Мир охоты и крови E-Book

Микки Хост

• Herausgeber: Freedom
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Young Adult. Сальваторы Второго мира
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 689

Beschreibung

Продолжение невероятно атмосферной young adult серии «Сальваторы», посвященной борьбе одаренных магов с темными созданиями! Интригующее, эпичное, насыщенное темное городское фэнтези! Действие третьей книги происходит в нашем мире! Придется по душе любителям мистики, драмы, романтики, а также фанатам сериала «Сверхъестественное», поклонникам Мары Вульф и Кассандры Клэр! Пайпер вернулась домой вместе с Третьим, объявленным Предателем. В ожидании суда над ним девушка узнает, что произошло за месяцы ее отсутствия: таинственные убийства, нападения демонов, изменники, сорвавшие маски, явление еще двух сальваторов. Николас Хейл, Четвертый из избранных, еще совсем юн, но он обязан понять, почему один из сальваторов сражается на стороне демонов, и найти способ защитить Пайпер и Третьего от суда коалиции. Темные создания открывают бреши по всему миру, и Николас не справится в одиночку. Вместе с искателями, рыцарями и магами Четвертому предстоит разгадать, кто из демонов много лет управляет темными созданиями из тени, а также выяснить, почему боги не отвечают на молитвы.

Leseprobe

Микки Хост Мир охоты и крови

© Микки Хост, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Плей-лист

The Amazing Devil – The Calling

Ручеек – Мне часто снился этот сон

Florence + The Machine – Dog Days Are Over

Электрофорез feat. Molchat Doma – Мертв внутри

lovetheband – broken

Avicii – Hey Brother

pyrokinesis – Зависимость

Aimee Blackschleger – Layers

Steve Jablonsky – Tessa

The Chainsmokers feat. ROZES – Roses

АИГЕЛ – Чудовище

Halsey – Gasoline

Florence + The Machine – Which Witch

Fleur – Искупление

Rihanna – Towards the Sun

Беспокойник – Снова

The Bear's Den – Fickle Love

The Neighbourhood – Softcore

Пролог Где рождается день

Утро 20.05.

Николас и не думал, что от вида Первой, отказавшейся покидать темницы, ему будет так плохо.

Пока Гилберт наверху ругался с Джонатаном и Шераей, пока весть о появлении Третьего сальватора в этом мире распространялась, как чума, Николас был в темницах вместе с Китом, который вместо Эйса взял на себя обязанность поговорить с Пайпер и попытаться убедить, что никто не собирается ей вредить.

Когда Пайпер открыла Переход, Рейна не позволила подскочить ближе – сказала Николасу немного подождать, чтобы Гилберт в порыве гнева и его не приказал бросить за решетку. Хотя в этом не было никакого смысла, ведь Гилберт знал, что Николас сбежит. Он, в конце концов, сальватор, и барьеры Шераи ему не страшны.

Значит, и Третий, и Пайпер могли их сломать. Но не ломали. Третий просто сидел на полу, вытянув ноги, и пялился в стену. Пайпер, казалось, вот-вот собиралась разрыдаться, но упрямо доказывала Киту, что никуда не пойдет, а искатель все повторял, что Джонатан просил ее увести и что никто Пайпер не навредит. Она, наверное, и так это знала, но Николас не мог не подстраховаться. Слишком уж часто ошибался, и сердце до сих пор болело из-за всего, что они пережили за четыре месяца, пока Пайпер была не пойми где.

Николас поравнялся с Китом, который мгновенно умолк, и посмотрел на Пайпер. Выглядела она ужасно: побледневшее лицо, одна царапина на правом виске, пересекающая уголок глаза, вторая – у левого края губ, испачканная чем-то черным и красным одежда. Волосы острижены до середины шеи, хотя Эйс говорил, что раньше они были намного длиннее. И взгляд золотых глаз… Николасу стало неуютно. Совсем не так он представлял их знакомство.

– Меня зовут Николас, – дрогнувшим голосом представился он, стараясь держать спину прямо. – И я… я просто хочу, чтобы ты знала: мы с Рейной на вашей стороне.

– С Рейной? – переспросила Пайпер.

– Да-а, – театрально протянул Кит. – История выйдет очень длинной.

Часть I Закат

Глава 1 Трещина в стене все шире

23.01.

За четыре месяца

до возвращения Первого сальватора

Просто отвратительно – именно так Данталион мог описать последний месяц с момента исчезновения Пайпер.

Демоны беспорядочно открывали бреши по всему миру, и коалиция едва успевала посылать туда своих людей. Николас, этот неусидчивый мальчишка, то и дело прыгал из одной точки в другую, закрывал бреши, помогал бороться с демонами, успевшими через них пролезть, и исчезал. Чаще всего сбегал обратно в особняк, но вполне мог выскочить и в зале Истины, и у фей или эльфов.

Сегодня Николас появился в Аликанте, в Испании: быстренько закрыл брешь, выследил пару-тройку демонов, сбежавших из крепости Санта-Барбары, и исчез, оставив Шераю и нескольких фей стирать память напуганным людям. Демонов низших рангов, забившихся по укромным местам, выискивали вампиры и определяли, кто лучше подходит для того, чтобы их кровь забрали.

Данталион сплюнул кровь с маленькими кусочками плоти и спихнул тело последнего ноктиса со стены. Лулу, одна из его вампирш, проследила, как оно шмякнулось на землю с противным хрустом, и спросила:

– Кто займется ими теперь? Марселин же…

Данталион зарычал, метнув предостерегающий взгляд. Девушка поджала губы, притворившись, что ничего не говорила.

– Ух ты, – раздалось рядом, – а тут, оказывается, красиво!

Лулу зашипела, а Данталион сжал челюсти, подавляя желание прокусить неусидчивому Николасу горло.

– Какого хрена ты здесь делаешь? – Лидер вампиров развернулся к юноше, выскочившему из пустоты, и поймал его за ворот куртки.

– Мы с Рейной закрыли брешь на Аляске и решили вернуться, проверить, как вы тут, – пожал плечами Николас. – Что теперь будет с телами?

– Потеряйся, щенок. Ты меня бесишь.

– Нет, не уйду. Я хотел изучить место, где демоны уничтожили барьер. Что будет с телами? Кит сказал, что обычно Марселин помогала вам извлечь всю кровь, но сейчас она, кажется, не способна на это.

Данталион, все еще державший мальчишку за ворот, в одно движение притянул его к себе.

– Слушай меня внимательно, щенок, – тихо произнес он. – Тебя не должно волновать, что становится с телами. Тебя не должно волновать, что с Марселин. Ты просто должен сидеть у Гилберта, ясно?

Николас нахмурился:

– Я хочу помочь! А еще Марселин сказала, что научит меня всяким целительским заклинаниям, значит, меня может волновать, что с ней… – неуверенно закончил он.

Словно почувствовав изменившуюся атмосферу, Лулу ушла. Николас, столкнувшись с Данталионом взглядом, нервно сглотнул. Вампир провел языком по окровавленным клыкам и улыбнулся.

– Если ты будешь надоедать Марселин, я выпотрошу тебя. Мне плевать, что ты сальватор. Не оставлю даже костей. Катись отсюда, щенок.

Он небрежно оттолкнул растерянного Николаса. Данталион ненавидел идиотов, которые надоедали Марселин. Те думали, будто могут просить ее о помощи или загружать проблемами, словно ничего не произошло, словно она не пытается разбудить Стефана, которого невозможно разбудить.

Николас все еще топтался на месте. Вампир рыкнул на него, и сальватор попятился, но через секунду Николас посмотрел влево, и на лице расплылась улыбка. Данталион бросил раздраженный взгляд на подошедшую Шераю. Маг не выглядела измотанной или напуганной нападениями, которые приходилось отражать, но точно была зла. На Данталиона, на Николаса, на демонов. Но на Данталиона – в первую очередь. Если бы он не был взбешен словами Николаса, обязательно сказал бы Мур, что такие злые взгляды его только заводят.

– Отвали от меня, – пробормотал вампир, потирая переносицу.

– Я же еще ничего не сказала, – спокойно ответила Шерая.

– Я и так все знаю. Данталион очень плохой, злой и нервный. Данталион вредный. Данталион опасный. Данталион надоедает малышу Нико. Не трать свое драгоценное время и верни пацана в особняк, пока он снова не сбежал.

– Есть кое-что, о чем я бы хотела с тобой поговорить. Николас, – строго добавила Шерая, посмотрев на сальватора, – тебе следует вернуться в особняк.

– А смысл, если я могу в любой момент покинуть его?

– Я запрещу Одоваку готовить твои любимые панна котту и чуррос.

Николас схватился за сердце:

– Ты не можешь быть такой жестокой!

Данталион скривил губы. Мальчишка распереживался из-за жалких десертов… В голове вдруг щелкнуло: если ему не изменяла память, чуррос относился к испанской кухне.

– Мне нужно в Картахену, – сказал Данталион, перебив едва начавшийся спор Шераи и Николаса. – Открой мне портал туда и обратно, и тогда я сделаю то, о чем ты просишь.

– Ты же еще ничего не знаешь.

– Плевать. Мне нужно в Картахену. Еще мне нужны деньги. Не знаю сколько. Дай с запасом.

Шерая цокнула языком. Некоторые вампиры совершенно спокойно работали на самых обычных должностях: от воспитателей в детских садах до риелторов, но не Данталион. Он мог добыть все, что ему нужно, и без человеческих денег, да и коалиция прекрасно справлялась с покрытием всех расходов. К тому же ему нравилось разорять других людей, Шераю – особенно.

– Я тоже хочу в Картахену! – воскликнул Николас, подпрыгнув на месте.

– Ты отправишься в особняк, – безапелляционно заявила Шерая.

– Мы не хотим в особняк, – обиженно ответил сальватор. – Мы хотим действовать!

– Николас, – предостерегающе произнесла женщина.

– Мисс Мур, – не остался в долгу он.

Она свела брови к переносице, и Николас вздохнул.

Пацан умел в своей позитивно-раздражающей манере противостоять многим, даже с Энцеладом вел себя куда смелее, но только не с Шераей. Она была подобна непробиваемой скале. То, как Гилберт порой умудрялся ее разжалобить, не считалось. Но бывало и наоборот, когда Шерая не велась на просьбы и указывала на необходимость заняться делом. Такое случалось, когда Гилберту было по земным меркам около шестнадцати – период скачков настроения, во время которых он из серьезного великана превращался в избалованного мальчишку, мечтавшего изучить мир вокруг. Должно быть, именно поэтому Шерая так хорошо управлялась с Николасом. И с Эйсом. И с Китом.

И вообще всеми. Даже с Данталионом. Диктаторша, не иначе.

– Николас, – спокойно повторила Шерая, не изменившись в лице.

– Мисс Мур, – смиренно отозвался юноша, опуская плечи.

– Я рада, что мы друг друга поняли.

– Но мы не поняли друг друга…

– Данталион, – продолжила Шерая, проигнорировав сбивчивое замечание Николаса, – дело касается Круга.

Данталион насторожился. Сальватор, мигом вернув былой настрой, навострил уши.

– Я мало что знаю о Круге, – ответил Данталион. – Лучше спроси Марселин, Кемену или Махатса.

– Я как раз хотела поручить тебе и твоим вампирам работу. Пусть найдут Махатса. С Кеменой я сама разберусь.

– Найдут? Мы не дрессированные песики, чтобы искать кого-то по первому твоему зову.

– Я знаю, что ты выслеживал его. У тебя должны быть хоть какие-то идеи и зацепки.

Данталион стиснул зубы. Очень не вовремя заболел старый шрам, пересекавший губы с правой стороны. Разумеется, вампир выслеживал Махатса, но этот ублюдок смог скрыться, не иначе благодаря невидимым богам: если бы Данталион нашел его, то разодрал бы магу горло.

– Данталион.

Мужчина скривил губы, подняв на Шераю насупленный взгляд. Будучи первосотворенным вампиром и их королем, он общался с коалицией чаще всего. Брал на себя всю тяжелую работу и позволял рассматривать себя со всех сторон, как экспонат в музее. Особенно в первые годы после Вторжения, как будто это он был неожиданным гостем в мире, который сильно отличался от Сигрида, и нуждался в тщательной проверке на верность. Шерая знала его так же хорошо, как Марселин и Стефан, – оттого и была уверена, что он выслеживал Махатса, сумасшедшего ублюдка, который ставил эксперименты на сигридцах, землянах и демонах, преследуя только ему известную цель.

Данталион ненавидел, когда кто-то лез в его жизнь, а в последнее время подобное случалось все чаще. Но еще сильнее он терпеть не мог, когда ему давали возможность, которую он давно ждал.

– Не представляю, зачем тебе Махатс, – пробормотал Данталион, пряча кулаки в карманы брюк, – но если я найду его – убью.

– Сначала он ответит перед судом.

– Преступление против коалиции Махатс совершил позже, чем разрушил мою жизнь.

Николас заинтересованно посмотрел на него. Данталион рыкнул, показывая клыки.

– Он ответит перед судом, – сурово повторила Шерая.

Должно быть, дельце и впрямь важное. Само преступление Махатса обеспечивало ему довольно жестокие наказания у фей, но раз уж Шерая говорит, что сначала будет суд… Что же такого важного всплыло и почему именно сейчас? Есть ли тут какая-то связь с беспорядочно открывающимися брешами по всему миру?

Впрочем, Данталиону это было не очень интересно. Этот мир – гнилое место, и защищать его стоило лишь потому, что иного пока не нашлось. Но будь воля Данталиона, он бы с удовольствием отдал Второй мир на растерзание демонов. Так же, как когда-то отдали его. Это было бы лишь малой платой за то, что пережили он и первые вампиры.

– Что вы обнаружили? – наконец спросил Данталион.

Шерая промолчала. Николас напряженно переводил взгляд с нее на вампира, пока не сообразил, что он – причина затянувшегося молчания.

– А я не уйду, – надувшись, произнес юноша.

– Тогда поговорим позже. Просто начинай искать Махатса.

– Мне нужно в Картахену, – напомнил Данталион.

– Но…

– В Картахену, – едва не прорычал он, чувствуя, как начинает по-настоящему злиться. – И мне нужны деньги. Много. Желательно все, что у тебя есть.

– И с чего бы мне давать тебе деньги?

– Я очарователен.

Для убедительности вампир даже улыбнулся. Шерая скривила губы.

– Мне нужна гарантия.

– Чего конкретно? Что я не потрачу все деньги на вино?

– Ах да, спасибо, что напомнил об этом. Теперь мне нужны две гарантии.

Данталион раздраженно выдохнул. Обычно ему нравилось, когда женщины с ним спорили и даже дерзили, но Шерая – это что-то с чем-то.

В обмен на знания о Махатсе Данталион выторговал себе достаточно денег. Бонусом шла метка из сигилов – стоило коснуться ее, и Шерая поймет, что он готов вернуться обратно через созданный портал.

Но Данталион не представлял, когда вернется.

В Картахену вампир явился вовсе не для того, чтобы покупать цветы и идти на кладбище. Но раз уж он здесь, следует навестить могилу семьи Гарсиа. И когда это он стал таким сентиментальным?

Данталион держался почти месяц. Появлялся в особняке Гилберта, только когда требовала ситуация. Через других узнавал, как справляется Марселин и не нужна ли ей помощь вампирского клана. Искал черт знает куда девшуюся Пайпер. Появлялся в местах открытия брешей, устранял демонов и следил, чтобы люди, ставшие случайными свидетелями, не сболтнули лишнего.

Данталион старался делать то же, что и всегда, но почему-то с каждым днем все чаще бесился из-за любой мелочи и все сильнее боролся с желанием просто поселиться у Гилберта, чтобы отваживать всех, кто обращался к Марселин.

– Хватит прятаться, – тихо произнес вампир, выдержав преследование целых две минуты.

Несколько секунд спустя раздались торопливые шаги. Николас догнал вампира и пошел рядом, стыдливо опустив глаза.

– Ну? – спросил Данталион.

– Что – ну?

– Зачем увязался?

– Говорил же – хочу Картахену посмотреть…

Мужчина фыркнул:

– Возвращайся назад. Я не собираюсь с тобой нянчиться.

– Я не ребенок! К тому же… ты не туда свернул.

Данталион резко остановился. Какая-то женщина врезалась ему в спину и разразилась гневной тирадой.

– Ты дважды свернул не туда, – очень тихо добавил Николас под суровым взглядом вампира.

– А ты знаешь, куда я иду?

– Знаю.

– Почему так уверен, что иду не туда?

– Магия подсказывает.

– Вот пусть твоя магия и устраивает тебе экскурсию, а я не вызывался. Все, кыш! – Данталион замахал руками, пытаясь отогнать мальчишку. – Отвали от меня.

И чего только этот крысеныш прицепился к нему? Будто мало в особняке Гилберта разных чудиков, которых можно доставать глупыми вопросами и нелепыми просьбами. Взять хотя бы того же Эйса, из-за которого у Энцелада скоро начнется нервный тик.

– Что-то шевелится! – крикнул Николас, когда Данталион, махнув напоследок, пошел дальше. – Магия… движется. Где-то здесь.

– Конкретней.

– Не могу. Ничего не понимаю. Но что-то чувствую.

– Здесь? В городе?

– Нет. На кладбище.

Вампир все-таки остановился и уточнил:

– Прямо сейчас?

– Нет, это было давно… Может, месяц назад. Сейчас что-то вроде отголосков. Но мне не нравится это чувство. Будто что-то, что есть на кладбище, среагировало на мощную магию извне.

Месяц назад были: бал фей, нападение на особняк Гилберта, мнимая смерть Стефана и пропажа Пайпер. Все эти события стали центром мощной магии, которая могла оставить след на чем-нибудь. Но разве маги не сказали бы, если бы почувствовали что-то странное?

– Это не что-то обычное, – словно прочитав мысли, произнес Николас. – Это как… как будто там был я. Или Пайпер. Ощущение сальваторского присутствия.

Данталион выругался, подбежал к мальчишке и схватил его за плечи.

– Перенеси нас туда, живо!

Николас пискнул и перенес, даже не формируя портала. Данталион впервые сталкивался с подобной магией: никаких очертаний дверей, за которыми видны другие места. Словно его на долю секунды разобрали на мельчайшие кусочки, а после все вернулось на свои места.

Вампир стоял напротив чистого серого камня, простого и неприметного, с четырьмя высеченными именами и одной общей фамилией. Даты добавили позже: Данталион помогал Марселин с этим много лет назад, когда вампиру не было еще и двадцати.

– Мамочки, – выдавил Николас, осторожно подходя ближе. – Гарсиа? Тут что… родные Марселин?

– Пасть закрой, – бросил мужчина, присев на корточки перед каменной плитой.

Он не чувствовал чужого запаха, только выжженную солнцем траву, где-то далеко перерытую землю и ненавистный ладан. Могильная плита выглядела целой, даже новой. Данталион провел пальцем по каждому имени, пытаясь отыскать хотя бы малейшую трещину, но ничего не обнаружил. Все было так же, как и всегда.

– Ты уверен? – спросил мужчина, бросив на Николаса предостерегающий взгляд.

– Сказал же, что нет. Это очень странное ощущение. Если бы я владел Временем, я бы смог понять, что здесь произошло, но…

Николас развел руками, выпятив нижнюю губу.

– Пайпер не была здесь, это я точно знаю.

– И я не был. Может быть, это… Ну, Иснан? – почти шепотом добавил Николас.

Данталион закатил глаза. Фройтер сказал: утверждать, что Иснан является сальватором, можно будет лишь в том случае, если он увидит это в глазах демона. То, что Иснан был одним из тех, кто убил Аннабель, не означало, что он стал пристанищем для Ренольда. В подобную теорию верили только безумцы, например, Эйс, который, очевидно, и рассказал об этом Николасу.

– Я передам Шерае, чтобы тут все изучили.

– Только не говори ей, что это я обо всем узнал, иначе она меня убьет.

– Мур и так тебя убьет, потому что ты опять сбежал.

– А ты ее обокрал! – возмутился Николас. – Зачем тебе вообще деньги?

– Чтобы откупиться от твоих идиотских вопросов. Возвращайся обратно, пока я не сообщил, что ты здесь.

Вампир закатал левый рукав, показывая сигилы на запястье. Глаза Николаса, засиявшие фиолетовым светом, в ужасе округлились.

– Я помог тебе! Если бы не я, ты бы так и бродил по улицам!

– О, умоляю, заткнись. Ты сорвал меня с места, а я даже не успел найти нормальные цветы…

– Цветы? Зачем тебе цветы?..

Данталион устало вздохнул. Эта неделя настолько отвратительна, что у него не было сил держать язык за зубами.

– А-а-а, – протянул Николас. – Ну, я могу перенести тебя туда и обратно.

– Вали к черту, – бросил мужчина, нахмурившись. – Когда коалиция сунется сюда, они выбросят цветы.

– Тогда я…

– Заткнись. Если хочешь прожить на пару минут дольше, перенеси меня в другое место.

Сальватор мгновенно просиял.

– О, это я могу! Куда угодно – только скажи! Я много где был и знаю…

– Сладости и выпечка, – выпалил Данталион и, дождавшись, когда до Николаса дойдет смысл сказанного, уточнил: – Мне нужны пекарни. Давай, ищи мне все.

Глава 2 Этот сон был всегда тревожим чем-то диким

Марселин совершала ежедневную процедуру: проверяла состояние Стефана. И держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться возле его кровати.

Смотреть на него – неподвижного, спящего – было выше ее сил. Каждый раз, пересекая порог спальни, девушка хваталась за глупую надежду: именно сейчас он проснется. Но Стефан не просыпался, и с каждым днем Марселин казалось, что его грудь поднимается и опадает все реже.

Неизвестность сводила с ума. Хотелось закрыть глаза, досчитать до десяти и понять, что она не в особняке Гилберта. Хотелось вновь изучать все уголки огромного дома Стефана, гулять в саду и изредка выбираться в близлежащее поселение. Хотелось просыпаться и знать, что ее ждет очередной урок магии и что Данте, возможно, соизволит помочь им с ужином. Она представляла себе это так часто, что, в очередной раз осознавая, насколько все изменилось за двести лет, едва сдерживалась, чтобы не закричать во все горло.

Закончив с ежедневной проверкой, Марселин вышла из спальни и рассеянно уставилась на новое рабочее место. Старенький секретер, магические и исторические книги на всех языках Сигрида, много пустых чашек из-под кофе. Следовало бы прибраться, иначе Стефан не оценит беспорядок, который она тут устроила. Это наверняка будет первым, что он заметит, когда проснется.

Если проснется.

«Когда проснется», – упрямо повторила Марселин как мантру.

Выйдя в коридор, она ощутила, как внутреннее пространство меняется. Мгновение назад перед ней была стена темно-красных узорчатых обоев, а теперь – Данталион, прислонившийся к полуколонне в холле.

– О, солнышко, ты уже тут, – с улыбкой произнес вампир. – Позавтракаем? У меня для тебя есть вкусняшка.

Марселин подозрительно прищурилась, но подошла ближе. В руках мужчины была картонная коробка, от которой шел знакомый запах.

– Не-ет, – неверяще протянула Марселин. – Ты не мог!

– Угощайся. Все равно на завтрак никто не собирается.

Марселин обожала принимать пищу в компании с кем-то. Ей всегда нравилась непринужденная атмосфера, короткий обмен информацией и споры, которые могли затевать они с Китом и длившиеся порой по несколько часов. Но с тех пор, как Пайпер исчезла, Марселин лишь несколько раз удавалось застать момент, когда в столовой было больше четырех человек сразу. Обычно Гилберт обедал вместе с Шераей и Эрнандесами. Джонатан постоянно занимался делами Ордена, а Кит пытался хоть как-то помочь ему. Сионий разбирался с обстоятельствами смерти Элиота Баурона, Артур исполнял приказы Энцелада, а Алекс и Соня вновь работали над поисками, но уже вдвоем, без Рика.

Пару раз Марселин заставала Гилберта одного, с угрюмым видом тянувшего кофе, который он пил, только когда ему было совсем паршиво, и читавшего письма от королевы Ариадны. Гилберт говорил Марселин, что они могут позавтракать вместе, если она хочет, но девушка не думала, что действительно хотела этого. Напряжение витало в воздухе с той самой минуты, как Пайпер исчезла, и усилилось после появления Николаса.

Сальватор иногда составлял Марселин компанию и был очень приятным в общении. Она пообещала, что научит Николаса управляться с целительской магией, а потом, когда в один из дней они разговорились, обронила, не уследив за ходом мыслей, что не любит есть в одиночестве.

Николас, кажется, теперь всегда ждал ее, будто она согласилась трапезничать с ним. Он не жаловался, если Марселин не появлялась, погруженная в работу или преданная собственным организмом, требовавшим сна, но совесть потихоньку начинала съедать девушку изнутри. Но чаще, чем с Николасом, она ела именно с Данталионом.

Марселин помедлила немного, чувствуя, что сердце готово разорваться на кусочки. Она устало вздохнула, приподняла крышку и ахнула.

– Калатравский хлеб[1], – кое-как выдавила она, увидев содержимое коробки. – Ты… где ты его нашел? Я так давно не ела его…

Должно быть, лет двести, не меньше. Марселин никогда не могла приготовить пудинг таким же легким и сладким, каким он получался у матери. Она пыталась время от времени, но все равно сдавалась. Хотя Стефан и Данте говорили, что у нее неплохо выходит. Лишь в один из дней, восемнадцатого апреля каждого года, она исправно готовила этот десерт и съедала все до последней крошки, даже если вкус был просто отвратительным.

– Специально сгонял в Лорку, – ответил Данталион. – Правда, перед этим помотался по всей Картахене, выискивая самое лучшее.

Марселин держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться здесь и сейчас. Она прекрасно знала, что Данталион не хотел задеть ее: он ведь думал, что помогает. И он по-настоящему помогал, что случалось крайне редко, потому что Данталиона заботили только его вампиры. Но Марселин всегда была особым случаем, даже если они не говорили об этом вслух. Не считая Стефана, который был погружен в сомнус, и Шераи, Данталион – единственный, кто знал Марселин достаточно хорошо. Единственный, кому она могла рассказать, как ей страшно из-за неизвестности и ощущения бесполезности.

Данталион выдерживал дистанцию почти месяц. Он всегда говорил, что ему важны исключительно вампиры, но если Марселин писала ему и приглашала, например, на чай – она не оставляла попыток освоить выпечку, – вампир ворчал, поливал всю коалицию грязью, ненавидел весь мир, но встречался с ней. Он был очень противоречивым, темпераментным и, возможно, немного безумным, но сейчас он был единственным, перед кем Марселин могла показать слабость.

– У меня не получается, – судорожно пробормотала девушка, стараясь не смять края картонной коробки с пудингом. – У меня ничего не получается, Данте.

Вампир тут же захлопнул коробку, словно Марселин своими словами заставила его пожалеть о том, что он вообще решил принести десерт.

Спустя несколько секунд, в которые она только и могла, что смотреть себе под ноги, он тихо произнес:

– Не называй меня Данте. И пойдем уже, я устал тут стоять.

Не дожидаясь, Данталион взял ее за локоть и повел за собой.

Мир все еще существовал, люди жили, но Марселин казалось, будто все рушится и катится в ад. Несмотря на свою позицию в отношении Третьего, Стефан был сильным магом – коалиция нуждалась в его магии и знаниях. А Марселин нуждалась в нем, потому что присутствие Стефана в ее жизни – доказательство того, что она может справиться с любой проблемой.

Почти с любой.

Она не обращала внимания на менявшуюся обстановку, на радость своей магии, реагирующей на пространственную магию особняка, и совсем не чувствовала ног. Марселин просто шла, ничего не осознавая, лишь чувствуя, как сильно Данталион держит ее за локоть, будто боится, что она может сбежать.

Может, так и есть. Может, ей следует просто сбежать от своих проблем и навсегда забыть о них. Что ей магия, коалиция, Стефан? Почему она должна решать так много вопросов и совсем ничего не получать взамен? Почему должна плакать по ночам, каждый час, каждую чертову минуту получая подтверждение своей бесполезности? Почему должна видеть, что Стефан не просыпается? Почему…

– Садись, – приказал Данталион и, не дожидаясь, сам усадил Марселин за стол. Оказывается, они дошли до пустой столовой.

Данталион посмотрел на девушку тяжелым взглядом, будто мысленно запретил двигаться, а затем подошел к дальним дверям, ведущим на кухню, распахнул их и рявкнул:

– Немедленно приготовь Марселин чай и подай мне кровь!

Она бы обязательно вздрогнула из-за властного, рассерженного голоса, попросила бы быть вежливее с Одоваком, будь на это силы. Марселин едва не сползла под стол, чувствуя, что крохотное и слабое тело не способно выносить боли, режущей сердце. Но Данталион взял ее за плечи, заставив девушку сесть прямо, а после придвинул другой стул ближе и расположился рядом.

Несколько минут они молчали, пока в столовую не вбежал Лука с подносом, на котором высились пустая чашка, дымящийся чайничек, сахарница, столовые приборы, маленькие тарелочки, бутылка с кровью и стакан. Лука едва успел поставить поднос на стол, как Данталион приказал ему убираться.

Марселин должна была напомнить, что вовсе не обязательно пугать бедного эльфа, но не нашла в себе сил. Так же, как не нашла сил, чтобы остановить Данталиона, поставившего перед ней чашку с налитым до краев чаем.

– Пей.

– Я не хочу, – тихо ответила она.

– Пей, иначе силой напою.

– Почему ты такой злой? – проворчала Марселин, скрещивая руки на груди.

– Потому что ты ни хрена не ешь, пьешь только кофе, вечно торчишь в его комнате и почти не спишь!

Девушка знала, что он прав, но не могла с этим согласиться. Марселин вообще-то спала, пусть и не так часто, как следовало, и не торчала в комнате Стефана дни напролет. Она выбиралась в свою комнату, чтобы принять душ, сменить одежду и покопаться в записях.

– Ешь, – зло проговорил Данталион, подтолкнув к ней тарелку с неаккуратно отрезанным кусочком калатравского хлеба. – Не заставляй меня кормить тебя с ложки, как ребенка!

– А ты бы смог?

– Я бы привязал тебя к стулу, если бы это потребовалось.

– Но не привязал.

– Марселин, – строго произнес Данталион.

– У меня не получается, – тихо пробормотала она, осмелев достаточно, чтобы посмотреть на него исподлобья. Злые красные глаза, недовольно скривленный рот, всклокоченные черные волосы – Данталион не просто злился, он был в бешенстве. – У меня ничего не получается. Да…

Она осеклась, вспомнив, как он не любил это имя, и беспомощно уставилась на вампира. У Марселин не было цели его разжалобить, но ей хотелось, чтобы он понял, насколько ей паршиво.

– Ничего не получается, – повторила она, опустив глаза на свои бледные ладони. – Моя магия не может разбудить его. Ни одно заклинание из тех, что я пробовала, не сработало. Я искала ответ везде, пробовала все отвары, я… – Марселин говорила все быстрее и совсем скоро стала задыхаться от волнения и слез, хлынувших из глаз. – У меня ничего не получается… Я такая дура, почему я вообще решила, что смогу помочь ему…

– Марселин, – жестко произнес Данталион.

Она остановилась и только подняла на него взгляд, как Данталион влепил ей пощечину. Несильную, конечно, но Марселин была слишком удивлена самим действием. Она приготовилась возмутиться, но ее вновь перебили:

– Если бы не ты, Стефан умер бы той ночью по-настоящему. Он призвал чертову Брадаманту, и она проткнула его чертовым копьем, помнишь? От такого умирают. Обычно сразу, иногда секунды через три. Но ты спасла его. Успела, помнишь? Ты молодец. Ты молодец, – настойчиво повторил Данталион, нахмурившись. – Прекрати думать, что у тебя ничего не получается. Ты поддерживаешь его сейчас, не даешь умереть окончательно.

– Н-но он не…

– Он очнется, – опять прервал ее мужчина. – Он очнется, узнает, что ты сделала, и будет по гроб обязан тебе. Поверь мне.

– Но я… я столько раз пыталась убить его, – сорвавшимся на шепот голосом произнесла она.

– Он заслужил.

– Неправда! Он всегда был рядом, помогал, защищал, обучал… он… он любил меня, а я…

А она была круглой дурой, раз позволила всему случиться. Марселин отвернулась от Стефана, когда их жизнь рушилась, когда особняк с прекрасным фруктовым садом горел, когда она убедила себя, что он позволил ее семье умереть.

Разве она могла осуждать его? У Стефана был выбор: спасти либо ее, либо ее семью, и Марселин всегда знала это, но отказывалась принимать.

– Я ненавижу себя… – прохрипела Марселин, наклонившись, и почувствовала, как руки Данталиона обнимают ее. – Я ненавижу себя, ненавижу, ненавижу!

Разве она могла осуждать Стефана за то, что он всегда пытался защитить ее? Разве могла думать, что он виноват в смерти ее семьи, если очевидно, что настоящие виновники – демоны? Разве она могла думать, что достаточна сильна, чтобы спокойно смотреть, как он, неподвижный, тихий, напоминавший мертвого, лежит, и не чувствовать, как ее сердце вновь разбивается?

– Я ненавижу себя…

– Марселин.

– Я ненавижу себя! Я должна разбудить его, должна! Но у меня ничего не получается, я такая слабая и…

Руки Данталиона напряглись. В первую секунду Марселин решила, что сейчас, двести лет спустя, он устал терпеть ее и готов задушить, но вдруг услышала громкие шаги. Девушка хотела высвободиться, помня, что вампир ненавидит публично проявлять привязанность, но он крепко держал ее, будто знал, как она хотела чувствовать чужое тепло.

– Простите, что прерываю… – с трудом выдавил запыхавшийся Лука.

– Говори, пока я не убил тебя, – прошипел сквозь зубы Данталион.

– Мне очень жаль, правда, но… Господин Данталион, срочное собрание коалиции. Вас ждут. Прямо сейчас. Немедленно! – срывающимся голосом добавил Лука.

Марселин ощутила, как крепкие пальцы только сильнее сжали ее.

– Пусть засунут это срочное собрание себе в задницу. Я и так недавно…

– Король Джевел мертв.

Глава 3 Я с тобой одним лишь взглядом

Прежде Себастьян не получал персонального приглашения на аудиенцию у принца эльфов и оттого немного волновался. Он знал, что ни в чем не виноват, что справится с любым поиском, который могут поручить, но терялся в догадках: ради чего принцу Джулиану он? Связано ли это как-то с хаотичными нападениями демонов по всему миру или же Себастьян не знает чего-то крайне важного, что отец и Джонатан Сандерсон решили скрыть от него? Судя по тому, какими напряженными выглядели попадавшиеся на пути слуги, Себастьян действительно чего-то не знал.

Он хорошо ориентировался во дворце эльфов, ведь часто бывал здесь с отцом, и излишнее внимание стражников, среди которых были рыцари и маги, раздражало. Возможно, дело было в его не самом презентабельном виде – короткие светлые волосы взъерошены, на левой щеке алела свежая царапина, одежда в пыли, – но отец отправил его к эльфам сразу же, не дав привести себя в порядок. Его не волновало, что неподабающий вид принц Джулиан может воспринять как оскорбление. Август Гривелли просто указал в сторону коридора, где были расположены стабильные порталы, и Себастьяну пришлось шагнуть в один из них.

Дворец эльфов встретил тишиной, сосредоточенными взглядами и проверками, которые казались ему смешными. Но Себастьян, стиснув зубы, позволил обыскать себя, сдал оружие и принес клятву, что, пока находится на этой территории, не навредит принцу Джулиану.

Привычная наблюдательность подводила, на вопросы никто толком не отвечал. Себастьян в полном неведении дошел до небольшого зала, где принц Джулиан любил принимать гостей, но когда он увидел эльфийку Зельду Сулис, вопросов стало в сотни раз больше.

– Привет, милашка, – оттолкнувшись от стены, с широкой улыбкой поприветствовала его Зельда. – А я тут скучаю без тебя.

За спиной девушки был только кожаный ремень, что показалось странным – зачем оставлять ремень, но отдавать меч? Себастьян знал, что Зельда – беспощадная, дерзкая и чрезвычайно сильная охотница, чаще убивавшая врагов голыми руками и холодным оружием, чем магией, – никогда не расставалась с мечом, даже имя ему выбрала – Бальмунг.

– У тебя царапина на щеке, – как бы между прочим сказала Зельда.

– Я знаю.

– Просто напомнила, вдруг ты забыл.

Себастьян также знал, что Зельда нередко старалась смутить собеседника, особенно когда тому нужно было сохранять холодный рассудок. Увидев эльфийку впервые, мало кто воспринимал ее всерьез: такая же высокая, как Себастьян, тонкая, Зельда напоминала гибкое дерево, хотя на самом деле была непробиваемой скалой. Многие искатели считали сочетание шоколадной кожи и белых волос, остриженных до подбородка, вечно находившихся в беспорядке, до того экзотичным, что пытались флиртовать с Зельдой, но терялись, потому что она предпочитала одежду с внушительным декольте и любила подловить кого-нибудь на том, как на нее пялятся, а потом лезла в драку. Эльфийка бы наверняка попыталась сказать об этом и Себастьяну, если бы не понимала, что он изучает ее сильные стороны.

– Ты кого-то убил? – нарушила затянувшуюся тишину Зельда.

Себастьян не считал, что должен тратить время на вопросы Зельды. В ее присутствии он чувствовал себя неуютно, в чем никогда бы не признался.

– Пахнет тварями, – добавила Зельда.

Себастьян удивленно поднял брови.

– Демонами, – пояснила девушка снисходительно. – Столкнулся с ними?

– Разве у тебя нет других дел? Нашла чем заняться – приставать ко мне с идиотскими вопросами.

– Вау, вы посмотрите, какие мы злые! – Зельда взмахнула руками, закатывая глаза. – Лишь немного любопытства, чтобы прощупать, – так сразу скалишься…

Двери зала распахнулись, и в коридор вышла служанка. Она собиралась что-то сказать им, но Зельда, по-свойски похлопав Себастьяна по плечу, прошла мимо девушки в зал, не дожидаясь приглашения. Он досчитал до трех, тихо выругался и проследовал за эльфийкой лишь после того, как служанка кивнула ему на двери.

Внутри зала было с дюжину стражников. Странно, что их не было в коридоре. Себастьян недоверчиво сощурился, заметив, как эльфы напряглись, когда Зельда пружинистой походкой прошла мимо.

Себастьян слышал, что принц Джулиан любит шумные вечеринки и едва ли не каждый зал во дворце был использован им с этой целью. Возможно, именно из-за этого Себастьян и решил, что зал будет хоть сколько-нибудь эксцентричным, но ничего подобного не наблюдалось. Диваны и кушетки, обитые дорогими тканями, пустые столы, картины и зеркала, завешанные тяжелыми полотнами, и окна, закрываемые слугами.

Исключая готовых к чему угодно стражников, все выглядело так, будто принц Джулиан просто приказал хаотично составить мебель, которая никому не нужна, а потом решил, что света и красочности слишком много. Если бы не свечи в огромных люстрах под потолком, Себастьяну пришлось бы напрягать зрение, чтобы увидеть хоть что-то.

Зельда остановилась лишь после того, как двое эльфов преградили ей дорогу. Наконечники копий с серыми лентами почти коснулись ее лица, но Зельда вовремя отступила назад и громко фыркнула.

Себастьян благоразумно остановился на шаг позади Зельды, сложил руки за спиной и склонил голову, ожидая разрешения выпрямиться. Каким бы уставшим или злым он ни был, даже если бы находился на грани смерти, всегда нужно дожидаться разрешения принца Джулиана. Особенно сейчас, когда атмосфера была такой напряженной.

Себастьян пытался вспомнить, что могло задеть принца так сильно. Неудавшееся пиршество? Необходимость заниматься поисками Первого сальватора? Недостаточное количество драгоценных камней в кольцах? Кислое вино? Он перебирал все варианты, которые приходили на ум, но никак не мог найти ответа.

– Хватит рассматривать пол, – наконец произнес принц Джулиан глухим голосом.

Себастьян выпрямился, бросил быстрый взгляд на Зельду и посмотрел на развалившегося в кресле принца. Изумрудные глаза невидящим взглядом уставились на полупустую бутылку вина, серебристый венок съехал почти на глаза, а волосы до плеч, под цвет венца, растрепаны, будто Джулиан только вылез из постели. На это указывала и мятая одежда: серая рубашка и темно-серые штаны. Скинутая обувь валялась рядом с креслом.

– Эй, – принц поднял руку – без колец, что показалось Себастьяну странным, – и щелкнул пальцами, указывая на суетившихся возле окон слуг: – Пошли вон. Займитесь другими комнатами.

Слуги быстро расправили тяжелые темные портьеры и, склонившись, направились к выходу. Себастьян проводил их удивленным взглядом. У каждого вокруг правого запястья была повязана серая лента.

Согласно сигридским легендам, Айриноул – богиня – прародительница эльфов – коснулась их земель правой рукой и подарила им жизнь. Серый цвет – цвет скорби и бесконечного уважения к павшим. Когда эльфы повязывали серые ленты на правое запястье, это означало, что кого-то из них Айриноул и Алеандро забирали и провожали к месту, где начинался лес богини смерти Мерулы.

Король Джевел мертв.

Траур эльфов длился ровно лунный цикл. В течение этого времени не было празднеств, приемов и балов. Зеркала и окна занавешивались темными шторами, картины и прочие яркие элементы интерьера скрывались, серый цвет заполнял собой все пространство. Если в завещании умершего короля не было сказано обратного, коронация следующего правителя проводилась через неделю после завершения траура. Пока же он длится, всеми государственными делами совместно управляли наследник, королевский маг и ближайшие советники.

– Что ж, – произнес принц спустя несколько минут напряженной тишины, – ты умный парень.

Себастьян сразу понял, о чем говорил принц. Первым порывом было выразить свои сожаления, но он себя остановил: принц Джулиан вызвал его не для этого. Зельда, должно быть, пришла к тому же выводу, раз все это время скучающе оглядывала стражников и принца Джулиана.

– Вы знаете, зачем я вас вызвал? – продолжил принц, медленно качая полупустую бутылку в руке.

– Нет, – честно ответил Себастьян, тогда как Зельда с широкой улыбкой сказала:

– Догадываюсь.

– Я не просил гадать.

Девушка громко хмыкнула.

– Не пойми меня неправильно, Зельда, я уважаю тебя ровно настолько, насколько ты того заслуживаешь. И сейчас у меня нет настроения терпеть твою дерзость. Отвечай коротко и по делу. Ты меня поняла?

– Да, – лениво бросила Зельда.

У Себастьяна дернулся глаз.

– Отлично, – глухо продолжил Джулиан. – Полагаю, вы уже знаете, что мой отец мертв.

– Да, – одновременно ответили Себастьян и Зельда, и на этот раз эльфийка была предельно серьезной.

– Сейчас об этом знают только лидеры коалиции да парочка слуг, которые нашли его… в общем, нашли его, – замявшись, пробормотал принц. – Мы объявим об этом, когда закончится собрание.

– На которое вы, полагаю, отправили госпожу Сибил, – вставила Зельда.

У Себастьяна опять дернулся глаз.

– Зельда, милая, – с расстановкой произнес Джулиан, посмотрев на нее потемневшими зелеными глазами, – еще одно слово без моего разрешения – и ты лишишься языка. Кажется, он тебе совсем не нужен.

Эльфийка невозмутимо пожала плечами.

– Но прежде, чем это случится, – продолжил принц, кинув что-то в ее сторону, – скажи, что ты чувствуешь.

Зельда поймала странный предмет и нахмурилась. Себастьян пригляделся: в ее руке был какой-то обломок с острым черным концом, напоминавший пирамиду.

– М-да-а… – протянула Зельда, разглядывая обломок с разных сторон. – Очень запутанно…

– Сможешь взять след?

– Смогу. Но то, что я чувствую… Все это очень странно. Ответ может не понравиться вам.

– Лишь бы он был.

– Но разве…

– Молчать, Зельда, – резко перебил принц, поднявшись на ноги. – Мне плевать, что ты сейчас думаешь.

Зельда нахмурилась и сжала обломок в руке.

– Ты, – принц указал на Себастьяна, и он даже вздрогнул от неожиданности. – Я буду очень расстроен, если что-то помешает тебе во время поиска, так что постарайся, хорошо? Я слышал о тебе только самое лучшее, не разочаруй.

– Разуме… Простите, что?

– Я поручаю тебе поиск, Себастьян, – выделив каждое слово особой интонацией, повторил принц. – Мне плевать на другие твои поиски или планы. С этого момента единственное, о чем ты будешь думать, так это о моем поиске. Ты меня понял?

Себастьян, разумеется, понял, но ранее он никогда не соглашался на поиски сразу. Всегда либо отец, либо Джонатан Сандерсон решали, могут ли они тратить драгоценное время и ресурсы на какой-либо поиск, и если да, то уже после выбирали подходящего для этой работы искателя.

– Могу я поинтересоваться, что конкретно вы хотите от меня?

– Узнайте, кому принадлежит вот это, – принц Джулиан презрительно скривил губы и кивнул на обломок в руке Зельды, – и почему мой отец был убит.

– Узнайте? – медленно протянул Себастьян, недоверчиво покосившись на Зельду.

Принц Джулиан поднял взгляд к потолку.

– Работай с Зельдой, Гривелли, и не задавай мне глупых вопросов.

Себастьян нервно сглотнул. Одно дело – работать одному или в паре с Алексом или Паскалем, наиболее способными искателями из Ордена, но совсем другое – браться за поиск с кем-то не из Ордена. Особенно если под кем-то понималась Зельда Сулис.

– Пусть это будет твоей проверкой, милая, – принц Джулиан обратился к эльфийке, мгновенно убравшей с лица широкую улыбку. – Я слышал, что Себастьян – лучший искатель Ордена. Исключая Сандерсона, конечно. Вопросы? – бесцветно уточнил принц Джулиан, и по его интонации сразу стало понятно, что любые вопросы лишь выведут его из себя.

Что, впрочем, не остановило Зельду от разочарованного хныканья.

– Я что, – она указала на Себастьяна пальцем, – должна во всем его слушаться?

– Именно, милая. Он искатель, а не ты, так что делай все, что он скажет. Будешь послушной и полезной – я буду справедлив с тобой так же, как был справедлив мой отец.

Девушка скривила бордовые губы.

– Чудно, – с дежурной улыбкой заключил принц Джулиан. – Зельда, дорогая, помоги заключить сделку.

Она с громким вздохом спрятала маленький темный обломок в карман штанов и поманила Себастьяна за собой.

Себастьян сотни раз заключал эти договоры. Некоторые, бессрочные или с довольно расплывчатыми временными границами, до сих пор блеклыми терновыми венцами покрывали его тело.

Руки Зельды, слабо светящиеся ультрамариновым светом, накрыли соединенные ладони принца Джулиана и Себастьяна. Искатель почувствовал жар, острыми иглами пронзивший правое запястье, силу, с которой принц сжал его руку, и холод со сталью в тихом голосе:

– Я, Джулиан из рода Гонзало, поручаю Себастьяну из семьи Гривелли и Зельде Сулис отыскать убийцу моего отца, Джевела из рода Гонзало, законного короля эльфов, и назвать мне причины его смерти. Я клянусь своим именем, что любая награда, которую они запросят за выполнение своей работы, будет выплачена им незамедлительно. И я клянусь, что казню их, если хоть одна живая душа узнает об этом поиске.

Краткая формулировка на сигридском языке стала появляться на правом запястье Себастьяна, оплетать его подобно настоящей терновой ветви. Жар от магии стал сильнее, будто Зельда хотела расплавить кожу, и искателю пришлось постараться, чтобы голос не дрогнул:

– Я, Себастьян из семьи Гривелли, обязуюсь вместе с Зельдой Сулис выполнить поиск, порученный принцем Джулианом рода Гонзало. Обязуюсь отыскать убийцу его отца, Джевела из рода Гонзало, законного короля эльфов, и назвать причины его смерти.

– Ну а я, – быстро добавила Зельда, едва с губ Себастьяна слетело последнее слово, – Зельда Сулис, обязуюсь вместе с Себастьяном из семьи Гривелли выполнить поиск, порученный принцем Джулианом из рода Гонзало. И бла-бла-бла, так далее и тому подобнее.

Себастьян едва не подавился от такой дерзости. Но принц только приподнял уголки губ и отпустил руку искателя, когда последний шип терновой ветви застыл на его запястье.

– Ух ты, – выдохнула Зельда, рассматривая свое запястье. – А я хороша в этом, да? Вы ничего не сказали о сроках, – тут же добавила девушка, обращаясь к принцу. – Сколько у нас времени?

– Официально – до окончания всеобщего траура. Но, надеюсь, я не должен напоминать о том, что чем скорее вы выполните этот поиск, тем лучше?

– Только что напомнили, – почти шепотом, похожим на благоговейный, произнесла Зельда.

Себастьян был готов поклясться, что видел, как дернулся правый глаз принца. Но тот, справившись с собой, как ни в чем не бывало продолжил:

– В вашем распоряжения наши знания, сила и магия, а также все то, что может предложить коалиция. Периодически я буду обращаться за результатами, так что будьте добры, ищите ответы и не грызитесь друг с другом.

Джулиан медленно прошел к креслу, упал в него и лениво махнул рукой, всем своим видом демонстрируя усталость и отвращение.

Зельда быстро склонила голову, но это совсем не напоминало настоящий поклон, и Себастьяну пришлось продемонстрировать его, чтобы принц вдруг не передумал и не решил казнить их сразу. Какой-либо реакции от Джулиана не последовало. Тяжелая рука стражника легла на плечо Себастьяна, а второй он небрежно подтолкнул Зельду. Под бессвязное бормотание эльфийки их вывели из зала, громко закрыв двери.

Зельда присвистнула:

– Ну и дела… Я и не думала, что все настолько серьезно.

– Ты, очевидно, вообще не думала, – заметил Себастьян, рассматривая на свое правое запястье. Фраза «Najet sez ral Jewel a ataret raion luve sees» плыла между терновыми ветвями медленно, точно была живым организмом, и переводилась как: «Найти убийцу короля Джевела и узнать причины его смерти». Довольно простая и даже смехотворная формулировка, в которой, однако, благодаря магии Зельды крылись все слова клятвы.

– Наоборот, я очень много думала, – возразила девушка, уперев руки в бока, – и знаешь, к какому выводу я пришла, милашка?

– Не называй меня так.

– Думаю, что нам придется несладко.

– И почему?

Зельда хищно улыбнулась, достала из кармана обломок, который получила от принца Джулиана, и низким голосом, будто пыталась придать словам больше таинственности, ответила:

– Это обломок рога демона, милашка.

Вернув себя и Данталиона в особняк Гилберта после того, как им пришлось перемещаться из одного места в другое, потому что вампира не устраивало то, что он находил в магазинах, Николас старался не попадаться на глаза Шерае. Иначе она бы посадила его под домашний арест, хотя сальватор не представлял, как это возможно.

Расположившись в одной из многочисленных гостиных, Николас пытался не сойти с ума от скуки. Он знал, что Данталион и Марселин находились в столовой, Гилберт в зале Истины, Джонатан и Кит там же, а Эйс, должно быть, имитировал мертвого у себя в комнате. С тех пор, как Гилберт приказал Энцеладу заняться обучением Эйса, прошло всего полторы недели, и это время Эйс называл исключительно «издевательством над бедными детьми». Хотя Энцелад неустанно повторял, что пятнадцатилетний возраст уже не детский. Эйс уставал до ужаса, жаловался на строгость Энцелада и его непреклонность, но не отказывался от тренировок. Николас знал, в чем дело: Эйс хотел быть достаточно сильным, чтобы в следующий раз защитить сестру.

Сальватор искренне восхищался стремлением Эйса стать лучше, он бы даже сказал об этом, добавив, что за столь короткий срок результаты просто фантастические, если бы не одна проблема.

Эйс больше не являлся наследником Силы. Магия оставила его – Николас почувствовал это, как только познакомился с Эйсом. Что самое странное, никто – даже сам Эйс – не понимал, что с ним произошли какие-то изменения.

Сила будто решила, что Эйс недостоин быть ее наследником, и тихо ушла. Как бы Николас ни пытался, он не мог отыскать ее след. Рейна предположила, что частица Силы была притянута самой Лерайе, и это ставило Николаса в тупик. Теперь он думал не только о пропавшей Пайпер, но и о Силе, которая почему-то оставила ее брата. И обе канули в неизвестность. А ведь найти их мог только Николас, ведь сальваторы всегда чувствуют друг друга.

Или Иснан.

Николас не знал, действительно ли Иснан был сальватором. Его одинаково пугали оба варианта. Если он не сальватор, то как сумел подчинить себе столько хаоса? Но если сальватор, то как сумел установить связь с Ренольдом? Николас постоянно думал об этом.

«Нико», – встревоженно произнесла Рейна.

– Знаю, знаю, – отозвался он, стуча пальцами по спинке дивана. – Нельзя мыслить негативно, нужно быть увереннее…

«Нико! – рявкнула Рейна так, словно ему в голову засунули громкоговоритель. Николас мигом подскочил на ноги и насторожился. – Происходит что-то странное. Проверь».

Он прикрыл глаза, чувствуя нетерпение Рейны, а в следующую секунду распахнул их и увидел, как все вокруг оплетается светящимися фиолетовыми нитями Движения. Николас видел все, что обычно для него было как белый шум – потоки чужой магии, чар, слов, мыслей. Сальватор моргнул, прислушиваясь к своей магии, и едва не вскрикнул: его словно коснулось что-то холодное и острое, почти впилось в кожу. Ветер засвистел в ушах и принес звук, с которым перепончатые крылья рассекают воздух. А затем раздался женский крик и плач, которого он прежде не слышал.

Николас дернул рукой, мгновенно перебрасывая себя в место, куда вела вопившая от безумия магия. Сальватор едва не споткнулся о что-то твердое, но быстро отскочил в сторону и побежал дальше.

Ему были знакомы эти странно изменившиеся пейзажи. Яркий сад, который просто не мог расти на холмах Шотландии, был выжжен и выдран. От беседки осталась груда горящих досок, а кирпичный дом, всегда казавшийся Николасу сказочным, оказался наполовину разрушен. Языки черного пламени поглощали его, выпуская снопы искр. Николас видел движение хаоса в воздухе, чувствовал, как дрожит земля, как шумит ветер и как где-то очень далеко крылья рассекают воздух.

На дорожке перед домом лежал израненный господин Илир, больше напоминавший сломанную куклу.

– Вставайте! – высоким, истеричным голосом кричала Твайла, пытаясь привести мага в чувство. – Ну же, вставайте! Вставайте!

Николас бросился к ней быстрее, чем Рейна сообщила, что не чувствует движения крови в теле господина Илира.

– Пожалуйста! – прохныкала Твайла, вцепившись в исполосованную острыми когтями руку господина Илира. – Вставайте!

«Нико, – ласково произнесла Рейна, – нужно уходить».

Николас не мог выдавить ни звука. Твайла не могла не почуять его, но когда сальватор сделал шаг и коснулся ее плеча, подскочила, слепо полоснула когтями рядом с его лицом и лишь потом, загнанно дыша, уставилась на него глазами, полными слез.

– Нико… Нико, помоги ему! Помоги ему!

– Твайла…

– Помоги ему! – крикнула она, продолжая тянуть господина Илира вверх, будто верила, что тот действительно может встать. – Пожалуйста, Нико!

Николас подавил всхлип, ненавидя себя за то, что намеревался сделать.

– Нико!

– Рейна, возьми мое тело.

Она оставила ему власть над голосом, но мгновенно захватила контроль над дрожащими конечностями и магией. Его руками Рейна сумела отнять Твайлу от тела господина Илира и магией спасла ее от стрелы, просвистевшей в миллиметрах от лица девушки. Твайла вслед за Николасом оглянулась к порталу в жалких десяти метрах от них. Диона Эрнандес уже наложила на тетиву вторую стрелу и готовилась выстрелить, но Рейна сбила ее с ног, проигнорировав протестующий вопль Николаса.

Черное пламя, бросавшее на них зловещие отблески, быстро утихало, сдаваясь под магией Шераи. Николас видел, как ярко пылали ее глаза и как сильно она сжимала челюсти, будто из последних сил сдерживала едкие комментарии. И когда Гилберт едва не выскочил перед ней, она в предупреждающем жесте подняла руку, охваченную алыми всполохами. Николас сразу понял: Шерая атакует сальватора, если он сделает хоть шаг.

– Николас, – вкрадчивым голосом, совсем не подходящим перекошенному лицу, произнес Гилберт. – Пожалуйста, отойди.

– Нико, – прошептала Твайла, глотая слезы, – пожалуйста, не отдавай меня им.

– Николас, ты должен отойти.

Сам Николас никогда бы не заспорил так быстро и рьяно, но Рейна, наплевав на молчаливую договоренность не брать голос под контроль, заставила его громко крикнуть:

– Кто вы такие, чтобы командовать нами?

«Рейна!» – с укоризной подумал Николас.

«Прости, но он меня достал. Я не собираюсь подчиняться!»

– Николас, ты защищаешь демона. Пожалуйста, отойди. Мы не хотим навредить тебе.

– Вы уверены, что справитесь? – продолжала Рейна. Она, вне всяких сомнений, чувствовала, как Николас медленно умирает внутри от стыда и злости, но даже это не тронуло остатки ее совести. – Вы даже девчонку не можете выследить, а ведь она намного слабее.

«Пайпер не была слабой!» – возразил Николас.

«Не сбивай меня с мысли, иначе… О, кстати!»

Она резко развернулась и подняла руку. Магия отшвырнула Энцелада, подкравшегося со стороны второго портала, выбила меч из рук и сковала так крепко, что Николас услышал, как заскрипели доспехи.

«Рейна!»

«Успокойся, я еще даже не начинала веселиться».

«Рейна, пожалуйста!»

Когда Рейна входила в раж, остановить ее могли разве что другие сакри, да и то лишь с половинным успехом. Она брала в руки всю магию, хранившуюся в теле Николаса, и не видела препятствий. Могла быть жестокой, беспощадной и неумолимой, точно смерть, но Николас знал, что она никогда не позволит ему оказаться в самом пекле.

Впервые он подумал, что Рейна готова поступиться своими принципами.

Сакри даже не обернулась, когда Энцелад сумел освободиться от невидимой хватки и поднять меч. Вновь оттолкнула его, опутав лезвие такими прочными нитями, будто хотела разбить на крохотные кусочки. От концентрации магии в воздухе по телу бежали мурашки. Твайла все еще крепко держала Николаса и тряслась от страха, пока он отчаянно пытался уговорить Рейну просто дать им уйти.

Сейчас сальватора не волновало, как это будет выглядеть. Он знал, что о теле господина Илира позаботятся, поэтому твердо решил сначала помочь Твайле. Никто, кроме него, этого не сделает, потому что для всех она была демоном, которая, судя по сложившейся картине и определенно неправильным выводам, убила господина Илира.

– Николас, – в третий раз повторил Гилберт, и тот услышал, как хрустнули его сжатые кулаки. – Отойди от демона.

– Она не виновата, – выдавил Николас, лишь секундой позже поняв, что Рейна позволила ему говорить. – Она пыталась помочь!

– Николас!

– Она не виновата! – отчаяннее повторил он, по мановению Рейны увернувшись от пущенной кем-то пули и утягивая Твайлу за собой.

Барьеры вспыхнули тысячами сигилов, отделившими их от остальных. Николас медленно отступал назад, прикрывая Твайлу. Из второго портала появлялись люди, но Николас смотрел только на Кита, державшего их на прицеле. Искатель почти выстрелил во второй раз, однако Рейна швырнула в него так много магии, что сбила его с ног и приложила затылком о землю.

«Рейна, нам нужно уходить!»

«Но я только начала!»

«Пожалуйста! Нам нужно уйти и придумать другой план!»

«Хорошо, если ты так хочешь… Но заберем кое-что, ладно?»

Рука Николаса быстро нашла руку Твайлы и сжала ее, а в следующее мгновение ноги двинулись вперед. Рейна стянула магию к его второй руке, протянула ее к подскочившему на ноги Киту и крепко ухватила за предплечье. Испуганный крик Твайлы оборвался, стоило Рейне перебросить их троих в другую точку мира.

Едва Николас разлепил глаза, как Рейна дернула его в сторону и подняла на ноги. Он и пискнуть не успел, увидев высоту, на которой оказался, и возражения встали комом в горле. Боль в затылке и дрожь в коленках не шли ни в какое сравнение с ужасом, который Николас испытал, посмотрев вниз с крыши небоскреба, куда их перенесло. По нескольким рекламным баннерам, которые он успел заметить, Николас пытался понять, где они оказались, но не мог сосредоточиться. Все было слишком ярким, шумным, даже пахло по-другому, и ощущение магии было совершенно иным – Николас точно был здесь впервые, иначе запомнил бы эти потоки и сумел бы узнать их из тысячи других.

Услышав шум, он едва успел повернуться и магией остановить искателя, пришедшего в себя. Твайла отползала в сторону, загнанно оглядываясь по сторонам, пока не заметила выбитый из рук Кита пистолет. Она бросилась к оружию, быстро подняла и тут же застыла, неуверенно прижав его к груди. Николас без промедлений забрал у девушки пистолет и швырнул его как можно дальше, магией забрасывая в какую-нибудь неизвестную точку. С опозданием он подумал, что пистолет можно было защитить сигилом, который не позволил бы Киту им воспользоваться.

Но искателю особо и не нужно было оружие, чтобы попытаться напасть на них. Кит рванул вперед, но тут же рухнул, со стоном врезавшись щекой в крышу. Твайла испуганно взвизгнула и спряталась за спину Николаса, сердце которого собиралось оглушить его.

– Кит, пожалуйста, успокойся…

– Успокоиться?! – рявкнул Кит, с такой силой упершись в бетон, что побелели пальцы. – Эта тварь убила старика!

– Никого я не убивала! – дрогнувшим голосом прикрикнула Твайла.

– Немедленно отпусти меня, Николас, и отойди, я не хочу тебе вредить!

– Тогда угомонись! – истерично выпалил он, выставив руки в стороны, чтобы еще сильнее прикрыть Твайлу. – Я сальватор и знаю, что там был другой хаос!

Твайла что-то тихо пробормотала, уткнувшись лбом в плечо Николаса. Он вздрогнул, почувствовав прикосновение ее рогов, и насторожился. Игнорируя проклятия и ругательства Кита, сальватор усилил давление магии, и она полупрозрачными фиолетовыми цепями обвила искателя, разведя его руки в стороны.

Николас повернулся к Твайле, внимательно всматриваясь. Должно быть, она где-то украла эти джинсы и футболку, даже обувь нашла, но настораживала его не одежда, на которую он сначала даже не обратил внимания. Кончик правого рога Твайлы был сломан, виднелись крохотные острые грани и внутренние красные прожилки с засохшей темной кровью.

– Он преследовал меня… – всхлипнув, выдавила девушка. – Днями и ночами, без остановки… Спускал ноктисов, захватывал драу, пытался использовать людей, н-но я…

– Тише, пожалуйста, не плачь, я… Мы с Рейной тебя защитим.

– Я справлялась, – ответила Твайла, утирая слезы, – правда справлялась. Пару дней назад даже оторвалась от него и была уверена, что если и встретимся, то позже, но… Господин Илир подослал драу. Я узнала его чары…

Она всхлипнула, закрыла лицо руками и затряслась в беззвучных рыданиях.

Николас не умел утешать, только знал, что не стоит стоять столбом и пялиться так пристально, но ничего не мог с собой поделать. Еще утром он думал найти Твайлу, чтобы узнать, где она пряталась после нападения Маракса и его легиона, в результате которого исчезла Пайпер, а теперь не мог и двух слов связать. Он не предполагал, что Твайлу придется спасать, что Рейна посчитает, будто им нужен искатель, который только и жаждет убить темное создание и вряд ли чем-то может им помочь.

«Ты совсем идиот? – бесцеремонно встряла Рейна, причем так громко, что у Николаса мгновенно заболела голова. – Он же искатель, ученик Джонатана. Он знает куда больше, чем ты думаешь. Он знает этот мир и методы коалиции. Без него и без твоей магии нас быстро найдут».

Николасу не хотелось этого признавать, однако Рейна была права. Он тоже был землянином, живущим в этом мире, но его опыт отличался от опыта Кита. Искателя долгие годы учили не показывать сигридский мир другим, скрываться и вести поиск так, чтобы не вызвать ни у кого подозрений. Николас же всегда полагался на магию: в перемещении, добыче еды, крыши над головой, горячей ванны, в том, чтобы его не запоминали другие люди.

– Ладно, – похлопав себя по щекам, произнес Николас устало, – вот как мы поступим: для начала найдем убежище…

– Для начала я убью ее!

– …а потом подумаем, как нам найти убийцу.

– Что? – одновременно удивились Кит и Твайла.

– Там был не твой хаос, Твайла. Не твой, – настойчивее повторил Николас, стрельнув в искателя предостерегающим взглядом. – Значит, найдем демона, который его оставил, и…

– Маракс, – выдохнула Твайла.

– Что? – повторил ошалевший Кит. – Маракс?

– Он же преследовал меня, Нико. Если кто и виноват в убийстве господина Илира, то он.

Николас не стал бы делать таких поспешных выводов: в спешке он не смог досконально изучить хаос, охвативший дом мага. Однако тот всегда был излюбленным местечком драу, которые наверняка разбежались во время нападения, но точно успели узнать хоть что-то. И коалиция, несомненно, начнет свое расследование. Николасу нужно лишь отыскать драу, которые согласятся помочь, и узнать о результатах расследования, не попавшись членам коалиции.

Да, это было очень просто.

Особенно с ни в чем не виноватой демоницей, которую коалиция не считала таковой из-за ее природы, и с искателем, готовым убить ее при первой же возможности.

Николас всегда мечтал о приключениях в немного странной компании.

– Пока что обратно нам не вернуться, – наконец сказал он. – Я попрошу Рейну помочь и…

«Ты ведь знаешь, что я уже ищу?»

– Да, знаю, спасибо.

Кит вдруг громко фыркнул:

– Зашибись! Ты ведь понимаешь, что защищаешь демона, Николас? Темное создание. Одну из тех, из-за кого Стефан сейчас спит, Рик и господин Илир умерли, а король Джевел…

– Что с ним? – резко спросила Твайла, шагнув вперед.

Кит ожидаемо дернулся, будто хотел напасть, но цепи из магии удержали его на месте. Искатель вздохнул, растянул губы в пугающе широкой улыбке и произнес, смотря на Твайлу, но обращаясь к сальватору:

– Ну же, Нико, не будь идиотом. Отпусти меня и помоги убить ее. Я смогу убедить остальных, что ты ошибся, и мы сможем спокойно вернуться. Господин Илир будет отом…

– Хватит уже! – крикнул Николас, вцепившись в свои курчавые волосы. – Ты совсем, что ли, глухой?! Сказал же, Твайла не виновата!

– Николас, ты не понимаешь!

– Я сальватор и все понимаю! Думаешь, ты прав и все знаешь? Твайлу нужно убить? Хорошо! Ладно! Убивай!

Он резко опустил руки, и все цепи исчезли. Не медля ни секунды, Кит бросился вперед, но тут же упал, закричав от боли. Твайла отступила назад, тихо зашипев, прижала правую руку к груди и метнула на Николаса непонимающий взгляд, пробравший до костей.

Магия царапалась изнутри, пытаясь выбраться, и с каждой секундой, пока злость нарастала, терпение истончалось. Все произошло даже быстрее, чем Николас думал: магия, ранее державшая Кита, проникла под кожу, коснулась сердца и разума, а после сложилась в сигилы на правой ладони. Точно такие же появились у Твайлы, и именно из-за них она продолжала прожигать его взглядом.

Николас был не в восторге от этой идеи, но он устал, был напуган и очень, очень зол, поэтому сделал то, что сделал.

– Попробуй убить ее теперь, – сказал он, едва не кривясь от стали в собственном голосе. – Заодно убьешь и меня, и себя. Давай! Если на себя плевать, то подумай, как будет зла Рейна, если убьешь меня! Она камня на камне не оставит от этого мира!

«Мне это нравится», – промурлыкала сакри.

Кит смотрел на него глазами, полными удивления и, что стало для Николаса по-настоящему неприятным открытием, страха. За месяц, проведенный в рядах коалиции, он еще ни разу не демонстрировал всю мощь Движения.

– Вот, смотри, – Николас подбежал к Твайле и поднял ее руку, чтобы Кит, едва успевший подняться на ноги, увидел точно такой же сигил, как и у него. – Попробуй убить ее – и мы умрем следом! Попробуй ударить, поцарапать, даже ущипнуть. Мы почувствуем все!

– Что ты… – кое-как выдавила Твайла, тогда как Кит с нескрываемой злостью спросил:

– Что ты натворил?

– Связал жизни через Движения. Теперь ты не посмеешь и пальцем тронуть Твайлу.

Наверное, союзников находят не таким жестоким способом. Зато теперь Николас знал, что Кит ни за что не сможет навредить демонице. Даже если искатель был готов пожертвовать своей жизнью, чтобы убить ее, он не был таким глупым, чтобы лишать жизни сальватора.

«Очень интересно, – все с той же мурлыкающей интонацией отозвалась Рейна. – Как скоро они разгадают, что ты блефуешь?»