Тэррлисс E-Book

Лия Стеффи

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: WATTPAD. Топ на русском
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2023

Seitenzahl: 577

Beschreibung

Жители города Рибовски богаты и тщеславны.Именно здесь родился я, Терри, и мой брат-близнец Эдвард. С самого детства мы жили в роскоши. Но однажды авиакатастрофа разрушила все. Я единственный из всей семьи не был в самолете... Чтобы забыться, я начал играть и однажды проиграл все свое наследство. Когда я оказался в нищете, меня отправили в самый страшный город — Алегрию. Воспоминания о брате и детстве, ужасы новой жизни, боль, пронизывающая сердце. Есть ли смысл выбираться со дна, когда твоя жизнь целиком разрушена? Есть ли что-то, способное оживить почти мертвеца? Или кто-то?..

Leseprobe

Лия Стеффи Тэррлисс

Моей семье.

Мы не были богаты материально, но вы всегда были и будете самым главным богатством для меня

© Лия Стеффи, текст, 2022

© Элли Mageonduty, иллюстрации на форзаце, нахзаце и обложке, 2022

© Елизавета Боровлёва, иллюстрации в блоке, 2022

В оформлении макета использованы материалы по лицензии ©shutterstock.com

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Пролог

Ночами бывает очень холодно. Тело сводит так, что хочется кричать от беспомощности. Я до сих пор не привык к этому. А возможно ли вообще? Вы бы смогли привыкнуть к тому, что каждый день просыпаетесь в лучшем случае в коробке или мусорном баке? Смогли бы притерпеться к тому, что каждый день вам нужно искать еду на помойках, употреблять отходы, которые привез мусоровоз из Рибовски? Эти тщеславные сволочи днями напролет поедают черную икру и лобстеров, а я должен жрать гнилье, которое моментально вызывает рвотный рефлекс. Сейчас мой деликатес – жареные на костре крысы или, если повезет, змеи, которых я ловлю в лесу. И так изо дня в день.

Прогнившая атмосфера, преступность, грязь и разврат просто угнетают. Я наблюдаю за этим кошмаром каждый чертов день. Думал ли я, что моя жизнь в такое превратится? Думал ли, что твари, которых я когда-то называл друзьями, мгновенно забудут о моем существовании, словно меня никогда и не было на свете? Деньги – порок. Когда их много, они затуманивают рассудок. Ты не замечаешь, что творится вокруг. Даже не можешь понять, что твоя девушка и дружки крутятся возле тебя только ради бабла. Я сорил купюрами направо и налево, а сейчас рад каждой копейке, случайно найденной в подворотне.

Каждый день я вспоминаю случившееся… Каждый день мне хочется выть, ведь я больше никогда не увижу родителей и брата. Терять близнеца слишком тяжело. У тебя будто бы отняли самого ценного человека в жизни. Самое ужасное, что его тело даже не нашли. Одному богу известно, куда оно исчезло.

– Терри, ты че в пол лупишь? Крыса подгорает! – послышался хриплый голос Армо.

Месяц назад я помог этому милому мужчине. Он спал в мусорном баке как раз в тот момент, когда приехал мусоровоз. Если бы не я, то, скорее всего, Армо уже разрубили бы на мелкие кусочки. Да-да, и такое в нашем районе бывало. Это классика для Алегрии. Именно поэтому я стараюсь не ночевать в баках, а ищу для себя безопасные места. С тех пор Армо стал для меня единственным другом. Предполагаю, он старше меня лет на тридцать, ведь свой возраст он скрывает, как бы я ни выпытывал. Отвечает, что ему всегда восемнадцать. Ну и черт с ним, значит, будем ровесниками.

– Ешь сам, я не хочу. – Я встал с земли и посмотрел на него. – Пойду прогуляюсь, если что, не теряй.

Когда я жил в Рибовски, то безумно любил бродить по берегу Краффты. Это огромная полноводная река, у которой расположился мой родной город. Там было так красиво и свежо… Здесь же совершенно нет живописных мест – тут нельзя спокойно подумать о жизни и погрузиться в воспоминания. В такие моменты я жду вечера, ухожу в самый темный закоулок, забиваюсь в угол, чтобы меня, упаси боже, не заметили местные наркоманы, и просто смотрю на небо. А потом всегда загорается самая первая звезда. Я представляю, что звезды – это люди, которых мы когда-то потеряли. Они наблюдают за нами и подсвечивают нам путь. Для меня эта звезда – мой брат. Он навсегда останется в моей душе. Воспоминания о днях, проведенных вместе, заставляют улыбаться сквозь слезы. У нас было самое лучшее детство. И я бы все отдал, чтобы вернуться.

Сейчас я грязный, обросший, вонючий бродяга, который питается помоями. Я хочу поведать свою историю с самого начала и показать, что жизнь человека может в один момент измениться. Можно запросто упасть на дно.

Цените то, что у вас есть. Не хочу, чтобы вы оказались в таком же положении, как и я.

Добро пожаловать в мое прошлое. В сказочный мир, который совсем недавно разрушился. В мир, куда больше никогда не ступит моя нога.

Глава 1

Терри

Каждый раз, когда хочешь погрузиться в свои мысли и поддаться воспоминаниям, тебя что-то отвлекает. Орущие пьянчуги, умирающие от ломки наркоманы. Порой хочется лишиться слуха, чтобы больше никогда ничего не слышать. В такие моменты я закрываю глаза, поднимаю руки и начинаю пальцами играть на воображаемом рояле, а в голове прокручиваю любимые симфонические мелодии. Как же мне не хватает этого инструмента, если бы вы только знали! Ночами мне снится, как я играю. Душу бы дьяволу продал за то, чтобы снова прикоснуться к клавишам.

– Терри, мать твою, ты чего тут сидишь, пальцы разминаешь?! Я тебя жду вообще-то! – раздался крик Армо.

Да-да, этот человек тоже любит нарушать тишину. В такие минуты я задумываюсь над тем, что уж лучше бы его перемололо в мусоровозе. Скажете, я жестокий? Но вы еще не слышали, что говорит Армо, когда я его бешу. А последнее происходит крайне часто. Во время ссор я напоминаю ему, что без меня он стал бы жрачкой для крыс, а он твердит, что однажды, когда я усну, расчленит меня, съест мясо, а кости выкинет. Весело, не правда ли?

Я встал с земли и посмотрел на друга с высоты своего роста. Армо был достаточно высоким, но по сравнению со мной казался муравьем. Не зря меня всегда хотели отдать в баскетбольную команду.

– Ну ты и каланча, Терр! Давай тебе ноги подрежем, а то у меня шея затекает, когда я с тобой разговариваю.

– Армо, ты чудо! – промямлил я и побрел в сторону костра, который развел друг.

– Эй, а что ты пальцами вечно делаешь?!

– Воображаю, что играю на рояле. Я ведь тебе уже говорил.

Я сел возле костра погреть ладони, но это не особо помогало спастись от холода.

– Ах, ну да! Ты до сих пор представляешь себя гениальным пианистом. Терри, ты слишком погрузился в выдуманную жизнь. Прекращай!

А вот и еще один момент, который меня очень смешит. Армо думает, что я родился в Алегрии и жил тут все свои восемнадцать лет. Сколько бы я ни убеждал его, что раньше моя семья считалась одной из самых богатых в Рибовски, Армо всегда начинал хохотать: по его словам, у меня неисполнимые мечты и я заврался.

– А впрочем… – прошептал Армо и сел напротив меня. – Рассказывай свои истории! Ты, конечно, балабол еще тот, но я уверен, из тебя получился бы замечательный писатель, ведь это ж надо, такое воображение пропадает!

– Арм… – усмехнулся я и хотел было снова начать уверять его в том, что не лгу, но какой толк? Сейчас я выгляжу так, будто и правда с рождения сплю на улице и жру помои.

– Ну что ты повторяешь – Арм да Арм? Что?! Терри, я тоже могу сказать, что я сын султана, а сюда забрел от скуки! Мне приелась богатая жизнь, вот я и решил свалить в Алегрию – отведать вкуснейшего мяса дохлой крысы.

Я засмеялся и посмотрел на друга. В чем-то он прав. Тут любой бродяга может начать втирать о том, что он когда-то был богачом. Возражать бессмысленно. Так или иначе, лучше молчать, ибо все равно никто не поверит, а лишь посчитает, что ты больной придурок.

– Хорошо, Армо. Если просишь, я расскажу тебе выдуманную историю.

– Ага! Сразу бы так. А то заладил: «Я родился в Рибовски, учился в элитном заведении, сорил деньгами!» Тьфу на тебя за вранье. Но ты хороший человек и развлекаешь меня рассказами. Так что давай!

* * *

Окунемся в прошлое

Ранним утром город Рибовски наполнен суетой. По местным рынкам с пяти утра бегают слуги и дворецкие, закупают свежайшую еду для того, чтобы успеть приготовить хозяевам завтрак к семи часам. Работать в домах богачей – дело не из легких. Ночью нужно очень тихо прибрать особняк, чтобы утром выспавшиеся владельцы не обнаружили ни единой пылинки.

Терри открыл глаза. Его разбудил звонок будильника. Мальчик посмотрел на потолок, на котором было нарисовано звездное небо.

– Ну почему я должен так рано вставать… – пробурчал Терри и медленно сел на постели.

Он протер глаза и посмотрел на свое отражение в зеркале. На Терри уставился одиннадцатилетний паренек с темно-русыми волосами, глубокими синими глазами, пухлыми нежно-розовыми губами. Терри зевнул и провел рукой по шевелюре. Дверь в комнату открылась, и в спальню со всего разбегу ворвалась его точная копия.

– Терри! Елена спрашивает, тебе завтрак в постель принести или будем есть в столовой? – весело прокричал брат, прыгнув на кровать близнеца.

– Эд, чего ты кричишь… – Терри взялся за голову и рухнул на одеяло.

– Эй! Хватит спать, оболтус! Пошли завтракать, у нас утренняя тренировка, а потом учеба.

Терри закатил глаза и громко вздохнул.

– А можно я тут останусь?

– Ты что – опять до ночи просидел со своими нотами?! – Эд подошел к белому роялю и взял нотную тетрадь в руки. Он сморщился и кинул ее в сторону. – Ну и скукотища!

Терри встал с кровати, поднял тетрадь с пола и поглядел на брата-близнеца. Складывалось ощущение, будто бы он смотрит в зеркало. У мальчиков не было ни единого внешнего различия, кроме цвета глаз. Зато характеры оказались совершенно разными.

– Тебе не понять, Эд.

– А что тут понимать?! – взвыл брат и, шагнув к роялю, провел пальцами по клавишам. – Я постоянно слышу от тебя всякие странные слова, наверное, ты только об этом и думаешь! Все эти диозы, триоли… Фу, гадость.

Терри громко засмеялся и оттолкнул брата от инструмента.

– Ну ты и затупок! Диезы и бемоли, Эд.

– Это не меняет сути. Музыка – скукотища, и я не понимаю, как ты можешь ею заниматься.

– Мне нравится играть на пианино… – Терри закрыл глаза и, прикоснувшись к клавишам, начал исполнять произведение Людовико Эйнауди[1].

Эдвард вздохнул и улыбнулся, наблюдая за тем, как складно играет его брат. Хоть Эд и утверждал, что это скука несусветная, но каждый раз с открытым ртом слушал игру Терри.

– Тэрриэль! – раздался громкий голос отца.

Мальчики вздрогнули и переглянулись. Отец решительно зашел в комнату и строго посмотрел на Терри. Тот быстро отошел от рояля и потупился.

– Я ведь запретил прикасаться к инструменту, пока ты не сделаешь все свои основные дела, да, Тэрриэль?!

– Да, пап, – тихо пробубнил Терри.

– Тогда объясни мне, почему ты снова бренчишь?! Ты уже должен был позавтракать и идти на утреннюю тренировку, а потом на занятия по французскому! Кажется, я тебя и раньше предупреждал, что если ты не будешь учиться, то я вывезу этот гадкий рояль из нашего дома!

Терри сжал зубы и опустил голову еще ниже. Учиться играть на фортепиано в музыкальную школу его, еще трехлетнего, отдала мама. С тех пор он не отходил от инструмента и не представлял свою жизнь без музыки. Отец же, напротив, всегда считал, что это бессмысленная трата времени и есть дела куда важнее «никому не нужного» творчества.

– Пап, это я его попросил сыграть, не кричи! – выпалил Эдвард, сделав пару шагов в сторону отца.

Отец скривился.

– Эдвард, хватит врать! Я знаю, что ты тоже не любишь рояль и уж точно не стал бы просить, чтобы брат на нем бренчал. Не надо его выгораживать. Быстро завтракать! У вас куча дел!

Он развернулся и вышел из комнаты. Мальчики переглянулись.

– А нам ведь только одиннадцать… Что будет дальше?

– Папа говорит, что мы должны вырасти достойными наследниками. Именно поэтому нас так загружают… От этого никуда не денешься. Пойдем! – произнес Эд, хлопнув брата по плечу.

* * *

– Терри, а почему ты не можешь придумать, чтобы в этой истории все было идеально? Если бы я сочинял жизнь, которую хотел, там бы был полнейший шик и блеск! – пробурчал Армо, лежа на сырой земле. – А ты какого-то отца и тирана придумал. Если бы такой мужлан существовал в реальности, я бы харкнул ему в рожу. Как можно так запрягать мальчишек, да еще и запрещать играть?!

Я опустил глаза, на которые невольно навернулись слезы. Каким бы ни был отец, его в любом случае уже нет в живых. Да, он был не идеален. Он трепал мне нервы. И его любимчиком был Эдвард – из него он и лепил сына мечты. Я был жалкой пешкой в родной семье, начиная с самого раннего детства. Отцу не стоило так со мной обращаться, ведь если бы он вел себя немного мягче и дал мне хоть капельку любви, то я не стал бы таким, каким был год назад.

– Армо, я не могу придумывать идеальную историю. В нашей жизни ничто не идеально. Даже если ты неимоверно богат, а вокруг тебя суетятся десятки слуг и все перспективы и дороги перед тобой открыты… даже если ты имеешь все, это не делает тебя до конца счастливым человеком. Пойми…

– Это твое воображение, а не реальность. Здесь ты можешь устроить себе жизнь, в которой единороги будут блевать радугой, поверь. А в следующий раз я буду ждать от тебя именно такую историю, а не эту грустную чертовщину с идиотским отцом. Ложись спать. – Армо накрылся тряпкой, которую пару дней назад отжал у бродяги, и погрузился в сон.

А я совсем не могу спать. Не могу есть отходы. Я очень похудел за эти месяцы. Наверное, теперь выгляжу как ходячий скелет. В Алегрии редко где можно найти зеркало, именно поэтому я и понятия не имею, как выгляжу сейчас. Да и не особо хочется увидеть свое отражение.

Я пододвинулся ближе к костру и, закрыв глаза, попытался задремать. Спустя минут десять услышал дикий вопль какого-то зверька. Я вздрогнул от испуга, чуть ли не подскочив с земли, и начал оглядываться по сторонам. Животные в Алегрии большая редкость – зачастую их тут же съедают.

Визг доносился из переулка. Я направился туда и замер, обнаружив, как женщина одной рукой держит хорька, а другой натачивает нож. Бессердечная тварь! Схватив дырявое ведро, я подбежал к «милейшей» даме и со всей силы дал ей по грязной морде ведром! Вот так-то, сволочуга! Будешь знать, как обижать беззащитных существ. Она взвизгнула и упала на колени, выпустив зверька из рук. Меня взбесил писк, поэтому я снова пустил ведро в дело, пару раз треснув заразу по черепу. Мерзкая баба заткнулась, упав мордой в землю, а я взял хорька и пошел обратно к костру.

У меня возникло дикое желание оставить его себе и позаботиться о нем, но пушистый сильно вырывался, и мне ничего не оставалось, как выпустить его и надеяться, что он не нарвется на неприятности снова.

Вернувшись, я сел напротив тлеющего огонька, а в голове вновь стали проплывать воспоминания. Они никогда не оставят меня в покое.

Окунемся в прошлое

Терри сидел в самом живописном парке Рибовски. На скамейке лежали учебники и тетради по французскому языку. Мальчик всегда уходил сюда учить уроки – тут проще было сосредоточиться, но сегодня у него это плохо получалось.

– Что за бред?! – возмутился он и посмотрел в тетрадь. – Бонжур… коммент воус сентез… Какая чушь! Как это произнести? Я ничего не понимаю! Почему я вообще должен учить французский! – Терри откинул тетрадь в сторону и скрестил руки на груди. – Бонжур… коммент… – Он снова попытался повторить фразу, но забыл ее продолжение. – Да пошло оно! – Терри резко встал с лавочки, повернулся и увидел девочку, похожую на настоящего ангела. Она внимательно смотрела на него своими большими голубыми глазами, а потом приподняла уголки губ и произнесла:

– Bonjour, comment vous sentez-vous?[2] – И малышка улыбнулась уже шире. – Кажется, именно это ты пытался сказать?

Терри нахмурил брови.

– Меня зовут Филисса Бенуа, я родом из Франции, – добавила она и протянула Терри руку.

– Меня зовут Тэрриэль Ривман – и я ненавижу французский. – Мальчик ухмыльнулся и пожал руку Филиссе.

Глава 2

Филисса

Я проснулась от дикого грохота в коридоре.

– Где мой сын… где он… Эта паршивка убила его! Убила! Я доберусь до нее!

Голос мамы доносился с первого этажа, но я понимала, что она направляется к моей комнате. Я спрыгнула с кровати и заперла дверь на замок. Дыхание участилось. Господи, как же мне страшно, когда такое происходит! Я стояла спиной к двери, опершись на деревянное полотно и навострив уши. Тишина.

– Я найду тебя… – послышался шепот у замочной скважины.

Отбежав в сторону, я быстро подошла к балконной двери, открыла ее и, воспользовавшись перилами, вылезла на крышу. Я часто так делала во время маминых приступов. Наверху было безопасно и спокойно. Именно здесь я ощущала полное умиротворение. Усевшись на край, посмотрела на небо. Через пару часов начнет светать. Черт, отличное начало дня!

Кто бы только знал, как мне плохо! Я привыкла к Франции. Всей душой люблю эту страну. Что угодно отдала бы, лишь бы вернуться, но отец считает: выпускной класс я должна закончить именно в Рибовски. В этом доме жил дедушка, именно сюда я приезжала каждую осень на каникулы. Тогда я любила город. Вот только один гаденыш отбил все желание тут находиться.

Мало того, что мне нужно учиться в месте, которое я теперь ненавижу, да еще и жить надо с матерью-психопаткой. Наверное, так нельзя говорить, но она у меня в печенках сидит! Сволочь, испоганила мое детство, буквально убила мою психику к чертям и продолжает это делать. И почему папа вытащил ее из лечебницы, не понимаю. Доктора уверяли, что с ней все хорошо. Ага, конечно. Именно поэтому она носится по дому и говорит, что ее зовут вовсе не Анастасия, а Амалия. Ну а я, видите ли, грохнула ее гребаного сына! Ей поставили диагноз: диссоциативное расстройство идентичности. Если простыми словами, раздвоение личности. У нее поехала кукушка, когда я была совсем маленькая, и с тех пор я терплю ее бред. Порой хочется просто застрелиться.

– Филисса? Ты на крыше сидишь?

Я узнаю этот голос. Никита, мой личный телохранитель. Он русский, впрочем, меня это не удивляет, так как Рибовски – единственное место в мире, где пересекаются все национальности. Если честно, он меня порой подбешивает. Его работа – охранять меня, а он зачастую лезет не в свое дело. Будто я обязана ему что-то рассказывать.

– Ты меня караулишь?

– Я услышал грохот в доме. Что случилось?

– А ты разве не курсе? Мамаша снова слетела с катушек. – Я посмотрела вниз.

Никита нахмурился. Он никогда не одобрял мое отношение к ней. Мол, какая бы она ни была, все-таки не чужой человек. Сует нос не в свое дело.

– Лисса, может, ей помощь нужна! – Никита запаниковал и рванул в дом.

– Стоять! – крикнула я и начала слезать с крыши.

Он замер и обернулся. Я медленно спускалась, стараясь не упасть. Никита подошел ко мне и, взяв за талию, помог «приземлиться». Я пристально посмотрела ему в глаза. Никита довольно высокий, но по сравнению со мной любой человек будет высоким. Хоть лицом я и удалась, но рост уж очень меня подвел. Гребаные сто шестьдесят сантиметров.

– Ты сейчас вернешься к себе, ляжешь в кровать, захлопнешь глазки и перестанешь лезть в нашу жизнь. Понял?

– Лисса, почему ты такая жестокая?! – Никита попятился и злобно уставился на меня. – Она же мама твоя! Ей плохо! Она разве виновата, что болеет? Неужели тебе ее ни капли не жаль?!

– Я сказала, закрой рот и иди к себе! Ты не имеешь права что-то предъявлять. Еще хоть раз влезешь в мою жизнь, скажу отцу, и он вышвырнет тебя, как пса подзаборного, обратно в твою Россию. За собой следи лучше!

Я обошла Никиту и направилась в дом. И зачем мне нужен телохранитель? Никакой от него пользы! Настолько нудный, что хочется обблеваться. Я прекрасно жила во Франции без всяких охранников. Но Рибовски – другое дело. Шотл считается самым богатым районом города, здесь у всех есть личные секьюрити, иначе велика вероятность, что сюда могут пробраться мерзкие крысы из Алегрии. Даже боюсь представить, что там творится. Половина ее жителей – жалкие людишки, которые когда-то своими же руками угробили себе жизнь. Ну не идиоты ли? Я считаю, именно такой жизни они и заслуживают. Собрать бы их всех и сжечь. Какой толк от того, что они скитаются да еще и разносят инфекции? Жаль, что этим никто не может заняться. Точнее, никто не хочет, ведь уже долгие годы Алегрия – своего рода тюрьма.

Я вошла в дом и увидела, что мать лежит на диване и сопит в подушку. И так каждый раз. Ее «переключение» длится недолго. Правда, она потом ничего не помнит, а я запоминаю каждую деталь, и от этого только хуже.

На кухне я взяла запасной ключ от своей комнаты, открыла ее и залезла в кровать. До звонка будильника еще три часа. Просто усну и представлю, что это был сон.

Представлю, что нет у меня матери-психопатки.

А любимый дедушка вовсе не умирал, а уехал далеко-далеко.

И папа рядом.

И я во Франции, в своей родной школе.

И мне не придется завтра видеть Терри и Эда, ведь они учатся именно в том заведении, в которое меня засунул отец.

Я снова представлю свою прошлую жизнь. Ведь то, что происходит в настоящем, попросту заставляет изнывать от боли.

* * *

Солнце медленно поднималось, чтобы залить весь город светом. Небо окрасилось розово-фиолетовым. Будильник начал выводить бесконечную трескотню, но Филисса не шелохнулась, не желая вставать.

«Ладно, Лисса. Голову выше – и разнеси этот город! Ты точно можешь».

Наконец она встала с кровати и подошла к зеркалу. Светлые волосы растрепались, но, несмотря на легкую небрежность, Лисса все равно выглядела прекрасно.

– Этот ублюдок когда-нибудь ответит за то, что сделал, – тихо проронила Филисса и пронзительно посмотрела в синие глаза в отражении.

Она зашла в гардеробную, достала из шкафа черное расклешенное платье длиной выше колен, гольфы и туфли на каблуках.

После всех утренних процедур по уходу за собой Филисса направилась к бассейну и проплыла несколько кругов, а затем побежала одеваться. Накрутив волосы и сделав макияж, она опять взглянула на себя в зеркало и улыбнулась.

– Лисса, ты будешь завтракать? – Дверь в комнату открылась – на пороге топталась женщина лет сорока. Она выглядела слегка помятой.

– Закрой дверь, – ответила Филисса, не поворачиваясь.

Мать нахмурилась, но выполнила приказ дочери. Телефон Филиссы завибрировал, она ответила на звонок:

– Да, папуль! Привет! Как ты?

– Лисенок, доброе утро! Все хорошо. У тебя первый учебный день сегодня, в честь чего я отправил тебе подарок. Курьер должен подвезти днем.

Лисса расплылась в улыбке и вздохнула.

– Я скучаю, пап. Если честно, совершенно не хочется никуда идти. Я мечтаю вернуться во Францию…

– Филисс, давай не будем об этом. Я тебе уже все сказал по этому поводу. Я не понимаю, откуда у тебя взялась такая неприязнь к городу? Ты всегда любила к дедушке ездить, у тебя и друзья здесь были. Что случилось?

Филисса сглотнула подступивший к горлу ком. Она никогда не рассказывала родителям о том, почему больше не желает приезжать в Рибовски. То была тайна, покрытая мраком. Лисса решила сохранить этот секрет и ничего не вспоминать, но увы!.. Невозможно не вспоминать, если тебе приходится жить в этом городе и каждый день видеть бывшего друга и его омерзительного братца.

– Ничего не случилось. Просто мне перестала нравиться здешняя атмосфера. Мне тяжело находиться в доме, воспоминания о дедушке давят.

Отец тоже вздохнул и несколько секунд молчал, пытаясь подобрать слова.

– Доченька, нужно жить дальше. Прошло уже полгода. Дедушка бы не хотел, чтобы ты без конца вспоминала прошлое. Понимаешь? Я уверен, что он смотрит на тебя с неба и говорит те слова, которую всегда повторял тебе. Помнишь?

Филисса кивнула:

– Лисенок, не будь хлюздиком.

– Вот! Молодец, что не забыла, – засмеявшись, ответил отец. – А теперь иди на учебу и не подведи с оценками, умоляю. Мы с мамой надеемся на твой красный аттестат.

– Будет сделано! Удачного дня, пап! – Лисса дала отбой, взяла сумку и побрела на первый этаж.

Мама была непритязательной женщиной. И пусть в доме имелась прислуга, но готовить она любила и сама. Именно поэтому часто хозяйничала на кухне вместе с домработницей, а потом приглашала ее и телохранителя Лиссы на завтрак.

Вот и теперь Филисса обнаружила, что мама, Никита и домработница сидят за столом и что-то с интересом обсуждают. Она остановилась и посмотрела на них, подняв бровь.

– Доброе утро, Лис! – поздоровался телохранитель. Тот самый, которого Лисса так ненавидела за любопытство.

– Доченька, садись и позавтракай, а то у тебя день тяжелый будет.

– Мам, а чего ты сюда всю охрану не притащила? Консьержа, садовника? Давай собери здесь всех нищебродов!

Глаза матери моментально расширились, а Никита и вовсе подавился кофе после услышанного.

– Лисса, зачем ты так… Они тоже люди! – воскликнула мать.

Филисса подошла к столу и с отвращением прищурилась.

– Для прислуги есть отдельный домик! Пусть там и сидят. А здесь они должны выполнять работу! Это особняк дедушки, он переписал недвижимость на меня, и я не потерплю, чтобы со мной за одним столом сидела прислуга! – прошипела Лисса и сразу перевела взгляд на Никиту. – А его тут вообще быть не должно! Встань!

Никита тут же подчинился и посмотрел на Филиссу.

– Твоя работа – таскаться со мной везде и охранять! Сюда зачем приперся?

– Извини. – Никита развернулся и зашагал к выходу.

Лисса уставилась на домработницу. Та опустила глаза.

– Анастасия, я приду убирать дом после ухода Филиссы. – Домработница тоже встала из-за стола и последовала примеру Никиты.

Мать посмотрела на Филиссу и тяжело вздохнула.

– Что за агрессия? Почему ты так себя ведешь?

– Замолчи! – выкрикнула дочь. – Тебя это волновать не должно. Хватает того, что ты мне истрепала все нервы!

Мать скомкала в руке салфетку, которой вытирала губы. На ее глаза навернулись слезы, она швырнула салфетку прочь и бросилась к двери: наверняка собралась побежать на второй этаж.

– Плачешь… А ведь я должна плакать, а не ты! – выкрикнула Лисса и кинулась к выходу.

У ворот ее ждал Никита. Он стоял у черной машины и наблюдал, как Лисса приближается к нему. Распахнул для нее дверь автомобиля, сел за руль и нажал на газ. Ехать нужно было минут двадцать. Все это время краем глаза телохранитель поглядывал на пассажирку в зеркало заднего вида.

– Ты прекрасно сегодня выглядишь, – выпалил он, нарушив гнетущую тишину и пытаясь задобрить Лиссу.

– Смотри слюнями машину не затопи.

Никита резко затормозил на обочине, обернулся и устремил взор зеленых глаз на Лиссу.

– Филисса! Ты вообще можешь быть хоть когда-нибудь нормальным человеком? Я работаю на тебя уже долго и знаю, что ты не такая. Кого ты строишь из себя? Откуда этот пафос и необоснованная агрессия к окружающим?

Лисса слегка приподнялась на сиденье и грозно посмотрела ему в глаза.

– То, что ты влюбился в меня, я знаю давно. Но это не значит, будто ты имеешь право высказывать свое мнение и пытаться что-то из меня вытянуть. Я тебе уже говорила, что мне не составит труда тебя уволить. Пока я добрая, лучше молчи и выполняй работу.

– Ах! – усмехнулся Никита. – Значит, ты добрая! Ладно, спасибо за вашу доброту, сударыня! Вы столь великодушны, просто нет слов. – Никита отвернулся и снова нажал на газ.

Лисса откинулась на сиденье. Через несколько минут машина подъехала к лицею.

– Заберешь меня через пять часов. И не опаздывай, – приказала она и легкой походкой направилась к главному зданию.

Лицей «Гринберг» представлял из себя огромный учебный центр, состоящий из нескольких корпусов, с красиво выстриженным вокруг газоном. Здесь были созданы все условия для обучения детей богатых родителей: интересные дисциплины, качественная еда, как в лучших ресторанах, спа, кинотеатр для просмотра научных фильмов. Учитывая то, что Орсо – страна, чьей столицей являлся Рибовски, – уже давно стала пристанищем для людей всевозможных национальностей, ничего удивительного не было в том, что в этом лицее учились студенты с разных концов света.

Во Франции Лисса ходила в обычную школу. Родители не хотели баловать дочь, считали, что она должна привыкать к небогатой среде. Но потом отец мнение поменял и отправил ее на учебу туда, где она могла бы получить максимальное количество знаний.

На улице Филисса высокомерно оглядела учеников. Если в прежней школе она была звездой, где ею восхищались и ее боготворили, то в этих стенах случилась совсем другая история. Тут учились либо такие же, как и она, либо в разы богаче, так что удивить кого-то оказалось практически невозможно.

Блуждая по длинным коридорам, Лисса в конце концов нашла нужную аудиторию. Новые одноклассники повернулись и уставились на нее. Девчонки сразу начали перешептываться, а парни внимательно наблюдали за ее действиями.

Почти все парты оказались заняты, и она села за последнюю.

В кабинет вошел статный преподаватель лет шестидесяти. На нем был элегантный серый костюм.

– Я приветствую вас, мои дорогие! Очень рад вас видеть. Надеюсь, вы отдохнули и готовы приложить все усилия для того, чтобы хорошо окончить этот год! Меня зовут мистер Янг – для тех, кто не знает! – Преподаватель посмотрел на Филиссу и слегка улыбнулся. – У нас появилась новенькая. Представьтесь, пожалуйста.

– Здравствуйте. Меня зовут Филисса Бенуа, – сказала она, встав из-за парты.

– Очень приятно, Филисса! Надеюсь вам понравится в нашем лицее.

Дверь распахнулась, и в класс поспешно вбежала высокая девушка с огненно-рыжими волосами. Филисса удивленно приоткрыла рот.

«Господи, только не это! Нет!»

– Конти! Ты почему опаздываешь? – воскликнул классный руководитель.

– Мистер Янг, простите, пожалуйста…

– Быстрее проходи!

Девушка поторопилась к своему месту. По пути, пока учитель отвернулся, она чмокнула в губы какого-то парня, что еще больше озадачило Филиссу.

Преподаватель что-то долго разглядывал в журнале, а потом внимательно оглядел учеников.

– Странно, кого-то не хватает… Где Тэрриэль?

Лисса начала нервно стучать пальцами по парте. Ребята переглянулись.

– Он вроде выбыл уже, – ответил какой-то ученик.

– Это еще почему?

– Вы не в курсе? У него погибли родители и брат, а сам он пропал без вести! И не так давно. Никто не знает, где он, – пискнула одноклассница.

Филисса в упор посмотрела на девчонку, которая выдала эту информацию. По спине Лиссы побежали мурашки, а в душе что-то оборвалось.

Глава 3

Филисса

Неужели так может быть? Даже страшно подумать, что жизнь способна в один момент просто разрушиться. Кто бы мог подумать, что такое горе коснется семьи Ривман? Зачем я о них думаю? Эти люди давно ушли из моей жизни и теперь уж точно не вернутся. Плевать. Просто плевать.

Мои размышления прервал звонок. Последний урок закончился. Сегодня их было семь. Если честно, слова учителей целый день пролетали мимо ушей. Кроме того, меня все безумно раздражало. В голове зародилось слишком много вопросов, на которые мне хотелось бы найти ответы.

Я встала из-за парты, сложила тетради в сумку и побрела к двери. Очутившись в коридоре, наткнулась на Лею Конти. Она стояла возле шкафчика рядом со своим новым парнем. На первом уроке она меня не заметила, зато все последующие не сводила глаз. Вероятно, ее очень удивило, что я приехала учиться в Рибовски.

Я продефилировала мимо нее с гордо поднятой головой и подошла к своему шкафчику, чтобы положить туда учебники. До меня доносились голоса одноклассников: они обсуждали семью Терри и Эдварда. Очень многие не знали о трагедии, поэтому пересуды начались именно сейчас.

Эти двое стали для многих девушек мечтой. Впрочем, с ними хотел общаться и каждый парень. Тогда все в лицее разделились на два лагеря: те, кто был в полнейшем ужасе и сделал из случившегося грандиозную трагедию, и те, кто делал вид, что грустит, а на деле ликовал в душе.

– Филисса Бенуа. Какая встреча! – окликнула меня Лея.

Я обернулась. Ну конечно, эта тварь не смогла проигнорировать мое присутствие.

– Что тебе нужно? – выпалила я и посмотрела на нее без единой эмоции.

– Как-то не слишком доброжелательно ты со мной разговариваешь.

– Серьезно? Почему я должна быть доброжелательна с такой сукой, как ты?

– Со словами полегче, милочка. Прошло уже достаточно времени, а ты все еще злишься? Какая жалость. Я думала, ты будешь умнее. Зачем помнить детские обиды?

– Лея! – Я шагнула к ней и выпятила подбородок. – Обиды на тебя – это последнее, о чем я готова думать. Тебе надо понизить самооценку. Все произошло не так давно, а ты как была тварью, так ей и останешься. Это в твоей крови на всю жизнь. Будь добра, больше не подходи ко мне. Во-первых, мне противен твой вид. Во-вторых, мне мерзко из-за того, что стоило Терри пропасть, ты сразу перескочила к другому парню.

– Давай ты не будешь… – начала она, но я ее перебила:

– Молчи, когда я говорю! В-третьих, у тебя ужасный парфюм, не могу выносить его запах. Оревуар![3] – добавила я, заперла шкафчик и пошагала к выходу.

Как же она меня раздражает! Так и хочется взять за волосы и хорошенько оттаскать. И как только земля носит таких!

Я увидела, как работник лицея стоит на стремянке и снимает с доски почета огромную фотографию. Лицеисты, которые учились на отлично пользовались особым почетом, именно поэтому их фото распечатывали и размещали в специальном холле. На снимке был запечатлен обворожительный парень, который блистал своей роскошной улыбкой. Тэрриэль Ривман.

Я наблюдала за работником, который отдирал фотобумагу, и на пару секунд внутри меня что-то сжалось. Фотографию сделали в прошлом году. Таким я увидеть Терри не успела – он заметно повзрослел. Я смотрела на снимок и изучала каждую черту его лица.

Работник свернул плакат в трубочку, взял стремянку и удалился. Фото он по дороге кинул в мусорку. Супер! Шикарное отношение к ученикам. Плевать, что ты был лучшим в лицее. Плевать, что являлся гордостью для всех. В один момент ты можешь исчезнуть, а окружающие просто сделают вид, что тебя не было. Может, Терри сыграл не самую лучшую роль в моей жизни, но это слишком неуважительно – так к нему относиться.

Я подошла к мусорке, достала плакат и быстро двинулась к выходу. У ворот уже стоял Никита, коротающий время возле машины. Я села в автомобиль, закрыла глаза и выдохнула.

– Как прошел первый учебный день?

– Езжай уже, а! – выпалила я, не желая с ним разговаривать.

– Сложно ответить?

– Никита, ты достал! Выйди из машины! – выкрикнула я.

– Чего? – Он недоуменно посмотрел на меня.

– Выйди!

Он послушался, продолжая таращиться на меня. Я пересела на водительское сиденье. Мгновенно надавила на газ и поехала прочь – и от лицея, и от недоразвитого охранника. Он что-то вопил, но мне было все равно. У меня нет прав, зато есть деньги. Они все решают в нашем мире. Даже если меня остановят, можно спокойно дать пару купюр – и проблема решена.

Мир прогнил, что уж тут говорить. Но мне это только в плюс.

Я заехала во двор особняка. Мама поливала цветы в саду.

– Лисса? А как… а где… Никита?

Нужно было видеть ее лицо.

– Он мне надоел, поэтому я выгнала его и доехала сама. Пусть добирается как хочет.

– Как же так? Он ведь даже деньги не взял!

– Пешком дойдет. Не сломается.

– Нужно идти целую вечность…

– Может, сдохнет по дороге. Я буду только счастлива, – напоследок добавила я и зашла в дом.

Мне плевать на Никиту. Мне плевать на мать. Сейчас у меня возникло одно желание, и я не хочу, чтобы меня кто-то прерывал. Забравшись на чердак, я стала рыться в вещах. Среди хлама лежал большой мольберт, а под ним куча моих старых рисунков. В душе что-то шевельнулось. Я действительно скучаю по рисованию. Родители заставили меня бросить любимое дело – считали, что из-за него я забиваю болт на учебу. Только дедушка разрешал мне рисовать, поэтому делала я это у него в гостях.

Я с ностальгией смотрела на свои старые рисунки.

Среди макулатуры я заметила рисунок, на котором изобразила Терри, когда ему было одиннадцать. Тогда я побоялась отдать его другу – посчитала, что портрет недостаточно хорош. Но сейчас передо мной лежала куча работ, где был изображен именно он. Я всегда ждала момента, когда подтяну навыки и смогу нарисовать Тэрриэля настолько идеально, что сама останусь в восторге. Вот такую картину я и хотела ему подарить, но, к сожалению, мое умение не усовершенствовалось. Я перестала приезжать к дедушке и окончательно забросила кисти и краски. Да мне было уже совсем не до художеств.

В руки попался набросок с Терри и Эдом – и вот тут воспоминания окончательно меня накрыли с головой.

Окунемся в прошлое

– Лисенок, скоро наш рейс на самолет, ты готова? – послышался голос мистера Бенуа с первого этажа.

Двенадцатилетняя девочка металась по комнате, пытаясь запихнуть в чемодан как можно больше вещей.

– Почти готова, папа!

Спустя минут десять отец зашел в комнату и увидел, как Лисса пытается закрыть чемодан.

– Господи, зачем тебе столько вещей? Ты ведь едешь к дедушке! Это четвертый чемодан!

– Ну пап! Я должна каждый день быть в новом наряде.

– Перед дедом красоваться будешь? – усмехнулся отец.

– Почему бы и нет? – улыбнувшись, ответила Лисса.

Но дело было вовсе не в дедушке. Прошлое лето Филисса провела со своим новым другом. Они настолько сблизились, что Лисса потом чуть ли не отсчитывала дни, желая, чтобы поскорее наступили каникулы.

Этот мальчик действительно запал ей в душу.

– Ладно, хватит. Я дам тебе деньги, купишь еще что-нибудь в Рибовски. Пойдем скорее!

Из Франции в Рибовски нужно было лететь целых двенадцать часов. Но Филисса даже не спала – предвкушение встречи не оставляло ее в покое.

Самолет приземлился рано утром. Дедушка встретил родных – и они всей семьей сразу же поехали в особняк, чтобы устроить грандиозный обед. Полдня Филисса провела с дедом, рассказывая ему о своих успехах за прошедший год. Ближе к вечеру она позвонила Терри и позвала его гулять. Он с огромной радостью согласился. Филисса надела черное расклешенное платье с длинными рукавами, балетки. Волосы красиво струились по спине и доходили до копчика. Чуть ли не на крыльях любви она неслась в парк, в котором друзья договорились встретиться. Именно там они и увидели друг друга в первый раз.

– Терри! – закричала Филисса.

Он стоял возле лавочки с букетом ромашек. Терри повернулся, увидел Лиссу и широко улыбнулся.

Она подбежала к нему и крепко обняла.

– Лис, как я скучал по тебе!

Глаза Лиссы поблескивали от слез. Отстранившись от Терри, она посмотрела ему в глаза и снова одарила его улыбкой.

– Это тебе. – Терри протянул Лиссе букет ее любимых цветов.

– Спасибо огромное! Я тоже по тебе очень скучала. Даже не верится, что прошел год!

– Ты не будешь против, если мы отправимся ко мне домой? Просто позвонил папа и сказал, что почему-то надо срочно прийти. А потом погуляем!

– Конечно, давай!

Они всю дорогу болтали и рассказывали друг другу обо всех новостях. О том, что произошло в их жизни за время разлуки.

– Ты ступай, а я тебя здесь подожду, – предложила Лисса, когда они добрались до ворот дома Терри.

– Чего ты под воротами-то стоять будешь? Не стесняйся. У меня только папа дома сейчас.

Мальчик взял ее за руку и потянул за собой. Очутившись в доме, Филисса начала оглядываться по сторонам. Холл был шикарно отремонтирован, использовались дорогие строительные материалы. Над интерьером явно поработал известный дизайнер.

Они поднялись на второй этаж и оказались в длинном коридоре, на стенах которого висели картины. Лисса изумленно приоткрыла рот.

– Какая красота!

– Мне тоже нравится. Мама любит всякий антиквариат. У нас даже есть картины, выкупленные из музеев. Знала бы ты, сколько денег на них ушло. Ладно, в конце коридора – моя комната, ты побудь там, а я пока поднимусь на третий этаж к папе.

– Терри, я тут останусь, можно? Хочу картины рассмотреть!

– Да ради бога, тогда жди, я скоро вернусь.

Он скрылся за поворотом, а Филисса продолжала восторженно рассматривать работы знаменитых мастеров.

– Господи, какие они были талантливые! Может, когда-нибудь и я научусь рисовать настолько же красиво…

– Если будешь к этому стремиться, то у тебя получится, – раздался голос с другого конца коридора.

Лисса дернулась от неожиданности и резко повернулась.

– У вас проходы с разных сторон, что ли? Ты так быстро, даже переодеться успел, – удивленно произнесла она, разглядывая друга.

Мальчик выгнул бровь и зашагал к Лиссе. Приблизившись, он с высоты своего роста посмотрел в ее глаза.

– Я не Терри, – выпалил он и усмехнулся. – Меня зовут Эдвард.

Лисса изменилась в лице и, не моргая, уставилась на него. Эд не выдержал и засмеялся.

– Терри не говорил, что у него есть брат-близнец?

Лисса молча помотала головой, а потом неуверенно улыбнулась.

– Какая удивительная схожесть. Только вот… что у тебя с глазами? Они разные…

– У меня гетерохромия.

– Гетеро… что?

– Так называется это отклонение. У мамы карие глаза, у папы синие. А у меня все смешалось. Терри повезло: у него просто синие, как и у тебя.

– Почему ты считаешь, что тебе не повезло? Это ведь очень красиво!

Эдвард в упор смотрел на Лиссу. Девочка оказалась далеко не первым человеком, который уверял Эда в том, что разные глаза – вовсе не изъян, но почему-то именно из ее уст комплимент прозвучал искренне. Так или иначе, всю жизнь Эдвард безумно стеснялся своего, как он считал, дефекта.

Ребята отвлеклись друг от друга, когда услышали крик отца на третьем этаже.

– Я сказал, что ты останешься дома и будешь учить материал! Никаких гулянок!

– Что это? – испуганно спросила Лисса.

– Терри, наверное, не выполнил задание, которое ему дал папа.

Терри тем временем спустился на второй этаж и зашел в коридор, где разговаривали его брат и Филисса.

– Достал! Как же достал! – бурчал он себе под нос.

При виде Эда он остановился.

– Я думал, что ты не дома. И вы уже познакомились, я так понимаю.

– Да. Твоя подруга немного в шоке.

– Как-то не довелось рассказать об Эдварде. Теперь будешь знать.

– Удивительно! Вы же как две капли воды, – восторгалась Филисса, глядя то на одного, то на другого.

– На самом деле мы очень разные, – ответил Эд.

– Да. Тут не поспоришь. Кстати, Лис, у меня проблемы. Мне нужно остаться дома и сделать одну работу. Давай завтра погуляем?

Лисса заметно погрустнела и вздохнула.

– Конечно. Но только позвони.

– Безусловно! А сейчас я тебя до дома провожу. – Терри взял ее за руку, и они направились вдоль коридора.

– Эй, стой! А где она живет? – произнес Эдвард, направляясь следом за ними.

– В Шотле.

– Это далеко. Пока туда дойдете, пока обратно. Папе не понравится. Ты лучше делай работу, а я ее провожу.

Лисса уже мысленно проклинала Эда – ведь ей хотелось хоть немного побыть с Терри!

– Хм, может, ты и прав. Лис, ты не против?

– Нет, не против, – еле выдавила из себя Филисса. – Тогда до завтра. – Она обняла Терри и побрела к лестнице.

Эдвард последовал за ней.

На улице моросил дождь. Ребята шли и молчали. Лисса витала в своих мыслях, а Эдвард пытался понять, о чем с ней вообще можно говорить.

– А ты тоже музыкой увлекаешься? Мне Терри часто рассказывает о разных композиторах и прочем, очень занятно его слушать.

В этот момент Эдварду стало до жути неудобно: ведь его совершенно не интересовало музыкальное искусство.

– Если честно, то из музыки я знаю только то, что «Лунную сонату» сочинил Бетховен и вот эти биозы и фемоли. Или как их там…

Лисса звонко засмеялась и посмотрела на Эдварда.

– Вы и правда очень разные. Чем тогда ты увлекаешься?

Всю дорогу Эд рассказывал Лиссе о занятиях спортом. О любви к художественной литературе. О том, что он легко учит разные языки, а в будущем, несомненно, станет крутым бизнесменом, как и отец. В конце концов девочка окончательно убедилась, что Эд – практически полная противоположность Терри.

Они подошли к дому Филиссы. Эдвард посмотрел на нее.

– Вы завтра пойдете гулять?

– Да, конечно! Очень жаль, что сегодня не получилось.

– Понятно, – усмехнувшись, ответил он и продолжал смотреть на Лиссу, ожидая, что она позовет и его.

– Спасибо тебе большое, что проводил. Мне было приятно с тобой пообщаться! Я не предполагала, что у Терри есть такой брат.

– Такой? Что ты имеешь в виду?

– Имею в виду, что вы совершенно разные, и это очень интересно. Внешность одна, а души…

– Вот и хорошо. Я бы не хотел быть как он. Да и брат не хотел быть таким, как я. Мы прекрасно дополняем друг друга.

– Точно. Ладно, еще раз спасибо. До встречи!

Эд сделал к ней шаг, чтобы приобнять на прощанье, но Лисса к этому моменту уже развернулась и побежала к особняку. Эдвард с грустью вздохнул, поглядел ей вслед и побрел домой.

* * *

Филисса открыла глаза, очнувшись от воспоминаний, и посмотрела на рисунок, на котором изобразила мальчиков. А потом со злостью отодрала ту часть, где был Эд, и разорвала ее на мелкие кусочки.

Глава 4

Терри

Осень набирала обороты. В вечно холодной Алегрии стало совсем промозгло. Найти теплое место для сна было по-настоящему сложной задачей. Еще труднее, когда ты хилый парень, который особо не может постоять за себя из-за нехватки сил. Вспоминаю времена, когда в лицее меня все боялись и уважали. Нет, я никогда не обладал суперсилой. Эта способность, скорее, досталась Эдварду: брат с самого раннего детства занимался спортом. Он был в разы сильнее меня. А я с некоторых пор очень мало ем. Мой организм не может привыкнуть к помоям, которыми питаются жители Алегрии. Вот почему я стал терять вес, а вместе с ним – и силы. Именно поэтому мне приходится продолжать спать на улице и умирать от холода, который пронзает до самых кишок.

Господи, кто бы только знал: как бы мне хотелось, чтобы все оказалось сном! Я хочу умереть при мысли о том, что, возможно, всю оставшуюся жизнь проведу в этом адском месте. За что судьба ко мне так жестока?! Что я сделал плохого? Почему убийцы и маньяки порой остаются безнаказанными за свои преступления, а люди вроде меня даже не понимают, за что расплачиваются.

Неподалеку раздался до жути громкий кашель. Снова Армо. Когда пару недель назад у него начались эти приступы, я подумал, что он простудился, но с каждым днем недомогание усиливалось.

– Армо, совсем плохо? – Я привстал с земли и посмотрел на него.

Друг лежал, свернувшись в клубок, пытаясь защититься от холода, что, похоже, не особо ему помогало.

– Кажется, я подыхаю, – хрипло ответил он.

Я подошел к нему и дотронулся до лба, присев на корточки.

– Ты вроде не горячий, температуры, значит, нет. Интересно, где ты мог подхватить такую простуду?

Армо привстал и посмотрел на меня как на последнего придурка.

– Действительно! Где я мог подхватить такую простуду? Мы ведь живем в сказочной стране, где текут кристальные ручьи, дышим чистейшим воздухом и едим продукты без единого химиката.

Армо сказал это с таким выражением на лице, что я не сдержался и невольно хмыкнул.

– Чего? Смешно тебе? Вот и мне весело от такой жизни, – добавил он. – Я каждый день жру тухлятину, моюсь раз в столетие в луже и дышу радиоактивными гадостями. Тут не то что кашель, скоро третье ухо вырастет. На лбу!

Да, и смешно, и грустно.

– Ладно, ладно. Я понял, что сморозил глупость. Но просто ты ведь сам рассказывал, что редко болеешь, а теперь кашель долго не проходит.

– Я же говорю, скоро… – Армо резко зашелся кашлем и упал на землю. – Сдохну! – выкрикнул он и захрипел.

Черта с два! Сумасшедший Армо – мой единственный друг. Куда я без него? Если бы не он, я бы точно не выжил. Мужик без возраста стал для меня братом, родственником, заменил мне всех. В лепешку разобьюсь, лишь бы помочь ему.

– Терри, – тихо проронил он, положив обе руки на живот, – если я умру, то хочу завещать тебе мусорный бак, который спер у алкашей. В нем удобно отсиживаться во время дождя. Еще хочу завещать… – Он нахмурился, пытаясь что-то вспомнить, а потом усмехнулся. – Впрочем, вот и все, больше у меня ничего нет. Найди нотариуса, будем составлять завещание.

Армо никогда не изменится. Казалось бы, при такой жизни вряд ли захочется шутить, но это не про него. Я сел на землю и засмеялся. Армо краем глаза глянул на меня и тоже подхватил смех.

– Че, житуха у вас сильно хорошая? Весело? Харэ ржать! – раздался крик местной попрошайки.

Почему-то ее слова рассмешили нас еще сильнее, и мы залились истерическим хохотом. Пожалуй, это самое главное. Всегда нужно уметь находить что-то забавное. Вот что нас спасает, иначе мы бы давным-давно отбросили коньки.

– Терри, я знаешь, что подумал? Если мы когда-нибудь отсюда выберемся, то я обязательно стану нефтяником, как раньше. Ведь я рубил неплохие деньги. Эх, хорошие были времена. Когда-нибудь Бог обязательно помилует нас и поможет нам.

Если я ежедневно вспоминаю свою прошлую жизнь, то Армо представляет будущую. Семь лет назад его нефтяная компания разорилась, он погряз в долгах и был отправлен в Алегрию. Жена сбежала к богатею, а про детей он почему-то умалчивал.

– Я заберу тебя с собой, и ты станешь известным писателем! Буду до конца жизни повторять, что у тебя талант. На чем ты там остановился? Рассказывай дальше ту историю. Но мне кажется, она у тебя все-таки нереалистичная. Если хочешь быть писателем, надо над этим поработать.

Я посмотрел на небо и улыбнулся. Если честно, меня начинало бесить, что Армо постоянно раздает мне советы о том, что моя «книга» – из ряда фантастики. Черт возьми, да никакая это не книга, а жизнь! Моя жизнь! Я ничего не придумывал и не сочинял.

И кто бы только знал, как бы я мечтал продолжить эту жизнь.

– Ты говорил, что якобы у тебя был брат-близнец с разными глазами, да? Я таких никогда не встречал. По-моему, этот кусок стоит вырезать!

Нет, я не мог это вырезать. Эд был моим братом. Самым дорогим и необычным человеком на свете. Да, мы оказались совсем разными и порой не понимали друг друга, но я любил его всей душой и всегда буду любить. Он навсегда останется частью меня.

Я не смог узнать, почему после последней поездки во Францию он стал таким странным. Отдалился от меня и родителей. Перестал делиться со мной переживаниями. Его что-то мучило и тревожило, но он улыбался и говорил, что все хорошо.

Он всегда был загадочным. Во время маминых родов Эдвард чуть не умер. Со мной ничего подобного не произошло, а он почему-то стал задыхаться. К счастью, докторам удалось его спасти.

Этот парень таинственно появился свет и столь же таинственно ушел. А мне остается только хранить память о нем.

Окунемся в прошлое

Близнецы сидели в холле лицея в ожидании своих уроков. Они учились в разных классах. Мальчики-одноклассники сегодня должны были сдавать физические нормативы, и Терри находился в полнейшем ужасе. Эдвард сдал все еще вчера, поэтому со спокойной душой сидел и читал книгу на французском языке.

– Как же я ненавижу этот урок! Почему мне запросто даются литература, музыка? Почему спорт не такой же легкий!

Эд краем уха слушал возмущения брата, но значения его воплям особо не придавал.

– Сколько раз надо подтянуться? – поинтересовался Терри.

– На пятерку – двадцать раз, – ответил брат, уткнувшись в книгу.

– Да на какую пятерку! Мне хотя бы на тройку сдать.

– На тройку – не знаю сколько, я все нормативы на отлично сдал.

– Это катастрофа. Отец меня убьет за двойку.

Эд вздохнул, закрыл книгу и с понимаем посмотрел на брата, на котором не было лица.

– Ты взял линзы?

– Они у меня всегда с собой, а что? – нахмурившись, ответил Терри.

– Ничего, давай их сюда. Пойду вместо тебя сдавать нормативы.

Дело в том, что единственным различием близнецов был цвет глаз. Пару лет назад они схитрили и купили синие и карие контактные линзы. Порой Терри надевал на один глаз коричневую линзу и читал за брата стихотворение наизусть или теорию музыки. Так же хитрил и Эд, когда Терри требовалась помощь с предметами, в которых он был полным нулем.

– Эдвард, спасибо огромное! – выкрикнул Терри и крепко обнял брата.

– А ты еще громче крикни. Пусть все услышат. Если узнают учителя и родители, нам с тобой не поздоровится. Так что потише.

Терри кивнул в знак согласия и достал из рюкзака контейнер с линзами. Физкультура прошла достаточно быстро. Эдвард сдал нормативы за брата на отлично, чему Терри был несказанно рад. Ребята шли домой радостные, оживленно обсуждали фильмы, которые в скором времени будут показывать в кино. Проходя мимо музыкального магазина, Терри вспомнил, что забыл купить новую тетрадь для теории, именно поэтому побежал туда, оставив рюкзак Эду.

Около двух минут мальчик стоял на улице и ждал брата, и вдруг в рюкзаке Терри завибрировал телефон. Потом еще раз. И еще.

Эдвард вытащил из кармана рюкзака смартфон, разблокировал его и увидел сообщение от Филиссы.

«Терри, привет. Я, к сожалению, сегодня не смогу погулять, очень плохо себя чувствую. Кажется, заболела. Если есть желание, можешь зайти ко мне. Буду очень рада тебя увидеть. Обнимаю».

– Обнимаю, – театрально произнес Эд, закатив глаза.

Он тяжело вздохнул и посмотрел вдаль, о чем-то раздумывая. Спустя секунд десять стал быстро набирать ответ.

«Лисса, прости, пожалуйста, у меня куча домашней работы, если не сделаю, то отец закопает в землю, поэтому я не смогу прийти. Выздоравливай».

Эдвард нахмурился, отправил сообщение и снова принялся набирать текст.

«И не пиши мне больше сегодня. Только не обижайся, просто не хочу ни на что отвлекаться. До встречи».

Мальчик отправил второе сообщение, удалил переписку и спрятал телефон в рюкзак Терри, сделав вид, будто ничего и не было.

– Прости, что задержался, там очередь такая, ужас! – послышался голос брата, вышедшего с тетрадью из магазина.

– Ничего страшного, Терри, – ответил Эд, и мальчики направились к дому.

Когда братья вернулись домой, родители сразу же позвали их обедать. Они сидели за большим столом, прислуга подносила каждому свое блюдо, поскольку у всех были совершенно разные вкусы. В то время пока Терри уплетал говяжий стейк, Эд смотрел на все это с ужасом, ожидая салат «Цезарь» с морепродуктами.

– Как прошел учебный день? – поинтересовалась мама.

– Ой, супер! Терри сдал все нормативы на отлично, – восторженно заявил Эд.

– Ого, Тэрриэль, молодец! Видишь, не зря я тебя гоняю и заставляю брать пример с Эдварда. – Отец широко улыбнулся и сделал глоток сока.

– А Эдвард стихотворение сдал, представляете? – сказал Терри.

– Умница, Эд! Ты не любишь учить стихотворения, но всегда стараешься и прекрасно справляешься! – радостно ответила мама.

Близнецы переглянулись, еле сдерживая смех.

– О да, мам! Я столько усилий вложил в стихотворение, прямо включил весь свой актерский талант. Такое выдал, что преподаватель дар речи потерял!

Терри не выдержал и расхохотался, но, заметив непонимающие взгляды родителей, начал кашлять, дабы подавить смех.

– Молодец, молодец! – похвалила сына мать.

Отец закинул в рот ложку супа и посмотрел на Эда.

– Что за стихотворение?

Эдвард округлил глаза, и в этот момент у него душа ушла в пятки. Терри скривился, глядя на брата.

– Ну… там это…

– Мистер Ривман, к вам приятель с работы приехал. – В столовую зашла прислуга.

– Точно! Совсем забыл. Пригласи его за стол.

– Мы не будем мешать, пап! – выпалил Эдвард, вылетел из-за стола и галопом помчался наверх в свою комнату.

Терри последовал его примеру.

Эд быстро скинул форму, достал из шкафа джинсы вместе с толстовкой и начал переодеваться.

– Фух, пронесло! Ты идиот, Эдвард. Прежде чем так понтоваться, хоть узнавай, какое стихотворение должен выучить.

– Плевать. Меня это особо не интересует. Ты его за меня рассказал – вот и прекрасно. Остальное вообще не важно.

– А ты куда собрался?

– Я? – переспросил мальчик, пытаясь оттянуть ответ – он еще не успел придумать, что сказать брату.

Терри подозрительно посмотрел на Эдварда.

– Ты видишь тут кого-то еще?

– Хочу пробежаться. Чего дома-то сидеть.

– Ты никогда не бегаешь днем. – Терри с еще большим подозрением уставился на брата.

– Ну а сейчас пробегусь, почему бы и нет?

– Ладно, иди. А я, наверное, Лиссе позвоню, мы гулять собирались, – пробормотал Терри и направился к двери.

– Стой! – выкрикнул брат. – Я с ней переписывался сегодня, совсем забыл тебе сказать. Она передала, что с дедушкой поехала в торговый центр, поэтому не сможет с тобой погулять.

– Серьезно? А почему она тебе об этом сообщила, а не мне?

– А мы просто общались, и, похоже, она решила не тратить время, поэтому мне и написала.

– Жалко. – Терри вздохнул. – Тогда позову кого-нибудь другого из класса. Если что, присоединяйся.

– Да-да, без проблем. Может, после пробежки.

Терри улыбнулся и покинул комнату. Эдвард изменился в лице, опустил глаза и буравил пол взглядом несколько секунд, пытаясь подавить угрызения совести. У него даже грудь сдавило. Наконец он посмотрелся в зеркало, поправил волосы и вышел из спальни. Спустившись по лестнице, он побрел в кухню. У плиты стояли два повара, которые и готовили ежедневно те самые разные блюда.

– Ты что-то хотел, Эдвард? – спросила милейшая женщина.

– Здравствуйте, миссис Мартин. Положите, пожалуйста, в пакет свежие фрукты, которые нам сегодня доставили из Азии. Хочу навестить друга, он заболел.

– Конечно! Жди, сейчас все будет.

Миссис Мартин собрала мальчику целый пакет разнообразных фруктов и ягод. Эдвард попросил личного водителя отвезти его к особняку Лиссы.

Вскоре Эд вышел из машины и посмотрел на знакомые ворота. Несколько дней назад он провожал до дома очаровательную девочку с океанами вместо глаз и стоял именно здесь. Он хотел было нажать на звонок, как вдруг ворота открылись, и на улицу вышел седоволосый статный мужчина.

– Здравствуйте! Меня зовут Эдвард. И я друг Филиссы. Она дома?

Дедушка доброжелательно улыбнулся.

– Здравствуй, Эдвард. Да, внучка дома, но она приболела. Лежит у себя в комнате. Можешь ее навестить, дворецкий тебя проводит.

– Спасибо большое! – Эд широко улыбнулся и побежал по дорожке к входу в особняк.

Консьерж открыл ему двери, и на первом этаже из ниоткуда появился радушный дворецкий, который проводил гостя до комнаты Филиссы.

Мальчик переступил порог спальни. Лисса сопела на большой двуспальной кровати. Светлые пряди упали ей на лицо. Эдвард тихонько подошел к комоду и положил на него пакет с фруктами, после чего снова посмотрел на девочку и улыбнулся. Он решил подождать, пока она проснется, поэтому осмотрелся. В светлой комнате царил такой уют, что ее просто не хотелось покидать. Эд приблизился к окну и с подоконника взял рамку с фотографией. На ней была изображена совсем маленькая Лисса, которую на руках держал дедушка.

Эд улыбнулся, поставил рамку, но та зашаталась и упала. У Лиссы был очень чуткий сон, поэтому девочка сразу же открыла глаза и посмотрела в сторону окна.

– Терри?! Ты все-таки пришел! – радостно вскрикнула она.

Мальчик вздохнул, поднял рамку и поставил на место.

– Эдвард.

Лисса резко изменилась в лице. Ей стало очень некомфортно.

– Ой, прости, пожалуйста! – Девочка слезла с кровати и посмотрела ему в глаза. – Да, теперь точно вижу, что ты Эдвард, – с улыбкой добавила она.

– Я тебе фрукты принес. Нам каждый день доставляют их из Таиланда. Набирайся сил и поправляйся скорее.

– Спасибо большое! – Лисса подошла к комоду, открыла пакет и начала рассматривать экзотические фрукты. – Я их очень люблю, кстати говоря.

Эдвард стоял с совершенно невозмутимым видом, но глаза его лучились от радости: он все-таки смог ей угодить!

– А Терри домашнюю работу делает? – спросила она и начала жевать личи.

Мальчик закатил глаза и кивнул.

– Ты чего стоишь? Садись на кровать, – проговорила Лисса, устроившись на постели.

Эдвард сел рядом и молча посмотрел на девочку. Он восхищался тем, какая она прекрасная. Да, ему было всего двенадцать лет, но он был уверен, что такой, как Филисса, больше никогда не встретит, каким бы глупым это ни казалось.

– Ты чего смотришь? Расскажи хоть что-нибудь!

Эдвард поведал Лиссе о хитрости, которую сегодня провернул вместе с Терри. Рассказал о том, что читает книгу на французском языке. О том, что на днях получил золотую медаль в спортивных соревнованиях. Он всей душой хотел понравиться этой девочке, лишь бы она перестала говорить о его брате.

– Ого, какой ты молодец! Я прямо в восторге. А я в спорте совсем бездарь. – Лисса встала с кровати и подошла к окну. – На улице такая хорошая погода. Жаль, я болею. Надеюсь, завтра уже смогу поправиться и погулять с Терри.

Эдвард крепко сжал в руке одеяло, на котором сидел.

– Ой, Терри! – резко выкрикнула Лисса.

Эдвард вздрогнул, вскочил на ноги и подбежал к окну. Терри вместе с одноклассницей проходил мимо дома Филиссы.

Филисса изменилась в лице.

– С кем это он?

– С Эстер, нашей одноклассницей.

– Понятно. – Лисса отвернулась от окна и плюхнулась на кровать, опустив голову. – А написал, что будет домашнюю работу делать.

– Да не обращай внимания, Лис. Он, наверное, уже сделал, а тебя просто не захотел тревожить.

– Или ему просто плевать, – выпалила девочка, сдерживая слезы.

– А вот и не плевать! – возразил Эд и резко замолчал, почесав затылок. – Хотя если уж он знает, что ты болеешь, и не пришел…

– Я и говорю, плевать. – Слезы покатились из глаз Лиссы.

Эдвард посмотрел на нее и сел рядом, взяв ее руку.

– Зато мне не плевать.

* * *

– Терри, меня бесит этот чувак! Он очень хреновый брат, раз так поступил. Разве так можно? И зачем ты придумал ужасного персонажа?

У меня в горле встал ком.

– Он просто любил ее, Армо.

Любил так сильно, что порой умирал от любви.

Это чувство настолько поглотило его…

Настолько завладело им…

Эдвард порой не ведал, что творил.

Он любил, а она ничего не замечала.

Или не хотела замечать.

Глава 5

Филисса

Вы когда-нибудь просыпались от того, что вас душат? Странный вопрос, не правда ли? Надеюсь, каждый ответит на него отрицательно, ведь такого ужаса я не пожелаю никому… хотя нет, кого я обманываю? Как раз наоборот: такого я пожелаю всем сволочам, которые внесли «хороший» вклад в мою жизнь.

Я подумала, что это, как всегда, сон. Просто очередной из привычных кошмаров. Они ведь почти каждую ночь мучили меня. Но нет, это, к сожалению, был не сон. Громкий кашель вырывался из моего горла, воздуха катастрофически не хватало. Я даже не могла понять, что происходит. Лишь чувствовала чьи-то пальцы на шее, которые крепко ее сжимали. Открыв глаза, увидела перед собой лицо мамы. Хотя нет, это явно не моя мать. Амалия. Да, именно она.

Если точнее, вторая личность матери.