Erhalten Sie Zugang zu diesem und mehr als 300000 Büchern ab EUR 5,99 monatlich.
- Herausgeber: Иностранка
- Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
- Serie: Джоджо Мойес
- Sprache: Russisch
- Veröffentlichungsjahr: 2020
Для того чтобы пробиться в высший свет Сингапура и Гонконга, недостаточно иметь в кармане миллиард-другой, тут необходима особая стратегия и руководство опытного консультанта, иначе так и останешься жалким разбогатевшим выскочкой. При этом, оказывается, есть странные люди, которых тяготит принадлежность к элите, и они не готовы променять свою личную свободу на титул какого-нибудь "принца банкиров". Действительно, Ник, потомок известного рода и наследник грандиозного состояния, мечтает вырваться из круга избранных, чтобы избавиться от диктата своих родственников-снобов и наконец жениться на Рейчел — обычной китайской девушке американского происхождения. Точнее, происхождение ее пока остается под вопросом: Рейчел выросла без отца, но упорно продолжает разыскивать его, не подозревая, чем обернется для нее эта встреча... Что же перевесит на весах судьбы самого завидного жениха в Азии — счастливая жизнь с любимой или огромное родовое имение в центре Сингапура? "Безумно богатая китайская девушка" продолжает трилогию, начатую романом "Безумно богатые азиаты". Права на экранизацию этой книги купила Нина Джейкобсон — продюсер "Голодных игр", фильм "Безумно богатые азиаты" (режиссер Джон Чу, в главных ролях Констанс Ву и Генри Голдинг) стал в 2018 году одним из лидеров кинопроката, и уже снимаются продолжения. Впервые на русском!
Sie lesen das E-Book in den Legimi-Apps auf:
Seitenzahl: 576
Das E-Book (TTS) können Sie hören im Abo „Legimi Premium” in Legimi-Apps auf:
Ähnliche
Оглавление
Kevin Kwan
CHINA RICH GIRLFRIEND
Copyright © 2015 by Kevin Kwan
All rights reserved
Перевод с английского Натальи Власовой
Оформление обложкиВиктории Манацковой
Издание подготовлено при участии издательства «Азбука».
Кван К.
Безумно богатая китайская девушка : роман / Кевин Кван ; пер. с англ. Н. Власовой. — М. : Иностранка, Азбука-Аттикус, 2020.
ISBN 978-5-389-17827-4
16+
Для того чтобы пробиться в высший свет Сингапура и Гонконга, недостаточно иметь в кармане миллиард-другой, тут необходима особая стратегия и руководство опытного консультанта, иначе так и останешься жалким разбогатевшим выскочкой. При этом, оказывается, есть странные люди, которых тяготит принадлежность к элите, и они не готовы променять свою личную свободу на титул какого-нибудь «принца банкиров». Действительно, Ник, потомок известного рода и наследник грандиозного состояния, мечтает вырваться из круга избранных, чтобы избавиться от диктата своих родственников-снобов и наконец жениться на Рейчел — обычной китайской девушке американского происхождения. Точнее, происхождение ее пока остается под вопросом: Рейчел выросла без отца, но упорно продолжает разыскивать его, не подозревая, чем обернется для нее эта встреча... Что же перевесит на весах судьбы самого завидного жениха в Азии — счастливая жизнь с любимой или огромное родовое имение в центре Сингапура?
«Безумно богатая китайская девушка» продолжает трилогию, начатую романом «Безумно богатые азиаты». Права на экранизацию этой книги купила Нина Джейкобсон — продюсер «Голодных игр», фильм «Безумно богатые азиаты» (режиссер Джон Чу, в главных ролях Констанс Ву и Генри Голдинг) стал в 2018 году одним из лидеров кинопроката, и уже снимаются продолжения.
Впервые на русском!
© Н. Н. Власова, перевод, 2020
© Издание на русском языке,оформление.ООО «Издательская Группа„Азбука-Аттикус“», 2020Издательство Иностранка®
Посвящается моим братьям, родным и двоюродным
Лондон, 8 сентября 2012 года, 9:00
Сегодня приблизительно между четырьмя и половиной пятого утра красный «Феррари 458 Италия» врезался в витрину обувного бутика Джимми Чу на Слоун-стрит1. Свидетелей аварии нет. Столичная полиция сообщила, что двое пассажиров получили ранения — к счастью, несерьезные — и были доставлены в больницу Святой Марии в районе Паддингтон. Имя владельца автомобиля не разглашается в интересах дальнейшего расследования.
Сара Лир, «Лондон кроникл»
1Слоун-стрит — фешенебельная торговая улица в Лондоне. —Здесь и далее, если особо не оговорено, примеч. перев.
Пролог
Пекинский международный аэропорт
9 сентября 2012 года, 19:45
- Погодите-ка, я же лечу первым классом, вот и проводите меня в салон первого класса, — презрительно бросил Эдисон Чэн провожавшему его к креслу стюарду в отутюженной до хруста темно-синей униформе.
— Это и есть первый класс, мистер Чэн, — сообщил тот.
— Минуточку! А где отдельные отсеки? — Эдди был сбит с толку.
— Мистер Чэн, я боюсь, у «Бритиш эйрвейз» нет отдельных отсеков в первом классе2. Но если позволите, я продемонстрирую вам особые функции вашего кресла...
— Не надо, все нормально! — Эдди швырнул портфель из кожи страуса на сиденье, как раздосадованный школьник.
Черт возьми, на какие жертвы приходится идти сегодня ради банка! Эдисон Чэн, избалованный «принц частных банкиров», мелькающий на страницах светских хроник Гонконга, которые описывали его умение жить на широкую ногу, его изысканный гардероб, элегантную жену Фиону, фотогеничных детей и благородное происхождение (еще бы, мать Эдди — Александра Янг, из тех самых сингапурских Янгов), попросту не привык к подобным неудобствам. Пять часов назад ему не дали закончить обед в гонконгском клубе, запихнули в самолет, принадлежавший компании, и отправили в Пекин, где ему предстояло пересесть на этот вшивый рейс до Лондона. Прошло много лет с того дня, когда Эдди Чэн в последний раз с негодованием поднимался на борт обычного коммерческого перевозчика, но в этом убогом самолете летела миссис Бао, и ей нужно было угодить.
Но где же она? Эдди ожидал увидеть ее в соседнем кресле, однако старший бортпроводник сообщил, что в салоне нет дамы с таким именем.
— Нет-нет, она должна быть здесь. Вы можете проверить список пассажиров? Сделайте же хоть что-нибудь! — настаивал Эдди.
Через несколько минут он уже добрался до тридцать седьмого ряда экономкласса, где на месте Е, зажатая между двумя пассажирами, сидела миниатюрная женщина в белой водолазке из тончайшей шерсти ламы и в серых фланелевых брюках.
— Миссис Бао? Бао Шаоянь? — спросил Эдди на путунхуа3.
Женщина подняла голову и слабо улыбнулась:
— Вы мистер Чэн?
— Да. Я счастлив с вами познакомиться. Жаль, что мы встретились при подобных обстоятельствах.
Эдди с облегчением улыбнулся. Последние восемь лет он управлял офшорными счетами семьи Бао, однако клиенты были такими таинственными, что он никогда не видел их до сегодняшнего дня. Миссис Бао выглядела довольно уставшей, но была гораздо красивее, чем он предполагал. Алебастровая кожа; большие раскосые глаза, слегка приподнятые к вискам; высокие скулы, которые подчеркивала прическа: черные волосы Бао Шаоянь были стянуты в хвост на затылке. Она казалась слишком молодой, чтобы иметь сына, обучающегося в магистратуре.
— Почему вы здесь? Что-то перепутали? — участливо поинтересовался Эдди.
— Я всегда летаю экономклассом.
Эдди не мог скрыть удивления. Ее муж Бао Гаолян числился среди ведущих политиков Пекина, и более того — он унаследовал одну из крупнейших фармацевтических фирм Китая. Бао были не просто постоянными клиентами Эдди — они были клиентами со сверхвысоким доходом.
— Первым классом летает только мой сын, — пояснила Бао Шаоянь, уловив взгляд Эдди. — Карлтон обожает всю эту необычную западную еду, кроме того, как любой студент, мальчик постоянно испытывает давление, и потом, ему всегда нужно все самое лучшее. А я обойдусь. Я не притрагиваюсь к еде в самолете и все равно не могу спать во время долгих перелетов.
Эдди с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Типичные материковые китайцы! Все до гроша тратили на своего Маленького Императора и страдали молча. И посмотрите, что получилось! Предполагалось, чтодвадцатитрехлетний Карлтон Бао завершает в Кембридже выпускную магистерскую диссертацию, однако вчера вечером он вовсю подражал принцу Гарри, записав тридцать восемь тысяч фунтов на счет в десятке лондонских ночных клубов, разбил в хлам совершенно новый «феррари», нанес урон общественной собственности и сам чуть не убился. И это еще не худшее. Хуже всего то, что Эдди настоятельно рекомендовали не сообщать подробностей матери.
