Окно призрака E-Book

Камрин Харди

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Книжный клуб Мирай
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 785

Beschreibung

В фотостудию Бернарда Макхью, больше известного как «фотограф из похоронного бюро», в ливень заявляется болтливый парень по имени Юэн, обладающий талантом притягивать неприятности. Он прямолинеен и на вид инфантилен, но Бернарда не сторонится, в отличие от остальных жителей. Бернард носит с собой амулеты, фотографирует заброшенные места, проявляет пленочные фотографии и видит кошмары наяву. Юэну становится любопытно, такой ли на самом деле фотограф странный, как о нем поговаривают…

Leseprobe

Камрин Харди Окно призрака

Книжный клуб Мирай

© Copyright © Камрин Харди, 2023

© В оформлении макета использованы материалы по лицензии ©shutterstock.com

© Мусаева (Wizzrd), иллюстрации в блок и на обложку

© Анна Фомина, иллюстрация для открытки

© ООО «Издательство АСТ», 2024

1

Фотостудию Бернарда Макхью было бы сложно найти, если не знать заранее, где искать. А об этом знал практически весь маленький городок, в том числе и Юэн, которому понадобилось в этот слякотный день сделать несколько фотографий на документы.

Юэн так и не смог разглядеть за стеной дождя невзрачную вывеску, сливавшуюся с почерневшей кирпичной кладкой. Более запоминающимся ориентиром служило то, что студия находилась по соседству с бюро ритуальных услуг, вернее, в одном с ним небольшом здании, но на втором этаже. Вчера, когда небо не низвергалось обильными потоками на Сент-Брин и его окрестности, Юэн уже предпринял попытку заполучить фотографии, однако наткнулся только на закрытую дверь и объявление, гласящее, что студия закрыта.

Он шагнул под козырек как раз в тот момент, когда дождь за спиной усилился и зашипел, словно рассерженный зверь, от которого сбежала добыча. Юэн потопал ногами по бетонной плитке раскрошившегося по углам крыльца, стряхивая воду и налипшую на подошвы кед грязь. Огляделся, стянул капюшон и, потянув массивную железную дверь, оказался в тускло освещенном помещении с лестницей и старым грузовым лифтом, огражденным решеткой.

«Тихо, как в морге», – подумал Юэн и был, в общем-то, недалек от правды, так как этот самый морг находился этажом ниже, в подвале.

Представив, как из раскрывающихся со стальным грохотом дверей лифта с режущим слух скрипом колесиков выезжает каталка с белой простыней, накинутой поверх бездыханного тела, Юэн поежился. Он перевел взгляд на приклеенный к стене листок с надписью «фотостудия» и стрелочкой, указывающей на второй этаж. Дождь продолжал барабанить по крыше, звук шагов разносился гулким эхом, пока Юэн поднимался по лестнице и гадал, приехал ли в такую погоду фотограф, или сегодня студия тоже окажется закрыта.

Никакого объявления не обнаружилось, и, опустив ручку, он толкнул незапертую дверь.

В ожидании скрипа несмазанных петель Юэн зажмурился, однако дверь отворилась тихо, и он оказался в просторном помещении с холодными стенами мятного цвета, кое-где обвешанными фотографиями разных форматов. Прямо напротив входа в конце помещения за рабочим столом с монитором сидел человек. За его спиной в окне виднелось хмурое небо и качающиеся на ветру кроны деревьев.

– Привет-привет! – звонко поздоровался Юэн и, прилежно вытерев ноги о коврик, направился к столу. – Хорошая погода сегодня, правда? Так бодрит!

Часть помещения оказалась огорожена с одной стороны плексигласом, а с другой, ближе к окну, сеткой, будто ни того ни другого не хватило и эту импровизированную стену соорудили из остатков. В комнате, изначально предназначавшейся, по всей видимости, для съемок, громоздились коробки, разное оборудование вроде светильников и штативов и задник для фото на морскую тематику. Судя по количеству хлама перед ним, его никогда не использовали. Огороженная комната, напоминавшая кладовую со всяким барахлом, с одной стороны была похожа на аквариум, с другой – на клетку.

– Что-то нужно? – обратился к Юэну сидевший за столом человек.

Юэн повернул голову и заметил настороженного парня в темно-зеленой толстовке – Бернарда Макхью. Они жили в одном городке, но не были знакомы официально. Пересекались редко, лишь на немногочисленных городских мероприятиях, где Бернард часто скрывался за объективом своего фотоаппарата. Юэн знал, как выглядит фотограф, и то, что тот чуть старше его самого, но не имел ни малейшего понятия о том, что за человек этот Бернард. Даже в маленьких городках не все друг другу друзья.

– Мне нужно сделать несколько фоток, – Юэн подошел ближе и ткнул в сторону образца, прикрепленного прямо к сетке, будто фотография заключенного, не хватало только надписи «особо опасен». – Таких.

– Хорошо, – вздохнув, произнес Бернард и указал на стул, за спинкой которого был натянут белый фон, а перед ним стоял штатив с фотоаппаратом.

Юэн пригладил ладонью волосы, чтобы не падали на глаза, и сел на стул, смиренно сложив руки на коленях. Бернард включил лампу, наклонился к фотоаппарату и, попросив повернуть голову чуть влево и вниз, сделал пару снимков.

– Улыбнись хотя бы немного, не делай такое испуганное лицо, – не отрываясь от работы, велел он.

«Я бы улыбнулся, если бы тут в подвале находился какой-нибудь бар, но тут морг и очень темно, и я все никак не могу перестать об этом думать».

Юэн заерзал на стуле и попытался натянуть подобие улыбки. Уж что, а улыбаться он умел, даже если условия были не самыми комфортными. Послышалось несколько мягких щелчков. Взгляд Юэна сам собой скользнул с объектива на сосредоточенного на работе Бернарда.

– Слушай, – задумчиво начал Юэн, – а ты вроде не похож на ненормального.

Лицо Бернарда показалось из-за фотоаппарата с вопросительно приподнятой бровью.

– Прости, – примирительно выставив ладони, сказал Юэн, – но я тебе не открою Америку, если скажу, что в городе о тебе разные слухи ходят. Ты ведь и сам в курсе, так что тут нечего скрывать или делать вид, будто мы оба не понимаем, о чем речь.

Бернард выпрямился. Скрестив руки на груди и приподняв подбородок, он посмотрел на заерзавшего на стуле Юэна. Сквозь сдержанность на его лице проклевывались разочарование и отвращение.

– Так ты за этим сюда пришел? – раскатистым голосом спросил Бернард. – Поиздеваться надо мной и моим отцом? И как вам еще не надоело? – он коснулся фотоаппарата и с шумом выдохнул. Вся злость его, казалось, вышла с этим выдохом, оставив после себя надломленную усталость. – Шутка не зашла. Проваливай.

– Ты неправильно меня понял! – поспешил оправдаться Юэн, скрестив перед собой руки. – Я не имел в виду ничего такого. Мне не доставляет удовольствия издеваться над людьми. И здесь я ради фото на документы, а не для того, чтобы посмеяться над тобой. Правда!

Под недоверчивым и прожигающим взглядом Бернарда Юэн ощутил, как от щек отхлынула кровь, будто его обвинили в покушении на убийство. Когда на тебя смотрят так, уже и сам начинаешь сомневаться в себе. И все же этот парень-фотограф, пристроившийся по соседству с похоронным бюро, действительно выглядел мрачно. Юэн нервно покрутил кольцо на пальце. Однако прежде чем кто-либо из них открыл рот, помещение погрузилось во мрак.

– Что произошло? – вскочил Юэн, едва не повалив стул.

– Пойду проверю электрощиток. Здесь иногда выбивает пробки, – пояснил Бернард, и его черный силуэт на фоне окна сдвинулся с места.

В комнате сгустился серый сумрак, в котором удавалось распознавать мебель и другие вещи, а вот клетка-аквариум наполнилась тьмой, и очертания хлама складывались в жутковатые образы, как в детстве, когда просыпаешься в предрассветных сумерках и видишь вокруг только монстров.

– Тебе нужна помощь? – спросил Юэн и, не дожидаясь ответа, последовал за хозяином фотостудии. – Я пойду с тобой.

Бернард ничего не ответил, только достал телефон и подсветил дорогу. Дождь лил с самого утра, в новостях обещали грозу к вечеру, а электричество отключилось сейчас, очень не вовремя. Оставалось надеяться, что это не из-за того, что где-то упало дерево и оборвало провода.

– Переступив через страх, ты должен, – напевал Юэн, не отставая от Бернарда, – шагнуть в темноту и встретиться с демонами, которым дал приют…

Судя по шуму барабанивших о крышу капель, дождь на улице усилился. Полумрак и гнетущая тишина в здании похоронного бюро навевали воспоминания о фильмах ужасов. Юэн не считал себя трусом, но испытывал дискомфорт, осознавая, что в подвале находился морг. Здесь пахло сыростью, какой-то химией и… смертью. А густая темнота вокруг норовила подступиться так близко, что Юэн едва ли не задыхался.

– Кажется, кто-то хочет, чтобы наш город смыло с лица земли, – нервно усмехнувшись, заметил он, стараясь разрядить обстановку, пока они спускались по лестнице. Бернард промолчал. – Слушай, – продолжал Юэн, – жутковатое местечко все-таки ты выбрал для своей студии. Запоминается, конечно, но потом не удивляйся тому, что на тебя так странно смотрят.

Юэн тоже достал телефон и подсветил себе путь. На лестнице было темно, ступеньки выглядели угрожающе, а ему хотелось сохранить свои кости и шею в целости и сохранности, чтобы не стать бездыханным постояльцем этого подвала.

– У нас в городе особо не разгуляешься, – спокойно ответил Бернард. – Спасибо мистеру Чилтону за то, что выделил мне место. В целом меня все устраивает, – он пожал плечами. – Я уже привык.

Спустившись, они обошли лифт с другой стороны. Юэн даже не подозревал, что там находилась решетчатая дверь, за которой прятался щиток.

– Надеюсь, из-за отключения электричества не разблокируются замки, которые удерживают мертвецов в морге? – спросил он, косясь на лифт, пока Бернард осматривал щиток.

– Там сейчас никого нет.

– Какая удивительная осведомленность для человека, который тут владеет только фотостудией, – с подозрением протянул Юэн, рассматривая своего нового знакомого.

– В небольшом городе всегда знаешь, когда кто-то умирает. Иногда Виктор Чилтон просит о помощи, – сказал Бернард. Раздался щелчок, и свет зажегся. – Просто выбило пробки.

– Просит помощи со вскрытием? – нервно усмехнувшись, спросил Юэн и затаил дыхание в ожидании ответа. Разные мысли полезли в голову, в основном о том, что этот парень может оказаться еще более странным, чем о нем поговаривают. Хотя на первый взгляд он выглядел вполне нормальным. Немногословный и мрачноватый, но это не назовешь странностью, всего лишь черты характера.

– Нет, не угадал, – повернувшись в сторону Юэна, ответил Бернард, и впервые на его лице появилось что-то вроде намека на улыбку – краешки губ его едва приподнялись. – С более примитивными вещами.

– Кстати, где он сейчас? Этот Виктор Чилтон. Или отключение электричества его не беспокоит?

– Уехал с клиентом утром и сегодня больше не появится, – сказал Бернард. Подобие улыбки сошло с его лица, и секунды две он молча смотрел на Юэна, а Юэн пялился на него. – Так тебе нужны фотографии?

«Какие фотографии?» – хотел спросить Юэн, не сразу сообразив, что тот имел в виду.

Он задумался над фразой «уехал с клиентом» – с живым или нет? Или, скорее всего, с тем и с другим. Отмахнувшись от этих мыслей, Юэн промычал что-то неразборчивое и утвердительно кивнул.

– Тогда пойдем, пока пробки не выбило снова. Чем быстрее все сделаем, тем лучше, быстрее уйдешь отсюда.

– Не очень-то ты гостеприимен… – пробурчал Юэн, двигаясь за фотографом и прожигая взглядом его спину.

– Ты что-то сказал? – обернувшись через плечо, спросил Бернард.

– Классный лифт, говорю.

На обратной дороге Юэн помалкивал и обдумывал символичность того, что сегодня кого-то хоронили, а на улице в честь этого лил дождь. Наверное, этот кто-то был хорошим человеком, раз даже небеса о нем плакали.

– Черт, – выругался Бернард, открыв дверь студии.

Юэн вытянул голову и выглянул из-за его плеча, пытаясь понять, что могло вызвать такую реакцию. На единственном окне, позади стола с компьютером, появилась какая-то надпись. И это было крайне странно, потому что они находились на втором этаже. Написана она была наоборот, то есть со стороны улицы, поэтому не сразу удалось ее прочитать. Бернард кинулся к окну и распахнул его, хмуро смотря на надпись. Он потянулся рукой, вероятно, желая сразу же ее стереть рукавом толстовки, но не решился.

– «Ненормальный»? – прочитал Юэн и, приблизившись, заметил несколько фигур, убегавших по дороге, расплескивая лужи.

Через открытое окно доносились отголоски их хохота, смешанные с шумом дождя.

– Придурки, – сквозь зубы процедил Бернард, смотря вслед хулиганам.

– Стой, это же… – удивленно прошептал Юэн и интуитивно сделал шаг назад.

Однако нога его поскользнулась на натекшей со стекла луже, и он, взмахнув руками, покрутился в попытке удержать равновесие, но не устоял и полетел прямо в стол.

2

Голову пронзила боль. Особенно сильно болело над глазом, но мысли настолько перемешались, что дезориентированный Юэн не мог даже понять, над каким именно. Да и вообще – что произошло? И что за звук? Похоже на аплодисменты. Он на сцене? Откуда тогда боль? Неужели в него опять бросили бутылку?

Юэн заворочался и понял, что прижимается к чему-то твердому. Откуда-то веяло прохладой и сыростью. Нет, это не аплодисменты, это шум дождя. Раздался другой звук. Короткий и знакомый. Вот снова! Похоже на щелчок. Щелчок затвора фотоаппарата. Точно! Он же пришел в студию сделать несколько фотографий, только что произошло? Почему он лежит на… полу?

Юэн открыл глаза и увидел направленный прямо ему в лицо объектив.

– Ты что, тренируешься быть криминалистом? – недовольно пробубнил он, отталкиваясь от пола. – Зачем ты, черт возьми, меня фотографируешь? – Юэн присел и оперся спиной о ящики стола. Голова болела так сильно, что каждое слово давалось с трудом.

«Этот парень совсем спятил, что ли?» – пронеслось в мыслях. Внезапно накатившие страх и беспомощность сдавили внутренности.

– На всякий случай, чтобы ты потом не обвинил меня, будто это я тебя избил, – без капли сарказма ответил Бернард, опустив фотоаппарат. – Ты как? Жив? Признаться честно, я удивлен, как ты вообще стол не снес.

– А что случилось-то? – протянул Юэн и, тронув бровь над правым глазом, обнаружил кровь на пальцах. – Ого! Это…

– Не трогай. Я сам не понял, все произошло очень быстро. Кажется, ты поскользнулся. Подожди, я сейчас принесу аптечку, – удивительно спокойным тоном произнес Бернард и, оставив фотоаппарат на столе, отошел.

Юэн вытянул ноги и заметил лужу, из-за которой предположительно и упал. Через открытое окно порывистым ветром заносило капли дождя. Хмурое небо вдалеке прорезали яркие ломаные линии молний. Вот и обещанная гроза, хотя грома еще не было слышно. Он дышал ртом, делая глубокие вдохи. Казалось, что свежий, прохладный воздух уменьшал боль.

Слово «ненормальный» на распахнутом окошке читалось теперь правильно, а не наоборот. Подтеки черной краски придавали надписи зловещий вид. Юэн фыркнул, вспомнив, как убегали по дороге причастные к ее появлению фигуры.

Вернулся Бернард с аптечкой и присел на одно колено, загородив собой вид на надпись. Над его плечом в небе вновь вспыхнула молния. Юэн потянулся к коробочке с красным крестом на крышке.

– Давай сюда и напомни, где у тебя тут зеркало? Я что-то совсем память потерял…

– Там, – указал Бернард куда-то поверх стола, Юэн только посмотрел на его вытянутую руку. – Но оно сейчас завешено, смотреться в него нельзя.

– Ага, заве… Что-о? – изумился Юэн, согнув одну ногу в колене и подтянув ее к себе. – Почему нельзя? Ты мне запрещаешь?

– Есть такая традиция – завешивать зеркальные поверхности, когда кого-то хоронят.

– Мне такая традиция не знакома, – сказал Юэн. Боль постепенно стихала, развязывая ему язык. – А ты, значит, суеверный? Веришь во всякие приметы, соблюдаешь традиции, да?

– Не сказал бы. Но хозяин похоронного бюро верит, а я нахожусь на его территории, так что просто уважаю его убеждения. Он попросил делать так.

Юэн нахмурился, пытаясь осмыслить все это, но голова снова разболелась, и он решил подумать об этом в другое время. Он проследил, как Бернард порылся в аптечке, нашел одноразовые перчатки и с видом хирурга, готовящегося к сложной операции (или патологоанатома, готовящегося к вскрытию), натянул их на руки. Юэн нервно сглотнул, облизнул губы и почувствовал привкус крови на языке. Еще и губу разбил, когда пытался протаранить стол. Замечательно. Красавчик.

– Хозяин похоронного бюро – суеверный человек, – эхом повторил Юэн и усмехнулся. – Со своими ритуалами и традициями. Такого я не ожидал. Как много интересного я узнал о жителях нашего города всего за один день. Надо было раньше заглянуть к тебе в студию…

– Ты много болтаешь.

– Да, и что?

– Ничего. Теперь желательно не двигайся, – попросил Бернард, вооружившись смоченным в антисептике кусочком ваты.

– Но…

– Помолчи пару минут.

– Я постараюсь.

Юэну ничего не оставалось, кроме как закрыть рот и сидеть смирно, пока Бернард обрабатывал пощипывающую рану. За его головой маячила надпись, из-за которой они оба оказались в таком положении. Юэн отметил, что глаза у Бернарда под цвет его толстовки – темно-зеленые – или, скорее, под цвет листвы, колышущейся от порывов ветра в дождливый день. Коротко улыбнувшись ассоциациям, Юэн кашлянул и вновь облизнул губы.

– Так что там за традиция с завешиванием зеркал? – спросил он, потому что уже не мог так долго молчать.

Бернард посмотрел ему в глаза.

– Пары минут не прошло.

– А я и не обещал молчать, просто сказал, что постараюсь. Не получилось, – он широко улыбнулся, и ему показалось, что уголки губ Бернарда тоже дрогнули. Едва заметно.

Бернард кинул окровавленную ватку в пустой полиэтиленовый пакет, затем оторвал новый кусочек и, смочив его дезинфицирующим раствором, повторил операцию.

– Виктор Чилтон рассказывал, что так делают, чтобы дух усопшего не испугался своего отражения, хотя существует и несколько иных версий. Например, что зеркало – это портал в потусторонний мир. Когда кто-то умирает, «мертвая» энергетика усиливает этот портал, и что нечистая сила может утянуть к себе как душу покойного, так и того, кто посмотрится в зеркало.

– Ого, звучит серьезно и опасно, – усмехнулся Юэн. – Хотя больше похоже на детские страшилки.

– Это традиция, ритуал. Не думаю, что люди делают это из страха. Просто, – Бернард пожал плечами, – дань уважения усопшему. Как-то так.

Еще один кусочек окровавленной ваты полетел в пакет. На этот раз Бернард достал влажную салфетку и принялся вытирать кровь со щеки Юэна. Они встретились взглядами.

– Кровь вроде больше не течет, – сообщил Бернард. – Тебе повезло, что рана небольшая, хотя место неудачное, заживать будет долго.

Он достал пластырь и финальным штрихом налепил его Юэну на правую бровь. Раздался отдаленный раскат грома.

«Ненормальный?» – будто бы спросила надпись, мелькавшая на заднем плане. Юэн задумался, изучая каждое движение Бернарда и черты его лица.

– Это все, что я могу сделать, – сказал Бернард, протягивая ему влажные салфетки. – На всякий случай сходи к врачу. Проверь голову. Или что там обычно советуют?

– Да, – кивнул Юэн и, оттерев кровь с ладоней, кинул использованные салфетки в пакет к окровавленной вате.

Туда же отправились синие одноразовые перчатки, которые Бернард стянул одним движением с какой-то профессиональной ловкостью. От этого зрелища у Юэна внутри все похолодело, а мысли вновь закружились вокруг морга в подвале. То ли этот парень чего-то недоговаривал (конечно, он не будет откровенничать с первым встречным), то ли от столкновения со столом мысли окончательно смешались в кашу и выстраивали странные связи, которых в реальности быть не могло. Юэн поднялся и пошатнулся – чувство равновесия подшутило, отозвавшись тянущей болью в голове. Бернард осторожно коснулся его плеча.

– Держишься?

– Держусь, – кивнул Юэн. – Спасибо, док. Подлатал. Теперь я снова готов биться за справедливость. Даже со столами.

Бернард тяжело вздохнул, но Юэн заметил, как тот едва заметно улыбнулся, явно оценив очередную глупую шуточку.

– Что будешь с этим делать? – сам не понимая для чего, спросил Юэн, указав на пакет с окровавленной ватой.

– Сожгу, – ответил фотограф и наконец закрыл окно – надпись снова стала зеркальным отражением себя.

– Правильно, а то не хотелось бы всюду оставлять свою ДНК.

Юэн потоптался на месте, проверяя, как чувствуют себя после падения остальные части тела. Немного побаливало плечо и голеностоп, но вроде ничего критичного.

– Так что там с фотографиями? – спросил он, и в этот момент в глазах у него потемнело. Юэн отклонился назад и коснулся ладонями кромки стола. Так все-таки он сильно ударился или просто резко встал? Однако через мгновение он понял, что это не ему стало плохо, а свет в помещении погас. – Опять? Серьезно?

На этот раз в комнате стало еще темнее, чем раньше. День клонился к вечеру, и грозовые тучи, угрожающе сверкая молниями, надвигались на город. От раскатистого удара грома задребезжали стекла. Черный силуэт Бернарда прислонился к окну. Юэн задышал глубже, пытаясь справиться с накатившей тревогой.

– Не знаю, – произнес Бернард. – Пойду проверю на всякий случай. Оставайся тут. Не ходи за мной, – он вернул на место откатившееся в сторону кресло. – А то еще с лестницы полетишь. Собирать потом тебя…

– Какая забота, – вздохнул Юэн и плюхнулся в предложенное кресло. Он был только рад никуда не ходить.

Как только дверь за Бернардом закрылась, Юэн покрутился на кресле в одну сторону, затем в другую, обвел взглядом погруженное во мрак помещение, стараясь не смотреть на клетку-аквариум с хламом. Голова и бровь продолжали побаливать, но общее состояние было ощутимо лучше, ранка на губе тоже подсыхала.

Юэн перевел взгляд на оставленный на столе фотоаппарат. И зачем Бернарду понадобилось его фотографировать? Ладно, парень все-таки со странностями. Заметив надпись «ненормальный» на полу перед столом, Юэн нахмурился. Когда успела появиться еще одна надпись? Они размножаются? Он оглянулся назад, на окно. Нет, это всего лишь тень, падающая на пол. И почему она попадает в поле его зрения, когда он задается вопросом о вменяемости хозяина студии? Божественное провидение или весточка от какого-нибудь духа, ради которого завешивают зеркальные поверхности? Юэн настороженно прислушался и потянулся к фотоаппарату.

Вообще-то, он не давал разрешения себя фотографировать. Хотя, когда очнулся, он мало что соображал, все было как в тумане. Может, ему всего-навсего показалось, а Бернард просто подшутил над ним. Но кто шутит в такие моменты? Ну да, точно, он же со странностями. Юэн взял фотоаппарат, повертел его в поисках дисплея с кнопками и случайно на что-то нажал. Раздался щелчок.

– Черт…

Юэн не сильно разбирался в технике для съемок, но догадался, что это не цифровой фотоаппарат, а достать и уничтожить пленку, на которой могли быть важные для Бернарда фотографии, не рискнул. Не придумав ничего дельного, он вернул фотоаппарат на место. Как раз вовремя, потому что дверь в конце комнаты открылась, и вернулся хозяин студии с телефоном в руках в роли фонарика.

– На этот раз дело не в пробках. Причина в чем-то другом. Может, где-нибудь порвались провода или молния ударила в трансформатор, – сообщил он, подойдя к столу. Юэн изо всех сил старался сохранять невозмутимый вид, будто он ни разу даже в мыслях не думал трогать чужой фотоаппарат. – В общем, в ближайшее время я все равно не смогу распечатать твои фотографии, так что приходи завтра.

На несколько секунд воцарилась тишина, которую разбавил сильный раскат грома, от чего содрогнулось все здание и вновь задребезжали стекла. Юэн поднялся с места.

– Что ж, раз так, то мне действительно лучше уйти, – чуть прихрамывая, он обошел стол. – А ты нигде не запишешь мое имя?

– Я тебя запомнил.

– Конечно же, запомнил, – усмехнулся Юэн. – Не каждый таранит твой стол.

Он махнул на прощание и направился к выходу.

– Подожди, – Бернард с рюкзаком в руках нагнал его почти у самой двери и, светя перед собой телефоном, снял с вешалки джинсовую куртку. – Без электричества мне в студии делать нечего.

– Сочувствую.

– Ты собираешься идти пешком в такую погоду?

– Ну да, летать я пока не научился.

– Я могу тебя подвезти.

– Мне начинает нравиться здешнее обслуживание.

Юэн не стал отказываться от такого выгодного предложения. К тому же дороги, кажется, уже превратились в реки, а его кеды вымокли насквозь. По лестнице он спускался медленно, придерживаясь одной рукой за стену. Шедший впереди Бернард иногда останавливался и оборачивался.

– Иду я, иду. Не надо смотреть на меня как на инвалида. Я просто очень аккуратен. Делаю все возможное, чтобы тебе не пришлось потом меня «собирать», – съязвил Юэн, передразнивая Бернарда. – И почему эти ступеньки сейчас выглядят страшнее, чем в прошлый раз?

Бернард промолчал. Может быть, он чувствовал себя виноватым в случившемся? По крайней мере, на его лице ничего нельзя было прочитать. Парень выглядел спокойным, даже безэмоциональным, хотя эмоции у него имелись, как и у любого нормального человека. Об этом красноречиво говорил тот его взгляд – холодный и суровый, – когда Юэн начал болтать про слухи.

Когда они вышли на крыльцо и Бернард закрыл дверь на ключ, он попросил Юэна следовать за ним. На улице творилось что-то невообразимое, у погоды будто окончательно испортилось настроение, и она превратилась в психованного подростка. Вода потоком неслась по асфальту, смывая мелкие ветки и опавшие листья, ветер хлестал по лицу и до треска гнул деревья, вспышки молний одна за другой озаряли черневшее небо, оглушающие раскаты грома проносились над головой, и казалось, что небо вот-вот просто рухнет. Если бы сейчас разверзлась земля и из расщелины поползли бы твари и демоны, Юэн даже не удивился бы.

Прикрываясь руками от буйства стихии, они обошли здание, где стояла машина Бернарда, и уже через пару минут ехали по дороге, слушая мелодию барабанящих по крыше капель. Юэн успел промокнуть до нитки. В машине было тепло, и от одной только мысли о том, что придется выйти обратно в этот холодный мокрый ад, хотелось вжаться в кресло и остаться. Хотя этот странноватый парень с темно-зелеными глазами наверняка будет против.

Юэн покосился на водителя и заерзал на сиденье, дотронулся до кольца на пальце. Оно скользило во влажных от дождя руках. Юэн покрутил его несколько раз и, не в силах больше сдерживаться, сказал:

– Те ребята, что сделали эту надпись…

– Очередные придурки, – с неприязнью отозвался Бернард, не отвлекаясь от дороги.

– Ну да, – кивнул Юэн. Он хотел сказать кое-что еще, но передумал и спустя пару секунд сказал совсем другое: – Значит, такое случается не впервые?

– Время от времени. Не прям такое, но…

– Не знал, – сглотнул Юэн. – Это, должно быть, неприятно. Я бы был в ярости. Догнал бы этих уродов и ткнул бы их лицом в эти надписи. Ты будешь заявлять на них в полицию?

– Это всего лишь хулиганство, – устало произнес Бернард, неприязнь в его голосе куда-то испарилась. – Я давно перестал злиться на подобное. Просто… – он умолк, покосившись в сторону своего пассажира, – иногда это все же раздражает.

– Ясно, – бесцветно ответил Юэн. – Останови, пожалуйста, вон там.

Машина сбавила ход и затормозила, «дворники» продолжали смахивать льющуюся с неба воду. Совсем рядом сверкнула молния, раздался раскат грома, и у пары стоявших неподалеку автомобилей взвыла сигнализация.

– Спасибо, что подвез. И кстати… – начал Юэн, но умолк на полуслове.

Он вспомнил, как случайно сделал фотографию, пока Бернард выходил проверить электричество.

Бернард повернулся к нему с вопросительным выражением лица. Каштановые волосы его немного поблескивали от дождя. Щеки чуть зарумянились в теплом салоне машины.

– Что?

Юэн вновь коснулся кольца на пальце и прикусил губу.

– А ладно, ничего, – ответил он и вышел из машины, подставляясь под холодные потоки.

3

Фотографии были еще теплыми, когда Бернард достал их из принтера. Всмотрелся, проверяя качество печати, и, положив в конверт, бросил на край стола. Когда дело касалось обычных фотографий на документы, он редко обращал внимание на само изображение, только проверял, чтобы все соответствовало требуемому формату. Частично то же самое он ощущал, когда его просили обработать фотографии, подправить внешний вид, убрать что-нибудь лишнее, случайно попавшее в кадр, добавить красивый фон и так далее.

Поначалу ретушь в графическом редакторе казалась увлекательной. Бернард убирал несовершенства изображения и делал его более привлекательным, «гладким», не совсем реалистичным, но приятным глазу. Однако в последнее время он все чаще чувствовал себя подавленным и усталым, когда в очередной раз высветлял чьи-то синяки под глазами, «приглаживал» выбившиеся волоски или вместо обычного городского фона вставлял что-нибудь экзотическое.

Казавшиеся ранее творческими манипуляции с фотографиями теперь воспринимались чем-то обыденным и скучным. К тому же в студии с каждым разом появлялось все больше и больше дел, которые не терпели отлагательств: проверять запасы пленок, бумаги, картриджей для принтера и других расходных материалов, в конце концов, надо было разобрать хлам, громоздившийся в огражденной комнате. Да и сами заказы Бернард предпочитал выполнять качественно. Зарабатывать плохую репутацию он тоже не собирался. Особенно когда эта репутация и так далеко не идеальная. Он стал чаще уставать.

Бернард взглянул на наручные часы, затем проследил за одинокой каплей чая, стекавшей по дну чашки, и с тяжелым вздохом кликнул по иконке графического редактора. С монитора, светясь счастливыми глазами, на него смотрела пара: блондинка с темнеющими корнями волос, губы которой были ярко обведены по контуру, и мужчина с пухлыми щеками. Этот самый мужчина, имени которого Бернард не спросил, два дня назад пришел в студию и попросил обработать фотографию для последующей печати на холсте.

– Хочу сделать жене подарок на годовщину нашей свадьбы, – сказал тогда клиент. В реальности его щеки были еще пухлее, и, судя по сбивчивому голосу, он сильно запыхался, пока поднимался в студию.

– Конечно, без проблем, – ответил Бернард, не разделяя энтузиазма клиента, – для каких целей люди приносили фотографии, ему было все равно.

Для него это была всего лишь работа, и с таким предложением к нему обращались уже не единожды, хотя каждый раз Бернард отмечал, что никогда не сделал бы такое для себя или кого-то близкого – искренние эмоции не нуждаются в графической ретуши и ярком, симпатичном фоне.

Впрочем, все упрощалось еще и тем, что он ни с кем не встречался и не испытывал потребности в чьей-либо компании. У него было увлечение – фотография, – на которое уходило все свободное время. Этого вполне хватало.

Подперев голову рукой, он щелкал мышкой и пытался довести фотографию до состояния, которое хотел видеть заказчик. Механическая работа заставляла Бернарда задумываться о том, что он делает со своей жизнью что-то не то. Однако это входило в его обязанности и материально поддерживало студию. Благодаря этим заказам Бернард мог заниматься фотографией в свое удовольствие, в свободное время отснимать пленку за пленкой, а потом закрываться в проявочной и наблюдать, как под красным светом проступает изображение на поверхности светочувствительной бумаги.

Закончив с фотографией парочки, Бернард достал из рюкзака две катушки с пленкой и положил их в нижний ящик стола, где накопилось уже с десяток их близнецов, если не больше. Только за последние сутки он отснял две полные пленки. Первая катушка ушла на вчерашнюю бурю. Деревья, гнущиеся от шквалистого ветра, молнии, рассекающие небосвод, вспученные тучи, силуэты в окнах на фоне теплого света – Бернард был уверен, что половина снимков не получится, – гроза набежала моментально, погрузив город во мрак, однако несколько кадров точно окажутся великолепными. В этом, в том числе, и заключалась вся прелесть пленочной фотографии, да и фотографии в целом – можно сделать много-много фото и получить всего парочку хороших снимков, но испытываемые при этом эмоции не сравнимы ни с чем. Ты будто золотоискатель, долго и нудно до боли в ногах и руках просеиваешь песок, грязь и камни, чтобы найти крошечную золотую крупинку, и когда находишь ее, начинаешь плясать от радости.

Вторую пленку он отснял утром. После истерики, обрушившейся штормовым ливнем, погода выдохлась и успокоилась. Даже будто впала в кому. Бернард специально выехал с утра пораньше, чтобы успеть запечатлеть тишину и покой. Листья не колыхались, будто застыли, как искусственные, отмытые дождем и местами еще поблескивавшие. Лужи на асфальте казались разбросанными осколками зеркал, а вязкий туман клочьями застрял в тонких ветвях засохших деревьев. Бернард даже обошел здание похоронного бюро, чтобы сфотографировать оставленную хулиганами надпись на своем окне. Выглядело это жутковато, но ее стоило запечатлеть, прежде чем стереть.

Удивительно, кому-то было не страшно подниматься по проржавевшей пожарной лестнице, а потом, прижимаясь к стене, продвигаться по узкому кирпичному выступу, чтобы букву за буквой вывести слово на стекле, рискуя в любую секунду упасть. И все это ради того, чтобы досадить человеку, с которым, вероятно, они даже не были знакомы лично. Возможности людей, направленные в неверное русло, иногда поражали.

Значит, раздумывал Бернард, фотографируя пустующее здание похоронного бюро, в основе этого поступка, как обычно, лежала не ненависть, а желание почувствовать себя сильным, посмеяться над не таким, как все, и руководил хулиганами банальный страх. Если люди продолжают сторониться Бернарда и говорить о нем – они все еще испуганы. Боятся, что что-то «ненормальное» может случиться и с ними.

Захлопнув нижний ящик с пленками, Бернард осмотрел помещение. За сегодня ни одного клиента. Даже тот инфантильный тип еще не явился за снимками. Может быть, они были ему не нужны, и он пришел только поглазеть на «фотографа из похоронного бюро».

«А и ладно, – подумал Бернард, вставая с кресла и поглядывая в сторону очищенного от надписи окна, – не он первый, не он последний. Будет даже лучше, если он не придет. Да и в целом, если никто не явится до обеда, то во второй половине дня можно, наконец, заняться проявкой накопившейся пленки».

Он потянулся, разминая затекшие мышцы от сидячей монотонной работы, и подошел к завешенному тканью зеркалу.

«Чуть не забыл», – подумал он и потянул ткань за край.

Стоявших за спиной призраков в отражении не появилось. Душа умершего, которой в фотостудии делать было нечего, если только она не заблудилась, сейчас должна была уже уйти в мир иной. Так объяснял Виктор Чилтон, владелец похоронного бюро. В самый первый день их знакомства этот мужчина, по возрасту годящийся Бернарду в отцы, попросил завешивать зеркала, пока усопших не предадут земле. Говорил он это с мягкой настойчивой улыбкой, смотря прямо в глаза, и рассказал суть традиции, о которой Бернард прежде ничего не слышал. Виктор же, будучи ребенком, жил в другой стране, где подобная традиция соблюдалась, что с малых лет въелось в его сознание.

Бернард не стал тогда перечить старику, который выделил ему второй этаж, а также помог организовать темную комнату для проявки пленок и фотографий. Следовать этой безобидной традиции – это меньшее, что мог сделать Бернард в качестве благодарности. Помимо всего прочего, Чилтон запрашивал весьма скромную сумму за аренду. Да и в целом Виктор с самой первой встречи относился к Бернарду адекватно, не обращая внимания на странные слухи о нем и его отце. Возможно, потому что и самого владельца бюро ритуальных услуг считали чудаковатым – не каждый способен изо дня в день прихорашивать мертвецов и контактировать со смертью так тесно, но ведь кто-то должен этим заниматься? Не каждый возьмет на себя подобные обязательства. Необходимы стальные нервы.

Бернард сложил ткань и положил на тумбочку рядом, посмотрел на свое отражение в зеркале. Под глазами углубились синяки. Ему самому не помешала бы ретушь, только в реальности. Если бы можно было с такой же легкостью, как это делается в графическом редакторе, стереть с лица следы усталости, он бы воспользовался этим приемом.

А еще в отражении маячил хлам, который давно следовало разобрать. И зачем он только тогда согласился принять все это, когда по итогу ничем толком не воспользовался?

В кармане толстовки завибрировал телефон. Увидев на дисплее имя, Бернард тяжело вздохнул, подавил желание сбросить звонок и почувствовал, как новая порция усталости, вызванная нежеланием разговаривать с этим человеком, опустилась на плечи.

– Здравствуйте, мистер Ньюмен, я вас слушаю, – ответил он, краем глаза заметив, как дверь в студию приоткрылась и в помещение вошел вчерашний темноволосый парень.

«Очень вовремя».

Парень застыл у входа и выжидающе посмотрел на Бернарда. Пластырь по-прежнему красовался у него над глазом, напоминая о недавнем инциденте.

– Я вас понял. Конечно, сделаю. Постараюсь приехать как можно скорее, – сказал Бернард, отключился и положил телефон обратно в карман.

– Привет. Я пришел за… – начал было парень, сделал шаг вперед и в смятении покосился в сторону огражденного помещения, но Бернард его перебил.

– Помню, – кивнул он, подошел к столу и протянул клиенту конверт. – Посмотри, все ли тебя устраивает.

Бернард обошел рабочий стол, уселся в кресло и достал из верхнего ящика толстую тетрадь, куда обычно записывал выполненные заказы.

– О, ты левша, – с улыбкой отметил парень.

– А ты комментируешь все, что видишь?

– Нет, не угадал, – ответил тот, улыбка его стала язвительной. – Открываю конверт и достаю фотографии.

Бернард сосредоточился на своих записях, заодно посмотрел на наручные часы и прикинул, сколько времени ему осталось до назначенной встречи. Надо еще собрать оборудование и побыстрее разобраться с клиентом.

– О, Аполлон, ты растерял всю свою неземную красоту, – с театральным драматизмом произнес парень, будто разыгрывал сцену из пьесы. Рассматривая свои фотографии, он продолжил, сменив тон, очевидно, изображая уже другого персонажа: – С горечью вспоминаю времена, когда был я молод и красив. В моей душе царил покой, и парил я в небесах подобно орлу. Лицо мое прекрасное было чистым и не изуродованным страшными ранами. А сегодня? – он дотронулся до пластыря над глазом. – Мой лик искажен! Я тону в страданиях и одиночестве!

Бернард исподлобья смотрел на новоиспеченного «Аполлона». Тот для пущего эффекта даже приложил руку к груди.

«Он что, издевается?» – подумал Бернард, откинувшись на спинку кресла.

Почему этот парень решил продемонстрировать свой скверный актерский талант именно сейчас, когда времени на весь этот театр не хватало?

Однако в голове возникла идея.

– Никогда не видел, чтобы об обычных фотографиях на документы так отзывались, – заметил Бернард. – Извиняюсь, что прерываю безумно интересный спектакль, но ты… не сильно занят сегодня?

– Вот так сразу? – парень лукаво усмехнулся. – Хочешь угостить меня обедом? Загладить, так сказать, свою вину?

– С чего бы? – Бернард вопросительно приподнял одну бровь. – Я не сделал ничего, чтобы чувствовать себя виноватым.

– Но это из-за тебя я вчера упал, – произнес парень, указывая на свой «искаженный страшными ранами лик».

– Ты упал из-за собственной неуклюжести, – саркастически заявил Бернард и пожал плечами.

«Аполлон» уперся руками в стол.

Его брови сошлись на переносице, глаза сощурились, однако от него не веяло яростью. Казалось, это очередная сцена, которую он разыгрывал как начинающий актер театра.

«Он перепутал фотостудию с кастингом?»

– Я бы не упал, если бы ты не открыл окно, с которого натекла на пол лужа, – раздраженно пояснил он. – Зачем вообще надо было его открывать? Хотел выполнить геройский прыжок со второго этажа и нагнать тех придурков?

– Какая разница, для чего я его открыл? Моя студия, и я могу делать здесь что угодно. А тебе надо было смотреть под ноги, – развел руки в стороны Бернард, приподнимая в насмешливой улыбке уголки губ.

Парень выпрямился и скрестил руки на груди, удерживая конверт с фотографиями между двух пальцев, будто сигарету. Аргументов у него не нашлось, однако по выражению лица было заметно, что он не намерен так просто отступать, да и уходить пока тоже не собирался. Вытянув руку с конвертом перед собой, он указал на Бернарда.

– Удали ту фотографию.

Бернард посмотрел на свой пленочный фотоаппарат, стоявший на рабочем столе, и задержался с ответом. Он сразу понял, о какой именно фотографии говорил парень.

– Я… – замешкался он. Утверждать, что никакой фотографии он не сделал, было глупо. – Я не могу ее удалить. Это снято на пленку. Но не переживай, я все равно не планировал распечатывать ту фотографию. Так что считай, что ничего нет.

«Аполлон» снова скрестил руки на груди. Продолжая придерживать конверт двумя пальцами, он постукивал ладонью себя по плечу, а пальцами другой руки крутил плоское колечко.

– Не знаю, могу ли я тебе доверять. Я бы предпочел лично убедиться, что тот снимок будет уничтожен. Совсем. Это можно как-то сделать?

– Я могу вырезать тот кадр, если тебе так хочется, но только после проявки пленки. Отдам тебе негатив, будешь смотреть и вспоминать о своей неуклюжести.

Парень нахмурился.

– Честно сказать, я плохо в этом разбираюсь. Ты сейчас говоришь, что, чтобы уничтожить тот снимок, тебе нужно проявить пленку?

– Да, сначала пленка проявляется в темной комнате, потом с нее можно получить фотографии. Тот кадр я просто вырежу, – повторил Бернард.

– Та самая темная комната, где под красным светом в разных растворах выдерживаются фотографии?

– Именно.

Парень снова уперся руками в стол. Теперь он выглядел заинтересованным. Взгляд его смягчился, а выразительная линия губ изогнулась в улыбке.

– Класс. Только в фильмах видел такое. Даже странно, что кто-то продолжает этим заниматься, когда проще сделать фотографию на цифру или вообще на телефон. Зачем так заморачиваться?

Бернард встал с места и, с вызовом посмотрев на парня, подошел к стене, на которой рядами висели фотографии – все его авторства.

– Потому что между цифровым изображением и изображением с пленки есть большая разница. Смотри, – для наглядности он ткнул пальцем в сторону двух фотографий, на которых был изображен старый деревянный дом. – Пленка иначе воспринимает свет, а характерное зерно придает изображению объем, убирает излишнюю резкость. Конечно, цифровая фотография получится более высокого качества, можно распечатать ее на большой формат, а если пленку отсканировать, то качество пострадает. Однако даже такой простой сюжет, сделанный именно с пленочного фотоаппарата, выглядит как произведение искусства. Совсем другой вид.

Стоявший на расстоянии шага парень даже наклонился, чтобы лучше разглядеть фотографии, на которые указывал Бернард, но лицо его выражало растерянность.

«Да уж, – подумал Бернард, наблюдая за новым знакомым. – Большая часть из того, что я сейчас сказал, для него пустой звук. Может быть, он даже разницы не замечает. Но, судя по выражению лица, вроде как пытается что-то понять».

– Ну, кажется, вижу разницу, – будто услышав мысли Бернарда, произнес «Аполлон». – Только не знаю, как это правильно выразить словами, – в задумчивости он потер подбородок с аккуратной ямочкой. – Наверное, мне никогда не понять. Ты долго этим занимаешься, тебе виднее. Если считаешь, что результат стоит затраченных усилий, так оно и есть. Мне бы, наверное, не хватило на все это терпения. Я могу только сделать фото на телефон, и то в итоге окажется смазанным.

Бернард посмотрел на часы и вздрогнул. Неужели их разговор настолько затянулся? И что вдруг вообще его сподвигло начать объяснять разницу между цифровыми фотографиями и пленочными? Однако, стоило отметить, не так уж много людей проявляли заинтересованность. Многие только смотрели на фотографии, иногда говорили что-то вроде: «симпатичная, но мрачная студия» или «о, вот это неплохая фотография». Бернард даже испытал неловкость, будто начал рассказывать что-то личное незнакомцу. Вот только сейчас не было времени анализировать свое поведение.

– Так ты берешь фотографии? – спросил Бернард.

– Да, – кивнул парень и полез в карман куртки. – А ты, кажется, спрашивал, занят я или нет. Чего ты хотел? И кстати, ты вроде куда-то собирался или я что-то не так понял?

– Собирался, – согласился Бернард, отсоединяя цифровой фотоаппарат от штатива. – Надо уже выезжать. Мне позвонил мэр города и попросил подъехать в местную библиотеку, там намечается небольшое мероприятие.

– Вау, – бесстрастно отозвался «Аполлон». – Библиотека приобрела целых десять новых книжек, и из этого хотят сделать событие?

Бернард усмехнулся и утвердительно кивнул.

– Что-то вроде этого.

– При чем здесь я?

– Ты мог бы мне помочь. Если ты свободен, конечно.

«Хотя ты выглядишь как человек, который целыми днями занимается какой-то ерундой и у которого уйма свободного времени», – хотел добавить Бернард, но решил оставить эти мысли при себе, сейчас ему нужен был обыкновенный ответ, а не очередной обмен колкостями.

– А что от меня требуется? Я ничего не смыслю в съемках.

– И не надо смыслить. Просто поможешь мне с оборудованием, ничего сложного, это на пару часов. Деньги за фотографии оставь себе.

– Ладно, я, в общем-то, не занят, – протянул парень и пожал плечами. – Могу помочь, если нужно. Ты говоришь, там будет мэр Ньюмен?

Бернард кивнул.

– Если бы знал, оделся бы поприличнее, – «Аполлон» пригладил волосы. Взгляд серых глаз вдруг стал серьезным. – Только пообещай, что потом избавишься от того снимка.

– Обещаю.

4

– А зачем тебе два фотоаппарата? – наконец спросил «Аполлон», после того как на протяжении пяти минут искоса смотрел в сторону Бернарда. – Я не видел у тебя дополнительной пары рук.

Бернард посмотрел на него так, будто впервые увидел. На секунду он задумался над правильностью своего решения предложить этому инфантильному типу поехать с ним.

– Какой суровый взгляд, – сразу же откликнулся парень, подняв руки в примирительном жесте. – Ладно-ладно, я узнал что-то там про качество фотографий, просто не понимаю, так ли необходимо это сейчас? Нас в библиотеке ждет какое-то особенное мероприятие или ты всегда берешь с собой два фотоаппарата?

– Практически всегда, – подтвердил Бернард, вновь сосредоточившись на дороге.

В растянувшихся на тротуарах и асфальте лужах отражалась монотонная серость неба. Успокоившаяся утром погода вновь начинала хмуриться, будто не могла понять, кто вчера натворил бед. К обеду стало прохладнее, и Бернард прихватил утепленную джинсовку, в то время как сидевший на пассажирском сиденье парень был довольно легко одет – темная куртка нараспашку поверх тонкой кофты с надписью «Остерегайтесь собак!». Должно быть, присущая ему экспрессивность играла роль теплогенератора и согревала его изнутри.

Сбавив ход, они проехали мимо городского парка, на входе в который лежала уже наполовину распиленная часть упавшего дерева, а вокруг нее суетились коммунальные работники, поблизости стояла машина аварийной службы.

«Аполлон» только округлил глаза и присвистнул, но увиденное никак не прокомментировал. Прохожие остановились поглазеть на упавшее дерево и рассредоточились парочками, кивая в сторону последствий вчерашней бури. Владельцы лавочек протирали стекла витрин и с опаской поглядывали в недовольное небо.

– Кстати, классная тачка, – сказал вдруг парень, с важным видом осматривая отделанный бежевой кожей салон. – Какого года?

– Девяносто четвертого, – ответил Бернард, отметив про себя: «По крайней мере, в машинах он разбирается лучше, чем в фотографиях».

– Зеленый металлик, – продолжал «Аполлон». – Тебе нравится зеленый цвет, да? Можешь не отвечать, я и так вижу.

Бернард только наградил пассажира холодным взглядом. Включив поворотник, он заехал на парковку и остановился перед вытянутым двухэтажным зданием публичной библиотеки. Под кронами деревьев, недалеко от скамейки, стояла группа людей. Бернард узнал среди них мэра Робина Ньюмена. Заметив вышедшего из машины Бернарда, Ньюмен махнул ему, окружавшие его телохранители, высокие, широкоплечие мужчины с брутальными лицами в одинаковых черных куртках, напряглись. Бернард подошел ближе, один из телохранителей сурово покосился на плетущегося позади парня.

– Как раз вовремя, Бернард. Здравствуй, – сказал седовласый мэр города с белоснежной улыбкой.

– Здравствуйте, мистер Ньюмен, – сказал Бернард, кратко пожав его протянутую руку.

Другой из телохранителей, высокий, темнокожий парень, внимательно проследил за их рукопожатием. Чуть поодаль стояли, переговариваясь друг с другом, еще несколько человек: помощники мэра и ответственные за организацию мероприятия.

– А это? – Робин кивнул в сторону «Аполлона», опустившего руки в карманы распахнутой куртки. – Твой новый помощник?

Бернард обернулся, сам задаваясь таким вопросом.

«Черт, я даже не спросил, как его зовут. Давай подыграй мне, что ли». Парень поймал взгляд Бернарда и сдержанно посмотрел на мэра Ньюмена, будто вычисляя более верную стратегию. Какое-то время ничего не происходило.

– Он… – начал было Бернард, однако парень, сделав широкий шаг вперед, резко протянул мэру руку.

Телохранители вздрогнули и зашуршали куртками, готовые в любую секунду уложить «Аполлона» лицом на асфальт и добавить ему еще ссадин. Бернард и сам напрягся, вжав голову в плечи. Кто же знал, что это его движение получится столь внезапным.

– Да, я его новый помощник. Меня зовут Юэн. Юэн Гибсон. Рад с вами познакомиться, мистер Ньюмен.

Мэр улыбнулся, демонстрируя ровные белые зубы, и пожал ему руку. Бернард, скосив взгляд, смотрел на «Аполлона», пытаясь сопоставить его образ с именем.

«Гибсон, кажется, что-то связанное с музыкой».

– Берни, я рад, что наконец-то появился человек, который будет тебе помогать. А то я совсем тебя замотал, да? Как дела в студии? – спросил Робин и похлопал Бернарда по плечу.

Бернард уловил изумленный взгляд Юэна, словно говоривший: «А у вас неплохие отношения с мэром, мистер странный парень».

– Все нормально. Люди приходят, работа есть, – скупо сообщил Бернард.

– Как отец? – понизив тон, спросил Ньюмен.

– С ним… все в порядке.

Улыбка Ньюмена померкла и перетекла в горькую.

– Надеюсь, что так. Если что, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, – он снова похлопал Бернарда по плечу. – Что ж, ребята, доставайте свое оборудование и несите в лекторий.

Бернард вручил «новому помощнику» большую черную сумку с лампами и штатив для фотоаппарата в чехле.

– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – спросил Юэн шепотом, хотя поблизости больше никого не было – мэр с телохранителями и другими людьми уже ушли в библиотеку.

– Нам всего лишь надо сделать несколько фотографий с презентации книги писателя. Не очень популярного, иначе он бы приехал со своей свитой фотографов. Совместно с презентацией он проводит тут небольшую пиар-кампанию и выделяет нашей библиотеке несколько художественных книг классиков и учебных пособий.

– Ладно, что мне делать?

– Надо установить лампы и в процессе презентации следить, чтобы их никто не снес. Иногда нужно просто подправить свет. Ничего сложного, – ответил Бернард, теперь на его шее висело два фотоаппарата, лямку одного из которых он перебросил через плечо, чтобы они не бились друг о друга.

Юэн открыл было рот, вероятно, чтобы узнать еще какие-то подробности, но они уже вошли через стеклянные двери библиотеки, где тишина буквально звенела в ушах, а насыщенный запах книг, к которому Бернард был абсолютно равнодушен, щекотал ноздри. В лектории, который отделялся лишь формально и располагался в самом центре читального зала, обрамленный с двух сторон рядами стеллажей, сейчас было шумно для библиотеки.

Седая прическа мэра вкупе с его белоснежной улыбкой нигде не мелькала, зато Бернард заметил одну из его личных помощниц, имя которой никак не мог запомнить, женщину в красном пальто, с вечно кислым выражением лица, всегда стягивавшую волосы в плотный пучок на манер строгих старомодных учительниц. Она вполголоса с кем-то разговаривала. Кто-то выкладывал на широкий стол перед рядами сидений бутылку воды, блокнот и прочую канцелярию, необходимую при таких мероприятиях. Еще один человек нес к столу стопку книг с темно-синей обложкой. Бернард прочитал название: «Смертоносный дождь». Иронично, что писатель приехал презентовать книгу с таким названием наутро после бури. Хотя обошлось без человеческих жертв, иначе бы у Виктора Чилтона имелась бы работа, только несколько деревьев повалило.

Пока Бернард отвлекся на книгу, Юэн уже успел достать из сумки лампу, собрать ее и установить.

– Можно чуть дальше от стола, – прокомментировал Бернард, подойдя к нему. – Чтобы свет был более рассеянным. Но в целом правильно.

То, как быстро Юэн справился с задачей, несколько удивило Бернарда, хоть и не в его привычке было подавать вид, но, смотря на то, как парень устанавливал еще одну лампу по другую сторону, он подумал, что, может, немного недооценил его. На вид ветреный и островат на язык, однако что-то в нем было такое… непростое, что он маскировал своим горячим темпераментом, как сложный механизм, скрывающийся за простеньким циферблатом.

Из размышлений о сущности своего нового знакомого Бернарда вывела помощница Ньюмена, которая, грозно стуча каблуками сапог на всю библиотеку, подошла к нему.

– Макхью, – процедила она сквозь зубы вместо приветствия. Даже скорее прошипела, как змея. И в лице ее, уже не молодом, выделялись змеиные черты.

Бернард тоже опустил приветствие и заменил вялым вопросительным взглядом. Он не стал обращаться к ней по фамилии частично еще и потому, что никак не мог вспомнить ее, равно как и имя, хотя почти при каждой встрече с Робином Ньюменом эта особа находилась рядом. Словно на пленке его памяти кто-то вырезал этот фрагмент или он просто оказался засвечен.

– Ты так и будешь прохлаждаться? Скоро уже начнется презентация, – говорила она звонким голосом, смотря на Бернарда снизу вверх. Даже на высоких каблуках она была значительно ниже него, но не придавала разнице в росте значения, восполняя этот момент громкостью.

«Дарси или Марси? Или как-то так? Может, Дорли», – мысленно перебирал Бернард, смотря на четко очерченное пятно алых, под цвет пальто, губ женщины.

– И что за оборванца ты с собой притащил? – не стесняясь в выражениях, потребовала ответа она, ни на децибел не понизив голос.

Бернард пересекся с Юэном взглядом. Бровь с пластырем недоумевающе взметнулась. Кое-кто из суетившихся поблизости людей покосился на женщину в красном пальто, которая воззрилась на Бернарда, будто вызывала его на дуэль. Он, в свою очередь, посмотрел на нее с такой усталостью, словно от громких звуков вот-вот впадет в спячку. Эта мисс «имя засвечено» особенно любила цепляться к молодежи их городка. Бернард хорошо относился к мэру Ньюмену, благодаря которому у него появилось несколько фотоаппаратов – в подарок за заслуги перед городом, да и в целом Робин был неплохим человеком, как политик старался прислушиваться к мнению и пожеланиям людей, но как он мог взять себе в помощницы настолько надоедливую особу? Хотя, конечно, с мэром она вела себя тише воды ниже травы, со своими прямыми обязанностями справлялась наверняка хорошо, а большего и не надо.

– Я услышал слово «оборванец» и сразу подумал, что вы говорите обо мне, – сказал внезапно материализовавшийся рядом Юэн. На его губах играла самодовольная улыбка.

На мгновение на лице «мисс красное пальто» отразилось недоумение. Затем взгляд ее стал подозрительным, и она засмеялась.

– А я знаю о тебе. Это ведь ты не так давно ввязался в пьяную драку в клубе в Честер-роуд.

Юэн моментально насупился. Верхняя губа его вздрогнула, а серые глаза стали темнее тона на два. Поза приобрела сходство с оборонительной. Из ветреного парня он превратился в опасную каменную глыбу. Даже пластырь над глазом выглядел, скорее, как медаль за боевые заслуги.

– Не я был зачинщиком той драки, – отчеканил он. Сквозь его голос просочилась нехарактерная для него легкая хрипотца, которую Бернарду прежде не довелось услышать, хотя он вообще мало слышал своего «нового помощника».

– А теперь ты решил подлизаться к мэру? – пропустив его слова мимо ушей, насмешливо провозгласила женщина.

– Достаточно, – отрезал Бернард, ощущая, как воздух вокруг наэлектризовался.

– Мисс Дарсен, – сказал подошедший мужчина в очках, серо-голубом костюме и светлых тканевых перчатках, Дэвид Питтс, заведующий библиотекой. – Вы находитесь в публичной библиотеке, здесь есть люди, которые предпочитают читать книги в тишине. Не могли бы вы соизволить говорить тише? – только по тому, как дергался его нос, пока он обращался к помощнице мэра, можно было понять, что он на дух не переносил эту громкую женщину. – И вообще отложить любые выяснения отношений или перенести их за стены моей библиотеки.

По долгу службы, так как это была далеко не первая презентация книг здесь, Бернард знал Дэвида, однако, как и многих других, не очень хорошо. Питтсу было около сорока лет, он никогда не здоровался рукопожатием, тактично убирал руки в светлых перчатках за спину. И всегда говорил «моя библиотека», хотя, конечно же, это было муниципальным учреждением.

Завидев подходящего в окружении телохранителей мэра, мисс Дарсен чуть ли не откланялась.

– Извиняюсь за причиненные неудобства, – сказала она Дэвиду переменившимся голосом, но, чтобы не показать, что аналогичные чувства испытывала и к Бернарду с Юэном, наградила каждого высокомерным взглядом и, грозно застучав каблуками, направилась в сторону Робина Ньюмена.

Питтс облегченно выдохнул и ограничился кратким кивком головы в качестве приветствия, затем тоже ушел.

– Меня нечасто тошнит от людей, – тихо заговорил Юэн, – но сейчас именно тот случай.

Бернард молча воззрился на своего напарника, будто разглядел в нем новую грань. В общем-то, так и было. Пьяная драка, значит?

– Что? – резко, но шепотом спросил Юэн.

– Ничего, – ответил Бернард. – Надо готовиться к съемке.

Он установил штатив сбоку от сидений, но продолжил держать фотоаппарат в руках. Наконец, объявился писатель, мужчина невысокого роста, скромно, даже старомодно одетый, с оттопыренными ушами и щеткой седых усов над вяло шевелящимися губами. Пришедшие на презентацию местные жители уже расселись по местам, некоторых из них Бернард узнавал – видел на других мероприятиях или они заходили к нему в студию за фотографиями, однако имен их не знал – никогда не интересовался либо не запоминал. Юэн предпочел стоять рядом, хотя свободные места имелись. После краткой перепалки с помощницей мэра он выглядел раздраженным, что выражалось в особой резкости его движений. Рука с кольцом сжималась в кулак до белеющих костяшек, а меж бровями залегла глубокая складка.

«Его так легко вывести из себя или та драка, о которой упомянула дама в красном пальто, вызывает у него такую бурную реакцию?»

Бернард сфотографировал, как писатель жмет руку улыбающемуся и позирующему на камеру Робину Ньюмену. Питтс же, как и прежде, предусмотрительно убрал руки за спину, отвесив гостю поклон. Писатель выступил с короткой благодарственной речью, и его помощники принесли пару стопок книг, предназначавшихся в подарок библиотеке. Говорил мужчина тихо и медленно. Чтобы хорошо его слышать, людям приходилось сидеть не шелохнувшись. По окончании речи аудитория зааплодировала, больше всех старался мэр, его помощница сидела рядом с ним, стараясь натянуть на кислое лицо подобие улыбки. В искренних чувствах держась за сердце и откланявшись, писатель сел за стол, на котором лежала целая стопка томов его мистического триллера «Смертоносный дождь», а Бернард установил фотоаппарат на штатив.

Аплодисменты стихли, и в библиотеке воцарилась свойственная ей тишина, даже Юэн выглядел успокоившимся. Бернард знал, что основная часть мероприятия уже позади, – самым главным было, конечно же, сделать фотографии мэра и гостя, пожимающих друг другу руки. Писатель завел долгий монолог о себе и своем творчестве, после чего перешел к презентации собственной книги, нахваливая ее не хуже грамотного маркетолога.

Бернард махнул Юэну, подзывая его к себе:

– Эй.

– Эй? – шепотом огрызнулся мигом появившийся рядом напарник. – У меня есть имя, вообще-то, и ты его слышал.

– Ладно, – кивнул Бернард и указал на фотоаппарат, установленный на штативе. – Я поднимусь наверх и сделаю несколько фотографий оттуда, – он показал на второй этаж, где тоже размещались стеллажи с книгами. Ему пришлось приблизиться к Юэну, чтобы не мешать тихой речи писателя. – А ты пока потренируйся здесь.

– То есть? Мне надо фотографировать? – Юэн повысил голос, из-за чего со стороны сидений послышалось недовольное шиканье.

– Просто нажимай на эту кнопку время от времени, – сказал Бернард как можно тише и, склонившись к Юэну, случайно коснулся губами его уха. – Я установил покадровую съемку, так что тут даже обезьяна справится, потом просто удалю плохие кадры, – сказал он и, не дожидаясь возражений, развернулся и направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Эта часть библиотеки была выстроена таким образом, что люди, находившиеся на втором этаже, могли при желании видеть и слышать, что происходит в лектории. Наверное, предполагалось, что на разных презентациях, лекциях и прочих мероприятиях слушателей будет в разы больше, однако, сколько помнил Бернард, в местной библиотеке всегда оставались свободные сидячие места внизу.

Он подошел к ограждению из плексигласа, уперся в стальной поручень предплечьями и навел объектив на писателя. В следующий кадр попало сосредоточенное лицо мэра Ньюмена. С глубочайшим интересом он слушал гостя, сидя в первом ряду в окружении телохранителей. Алые губы его помощницы по-прежнему недовольно кривились. Было заметно, что она считает и писателя, и его книгу занудством высшей категории. Юэн не замечал ничего, кроме фотоаппарата на штативе, а, вероятнее всего, весь его обзор сузился до одной-единственной кнопки.

Через объектив фотоаппарата Бернард оглядел присутствующих. Некоторые выглядели искренне заинтересованными, ловили каждое слово писателя, должно быть, поклонники, а кое-кто едва ли не засыпал. Их наверняка пригласили для массовки. Питтс, сложив руки и пощипывая подбородок, стоял, приложившись плечом к одной из колонн, поддерживающих верхний ярус. Один раз он посмотрел прямо в объектив, и Бернард интуитивно нажал на кнопку. Вместе с чувством едва уловимой тревоги ему в голову пришла странная ассоциация: будто Дэвид Питтс обладал только внешней оболочкой, а внутри был полым. При повторном наведении объектива на заведующего библиотекой подобного чувства не возникло.

Судя по всему, презентация писателя подходила к концу, слушатели это тоже почувствовали и зашевелились, наполнив библиотеку шумами. Придерживая одной рукой фотоаппарат, Бернард выпрямился и, ощутив странный холод в солнечном сплетении, заметил среди стеллажей на противоположной стороне девочку в светло-голубом платье. Она стояла, опустив руки вдоль туловища, и смотрела прямо на него. Наверное, пришла с кем-то из родителей и ходила от скуки по библиотеке. Может, играла с другими детьми. Интуитивно Бернард вскинул фотоаппарат и навел объектив на девочку, отметив, что лицо у нее очень бледное, едва ли ярче, чем ее платье. Безэмоциональность девочки делала ее черты безликими и незапоминающимися. Бернарду часто приходилось фотографировать детей, однако настолько безжизненных детских лиц он ни разу не видел. За миг до того, как он нажал на кнопку, девочка слабо улыбнулась, и по его спине пробежались мурашки.

Разразившиеся аплодисменты заставили Бернарда отвлечься и посмотреть вниз. Писатель вновь откланивался, а люди выстраивались в очередь за автографом. Юэн вопросительно посмотрел снизу вверх, продолжая стоять рядом с фотоаппаратом на штативе. Подняв взгляд к стеллажам, Бернард обнаружил, что девочка пропала. Несколько секунд он искал ее среди посетителей и, когда не нашел, спустился.

На сегодня работа была окончена. Мэр поблагодарил Бернарда и Юэна за помощь и вместе с писателем вручил в подарок книгу, правда, одну на двоих. Как только они собрали оборудование, Юэн заявил, что такое не читает, поэтому на книгу не претендует.

– И сколько я денег заработал? Наверняка должно хватить на огромный трейлер, иначе я вообще не понимаю, для чего так сегодня трудился, – произнес он, потянувшись.

– Подожди здесь, я сейчас приду, – пропустив его слова мимо ушей, сказал Бернард.

Он скользнул мимо книжных стеллажей и подошел к высокой стойке, из-за которой выглядывала золотистая макушка.

– Привет, Эрика.

Из-за стойки поднялась девушка с убранными в хвостик светло-золотистыми волосами. Бежевая блузка в горошек с черной лентой, завязанной в бантик, и юбка-карандаш подчеркивали ее стройную фигуру.

– О, Бернард, здравствуй, – заговорила она тихим, слегка смущенным голосом. – А я как раз думала, приедешь ли ты сегодня на наше мероприятие.

– Как видишь, я тут, – мягко улыбнувшись, ответил он и протянул девушке книгу. – Небольшой подарок от гостя.

Эрика взяла книгу, коснувшись пальцев Бернарда.

– Как дела в библиотеке?

– Людей не очень много. Как, впрочем, и всегда, – Эрика пожала острыми плечами. Черный бантик на ее груди покачнулся. – Но сейчас кажется, будто и вовсе все обходят библиотеку стороной. Все необходимое есть в интернете.

– Жаль. В библиотеках особая атмосфера. Скажи, – тихо произнес Бернард, сложив руки на стойке, – ты подготовила то, что я просил?

– Конечно, – Эрика отложила книгу в сторону и протянула Бернарду несколько листов бумаги. – Держи.

– Большое спасибо, – улыбнулся он, чувствуя, что лимит улыбок на сегодня уже заканчивался.

– Эй, Бернард, – окликнула его девушка, когда он уже собрался развернуться и уйти. – Не хочешь сегодня вечером выпить кофе? А еще в пекарне на перекрестке появились новые круассаны, – сказала она это еще тише, и ее округлые щеки, контрастировавшие с худощавым телосложением, залились пунцовой краской.

– Прости, надо обработать сегодняшние фото, да и в студии полный бардак. В другой раз, – Бернарду пришлось выдавить из себя виноватую улыбку.

– Да, хорошо, – извиняющимся тоном пробормотала Эрика, опустив голову, кончики ее ушей тоже покраснели.

– Еще раз спасибо, – сказал Бернард и помахал в воздухе бумагами. – Я ценю твою помощь. Правда.

Развернувшись, он едва не столкнулся с Юэном, который на мгновение потерял равновесие и чуть не выронил штатив.

«У этого парня проблемы с вестибулярным аппаратом, что ли?»

– Попросил же подождать, – упрекнул его Бернард, выхватывая чехол со штативом.

– Я думал, ты пошел по нужде. Мне, знаешь ли, тоже приспичило, – Юэн посмотрел на листы, которые Бернард случайно смял, и взгляд его стал внимательным. – Это что, распечатанная газетная статья? Какого года? Убери, пожалуйста, палец, не видно.

– Ты вроде бы хотел в туалет, это в той стороне, – сказал Бернард, указав направо. – Встретимся на улице.

Он забрал у Юэна сумку и, не оборачиваясь, направился к выходу через лекторий. Писатель все еще раздавал автографы, хотя толпа уже поредела. Мэра Ньюмена поблизости не было, однако его помощница сидела на кресле в последнем ряду и устало смотрела на медленно движущуюся очередь. Увидев Бернарда, она демонстративно задрала подбородок и сделала вид, будто даже не обратила на него внимания. На верхнем ярусе у ограждения стоял Дэвид Питтс, наблюдая за происходящим свысока. Где-то там за его спиной среди стеллажей некоторое время Бернард и увидел девочку с безжизненным личиком. Дэвид подал жест подождать и светло-голубым пятном поплыл мимо стеллажей.

– Бернард, – обратился он, когда встретился с ним внизу. – Поздоровался с Эрикой?

Бернард кивнул.

– Она часто о тебе говорит, и у меня возникла одна идея. Что, если сделать серию фотографий о моей библиотеке и запустить выставку в нашем местном выставочном центре? Для привлечения людей и для повышения твоей популярности как фотографа. Само собой, я обговорю это с Ньюменом, и мы подумаем о гонораре, – он развел руками в перчатках, как бы спрашивая этим жестом: «И как тебе моя идея?»

– Можно было бы, – протянул Бернард, мысленно взмолившись: «Только не в ближайшее время, а то я так никогда не разберусь в своей студии и забуду, как проявлять пленки».

– Хорошо, – кивнул Дэвид. – Мне просто надо было знать, что ты думаешь по этому поводу. Теперь у тебя еще и ассистент есть.

«Скорее всего, это ненадолго. Например, до конца сегодняшнего дня», – хотел ответить Бернард, но передумал. Без помощника или с ним, он в любом случае справится с этой работой.

– Тогда ближе к делу я с тобой свяжусь. Договорились? – Дэвид завел руки за спину и приподнял голову. Они с Бернардом были примерно одинакового роста.

– Да.

На этом Питтс его покинул, зато подошел Юэн.

– А сказал, что будешь ждать снаружи.

– Остановился переговорить с заведующим библиотекой.

– И о чем разговаривали? – просто спросил Юэн, поправляя волосы.

– Об очередной работе, – на усталом выдохе произнес Бернард.

– Кстати, та девчонка, с которой ты мило болтал…

Бернард пристально посмотрел на Юэна и приподнял бровь.

– Ну, та, что сидит за высоченной стойкой. Она симпатичная, – Юэн улыбнулся. Ранка его губе после вчерашнего столкновения со столом понемногу заживала, и Бернард неосознанно зафиксировал на ней взгляд. – Хотя совершенно не в моем вкусе.

– К чему ты мне это говоришь?

– Просто высказал свое мнение. Мне показалось, вы с ней ладите. Было интересно узнать, что «фотограф из похоронного бюро» умеет быть обходительным с дамами.

– По-твоему, я совсем дикарь? – с легким раздражением произнес Бернард и протянул Юэну сумку. – Давай поработай еще немного.

– Понимаю, почему у тебя прежде не было ассистентов… – пробурчал Юэн, забирая осветительное оборудование. – Может, мне таскать на руках еще и тебя?

– А не сломаешься?

– Ты очень плохого мнения обо мне, да?

– Нет. Ни плохого, ни хорошего, пока никакого.

– Уф-ф, – выдохнул Юэн. – Зато честно.

Покинув здание библиотеки, они подошли к машине и уложили оборудование. В воздухе пахло сыростью, будто прошел мелкий дождь. Бернард протянул Юэну его сегодняшний заработок.

– Я думал, ты заплатишь мне больше, – Юэн распрямил купюру и проверил на свет водяные знаки.

– Будем откровенны, ты не так уж много сделал.

– Ага, согласен. «Обезьяна справилась», – кивнул Юэн и протянул ему деньги. – Было несложно. Считай мою помощь жестом доброй воли.

– Ты заработал. Я ведь отнял у тебя время, – Бернард держал руки в карманах, не собираясь принимать деньги обратно.

Сначала рука Юэна опустилась. Он смерил Бернарда долгим вызывающим взглядом, затем снова протянул купюру.

– В таком случае я прошу, чтобы ты подвез меня до перекрестка с пекарней. Заметь, такси обошлось бы мне дешевле, но на эту короткую дистанцию я выбираю тебя своим водителем.

Бернард улыбнулся уголками рта. Странные ощущения он испытывал от этих разговоров с Юэном. Как будто они поднимали настроение, что ли? Странно, очень странно…

– Просто садись в машину, – произнес Бернард. – Довезу тебя бесплатно. Считай мою помощь жестом доброй воли.

Юэн улыбнулся и, покачав головой, засунул деньги в карман.

– Ты ужасно упрямый.

– Просто стараюсь держать себя на твоем уровне.

– Польщен. Ради меня никто прежде так не старался, – перекатываясь с мыска на пятку, сказал Юэн и хлопнул ладонями себя по бедрам.

Бернард коротко взглянул в хмурое небо, с которого сыпались мелкие одинокие капли дождя.

– Мы собираемся ехать?

Юэн схватился за ручку двери.

– Я уже в машине, вообще-то.

Пока они ехали по впавшим в спячку улочкам их небольшого городка, Юэн стучал пальцами по рваным коленкам своих черных джинсов и напевал какую-то мелодию. Бернард искоса смотрел на него. Непривычно было видеть малознакомого человека на пассажирском сиденье своего автомобиля, причем уже не в первый раз.

– Мэр Ньюмен теперь тебя знает, твое имя у него на слуху, – начал Бернард. – Скажи честно: разве не ради этого ты согласился мне помочь? Хотел засветиться перед мэром.

– А ты, оказывается, еще и прямолинеен, когда соизволишь открыть рот. Как интересно, – огрызнулся Юэн и, поерзав на сиденье, сел ровнее. – Ладно, если уж откровенно, то, наверное, быть на слуху у важной шишки не так уж и плохо, однако не это было первым в списке причин.

– Да? – спросил Бернард бесцветным голосом, но что-то внутри заставляло его продолжать задавать вопросы. – И что же было на первом месте? Просто интересно.

Юэн невозмутимо пожал плечами.

– Скука, – сказал он и снова положил руки на колени. – А еще я добрый, хоть ты и не веришь в это.

– Люди всегда совершают поступки ради личной выгоды, – наставническим тоном произнес Бернард, намеренно сделав паузу. Что-то ему с трудом верилось в такие аргументы. – Ты бы видел свое лицо, когда я еще в студии упомянул мэра.

– Знаешь, не всегда необходимо вот так препарировать действия других людей, – ответил Юэн, и на мгновение в его голосе вновь проявилась та странная хрипотца. – И вообще, к чему ты мне все это говоришь? – повторил он фразу, сказанную Бернардом чуть ранее.

– Просто высказал свое мнение, – передразнил его Бернард. Юэн хмыкнул. Покосившись на него, Бернард невольно нахмурился и чуть крепче сжал руль. Его терзали сомнения, но он все-таки решился и вновь обратился к Юэну: – На самом деле я говорил все это с определенной целью. Я подумал насчет того, что сказал мэр. И раз уж ты выдаешь себя за бескорыстного человека, то не хотел бы ты в таком случае иногда помогать мне в студии? Я буду тебе платить. