Первокурсник E-Book

Моника Мерфи

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Дикие сердца. Студенческие годы
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2023

Seitenzahl: 401

Beschreibung

Я решила пофлиртовать с одним парнем в сервисном центре. Высокий. Темноволосый. Загадочный. Вряд ли кто-то станет меня винить за то, что я решила с ним пообщаться. Как и я, он приехал в город, чтобы навестить своих родителей. Мы вместе ходим в один университет. Вот это совпадение! Как будто наша встреча была предначертана судьбой… По крайней мере, я так думаю, пока не начинаю везде натыкаться на этого загадочного Тони Сорренто. Оказывается, он еще и играет в американский футбол. Не то чтобы я собиралась гоняться за горячим качком, но ладно, уговорили. А, чуть не забыла. Еще он всего лишь первокурсник. Наши отцы — бизнес-конкуренты и запрещают нам встречаться. Может, нам попробовать быть просто друзьями? Не так уж и сложно. Превратить общение в дружбу с привилегиями? Ну, не так страшно. Есть только одна проблема: я не думала, что у меня так быстро по- явятся к нему чувства. Стоит ли злить отца ради этого парня?

Leseprobe

Моника Мерфи Первокурсник

Monica Murphy

The Freshman

Copyright © 2021 by Monica Murphy

© Вишневецкая Н., перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

Плейлист

Hojean – Pick Up Your Phone Taylor Swift – Long story short Ula – Futon

Olivia O’Brien – Just Friends

Metro Boomin, 21 Savage – 10 Freaky Girls

Mac Miller, Ariana Grande – My Favorite Part

Metro Boomin, Swae Lee, Travis Scott – Dreamcatcher

Tyler, The Creator, Rex Orange County – Boredom

Глава 1

Тони

НА МЕНЯ ОБРАТИЛА ВНИМАНИЕ КРАСИВАЯ ДЕВУШКА.

Я притворяюсь, что не замечаю: не поднимаю глаз от экрана смартфона и отрешенно листаю ленту инстаграма[1]. Скука смертная. Я застрял в зоне ожидания в дилерском центре Range Rover[2] в Сан-Франциско и с ужасом жду встречи с папой. Мне было двенадцать, когда родители развелись. Отец тогда собрался и уехал в Сан-Франциско, поближе к главному офису своей компании.

Скоро у него появилась новая пассия.

Пассия потом стала женой и почти два года назад родила ему близняшек, и папа окончательно про меня забыл. Но когда мне исполнилось восемнадцать, он решил взять меня под опеку и сделать своим протеже. Я сопротивлялся как мог, но это сложно. Он умеет уговаривать.

Мачеху и сводных сестер я еще ни разу не видел – все должно случиться сегодня.

Ну посмотрим.

Не жажду знакомства с новой семьей отца, но я в любом случае собирался сюда ехать – чинить машину. Папа об этом узнал. Наверное, ему позвонили из автосалона. В общем, я здесь.

Да, отец меня бросил, но с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, каждый год дарит по машине. Эта уже третья. Обхохочешься, правда? Гребаный богач, он балует меня дорогими подарками, дает деньги, будто это компенсирует то, что он на меня забил шесть лет назад.

Не важно.

Черт с ним. Подумаю лучше об этой девчонке.

Я стараюсь незаметно взглянуть на нее. Наши взгляды на секунду встречаются, и она опускает голову. На ее губах появляется легкая улыбка. Я тоже отвожу взгляд и смотрю в окно на ярко-голубое небо. Еще рано. На небе ни облачка. Утром я сполз с кровати, запрыгнул в машину и поехал сюда, всю дорогу проклиная пробки.

Никогда особо не хотел жить в Заливе[3]. Абсолютно уверен в этом. Я привык к нашему городку и свежему горному воздуху. Никаких пробок. Все друг друга знают…

Стоп. Вот это как раз не так уж круто. Все, кто тебя знает, постоянно суют нос в твои дела. Например, когда твои родители разводятся. Или ты неожиданно расстаешься с подружкой.

Вот это отстой.

Не могу сдержаться и снова перевожу взгляд на девушку. Она сидит в мягком кресле напротив меня. Прикусила нижнюю губу, нахмурила брови и сосредоточенно уставилась в телефон. Рядом с ней лежит сумка Chanel[4]. На ногах туфли Golden Goose. Они потертые и немного грязные – как и должна выглядеть обувь, – хоть и стоят пятьсот баксов.

И чего в них находят?

Но я понимаю, о чем говорят эти вещи. Мы редко видимся с мамой, но когда она приезжает – берет с собой сумку Chanel Jumbo и несколько пар Golden Goose. Она молодится и совершенно этого не скрывает. А еще она всегда носит украшения из Van Cleef. Мама – самопровозглашенное лицо разных брендов, и в нашем городке выделяется как белая ворона. Только летом, когда приезжают туристы, она может смешаться с толпой. И то не всегда.

Я проверяю, что у девушки на запястье, и бинго – это браслет Van Cleef. А что еще там могло быть?

Она явно из богатой семьи. Маме бы наверняка понравилась.

Я внимательно изучаю ее. Длинные загорелые ноги. Черные, немного задравшиеся шорты, подчеркивающие гладкие бедра. Простая белая футболка, тоже наверняка купленная за сотни долларов. На шее несколько золотых цепочек – простые, с подвесками, и еще одна – с рассеянными звездами.

Эта девушка – чертовски модная.

Она поглядывает на телефон, время от времени что-то печатает, словно отправляет срочные сообщения. Я намеренно не смотрю на ее лицо. Я еще не готов. Что, если ошибаюсь и она не такая горячая, какой показалась мне? Хотя, собственно, чего я ожидаю? Она богачка из Пасифик Хайт или Ноб Хилл.[5] Может, живет по соседству с моим отцом. Наверняка избалованная соплячка, которая превратит мою жизнь в ад только из-за того, что я попытался с ней заговорить.

Забудь об этом.

Я ерзаю на стуле, едва сдерживая вздох, и возвращаюсь к «Инстаграму».

– Проблемы с машиной?

Я вздрагиваю, услышав ее нежный голос. Она наблюдает за мной, широко распахнув голубые глаза. Ждет ответа. Да, я не ошибся.

Она по-настоящему горячая.

Даже не могу выделить какую-то черту. Она абсолютно прекрасна. Я смотрю на нее, не в силах отвести взгляд от ее губ. Понимаю, что нужно перестать тупо пялиться и что-нибудь ответить.

– Да нет, отзывная акция[6]. И еще хочу тонировать задние стекла, – сообщаю я, посмотрев на нее и склонив голову. Она также смело смотрит на меня, не прерывает контакт, не отводит взгляд, не хихикает. При этом не похоже, что она кокетничает или флиртует. И это мне особенно нравится. Я думал, она окажется фальшивой, из-за всей этой модной одежды и дорогих аксессуаров.

Девушкам нельзя доверять. Если отдашь им сердце, они его растопчут, а затем оставят тебя, будто ты никогда не имел для них значения. Как уже произошло со мной. Если быть точнее, происходит постоянно, и это касается не только отношений с девушками. Моя бывшая бросила меня из-за танцев, которые были для нее важнее. Я пытаюсь проявлять интерес к девушкам, но они меня отшивают.

А потом – моя семья. Папа бросил меня из-за новой пассии. А мама, когда я учился в старших классах, уезжала каждую неделю в поисках новых отношений. И лучшей жизни.

Лучшей, чем старая жизнь, где был и ее сын.

– А ты зачем здесь? – интересуюсь я, когда она никак не отвечает на мою реплику.

– Отзывная акция.

Она закидывает ногу на ногу. Я опускаю взгляд, и он задерживается на ее ногах. Они длинные и стройные и вызывают в воображении грязные мысли. Интересно, какого она роста.

– Папа хотел купить мне новый, но на этом я только полгода катаюсь. Я подумала, что это… как-то слишком.

– Звучит так, будто у нас один отец. – Мой тоже предлагал что-то подобное, когда я сообщил ему об отзыве. Я ответил, что это смешно – ведь эта машина у меня всего пару месяцев. Она вскинула брови:

– Очень надеюсь, что это не так.

Уф. Она что, флиртует? Я ни с кем не встречался с выпускного класса, так что, кажется, потерял хватку. Ладно, не то чтобы совсем никого не было. Я зависал с парочкой итальянских красоток, когда летом ездил в Европу – составлял маме компанию в поездке к родственникам в Италию. Мой двоюродный брат Серджио каждую ночь приглашал меня куда-нибудь, и мы напивались до бесчувствия. Я целовался с одной шикарной итальянкой. Даже с несколькими. Давал волю рукам. Изредка мне даже минет перепадал.

Да, в Европе я хорошо провел время. Что было лучшим в этом? Никаких ожиданий, никаких обязательств. Я никогда больше не видел тех девушек.

– Насколько знаю, тайных братьев и сестер у меня нет, – продолжает она, – хотя не исключаю, что мой папуля на это способен.

Она улыбается. Я улыбаюсь в ответ.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я. Черт с ним, будь что будет. Если уж я могу флиртовать с девушкой в представительстве Range Rover, чтобы скоротать время, почему бы не пойти до конца.

– Хайден. – Она убирает прядь светлых волос за ухо. Всегда испытывал слабость к блондинкам. – А тебя?

– Тони. – Я улыбаюсь. Она улыбается в ответ.

– Ну, Тони, ты учишься в колледже?

Я киваю и ерзаю на стуле. Ну все, теперь она точно потеряет ко мне интерес. Она, возможно, учится в Стэнфорде. Или Беркли[7]. Наверняка чертовски умна и добивается любой цели, которую ставит перед собой.

– Ага. А ты?

У нее вырывается легкий смешок. Чарующий и звенящий.

– И я. А в каком?

Нужно быть честным. В конце концов, все происходит в автосалоне в чужом городе. Терять нечего.

– Калифорнийский государственный, во Фресно[8].

Она раскрыла рот от удивления:

– Да ладно! – Она выпрямляется и прижимает руку к груди. – Я тоже!

– Не может быть. – Я ухмыляюсь, покачивая головой. Она издевается.

– Это правда! У них классное отделение свободных искусств[9]. Я хочу стать учителем. К неудовольствию папы.

Она снова смеется, на этот раз чуть громче, но я замечаю боль в ее глазах. Ее явно расстраивает, что отец разочарован в ее выборе карьеры. Я действительно это чувствую.

– А ты почему выбрал Калифорнийский?

– Вырос рядом, – я пожимаю плечами, – многие мои друзья его закончили, и я тоже решил.

Не лучший ответ, но зато честно.

Я всегда хотел получить хорошее образование, но никогда не хотел уезжать далеко от дома, к тому же понятия не имел, на кого учиться. А в старших классах у меня появилось несколько друзей и было сложно с ними расстаться. Знаю, это нелепый способ принятия решений, ну и хрен с ним. Я люблю чувствовать себя в зоне комфорта, и сейчас для меня она связана с друзьями.

Семья может тебя кинуть, девушки тоже. А друзья никогда. Братья останутся с тобой несмотря ни на что. К счастью, некоторые из моих друзей тоже пошли в Калифорнийский государственный. И новые друзья у меня тоже появились.

– Что изучаешь? – спрашивает Хайден, выдернув меня из раздумий.

– Бизнес, – отвечаю я. Эта специальность показалась мне самой нейтральной, и, стоит отметить, отец был в восторге, когда узнал. Не то чтобы я этого жаждал, но уверен, что в итоге буду работать с ним, заключать бесчеловечные сделки и скупать недвижимость по всему Заливу.

Поэтому до окончания колледжа нужно успеть оторваться по полной. Через четыре года все это из моей жизни исчезнет. Студентом бываешь лишь однажды. И нужно извлечь максимум пользы.

– И кем хочешь быть, когда вырастешь? – Ее глаза искрятся, когда она задает вопрос, и меня восхищает ее прямолинейность. Она кажется такой уверенной. Не похожа на «несчастную богатенькую девочку».

– Пока не уверен, – отвечаю я, пожав плечами и ссутулившись. Пытаюсь изобразить невозмутимость. Как будто нет ничего удивительного в том, что я разговариваю с самой красивой девушкой, которую встречал за черт знает сколько времени.

– Значит, ты отсюда? О, подожди, ты же сказал, что вырос во Фресно. – Она хмурится. – Там же есть небольшое представительство Range Rover. Зачем было ехать сюда?

– Их отдел обслуживания забит на несколько недель вперед, а я не мог больше ждать. Так хотел тонированные стекла.

Range Rover был запоздалым подарком от папы на выпускной. Он презентовал его перед моим поступлением в колледж. Этот роскошный дорогущий автомобиль большую часть времени стоял на парковке под палящим солнцем, и я решил, что нужно тонировать все стекла, чтобы прохлада внутри сохранялась.

– А, тогда понятно. И пока здесь, решил и с отзывом разобраться, да?

Я киваю. Она улыбается.

– Ну и к папе заехать. Он хотел провести время с семьей, как он это называет. Хотя его подружка всего на семь лет старше меня.

Она закатывает глаза, а я не могу удержаться от смеха.

– Моей мачехе тридцать, – добавляю я, смеясь.

– Не понимаю, почему они так жаждут заполучить новую модель. – рассуждает она. – Хотя мама в конце концов сделала то же самое.

– А моя клянется, что никогда больше не выйдет замуж. Говорит, из-за отца она больше не верит в любовь.

Мне не нравится сочувствие в ее взгляде. Наверное, не стоило так откровенничать.

– Любовь для слабаков, – уверенно заявляет она. Пожилая женщина рядом с ней бросает на нее злобный взгляд, а улыбка, заигравшая в уголках губ девушки, заставляет меня улыбнуться ей в ответ. Кажется, ей доставляет удовольствие шокировать.

– Это правда, сам знаешь.

– Ага, точно.

Софи, моя бывшая, растоптала мое сердце, бросив его истекать кровью, а потом оставила нашу школу и поступила в школу искусств в горах неподалеку от Сан-Диего. Последнее, что я слышал о ней, были новости о ее участии в танцевальной программе Университета Южной Калифорнии, где учится мой лучший друг Джейк. Не так давно он столкнулся там с ней и сразу же позвонил мне.

Я чувствовал себя отстойно, но пришлось притвориться, что его встреча с Софи меня не интересует. Фигово осознавать, что люди тебя в конце концов всегда бросят. Можно сказать, что и Джейк меня кинул, хотя он поступил туда, чтобы играть в футбол за местную команду, и я его не виню. К концу школы мы были почти как братья, а потом он уехал. Я извлек из этого урок, который никогда не забуду.

Все рано или поздно уйдут из твоей жизни.

– Значит, проводишь здесь субботу? – интересуется она.

Сейчас свободная неделя, так что сегодня вечером никаких футбольных матчей. Но не то чтобы я получил возможность выйти на поле, если бы сегодня играли. Мне это редко удается.

– Ага. Пока все идет не так уж плохо.

Она улыбается. Я улыбаюсь в ответ.

– А потом чем займешься?

Моя улыбка гаснет:

– Сегодня семейная вечеринка. Отец хочет, чтобы я туда пришел.

Меньше всего я хочу там быть. Особенно сейчас, когда передо мной открывается более интересная перспектива.

Она тоже перестает улыбаться и хмурится.

– А, ну у меня вообще-то тоже дела.

Эта горячая девушка собиралась меня куда-то позвать. Я чувствую. Это придает мне уверенности, и я спрашиваю:

– Может, обменяемся телефонами? Сходим куда-нибудь во Фресно.

Поверить не могу, что я ни разу не видел ее в кампусе. Хотя чему удивляться – кампус огромный. Мы могли бы встретиться на потоковых лекциях, но ее программа наверняка сильно отличается от моей.

– Звучит здорово, – она берет в руки телефон и готовится печатать, – диктуй.

Я диктую номер, она добавляет его к себе, и мой телефон тут же вибрирует от ее сообщения: «Привет!»

– Напишу в начале следующей недели.

– Я запомнил!

– О, даже не сомневайся.

Ее глаза сияют. Так бы и смотрел на нее весь день.

Мы болтаем еще пару минут, но нас прерывает консультант, сообщая, что ее машина готова.

Она поднимается, перекидывает сумку Chanel через плечо и подходит ко мне. Консультант ждет ее с явным нетерпением.

– Было приятно познакомиться, Тони.

Она слегка касается моего плеча.

Все тело передергивает и отдается в паху.

– С тобой тоже, Хайден, – говорю я. Мой голос даже не дрожит. Похоже, я и выгляжу вполне уверенно.

Внутри я чувствую все что угодно, но только не уверенность. Эта девушка шикарная. Интересная. Уверенная в себе. Впервые за долгое время я заинтригован.

Я хочу продолжения.

Глава 2

Хайден

– ТАКОГО КЛАССНОГО ПАРНЯ СЕГОДНЯ ВСТРЕТИЛА, – рассказываю я своей шестнадцатилетней сестре Палмер.

Да, мы из богатой семьи, и наши снобы-родители дали нам мужские имена. Прозвучит как клише, но родителей не выбирают. И имя тоже. Так что мы не виноваты, когда, видя наши имена в каких-нибудь списках, нас принимают за парней.

Мам, пап, большое спасибо.

– Правда? – Палмер сидит на кровати, прижав колени к груди. Она упирается подбородком в колени и красит ногти на ногах в кислотно-зеленый. – Симпатичный?

– Высокий. – Хотя я видела его только сидящим, но могла предположить. – Темноволосый. Темные карие глаза. Пухлые губы.

Такие губы хочется поцеловать.

– А зовут как? – спрашивает сестра, не поднимая на меня взгляд.

– Тони.

Он не просто симпатичный. Он офигительно красив. Шикарен. Эти глаза. Волосы. Скулы. Челюсть. Губы.

О боже, какие же у него губы.

Я была готова пригласить его куда-нибудь, но он сказал, что у него есть планы. А я вспомнила, что и у меня вечер занят. И мое настроение сразу испортилось.

– А фамилию знаешь?

– Не-а. Не спрашивала.

– А где вы познакомились? Ой, блин… – ворчит она себе под нос, вставив кисточку в пузырек с лаком и потерев покрывало, – лаком капнула.

– Лори тебя убьет.

Лори – папина подружка. Она переехала сюда пару месяцев назад и сразу же начала опекать Палмер, накупила ей всякой ерунды, чтобы расположить к себе. Отчасти это сработало – Палмер с радостью позволила Лори переделать свою комнату, хотя она все еще не в восторге от самой Лори. Мы ей пока не доверяем.

В отличие от папы, но он ослеплен любовью, страстью или еще чем.

– Знаю. – Она почти плачет, спрыгивает с кровати и бежит в ванную. Я падаю в белое меховое кресло, чтобы посмотреть аккаунты Тони в соцсетях, найти его фотки и полюбоваться на его лицо.

Палмер копается в ванной и возвращается в спальню с бутылочкой жидкости для снятия лака. Я наблюдаю за ее попытками стереть ярко-зеленое пятно. И зачем было красить ногти на чистейшем белом покрывале? Но когда тебе шестнадцать и тебе всю жизнь вещи достаются просто так, об этом не задумываешься.

Я тоже не задумывалась, пока не поступила в колледж и не начала жить одна. Папа все еще обеспечивает меня, но мне пришлось научиться самой распоряжаться деньгами. Сначала было тяжело. Постоянно хотелось их тратить, потому что я к этому привыкла.

Теперь я справляюсь лучше. Я все еще избалованная богачка, отрицать не буду. Люди иногда ненавидят меня только по этой причине, и я ничего не могу сделать, чтобы переубедить их. Но эта избалованная богачка хочет когда-нибудь стать учительницей и сделать мир лучше. Даже если родной отец смеется над ней и говорит, что она зря теряет время.

Конечно, я люблю папу, но иногда он невыносим.

– Не оттирается! – возмущается Палмер, и я ловлю ее паникующий взгляд. – Может, еще ацетон добавить? Может, весь на пятно вылить?

– Не представляю.

Мы с сестрой очень похожи внешне. У меня волосы светлее – спасибо Рафаэлю, моему стилисту, а еще сестра повыше. Палмер отлично играет в волейбол и надеется получить стипендию для поступления в университет. Деньги у нее есть, но ей хочется прославиться на чемпионате и заслужить стипендию[10].

Я ее могу понять. Она полностью вкладывается в то, что делает. А я вот хочу изменить мир, обучая первоклашек.

Я стала самым большим разочарованием отца. Да и Палмер тоже – когда мы родились, у нас между ног ничего не болталось. Но это уже другая история. Наверное, с Лори у них еще будут дети – когда я вчера пришла домой, они обсуждали ремонт, и она упомянула детскую.

Папе пятьдесят два. Не знаю, как он относится к идее снова стать отцом, но если у них родится мальчик, он вряд ли начнет жаловаться.

– Погугли, – предлагаю я сестре. Она до сих пор пытается оттереть лак. По-моему, лучше не становится. Она делает только хуже – втирает его в ткань.

Она срывает плед с кровати, скомкав и прижав к груди:

– Надо постирать.

– Мне кажется, его нельзя стирать. Только сухая чистка.

– Нужно избавиться от этого пятна как можно скорее!

Она выбегает из спальни, я выхожу за ней, но останавливаюсь в коридоре, пока она спускается на первый этаж. Она топает как стадо слонов.

Останавливать ее или предлагать другой вариант бесполезно – все равно она сделает по-своему. Я такая же. И папа такой. Прекрасная черта, которую мы унаследовали у него.

Я иду в свою спальню и падаю на кровать. Как хорошо, что у меня есть пушистый плед, который папа подарил мне на шестнадцатилетие. После развода мы не стали жить с мамой. Она вернулась в родной Нью-Йорк, и мы с Палмер упирались до последнего, когда она уговаривала нас переехать. Нам не хотелось оставлять школу, друзей. Родители боролись за нас. Папа нанял серьезного адвоката, и у мамы не было ни единого шанса. Раньше мы часто навещали ее, но после того, как я окончила школу, перестали. Палмер отказывалась ехать без меня. Нам приходят открытки на Рождество и дни рождения, и на этом все. Она слишком занята – разъезжает по миру со своими любовниками и тратит папины деньги.

Вот почему я сказала Тони, что любовь для слабаков. Поверить не могу, что я такое заявила парню, которого едва знаю. И мне немного совестно, что я обидела ту женщину из зоны ожидания, но мне стало легче. Наконец-то я вслух призналась, что для меня любовь. Я правда так чувствую.

Любовь – это отстой.

Моя лучшая подруга Грейси говорит, что именно поэтому у меня не было длительных отношений. Мы уже два года учимся вместе. На первом курсе нас поселили в одну комнату в общежитии, и мы сразу же понравились друг другу. Если продолжить говорить о везении: мы обе изучаем свободные искусства, и у нас часто совпадают пары[11]. Мы все шутим, как бы было ужасно, если бы мы не поладили.

Грейси права, знаю. Я предпочитаю не вступать в серьезные отношения, потому что уверена, что ничего из этого не выйдет. Посмотрите на моих родителей. Последние три года совместной жизни они друг друга презирали. Ссорясь, они переставали контролировать себя – мама трижды вызывала полицию. Папе потом пришлось искать нам с Палмер психологов. Было ужасно.

Жизнь – хаос. Любовь – еще больший. А я люблю чистоту и порядок. И когда все красиво. Может, поэтому мне так понравился Тони – он красавчик, ничего не скажешь.

При этом в нем нет женственности, он олицетворение мужской красоты. Растрепанные темные волосы, спадающие на темные загадочные глаза. Точеные губы. Кажется, у него небольшая ямочка на подбородке.

Уверена, девушки целуют ее.

Мне не сидится на месте, и я решаю спуститься и спросить у папы о планах на вечер.

– Сегодня ужин в загородном клубе[12], Хайд, – сообщает папа. Он сидит у себя в кабинете перед огромным iMac и попивает, похоже, виски со льдом. – Сегодня я хочу похвастаться своими девочками.

Я делаю гримасу за его спиной, но он каким-то образом замечает.

– Только не приходи с таким лицом. Будет смешно.

Я замечаю окно, в котором прекрасно видно мое отражение. Я закатываю глаза, а папа улыбается. Он тоже смотрит в окно.

– Мне двадцать лет, – напоминаю я. – Не обязательно показывать меня своим дружкам.

– Со мной всегда ходят Лори и Палмер. Ты живешь далеко, и как раз тобой я хочу похвастаться больше всего. – Он улыбается и встряхивает лед в стакане, прежде чем сделать глоток. Его взгляд встречается с моим в отражении окна. – Несмотря на то, что ты хочешь стать учительницей.

Я подхожу к нему и потягиваю за волосы, чтобы он вскрикнул.

– Учитель – благородная профессия.

– И неблагодарная. Весь день на тебя вешаются сопляки, а их родители жалуются, что ты не понимаешь их милого Джонни, который задирает других детей. – Папа качает головой, ставит стакан и поворачивается на стуле лицом ко мне: – И это за пятьдесят тысяч долларов в год. И то если повезет. Как ты собираешься жить на такую зарплату?

– Ну, я точно перееду отсюда. – Жилье в Сан-Франциско и в Заливе неприлично дорогое. – А еще у меня есть ты, – самоуверенно заявляю я.

На самом деле мне этого не хочется. Я хочу выживать сама, без папиных денег. Хочу быть независимой, в отличие от мамы, которая много лет с ним в разводе, но все еще живет за его счет.

Я отказываюсь так жить. До того, как выйду замуж (если это вообще когда-нибудь случится, потому что мои взгляды на любовь далеки от романтических идеалов), я хочу сделать все, чтобы стать независимой и самой о себе заботиться.

Мужчина мне не нужен. Не сейчас.

И вообще никогда.

– Похоже, нужно перестать платить за тебя в двадцать один, – шутит он, но по тени в его взгляде я понимаю, что в этом есть доля правды.

– Я пошутила. – Я скрещиваю руки, чувствуя себя так более защищенной. Не стоило говорить, что рассчитываю на его помощь. – Сама справлюсь.

Он смеется и качает головой:

– Конечно, справишься. Встретишь вечером в клубе какого-нибудь красавчика и потом выйдешь за него замуж. Благодаря своему папаше он окажется чертовски богат, и вы оба будете обеспечены до конца жизни. Думаю, так и случится.

От гнева у меня кровь начинает закипать, я опускаю руки, сжимаю ладони в кулаки.

– Этого не будет. Я не хочу выходить замуж за богатенького сексиста. Да я вообще не планирую выходить замуж.

– Ага. – У отца такое самодовольное выражение лица, что я хочу его ударить. – Подожди немного. Я-то знаю, как это все происходит.

– Что это значит? – Я начинаю чувствовать обиду.

– Посмотри на себя, Хайден. У многих моих знакомых сыновья твоего возраста. Они один раз увидят тебя, а потом засыпят меня просьбами, как бы познакомить с тобой их младшенького.

– Отвратительно. – Я морщусь. – Я же не животное, за которое можно торговаться.

– Ты бы удивилась, если бы знала, сколько деловых сделок заключаются через брак и по сей день. – Он приподнимает бровь. – Я уже присмотрел кое-кого для Палмер.

Иу! Звучит кошмарно.

– А Палмер знает об этом?

– Она в курсе.

И все. Она в курсе.

В курсе, что отец собирается свести ее с кем-то, за кого, по его расчетам, она в конце концов выйдет замуж?

Интересно, он уже заплатил отцу этого парня? Это чертовски отвратительно.

– Я не поеду, – заявляю я. – Я выезжаю во Фресно сегодня же.

Я поворачиваюсь на пятках, собираясь уйти из его душного кабинета, а он произносит:

– На твоем месте я бы этого не делал. Я говорил серьезно о том, чтобы лишить тебя содержания.

Такого жесткого тона я давно у него не слышала. С тех пор, как в шестнадцать улизнула из дома на вечеринку к какому-то парню и напилась там. О, папа ужасно разозлился. Я несколько недель была наказана.

Но это того стоило. Той ночью я целовалась с восемнадцатилетним Чадом Сэдвеллом из бейсбольной команды.

Я оглядываюсь через плечо. Меня бесит папино ничего не выражающее лицо. Такое невинное, будто в его словах не было никакой угрозы. Уверена, мои эмоции написаны у меня на лице, потому что он смягчается. Теперь он говорит почти ласково:

– Ну ладно тебе, Хайд. Сделай это для своего папочки. Я же не прошу тебя принимать предложение о помолвке сегодня же вечером. Просто оцени этих парней и скажи, есть ли у них надежда.

– Но я же даже живу не здесь.

– Неважно. Мы живем в современном мире, в конце концов. Можно устраивать свидания в зуме, – предлагает он, засмеявшись, – и можно приезжать домой на выходные. Да и не все сыновья бизнесменов живут здесь. Они разбросаны по всей стране, учатся, работают.

– Только никаких старых пердунов, – предупреждаю я.

Он смеется:

– Естественно! Я бы не стал сводить тебя с кем-то старше тридцати.

– О! Значит, кто-то примерно возраста Лори. – Наверное, так не стоило говорить, ну да ладно. Это же правда.

– Ага, точно. – Он расслабляется, и я начинаю улыбаться. Он иногда так делает. Эмоциональный шантаж. Торгуется, чтобы получить то, что хочет.

Это расстраивает.

– Мне нечего надеть, – говорю я. Это правда. Я давно уже не была в клубе. Я вообще избегаю его, как могу.

– Прогуляйся по магазинам. И Палмер с собой возьми, – предлагает он, проверяя время на часах Rolex. – Время еще есть. Мы не выедем раньше половины седьмого. Но самое позднее – в семь.

От похода по магазинам я точно не откажусь. Тут он знает меня слишком хорошо.

– Ты не возражаешь?

Он поднимается из кресла, встает передо мной, протягивает руки, чтобы нежно сжать мои плечи и заглянуть в глаза. Злого, холодного отца, с которым я говорила пару минут назад, заменяет искренний и добродушный.

– Ну конечно, не возражаю. Покупай все, что хочешь. Платье. Туфли. Новую косметику. Украшения. Что твоей душе угодно.

Мои мысли путаются. Передо мной выбор. С одной стороны, я хочу изменить мир, стать учителем, работать с шестилетками. Но правда в том, что иногда я бываю меркантильной стервой, которая обожает покупать Chanel и Gucci.

Ничего не могу с собой поделать.

– Ну, пойду предложу Палмер.

Он притягивает меня к себе и обнимает. Я поднимаюсь на цыпочки и чмокаю его в щеку.

– Спасибо, папочка.

– Не за что, тыковка.

Он улыбается и явно доволен. Он добился своего.

Как и я.

Глава 3

Тони

МЫ В КАКОМ-ТО МОДНОМ ЗАГОРОДНОМ КЛУБЕ.

Я здесь не в своей тарелке, но папа и его жена Хелена решили, что это лучшее место, чтобы провести субботний вечер. Каким-то образом они угадали с моими размерами и подготовили все к моему приезду. И теперь я вхожу в клуб, одетый в черные брюки, белую рубашку и черный пиджак, а еще меня душит черный галстук.

– Gucci, – сообщила Хелена, когда я вошел в гостиную перед выездом в клуб. Она задержала на мне оценивающий взгляд, от которого мне стало неловко. – Сама выбирала!

У меня чувство, что новая мачеха меня проверяет.

Я жду, пока папа договорит с каким-то знакомым. Слышу фальшивый смех, смотрю на дружественные похлопывания по спине. Хелена стоит рядом с отцом. На ней бледно-розовое платье с блестками, которое сначала показалось мне слишком нарядным, но на этом вечере оно вполне уместно. Она красива, надо отдать ей должное.

Но определенно не в моем вкусе.

Я быстро понял, что это светское мероприятие проводится только для того, чтобы помериться кошельками. Сплошной выпендреж. Женщины усыпаны бриллиантами и различными драгоценностями. Глядя на их идеальные лица, я представляю, как они выглядят без профессионального макияжа. Сложно дышать из-за разлитых в воздухе ароматов дорогих духов и одеколона. Все одеты идеально и, как ни странно, выглядят одинаково.

Это как-то скучно.

Мы проходим через зал, отец представляет меня своим знакомым. Я сразу же забываю их имена: их слишком много, чтобы запомнить. Я улыбаюсь, киваю, пожимаю им руки и повторяю со всей искренностью, на которую способен:

– Рад познакомиться с вами, сэр.

Послушный сын нерадивого отца.

Многие спрашивают, пойду ли я по стопам папы, буду ли работать на него. Он всем с гордостью рассказывает, что я учусь на факультете бизнеса. Их этот ответ устраивает. Но он никогда не упоминает, где именно я учусь.

Это как скелет в шкафу. Я поступил в обычный государственный университет, который не являлся престижным – по крайней мере, в его глазах. И хотя я играю в футбольной команде первого дивизиона, об этом он тоже умалчивает. Наверное, это породит множество неудобных вопросов.

Например, приходит ли он на мои матчи.

Я молча киваю и улыбаюсь. Как же скучно. У меня уже челюсть болит столько улыбаться, да и в животе начинает урчать. Мне наконец удается вырваться, и я заказываю в баре стакан пива. Бармен протягивает его мне без задержки.

Оставляю ему десять долларов на чай.

Поужинать так просто не получится – сначала нужно поучаствовать во всех светских беседах. Я не знаю тут никого, так что ищу темный угол и прислоняюсь к стене. Проверяю телефон, попиваю пиво. Оно как-то быстро заканчивается.

Да, понадобится много стаканов, чтобы пережить вечер.

– Вот, держи.

Передо мной стоит Хелена с бутылкой пива в руке и улыбается. Она, видимо, следила за мной, раз знает, какое пиво я пью. Неприятно, но я игнорирую возникшую тревогу и беру пиво, стараясь не дотронуться до ее пальцев.

– Спасибо.

Она улыбается и придвигается ближе. Меня окружает ее аромат. Не отрицаю, что, когда впервые ее увидел, она показалось мне симпатичной. К тому же ей едва за тридцать, так что она ближе по возрасту ко мне, чем к отцу.

– Развлекаешься? – Она приподнимает брови, подносит к губам бокал охлажденного вина и осторожно делает глоток, старясь не смазать помаду.

Я пожимаю плечами, беспокойно оглядываясь. С удовольствием бы избежал этого разговора. Я же едва ее знаю.

– Да не особо.

Ее губы насмешливо искривляются:

– Ух ты. А чего так?

– Я тут никого не знаю.

Она просияла:

– Меня-то ты знаешь.

– Ну да. А тебя разве не ждут подруги?

Я не настроен болтать с этой женщиной. Чувствую себя неловко, и мне не нужны неприятности.

– Каждая женщина в этом зале – расчетливая стерва. Включая меня. – Она придвигается еще ближе, юбка ее платья касается моих ног. Я в ловушке, прижат к стене. Не могу двинуться – она это явно замечает. – К тому же я бы с удовольствием узнала тебя получше. Поверить не могу, что мы раньше никогда не виделись.

– Так бывает, когда твой муж бросает старшего ребенка, – объясняю я, делая глоток пива.

Она хмурится:

– Он не бросал тебя. Твоя мать не давала ему с тобой видеться.

– Ага, продолжай в это верить.

Мы смотрим друг другу в глаза. Она молчит. Я тоже.

Похоже, Хелена использует молчание в качестве оружия. Как и я.

Сделав пару глотков вина, она постепенно расслабляется.

– Ты в курсе, что ты копия отца?

– Да. Наверное.

Она придвигается, и мы касаемся плечами. Свет множества ламп, отражающийся от блестков на ее платье, слепит меня. Она похожа на ходячий розовый диско-шар.

– А ты неразговорчив, а?

Я медленно качаю головой. Я почти все время молчу, чтобы не наговорить глупостей, о которых потом мне будут постоянно напоминать. Уверен, что у этой женщины деловая хватка, и она когда-нибудь использует мои слова против меня в корыстных целях.

Да пошло оно все. Лучше молчать и притворяться, что не замечаю ее.

Наши взгляды встречаются, в уголках ее губ появляется улыбка.

– Ты мне нравишься. Может, мы как-нибудь…

– Хелена! Вот ты где! – К нам подбегает платиновая блондинка в облаке голубых оборок и берет Хелену за руку. Потом замечает меня. Ее идеально дугообразные брови приподнимаются чуть ли не до затылка. – Так-так. Кто это у нас тут? Уже меняешь Энтони на более молодую модель?

Я напрягаюсь. Эта женщина говорит обо мне как о куске мяса.

Хелена неловко смеется:

– Ну конечно нет, Лори. Это мой пасынок, Тони.

– Пасынок? Сын Энтони? Господи боже! – Лори кладет руку на грудь и хлопает ресницами. – Прости, вот это я облажалась.

– Все в порядке. Приятно познакомиться. – Я поднимаю бутылку, как будто произношу тост, и делаю глоток.

– Нам, наверное, не стоит видеться. – Хелена предостерегает Лори. Я хмурюсь. О чем это они?

– Ты права. Это так глупо. Их соперничество уже перешло все границы.

Женщины посылают друг другу воздушный поцелуй, и Лори снова оборачивается ко мне:

– Рада знакомству, Тони. – И снова Хелене: – Позвони мне на следующей неделе, дорогая. Сходим пообедать, – и исчезает так же быстро, как и появилась.

– Что происходит? – спрашиваю я Хелену, когда Лори уходит.

– О, твой папа, как обычно, наживает себе врагов. Жених Лори – один из них, – она игриво улыбается, – но мы с ней, к счастью, остались подругами, несмотря на их вражду.

Хм. Я знаю, что отец в прошлом был замешан в грязных делишках. Когда я был помладше, все считали, что мы мафия, только из-за того, что мы итальянцы. Я всегда думал, что это чушь собачья. Но когда вырос и начал понимать, как устроен мир, у меня закрались подозрения, что мой старик проворачивал не совсем законные махинации. Он занимается недвижимостью – скупает крупные предприятия по дешевке и разбивает их на части, продавая их по отдельности гораздо дороже их первоначальной стоимости.

Людей он кидает. Сбивает цену на покупку и завышает на продажу. Он подлый. Недавно я погуглил и нашел кучу информации о нем. И это не пытаясь углубиться в поиск. Стоит ли мне вообще задумываться о работе с отцом?

Не знаю.

Хелена все болтает про подружек из клуба и как мой отец испортил им жизнь, насолив их мужьям. Я слушаю ее краем уха и разглядываю толпу. Я, наверное, плохой человек, если меня не волнуют ее проблемы. Они кажутся пустяковыми, если посмотреть на ее жизнь: ей не надо ни о чем беспокоиться, отец ее обеспечивает, и она на какое-то время привязала его к себе, родив детей. Уверен, она очень жалеет, что не мальчиков.

В комнату заходит белокурая девушка в белом, ее тут же кто-то заключает в объятия. Я не вижу ее лица, но слышу ее звонкий смех. Я приглядываюсь. Она двигается очень знакомо. Мое тело покрывается мурашками. Я отклоняюсь вправо, чтобы разглядеть ее лицо. Девушка отстраняется от обнимающей ее женщины, и я окончательно убеждаюсь в своих догадках.

Хайден из дилерского центра Range Rover.

Ни фига себе. Вечер становится интереснее.

– Попозже поболтаем, – прощаюсь я с Хеленой, отхожу от нее и делаю вид, что не замечаю, как она зовет меня.

Я пробираюсь сквозь толпу, не обращая внимания на улыбки и кивки этих фальшивых манекенов, ведущих себя так, будто они сто лет меня знают, хотя мы совершенно не знакомы. Теперь я стою прямо за ней, вдыхаю ее чудесный аромат. Я очарован элегантным наклоном ее шеи и как ее волосы падают на плечо во время оживленного разговора с какой-то женщиной. Наконец я выхожу из транса и произношу:

– Хайден.

Она оглядывается через плечо и удивленно смотрит на меня:

– Тони из дилерского центра? Это ты?

Не могу удержаться от улыбки. Ее голос мягкий и звонкий. Звучащий так сладко. Глаза раскрыты от удивления, и она улыбается, будто наша встреча – лучшее, что с ней случилось за долгое время.

Я широко улыбаюсь в ответ:

– Ага, это я, – я протягиваю руки, – во плоти.

– И эта плоть просто прекрасна, – бормочет она.

Я отступаю назад, удивленный ее словами. Она остается на месте и не сводит с меня взгляда, забыв о женщине, с которой болтала пять секунд назад. Мы смотрим друг на друга – идеальная возможность изучить ее получше.

Такие платья, как сейчас на ней, нужно запретить – оно одновременно откровенное и закрытое. Короткое – демонстрирует ее потрясающие ноги. Юбка с оборками подчеркивает стройные бедра. Хотя у платья длинные рукава, V-образный вырез подчеркивает декольте. Я всегда был ценителем женских ног, но грудь Хайден – просто совершенство.

– Не ожидала тебя здесь увидеть, – признается она, пока я разглядываю ее как идиот.

– А я тебя.

Я засовываю руки в карманы брюк, стараясь выглядеть непринужденно. Кровь бурлит в жилах, когда она стоит так близко.

– Значит, наши планы совпали.

– Видимо, да. – Она хватает за руку девушку в темносинем платье и притягивает к себе. – Это Палмер, моя сестра.

– Приятно познакомиться. – Я пожимаю девушке руку. Она смотрит на меня, прищурившись, ее губы разомкнулись, обнажив брекеты. Палмер точно младшая. Она тоже блондинка, и черты ее лица напоминают Хайден.

– А ты кто? – спрашивает она.

– Ой, прости. Это Тони, – Хайден делает особое ударение на моем имени, посылая сестре многозначительный взгляд.

Хмм.

– Подожди-ка, Тони из дилерского центра? – Палмер внимательно смотрит на меня, я не могу сдержать ухмылку. – Хайден сказала, что ты симпатичный.

– Палмер! – Хайден пихает сестру локтем.

– Что? Это же правда! Ты сама всегда говоришь, что нужно быть честной и ничего не утаивать. – Палмер потирает бок. – Тем более, в этом нет ничего страшного. Он на тебя так смотрит, что уверена, он о тебе так же думает.

Хайден смотрит на меня, ее глаза светятся, когда она ловит мой пристальный взгляд, который заметила ее сестра.

– Так ты рассказала обо мне сестре, значит? – спрашиваю я Хайден, подходя ближе. Я вспоминаю, как пару минут назад Хелена вторглась в мое личное пространство, и искренне надеюсь, что Хайден не воспринимает меня так же.

Очевидно, нет, потому что она тоже делает шаг навстречу. Теперь мы стоим так близко, что почти касаемся друг друга. Я чувствую ее восхитительный аромат еще сильнее. В отличие от других приятных запахов этот манит меня, как наркомана.

– Я сказала ей, что ты симпатичный, – поясняет она, – вот и все.

– Значит, ты так думаешь.

– Это слишком банальное слово, чтобы описать тебя, но да. Пока хватит? – Она улыбается, обнажая белые ровные зубы.

Черт. В этой девушке все прекрасно. На ее лице косметики меньше, чем у остальных женщин здесь, но ей она и не нужна. Сексуальное белое платье подчеркивает ее потрясающие формы. На шее то ожерелье со звездами, что я заметил днем. Россыпь золота на гладкой коже. Я зачарован этим ожерельем.

Хочу прикоснуться. Провести по нему кончиками пальцев и посмотреть, появятся ли на ее коже мурашки.

Из динамиков раздается писк включаемого микрофона, люди в зале ахают. Затем раздается звон столового серебра о стекло, я поворачиваюсь и вижу человека, стоящего перед подиумом, на сцене. Он держит вилку в одной руке и бокал вина в другой. Снова постукивает вилкой по краю бокала, а потом объявляет в микрофон:

– Всех приветствую! Пожалуйста, займите свои места. Ужин сейчас подадут.

Я наблюдаю, как сестра тащит за собой Хайден, которая ничего не может сделать, хотя мы продолжаем смотреть друг на друга. У меня возникает искушение пойти за ней, но в последнюю секунду она отворачивается и следует за Палмер. Хайден идет в другой конец зала. Я наблюдаю, как покачиваются ее бедра, как юбка обвивается вокруг них.

Одно неловкое движение – и я увижу ее попку. Эта юбка такая короткая! Мне нравится.

– Тони! Вот ты где! – Я поворачиваюсь. Ко мне направляется отец, лицо у него мрачное. – Пошли за стол.

Я следую за ним, благодарный, что он не пытается представить меня кому-то еще. Он с уверенностью направляется к нашему столику. Понятия не имею, как они понимают, кто где сидит. Уверен, это один из секретов клуба, в который я не посвящен.

Неважно. Я вряд ли стану здесь своим человеком. Это место не для меня.

Наконец мы находим нужный столик, и я сажусь по правую руку от папы. Вскоре к нам присоединяется Хелена: ее щеки раскраснелись, в руке – полный бокал вина. Думаю, она уже опустошила несколько таких. Папа бросает на нее неодобрительный взгляд. Она игнорирует его, садится и ставит бокал на стол, откинув волосы на плечо.

– Я видел, как ты говорила с Лори. – Отец, очевидно, раздражен.

В глазах Хелены вспыхивает гнев:

– Она все еще моя подруга. Я не виновата, что ее парень заключил сделку с Камински.

Она не из тех, кто так просто сдается.

Отец злобно смотрит на нее:

– Я же говорил тебе не связываться с их семьей.

– Ты не можешь контролировать, с кем мне разговаривать, Энтони. Я не ребенок. – Хелена надувается именно как маленький ребенок. – Лори моя подруга. Я не могу так назвать больше никого в этом зале, поэтому собираюсь общаться с ней при любой возможности.

– Я не доверяю ее парню.

– И не стоит, – улыбается мачеха, – уверена, он хочет остаться со мной наедине и выпытать все твои секреты.

Она таким тоном произносит «остаться со мной наедине и выпытать», что я удивленно поднимаю брови. Она это замечает:

– Не смотри на меня так. Я видела, как ты флиртовал с Хайден Ченнинг и даже не скрывался, – бросает она.

Отец поворачивается, в его взгляде вспыхивает гнев:

– Ты знаешь Хайден?

– Сегодня утром познакомился с ней в автосалоне… – начинаю я, но он тычет пальцем мне в лицо, его яростный взгляд встречается с моим.

– Не разговаривай с ней. Тебе запрещено даже смотреть на нее, слышишь меня?

Я отстраняюсь от его дрожащего пальца.

– Да в чем дело-то? Я ее толком не знаю.

– Вот пусть так и будет, – рычит папа, тянется за напитком и залпом выпивает, оставив в стакане лед.

Я наблюдаю за ним молча, гадая, что, черт возьми, семья Ченнингов сделала ему, что он так злится. Хелена даже не поднимает взгляд от телефона. Отец внезапно встает, выходит из-за стола и направляется к ближайшему бару.

– Не обращай на него внимания, – говорит Хелена.

– Он разозлился.

– Да он в последнее время вечно злится. – Она пожимает плечами.

– Что ему сделал этот Ченнинг?

– По словам твоего папы, Брайан Ченнинг украл у него три сделки, и все за последние пару месяцев. – Хелен закатывает глаза. – Думаю, он преувеличивает.

– Кровная вражда, значит.

– О, еще какая. Я очень давно дружу с девушкой Брайана Ченнинга. Дольше, чем замужем за твоим отцом. – Она указывает куда-то в сторону. – Ну, ты уже знаком с Лори.

Минуточку. Лори, та платиновая блондинка, с отцом Хайден? Та самая подружка ее отца, о которой она рассказывала?

– Понятно, – я стараюсь реагировать сдержанно, но взбудоражен.

Я и понятия не имел, насколько связан с Хайден из Range Rover.

– Думаю, тебе следует избегать ее. Я про Хайден. – Я вопросительно смотрю на Хелен, и она поясняет: – Это явно не порадует твоего папу.

– Он все равно никогда не проводит со мной время, – говорю я, пожимая плечами. – Какая ему разница, с кем я и что делаю?

– Я серьезно, Тони. Как сказал твой отец, Хайден под запретом. Я не позволю тебе разрушить мою дружбу с Лори только потому, что ты хочешь трахнуть шлюховатую дочку Брайана, – резко заявляет Хелена.

– Шлюховатую? И кто сказал, что я хочу ее трахнуть?

Люди по другую сторону стола наблюдают за нами с явным интересом. Понятия не имею, кто они, но, когда я смотрю на них, они отводят глаза.

– Да тут и говорить ничего не надо, я видела, как ты на нее смотрел, – Хелена ухмыляется. – Лори говорит, что Хайден раздвигает ноги чуть ли не перед каждым встречным.

Поверить не могу, что Хелена заявляет мне такое. Зачем быть такой грубой? Такой неуважительной?

– Ты что, ей завидуешь?

– Я лишь хочу, чтобы ты знал правду. Это самое малое, что я могу для тебя сделать, ведь ты мой пасынок. – Она сдержанно улыбается. – Просто забочусь о тебе, вот и все.

Отец возвращается с двумя стаканами в руках, усаживается на свое место, поворачивается к Хелене и начинает ей что-то сердито шептать. Я игнорирую их. Жаль, что вообще приходится иметь с ними дело.

Но благодаря Хайден вечер становится все интереснее.

Глава 4

Хайден

– О ЧЕМ ТЫ ДУМАЛА, РАЗГОВАРИВАЯ С ТОНИ СОРРЕНТО? – спрашивает папа, как только выводит меня танцевать.

Ужин прошел мучительно. Я жевала сухую курицу и делала вид, что наслаждаюсь рассказами папиных друзей. Они все говорили о себе, о своих успехах и деньгах. Знаю, что все в клубе богатые и успешные, но разве мы не больше этого? Нам следует обсуждать мировые проблемы и варианты их решений – учитывая, сколько у всех здесь денег.

Но нет. За этим столом одно сплошное «мой банковский счет больше твоего».

Некоторые сегодня пришли с сыновьями. Все довольно привлекательные, лукавить не буду. Один чрезвычайно хорош собой. Сидит напротив меня и каждые пару минут сверкает в мою сторону наглой улыбкой, как будто ожидает, что я от одного его взгляда растаю. Его отец перечисляет достижения сына, будто выставляет жеребца на продажу.

Папа чуть ли не слюни пускает – так что своего тот мужчина добился. Жеребцом оказывается игрок в лакросс[13]. Учится в Гарварде. Готовится поступать в медицинский. Хочет стать пластическим хирургом, как его отец. Именно он, судя по тому, что Лори с ним явно хорошо знакома, подарил ей силиконовые сиськи, выпирающие из ее синего платья.

Я смотрю на свою грудь. По сравнению с Лори – доска. Ничего не имею против имплантов. Понимаю, почему женщины так ими увлекаются. Но я бы не хотела грудь, которая вываливается наружу при любом неловком движении.

– Кто такой Тони Сорренто? – уточняю я у отца. Я строю из себя дурочку – прекрасно понимаю, что он говорит о Тони из Range Rover.

И вообще, почему бы мне с ним не поговорить? Он здесь самый горячий парень.

Папа глубоко вздыхает и медленно выдыхает, кружа меня по танцполу. Играет живая музыка, певец исполняет какую-то балладу, кажется, из девяностых.

Ужасно.

– Не лучший выбор.

Звучит банально. Значит, он никогда не разговаривал с Тони.

– Ты знаешь его?

– Я знаю достаточно.

– Так ты знаешь его лично? Вы общались? В гольф вместе играли? Собутыльники?

На его лице мелькает раздражение:

– Нет, я с ним никогда не общался.

Так и думала.

– Тогда откуда ты знаешь, что он такой плохой? Осуждать людей, которых не знаешь, как-то нечестно, – возражаю я.

От гнева его щеки краснеют. Папа обычно довольно спокойный, его редко что-то может вывести из себя – кроме упоминания о моей маме. И изредка его довожу я.

– Его отец – сволочь.

– Так может, он на него совсем не похож.

– Яблоко от яблони недалеко падает.

Я смеюсь:

– Ну вот мы с тобой совершенно не похожи.

– Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь, – ухмыляется он и крепче сжимает мою руку в своей. Он любит поговорить о себе. – Просто… забудь про этого парня. Я даже не знал, что у Сорренто есть сын, а он еще и твоего возраста.

– Тогда как ты узнал, что это он? – спрашиваю я. Мой вопрос звучит невинно, но я хочу узнать, почему отец так относится к этим Сорренто.

– Я видел, как ты разговаривала с ним, и разузнал, кто он такой. – Папа бросает на меня строгий взгляд. – Держись от него подальше.

Ох, как глупо. Теперь меня еще больше тянет к Тони. Неужели родители этого не понимают? Если объект твоего интереса под запретом, тебе только и хочется, что обладать им.

Я оглядываю зал, продолжая танцевать с отцом, но Тони нигде не видно. К тому же здесь довольно темно – свет приглушили, как только заиграла музыка, так что разглядеть что-то довольно трудно.

– Прошу прощения, могу я украсть у вас Хайден? – спрашивает уверенный мужской голос.

Я поднимаю глаза. Это Джозеф, сын пластического хирурга. На лице папы сияет широкая улыбка. Он отпускает меня и ведет по направлению к Джозефу.

– Конечно. – Папа подмигивает мне и быстро уходит с танцпола. Придется танцевать с Джозефом. Он обнимает меня, но держится на уважительном расстоянии. Он двигается плавно, надо отдать ему должное. Интересно, ходил ли он на уроки котильона[14]? Я – да. Меня хотели отправить на бал дебютанток, но я убедила родителей, что это не для меня. Хотя они сильно настаивали. Зря, что ли, потратили столько денег на уроки танцев? Можно сказать, они были в ярости. Уверена, они отправят туда Палмер.

– Рад, что мы наконец встретились, – Джозеф прерывает молчание.

– И я, – отвечаю я, слабо улыбнувшись.

– Твоя мачеха мне много о тебе рассказала, – сообщает он.

– Она не моя мачеха, – поправляю я.

– Ой… ну, девушка твоего отца. Она очень милая.

– Ага. Да. Ну она нормальная вроде бы. – Я бросаю на него многозначительный взгляд: я не хочу говорить с ним о Лори. – А почему ты не на учебе?

– Приехал на выходные. Завтра у папы день рождения. – Его рука перемещается на мою спину и спускается все ниже. Если он продолжит в том же духе, она окажется на моей заднице, а такого я не потерплю. Мы едва знакомы.

– Здорово. А вечеринка будет?

– Да, завтра днем у нас дома. – Просияв, он восклицает: – Приходи! Лори и твой отец тоже приглашены.

– Может быть, хотя завтра мне нужно возвращаться домой.

– А где ты живешь?

– Во Фресно.