В общем, не хватало только дилеммы, с которой он столкнулся. Срочно нужно было обсудить планы с миссис Бао, но неужели для этого придется одиннадцать часов мучиться во втором классе? Да он скорее готов согласиться на колоноскопию! Господи, а что, если кто-то узнает его? Фотка Эдисона Чэна, втиснувшегося в кресло экономкласса, за считаные секунды станет вирусной. И все же Эдди с неохотой признал: неприлично будет оставить одну из самых важных клиенток в хвосте самолета, а самому перейти в носовой отсек и растянуться там на кресле-кровати, потягивая коньяк двадцатилетней выдержки. Он посмотрел на юношу с рваной челкой, который сидел в опасной близости от миссис Бао с одной стороны, на пожилую женщину, вцепившуюся в бумажный гигиенический пакет с другой, — и внезапно его озарило.
Понизив голос, Эдди сказал:
— Миссис Бао, я, конечно, с радостью присоединился бы к вам, но, поскольку мы должны обсудить некоторые весьма конфиденциальные вопросы, не разрешите ли вы организовать для вас место в первом классе? Я уверен, банк будет настаивать, чтобы я пересадил вас туда — за наш счет, безусловно, — и мы сможем поговорить там с глазу на глаз.
— Ну... если банк настаивает... — ответила Бао Шаоянь немного нерешительно.
После взлета, когда подали аперитив и они удобно расположились напротив друг друга на роскошных сиденьях, похожих на стручки фасоли, Эдди не стал терять времени зря и ввел клиентку в курс дела:
— Миссис Бао, я звонил в Лондон как раз перед посадкой. Состояние вашего сына стабильное. Операция по восстановлению пробитой селезенки прошла успешно, и теперь им занимается целая команда ортопедов.
— О, слава богам! — Бао Шаоянь вздохнула, впервые расслабившись, с тех пор как села в это кресло.
— Мы пригласили лучшего специалиста по реконструктивной пластической хирургии в Лондоне — доктора Питера Эшли, — и он будет работать в операционной вместе с ортопедами.
— Мой бедный мальчик! — выдохнула Бао Шаоянь, и глаза ее увлажнились.
— Вашему сыну очень повезло!
— А девушка? Англичанка.
— Девушка все еще находится в операционной. Но я уверен, она выкарабкается, — сказал Эдди, улыбнувшись своей самой очаровательной улыбкой.
Каких-то тридцать минут назад Эдди сидел в другом самолете, припаркованном в частном ангаре в международном аэропорту Пекина, и выслушивал мрачные подробности случившегося. Ситуация сложилась кризисная, поэтому была спешно организована встреча с господином Тином, седовласым начальником службы безопасности семейства Бао, и Найджелом Томлинсоном, главой азиатского отделения банка, в котором работал Эдисон. Двое мужчин поднялись на борт «лирджета» сразу после его приземления и вместе с Эдди сгрудились перед ноутбуком Найджела, в то время как его коллега из Лондона делился последними новостями по видеосвязи, используя защищенный канал передачи данных.
— Карлтона только что привезли из операционной. Его потрепало, но на самом деле он пострадал меньше прочих благодаря тому, что сидел в водительском кресле... Подушка безопасности сработала и так далее. Состояние англичанки критическое, она все еще в коме, врачи уменьшили отек мозга, но пока больше ничего сделать не могут...
— А вторая девушка? — спросил мистер Тин и, сощурившись, всмотрелся в маленькое всплывающее окошко.
— Нам сказали, что она погибла в аварии.
Найджел вздохнул:
— Она китаянка?
— Похоже на то, сэр.
— Черт, дело-то фиговое! — покачал головой Эдди. — Нужно срочно отыскать ее ближайших родственников, прежде чем они свяжутся с властями.
— Как вообще можно впихнуться втроем в «феррари»? — спросил Найджел.
Мистер Тин нервно вертел телефон на лакированной консоли из орехового дерева.
— Отец Карлтона Бао находится с государственным визитом в Канаде вместе с премьер-министром Китая, и эту поездку нельзя прервать, — сказал он. — Миссис Бао велела оберегать мужа, чтобы до него не долетели даже обрывки разговоров. Никаких намеков на скандал! Господин Бао вообще не должен узнать о погибшей девушке. Вы понимаете? На карту поставлено слишком многое, учитывая его политическую позицию.Тем более сейчас щекотливый момент: происходит масштабное изменение в руководстве партии, что случается раз в десять лет.
— Конечно, конечно, — заверил его Найджел. — Скажем, что англичанка была его подружкой. А отец пусть считает, что в машине была только одна девушка.
— Зачем мистеру Бао вообще знать о белой девушке? Не волнуйтесь, мистер Тин. Мне приходилось разруливать истории и похуже с богатенькими детишками шейхов, — похвастался Эдди.
Найджел бросил на него предупреждающий взгляд. Банк гордился своей предельной конфиденциальностью, а его коллега распустил язык. Ни слова о других клиентах!
— В Лондоне у нас есть группа тактического реагирования, которой я лично руковожу, и, заверяю вас, мы сделаем все, чтобы замять скандал, — произнес Найджел и обратился к Эдди: — Как вы думаете, сколько потребуется, чтобы угомонить газетчиков на Флит-стрит?
Эдди глубоко вдохнул, пытаясь быстренько прикинуть сумму:
— Замолчать придется не только прессе. Есть еще полицейские, водители «скорой помощи», персонал больницы, родственники... Надо будет заткнуть рот целой куче народу. Думаю, для начала десять миллионов долларов.
— Как только приземлитесь в Лондоне, везите миссис Бао прямо в офис. Нам нужно, чтобы она подписала документы на снятие средств, прежде чем отвезти ее в больницу к сыну. Интересно, что мы скажем, если мистер Бао поинтересуется, зачем нам такая куча бабла? — размышлял вслух Найджел.
— Просто скажите, что девушке потребовалась пересадка органов, — предложил господин Тин.
— А еще можем сказать, что нужно возместить убытки бутика, — добавил Эдди. — «Джимми Чу» — чертовски дорогая марка, как вы знаете.
Гайд-парк, 2
Лондон, 10 сентября 2012 года
Элинор Янг потягивала утренний чай, продумывая свою маленькую невинную ложь. Она отдыхала в Лондоне с тремя ближайшими подругами — с Лореной Лим, Надин Шоу и Дейзи Фу. После двух дней пребывания с дамами нон-стоп ей отчаянно требовалось провести несколько часов в одиночестве. Поездка должна была отвлечь всех четверых. Лорена приходила в себя после аллергии на ботокс, Дейзи в очередной раз поцапалась с невесткой из-за выбора детского сада для своих внуков, сама Элинор переживала, что ее сын Ники не разговаривает с ней более двух лет. А Надин? Ну, Надин была потрясена новой квартирой дочери.
— Аламак!4 Пятьдесят миллионов долларов, а я даже в туалете не могу за собой смыть?! — взвизгнула Надин, входя в утреннюю столовую.
— Чего ты хочешь, когда кругом сплошной хай-тек? — хихикнула Лорена. — Этот хитрый унитаз хотя бы помог тебе зад подмыть? — Последние слова она произнесла на южноминьском диалекте.
— Нет, лах!5 Я махала перед всеми этими глупыми сенсорами — и ничего не произошло! — Расстроенная Надин плюхнулась в ультрасовременное кресло, которое напоминало груду красных бархатных веревок.
— Не хочу критиковать, но мне кажется, квартира твоей дочки не просто суперсовременная, но и излишне дорогая, — прокомментировала Дейзи, жуя тост с абоном6.
— Ай-я, она же платит за имя и за место, а не за что-то еще, — фыркнула Элинор. — Лично я выбрала бы квартиру с приятным видом на Гайд-парк, а не на «Харви Николс».
— Вы же знаете мою Франческу, лах! Ей плевать на парк! Она хочет засыпать, глядя на витрину любимого магазина. Слава богу, моя дочь наконец-то вышла замуж за того, кто может покрывать задолженность по кредитке, — вздохнула Надин.
Дамы притихли. У Надин дела шли со скрипом, с тех пор как ее свекор, сэр Рональд Шоу, очнулся от шестилетней комы и перекрыл денежный кран на свободные расходы своей семьи. Ее расточительная дочь Франческа (однажды попавшая в список «Пятидесяти самых изысканно одетых женщин» от «Сингапур татл») не слишком обрадовалась тому, что ей урезали бюджет на наряды, и решила, что лучшее решение — закрутить дерзкий роман с Родериком Ляном (да-да, «Финансовая группа Лян»), не так давно женившимся на Лорен Ли. Общественность Сингапура была взбудоражена, а бабушка Лорен, грозная миссис Ли Юнчэн, нанесла ответный удар и убедила всех представителей старой гвардии в Юго-Восточной Азии закрыть свои двери дляШоу и Лянов. В конце концов жестоко наказанный Родерик предпочел приползти на коленях к жене, а не бежать с Франческой.
Оказавшись в опале, Франческа удрала в Англию и быстро поправила свое положение, выскочив замуж за «иранского еврея с состоянием в полмиллиарда долларов» (по данным Кассандры Шан, она же Радио Азия Один). После переезда в дом номер два, Гайд-парк, — непристойно дорогой кондоминиум, построенный при поддержке семьи правителя Катара, — Франческа наконец-то снова начала общаться с матерью. Естественно, это дало дамам повод проведать молодоженов, хотя, конечно, подруги просто хотели поглазеть на широко разрекламированную квартиру и, что еще важнее, пожить в Лондоне на дармовщинку7.
Пока они обсуждали дневную программу покупок, Элинор начала плести свою маленькую спасительную ложь:
— Я не могу пойти на шопинг этим утром. Встречаюсь с этими ску-у-у-чнющими Шанами. Мне нужно хотя бы один раз увидеться с ними, пока я здесь, иначе они оскорбятся до глубины души.
— Не надо было говорить им, что приедешь, — упрекнула Дейзи.
— Аламак, ты знаешь, что Кассандра Шан узнает рано или поздно! Такое чувство, что у нее встроен какой-то особый радар. Если до нее докатится новость, что я побывала в Англии и не отдала дань уважения ее родителям, то пересудам не будет конца и края. Что поделаешь? Это проклятие — быть замужем за одним из Янгов, — посетовала Элинор, делая вид, что горюет над своей судьбой.
В действительности, несмотря на то что она была замужем за Филипом Янгом более трех десятилетий, его двоюродная родня — царственные Шаны, как их все называли, — никогда не оказывала ей особых почестей. Если бы Филип притащился с ней, их бы наверняка пригласили в роскошное поместье Шанов в Суррее или, по крайней мере, на ужин в городе, но всякий раз, когда Элинор приезжала в Англию одна, Шаны отмалчивались.
Что и говорить, Элинор давно уже не пыталась вписаться в снобистский, замкнутый клан мужа. Зато придуманная ею хитрость могла потушить любопытство подруг, любивших совать нос не в свое дело. Если бы она заикнулась о встрече с кем-то другим, дамы наверняка набились бы в компанию, однако простое упоминание Шанов их отпугнет и они не станут задавать слишком много вопросов.
Итак, ее подружки решили провести утро, пробуя бесплатные деликатесы для гурманов в знаменитых кулинарных залах универмага «Харродс». Ну а Элинор, облачившись в сдержанный, но шикарный брючный костюм цвета кэмел от швейцарского модного дома «Акрис», спортивное зеленое пальто «Макс Мара» и нацепив на нос ставшие ее визитной карточкой солнцезащитные очки от «Катлер энд Гросс»8, вышла из шикарного здания на Найтсбридж и прошла два квартала на восток к отелю «Беркли». Там ее ждал серебристый «Ягуар XJL», припаркованный перед рядом идеально подстриженных кустов. Элинор мучил параноидальный страх, ей казалось, что подружки следят за ней, и она быстро огляделась, прежде чем нырнуть в седан и умчаться прочь.
На Коннот-стрит в Мэйфере Элинор остановилась перед шикарным рядом таунхаусов. Не было даже намека на то, что скрывается за красно-белыми кирпичными георгианскими фасадами и глянцевыми черными дверями. Она нажала кнопку домофона, и чей-то голос почти сразу отозвался:
— Что вам угодно?
— Я Элинор Янг, мне назначена встреча на десять утра, — произнесла Элинор с преувеличенным британским акцентом.
Не успела она договорить, как несколько защелок клацнули и чудовищно толстый мужчина открыл дверь. На нем был костюм в тонкую полоску. Элинор вошла в светлую строгую прихожую, где привлекательная молодая женщина сидела за кобальтово-синим столиком от «Мезон Жансен». Она мило улыбнулась и сказала:
— Доброе утро, миссис Янг. Придется немножко подождать. Вас вызовут.
Элинор кивнула. Она хорошо знала процедуру. Дальняя стена представляла собой несколько стеклянных дверей, через которые можно было попасть в частный садик, и Элинор увидела через стекло лысого мужчину в черном костюме, явно направлявшегося к ней. Толстый швейцар в полосатом костюме подвел ее к лысому господину, сказав просто: «Миссис Янг к мистеру Д’Або». Элинор обратила внимание, что они оба носили едва заметные наушники. Лысый проводил ее по дорожке со стеклянным навесом, которая делила дворик пополам, мимо аккуратно подстриженных кустов в соседнее здание — ультрасовременный бункер из черного титана и тонированного стекла.
— Миссис Янг к мистеру Д’Або, — повторил мужчина, и очередной набор замков безопасности открылся.
После короткой поездки на лифте Элинор вошла в богато обставленную приемную «Лихтенберг груп», одного из самых привилегированных частных банков мира. И лишь тогда почувствовала облегчение.
Как и другие азиаты с высокими доходами, Элинор имела счета во многих финансовых учреждениях. Ее родители потеряли значительную часть состояния во время Второй мировой войны, когда были отправлены японскими оккупантами в концлагерь Эндау, поэтому внушили своим детям ключевую мантру: «Никогда не кладите все яйца в одну корзину». Элинор, сколотив собственный капитал, все эти десятилетия не забывала о родительском наставлении. Не важно, что родной город Сингапур превратился в один из самых надежных финансовых центров планеты, — Элинор, как и многие ее друзья, по привычке хранила деньги в разных банках по всему миру, в безопасных хранилищах, название которых предпочитали держать в тайне.
Однако счет в «Лихтенберг груп» был драгоценным камнем в ее короне. Именно этот банк управлял крупнейшей частью активов Элинор, и Питер Д’Або, ее личный менеджер, неизменно обеспечивал ей самую высокую прибыль. По крайней мере раз в год Элинор находила повод приехать в Лондон, чтобы с наслаждением погрузиться в изучение банковской выписки, любезно предоставленной ей Питером. (Вдобавок он напоминал ее любимого актера Ричарда Чемберлена — как же он был хорош, когда снимался в «Поющих в терновнике»! — и частенько Элинор, сидя за отполированным до зеркального блеска письменным столом эбенового дерева напротив Питера, представляла его в рясе священника, пока тот объяснял, в какую гениальную новую схему вложил ее деньги.)
Элинор, ожидая в приемной, в последний раз бросила взгляд на свои накрашенные губы в крошечное зеркальце шелкового футляра для губной помады от Джима Томпсона. Потом рассеянно посмотрела на огромную стеклянную вазу с фиолетовыми лилиями и каллами. Восхитительно! Любуясь ярко-зелеными стеблями, скрученными в плотную спираль, она думала о том, сколько британских фунтов отнимет у нее поездка. На этой неделе сингапурский доллар имел тенденцию к ослаблению, поэтому в данный момент лучше расплачиваться в фунтах. Вчера Дейзи заплатила за ланч, а Лорена накрыла ужин, так что сегодня ее очередь угощать. Три подруги договорились раскошеливаться по очереди, пока они будут в Англии. Ведь бедняжке Надин так тяжело живется!
Двойные двери с серебристой окантовкой начали открываться, и Элинор приподнялась в ожидании. Однако вместо Питера Д’Або вышла какая-то китаянка в сопровождении Эдди Чэна.
— Боже мой, тетя Элли! Что ты здесь делаешь? — выпалил Эдди, прежде чем успел прикусить язык.
Элинор, разумеется, знала, что племянник мужа работает в этом же банке, но Эдди возглавлял офис в Гонконге, и она никак не ожидала увидеть его здесь. Она же специально открыла счет в лондонском филиале, чтобы не сталкиваться ни с кем из знакомых! Повернув к Эдди багровое лицо, Элинор, запинаясь, пробормотала:
— Ой, привет... Я тут... встречаюсь с одним своим другом за завтраком. — И подумала: «Ай-я, меня застукали!»
— Ах завтрак! — воскликнул Эдди, осознав всю неловкость момента. Теперь эта манерная сучка откроет у нас счет.
— Я приехала два дня назад. Мы тут с Надин Шоу... э-э-э... навещаем Франческу, — улыбнулась она. Теперь вся эта чертова семейка пронюхает, что я храню деньги в Англии.
— Да-да, Франческа Шоу. Кажется, она вышла замуж за какого-то араба? — поинтересовался Эдди. А-ма9 беспокоилась, что дяде Филипу не на что жить. Погодите, вот услышит она про ЭТО!
— Он иранский еврей, очень привлекательный. Недавно они переехали в квартиру в Гайд-парке, — промурлыкала Элинор. Слава богу, он никогда не узнает мой шестнадцатизначный номер счета.
— Вау! Наверное, он хорошо зарабатывает! — воскликнул Эдди с притворным страхом. Боже мой, мне придется зажарить Питера Д’Або, чтобы добыть ее счет, хотя он вряд ли мне что-то скажет, этот любитель набивных рубашечек.
— Думаю, он отлично зарабатывает. Он банкир, как и ты, — ответила Элинор.
Она заметила, что китаянка рядом с Эдди занервничала и вместе с тем ей явно было любопытно, кто такая Элинор. Для жительницы материкового Китая она была одета довольно элегантно и сдержанно. Наверное, важная клиентка. Разумеется, Эдди правильно сделал, что не представил их друг другу. Интересно, что они оба делают в Лондоне?
— Надеюсь, ты останешься довольна своим завтраком! — ухмыльнулся Эдди и увел прочь таинственную даму.
Эдди отвез Бао Шаоянь к сыну в реанимационное отделение больницы Святой Марии в Паддингтоне, а затем пригласил ее поужинать в «Мандарин китчен» на Куинсвей. Эдди решил, что хорошая порция лапши10 может взбодрить клиентку. Но, очевидно, женщины теряют аппетит, когда все время плачут. Шаоянь была совершенно не готова увидеть сына в таком виде. Его голова распухла до размеров арбуза, и везде торчали трубки — из носа, рта, шеи. Обе ноги сломаны, на руках ожоги второй степени, а незабинтованные части тела выглядели так, будто полностью раздроблены, как пластиковая бутылка, на которую наступили. Она хотела остаться с Карлтоном, но доктора не позволили. Время посещения подошло к концу. Никто не предупредил, что все настолько плохо. Почему никто не сказал ей об этом?! Почему мистер Тин промолчал? И где ее муж? Она ужасно злилась на него. Шаоянь бесило, что ей приходится разбираться со всем этим в одиночку, пока благоверный перерезает чертовы ленточки и пожимает руки канадцам.
Эдди ерзал на стуле, пока Шаоянь неудержимо рыдала перед ним. Почему она не может взять себя в руки? Карлтон же выжил! Несколько пластических операций — и будет как новенький. Может быть, даже лучше. В умелых руках Питера Эшли, Микеланджело с Харли-стрит, творящего настоящее волшебство, ее сын, вероятно, станет похож на китайскую версию актера Райана Гослинга.
До приезда в Лондон Эдди думал, что сможет все уладить за пару дней и останется время, чтобы примерить новый костюм из весенней коллекции Джо Моргана да прикупить пару ботинок от Джорджа Клеверли. Но в плотине возникла огромная брешь. Кто-то предупредил азиатскую прессу, и журналюги крутились вокруг, яростно вынюхивая, нельзя ли чем поживиться. Нужно срочно встретиться со своим человеком в Скотленд-Ярде. Необходимо связаться по своим каналам с Флит-стрит. Случившееся может стать достоянием общественности, и у Эдисона нет времени для истеричных матерей.
Все было просто ужасно, хуже не придумаешь, и тут Эдди увидел краем глаза знакомый силуэт. Снова чертова тетушка Элли! На этот раз она вошла в ресторан вместе с миссис Фу, а еще с той теткой, что владела ювелирным домом «Л’Ориент», и безрассудной Надин Шоу. Черт возьми, почему все китайцы, посещающие Лондон, обедают в одних и тех же трех ресторанах?11 Только этого ему и не хватало для полного счастья — самые известные во всей Азии кумушки-сплетницы стали свидетелями падения Бао Шаоянь! Но подождите! А что, если все не так уж плохо? После этого утра в банке Эдди знал, что тетя Элли кладет яйца в какие-то другие корзинки. Теперь он мог заставить ее сделать что угодно. И сейчас ему нужен тот, кому он может доверять, — чтобы утихомирить Бао Шаоянь, пока он займется решением проблем. Если ее увидят в Лондоне во время изумительного ужина с известными на всю Азию светскими львицами, это пойдет ей на пользу и собьет хищных репортеров со следа.
Эдди встал и подошел к круглому столу посреди зала. Элинор первой заметила приближение племянника и раздраженно стиснула зубы. Конечно, Эдди Чэн приперся сюда! Этому идиоту лучше не упоминать о нашей утренней встрече, иначе я буду судиться с чертовым банком до посинения.
— Тетя Элли, ты ли это?
— О боже мой, Эдди! Что ты делаешь в Лондоне? — Элинор удивленно ахнула.
Эдди широко улыбнулся и наклонился, чтобы потрепать ее по щеке. Боже мой, кто-нибудь, вручите ей уже «Оскар»!
— Я здесь по делам. Какой приятный сюрприз видеть тебя здесь!
Элинор вздохнула с облегчением. Слава богу, он подыгрывает.
— Дамы, вы все знаете моего племянника из Гонконга? Его мать — сестра Филипа, Алекс, а отец — всемирно известный кардиохирург Малкольм Чэн.
— Ой, ну конечно же! Как тесен мир, лах! — восторженно защебетали ее подруги.
— Как твоя мамочка? — нетерпеливо спросила Надин, хотя в жизни не встречалась с Александрой Чэн.
— Очень хорошо. Сейчас в Бангкоке, навещает тетю Кэт.
— Да-да, вашу тайскую тетушку, — протянула Надин с благоговением, зная, что Кэтрин Янг вышла замуж за представителя тайской аристократии.
Элинор с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Вот ведь Эдди! Не упускает ни единого шанса похвастаться своими связями. Эдди меж тем переключился на китайский и проворковал:
— Позвольте представить вас, милые дамы, миссис Бао Шаоянь.
Женщины вежливо кивнули незнакомке. Надин сразу оценила кашемировый кардиган «Лоро Пиана», красивую юбку-карандаш от модного дома «Селин», удобные туфли «Робер Клержери» на низком каблуке и симпатичную лакированную кожаную сумочку непонятной марки. Вердикт: скучно, но неожиданно элегантно для жительницы материкового Китая.
Лорена сосредоточилась на бриллиантовом кольце. Камень весом от восьми до восьми с половиной каратов, цвет D, класс VVS1 или VVS212, лучистая огранка, обрамлен двумя треугольными желтыми бриллиантами по три карата каждый. Только Рональд Абрам в Гонконге изготавливал такие. Вердикт:не слишком вульгарно, но в «Л’Ориент» она купила бы камень куда лучше.
Дейзи, которую мало заботил чужой внешний вид, зато интересовали родословные, спросила на путунхуа:
— Бао? Вы не родственница нанкинских Бао?
— Да, мой муж — Бао Гаолян, — ответила миссис Бао с улыбкой. Наконец хоть кто-то говорит на нормальном китайском! И знает, кто мы такие.
— Ай-я, как тесен мир! Я встречала вашего супруга в прошлый раз, когда он прилетал в Сингапур с делегацией. Девочки, Бао Гаолян — бывший губернатор провинции Цзянсу. Присоединяйтесь к нам, миссис Бао. Мы только что собирались заказать ужин.
Эдди просиял:
— Очень любезно с вашей стороны! На самом деле компания нам не помешала бы. Понимаете, миссис Бао переживает трудные времена. Ее сын пострадал в аварии два дня назад в Лондоне...
— Господи! — воскликнула Надин.
Эдди продолжил:
— Боюсь, я не смогу остаться. Мне нужно уладить сверхсрочные дела семьи Бао, но я уверен, миссис Бао отлично проведет время с вами. Она плохо знает Лондон и совершенно потеряна.
— Не волнуйся, мы о ней позаботимся! — великодушно заявила Лорена.
— Ах, какое облегчение! Тетя Элли, можете показать мне, где лучше ловить такси?
— Конечно, — ответила Элинор и повела племянника к выходу.
Пока дамы утешали Бао Шаоянь, Эдди стоял у входа в ресторан и спокойно говорил тетке:
— Знаю, что прошу о большом одолжении, но могу ли я рассчитывать, что вы некоторое время будете развлекать и всячески занимать миссис Бао? Причем в обстановке полной секретности. Попроси подруг ни в коем случае не обсуждать миссис Бао с прессой, особенно с азиатской. И тогда я твой должник.
— Ай-я, можешь доверять нам на сто процентов. Мои подруги никогда не сплетничают! — заверила его Элинор.
Эдди покивал, прекрасно понимая, что новости полетят в Азию с невероятной скоростью, как только он уйдет. Надоедливые обозреватели из светских хроник обязательно упомянут об этом ужине в своих ежедневных отчетах, и все подумают, что Шаоянь просто приезжала в Лондон пошататься по магазинам и ресторанам.
— А я могу рассчитывать, что ты будешь держать язык за зубами? — спросила Элинор, глядя ему прямо в глаза.
— Не понимаю, о чем ты, — ухмыльнулся Эдди.
— О моем завтраке... сегодня утром.
— О, не волнуйся, я уже забыл об этом. Присоединившись к миру частного банковского дела, я дал клятву хранить секреты клиентов, и мне бы в голову не пришло нарушить ее. Что мы в «Лихтенберг груп» можем предложить, кроме полной конфиденциальности и доверия?
Элинор вернулась в ресторан, чувствуя облегчение от этого странного поворота событий. Она собиралась сравнять счет со своим племянником. Посреди стола стояла огромная тарелка, на которой красовался гигантский лобстер на подушке из дымящейся горячей лапши, но никто не ел. Дамы смотрели на Элинор с довольно странным выражением. Она подумала, что подруги, должно быть, умирают от желания узнать, что Эдди сказал ей на улице.
Когда Элинор села, Дейзи широко улыбнулась и сообщила:
— Миссис Бао показывала нам фотографии своего красавчика-сына. Она очень беспокоится о его лице, и я заверила ее, что пластические хирурги в Лондоне —одни из лучших в мире. — Дейзи передала подруге телефон миссис Бао; Элинор пристально взглянула на снимок, и ее глаза едва заметно расширились. — Правда красивый? — прощебетала Дейзи, и это прозвучало почти весело.
Элинор подняла голову и ответила ровным голосом:
— Да, очень.
Никто из дам больше не заговаривал о сыне миссис Бао на протяжении всего ужина, но все думали об одном и том же. Это не могло быть простым совпадением. Угодивший в ДТП сын Бао Шаоянь выглядел точь-в-точь как девица, которая встала между Элинор и ее сыном Николасом.
Да, Карлтон Бао был копией Рейчел Чу.
2 К несчастью для Эдди, только авиакомпании «Эмирейтс», «Этихад эйрвейз» и «Сингапур эйрлайнс» обустроили частные каюты на своих аэробусах A380. На борту самолета «Эмирейтс» даже есть две ванные комнаты с роскошными душевыми кабинами для путешествующих первым классом. (Любители заняться сексом в самолете, возьмите на заметку!) — Примеч. автора.
3Путунхуа — официальный государственный язык в КНР, основанный на произносительной норме пекинского диалекта.
4Аламак — одно из самых популярных восклицаний в Сингапуре, заимствованное из малайского языка, выражает разочарование.
5Лах — произносится как нечто среднее между «ла» и «лах», усиливает высказывание сродни частице «же».
6Абон — блюдо индонезийской кухни; мелкие кусочки говядины, курятины, рыбы или морепродуктов, обжаренные в кокосовом молоке или соевом соусе со специями.
7 Женщины круга Элинор скорее предпочтут разбить лагерь и ночевать по шесть человек в комнате или спать на полу в квартире малознакомого человека, чем тратить деньги на отели. Они же, глазом не моргнув, охотно выложат 90 000 долларов за жемчужную побрякушку во время отпуска. — Примеч. автора.
8 Элинор, которая обычно не носила дорогой дизайнерской одежды и хвасталась, что она «начала испытывать усталость от нашумевших брендов еще в семидесятых», приберегла несколько вещей для особых случаев, таких как сегодня. — Примеч. автора.
9 Бабушка.
10 Несмотря на то что ресторан необъяснимо напоминает греческую таверну 1980-х годов, с побеленными сводчатыми потолками, любители азиатской кухни слетаются в Лондон только для того, чтобы насладиться фирменными блюдами «Мандарин китчен» («Мандаринская кухня»). Больше нигде в мире нельзя отведать яйцо, извлеченное на свет вручную, а лапша, тушенная в опьяняющем имбирном соусе с зеленым луком, подается с гигантскими лобстерами, которые ежедневно вылавливаются из Шотландского моря. — Примеч. автора.
11Святая гастрономическая троица: «Фор сизонс» — самая вкусная жареная утка, «Мандарин китчен» — вышеупомянутая лапша с лобстерами и «Ройял Чайна» — лучшие димсамы. — Примеч. автора.
12 Эти группы чистоты означают, что у бриллианта есть очень мелкие вкрапления.
Часть первая
В наши дни все клянутся, что являются миллионерами, однако ты не миллионер до тех пор, пока не потратишь свои миллионы.
Подслушано в Жокей-клубе Гонконга
1
«Мандарин»
Гонконг, 25 января 2013 года
В начале 2012 года брат с сестрой разбирали вещи на чердаке покойной матери в лондонском районе Хэмпстед и обнаружили на дне одного из кофров какие-то китайские свитки, вроде даже старинные. У сестры случайно оказался друг, который работал в аукционном доме «Кристис», поэтому она упаковала свитки в четыре продуктовых мешка из магазина «Сейнсбери» и отвезла в торговый зал аукционного дома на Олд-Бромптон-роуд, в надежде, что там смогут «взглянуть и сказать, стоят ли они хоть что-то».
Когда эксперт по китайской классической живописи развернул один из шелковых свитков, у него чуть не случился сердечный приступ, поскольку он увидел картину тончайшей работы, напоминающую давно утраченный шедевр. Мог ли это быть «Дворец Восемнадцати Совершенств»? Считалось, что произведение искусства, созданное художником династии Цин Юань Цзяном в 1693 году, тайно вывезли из Китая во время Второй опиумной войны 1860 года, когда многие из дворцов были разграблены, и считалось потерянным навеки.
Сотрудники бегали вокруг, раскручивая свитки, и в итоге обнаружили двадцать четыре картины, почти семь футов высотой каждая, в безупречном состоянии. Их положили в ряд, и он растянулся на тридцать семь футов, заполнив почти целиком площадь двух рабочих помещений. Наконец эксперт подтвердил, что это, несомненно, та самая мифическая работа, описанная во всех классических китайских текстах, которые он изучал большую часть своей карьеры.
Дворец Восемнадцати Совершенств был роскошным имперским убежищем, возведенным в VIII веке в горах к северу от современного Сианя. Говорят, что это одна из самых великолепных императорских резиденций, когда-либо построенных, столь обширная, что приходилось путешествовать между залами верхом на лошади. На древних шелковых свитках были изображены затейливые павильоны, внутренние дворы и сады на фоне сказочных сине-зеленых горных пейзажей. Краски удивляли своей яркостью и переливчатостью — казалось, что шелк подсвечен электричеством.
Сотрудники аукционного дома застыли перед изысканным шедевром в благоговении. Находка такого масштаба сродни открытию давно потерянной картины да Винчи или Вермеера! Когда директор азиатского отдела ворвался, чтобы увидеть свитки своими глазами, он почувствовал слабость и заставил себя отступить на несколько шагов назад, опасаясь, что может свалиться в обморок прямо на произведение искусства. Сдерживая слезы, он наконец произнес:
— Позвоните Франсуа в Гонконг. Скажите, чтобы посадил Оливера Цяня13 на ближайший рейс в Лондон. — После чего директор заявил: — Мы устроим этим потрясающим картинам большой тур. Начнем с выставки в Женеве, потом перевезем в Лондон, затем покажем в нашем выставочном зале Рокфеллер-центра в Нью-Йорке. Давайте дадим возможность лучшим коллекционерам мира увидеть это. А потом отвезем в Гонконг и продадим прямо перед китайским Новым годом. К тому времени китайцы уже будут истекать слюной в ожидании аукциона.
И вот год спустя Коринна Ко-Тун сидела в ресторане «Клипер лаундж» гонконгского отеля «Мандарин», с нетерпением ожидая прибытия Лестера и Валери Лю. На богато украшенной визитке она была названа арт-консультантом, но на самом деле для некоторых избранных клиентов значила куда больше, чем просто консультант. Коринна родилась в одной из самых именитых семей Гонконга, и свои обширные связи она тайно использовала в очень выгодном побочном бизнесе. Для таких клиентов, как семейство Лю, Коринна делала все, начиная с художественного оформления стен и заканчивая выбором одежды. Именно благодаря ее усилиям Лю смогли получить членство в самых элитных клубах, их имена оказались в нужных списках приглашений, а их детей приняли в лучшие школы города. Короче говоря, она была специальным консультантом для тех, кто карабкался по социальной лестнице.
Коринна заметила супругов Лю, когда те поднимались по ступенькам в мезонин над лобби. Они смотрелись потрясающе, и за это Коринна готова была погладить себя по головке. Когда она встретилась с Лю в первый раз, оба были с ног до головы одеты в «Прада». Новоприбывшим из Гуандуна эти шмотки казались вершиной элегантности, но, по мнению консультанта, их одежда просто кричала о материковых деньгах. Благодаря помощи Коринны Лестер сейчас выглядел ослепительно в сшитом на Сэвил-роу костюме-тройке «Килгур». Не менее хороша была и Валери — в серебристой каракулевой парке от Жиля Менделя, с черным жемчугом нужного размера и в серо-голубых замшевых ботильонах «Ланвен». Однако в ее облике был диссонанс — она выбрала не ту сумку. Глянцевая сумочка из кожи рептилий, наверняка одного из редких и вымирающих видов, годилась только для любовниц. Коринна отметила это про себя, чтобы в нужный момент намекнуть.
Валери подошла к столику, рассыпаясь в извинениях:
— Прости за опоздание. Шофер по ошибке отвез нас в «Лэндмарк Мандарин Ориентал».
— Не проблема, — любезно ответила Коринна. Она ненавидела опоздания, но грех было жаловаться, учитывая сумму гонорара.
— Я удивлена, что ты назначила встречу здесь. Тебе не кажется, что чайная комната в «Фор сизонс» намного приятнее? — спросила Валери.
— Или даже в «Пенинсьюле», — перебил Лестер, бросая пренебрежительный взгляд на прямоугольные люстры эпохи семидесятых, спускающиеся каскадом с потолка лобби.
— В «Пенинсьюле» слишком много туристов, а в «Фор сизонс» ходят только новички. Нормальные гонконгские семьи именно в «Мандарине» чаевничают на протяжении поколений. Моя бабушка леди Ко-Тун привозила меня сюда по крайней мере один раз в месяц, когда я была девочкой, — терпеливо объяснила Коринна и добавила: — И не надо добавлять «Ориентал», местные называют отель просто «Мандарин».
— А-а-а, — протянула Валери, понимая, что ее отчитали. Она огляделась, рассматривая неброские стены, обшитые дубовыми панелями, кресла с сиденьем идеальной мягкости, и тут глаза ее внезапно расширились. Наклонившись к Коринне, она взволнованно прошептала: — Видишь? Вон там? Это Фиона Тан-Чэн со своей свекровью Александрой Чэн пьет чай с Ладури?
— Чё еще за Ладури? — спросил Лестер слишком громко.
Валери нервно одернула мужа по-китайски:
— Не пялься! Я тебе попозже расскажу!
Коринна одобрительно улыбнулась. Валери быстро учится. Лю — относительно новые клиенты, но это самый любимый типаж — красная знать, как она его называла. В отличие от новоиспеченных миллионеров, эти были наследниками правящего класса Китая, известными как фуэрдай14. У них были хорошие манеры и хорошие зубы, и они никогда не знали тех лишений, что пережило поколение их родителей. Трагедии Большого скачка15 и «культурной революции» казались древней историей. Им безо всякого труда достались крупные суммы, настолько крупные, что они расставались с ними с легкостью.
Семья Лестера владела одной из крупнейших страховых компаний Китая, и он познакомился с Валери, дочерью анестезиолога, родившейся в Шанхае, когда оба учились в Сиднейском университете. Состояние постоянно росло, пара работала над своим вкусом и чувством прекрасного и очень амбициозно стремилась занять высокое положение в Азии. В своих особняках в Лондоне, Шанхае, Сиднее и Нью-Йорке, а также недавно построенном в одной из бухт Гонконга доме, напоминающем издали круизный лайнер, они увешивали стены произведениями искусства, достойными музейных залов, надеясь попасть на страницы гонконгского «Татл».
Лестер сразу взял быка за рога:
— Как думаешь, за сколько в итоге уйдут свитки?
— Именно это я и хотела обсудить с вами. Я знаю, вы сказали, что готовы подняться до пятидесяти миллионов, но чувствую, что сегодня мы побьем все рекорды. Готовы ли вы подняться до семидесяти пяти? — осторожно поинтересовалась Коринна, прощупывая почву.
Лестер не вздрогнул. Он потянулся к эклеру на серебряном подносе и буркнул:
— Ты уверена, что они столько стоят?
— Господин Лю, это самое важное произведение китайского искусства, которое когда-либо появлялось на рынке. Это уникальная возможность...
— В ротонде свитки будут смотреться прекрасно! — не удержалась Валери и защебетала: — Мы собираемся повесить их так, чтобы получилась панорама, и я на первом и втором этажах перекрашиваю стены, чтобы по цвету они точно соответствовали свиткам. Обожаю эти бирюзовые оттенки!
Коринна проигнорировала болтовню Валери и продолжила:
— Вы получите не просто произведение искусства, ценность этого шедевра не поддается исчислению. Подумайте, насколько взлетят ваши ставки — я говорю об имидже вашей семьи, — как только станет известно, что вы приобрели их. Вы обойдете лучших коллекционеров в мире. Мне сказали, что представители Бинов, Ванов и Квоков участвуют в торгах. А Хуаны только что прилетели из Тайбэя — не правда ли, интересное время для визита? У меня также есть все основания полагать, что Колин и Араминта Ху послали на прошлой неделе целую команду кураторов из Музея императорского дворца в Тайбэе, чтобы изучить свитки.
— Ой, Араминта Ху! Она такая красивая и шикарная! Я зачитывалась статьями о ее невероятной свадьбе. Ты ее знаешь? — спросила Валери.
— Я была на свадьбе, — просто сказала Коринна.
Валери удивленно покачала головой. Она пыталась представить эту тетку средних лет, эту серую мышку, у которой в гардеробе, похоже, не было ничего, кроме трех брючных костюмов от Джорджио Армани, на самом гламурном мероприятии в истории Азии. Да уж, некоторым людям повезло родиться в правильной семье.
Коринна продолжила читать лекцию:
— Позвольте дать вам наставления. Аукцион начнется ровно в восемь, я вам забронировала суперВИП-ложу. Там вы просидите весь аукцион. Я же буду в зале делать ставки за вас.
— Ты не будешь с нами сидеть? — Валери смутилась.
— Нет, вы займете специальную ложу, чтобы оттуда следить за происходящим.
— Разве не увлекательнее находиться в зале? — не отставала Валери.
Коринна сделала отрицательный жест:
— Поверьте, ничего там нет хорошего. Вам понравится в ВИП-ложе, в ней соберутся все топовые коллекционеры, и вы прекрасно...
— Стоп! — перебил Лестер. — Тогда какого черта покупать эту фигню? Как вообще кто-то узнает, что мы сделали победившую ставку?!
— Ну, для начала вас все увидят в ложе, и народ уже кое-что заподозрит, а завтра первым делом я через своего человека в «Саут Чайна морнинг пост» опубликую неподтвержденное сообщение о том, что мистер и миссис Лестер Лю, владельцы страховой компании «Гармония», приобрели свитки. Поверьте, это элегантный способ заявить о себе. Вам же нужно, чтобы люди строили догадки. Вам нужна эта публикация!
— Ох, ты просто гений! — взволнованно пискнула Валери.
— Но если сообщение неподтвержденное, как все узнают? — Лестер все равно не понимал.
— Ну ты тормоз, все увидят свитки, когда мы устроим новоселье в следующем месяце, — отчитала Валери мужа, ударив его по колену. — Они все увидят собственными завистливыми глазами!
Гонконгский выставочный центр, расположенный в районе Ваньчай на берегу бухты Виктория, мог похвастаться оригинальной изогнутой крышей — она напоминала мантию гигантского ската, словно парящего в глубинах океана. Этим вечером здесь состоялся парад старлеток, местных знаменитостей, миллиардеров низкого пошиба и людей, которых Коринна Ко-Тун считала второсортными. Все они проходили через Большой зал в надежде у всех на виду занять места на аукционе века, в то время как дальняя часть зала была забита под завязку иностранными журналистами и просто столпившимися зеваками. Наверху в шикарной ВИП-ложе Валери и Лестер, пребывая на седьмом небе от счастья, сидели бок о бок с серьезными людьми и смаковали шампанское «Лоран-Перье», закусывая канапе, приготовленными в «Кафе Грей».
Когда наконец ведущий аукциона подошел к полированному деревянному подиуму, огни в зале начали тускнеть. Вдоль стены, обращенной к сцене, стоял массивный золотой решетчатый экран, и по сигналу створки разъехались, открывая взору свитки во всей их красе. Благодаря современной системе освещения они почти светились изнутри. Толпа ахнула от восторга, и, когда снова зажглись огни, ведущий начал аукцион без лишней суеты:
— Чрезвычайно редкая коллекция из двадцати четырех свитков династии Цин кисти Юань Цзяна, тушь и краски на шелке, на свитках изображен Дворец Восемнадцати Совершенств, подписано художником и датировано тысяча шестьсот девяносто третьим годом. Кто даст начальную цену в миллион?
Валери почувствовала, как в ее венах забурлил адреналин: она увидела, что Коринна подняла табличку с голубым номером, чтобы обозначить первую ставку. Таблички взлетали вверх одна за другой, и цена взмыла в стратосферу. Пять миллионов. Десять миллионов. Двенадцать миллионов. Пятнадцать. Двадцать. В течение нескольких минут ставка поднялась до сорока миллионов. Лестер наклонился вперед в своем кресле, анализируя происходящее в аукционном зале, как какой-то сложный шахматный матч, а Валери в предвкушении успеха то и дело вцеплялась ногтями в его плечо.
Когда цена достигла шестидесяти миллионов, зазвонил телефон Лестера. Это была Коринна, которая смачно выругалась по-кантонски и затараторила как безумная:
— Чтоб мне сдохнуть, как все паршиво! Процесс идет слишком быстро! Мы скоро преодолеем ваш предел в семьдесят пять миллионов. Вы хотите продолжать торги?
Лестер сделал глубокий вдох. Любые расходы свыше пятидесяти миллионов, несомненно, заметят счетоводишки его отца, придется давать объяснения.
— Продолжай, пока я тебя не остановлю, — приказал он.
Голова Валери кружилась от волнения. Они уже так близки к цели! Вообразите, скоро у нее будет кое-что, чего желала даже Араминта Ху! На восьмидесяти миллионах торги наконец замедлились. Теперь никто не поднимал табличку в зале, кроме Коринны, и осталось только два или три покупателя по телефону, которые соперничали с Лю. Цена росла с шагом всего в полмиллиона, и Лестер закрыл глаза, молясь о том, чтобы приобрести чертовы свитки за девяносто миллионов. Это стоило того. Пусть он получит от отца нагоняй. Можно прикрыться аргументом: за хорошую рекламу для семьи не жалко хороших денег.
Внезапно в дальней части аукционного зала раздался какой-то шум. По толпе прокатился шепот, зрители начали расступаться. В зале, набитом разодетыми в пух и прах знаменитостями, повисла осязаемая тишина. И вот появилась поразительно красивая китаянка с иссиня-черными волосами, напудренной белой кожей и малиновыми губами, одетая в эффектное черное бархатное платье с открытым плечом. Дама в сопровождении двух белоснежных русских борзых на длинных поводках, усыпанных бриллиантами, медленно шествовала по центральному проходу, и все головы поворачивались в ее сторону.
Осторожно покашляв в микрофон, ведущий аукциона попытался вернуть внимание собравшихся:
— Итак, последняя ставка восемьдесят пять с половиной миллионов, кто даст восемьдесят шесть?
Один из сотрудников, говоривший по телефону, кивнул. Коринна немедленно подняла табличку, чтобы оспорить это предложение. И тогда дама в черном бархатном платье последовала ее примеру. Директор «Кристис Азия», наблюдавший за незнакомкой из ложи, в изумлении повернулся к своим партнерам и сказал:
— Я думал, что она просто любительница попиариться. — Он попытался разглядеть ее получше. — У нее табличка с номером двести шестьдесят девять. Выясните, кто эта дама! Она, вообще, готова к участию в торгах?
Оливер Цянь, представлявший здесь интересы частного клиента, пристально рассматривал женщину с шелковистыми борзыми в театральный бинокль с той минуты, как она вошла.
— Не волнуйся, еще как готова! — фыркнул он.
— Кто она? — спросил директор.
— Ну, ей улучшили нос, подбородок и, похоже, вшили имплантаты в щеки, но я совершенно уверен, чтопретендент номер двести шестьдесят девять не кто иной, как миссис Тай.
— Кэрол Тай, вдова дато16 Тай То Луя, магната, умершего в прошлом году?
— Нет-нет, это жена Бернарда, сына дато. Он унаследовал все миллиарды отца. Эта мадам в черном — звезда мыльных опер, ранее известная как Китти Понг.
Ваньчай, Гонконг, 20:25
В прямом эфире специальный корреспондент «Си-эн-эн интернэшнл» Санни Чой. Я нахожусь в Гонконгском выставочном центре, где ведущие коллекционеры мира бьются на торгах за право купить «Дворец Восемнадцати Совершенств». Цена только что достигла отметки в девяносто миллионов долларов. Для сравнения: ваза Цяньлуна была продана в Лондоне за рекордные восемьдесят пять миллионов девятьсот тысяч долларов США в две тысячи десятом году. Но это Лондон. В Азии самая высокая цена, которая когда-либо была достигнута, составила шестьдесят пять миллионов четыреста тысяч долларов США за полотно Ци Байши17, выполненное тушью, и случилось это в две тысячи одиннадцатом году. Таким образом, сегодняшний лот уже побил ДВА мировых рекорда. Около десяти минут назад бывшая актриса Китти Понг, которая вышла замуж за миллиардера Бернарда Тая, остановила аукцион, войдя с двумя гигантскими собаками на алмазных поводках, и включилась в торги. Прямо сейчас против нее бьются еще четверо. Нам сообщили, что один из них — представитель Музея Гетти в Лос-Анджелесе, подозревают, что второй претендент — богатая наследница Араминта Ли-Ху, и есть неподтвержденные сообщения о том, что в торгах участвует также представитель семейства Лю, владеющего крупной страховой компанией. Кто четвертый таинственный покупатель, нам неизвестно. Буду держать вас в курсе, Кристиан.
Курорт Гудаури, Республика Грузия, 16:30
— Там какая-то странная тетка в черном с двумя идиотскими собаками без конца делает ставки! — возмущалась Араминта.
Она смотрела на экран ноутбука, не узнавая Китти Понг на видео, транслирующем происходящее в прямом эфире. По правде говоря, Араминта все утро каталась на лыжах в горах Кавказа, мышцы чертовски болели,и ей хотелось нырнуть в гигантскую ванну зимнего шале и хорошенечко отмокнуть. Но аукцион был важнее.
— И какая сейчас цена? — спросил Колин, растягиваясь возле камина на черно-белом коврике из кожи яка. — Минти, сколько там?
— Тсс! Я делаю ставку! — цыкнула Араминта на мужа, возобновляя переговоры с консультантом «Кристис» по телефону.
Колин поднялся с уютного коврика и доковылял до стола, где жена устроилась с компьютером и спутниковым телефоном. Глядя на экран, Колин дважды моргнул, словно не веря своим глазам.
— Милая, ты сбрендила? — спросил он на южноминьском диалекте. — Ты реально собираешься выложить девяносто миллионов за кучу старых свитков?!
Араминта многозначительно посмотрела на него:
— Я же промолчала, когда ты приобрел ту мазню, сделанную слоновьим навозом, поэтому ничего не говори мне сейчас.
— Подожди, Крис Офили18 стоил всего два-три миллиона за каждую картину. Подумай, сколько еще таких полотен мы могли бы купить...
Араминта прикрыла рукой трубку.
— Сделай что-нибудь полезное и принеси мне еще одну кружку горячего шоколада. И плюс зефирки, пожалуйста. Этот аукцион не закончится, пока я не скажу!
— Где ты, вообще, собираешься их повесить? У нас больше нет места на стене в доме, — подлил масла в огонь Колин.
— Знаешь, я думаю, что они великолепно впишутся в интерьер лобби нового отеля моей матери в Бутане. ЧЕРТ! Сука в черном не сдается! Кто она, черт возьми? Она похожа на китайскую Диту фон Тиз!
Колин покачал головой:
— Минти, ты становишься слишком эмоциональной. Дай мне трубку, я сам сделаю ставку, раз ты действительно так сильно этого хочешь. У меня гораздо больше опыта. Самое главное — установить верхнюю границу. Какой у тебя максимальный лимит?
Супермаркет «Колд Сторэдж Джелита», Сингапур, 20:35
Астрид Леонг была в супермаркете, когда зазвонил телефон. Она пыталась выбрать все необходимое для завтрашних кулинарных подвигов — кухарка попросила выходной. Пятилетний сын Астрид Кассиан стоял в передней части тележки, изображая Леонардо Ди Каприо на носу «Титаника». Как всегда, ей неловко было разговаривать по телефону в общественном месте, но это ее кузен Оливер Цянь звонил из Гонконга, ничего не поделаешь. Она покатила тележку к секции замороженных овощей и на ходу ответила на звонок:
— Что происходит?
— Ты пропускаешь все веселье на аукционе года, — радостно сообщил Оливер.
— О, он что, сегодня? Говори, во сколько мне это встанет?
— Аукцион еще идет! Ты не поверишь, но Китти Понг с помпой вошла в зал и предложила за картины такую кучу денег, как будто завтра уже не наступит!
— Китти Понг?!
— Да, в коктейльном платье «Мадам Икс» и с двумя борзыми на бриллиантовых поводках. Эффектное зрелище, скажу я тебе!
— Когда эта девица начала коллекционировать предметы искусства? А Бернард с ней? Не думаю, что он готов тратить деньги на что-то, кроме наркоты и кораблей.
— Бернарда не вижу. Но если Китти преуспеет и купит сейчас эти свитки, то ее с Бернардом сразу же станутсчитать топовыми коллекционерами азиатского искусства на всем белом свете.
— Хм... я и правда пропускаю все веселье.
— Остались Китти, Араминта Ли, какая-то парочка с материка, за которых делает ставки Коринна Ко-Тун, и Музей Гетти. Цена поднялась до девяноста четырех миллионов. Знаю, ты не ставила верхнюю планку, но просто хотел убедиться, что ты будешь продолжать.
— Девяносто четыре? Продолжай! Кассиан, хватит играть с замороженным горошком!
— Девяносто шесть! Ох, Святая Мария Матерь Господня, перевалили за сотню миллионов! Ставим?
— Конечно.
— Материковые ребята наконец отвалились. Бедняжечки, выглядят так, будто только что потеряли первенца. Уже сто пять!
— Кассиан, даже не проси, я не позволю тебе есть бургеры из микроволновки. Только подумай, сколько консервантов в этой говядине! Положи их обратно!
— Ого, мы же на территории Книги рекордов Гиннесса, Астрид. Никто никогда не платил столько за китайскую живопись. Сто десять. Сто пятнадцать. Араминта против Китти. Продолжаем?
Кассиан нечаянно заперся в большом холодильнике с мороженым. Астрид устало посмотрела на сына.
— Мне пора. Ты говорил, что этим свиткам место в музее, поэтому мне все равно, сколько платить.
Через десять минут, когда Астрид стояла в очереди на кассу, телефон позвонил снова. Она виновато улыбнулась кассирше и достала мобильный.
— Извини, что опять беспокою, но сейчас цена зафиксирована на ста девяносто пяти миллионах, дальше твоя ставка, — сказал Оливер. Он явно был слегка измотан.
— Правда? — Астрид выхватила батончик «Марс», который Кассиан пытался тайком сунуть кассирше.
— Да, Гетти отвалились на ста пятидесяти, а Араминта на ста восьмидесяти. Осталась ты против Китти, и похоже, она одержима идеей купить свитки. В данный момент я не могу с чистой совестью советовать тебе решиться на подобное приобретение. Думаю, куратор музея придет в ужас, узнав, во сколько обошелся дар.
— Она никогда не узнает, я дарю это анонимно.
— И все-таки, Астрид... Понятно, что дело не в деньгах, однако эта цена уже за гранью разумного.
— Обидно. Ты прав, платить сто девяносто пять миллионов просто глупо. Пусть Китти Понг получит свитки, раз так сильно этого хочет, — вздохнула Астрид.
Она вытащила из кошелька стопку скидочных купонов и отдала их кассирше.
Через тридцать минут молоток ведущего ударил в третий раз. «Дворец Восемнадцати Совершенств» ушел за сто девяносто пять миллионов, став самым дорогим произведением китайского искусства, когда-либопроданным на аукционе. Разряженная в пух и прах толпа разразилась оглушительными аплодисментами, когда Китти позировала перед камерами, а вспышки сверкали со скоростью взрывов в центре Кабула. Одна из борзых залаяла. Теперь весь мир узнает, что Китти Понг, ныне миссис Бернард Тай — она настаивала, чтобы ее называли именно так, — действительно вышла в свет.
13Оливер Цянь — один из самых уважаемых заместителей председателя «Кристис». Цянь давно сотрудничает со многими ведущими коллекционерами мира, а заодно связан узами родства со всеми самыми видными семействами Азии. — Примеч. автора.
14 Обычно это уничижительный термин для обозначения сыновей и дочерей китайских нуворишей, сколотивших состояние в первые годы эпохи реформ в Китае. — Примеч. автора.
15Большой скачок — экономическая и политическая кампания в Китае с 1958 по 1960 год, нацеленная на укрепление индустриальной базы и резкий подъем экономики страны и имевшая трагические последствия для китайского народа.
16Дато — почетный титул, дарованный наследственным королевским правителем одного из девяти малайских государств.
17 Подлинность картины позднее была поставлена под сомнение, и покупатель отказался от сделки. (Они, вероятно, поняли, что картина просто не подходит к их дивану.) — Примеч. автора.
18Крис Офили — современный британский художник нигерийского происхождения, который при создании своих полотен частенько использует слоновий навоз.
2
Купертино, Калифорния
9 февраля 2013 года — канун китайского Нового года
- Мальчики вернулись с футбола. Держись подальше от Джейсона — он потный насквозь, хоть выжимай, — предупредила Саманта Чу свою кузину Рейчел, услышав шум из гаража.
Они сидели на деревянных табуретках в кухне дяди Рейчел Уолта и тети Джин и лепили пельмени для празднования китайского Нового года. Брат Саманты, которому только-только исполнился двадцать один год, ворвался в кухню, опередив Николаса Янга.
— Мы разбили братьев Линь в пух и прах! — торжествующе объявил Джейсон, схватив из холодильника две бутылки спортивного напитка «Гаторейд» и бросив одну Нику. — Эй, а предки где? Родители ушли? Я ожидал обнаружить здесь толпу истеричных тетушек, сражающихся за место в кухне.
— Папа забирает двоюродную бабушку Луизу из дома престарелых, а мама, тетя Флора и тетя Керри отправились в супермаркет «Ранчо девяносто девять», — сообщила Саманта.
— Опять? Рад, что на этот раз не я за рулем, там до фига НПИ19, парковка выглядит как дилерский центр «Тойоты»! Что у них кончилось на сей раз? — спросил Джейсон.
— Все! Дядя Рэй позвонил. Он в конце концов собирает всю семью, и вы знаете, сколько могут съесть эти мальчики, — сказала Саманта, положив немного фарша из свинины с чесноком на кружочек теста и передавая его Рейчел.
— Готовься, Джейс! Уверена, тетя Белинда выскажется по поводу твоей новой татуировки, — поддразнила Рейчел, делая маленькие складки на пельмешке и придавая ему идеальную форму полумесяца.
— Кто такая тетя Белинда? — поинтересовался Ник.
Джейсон поморщился:
— Чувак! Ты еще не видел ее, да? Это жена дяди Рэя. Дядя Рэй — мегабогатенький хирург-ортодонт, они приобрели огромный домище в Менло-Парке, так что тетя Белинда ведет себя так, будто она королева. Как та тетка из «Аббатства Даунтаун». Она безумно дерганая и каждый год сводит маму с ума, до последней минуты не сообщая, почтят ли она и ее избалованные отпрыски нас своим присутствием.
— Правильное название «Аббатство Даунтон», — поправила его Саманта. — Ну и не так уж она плоха. Просто она из Ванкувера.
— Правильно говорить: Гонкувера20, — парировал Джейсон, бросая пустую бутылку через всю кухню в громадный пластиковый пакет «Bed Bath & Beyond»21, который висел на двери кладовой и служил мусорным баком. — Тетя Белинда полюбит тебя, Ник, особенно когда услышит, что ты говоришь, как этот парниша из фильма «Ноттинг-Хилл»!
В половине седьмого двадцать два члена клана Чу прибыли в дом. Старшее поколение дядей и тетушек расположилось за большим обеденным столом из палисандра, покрытым толстой защитной пластиковой пленкой, в то время как молодежь и дети устроились за раздвижными столиками для маджонга, которые вынесли в гостиную. Подростки разлеглись перед большим экраном телевизора в рабочем кабинете и смотрели матч по баскетболу, дюжинами поглощая жареные пельмешки.
Когда тетушки начали выносить жареную утку, гигантские креветки в кляре, приготовленную на пару капусту с черными грибами и лапшу со свининой и морскими гребешками, тетя Джин огляделась:
— Рэя все еще нет? Больше ждать нельзя, еда остынет!
— Наверное, тетушка Белинда все еще пытается решить, какое из платьев «Шанель» надеть, — съязвила Саманта.
В этот момент раздался звонок в дверь, и в дом ворвались Рэй и Белинда Чу со своими четырьмя сыновьями-подростками. Мальчики были в спортивных рубашках поло — разных оттенков, но все от Ральфа Лорена. Белинда надела в гости кремовые шелковые брюки с высокой посадкой и переливающуюся оранжевую блузку из органзы с широкими рукавами, на талии сиял фирменный золотой пояс от «Шанель», в ушах — серьги с огромными кремовыми жемчужинами, более подходящие для премьеры в Опере Сан-Франциско.
— С Новым годом, дорогие мои! — весело воскликнул дядя Рэй, вручая своему старшему брату Уолту большую коробку с японскими грушами, в то время как жена торжественно подала тетушке Джин керамическое блюдо «Ле Крёзэ», накрытое крышкой.
— Не могла бы ты разогреть это для меня в духовке? Всего сто пятнадцать градусов. Двадцать минут.
— Не стоило ничего привозить! — заохала тетя Джин.
— Нет-нет. Это мой ужин! Я на особой овощной диете, — заявила Белинда.
Наконец все расселись и с удовольствием накинулись на праздничные блюда.
Дядя Уолт, глядя через стол на Рейчел, просиял:
— Все еще непривычно видеть тебя в это время года! Ты обычно возвращаешься только на День благодарения.
— Так вышло, поскольку мы с Ником увязли в последних предсвадебных хлопотах, — объяснила Рейчел.
Тетя Белинда внезапно властно воскликнула:
— Рейчел Чу! Поверить не могу, что я здесь уже десять минут, а ты ЕЩЕ НЕ ПОКАЗАЛА МНЕ СВОЕ КОЛЬЦО! Подойди ко мне немедленно!
Рейчел поднялась с места и покорно направилась к тете, протянув руку для осмотра.
— Господи, оно такое... миленькое! — воскликнула тетя Белинда пронзительным голосом, едва скрывая удивление. Разве этот парень Ник не денежный мешок? Как бедная Рейчел довольствуется этим крошечным камушком? Да в нем не больше полутора каратов!
— Простое и незатейливое, как я и хотела, — скромно ответила Рейчел, глядя на огромный камень огранки маркиза на пальце тети.
— Да, простое, но подходит тебе идеально, — проворковала тетушка Белинда. — Где ты купил такое кольцо, Ник? Это из Сингапура?
— Моя кузина Астрид помогла мне. Оно от ее парижского друга Жоэля22, — вежливо ответил Ник.
— Хм. Еще и в Париж летать за таким, — пробормотала тетя Белинда.
— Эй, разве вы не обручились в Париже? — взволнованно вмешалась старшая кузина Рейчел Вивиан, которая жила в Малибу. — Кажется, мама упоминала о труппе мимов, выступавшей, когда Ник делал предложение.
— Мимов? — Ник в ужасе посмотрел на Вивиан. — Заверяю, никаких мимов поблизости не было.
— Ай-я, тогда расскажи нам, как все было! — прощебетала тетя Джин.
Ник взглянул на Рейчел:
— Дорогая, почему бы тебе не рассказать? У тебя лучше получится.
Все за столом выжидающе уставились на Рейчел, и она глубоко вздохнула:
— Хорошо. В наш последний парижский вечер Ник пригласил меня поужинать. Это был сюрприз. Он не сказал, куда мы идем, поэтому я заподозрила подвох. И вот мы оказались в красивой исторической резиденции на острове посреди Сены.
— В отеле «Ламбер» на острове Сен-Луи, — пояснил Ник.
— Да, и на крыше стоял столик на двоих, на котором зажгли свечи. Лунный свет отражался от реки, виолончелист сидел в углу, играя Дебюсси, все было просто идеально. Ник нанял французского шеф-повара, того знаменитого вьетнамца из шикарного парижского ресторана, чтобы для нас приготовили самые изысканные блюда, но я так нервничала, что полностью потеряла аппетит.
— Да уж, оглядываясь назад, скажу, что шесть перемен блюд было не лучшей идеей, — улыбнулся Ник.
Рейчел кивнула:
