Притягательный дерзкий лжец E-Book

Кристина Лорен

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Дерзкие истории
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2023

Seitenzahl: 434

Beschreibung

Лондон Хьюз идет по жизни уверенно и прямо – занимается серфингом, работает в баре, проводит время с друзьями. Но улыбка Люка Саттера сшибает ее с ног, как волна с серфинговой доски, сбивает с толку и заставляет свернуть с точно намеченного пути… Люк так долго жил на автопилоте, что уже давно не останавливается, чтобы задуматься о том, что делает. Но Лондон словно оживила его разбитое много лет назад сердце. Сможет ли новое, зарождающееся чувство победить страхи и ошибки прошлого?

Leseprobe

Кристина Лорен Притягательный дерзкий лжец

Christina Lauren

WICKED SEXY LIAR

© Christina Hobbs and Lauren Billings, 2016

© Ивасечко И., перевод, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Глава 1. Лондон

Если у вас давно не было секса, ждите примерно следующее. Вы будете машинально вздыхать во время сцен поцелуев в фильмах, и эти вздохи и фырканье будут сопровождаться закатыванием глаз, из-за чего вы непременно схлопочете в лоб подушкой с противоположного конца дивана. Еще вы сможете назвать по памяти не меньше трех онлайн-секс-шопов, точно вспомнив тарифы доставки, скорость и надежность. Как минимум два из них вам выдаст поисковик, едва вы введете первую букву названия.

И будьте готовы к тому, что ваша соседка всегда будет клянчить у вас батарейки для пульта от телевизора, ручного пылесоса или фонарика, думая, что они у вас есть. Это просто нелепо, потому что все знают, что лучшие игрушки работают либо от сети, либо на аккумуляторах. Эх, дилетанты.

Еще с мастурбацией станет все просто замечательно. Я имею в виду, по-настоящему замечательно, как у олимпийской чемпионки, если бы существовал такой вид спорта. И секс с самой собой станет единственно возможным вариантом, потому что какой мужчина сможет конкурировать с вашей рукой или мощным вибратором с семнадцатью скоростями?

Побочные эффекты синдрома необщительной вагины становятся особенно заметными, если вас постоянно окружают три самые отвратительно-счастливые парочки. Моя соседка Лола и ее лучшие подруги Миа и Харлоу познакомились со своими половинками во время совершенно безумного и разгульного уикенда в Лас-Вегасе. Миа с Анселем женаты и едва появляются на людях. Харлоу с Финном, похоже, преуспели в сексе посредством зрительного контакта. А Лола со своим парнем Оливером сейчас на таком этапе отношений, когда не могут оторваться друг от друга, а секс у них происходит практически спонтанно. Приготовление ужина превращается в секс. Просмотр «Ходячих мертвецов», кажется, их тоже возбуждает. Какой-то круглосуточный секс! Иногда они просто приходят домой, спокойно болтая о какой-нибудь ерунде, потом внезапно замолкают, глядя друг на друга… и понеслась.

Да, и к слову… Оливер – очень шумный, и у меня появилась реальная возможность узнать, какие плохие словечки популярны в Австралии. Хорошо, что я их обоих очень люблю. Да, люблю всем сердцем. Мы с Лолой познакомились в ту пору, когда изучали изобразительное искусство в Калифорнийском университете. Потом, прежде чем она переехала ко мне прошлым летом, мы пересекались довольно редко, но у меня сразу возникло стойкое ощущение, что я знаю ее всю свою жизнь.

Услышав ее вялое шарканье, я расплываюсь в улыбке. Она появляется со спутанными волосами и все еще раскрасневшимся лицом.

– Оливер только что ушел, – с полным ртом хлопьев с изюмом говорю я. – Спотыкаясь, он нарисовался минут десять назад, лохматый и растрепанный и с ошалелой улыбкой. Я дала ему «пять» и бутылку «Гаторейда» на дорожку, потому что после всего этого у него явное обезвоживание. Честное слово, Лола, я под впечатлением.

До этого момента было трудно представить, что щеки Лолы могут порозоветь еще сильнее. Хорошо, что я не поспорила на это. Проигрыш был бы обеспечен.

– Извини, – смущенно улыбается она, выглядывая из-под открытой дверцы кухонного шкафа. – Мы, наверное, тебе до смерти надоели, но я уезжаю в Лос-Анджелес.

– Даже не вздумай извиняться за то, что милый и потрясающий австралиец опять поимел тебя до потери сознания, – отвечаю я и встаю помыть тарелку. – Я бы испереживалась, не будь этого перфоманса каждый день.

– Просто иногда кажется, что до его дома ехать целую вечность, – Лола закрывает шкаф и, размышляя, смотрит вдаль. – Безумие какое-то. Или это мы безумные.

– Я попыталась убедить его остаться, – говорю я. – Кстати, я ухожу на весь день, а вечером работаю. Так что остаетесь тут за главных.

– Сегодня опять работаешь? – налив себе воды, удивленно спрашивает Лола, опираясь бедром о стол. – У тебя на этой неделе все вечера заняты?

– Фреду нужны люди, а дополнительные рабочие часы еще никого не убили, – пожимая плечами, обьясняю я. Потом, вытерев тарелку, быстренько убираю ее и осведомляюсь: – А тебе разве не нужно доделать панно?

– Нужно, но я с удовольствием поболтала бы с тобой… Но ты ведь постоянно то на пляже, то работаешь…

– А у тебя офигенный парень, да и твои дела идут в гору, – отвечаю я.

Лола, наверное, самый занятой человек на свете. Она погружена в редактуру своего нового графического романа «Майский жук» или ездит на съемочную площадку, где экранизируют ее первую книгу – «Рыбу Рэйзор». К тому же ей часто приходится летать – то в Лос-Анджелес, то в Нью-Йорк, то куда-нибудь еще, куда студии или издательству вздумается ее отправить.

– Я знала, что сегодня ты будешь работать весь день, а вечер, наверное, захочешь провести с Оливером, – сжав ее плечо, добавляю я. – И потом, чем еще заняться в такой замечательный день, если не серфингом?

Она ухмыляется, держа чашку у губ.

– Даже не знаю… Ну там, сходить на свидание, нет?

Фыркнув, я закрываю шкаф и комментирую: «Очень смешно».

– Лондон, – она толкает меня в бок с серьезным выражением лица.

– Лола, – вторю ей я.

– Оливер упоминал о друге, который в скором времени должен приехать из Австралии. Может, нам встретиться всем вместе? – предлагает она, не поднимая взгляд и демонстрируя повышенный интерес к ногтям. – Сходим в кино или что-то вроде того…

– Без вариантов, – говорю я. – Моя дорогая и любимая, мы говорили с тобой на эту тему не меньше десятка раз.

Лола снова смущенно улыбается, а я со смехом выхожу из кухни. Но она идет за мной по пятам.

– Ты не можешь винить меня за легкое беспокойство о тебе, – замечает она. – Ты все время одна и…

Я беспечно отмахиваюсь от нее.

– Вообще-то, быть одной не значит быть одинокой.

Как бы ни была привлекательна идея заняться с кем-нибудь сексом, понимание того, что вместе с этим неизбежно приходит и куча проблем, заставляет насторожиться. У меня и без того достаточно людей вокруг – я еле успеваю общаться с Лолой и ее большой дружной компанией, а также их половинками. Мне пришлось постараться, чтобы выучить их фамилии.

– Тебе что, Харлоу шлет мысленные послания?

Лола хмурится, когда я наклоняюсь поцеловать ее в щеку и говорю:

– Не беспокойся обо мне. Я пойду, а то через двадцать минут прилив.

* * *

После долго дня, проведенного в мире воды, я повязываю фартук и встаю за барную стойку в местечке, любовно прозванном в народе «Царской гончей». Владельцем бара является Фред Фёрли.

Банка с чаевыми наполнена чуть больше чем наполовину, и это означает, что день в целом неплох, но и не настолько безумен, чтобы Фред взял еще кого-нибудь мне в помощь. У одного конца стойки тихо сидит парочка с полупустыми стаканами. Они настолько погружены в разговор, что едва замечают, когда я подхожу ближе. Похоже, им достаточно их напитков. С другой стороны сидят четыре женщины в возрасте. Отмечаю для себя их хорошую одежду, красивые сумочки. Они смеются и, наверное, пришли сюда что-то отпраздновать, что вероятнее всего означает забавное зрелище и отличные чаевые. Делаю себе мысленную заметку подойти к ним через несколько минут.

Мое внимание привлекает доносящийся с дальнего конца бара хриплый смех, и я замечаю Фреда, несущего несколько стаканов пива группе парней у бильярдного стола. Поняв, что моей помощи тут не нужно, решаю перепроверить свой инвентарь.

Я работаю у Фреда всего месяц и уже выяснила, что тут, впрочем, как и в любом похожем месте, очень легко влиться в рабочий распорядок. Здесь кругом сверкающие витражи, деревянные панели и кожаные диванчики. И вообще, этот бар в гораздо более хорошем состоянии, чем тот танцевальный клуб, в котором я работала два года во время учебы в колледже. Еще тут полно каких-то мутных типов, но для такой работы это неизбежный недостаток. Не то чтобы я невероятно привлекательная, но у мужчин в голове что-то перещелкивает, когда они видят девушку по ту сторону стойки. В таких случаях даже самые доброжелательные из них в один миг забывают о хороших манерах. Помощников бармена у нас тут нет, так что все приходится делать самой, но Фред – отличный босс, который может даже весело пошутить. Еще он в разы лучше меня умеет общаться с мутными типами. Именно поэтому тех парней у бильярда обслуживает он, а не я.

Обычно я становлюсь дотошной, когда дело доходит до работы, и до начала смены организую все именно так, как нравится мне – нож, два вида пиллеров, мадлер, ручная соковыжималка, фигурный нож, джулеп-стрейнер, барные ложки и мерный стакан. Порядок на столе означает порядок в голове.

В какой-то момент, когда я уже начинаю нарезать фрукты, на стойку облокачивается клиент и просит два «Белых русских» – один со льдом, один без. Я киваю, беру два больших стакана, и тут ко мне сзади подходит Фред.

– Дай знать, если ребятишки будут себя плохо вести, – говорит он, кивком показывая в сторону бильярдного стола, где стоит компания и с громким улюлюканьем слушает рассказчика.

Высокие, привлекательные и загорелые, они выглядят типичными студентами Калифорнийского университета, которые тут завсегдатаи. На ком-то футболка с принтом, на ком-то классическая рубашка. Смешивая напитки, я поглядываю в их сторону и, судя по росту, телосложению и загару, делаю вывод, что их хобби – водное поло.

Один из них, темноволосый и с такими губами, при взгляде на которые мысли только о сексе, смотрит на меня, не отводя взгляда. Он хорош собой (вообще-то, если честно, они все там хороши), и что-то в нем заставляет меня снова поднять на него взгляд. Я присматриваюсь внимательно и понимаю, что он непостижимо великолепен, но, к сожалению, с явным самолюбием до небес.

Что-то в нем напоминает мне о прошлом, и я тут же теряю интерес, поворачиваюсь к Фреду и, достав из-под стойки стеклянную банку с надписью «Автомобильный фонд», ставлю ее перед ним.

– Думаю, мы оба знаем, что тебе не стоит обо мне беспокоиться, – говорю я, и он, улыбаясь и покачивая головой, бросает взгляд в сторону банки, пока готовит напитки. – Так значит, сегодня мы с тобой тут вдвоем?

– Думаю, да, – отвечает он и ставит два пива на стойку. – В эти выходные никаких больших соревнований нет, так что будет тихо и малолюдно. Может, даже успеем сделать переучет.

Я киваю и, закончив с напитками, даю знак подойти, после чего мою руки и оглядываюсь проверить, не забыла ли я что-нибудь сделать. Позади меня кто-то покашливает. Обернувшись, я вижу, что нахожусь в полуметре от глаз, которые всего пару секунд назад смотрели в мою сторону с того конца бара.

– Чем могу помочь? – с дружелюбной и при этом профессиональной улыбкой вежливо интересуюсь я. Он прищуривается. Хоть его взгляд и не скользит по моему телу, у меня складывается впечатление, что он уже достаточно рассмотрел меня и оценил на предмет секса, как это делают большинство мужчин. По опыту скажу, у них в голове только это и есть.

– Повторите, пожалуйста, – с неопределенным жестом отвечает он.

У него в руке вибрирует телефон, и он что-то быстро пишет в ответ, после чего снова смотрит на меня.

Я достаю поднос. Не знаю, что они заказывали, пока здесь был Фред, но с легкостью могу догадаться.

– «Хайнекен»? – спрашиваю я.

Он прищуривается и делает вид, что оскорблен, от чего я смеюсь.

– Ну ладно-ладно, что-нибудь другое, – виновато подняв руки, говорю я. – Что вы пили?

Присмотревшись к нему, я замечаю, что вблизи он гораздо красивее. Карие глаза обрамлены такими ресницами, при виде которых компании-производители туши отвалили бы приличное состояние, чтобы иметь такую модель. Темные волосы столь мягки и густы, что, я уверена, погрузиться в них пальцами было бы просто потрясающе…

Но, думаю, он и сам об этом знает – его уверенность в себе заполняет собой все помещение. Его телефон вибрирует снова, а он, бросив на экран быстрый взгляд, игнорирует сообщение.

– А почему вы предположили мне такую выпивку? – интересуется он.

Я кладу на поднос несколько подставок под бокалы и снова пожимаю плечами, пытаясь пресечь разговор на корню.

– Просто так.

Но покупаться на это он не собирается. Уголок его рта слегка приподнимается, и он говорит:

– Колись, Ямочка.

Почти в тот же момент я слышу «Черт возьми!» от Фреда и с готовностью протягиваю руку, в которую он со шлепком вкладывает хрустящую долларовую купюру. Самодовольно ухмыляясь, я кладу ее в банку.

Проследив за моей рукой, парень возвращает взгляд на меня.

– Ух ты. Здорово!

Прочитав этикетку на банке, он спрашивает:

– «Автомобильный фонд»? Что это?

– Так, ничего, – отвечаю я, жестом показываю на сорта разливного пива и пытаюсь перевести разговор: – Так что вы пили, парни?

– Ты только что заработала доллар, но так ничего и не расскажешь?

Я заправляю выбившуюся прядь за ухо, понимая, что он не сделает заказ, пока я не отвечу.

– Все просто – мне повезло потому, что я уже много раз слышала эти «Ямочка – ямочки», – говорю я. На самом деле причина моей однодолларовой удачи в том, что чаще, чем собственное имя, я слышу про них. На щеках у меня глубокие ямочки, и я бы соврала, не признавшись, что это одновременно самая любимая и нелюбимая черта в моей внешности. Вместе с выгоревшими на солнце прядями моих и без того светлых волос и веснушками они делают меня похожей на типаж так называемой соседской девчонки. Показывая большим пальцем через плечо, я продолжаю: – А Фред не верит, что это происходит так часто, как я ему говорю. И мы решили устроить небольшое пари. Доллар, когда меня называют Ямочкой или упоминают их. Я уже собираюсь купить машину.

– На следующей неделе ставка та же, – где-то позади меня ворчит Фред.

Телефон любопытного парня снова оживает, но на этот раз он на него не отвлекается, даже не проверяет. Вместо этого засовывает его в задний карман джинсов, смотрит то на меня, то на Фреда и улыбается.

А я чувствую, что мне нужна передышка. Прямо сейчас.

Если до этого я думала, что парень красив, то это было просто ничто по сравнению с тем, как сейчас от улыбки преобразилось его лицо. В глазах загорелись огоньки, и все его высокомерие просто… испарилось. Его кожа чистая и загорелая, и женщины, должно быть, гадают, каким же хайлайтером он пользуется, если, окрашивая румянцем его щеки, она практически светится. Заостренные черты лица смягчаются, а в уголках глаз образуются морщинки. Я понимаю, что это всего лишь улыбка, но не могу решить, что мне нравится больше – полные губы, белые идеальные зубы или то, как один уголок рта приподнимается выше другого. Это заставляет меня хотеть улыбнуться в ответ.

Он крутит перед собой подставку для бокала и продолжает мне улыбаться.

– Выходит, ты не считаешь меня оригинальным, – замечает он.

– Я вообще ничего про тебя не считаю, – ухмыляюсь я в ответ. – Но приходится признать, что ты прав, ведь прямо сейчас я опять заработала на этом деньги.

Он бегло оглядывает мои щеки.

– Эти ямочки просто потрясающие, и я могу себе вообразить куда худший повод прославиться. Никто не назовет тебя Деревянной Ногой или Бородатой Леди.

Нет, этот парень даже не пытается быть милым.

– Ладно, вернемся к пиву, – говорю я. – Бутылочное, разливное?

– А, это как ты говорила… «Хайнекен»? Ну, пожалуйста, расскажи, с чего ты взяла, что я это заказал? Думаю, мое уязвленное самолюбие заслуживает такую малость.

Я бросаю взгляд ему за спину, где его друзья якобы играют в пул, а сейчас в основном пытаются вдарить друг другу киями по яйцам, и решаю ответить честно.

– Как правило – и под «как правило» я подразумеваю «всегда» – у любителей этого напитка чудовищное самомнение и ноль скромности. Им срочно нужно в туалет, едва подходит официантка со счетом, и еще они обычно тащатся по спортивным тачкам.

Парень смеется и кивает.

– Понятно. Это научное исследование?

Его смех звучит даже мило. Еще он подергивает плечами, и так же глуповато, как хохотушка.

– Строжайшее и объективное, – отвечаю я. – Сама проводила клинические испытания.

Он сдерживается, чтобы не захохотать еще сильнее.

– Тогда скажу тебе в утешение, что я на самом деле заказывал не «Хайнекен», и вообще-то хотел спросить, что у вас есть, потому что мы только что выпили по Стелле, и мне захотелось чего-то более интересного.

Я сразу начинаю перечислять по памяти:

– «Будвайзер», «Стоун ИПА», «Плиний Старший», «Гиннес», «Аллагаш» и «Грин Флэш».

– Начнем с «Плиния», – говорит он, и я стараюсь скрыть, насколько это меня удивляет в профессиональном смысле. Он явно разбирается в пиве, потому что выбрал лучшее из имеющегося.

– Шесть, пожалуйста. Я Люк, кстати. Люк Саттер.

Он протягивает руку, и после некоторого колебания я принимаю ее.

– Приятно познакомиться, Люк.

У него большая ладонь, не слишком мягкая… и очень приятная. Длинные пальцы, чистые ногти и крепкое рукопожатие. Я убираю руку и практически тут же начинаю наливать ему пиво.

– А тебя зовут… – продолжает он, вопросительно произнеся последнее слово.

– С тебя тридцать долларов, – говорю я вместо ответа.

Явно забавляясь, Люк слегка улыбается, после чего достает из кошелька две двадцатки и кладет их на стойку. Берет три стакана и кивает мне, прежде чем отвернуться.

– Я вернусь за остальными, – говорит он и уходит.

Открывается входная дверь, и входят одна за другой участницы какого-то девичника. И в течение следующих трех часов я делаю больше розовых коктейлей с сексуальными названиями, чем в состоянии сосчитать. Поэтому забрал ли оставшееся пиво Люк или кто-то еще, я даже не заметила. Что, кстати, очень даже хорошо, напоминаю я себе. Ведь если и есть правило, которое я усвоила четко и быстро, то вот оно. Не встречаться с парнями, с которыми познакомилась на работе. Никогда.

А Люк… ну, это только усиливает все возможные причины поставить это правило на первое место.

* * *

Едва уходит последний посетитель, я сразу принимаюсь помогать Фреду все закрыть, потом уезжаю в свою пустую квартиру и там просто валюсь в постель.

Родители, мягко говоря, не в восторге от моей жизни в Сан-Диего и при каждой встрече осторожно напоминают мне об этом. Они не понимают, зачем мне соседка, если бабуля оставила мне в наследство этот лофт. И хотя здесь я провела большую часть детства, они также не понимают, почему после окончания университета я не продала его и не вернулась домой. Нет, ну что за вариант! Холодный Колорадо вместо солнечного Сан-Диего? Зачем?! И они наверняка не одобряют ежедневный серфинг и ночную работу в баре, в то время как диплом по графическому искусству, ради которого я так вкалывала, пылится без дела.

Ладно, по поводу последнего они правы.

Но прямо сейчас я довольна своей жизнью. Лола беспокоится, что я слишком долго одна… И я действительно давно одна, но вовсе не чувствую себя несчастной. Работать барменом – это забавно, а серфинг для меня значит еще больше. Это часть меня. Я люблю наблюдать, как медленно вздымаются и закручиваются волны, превращаясь в пенистые стеклянные цилиндры. Люблю попадать внутрь волны – этого тоннеля, огромного и такого шумного, что в ушах ревет. Люблю ощущать, как солоноватый воздух наполняет мне рот и впрыскивается в легкие. Каждую секунду океан строит замки и разбивает их. Смотреть на это никогда не надоест.

И еще мне нравится падать в кровать, уставшей от того, что стояла на доске весь день и работала на ногах всю ночь, а не потому что сидела за столом, уставившись в монитор компьютера.

Сейчас моя жизнь невероятно хороша.

* * *

Но в начале своей субботней смены у Фреда я чувствую себя разбитой и взвинченной одновременно – ребра болят, а горло продрано кашлем и соленой водой.

Бывают дни, когда океан готов катить на меня свои волны, но сегодня не тот день. Сначала вообще нередко бывали дни, когда волны очень даже ничего, но ни одну я не могла оседлать. Может, вставала либо слишком рано, либо слишком поздно. Я уже давно сбилась со счета, сколько вообще раз падала и получала доской по спине. До колледжа я каждые каникулы проводила тут, у бабушки, и серфила на пляжах Блэк бич и Винданси, как только мне исполнилось достаточно лет, чтобы иметь силы самой нести доску. А вот сегодня чем дольше я там оставалась, тем сильнее нарастало разочарование, а последней каплей стала неожиданно огромная волна, которая закрутила меня… очень сильно.

А вечером снова пришел парень с теми волосами и улыбкой. Люк. Я сразу вспомнила тот его хрипловатый голос, которым он вчера представился мне. Сегодня он сидит за столиком со своими друзьями, и я замечаю его, едва только вхожу.

Бар забит под завязку, и, даже сквозь громкую музыку услышав хохот Харлоу, я ощущаю легкую тоску. Как бы мне хотелось посидеть с ними, а не работать. Но, повязав фартук поверх рубашки, я мужественно встаю за стойку.

– Смотрю, у кого-то сегодня плохой день, – замечает Фред, колдуя напоследок над стоящими на подносе «Маргаритами». – Разве не ты говорила, что даже худший день на воде круче всех других замечательных?

Блин. Действительно, так я и говорила. Почему люди напоминают о твоих позитивных заявлениях именно в плохой день?

– Просто все болит и нервы на пределе, – пытаясь улыбнуться, отвечаю я. – Переживу.

– Тогда ты выбрала удачное место. Шумные выпивающие люди – идеально для плохого настроения.

В ответ я вымученно улыбаюсь. В этот момент Фред, протянув свою крепкую руку, мягко хлопает меня по щеке.

На стойке ждет целый ряд листков с заказами, и я беру один. Два «Грязных мартини» с дополнительной порцией оливок. Я ставлю на поднос два бокала, насыпаю лед в шейкер. Наливаю вермут, сто граммов джина и немного оливкового рассола. И окончательно включаюсь в присущий моей работе ритм – отмерить, смешать, разлить по бокалам, принести… Эти знакомые движения даже немного радуют и расслабляют.

Но мне по-прежнему неспокойно и я не могу отдышаться, вспоминая, как в те несколько ужасающих секунд думала, что не смогу выбраться на поверхность. Такое случалось уже несколько раз, и хотя умом я понимаю, что все в порядке, трудно перестать вспоминать, что чувствуешь, когда тонешь.

Краем глаза замечаю Люка и, подняв голову, вижу, как он обходит свой столик, что-то набирая в телефоне. «Так значит, он из тех», – думаю я, представляя, с каким большим количеством девушек он сейчас переписывается. За их столиком сидит брюнетка, смотрящая на него с явным интересом, и я борюсь с желанием под видом подачи напитков подойти к ней и сказать то, что сильно уменьшит ее потери, посоветовать, чтобы вместо него она лучше обратила внимание на тех ботаников за дальним столиком.

Смешав в шейкере коктейль, я разливаю мутноватую жидкость по бокалам и, перепроверив заказ, добавляю две шпажки с оливками. Официантка с улыбкой уносит напитки, а я перехожу к следующему, достав бутылку амаретто, и тут же слышу, как кто-то позади меня садится на барный стул.

– Как там автомобильный фонд?

Я сразу же узнаю этот голос.

– Неурожайный день, – не поднимая взгляда, отвечаю я, заканчивая с напитком. – Да и у меня сегодня вообще не лучшее настроение, так что особых надежд я и не питаю.

– Хочешь поговорить об этом? – спрашивает он.

Я поворачиваюсь взглянуть на него. Темно-синяя футболка, все те же идеальные волосы, и он по-прежнему слишком красивый. Такое просто не может в конечном итоге не выйти боком. Не в силах сопротивляться, я едва заметно улыбаюсь.

– Думала, это моя профессиональная реплика.

Люк отвечает мне на это приподнятой правой бровью, после чего оглядывается на своих друзей.

– Да, мне тоже кажется, что тебя ждут, – говорю я, заметив, как брюнетка пристально следит за каждым его движением. Он достает из кармана телефон, мельком смотрит на него и возвращает внимание ко мне.

– Они никуда не денутся, – замечает он, и на его губах танцует мимолетная улыбка. – Решил подойти и сам взять себе выпить.

– Что будешь? – спрашиваю я. – Еще пиво?

– Ага, – отвечает он. – И скажи, как тебя зовут. Если только не хочешь, чтобы до конца своих дней я называл тебя Ямочкой.

Затем глаза Люка игриво округляются, он шепотом выдает: «Упс» и, достав из кармана доллар, опускает его в банку.

– Я заранее подготовился, – говорит он, наблюдая, как я наливаю ему пинту пива ИПА. – Подумал, вдруг ты сегодня работаешь.

Я стараюсь не особо думать о том, что он специально из-за меня принес однодолларовые купюры для этой маленькой игры.

– Меня зовут Лон… – начинаю я, и в этот момент в бар входит Миа, а следом за ней Ансель. Люк поворачивает голову в их сторону, когда я вяло заканчиваю: – …дон.

Он поворачивается ко мне после паузы, и я замечаю, как его взгляд становится странно напряженным. Люк быстро несколько раз кивает.

– Приятно было официально познакомиться с тобой.

Я почти уверена, что он не расслышал мое имя, но если ему без проблем не знать его, мне так же без проблем не испытывать желания повторять.

За стойку садится другой посетитель и взмахом руки привлекает мое внимание. Я придвигаю к Люку его пиво и улыбаюсь ему, когда он начинает поднимать голову, как только стакан касается его ладони.

– Пять долларов.

Медленно подняв на меня взгляд, он достает кошелек и говорит:

– Спасибо.

Я подхожу к новому посетителю и краем глаза вижу, как Люк кладет на стойку купюру и возвращается к своим друзьям, не дожидаясь сдачи. Либо он совсем не оставил чаевые, либо оставил, и при том большие.

Придется с сожалением расстаться со своим желанием считать его козлом. Я стопроцентно уверена, который из вариантов там, на столе.

Два виски «Сауэр», четыре коктейля «Голубая Луна» и кувшин «Маргариты». Я снова встаю за кассу. Миа, Ансель и Харлоу рядом со мной ждут Финна, чтобы пойти в кино. Я некоторое время наблюдаю за ними, остро ощущая собственную противоречивость в том, что касается отношений. С одной стороны, я вижу вокруг себя таких счастливых людей – некоторые из них даже женаты – и сама хочу так же. С другой стороны, знаю, что пока не готова.

Прошло чуть больше года с тех пор, как мы с Джастином расстались, и я до сих пор помню, каково это – быть в паре, когда все планы должны учитывать пожелания другого человека, и только потом озвучиваться в кругу общих друзей. Конечно, многие мне просто не поверят, но после университетской пахоты и отношений с одним парнем на протяжении этих лет до чего же приятно ничего не делать! Я занимаюсь серфингом, работаю, потом иду домой. И имею возможность принимать все свои решения как самостоятельный человек, а не как часть пары.

Тем не менее в такие дни, как сегодня, я острее чувствую свое одиночество. И дело совсем не в отсутствии секса, а в желании, чтобы кто-то был рядом и смотрел на меня так, будто весь день только меня и ждал. Это про то, чтобы с кем-нибудь отвлечься и посмотреть кино, поболтать и, согревшись теплом тела, уснуть.

Звякает касса, и я закрываю ее, отдав парню его сдачу. Понимаю голову, услышав смех Харлоу, и с удивлением замечаю разговаривающих у туалетов Люка и Миа.

Мы все учились в Калифорнийском университете, так что, учитывая множество школ при университете, я не удивляюсь, что они могут быть знакомы. Хотя это немного смешит, потому что меня не покидает ощущение, будто мне по-прежнему предстоит еще немало узнать о друзьях Лолы.

Я знала, что у Харлоу знаменитые родители, но только недавно до меня дошло, что ее мама – любимая актриса моей мамы еще со времен моего детства.

Я знала, что Миа раньше танцевала, но только недавно узнала о том, что ее будущее было разрушено под колесами грузовика.

Я была в курсе про хорошие отношения Финна с его отцом и братьями, но однажды попала впросак, спросив, что он будет делать на День матери, и узнав, что его мама умерла, когда он еще был маленьким.

Услышав свое имя, я отвлекаюсь от размышлений. Отношу поднос с напитками к столику, и на обратном пути меня ловит Харлоу, притянув в свои энергичные объятия.

– Привет, подруга, – говорит она, оглядывая мое лицо и потянув за прядь волос. – Сто лет тебя не видела. Ты не могла бы намазаться солнцезащитным кремом и перестать уже загорать? Оставь нам, простым смертным, хоть немного шансов покрасоваться. Господи, ты ведь похожа на девушку с обложки «Спортс Иллюстрейтед», выпуска про спортивные купальники. Да чтоб тебя и твои обалденные веснушки!

– Буду брать тебя с собой повсюду, станешь моим постоянным стимулятором самооценки, – с широкой улыбкой обещаю я.

– Можешь сделать перерыв и сходить с нами в кино?

Мотаю головой, и она тут же дуется.

– Сегодня только я, Фред и одна официантка. А придет еще какая-то команда, – поясняю я.

– Может, тогда на следующих выходных? Тут будут все трое Робертсов.

Я киваю, воодушевленная идеей провести веселый вечер в большой компании, и обещаю посмотреть, что у меня с расписанием.

Ее муж Финн, в прошлом занимавшийся рыболовным бизнесом, сейчас восходящая секси-звезда реалити-шоу «Рыбаки», в котором участвуют его младшие братья, он сам и их отец.

Брови Харлоу медленно приподнимаются, и я тут же понимаю свою ошибку. Хоть я и знаю ее всего девять месяцев, но о ее способностях вмешиваться в чужую жизнь ходят легенды.

– Может, ты и Леви…

Я уже ускоренно ищу возможность прекратить разговор.

– Нет. Нет! – отвечаю я и, обернувшись в сторону бара, замечаю несколько ждущих посетителей. – Сейчас мне пора, мисс Сваха, но я напишу тебе завтра и скажу, смогу ли.

Кивнув, Харлоу разворачивается в сторону столика.

– Ладно-ладно, упрямая ты моя! – кричит она мне вслед.

Вернувшись за стойку, я вижу, что Фред наливает несколько сортов пива и параллельно разговаривает с завсегдатаями. А с краю в одиночестве сидит Люк.

Он выглядит… хм, да, он выглядит расстроенным, и думаю, у него на лице не часто бывает такое серьезное выражение. Хотя, конечно, я почти ничего не знаю об этом парне, кроме того, что на него без конца глазеют девки, плюс, если с ним не заговорить, он выглядит совершеннейшим козлом, и еще у него в день входящих смс-сок больше, чем у меня за всю неделю. Но что я могу знать на самом деле?

Я оглядываюсь на Миа, Анселя и Харлоу и вижу, как они собирают вещи и идут к выходу, где их уже ждет Финн.

– Ты как тут? – спрашиваю я, достав из-под стойки стопку.

Он кивает в ответ и сладко улыбается, как только поднимает на меня взгляд. Вся его серьезность исчезает, а я инстинктивно отворачиваюсь и погружаю в контейнер со льдом совок.

– Просто слишком задумался, – говорит он. – Кажется, бар идеальное для этого место.

Я киваю. И, понимая, что он явно ждет от меня еще каких-то слов, отвечаю:

– Если хочется поразмышлять, лучше места и не найти. Плохие оценки. Потеря работы. Проблемы с деньгами. Первая любовь.

Он ловит мой взгляд.

– Знаешь по собственному опыту?

– Ага, – налив ему виски, отвечаю я. Несмотря на его улыбчивость, он выглядит нуждающимся в выпивке. – По опыту бармена. Может, тебе просто нужно отвлечься?

Глянув ему за спину, замечаю, что среди его друзей сидит все та же брюнетка и по-прежнему не сводит с него глаз. Проследив за моим взглядом, он снова поворачивается ко мне, слегка качнув головой. Затем снова берет стопку и, запрокинув голову, залпом выпивает. Ставит ее на стол и, кашлянув, говорит:

– Спасибо.

– Не за что.

– Что насчет тебя? – спрашивает он.

Сделав шаг к раковине, я ставлю в нее стакан.

– А что со мной?

– Это тебе нужно отвлечься!

Чувствую, как что-то кольнуло меня изнутри, но выдаю дружелюбную улыбку и заверяю, чято у меня все хорошо.

Склонив голову, Люк смотрит на меня из-под ресниц.

– Что ты имеешь в виду под «хорошо»?

Взяв полотенце, я отвечаю, глядя ему в глаза:

– Я не встречаюсь с парнями, с которыми познакомилась на работе.

– А я и не говорил про постоянные отношения, Ямочка, – хитро улыбнувшись, он выуживает из кармана доллар и кладет его в мою банку.

Его взгляд встречается с моим, и я тут же ощущаю напряжение где-то под нижней границей ребер. Его взгляд – понимающий, будто он знает о моем дерьмовом дне и дает мне понять, что и его день тоже был дерьмовым. И словно ему нравится, что мы оба это знаем.

Мне не нравится это влечение между нами. Не нравится эта безмолвная связь.

Или, может, не нравится то, насколько сильно на самом деле все это нравится. Я все еще ощущаю утреннее удушье, но чем дольше он здесь и разговаривает со мной, тем быстрее оно необъяснимым образом ослабевает.

– И кстати, – тихо говорит он, – сегодня вечером я редко вижу твои ямочки.

Пожав плечами, я отвечаю:

– Давай просто сойдемся на том, что у меня был плохой день.

Опираясь локтями на барную стойку, он изучает меня взглядом.

– Похоже, тебе нужно слегка выпустить пар.

Я издаю смешок, не в силах спорить.

– Действительно похоже.

Придвинув к себе подставку под стакан, он неторопливо вращает ее пальцем.

– Может, когда-нибудь я смог бы тебе с этим помочь.

Проигнорировав его, я начинаю протирать стойку. Мне далеко не впервые делают подобные предложения на работе, но в первый раз я испытываю желание его принять, потому что внутри меня все вибрирует, когда в голове рисуются картинки того, что именно он предлагает.

– У тебя есть парень? – не собираясь отступать, спрашивает он. Я отрицательно качаю головой и отвечаю: «Нет». Если то, как смотрятся его руки в этой футболке, счесть намеком, готова поспорить, что раздетый он выглядит просто фантастически. Уверена, он и сам это знает.

А вот эти разговоры с самой собой – верный признак долгого отсутствия секса. И что мне ну прямо совсем не нужно в своей жизни – так это такой парень, как Люк. Резко вдохнув, я делаю шаг назад, нуждаясь в физической дистанции. Не отрывая от меня взгляда, он спрашивает:

– И что, ты действительно придерживаешься правила «не встречаться с посетителями»?

– Типа того.

Сложив полотенце, я засовываю его за пояс фартука сзади и поднимаю на него взгляд.

– А если я скажу, что очень даже того стою?

И почему я даже не сомневаюсь, что он прав? Несмотря на застенчивость его улыбки, в медово-карих глазах по-прежнему сверкает обольщение.

– Уверена, ты потрясающий, – я облокачиваюсь на раковину и смотрю на него в упор, удивляясь сама себе, – но я даже не помню твое имя.

– Еще как помнишь.

Подавшись вперед, он кладет скрещенные руки на отполированную деревянную стойку. Я сдерживаю улыбку.

– Во сколько ты сегодня заканчиваешь? – интересуется он.

Я не могу смотреть на его губы и не представлять, как это будет ощущаться, когда они скользнут, такие горячие и приоткрытые, по моей шее, груди и ребрам.

Тут мне приходит в голову, что если кое-кому хочется покончить с полосой неудач, то стоит сделать так, чтобы уж наверняка, разве нет? И кто лучше поможет завершить мою сексуальную засуху, как не тот, кто точно знает, что делает? И кому не нужно, чтобы это означало нечто большее?

Между нами повисает молчание, после чего я наконец выпрямляюсь и беру очередной листок с заказом, принесенным официанткой. Сейчас или никогда.

– В час, – говорю я.

Глава 2. Люк

Еще даже не поняв, чем отличается эта девушка от других, которых я приводил к себе домой, я с удивлением обнаружил, что буквально взлетаю по ступенькам, чтобы, добравшись до двери вперед нее, быстро осмотреть гостиную и мельком заглянуть на кухню.

В целом неплохо.

Никаких остатков еды на кофейном столике и – что еще важнее – никаких трусов на кухонном полу. Мысленно отсалютировал всем богам, чтобы они были со мной заодно и чтобы в спальне не валялось ни одной обертки от презерватива. И в ванной, если уж на то пошло.

Открываю для нее дверь пошире и улыбаюсь:

– Заходи.

Взглянув на меня, Логан делает осторожный шаг в темную комнату. Обойдя ее, я включаю свет в гостиной.

И вот оно, это отличие. Часто девушки входят ко мне в дом спиной вперед, вцепившись руками мне в рубашку. Они делают несколько шагов, не отрывая от меня взгляда, словно ожидая моей безмолвной команды: «Спальня там». А эта входит и смотрит на все вокруг так же, как смотрит и на меня: словно не уверена, хочет ли на самом деле прикасаться.

Я уже угадываю ее мысли, прежде чем она облекает их в слова:

– Честно говоря, не совсем понимаю, зачем я здесь.

Делаю шаг назад. Но в моем ответе сомнений не звучит:

– Для всего, что тебе захочется.

Хотя мысленно издаю страдальческий стон: сегодняшний день был слишком длинным и полным драм. Хочется забыться в быстром сексе, а не заниматься долгими соблазнениями.

Словно уже отказавшись от плана А, мой желудок урчит, и я бросаю взгляд в сторону кухни.

– Ты голодная?

Она пожимает плечами:

– Чуть-чуть.

– У меня тут есть… – начинаю я, затем, подойдя к холодильнику, открываю его и изучаю содержимое: – Пиво. Тортилья. Шрирача. Сельдерей, пепперони и…

Заглянув в ящик, добавляю: «Соленый сыр».

Оборачиваюсь в ответ на ее молчание и встречаюсь с насмешливым взглядом. Очерчиваю в воздухе круг в ее сторону и спрашиваю:

– Это что еще за лицо?

– Понятия не имею, какое у меня лицо, – слегка улыбнувшись, отвечает она и возвращает лицу нейтральное выражение.

Я облокачиваюсь рукой на открытую дверь.

– Тогда скажи, о чем думаешь.

Ее брови немного приподнимаются, будто ей нужно подтверждение, действительно ли я хочу это услышать. Когда я киваю, она говорит:

– Ты так полон штампов, что больше уже некуда.

Я издаю смешок:

– Да неужели?

Ее откровенность сбивает с ног:

– Ты адски сексуален. Зайдя, тут же глянул убедиться, не оставила ли на диване свое белье последняя побывавшая тут девушка. И у тебя типично холостяцкое содержимое холодильника.

Добавляю наблюдательность в список интригующих меня черт этой девушки и, пожав плечами, мельком улыбаюсь ей:

– Просто редко ем дома.

Она отвечает на мои недомолвки маленькой ухмылочкой.

– Но если все это связать воедино, думаю, ты хорош в постели, и у тебя огромный пенис.

Улыбнувшись, я сдерживаю смех так долго, как только могу, но в итоге не выдерживаю и хохочу. В ответ она тоже улыбается, уже по-настоящему, без ухмылок, и это настолько неожиданно, что ощущается, будто дали пыльным мешком по голове. От секси-улыбочек твердеет член, но ее улыбка – не сексуальная. Она счастливая. И дело не только в ямочках. Глаза поблескивают, и это весомее, чем кажется на первый взгляд. Я и не думал, что настоящая улыбка – всегда про счастье, но ее улыбки – самые счастливые из всех когда-либо виденных…

Потерев рукой лицо, я делаю шаг к ней, стараясь не обращать внимание на напряжение внутри, и провожу пальцами по выбившейся из хвоста пряди волос. Заправив ее ей за ухо, я шепчу:

– Слушай, Логан…

Она скептически прищуривается и сдерживает ухмылку. Я гадаю, не спросить ли ее об этом, но видеть ее тут, вдали от тусклого цветного освещения бара Фреда – обезоруживающе. Там она выглядела чуть строже: за фасадом поддразнивающей улыбки скрывалась настороженность. А сейчас я вижу, что ее глаза не просто голубые – вокруг радужки темно-синяя, а внутри ярко-бирюзовая кайма, а нос усыпан мелкими веснушками.

Покусывая уголок губы, она снова оглядывает мою гостиную.

Елки-палки, она что, девственница?

Должен ли я уточнить?

Ну нет. На ней крутые тяжелые ботинки и короткая клетчатая юбочка, и я не рискну схлопотать стальным мыском по голени или по кое-чему еще более важному.

– Если хочешь развлечься, я за, – предлагаю я. – Ты красивая и милая, а твой рот как конфетка, – столь же быстро продолжаю свою речь, не сводя глаз с ее губ, но практически уверен, что в ответ она закатит глаза. Логан производит до странного двойственное впечатление: несгибаемая внешне, но настойчиво наводящая на мысль, что с ней нужно обращаться бережно.

– Или, – продолжаю я, сделав шаг назад, – мы можем заказать пиццу и сыграть в Titanfall на Xbox.

Думаю, она отвергнет это предложение, потому что трудно даже представить, чтобы такая сексуальная девушка хотя бы слышала о Titanfall.

И уж совсем неожиданно для меня ее глаза загораются, и, прежде чем вернуть на лицо нейтральное выражение, она снова оглядывает гостиную. Кажется, я сильно в ней ошибся.

Разувшись, возвращаюсь на кухню, беру две бутылки пива и киваю в сторону гостиной и приглашаю:

– Пойдем.

Улыбаясь, она немного нерешительно подходит и устраивается рядом со мной на диване. Вижу, как она берет в руку геймпад и умело скользит большим пальцем по маленькому джойстику.

– Тебя не смутит, если я надеру тебе задницу? – спрашивает она.

Я качаю головой и с улыбкой запускаю игру.

– Не-а. Моя бабушка на прошлой неделе мощно меня отделала, и уверен, она бы повеселилась, узнав, что меня победила девчонка.

Чувствую ее взгляд у себя на лице, когда кликаю на главное меню. А повернувшись, замечаю ее ямочки от широкой улыбки.

– Это мило.

– Мило, что меня в шутере сделала бабушка? – подыгрываю я. Мне так и хочется рассказать ей, как на мой двадцать первый день рождения бабуля отправила меня в Вегас и даже одобрила татуировки, но взяла с меня обещание не снимать проституток. А когда я ответил ей, что мне вообще-то нет нужды платить за секс, треснула мне по затылку.

– Ну да, – соглашается Логан и поворачивается к экрану. – Кстати, сколько тебе? Двадцать два?

– Двадцать три. В октябре будет двадцать четыре.

– Ми-ми-ми, – она слегка треплет меня за щеку. – Мой двоюродный брат тоже всегда уточняет, что ему не просто одиннадцать, а с половиной.

– А ты шутница.

Ее смех отзывается вибрацией у меня внутри.

– Значит, почти двадцать четыре, – замечает она. – Может, уже пора заканчивать с видеоиграми?

Я кивком показываю на ее руки.

– Тебе-то самой, смотрю, вполне привычно с геймпадом в руках, острячка.

Логан пожимает плечами и снова смотрит на меня.

– Давай просто остановимся на том, что я провела с тем, что у меня в руках, куда больше времени, нежели с чем-то подобным, – кивает она в сторону моих бедер, и я кашляю, чуть не захлебнувшись пивом. Повернувшись к телевизору, она хохочет, показывая на экран. – Боже, только не говори мне, – это ты!

Подмигнув, я отвечаю:

– Кажется, с этим мы уже разобрались.

Логан качает головой, но не выглядит раздраженной. У нее порозовели щеки – это заметно даже в тусклом свете экрана телевизора; она сидит всего в десятке сантиметров от меня.

Она присоединяется к игре, и мы выбираем себе Пилотов. Только после того, как игра полностью загрузилась и нас перебросило на карту, я понимаю, что еще никогда не играл с девушкой, не считая моей сестры Марго, которая просто невыносима. Я неплохо освоил навыки бега по стенам, прыжков и всего прочего, но все еще стараюсь научиться легко управлять Титаном и выучить кое-что из тактических примочек. У сидящей рядом со мной Логан, кажется, с этим проблем нет; начинаю думать, что она профи.

Она не особо разговорчивая. Милая, но не из тех, кто без конца хихикает. И явно не пытается меня впечатлить. Хотя уже почти надрала мне задницу. Несмотря на это между нами есть какая-то легкость. Тишину нарушают только звуки стрельбы в игре и наша ругань в случае удачи или расстройства.

– Бери снайперскую винтовку! – кричит она, хотя сидит совсем рядом.

Мы оба большими пальцами колотим по геймпадам.

– Нет, мне больше нравится MK5.

– Слушай, ты стреляешь без разбору, сейчас и меня заденешь, просто будь поточнее хотя бы пару чертовых секунд!

Я с хохотом переключаюсь на винтовку и в несколько выстрелов убиваю Огра, расчищая себе путь вперед.

– Скажи, что я была права, – нараспев замечает она.

– Ты была… Да блин. Какого… – ору я. Под шквальным огнем пулеметов вражеской команды мой Пилот погибает. – Этот-то откуда взялся?

Она жмет на паузу.

– Ого. А тебя ненадолго хватило, – подмечает она, нажимая на паузу. В ее глазах сверкает веселье, а на губах играет насмешливая ухмылка.

Логан абсолютно легко и просто отпускает шуточки и недомолвки про секс и про то, зачем мы оба сейчас тут, но складывается впечатление, что она не сможет сделать первый шаг.

– Могу я задать тебе вопрос? – спрашиваю я.

Она тянется за своим пивом.

– Имеешь в виду, еще один?

Я смотрю на нее с бесстрастным выражением на лице.

Снова нацепив эту поддразнивающую улыбочку (эти чертовы ямочки просто плавят меня изнутри), она говорит:

– Ладно, хорошо. При условии, что ты не расстроишься, если я не стану отвечать.

– Почему ты ушла сегодня со мной? Рискую показаться полным придурком, но сама ведь сказала, что не в твоих правилах приходить домой к посетителям бара, а вот сейчас ты здесь.

– Все верно, – быстро, но тихо говорит она. – Я такого не делаю.

Она так и не ответила на главный вопрос, но ее ответ меня удивляет.

– Никогда?

Она качает головой. Любопытно. Это все, что я получу в ответ? Она молчит, но выглядит так, будто еще обдумывает мой вопрос. Наконец, поджав ногу под себя, она поворачивается ко мне лицом.

– Позволь и мне задать тебе вопрос, – просит она.

Приподняв подбородок и слегка кивнув, я делаю глоток пива и жду.

– Ты часто это делаешь? – спрашивает она и жестом показывает на всю комнату. Впрочем, совершенно ясно, что говорит она совсем не про видеоигры.

Я быстро пробегаюсь по памяти. За последние два месяца где-то десять девушек. Ей это может показаться слишком много.

– Ну… не каждую ночь, конечно, но да, периодически.

– Почему?

Почему? Что за идиотский вопрос! Почему я занимаюсь сексом? Она вообще серьезно?

Я изучаю ее взглядом, эти искрящиеся голубые глаза, вглядывающиеся в мое лицо и ждущие ответа. Разве так бывает, чтобы кто-то был настолько невинен и проницателен одновременно?

Честно говоря, меня уже спрашивали об этом, несколько раз и в разных вариациях. Обычно девушки это делают в постели, до или после секса, стараясь сохранить непринужденный тон.

У тебя в постели, наверное, побывало немало девушек.

Когда ты в последний раз приводил кого-то домой?

Надеюсь, ты понимаешь, что обычно я так себя не веду. А с тобой все по-другому, Люк.

Но мне еще не задавали такой вопрос в ходе светской беседы, когда все одеты и просто сидят на диване. И когда на меня смотрят ясные глаза, причем ни капли не осуждающие. Ощущение, будто Логан только хочет понять.

– Я сейчас не гожусь на что-то большее, – отвечаю я. – Не в смысле, что боюсь обязательств и тому подобной хрени. Я был когда-то влюблен и не уверен, что способен на это снова.

Она издает смешок, кивает и подносит свое пиво к губам.

– По крайней мере, – продолжаю я, – не сейчас, когда я работаю как сумасшедший.

Это звучит просто нелепо, я и сам это слышу. Все работают как сумасшедшие. И все по уши в делах, когда молоды.

– Но тем не менее я – парень. Люблю секс. Люблю женщин. Ты такой степени откровенности ожидала?

Она кивает.

– Тогда твоя очередь, – говорю я.

В груди оживает что-то давно позабытое. Прошла целая вечность с тех пор, когда я так – искренне и открыто – разговаривал с кем-то помимо своих родных, и уже не помню, до чего же при этом хорошо.

Она снова делает большой глоток пива, прежде чем ответить. Я в этот момент не свожу глаз с ее горла. Шея длинная, со светлой и гладкой кожей.

– Я пошла с тобой, потому что меня этим утром закрутила волна.

Она занимается серфингом… Это, безусловно, объясняет ее тело.

– Меня давно так не швыряло, – продолжает она, глядя на бутылку в своей руке. – И я забыла, как это страшно. В первую половину утра я все никак не могла поймать хорошую волну. А потом накатила одна такая и чуть не стерла меня в порошок. Целый день я была напряжена и не в своей тарелке. Но раньше мне и в голову не приходило снимать напряжение с помощью секса. А сегодня я подумала: а почему бы и нет?

– Почему бы и нет? – повторяю я и чувствую, как мой пульс ускоряется настолько быстро, что это кажется невозможным.

Она кивает, но теперь смотрит на мои губы.

– Все, что захочешь, ладно? – напоминаю я ей.

Я вижу, как медленно, очень медленно в ее глазах одна эмоция сменяет другую – неуверенность, страх, желание, решительность, и, подавшись вперед, она слегка прикасается к моим губам своими. Они мягкие, словно шелк.

– Мы будем заниматься этим только сегодня, – говорит она, отодвигаясь на несколько сантиметров, чтобы посмотреть мне в глаза. Ее слова совсем не похожи на те, что говорят другие девушки. Она не волнуется, не попадает в ловушку желания большего. Зато беспокоится, что я попаду. Ее ямочки становятся такими глубокими, когда, улыбнувшись, она продолжает: – Так что не забудь продемонстрировать мне все свое мастерство.

Не отрываясь от ее губ, я смеюсь.

– Да, мэм.

– И даже не вздумай потом заявиться в бар, ожидая, что я отстрочу тебе минет на парковке, – у моих губ предупреждает она. – Я не из таких.

Ну вот. Я был прав.

Немного отодвинувшись, я отсалютировал ей двумя пальцами.

– Вас понял.

Не церемонясь, она хватается за низ моей рубашки и помогает снять ее через голову. У нее теплые и мягкие руки, но не уверенные. Сначала пальцами, а потом ладонями она поглаживает мою кожу. Она исследует, будто прошло немало времени, с тех пор как она это делала, и уже забыла, как ощущается кожа. У нее ногти как раз той длины, чтобы можно было мягко поцарапать грудь и спуститься вниз к животу, после чего она принимается за пуговицу моих джинсов.

Эй, сбавь обороты. И так уже здорово.

Я отодвигаюсь за пределы ее досягаемости, достаю из кармана презерватив и кладу его рядом с ее бедром.

– Хочешь, пойдем в мою комнату?

– И тут неплохо, – заверяет она, мотая головой, притягивает меня ближе и, прежде чем я успеваю ее остановить, стаскивает с меня джинсы и боксеры. – Ты живешь один?

Спихнув штаны на пол, я отвечаю, прижавшись губами к ее рту:

– Ты раздела меня прямо на диване, так что остается только надеяться.

Я чувствую ее хихиканье, когда наклоняюсь оставить посасывающий поцелуй у нее на шее, одновременно с этим ловко уклоняясь от ее рук. Я еще не хочу, чтобы она прикасалась к моему члену, никто из нас еще толком не готов к этому. Да и потом, к чему такая спешка? Всего за пять минут разворот на сто восемьдесят градусов. Она больше ни капли не сомневается. Интересно, а она во всем такая – осторожная поначалу, а потом без оглядки устремляющаяся вперед? Даже если так, в ней чувствуется легкая отстраненность, будто она мысленно с чем-то сверяется, вместо того чтобы погрузиться в происходящее. Это странно.

Обычно я ощущаю неистовую жажду связи – с непременным контактом глаз, чередой тихих вопросов и поцелуев, которые ощущаются выболтанными секретами. Наличие такой жажды означает, что я могу выбирать, как много из этого я хочу. Но Логан не ищет этой связи; она парадоксальным образом хочет и покончить с происходящим, и быть им же поглощенной.

Странным образом это напоминает мне о том, как однажды нас с родителями в Скалистых горах застала снежная буря: мама радостно восхищалась ее красотой, а папа был сосредоточен на том, как безопасно вывести нас оттуда. Моя задача сейчас – направлять нас обоих.

Она подталкивает мои руки к своей рубашке и закрывает глаза, когда я, целуя ее, расстегиваю пуговицы. Она пахнет апельсинами и девичьей сладостью.

Стаскиваю рубашку с ее плеч, тяну вниз по рукам и расстегиваю бюстгальтер. Черт, у нее красивые груди. Они больше, чем мои ладони. Я скольжу взглядом по плоскому упругому животу. У нее тело девушки, которая без особого стеснения катается на доске в одном бикини: загорелое, с нужными изгибами и хорошими мышцами. Я хочу забыться в ней, хочу ощутить ее облегчение, почувствовать необходимость сокрушить ее способность все контролировать. В кои-то веки мне хочется подольше остаться в постели, не гасить свет и болтать всякую чепуху, целуя ее идеальное тело.

Но я чувствую, как напрягается ее живот, как она просто хочет двигаться вперед и, не останавливаясь, получить то, чего хочет.

Так вот, значит, как чувствуют себя со мной женщины, когда я рассеян и нуждаюсь только в сексе?

Наклонившись, целую ее подбородок, губы, раскрывая их своими. Ко мне в рот ныряет ее маленький и мягкий язычок. Подразнивая меня легким ароматом пива, она по-прежнему пахнет апельсинами. Представляю, как она берет один в баре и, задумавшись о чем-то, мастерски выдавливает из него сок, а потом добавляет в напитки.

– Давай, – шепчу я, посасывая ее нижнюю губу. Прояви себя как-нибудь. – Потрогай меня, – она проводит языком по моей верхней губе и сдавленно всхлипывает. – Нет ничего странного в том, чтобы хотеть это. И я тоже хочу. Ты не делаешь сейчас ничего предосудительного.

Она неуверенно обнимает меня за шею одной рукой, раздвигает ноги и притягивает меня к себе,

давай

ближе

да-а-а.

Я чувствую, как, отдаваясь процессу, она становится податливее подо мной. Одной рукой поглаживая меня по лицу, другой она обхватывает член. От ее прикосновения он становится еще тверже. Я вдыхаю ее сладкий цитрусовый аромат и наклоняю голову, чтобы втянуть в рот мягкий сосок, а когда он твердеет от касаний моего языка, не могу сдержать стон.

Я начинаю стаскивать с нее юбку.

– Ох, блин, – произносит она, закрывая рот рукой и смеясь.

Замерев, я смотрю на нее. Черт возьми – ну конечно же, сейчас окажется, что она только что вспомнила о своих месячных.

– Что такое? – как можно спокойнее спрашиваю я.

В ее широко раскрытых голубых глазах – игривая просьба об извинении.

– Я не брила ноги… какое-то время.

Я выдыхаю, а от облегчения мои руки становятся неуклюжими, когда наконец снимают с нее юбку.

– Не беспокойся. Я тоже.

Она хихикает, а когда я смотрю на нее, она меня просто потрясает. Замерев под моим взглядом, позволяет оглядеть ее с ног до головы. Может, у нее и небритые ноги, но это не заметно. Достаточно сказать, что Логан – натуральная блондинка, и все остальные, обычно прикрытые бикини части ее тела заставляют меня изойти слюной.

Только оказавшись над ней, расположившись между ее бедер, замечаю, насколько она расслаблена, лежа обнаженной передо мной. Я готов оценить в полной мере – для Ямочки сейчас никого не существует, кроме нее самой.

Большинство девушек не приходят ко мне домой исключительно ради собственного удовольствия. Как бы ни убеждали в обратном, они хотят отношений со мной, обожания. Им хочется, чтобы я захотел чего-то большего с ними, помимо одной ночи. Чтобы они понравились мне за пределами спальни.

Но Логан, похоже, не сильно волнует, что я про нее подумаю, или даже увидимся ли мы с ней снова. Она использует меня.

Я ощущаю острую боль от собственной ненужности и тепло уважения к ней одновременно. Она начинает покусывать свою сладкую нижнюю губу.

– Все в порядке?

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох и выдох.

– Просто смотрю на тебя, – отвечаю я. – Ты… – ты меня удивила. – Ты потрясающе красивая.

Она даже не благодарит меня. Она вообще никак не реагирует, только смотрит на меня из-под отяжелевших век.

Провожу рукой по ее груди – полной и с маленькими розовыми сосками – и спускаюсь к упругому животу. Она всем телом подается навстречу моим прикосновениям.

– Можно я поцелую тебя здесь? – спрашиваю я, пальцами едва касаясь ее между ног. Она там мягкая и достаточно влажная, чтобы искушать меня, но все же еще недостаточно, чтобы я был уверен, что она взорвется бомбой, как я того и хочу.

Она слегка качает головой и широко улыбается:

– Нет уж, сэр. Это нечто особенное.

Блин. Это действительно особенное, и меня очень будоражит, что она так к этому относится. Но теперь я чувствую легкое расстройство: чем больше времени я с ней провожу, тем больше хочу, чтобы эта ночь вынесла к чертям ей мозг. Если говорить языком кино, то я ей покажу, кто тут в конце концов Крестный отец.

Она на ощупь находит на подушке рядом с собой презерватив и протягивает его мне.

– Думал, ты хотела, чтобы я продемонстрировал тебе все свое мастерство, – подшучиваю я.

Она издает смешок, но улыбаться не перестает.

– Просто иди сюда.

Покачав головой, я отвечаю:

– Раз уж мы пропускаем прелюдию, хотя бы сама надень его.

Мило закатив глаза, она приподнимается на локте и разрывает зубами обертку. Медленно, очень медленно она раскатывает его по моей длине, а я, прикусив губу, издаю стон.

Увидев ее обнаженной… попробовав на вкус ее язычок… ощутив обхват ее теплой руки у себя на члене, я готов переходить к последнему этапу, но она не спешит убрать от меня руки. Она трогает член, яйца, бедра, живот. На этот раз делает это намеренно – наслаждается. Исследует кончиками пальцев, нежно щекочет грудь и, обхватив меня за затылок, притягивает к себе.

– Иди сюда, – снова говорит она шепотом, целуя мой подбородок, щеку, шею.

Может, все же зря я отдал инициативу ей? За своей броней и цинизмом она кажется ранимой, но я не хочу сейчас вести. Взяв меня в руку, она круговыми движениями потирает головкой клитор. Опершись на руки по обе стороны от ее головы, я чувствую, как они начинают дрожать. Она хочет управлять процессом, хочет, чтобы я не двигался и не мешал ей. Хочет использовать меня и сделать себе хорошо. Каждый мускул у меня на спине напряжен, из головы улетучились все мысли, – есть только ощущения ее кожи. И это сногсшибенные ощущения. Я смотрю ей в лицо и среди миллиона эмоций вижу напряжение и расслабленность одновременно. Еще ни разу я не был так заворожен, имея возможность лицезреть, как кто-то уступает своим желаниям.