Волна огня E-Book

Джеймс Роллинс

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Сигма
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 589

Veröffentlichungsjahr: 2024

Beschreibung

Австралия, Коралловое море. Сотрудники международной научной станции «Проект "Титан"» внезапно обнаружили: мертвые, казалось бы, воды кишат странными светящимися кораллами, чей способ существования опровергает все научные представления. Похоже, морскую биологию ждет захватывающее будущее. Но нет; и даже может случиться так, что никакое будущее не ждет не только науку, но и Землю вообще. Эти воды — вместилище разрушительных сил, которые разбужены вторжением на их территорию. Тихоокеанский регион становится местом начала глобального катаклизма, тысячелетиями ждавшего своего часа. Чтобы предотвратить его, члены отряда «Сигма» должны обратиться к… древним верованиям австралийских аборигенов. В них — ключ к происходящему. А еще — к тому, что может потрясти основы существования человечества...

Leseprobe

Джеймс Роллинс Волна огня

James Rollins

Tides of Fire

Copyright © 2023 by James Czajkowski

Published in agreement with the author, c/o BAROR INTERNATIONAL, INC., Armonk, New York, U.S.A.

© Бушуев А. В., Бушуева Т. С., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Джеймс Роллинс – самый продаваемый автор приключенческих триллеров, создатель многочисленных бестселлеров № 1 по версии «New York Times». Это издание заявляет, что Роллинс – «то, что получается, если поместить Дэна Брауна и Майкла Крайтона в адронный коллайдер».

По образованию доктор ветеринарии, 20 лет он писал и издавал романы в качестве хобби. Но лечение животных и пиастельство давно уже поменялись местами. Роллинс известен не только культовой серией о спецоперации «Сигма», но и другими циклами (в том числе под псевдонимом Джеймс Клеменм) и одиночными романами, среди которых – новеллизация блокбастера «Индиана Джонс и Королевство Хрустального черепа». Имеет солидный опыт соавторства.

Живет в горах Сьерра-Невада.

* * *

Посвящается Стиву Берри, лучшему другу,

какого только может пожелать себе

любой автор.

Мы вместе начинали в окопах, и я счастлив,

что до сих пор сражаюсь бок о бок с тобой.

Конечно, я должен умерить такую похвалу

резким словом, однако в этот раз

не буду этого делать.

Но только в этот раз…

Слова благодарности

Чтобы пересечь финишную черту в конце книги, всегда приходится проделать долгий путь. Как и для любого марафонца, полезно иметь команду друзей, которые подбадривают вас на протяжении всей дистанции, поднимают вас, если вы упадете, предлагают поддержку на отметке каждой преодоленной мили. Поэтому считаю своим долгом поблагодарить замечательную команду, которая сделала для меня все это и даже больше: это Крис Кроу, Ли Гарретт, Мэтт Бишоп, Мэтт Орр, Джуди Прей, Кэролайн Уильямс, Сэди Дэвенпорт, Игорь Пошелюжный, Ванесса Бедфорд и Лиза Голдкул. Особая благодарность Стиву Прею как за его критику, так и за создание карты для этой книги. Должен также отметить Дэвида Сильвиана за проделанную им тяжелую работу и самоотверженность в цифровой сфере. А также Шери Маккартер, которая поделилась со мной множеством интригующих концепций и курьезов, часть которых можно найти на этих страницах. Конечно, ничего из этого не произошло бы без потрясающей команды профессионалов, превзойти которую способен не каждый.

Спасибо всем сотрудникам издательства «Уильям Морроу» за то, что неизменно поддерживаете меня. Особая благодарность Лиате Стелик, Кейтлин Харри, Джошу Марвеллу, Ричарду Аквану и Кейтлин Гаринг. Наконец, конечно же, особая признательность людям, играющим важную роль на всех уровнях производства: моему уважаемому редактору Лиссе Кеуш и ее трудолюбивой коллеге Мирее Чирибоге; и за всю их тяжелую работу моим агентам Рассу Галену и Дэнни Барору (вместе с его дочерью Хизер Барор). И, как всегда, считаю необходимым подчеркнуть: любые ошибки в фактах или деталях в этой книге, которых, надеюсь, не слишком много, полностью лежат на моих плечах.

Список персонажей

Голландская Ост-Индия

Коммандер Лиланд Маклин – британский капитан «Тенебры».

Лейтенант Хемпл – первый помощник командира «Тенебры».

Мэттью – юнга из числа аборигенов на борту «Тенебры».

Доктор Йоханнес Степкер – врач/натуралист и член Королевского Батавского общества.

Сэр Томас Стэмфорд Раффлз – лейтенант-губернатор Голландской Ост-Индии и президент Королевского Батавского общества.

Капитан Хаас – голландский командир индийского крейсера «Аполлон».

Доктор Суонн – корабельный врач «Аполлона».

Томас Ото Трэверс – адъютант лейтенант-губернатора Раффлза.

Доктор Джон Кроуфорд – врач и член Королевского Батавского общества.

Уильям Фаркуар – натуралист и губернатор Сингапура.

Экипаж станции «Титан»

Фиби Рид – морской биолог.

Джаслин (Джас) Патель – аспирантка, работающая вместе с доктором Фиби Рид.

Уильям Бёрд – австралийский генеральный директор ESKY и главный инвестор проекта «Титан».

Джарра – начальник службы безопасности станции.

Адам Канеко – геолог и сотрудник «ТаУ».

Хару Канеко – вулканолог, дядя Адама Канеко.

Датук Ли – биохимик из Малайзийского исламского университета естественных наук.

Брайан Финч – пилот погружаемого аппарата.

Ким Ченсук – биолог, профессор Корейского передового института науки и технологий.

Генри Стемм – капитан «Титана-Икс.

Отряд «Сигма»

Грейсон Пирс – нынешний командующий полевыми операциями.

Сейхан – бывшая террористка/убийца, ныне работает вместе с «Сигмой».

Монк Коккалис – специалист в области медицины и биоинженерии.

Кэтрин Брайант – эксперт по сбору разведывательных данных.

Джозеф Ковальски – специалист по боеприпасам и взрывчатым веществам.

Пейнтер Кроу – директор отряда «Сигма» в округе Колумбия.

Джейсон Картер – компьютерный техник отряда «Сигма».

Триада Дуань Чжи

Гуань-инь – мать Сейхан и лидер (голова дракона) триады.

Чжуан – заместитель командира.

Болин Чэнь – ученик (Синий Фонарь) триады.

Юн – представитель триады.

Китайский контингент

Капитан Цзе Дайюй – командир исследовательской базы НОАК в Камбодже.

Ло Хэн – биоинженер и врач на базе.

Чжао Минь – молекулярный биолог и помощница доктора Ло.

Младший лейтенант Цзюньцзе – служащий базы.

Старшина Вон – пациент на базе.

Чой Айгуа – бывший генерал-лейтенант Сил стратегической поддержки НОАК, ныне консультант Китайской академии космических технологий.

Чой Сюэ – майор Сил стратегической поддержки НОАК (сын Айгуа).

Капитан Вэнь – глава командного подразделения «Сокол».

Ян Хао – лейтенант ВМС НОАК.

Прочие

Айко Хигаси – директор «ТаУ».

Даррен Квон – глава Музея естественной истории «Ли Квон Чан».

Кадир Нумери – директор Музея истории Джакарты.

Валя Михайлова – лидер террористов новой «Гильдии».

Джек Пирс – сын Грея и Сейхан.

Пенни и Гарриет – дочери Монка и Кэт.

Заметки из научных записей

Неужели мы одни во Вселенной?

Этот вопрос не дает покоя и бросает вызов человечеству с тех пор, как мы впервые посмотрели на звезды и задумались о том, кто там – если вообще кто-нибудь – есть.

В октябре 2021 года группа ученых НАСА разработала критерии для оценки этого вопроса, а именно предложила семь четких шагов, необходимых для подтверждения наличия «биосигнатур», которые могут указывать на внеземную жизнь [1]. Они назвали этот список шкалой «Уверенности в обнаружении жизни». Вкратце вот эти шаги:

1. Обнаружить сигнатуры биологической жизни.

2. Исключить контаминацию.

3. Исключить небиологические источники.

4. Доказать, что сигнатура могла возникнуть в такой среде.

5. Получить дополнительные наблюдения.

6. Исключить все альтернативные гипотезы.

7. Провести независимые последующие наблюдения.

Очевидно, НАСА уже моделирует тот момент, когда внеземная жизнь будет так или иначе обнаружена, будь то среди звезд или где-нибудь еще. Не случайно еще в январе 2021 года ЦРУ рассекретило почти три тысячи страниц документов, известных как «Черное хранилище», касающихся НЛО и НВЯ (неопознанных воздушных явлений). Подобным образом в июле того же года Пентагон подготовил несекретный отчет о 144 случаях НВЯ, отмеченных военными летчиками в период с 2004-го по 2021 год. Из этих случаев только один имел объяснимое происхождение (сдувшийся воздушный шар). Возможно, именно по этой причине в ноябре 2021 года Пентагон учредил для «обнаружения и идентификации» неизвестных аномалий в ограниченном воздушном пространстве новую группу, назвав ее Группой идентификации воздушных объектов и синхронизации действий [2].

Учитывая недавние рассекречивания, продолжающуюся медленную утечку данных и слушания в Конгрессе с представителями Пентагона в 2022 году – все это касательно возможности внеземной жизни, – возникает два вопроса:

Интересно, что правительство уже знает? И от всплеска всех этих выпусков: к чему они пытаются нас подготовить?

Скоро вы это узнаете.

Заметки из архива

Мы живем на нестабильной планете – геологической пороховой бочке, которая бросала вызов устойчивости жизни на Земле на протяжении всей ее истории.

Более 250 миллионов лет назад одно из крупнейших массовых вымираний – пермско-триасовое – уничтожило 70 процентов жизни на суше и 90 процентов в океанах. На основании этой массовой гибели оно стало называться «Великим вымиранием». Что явилось тому причиной? Обширные извержения вулканов по всей Сибири выплескивали магму на поверхность, проталкивали лаву сквозь скалы, воспламеняя залежи газа и нефти. Эта катастрофа распространилась на территорию в половину площади Соединенных Штатов. Облака газов подняли температуру поверхности на 18 градусов выше среднего сегодняшнего значения. Это привело к окислению океанов, что, в свою очередь, разрушало кораллы, растворяло панцири морских существ [3]. Жизнь погибла по всей планете, как на суше, так и в море. И это геологическое событие не будет последним, угрожающим всей жизни.

74 тысячи лет назад в Индонезии извергся супервулкан Тоба. Он выбросил две тысячи мегатонн двуокиси серы и образовал кратер шириной более шестидесяти миль и длиной двадцать. Взрывы привели к вулканической зиме, которая длилась несколько лет и проделала огромную дыру в озоновом слое планеты, подвергнув жизнь смертоносному воздействию ультрафиолетового излучения [4]. Численность человечества сократилась всего до 10 000 – 30 000 человек; бутылочное горлышко, которое едва не покончило с нами.

Увы, после этого Земля не оставила свои попытки стряхнуть нас с себя. Затем последовали семьдесят почти апокалиптических вулканических событий, одним из последних стал взрыв горы Тамбора в Индонезии в 1815 году. Это была самая крупная катастрофа в истории человечества. Ее свидетелями стали сотни тысяч человек, а поведали о ней всему миру британские колониальные корабли, курсировавшие в южной части Тихого океана. Взрыв был слышен за восемьсот миль, и сначала его приняли за артиллерийскую канонаду. Он распылил вершину горы на три тысячи футов, взметнув в небо на высоту восемнадцать миль фонтан пепла и камней. В результате взрыва и последовавшего за ним голода только в Индонезии погибло 100 000 человек, и еще миллионы умерли менее чем через две недели, когда облако пепла окружило экватор, что привело к понижению температуры в некоторых районах на 20 градусов. Это стало причиной печально известного «года без лета» [5].

Увы, под этим дымным облаком была похоронена другая история. Это история о геологической нестабильности нашей изменчивой планеты и о будущем, которое рождается уже сегодня и бросает вызов всему, что мы знаем о своем месте в этом мире. Читайте дальше и узнайте правду, которая была скрыта от всех нас.

До сих пор.

Пусть Китай спит, ибо когда он проснется, то потрясет мир.

Приписывается Наполеону Бонапарту

Война – это путь обмана.

Сунь-Цзы. «Искусство войны»

Земля должна быть предупреждена!

Клоди Эньере, выдающаяся французская женщина-астронавт, которая провела недели на борту космической станции «Мир» и Международной космической станции. Она выкрикнула эти слова перед попыткой самоубийства в 2008 году

Пролог

11 апреля 1815 года

У берегов Сумбавы, Голландская Ост-Индия

С носа корабля Королевского военно-морского флота «Тенебра» коммандер Лиланд Маклин заглянул в огненную пасть ада.

Было уже далеко за полдень, но солнце не показывалось. Небо полностью закрывал низкий слой пепла и дыма. Зловоние серы резало глаза, обжигало легкие. Единственный свет исходил со стороны огненного острова Сумбава. Береговая линия лежала в полумиле, но ее нельзя было различить, если не считать рек лавы, стекавших по выжженным склонам горы Тамбора.

Могильная тишина тягостно повисла над окружающими морями – вернее, тем, что можно было разглядеть. Волны вокруг корабля на целый фут покрывал слой пепла с вкраплениями плавающих кусков пемзы. Но даже он был не в состоянии скрыть мертвых. Стаи рыб раздувались в горячем пепле вместе с бесчисленными человеческими телами. Сотни погибших. Большинство из них были обуглены и почернели, став неотличимы от темной морской воды.

– Нам лучше вернуться назад, коммандер, – в явном ужасе порекомендовал лейтенант Хемпл.

На семь лет моложе своего командира, он более десяти лет был первым помощником Маклина. Резкий, суровый, с темно-русыми волосами и бородой, лейтенант был не склонен к театральным жестам. Вскоре из-за удушающей жары он сбросил форменную куртку и остался лишь в жилете, белой рубашке и синих бриджах. Как и у всей команды, его нос и рот были закрыты мокрой тряпкой.

– Мы собрали уже тонну пепла, сэр, – предупредил Хемпл. – Часть его довольно горячая.

Маклин вытер влажной тряпицей потный лоб. Он был одет так же, как и его лейтенант, с той лишь разницей, что остался в своей синей куртке с простым золотым кантом и пуговицами из позолоченной латуни. Коммандер стряхнул пепел с черной шляпы и лишь потом снова надел ее на свои черные с проседью волосы.

Он повернулся, чтобы оценить состояние судна. Его корабль словно окаменел, как и само море, и теперь казался темным холмом, возвышающимся над этими проклятыми водами. Пепел покрывал все его палубы и снасти, чернел на парусах трех стоячих мачт. Члены экипажа в масках принялись сметать, смахивать и сгребать горячий пепел, но им мешал дождь порошка и перистых хлопьев, продолжавший падать на палубу.

– Сэр? – не отступался Хемпл.

– Разверни нас, – приказал Маклин. – Возвращаемся на Яву. Лейтенант-губернатор Раффлз будет с нетерпением ждать наше мнение. Тем не менее держи «Тенебру» в этих коварных водах на полупарусах.

– Слушаюсь, коммандер.

Хемпл ушел передать его приказы рулевому. Через несколько минут корабль медленно развернулся прочь от огненного острова. Шершавая пемза, плавающая в воде, скребла по его корпусу, словно когти мертвеца, цеплявшегося за борт корабля. Издали доносилось приглушенное шипение, зловещий шепот, нарушавший тишину моря, исходивший из того места, где вулканическая лава изливалась в воду. Маклин был несказанно рад, видя, как огненное сияние горы Тамбора медленно исчезает позади него.

Первое извержение произошло шестью днями ранее. Его грохот прокатился на восемьсот миль до острова Ява, напоминая отдаленную артиллерийскую канонаду. Многие сочли это отголоском яростного нападения пиратов на торговое судно, но когда над островами пронеслись черные грозовые тучи пепла, а за ними – огромная, захлестывающая волна, все поняли, что это было: извержение вулкана библейской мощи.

На тот момент «Тенебра» была пришвартована в Батавии, столице Голландской Ост-Индии на острове Ява. Через два дня после извержения лейтенант-губернатор поручил кораблю выйти в море и определить источник и степень нанесенного ущерба. «Тенебра» – разумный выбор для такой экспедиции: судно угольного класса, использовавшееся для перевозки грузов, квадратная корма, широкий нос и плоское дно, идеально подходящее для плавания по мелководью. У судна также была широкая главная палуба от бака и до квартердека, общей длиной девяносто семь футов при ширине в тридцать. И в этих кишащих пиратами водах оно несло шесть 24-фунтовых карронад на палубе и два 6-фунтовых орудия на полубаке.

Маклин положил руку на одно из них, как бы оценивая прохладный металл на прочность. Он был рад, что возвращается в порт, испытывая подспудный страх, который лишь усугублялся зловещей тишиной этих морей и постоянным скрежетом камней о корпус.

Шаги заставили его обернуться: к нему направлялась высокая костлявая фигура. Хотя лицо мужчины было закрыто мокрой тряпкой, в нем было легко узнать Йоханнеса Степкера, натуралиста из Батавского общества. Он сбросил куртку и жилет, оставшись лишь в черных брюках и белой рубашке, которая к этому времени стала почти такой же темной, как его брюки. Этого человека отрядил на корабль лейтенант-губернатор Раффлз. Последний был президентом той же научной организации, целью которой было изучение, сохранение и развитие интереса к историческому и научному значению Ост-Индии. И для такой исследовательской экспедиции Батавское общество нуждалось в своем члене на борту «Тенебры».

За Степкером тенью следовал корабельный юнга Мэттью. Двенадцатилетний мальчишка был аборигеном – темные волосы и кожа, а также замечательный пытливый дух. Мэттью также служил «пороховой обезьяной» [6] всякий раз, когда стреляли из корабельной пушки, но в последние дни мальчишка взвалил на себя обязанности помощника натуралиста. Явно довольный этим поручением, Мэттью с улыбкой тащил на плече тяжелую кожаную сумку, нагруженную пемзой, которую команда выловила из воды.

– Что такое, мистер Степкер? – спросил Маклин.

Натуралист опустил маску на щетинистый подбородок.

– Командир, пока мы разворачиваемся, можно ли достать из моря одно из тел? На Яве у Общества есть анатом и хирург, которым наверняка будет интересно изучить состояние мертвых.

При такой мысли Маклин брезгливо поморщился:

– Я не потерплю такое на своем корабле, мистер Степкер. Матросы воспримут это как дурной знак и взбунтуются.

Степкер в глубоком раздумье нахмурил брови и рассеянно покрутил на пальце золотое кольцо. Кольцо это украшал гранатовый камень, на котором были выгравированы буквы BG, аббревиатура от «Bataviaasch Genootschap», голландского названия Батавского общества.

Степкер закончил свои размышления и прочистил горло:

– Коммандер Маклин, у «Тенебры» есть тендер с железным корпусом, позволяющий преодолевать камни и рифы. Мы могли бы спустить этот тендер вниз, загрузить в него тело, и пусть ваш корабль тащит его на Яву. Что скажете?

Маклин задумался о просьбе голландца – и был вынужден оценить его находчивость.

– Это разумное решение. Хорошо, я даю на него согласие. – Он повернулся к Мэттью. – Парень, найди ландсмана Перри, пусть освободит тендер.

Мальчишка кивнул, поставил сумку и умчался выполнять поручение.

Пока они ждали, Степкер присоединился к Маклину, стоявшему у поручней, и посмотрел назад, на сияние исчезающего за кормой острова.

– Никогда бы не подумал, что гора Тамбора взорвется. Ожидал этого от горы Мерапи или Клут. Имей я привычку заключать пари, поставил бы на Бромо – пик, что регулярно курится дымом.

Маклин мрачно кивнул:

– Все считали, что Тамбора спит.

– Точнее, уснула навсегда, – поправил его Степкер. – По крайней мере, так все думали до сих пор. Хотя до меня доходили слухи, что туземцы Сумбавы время от времени ощущали толчки или слышали глухой рокот. Возможно, нам не стоило сразу отмахиваться от таких историй.

– Пожалуй.

– И прошлой ночью… Думаю, второе извержение Тамборы было еще более яростным, нежели первое. Или же так только казалось, потому что мы были гораздо ближе…

– Нет, оно на самом деле было сильнее, – возразил Маклин. – Взрыв был таким оглушительным, будто сама Земля треснула пополам.

– Верно. Да и огромная волна после него был воистину чудовищной. Вне всякого сомнения, прибрежные части островов будут затоплены еще больше.

Маклин представил себе волну, обрушившуюся на Яву после первого извержения. «Тенебра» стояла на якоре в глубокой воде и не пострадала. Доки вдоль берега были буквально раздавлены этой волной, отбросившей корабли и их обломки далеко вглубь суши.

– Давайте помолимся, чтобы у нас был порт, куда можно было бы вернуться, – проворчал Маклин.

К этому времени лейтенант Хемпл вернулся на полубак и, сгорая от нетерпения, быстро зашагал к палубе.

– Коммандер, «воронье гнездо» [7] сообщает о новых пожарах впереди нас.

– На одном из отдаленных островов?

– Нет, сэр. В море. По правому борту. В полумиле отсюда. – Хемпл поднял медную подзорную трубу. – Я подтверждаю, так оно и есть.

Маклин жестом велел дать ему трубу.

– Дайте-ка взглянуть…

Хемпл вручил ему подзорную трубу, и Маклин шагнул с ней к правому борту. Подойдя ближе, он различил сквозь завесу дыма слабое свечение. Приставив окуляр к глазу, сделал несколько вдохов, чтобы сосредоточиться, навел на него трубу и целую минуту внимательно рассматривал. По мере того как судно приближалось к этому месту, изображение становилось четче.

– Похоже на корабль, – сообщил Маклин. – Горит и резко накренился.

– Один из кораблей Его Величества, сэр? – уточнил Хемпл. – Или индийский?

Маклин опустил трубу и покачал головой:

– Слишком далеко, чтобы разглядеть какие-либо флаги. Но мы тем не менее пойдем к нему.

Хемпл бодро кивнул и пошел предупредить квартирмейстера у руля.

– Эти воды еще не остыли, – предупредил Степкер. – Частичка пылающего пепла может в два счета поджечь деревянное судно.

– Только не «Тенебру». Мои матросы зорко следят, чтобы этого не случилось. Нас не застать врасплох, сэр.

– Возможно, на другом корабле не было такой прилежной команды.

– Посмотрим.

Даже на половине парусов они довольно быстро дошли до терпящего бедствие корабля. К тому времени Маклин и Степкер присоединились к лейтенанту Хемплу на квартердеке. Мастер Уэлч стоял за штурвалом. Никто не собирался идти на неоправданный риск. Тем более что стало ясно: терпящим бедствие судном был корабль пирата Буги, грозы голландцев в этом регионе. Мачты корабля превратились в факелы, криво торчащие из воды. Корпус дымился так густо, что почти скрывал пламя из виду.

От обломков сквозь завесу густого пепла плыло несколько небольших лодок. Большинство из них также горели, тлели или танцевали языками пламени. Две лодки развернулись и, отчаянно рассекая воду веслами, поспешили к «Тенебре».

Маклин счел странным, что пираты искали спасения на борту корабля, шедшего под флагом Его Величества. Они не могли не знать, что, как только поднимутся на борт корабля, их ждет петля. Тем не менее обе лодки яростно гребли к «Тенебре».

Внезапно одну лодку охватило пламя. От неожиданности Степкер даже ахнул. Пираты столпились в центре лодки, словно боясь воды больше, чем огня. Увы, ни от того, ни от другого спасения не было.

Одежда на них вспыхнула, лодка под их ногами покачнулась. Люди, кувыркаясь, полетели в море, исчезая под слоем пепла. Из воды, все еще горя, высунулась одна рука, но затем и она ушла под воду.

– Что происходит? – спросил Хемпл; от ужаса его глаза в буквальном смысле вылезли на лоб.

Степкер попятился от ограждения:

– Мы должны поскорее покинуть эти воды. Что-то здесь адски не так.

Как будто в подтверждение слов натуралиста, раздался громоподобный грохот, сотрясший воду. Мрак позади них осветился огнем. Он ознаменовал очередное извержение Тамборы.

Маклин поморщился: название его корабля в этот день оказалось исполнено буквального смысла. Первый владелец использовал его как судно для перевозки каторжников и вполне уместно назвал судно в честь католической церемонии наказания. Празднование Тенебры выпадало на последние три дня Страстной недели, когда выезжал катафалк с пятнадцатью свечами, символизирующими муки Христовы на пути к кресту. Свечи гасли одна за другой – пока не наступала полная тьма. Церемония заканчивалась громким стуком колес в темноте, символизирующим закрытие гробницы Иисуса.

Взрыв эхом прокатился вдали. Маклин посмотрел на затянутое мглой небо. Неужели они тоже будут так же погребены?

Через несколько мгновений вода позади корабля вздулась, как будто из ее глубин вынырнул огромный морской зверь и приблизился к ним.

– Держись крепче! – крикнул Хемпл экипажу.

Волна высоко приподняла корму, а затем снова уронила ее вниз. Корабль на мгновение завис, после чего тяжело упал обратно в море позади волны. «Тенебра» продолжила нелегкий путь, раскачивая мачтами и хлопая парусами. Маклин вновь переключил внимание на последнюю из убегающих лодок. Только теперь она отклонилась в сторону и попыталась уйти прочь, как будто пираты наконец-то заметили развевающийся высоко на мачте флаг. Но причина была не в этом. Хемпл бросился к нему.

– Дым, сэр. Поднимается вокруг нас.

Маклин уже заметил сгущающуюся пелену, но приписал ее горящему пиратскому кораблю. Боцман и его помощник выбежали с квартердека и крикнули всем:

– Огонь в трюме!

– Ведра с песком и вода! Живо! – скомандовал Хемпл матросам.

Маклин задумчиво посмотрел на море, на горящий пиратский корабль. Степкер перегнулся через ограждение и посмотрел вниз.

– Что это?

Коммандер проследил за его взглядом. За нижнюю часть корпуса цеплялась масса черных каменных ветвей. И с каждым качанием судна их становилось все больше. Вокруг них клубился дым, словно ветки эти были раскаленным железом, ставящим свое клеймо на обшивку корабля. Чуть ниже сквозь прорехи в пепле в темных глубинах что-то вспыхивало и мерцало, напоминая потоки сияющих огней, проносящиеся под «Тенеброй» и вокруг нее.

От жуткого зрелища Маклин содрогнулся.

– Паруса поднять! – приказал он. – Немедленно уходим из этих вод!

При этом он не сводил глаз с адского зрелища внизу. Горящие ветки продолжали расползаться, поднимаясь все выше, как будто «Тенебру» хватали огненные когти некоего монстра. Теперь Маклин понял, что напугало пиратов. Прежде чем «Тенебра» смогла по-настоящему набрать скорость, пламя, вспыхнув на поверхности корпуса, побежало по ветвям, беря корабль в кольцо. Даже погружение в пепельную воду было бессильно потушить этот огонь. Позади него ревел Хемпл, передавая дальше приказ капитана. Повсюду раздавались крики и проклятия. Экипаж «Тенебры» охватывали отчаяние и ужас.

Маклин поискал глазами корабль Буги. Пиратское судно медленно погружалось в покрытое пеплом море. Он понял: та же участь, вероятно, ожидает и «Тенебру». Лишь тогда он заметил, что Степкер и корабельный юнга исчезли с его борта, но у него не было времени размышлять над их исчезновением.

Дым окутывал корабль, пламя поднималось к поручням, и его сердце колотилось. Он вспомнил, как в последний раз присутствовал на мессе Страстной недели в церкви в Батавии. Там исполнялась песня, сочиненная несколько столетий назад священником Грегорио Аллегри, в честь богослужения «Тенебра», последних трех дней мук Христовых. Теперь он процитировал ее название: «Miserere mei, Deus». Оно было столь же уместно, как и название корабля. Помилуй мя, Боже…

23 апреля 1815 года

Батавия, остров Ява

Стэмфорд Раффлз, лейтенант-губернатор Голландской Ост-Индии, шагал за капитаном индийского крейсера «Аполлон» по руинам городского порта. Капитана Хааса сопровождал корабельный хирург Суонн.

Эти двое явились во дворец губернатора, принеся письмо от человека, которому Стэмфорд доверял. Поэтому, несмотря на столь поздний час, ибо солнце уже опустилось низко над горизонтом, он в карете отправился вместе с ними к докам. Теперь их группа быстро пересекла длинный каменный пирс, один из немногих уцелевших после повреждений, нанесенных в последние недели. По всему порту эхом разносился стук топоров, визг пил и крики рабочих. Но, по крайней мере, небо в основном очистилось от пепла, хотя в воздухе по-прежнему висела густая дымка, превращавшая солнце в яростный красный шар и создавая вечные сумерки. Ветер раннего вечера все еще был душным и приносил запах серы. Чтобы не ощущать зловония, Стэмфорд поднес к носу надушенный носовой платок. Жара еще сильнее испортила его настроение. Он вышел из дворца одетый в строгий черный сюртук и плотный жилет, ибо позже должен был присутствовать на обеде с высокопоставленными лицами из Британской Малайи, прибывшими оценить ущерб от извержения Тамборы.

Капитан Хаас встал рядом со Стэмфордом. Светловолосый голландец был одет менее официально, в серый сюртук и брюки, однако был опрятен и держался с изрядной серьезностью.

Хаас взмахом руки указал на свой корабль, стоящий на якоре в бухте.

– «Аполлон» шел из Новой Гвинеи через Яванское море, когда мы наткнулись на маленькую лодку. Решили, что ее, возможно, унесло в море и она оказалась брошена на произвол судьбы.

Суонн кивнул. Это был невысокий пожилой мужчина с суровым лицом и темными глазами.

– Затем мы заметили, что было в лодке. Я рекомендовал капитану Хаасу доставить это сюда.

– Мы ничего из этого не трогали, – добавил Хаас, поднеся к губам серебряный крест, а затем опустив его. – Да никто и не осмелился бы.

Двое мужчин подвели Стэмфорда к концу пирса, где на воде покачивался небольшой тендер, накрытый куском парусины. Перед ним стоял человек, отправивший письмо с капитаном, – адъютант и надежный друг Стэмфорда, Томас Ото Трэверс. Этот темноволосый ирландец, бывший солдат, сохранил хорошую выправку, которую подчеркивали плотно облегавший тело сюртук и строгие брюки. Рядом с ним стоял шотландец того же возраста. Раффлз также хорошо его знал. Это был именитый врач, член Батавского общества, доктор Джон Кроуфорд. Вид у обоих мужчин был в равной степени хмурый. Стэмфорд шагнул к ним, отойдя от Хааса.

– Что такое? Отчего такая срочность?

Трэверс повернулся к железной лодке, изрядно побитой морскими ветрами и непогодой.

– Это тендер с «Тенебры».

– Что? Откуда такая уверенность? – Стэмфорд отправил грузовое судно «Тенебра» шестнадцать дней назад, но с тех пор о нем ничего не было слышно. Все предположили, что судно захватили пираты – после извержений соседние воды буквально кишели ими. Корабли Буги рыскали повсюду, словно стервятники, клюющие мертвую тушу.

– Мы уверены, сэр, – сказал Трэверс и повернулся к врачу. – Возможно, вам стоит показать это, доктор Кроуфорд. Я помогу вам.

Молодой врач был облачен во все черное, а белый воротничок окончательно придавал ему сходство со священником. Вместе с Трэверсом они подошли к тендеру и вместе отдернули парусину, открыв взорам жуткое зрелище.

Стэмфорд хотел отпрянуть, лишь бы не видеть, что в нем, но Хаас и его хирург стояли сразу за его спиной. Поперек дна тендера лежали два тела, одно в два раза выше другого, оба почерневшие и безликие. Тем не менее оба отливали жутковатым блеском, как будто были высечены из темного мрамора; на коже виднелись легкие следы уколов. Меньший из двоих – судя по всему, мальчик – лежал, свернувшись, под мышкой у другого. Искривленные шея и позвоночник говорили о его мучительной смерти. Увы, он не нашел спасения под этой рукой. Тем не менее мужчина пытался укрыть его собой, даже когда его самого постигла та же мучительная участь.

Что еще более странно, тело взрослого пострадало не полностью. Четверть его тела, наиболее удаленная от мальчика, была покрыта волдырями и обожжена по краям, но дальше в основном оставалась нетронутой. Ухо и щека все еще отливали бледно-синим оттенком. Обгоревшая белая рубашка скрывала верхнюю часть туловища, а одна целая нога выглядела нетронутой, все еще в целой штанине и сапоге.

Ничто из этого не поддавалось никакому объяснению. Раффлз задал главный вопрос:

– Кто они?

Доктор Кроуфорд осторожно шагнул в тендер и нагнулся над телом взрослого. Он указал на руку, обвивающую мальчика, затем на почерневшую кисть, на пальце которой все еще было кольцо.

– На камне выгравированы инициалы BG.

Зная, кто был на борту «Тенебры», Стэмфорд крепче прижал к носу надушенный платок.

– Йоханнес Степкер, натуралист.

– Мы тоже так думаем, – произнес Трэверс. – Еще мы подозреваем, что этот мальчик был корабельным юнгой.

– Что же с ними случилось? Никакой огонь не способен сделать такое с человеческим телом. Похоже, они превратились в камень…

Кроуфорд выпрямился, качнув при этом тендер так сильно, что Трэверс был вынужден протянуть руку и поддержать его.

– Мы не знаем, сэр, – признался врач. – Но я провел краткий осмотр. Что бы ни поразило их, тела стали твердыми, как камень. Однако я не могу понять, как и почему. Нужно, чтобы трупы отнесли в мои комнаты за городской аптекой, где я смогу лучше осмотреть их.

– Но в первую очередь вы должны увидеть кое-что еще, – предупредил Трэверс.

Адъютант шагнул к врачу на борт тендера и встал на колени рядом с другой рукой Степкера, что была крепко прижата к его груди. Окаменевшие пальцы сжимали маленькую стальную коробку.

– Он явно защищал не только мальчика, – сказал Трэверс.

– До вашего прихода мы не хотели больше ничего трогать.

– Можете высвободить коробку? – спросил Стэмфорд. – И посмотреть, что в ней хранится?

– Могу попробовать.

Обернув руку платком и явно стараясь не касаться окаменевшей кожи, Трэверс схватился за сталь и попытался выдернуть коробку из рук покойника. Увы, безрезультатно. Даже после смерти Степкер отказывался раскрыть тайну, которую сохранил до самой смерти.

– Сильнее, мистер Трэверс, – потребовал Стэмфорд. – Сильнее.

– Да, сэр.

Расставив ноги пошире, Трэверс принялся раскачивать коробку и с силой ее дергать. Наконец раздался громкий треск, и Трэверс отлетел борту. Тендер едва не опрокинулся, но Кроуфорд балансировал с другой стороны, не давая лодке опрокинуться.

Внимание Стэмфорда привлек всплеск возле кормы. Он вздрогнул.

– Вы выронили коробку?

– Нет, сэр. – Траверс поднял стальной контейнер. – Она у меня в руках.

Взгляд Стэмфорда был прикован к воде. Он увидел, как на поверхность всплывают остатки почерневшей руки без пары пальцев. Несмотря на свой каменный вид, рука явно оставалась на плаву. Что за дьявольщина?

Трэверс вылез из тендера и передал ему коробку. Стэмфорд скрестил руки на груди, не желая прикасаться к проклятому предмету.

– Откройте, – приказал он.

Трэверс щелкнул защелкой и со скрипом открыл крышку. На пирс, порхая, упал сложенный лист бумаги. Вероятно, последнее сообщение от Йоханнеса Степкера.

Стэмфорд наклонился ближе к коробке. Там был еще только один предмет: разветвленный каменный стебель, похожий на обломок черного коралла.

– Что вы об этом думаете? – прошептал Трэверс.

Будучи не в состоянии понять, что это значит, Стэмфорд покачал головой.

Зачем Степкеру было идти на такие усилия, чтобы сохранить эту вещь?

Тем не менее Стэмфорд отметил, что цвет и матовый блеск обломка соответствовали почерневшим трупам в тендере. Ему также вспомнилась уникальная особенность кораллов: если их отломать и высушить, их кусочки часто приобретали плавучесть.

Пока он смотрел на покачивающиеся в воде останки руки Степкера, его пронзила холодная уверенность.

Эти тела превратились не в камень.

Они превратились в коралл.

Часть I

1

18 января, 10 часов 04 минуты

Триста миль от острова Норфолк, Австралия

Фиби Рид с благоговением взирала на подводный Эдемский сад.

За девятью дюймами акрилового стекла лампы станции пронзали вечную тьму. Они излучали уникальный диапазон красного света, почти не беспокоивший окружающую морскую жизнь. Фиби стояла у окна в специальных, улучшающих изображение очках: настроенные на длину волны света, они расширяли обзор.

Даже здесь, на глубине двух миль, жизнь изобиловала калейдоскопом богатства. Гигантские крабы с красными ногами карабкались по рифам, осторожно ковыряясь в расщелинах. Над открытыми участками песка скользила призрачно-белая рыба-улитка. Мимо окна проплыла круглая акула – когда-то из-за цилиндрической формы ее называли сигарной, – темная сверху и биолюминесцентная снизу. Более крупная акула, тупоносая шестижаберная, патрулировала у края светового пятна.

Рядом с Фиби возникла чья-то рука, указывая на то же самое.

– Шестижаберных никогда еще не видели на таких глубинах.

– Ты это точно знаешь, Джас? – спросила Фиби, обернувшись на свою аспирантку.

Джаслин Патель одарила ее хмурым взглядом: мол, как только посмели усомниться в ее компетентности? Два года назад Джас получила степень магистра морской биологии и под руководством Фиби заканчивала работу над докторской диссертацией. Сначала она была студенткой Фиби, а затем ее ассистентом в морской лаборатории Калифорнийского технологического института. С тех пор они работали вместе уже более пяти лет. Неудивительно, что большинству своих коллег эти две женщины были известны как Ф и ДЖ. Многие считали, что их связывает в первую очередь то, что обе были цветными. Фиби родилась на Барбадосе, но в возрасте восьми лет иммигрировала с матерью в Штаты, где выросла в черном сердце Лос-Анджелеса. Джаслин, на восемь лет моложе ее, была коренной калифорнийкой, но имела индийские корни. Ее семья, родом из Мумбаи, держала в районе Залива сеть химчисток.

Но объединял обеих не цвет кожи и не пол. По крайней мере, не только. Куда важнее был взаимный интерес к тайнам морских глубин. Этот интерес и их уважение друг к другу.

– В голове не укладывается, как что-то может выжить в этой лишенной солнечного света батипелагической зоне, – сказала Джас, приложив ладонь к стеклу. – Здесь же давление более двух тонн на квадратный дюйм!

– Потрясающе, не правда ли? Жизнь не только смогла закрепиться тут, но и процветает в огромном изобилии.

Обе с восхищением смотрели на страну чудес за стеклом.

Пара удильщиков болтала своими длинными удочками, размахивая люминесцентными приманками. Клубки глубоководных червей извивались на свету, питаясь упавшим с залитых солнцем уровней морским снегом, приносящим в эти полуночные глубины частицы солнечной энергии. С каждым взглядом открывалось что-то новое: косяки рыб-гадюк, пара кальмаров-вампиров, глупый одинокий осьминог. Дальше среди волн красных анемонов ползли лобстеры-альбиносы.

– Ты уже выбрала пласты кораллов, где хочешь взять наши первые образцы? – спросила Джас, глядя на часы для дайвинга. – Наш первый сеанс работы с ТНПА [8] через девяносто минут.

– Я выбрала несколько кандидатов, но хотела бы еще раз пройтись по кольцу иллюминаторов на этом уровне, а может даже, и на ярусе над нами.

– Только не прозевай, – предупредила Джас. – Мы не единственные, у кого текут слюнки при мысли поработать с подводным аппаратом. Здесь внизу страшная конкуренция.

– И наверху тоже.

На участие в этом грандиозном океаническом проекте подали заявки тысячи исследователей и ученых, но только триста были отобраны для первого старта проекта «Титан». Эти триста теперь были распределены по трем зонам.

Половина исследователей оставалась наверху, на борту яхты «Титан-Икс», гигантского судна длиной в тысячу футов, на корме которого высилась тринадцатиэтажная стеклянная сфера. В этом шаре разместились двадцать две ультрасовременные лаборатории. Уникальное судно было не только способно обслуживать здешнюю подводную станцию, но и быстро плыть по морям, приводимое в движение ядерным реактором, что давало возможность проводить исследования по всему миру.

Также наверху находилась станция «Титан-Верхний» – плавучая платформа, разработанная по образцу плавучих нефтяных вышек. Она служила плацдармом, рабочей станцией и постоянным вспомогательным центром. К ней были пристыкованы два десятка аппаратов – как надводных, так и подводных.

За последние две недели специализированные транспортные средства, способные брать на борт людей, переправили исследователей и сотрудников на глубину двух миль на станцию «Титан-Нижний». Некоторые описывали перевернутую пирамиду подводной станции как «самую дорогую игрушку-юлу в мире».

Для Фиби, когда она спускалась сюда, это было самое невероятное зрелище. Самый верхний уровень станции с большим стеклянным куполом обсерватории напоминал огромный НЛО ста метров в поперечнике. Четыре яруса под ним были такой же круглой формы, как и первый, но по мере того, как они опускались ниже, каждый последующий уменьшался в диаметре, образуя «юлу». Самый нижний уровень – где она сейчас находилась – был шириной всего двадцать метров. Здесь не было лабораторий, только плоское кольцо поляризованного черного стекла – по сути, это была такая же обсерватория, что и купол наверху.

Подобно верхней платформе и кораблю, вся эта станция будто парила над морским дном. Ее положение поддерживалось с помощью балластных цистерн и динамически стабилизировалось на каждом уровне специальными двигателями. Единственной точкой контакта с хрупкой экосистемой внизу были несколько якорей, удерживающих станцию на месте.

Чтобы исследователям и рабочим было легче перемещаться по трем зонам, на станции «Титан» поддерживалось постоянное давление в одну атмосферу, не требующее акклиматизации или декомпрессии как по прибытии сюда, так и при отбытии со станции. Подводные аппараты высаживали или принимали пассажиров через стыковочную систему, аналогичную той, что используется на Международной космической станции, что было очень даже уместно, поскольку окружающий ландшафт являлся столь же враждебным и опасным, как и безвоздушное пространство космоса.

Впрочем, такие страхи быстро забывались. Как и большинство исследователей, Фиби и Джас продолжали ходить по небесно-голубым коридорам в тумане благоговения, волнения и восторга. За спиной у всех были месяцы подготовки, недели лекций и несколько дней занятий по технике безопасности. И все же ничто не могло подготовить человека к вхождению в этот дивный мир.

– Фиби, закругляйся поскорее со своим обзором здесь, – сказала Джас. – Я отправляюсь наверх, надо проверить выделенный нам стыковочный терминал. Хочу убедиться, что этот дуэт из Массачусетского технологического института не слямзит наше время.

– Давай. Дыши им в затылок, если понадобится.

– О, поверь мне, эта девушка зарежет того парня, если тот не будет расторопным.

Фиби улыбнулась, а Джас направилась к винтовой лестнице, ведущей наверх. Ростом Джаслин едва достигала пяти футов, темноволосая, со стрижкой под пикси. Но когда дело доходило до защиты их рабочего места и графика, это миниатюрное создание превращалось в сущего питбуля.

Зная, что Джас возложит на нее такую же ответственность за соблюдение графика работ, что и на всех остальных, Фиби отправилась кружить по ярусу «Тетис». На сей раз она сосредоточилась не столько на чудесном изобилии обитателей морских глубин, которые плавали, ползали или носились по рифам, сколько на своей области научных знаний.

Ее докторская диссертация была посвящена уникальной биологии глубоководных кораллов. Благодаря подводному плаванию большинство людей были знакомы с мелководными кораллами, чьи полипы получали энергию от фотосинтезирующих водорослей, обитавших внутри коралла. Но предметом ее интереса были те кораллы, чьи колонии находись ниже освещенной солнцем зоны. Эти глубоководные виды продолжали оставаться загадкой. В холодных водах под высоким давлением они созревали медленно и были известны своим невероятным долголетием – по некоторым оценкам, их возраст достигал пяти тысяч лет. Без солнечного света такие виды питались микроскопическими организмами – зоо- и фитопланктоном, – а также органическими частицами разлагающихся растений и животных. Чтобы поглотить это изобилие, глубоководные кораллы сформировали красивые хрупкие структуры из побегов и тонких ветвей, которые процеживали течения в поисках пищи и кислорода. В результате батипелагические рифы больше походили на леса, покрытые пышными перьями.

Что, безусловно, было верно и здесь. Количество кораллов за окном поражало. Это было больше похоже на флуоресцентные джунгли, чем на лес. Сверкающие горгонарии кораллов тянулись вверх высокими стеблями и ветвями, порой достигая тридцати или сорока футов в высоту и светясь желтым, розовым, голубым и нежно-фиолетовым цветом. Вперемешку с ними также росли морские хлысты и морские веера. В других местах, напоминая обугленные скульптуры метровых сосен, густыми толстыми побегами высились заросли угольно-черных древовидных кораллов. Резко контрастируя с ними, впадины и гребни заполонили огромные кусты лофелии цвета слоновой кости. На мгновение Фиби напугала стоящая перед ней монументальная задача по изучению и каталогизации биоразнообразия этого подводного ландшафта. Но она глубоко вздохнула, вспомнив китайскую пословицу, которую частенько цитировала ее мать, когда дочь слишком робела, особенно после того, как они только-только переехали в Штаты: «Дорога длиной в тысячу миль начинается с одного шага». Она набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. «У меня получится».

11 часов 08 минут

Сорок минут спустя Фиби завершила второй обход окон яруса «Тетис». При этом ей постоянно приходилось продираться мимо групп коллег, которые шепотом переговаривались на всех языках мира.

В руках у нее был электронный планшет, на котором светилась карта окружающих рифов. Она отметила пятнадцать возможных мест – в три раза больше, чем нужно для их первой вылазки.

«Мне нужно сократить это число до самых лучших пяти или шести мест».

Расстроенная, Фиби сжала в руках планшет, зная, что позже у нее будет достаточно времени для дополнительных проб. В ближайшие месяцы она намеревалась расширить свою поисковую сетку. Первая неделя была посвящена акклиматизации, освоению методов сбора материала и знакомству с возможностями бортовых лабораторий станции. После этого ее исследование можно будет расширить. У нее уже было забронировано место для участия в экспедиции на батискафе, которая состоится в следующий вторник, где у нее будет возможность исследовать более отдаленные участки океана.

Словно услышав ее мысль, мимо проплыл ярко-желтый подводный аппарат с огромным стеклянным шаром на носу. За его яркими огнями, жалившими ей глаза за чувствительными очками, были различимы движущиеся за изгибом стекла тени.

Прижав ладонь к окну, Фиби смотрела, как подводный аппарат исчезает в темноте, словно медленно угасающая звезда. Ее пронзила странная тоска.

Мужчина, оказавшийся рядом с ней, неожиданно заговорил, чем напугал ее:

– Что вы обо всем этом думаете, доктор Рид?

Полностью сосредоточившись на картине за окном, она не услышала ничьих шагов. И когда обернулась, замерла от удивления. Перед ней стоял Уильям Бёрд, генеральный директор корпорации ESKY и главный инвестор проекта «Титан». Пятидесятилетний австралиец сколотил состояние на судостроении, в основном на контейнеровозах и грузовых судах, но также кораблях для ВМС Австралии. Его компания продолжала держать в руках бо́льшую часть международных морских перевозок, а его состояние превышало 70 миллиардов долларов. Тем не менее в данный момент на нем были простой темно-синий комбинезон и кепка с символом трезубца – официальная форма работником станции. Единственным признаком его богатства являлись массивные золотые карманные часы на цепочке, висевшие на его груди.

Она сняла очки и попыталась обрести голос. Наконец, вспомнив свое первое впечатление от увиденного, махнула в сторону моря за стеклом.

– Мистер Бёрд… вы… вы не ошиблись, назвав эти моря затерянным Эдемским садом. Все это действительно поражает воображение.

– А, так вы слышали мою пресс-конференцию на прошлой неделе? – Он одарил ее лукавой улыбкой, отчего еще больше стал похож на мальчишку. Его лицо было загорелым, но не из-за походов в солярий. У Бёрда был вид просоленного всеми ветрами морского волка. Это суровое лицо резко контрастировало с густыми светлыми волосами, в которых виднелись почти белые пряди – либо седина от возраста, либо просто обесцвеченные на солнце, а возможно, и то и другое.

– Сомневаюсь, что кто-то ее пропустил, – сказала Фиби. – Хотя подозреваю, что Безос, Брэнсон и Маск могли обидеться.

Он пожал плечами:

– Так им и надо. Незачем тратить миллиарды на запуск ракет в космос, когда так много нераскрытых тайн прямо здесь, на Земле. Особенно под водой, где только двадцать процентов океанического дна нанесено на карты – и даже эти карты имеют плохое разрешение. Когда же требуется уровень детализации, необходимый для обнаружения таких крупных объектов, как обломки самолета, он падает до ничтожных пяти сотых процента, оставляя почти все дно океана неисследованным.

– Не знала, что эти показатели такие низкие, – сказала Фиби.

Бёрд печально кивнул:

– Это наша самая большая проблема. Будущее человечества кроется не на поверхности Марса, а в тех девяноста девяти и девяти десятых процента земных океанов, что все еще остаются загадкой. И мы пренебрегаем этим на свой страх и риск. Океаны – наша житница, наша игровая площадка и даже наша аптека. Что еще важнее, моря – это подлинные легкие нашей планеты, производящие восемьдесят процентов мирового кислорода и потребляющие двадцать пять процентов углекислого газа. Если вымрет хотя бы четверть океана, вымрет и бо́льшая часть жизни на Земле.

Фиби кивнула одновременно с ним – она прекрасно понимала всю важность проекта «Титан». Он финансировался конгломератом некоммерческих групп, исследовательских грантов и корпоративных спонсоров, но львиная доля инвестиций поступила от человека, стоявшего перед ней. Она не знала, что им двигало: возможно, желание вернуть миллиарды, которые он заполучил благодаря тысячам своих грузовых перевозчиков, бороздящих мировые океаны. Впрочем, по крайней мере, он хоть что-то отдавал. Именно его компания контролировала и финансировала бо́льшую часть строительства комплекса «Титан», потратив 10 миллиардов долларов на его завершение в поразительно короткие сроки.

«И вот теперь я получила возможность стать частью этого проекта…»

Но даже стоящий перед ней миллиардер не мог полностью удержать внимание Фиби. Она то и дело бросала взгляд мимо его плеч на иллюминатор, следуя взглядом за клюворылым китом Кювье, что скользил среди кораллов, вероятно, охваченный тем же любопытством по их поводу, что и они по поводу окружающего водного пространства. Эти киты были глубоководными ныряльщиками, способными, как известно, задерживать дыхание на несколько часов.

Должно быть, Бёрд почувствовал ее невнимание, отчего его приветливая улыбка сделалась еще шире. Он повернулся и посмотрел на сияющую за окном страну чудес.

– Если это и есть затерянный Эдемский сад, – сказал он, – будем надеяться, нас не выгонят отсюда за поиски запретных знаний, как библейскую Еву. Нам здесь предстоит многому научиться. И впереди нас ждет много работы.

– Это не работа, поверьте мне. Это честь. Быть здесь, на краю Кораллового моря… Учитывая все те открытия, которые нас ждут, я очень хочу как можно скорее взяться за дело.

К этому времени все остальные на этом уровне вернулись к своим делам – Уильям Бёрд редко мешал исследователям.

За несколько подготовительных недель на борту «Титана-Икс» Фиби видела миллиардера всего несколько раз – либо на палубе яхты, либо когда он обходил в окружении своей свиты лабораторный шар. В данный момент его сопровождал лишь один телохранитель, высокий абориген с суровым лицом, чья рука лежала на навершии висевшей на поясе дубинки.

– Ваш энтузиазм вдохновляет меня, доктор Рид, – сказал Бёрд, все еще глядя в глубины моря.

– Спасибо, – заикаясь, поблагодарила Фиби, потрясенная тем, что он знает ее имя.

С другой стороны, она была одной из немногих чернокожих на борту комплекса «Титан» и, насколько ей было известно, единственной чернокожей женщиной. Она очень надеялась, что Бёрд узнал ее вовсе не поэтому, и не потому, что ее рост составлял шесть футов два дюйма и она возвышалась почти над всеми остальными.

Хотя «Титан» был международным проектом, большинство участников были белыми мужчинами. Имелись еще несколько представителей Азии, а также горстка ученых из Турции, Пакистана и с Ближнего Востока. Тем не менее мужчин было намного больше, чем женщин, примерно двадцать к одному. Но это скорее говорило о нехватке женщин в науке, а не о каких-либо предрассудках.

«По крайней мере, я на это надеюсь».

Бёрд отвернулся от окна и посмотрел на нее.

– Я с нетерпением жду ваших мыслей о состоянии наших рифов, доктор Рид. Могу лишь надеяться, что мы найдем способ остановить разрушение коралловых отложений, давших название этому морю.

Она подозревала, что именно поэтому на нее пал выбор для участия в проекте. Глубоководные кораллы, похоже, были особенно устойчивы к обесцвечиванию, от которого под воздействием высоких температур страдали поверхностные кораллы. Это бедствие угрожало всему Большому Барьерному рифу. Глубоководные кораллы также намного лучше противостояли загрязнению, но никто точно не знал почему. Если эту тайну удастся раскрыть, это могло бы предложить решение для спасения великих рифов по всему миру.

– Я читал в журналах ваши статьи о ваших исследованиях в Научно-исследовательском институте океанариума Монтерей-Бэй, – продолжил Бёрд. – Об устойчивости экологии Сур-Ридж у побережья Калифорнии. Вот почему я возлагаю такую надежду на вашу работу здесь.

Фиби попыталась скрыть потрясение. Он читал ее работу! Так что тот факт, что он ее узнал, не имел никакого отношения ни к цвету ее кожи, ни к ее высокому росту.

Фиби выпрямила спину:

– Я сделаю все, что в моих силах.

– Я в этом не сомневаюсь. – Бёрд громко вздохнул. – Я оставлю вас, чтобы вы полностью устроились здесь, доктор Рид. Но с нетерпением жду возможности вновь поговорить с вами.

Прежде чем он успел шагнуть к центральной лестнице, по станции прокатился низкий гул. Снаружи качнулись якорные тросы, но пять ярусов станции «Титан-Нижний» остались практически неподвижны. Ряды управляемых компьютером двигателей компенсировали подводный толчок. Тем не менее другие ученые сбились в кучу, подальше от иллюминаторов; даже телохранитель Бёрда шагнул к своему подопечному. Но австралиец отошел в сторону и, подняв руку, громко произнес:

– Это лишь незначительное подводное землетрясение. Причин для беспокойства нет. Мы находимся в тектонически активной зоне. Это шестнадцатый – нет, семнадцатый – толчок, который мы зафиксировали с тех пор, как начали этот проект. Такие землетрясения ожидаемы и полностью учтены командой разработчиков «Титана».

Когда колебания утихли, Фиби единственная шагнула к иллюминатору и заглянула в морские глубины. Обитатели морских глубин за стеклом демонстрировали к подводным толчкам то же спокойствие, что и Бёрд. Взбаламученный песок уже начинал оседать. Фиби приложила ладонь к стеклу, чувствуя лишь легкое жужжание двигателей, но не более того. Ее глаза впились в темноту за пучками света прожекторов, в вероятные эпицентры недавних толчков. Она представила себе, как этот морской шельф резко уходит вниз, в запутанный лабиринт глубоководных впадин: желобов Соломоновых островов, Новых Гебридов и еще дальше желобов Тонга и Кермадек. Желоба эти составляли изломанную тектоническую линию, где Тихоокеанская плита заходила под Индо-Австралийскую. Хотя Марианская впадина на севере, будучи самой глубокой в мире, привлекала больше интереса у исследователей и прессы, она была всего на тысячу метров глубже, нежели эта цепь. Увы, из-за их второго места этим желобам никогда не уделялось столько же внимания ученых.

«Пока что не уделялось», – с надеждой подумала Фиби.

Одной из причин, по которой она захотела присоединиться к проекту «Титан», была близость станции к этим желобам и связь с ее последними исследованиями. Глубоководные кораллы были хорошо задокументированы в пластах на глубине двух миль под водой, но никто толком не знал, растут ли они глубже, и если да, то как они могут выглядеть и как они там выживают. Ответы на эти загадки наверняка кроются в соседнем лабиринте желобов.

Фиби оглянулась на Уильяма Бёрда, которого, прежде чем он успел уйти, остановили трое исследователей. Похоже, он все еще успокаивал их, рассказывая о многочисленных проверках и устранении неполадок, коим подверглась станция до ввода в эксплуатацию. Она не стала его отвлекать, вспомнив вместо этого его недавнее заявление о том, что 99,9 процента океана остаются неисследованными. Где-то там должны находиться глубоководные кораллы.

Фиби вновь повернулась к иллюминатору.

«И я найду их».

Все еще прижимая ладонь к стеклу, она ощутила дрожь – та началась в ее кисти и, вибрируя, пробежала по руке вверх. Снаружи морское дно вздрогнуло, выбрасывая вверх песок, сотрясая этот огромный подводный лес. Ранее спокойная морская живность промелькнула мерцанием плавников и хвостов. Армия крабов бросила свою добычу и поспешила прочь от рифа. Осьминоги и кальмары устремились в темноту, оставляя после себя в панике чернильный туман. Глаза у Фиби в буквальном смысле вылезли на лоб. У нее перехватило дыхание, и крик предостережения застрял в горле.

Не успела она выдохнуть, как морское дно под станцией вздрогнуло. Якорные канаты яростно задергались, два из них лопнули. Над головой, изолируя каждый ярус, между уровнями, захлопнулись противопожарные люки. Станцию крутило и трясло. Остальные тросы были отброшены бурлящими взрывами с их креплений к плавающей конструкции.

Оторванная от тросов и якорей, станция «Титан-Нижний» медленно завращалась, словно волчок, пока наконец двигатели не компенсировали это вращение и не вернули ее обратно в устойчивое зависание. Фиби посмотрела на остальных. Нескольких человек из-за сотрясения станции отбросило на пол. Уильям Бёрд удержался на ногах – вероятно, благодаря крепкой хватке своего телохранителя.

Австралиец попытался улыбнуться, но улыбка получилась довольно натянутой.

– Приглашая вас сюда, я, конечно же, не ожидал такой встряски, но, как видите, даже несмотря на столь сильный толчок, всё в порядке.

Наверху медленно, со вздохом открылись аварийные двери между уровнями. По всей станции раздался сигнал отбоя тревоги.

– Как я уже сказал, – заверил всех Бёрд с широкой улыбкой, – беспокоиться не о чем.

Тем не менее его улыбка казалась гораздо менее уверенной, чем несколько секунд назад. Фиби повернулась к окну. Толчки стихли, морское дно успокаивалось. Песок осел, и вновь стал виден риф. Кстати, он казался практически нетронутым. Пара более высоких древовидных кораллов сломалась у основания и рухнула на песок, но это, похоже, было худшим из повреждений.

Тем не менее Фиби ждала, продолжая свое бдение.

Спустя полных пять минут ее накрыла холодная волна страха.

Никто из других морских обитателей за окном не вернулся, словно все еще опасаясь вернуться в эти места.

Внезапно охваченная тревогой, она вздрогнула.

«Может, нам сделать то же самое?»

2

22 января, 18 часов 02 минуты

Гонконг, Китай

Встав на колени напротив своего двухлетнего сына, коммандер Грейсон Пирс ждал, когда Джек сделает выбор, который определит его судьбу. На данный момент внимание мальчика было приковано к белому австралийскому какаду, танцующему на насесте возле балконной двери. Снаружи солнце низко висело над горизонтом, освещая вид, простирающийся от лесистых вершин пика Виктория до небоскребов Гонконга и его гавани. Внимание Грея привлек раздраженный вздох.

– Давай, Джек, выбирай скорее, – подбодрила мальчика Гарриет. Очевидно, терпение семилетней девочки было на исходе. Она знала, что на кухне стоит четырехъярусный праздничный торт в виде Снупи.

– Не торопи его, – одернула Пенни младшую сестру, изображая терпеливую старшую, старше на целый год. Обе девочки были дочерьми лучших друзей Грея и коллег по «Сигме» Монка Коккалиса и Кэтрин Брайант. Сейчас они были на кухне, готовя скромную вечеринку, которая последует за этой церемонией. Грей слышал их голоса, перемежающиеся тихим смехом и, время от времени, громким веселым фырканьем Монка, напоминающим брачный зов гуся. И он, и другие приехали в Китай из округа Колумбия в конце прошлой недели, чтобы отпраздновать второй день рождения Джека с бабушкой мальчика по материнской линии.

Гуань-инь обошла тех, кто сидел на полу вокруг Джека. Ее имя означало богиню милосердия. Хотя для головы дракона триады Дуань Чжи такое прозвище, вероятно, было скорее ироничным, нежели уместным. Грей знал: если б он и Сейхан не приехали с Джеком в Гонконг, им не стоило бы ждать пощады. Гуань-инь и без того в бешенстве от того, что пропустила самый первый день рождения внука.

Очевидно, бабушка мальчика намеревалась это компенсировать.

Стройная женщина была одета в мантию с капюшоном, открывавшим взгляду каскад длинных черных волос с единственной седой прядью с одной стороны лица, той самой, на которой пролегал изгиб глубокого пурпурного шрама. Он извивался от ее щеки до левой брови, не затрагивая глаза. На людях она прятала свое уродство – не из стыда, а потому, что это был хорошо известный знак того, кем она была. Ее статус главы триады и босса Макао вызывал как почтение, так и враждебность. Но на своей вилле, на вершине Пика [9], Гуань-инь могла ослабить бдительность. Здесь она не нуждалась в особой защите – территорию усиленно патрулировала элита ее триады. Кроме того, даже в свои шестьдесят лет Гуань-инь ловко обращалась с ножами и кинжалами, спрятанными в складках ее мантии.

Она положила еще одну стопку красных конвертов с деньгами поверх тех, что уже лежали на столике. Рядом высилась груда из десятков завернутых в яркую бумагу подарков. В ее организации вряд ли кто осмелился бы не почтить ее внука подарком.

Эту массу даров защищала вездесущая тень Гуань-инь, телохранитель Чжуан. Он был на полголовы выше Грея; белоснежные волосы собраны в длинный хвост, лицо гладкое, без единой морщины. В каждом его движении чувствовалась плавная сила.

Один конверт выскользнул из стопки, но Чжуан, не глядя в сторону, ловко поймал его и вернул на место. За спиной у него были ножны китайского даосского меча восемнадцатого века. Чжуан ни разу не рассказывал историю меча, кроме возраста этого оружия. Но в прошлом Грей не раз наблюдал, как Чжуан владеет клинком, и знал, что века не притупили его лезвие.

Легким прикосновением пальцев к его плечу Гуань-инь молча поблагодарила Чжуана за спасение конверта. Затем она шагнула к присутствующим, и Чжуан на миг проводил ее взглядом. Грей подозревал, что этот человек выполнял более важную роль, нежели просто личный телохранитель.

Если честно, Пирс завидовал их спокойной привязанности друг к другу. Он взглянул налево от Джека, где на коленях стояла мать мальчика.

«Если б то же самое можно было сказать и о наших отношениях!»

Сейхан казалась спокойной, ожидая решения сына. Она была в черном – брюках и жакете, расшитом цветками лишь на несколько тонов светлее. Волосы гладкой иссиня-черной косой спадали ей на плечи. Несмотря на терпеливое выражение лица, Грей слишком хорошо ее знал и потому распознал легкий прищур ее изумрудных глаз, то, как слегка поднялись ее плечи, как напряглись спинные мускулы.

Она была подобна туго сжатой пружине.

И причиной тому отнюдь не дальнейшая судьба Джека. Грей все еще ощущал тяжесть в нагрудном кармане спортивной куртки.

«О чем я только думал?»

Гуань-инь наклонилась и поцеловала Сейхан в щеку.

– Chúc mừng sinh nhật, Con gái, – сказала она на вьетнамском, своем родном языке, пожелав дочери счастливого дня рождения.

Сейхан протянула руку матери и пожелала ей того же.

– Chúc mừng sinh nhật, Mẹ.

Гуань-инь плавно опустилась на колени с другой стороны внука и положила ему на голову ладонь, отвлекая его внимание от какаду.

– Chúc mừng sinh nhật, Джек.

Сейхан уже объяснила вьетнамскую традицию празднования дней рождения. Настоящая дата рождения вспоминалась крайне редко.

Все дни рождения отмечались, независимо от даты, на Тет Нгуен Дан, вьетнамский Новый год. Праздник выпадал на первое новолуние после 20 января, так же как и китайский Новый год, канун которого прошлым вечером отпраздновали бурно и весело.

Настоящая дата рождения Джека была еще через два дня, но Гуань-инь настояла на том, чтобы день рождения ее внука праздновался в соответствии с вьетнамскими, китайскими и американскими традициями. На торте Снупи еще предстояло задуть свечи, но только после того, как будет исполнена китайская церемония Чжуа Чжоу.

Тем не менее, как и в случае с праздничным тортом двумя днями ранее, Джек опоздал на эту конкретную церемонию на целый год. Хотя китайцы совершали это действо на второй день рождения ребенка, первый день рождения китайского ребенка отсчитывался через месяц после его рождения. Китайцы считали, что бо́льшую часть первого года своей жизни ребенок проводит в утробе матери.

Тем не менее Гуань-инь потребовала, чтобы эти сроки для ее внука были размыты. Ритуал Чжуа Чжоу – выбор ребенком подарка во время празднования дня рождения – будет исполнен сегодня. На полу перед Джеком было расставлено множество предметов, каждый из которых символизировал ту или иную судьбу. Там были нефритовые счеты, предвещавшие будущее в бизнесе или финансах, куриная ножка для призвания повара, небольшой микрофон для потенциального артиста… Всего шестнадцать предметов для шестнадцати разных судеб.

Вся их компания ждала, пока Джек выберет свой судьбоносный предмет. Грей не преминул заметить, что Сейхан положила крошечный меч ближе всего к левому колену Джека. Судьба, которую он представлял себе, не нуждалась в объяснении. Гуань-инь, вечная бабушка, положила рядом с другим коленом Джека игрушечный стетоскоп. Видимо, все представители старшего поколения хотели иметь в семье будущего врача.

Грей не стал заниматься такой ерундой. Ничья судьба не решается таким образом. Тем не менее, когда Джек подался вперед, он выпрямился. Мальчик встал на ноги и сделал первые шаги в будущее. В комнате воцарилась выжидательная тишина. Все затаили дыхание. К этому моменту к ним присоединились Монк и Кэт, стоявшие у входа на кухню. Даже Чжуан, не в силах сдержать любопытство, отошел от своего поста, чтобы понаблюдать за происходящим.

Джек осторожно прошелся среди разложенных предметов, словно по минному полю. Наконец он опустился на колени, затем на четвереньки. Потянулся к предмету, лежавшему на самом краю, у самого подлокотника дивана и наполовину скрытому под бархатным покрывалом. Схватив его, мальчик тяжело упал на попку, довольно хихикнув и гордо подняв свое новое сокровище на всеобщее обозрение. Грей бросился вперед и выхватил его у него.

– Кто подложил сюда гранату?

Ответ пришел из коридора у него за спиной.

– Это мой крестник, всё в порядке.

Грей развернулся и сердито посмотрел на Ковальски. Мужчина-горилла стоял в боксерах, шлепанцах и футболке. Судя по его красным глазам и болезненной кривой ухмылке, он все еще не отошел от похмелья после празднования Нового года, перешедшего в раннее утро.

– Не волнуйтесь, – проворчал Ковальски, обращаясь ко всем. – Это пустышка. Осталась от Корейской войны. Я купил ее на ночном рынке пару дней назад. Знал, что Джеку понравится. У него на лице написано «будущий эксперт по сносу зданий». Прямо как я.

Грей застонал.

– Может, нам стоит попробовать еще раз?

Сейхан кивнула – редкий случай согласия между ними в последнее время.

– Мы определенно сделаем это еще раз.

22 часа 18 минут

Сейхан стояла у перил балкона, глядя вниз, на обнесенный стеной сад. Тот светился россыпью маленьких фонариков, освещавших темные пруды, арочные мостики и нежно журчащие бамбуковые фонтаны. Нежный ночной бриз доносил аромат цветущих зимой орхидей-баухиний. Вилла позади нее медленно отдавала себя в объятия ночи. Уложив Джека спать, Грей принимал душ. Монк, Кэт и девочки уединились в гостевом домике на огороженной территории. Ковальски в обществе пары охранников триады отправился в город. Впрочем, их присутствие не столько защищало великана, сколько не позволяло ему спровоцировать международный инцидент. Их группа приехала из Штатов под вымышленными именами и с поддельными паспортами. Цель состояла в том, чтобы оставаться в тени. Поскольку они не были здесь в каком-либо официальном качестве, им приходилось действовать осторожно. На бумаге Гонконг оставался особым административным районом Китайской Народной Республики с отдельной от материка системой управления и экономикой. Но принцип «одна страна, две системы» в последнее время сделался настолько размыт, что они стали практически неразличимы в управлении, особенно после жесткого подавления протестов в 2019 году, а затем строгих карантинов во время пандемии ковида. Несмотря на эти изменения, проникновению их группы в Гонконг способствовали два фактора.

Во-первых, «Сигма» оставалась закрытой организацией, действовавшей на периферии военной структуры. Ее членами были бывшие солдаты вооруженных сил, в основном спецназа, которые были тайно завербованы УППОНИР, научно-исследовательским агентством Министерства обороны США. Оперативники проходили переподготовку по различным научным дисциплинам, чтобы при возникновении любой глобальной угрозы действовать в качестве полевых агентов и следственных групп. В этом качестве миссии «Сигма» оставались полностью подпольными, работая в теневой зоне, где стирались границы между разведслужбами, военными операциями и научными исследованиями.

Во-вторых, даже несмотря на все уловки, их группа в Гонконге, несомненно, находилась под наблюдением, и их личности наверняка были известны.

Вот в такую игру играли спецслужбы: делали вид, что не замечают вторжения конкурентов, но при этом зорко следили за происходящим. До тех пор пока их группа не представляла непосредственной угрозы безопасности Китая, их присутствие терпели. Никто не будет действовать против них без провокации.

По крайней мере, на данный момент.

Тем не менее, стоя у перил балкона, Сейхан оставалась настороже, что было ее постоянным состоянием. Не считая крошечных фонариков в саду, единственный свет исходил от холодного блеска звезд и далекого неонового сияния гонконгских небоскребов. Луна уже зашла – впрочем, от нее и так было мало света. Китайский Новый год подходил к концу, и фаза лунного цикла – новолуние – была всего лишь темной тенью, скользящей по звездам.

Так она ощущала себя бо́льшую часть своей жизни. Тенью, движущейся по яркому окружающему миру.

Занавеска за ее спиной сдвинулась, и на балкон упала полоска света от лампы. Скользящая дверь отъехала в сторону, и на балкон шагнула фигура в шелковом одеянии. К Сейхан, неся с собой неловкость, которая так и не исчезла между ними, подошла ее мать.

Хотя четыре года назад они воссоединились, определенная неловкость все еще оставалась. Пропасть длиной более чем в двадцать лет, когда каждая думала, что другая мертва, оказалось трудно преодолеть. После того как они заново обрели друг друга, Сейхан провела с матерью много времени, но за последние пару лет перерывы между встречами увеличились. В последний раз она приезжала сюда с Джеком десять месяцев назад.

Гуань-инь подошла к перилам и молча остановилась, словно пробуя опасные воды, прежде чем заговорить. А заодно воспользовалась этим временем, чтобы вытащить из-под халата смятую целлофановую пачку. Вытряхнув из нее сигарету, поднесла ее к губам и похлопала по карманам в поисках зажигалки.

Сейхан вздохнула и достала из кармана старинную зажигалку «Данхилл», латунную, покрытую слоем серебра. Открыв ее, колесиком увеличила пламя и предложила матери.

Гуань-инь наклонилась и прикурила сигарету. Пламя высветило ее уродливый шрам, рану, двадцать шесть лет назад вырезанную на ее щеке следователем вьетнамской тайной полиции. Мать превратила эту рану в почетный знак, сделав ее частью замысловатой татуировки и превратив в хвост дракона, теперь свисавший ей на щеку со лба. Такой же дракон, только серебряный, висел у нее на шее в виде кулона. Сейхан носила похожий, но немного другой, вылепленный из детских воспоминаний о кулоне матери.

Гуань-инь выпрямилась, выпуская струю дыма, а рука Сейхан скользнула к ее дракону. Она представила себя девочкой, растянувшейся на животе рядом с садовым прудом, примерно таким, как те, внизу. Она помнила, как водила пальцем по воде, пытаясь выманить золотого карпа… затем среди ряби отражения появилось лицо матери, идеальное, без шрамов, лишь солнечный свет отражался от серебряного дракона у ее горла.

Этот момент теперь казался чьей-то чужой жизнью.

Сейхан изо всех сил пыталась соединить прошлое и настоящее. Возможно ли это? Наверное, нет. Как и два их кулона, их две жизни были выкованы и впаяны в твердый металл, сделав их навечно похожими, но никогда – одинаковыми.

– Джек так вырос, – прошептала Гуань-инь в ночь, наконец нарушив тишину.

Сейхан услышала в этих трех словах нотки упрека. Гуань-инь явно была сердита, что дочь слишком редко навещает ее.

– Меня не отпускала работа.

Вместо ответа мать просто выдохнула струю дыма, оставив обвинение висеть в воздухе так же, как и сигаретный дым. Сейхан отмахнула сизое облако, а с ним и тему разговора.

– Я не знала, что ты куришь.

– Чжуану это не нравится. Он вечно прячет мои сигареты.

– Очевидно, он серьезно относится к своей роли твоего телохранителя. Может, тебе стоит прислушаться к нему?

– Я могу позаботиться о себе, Чжи.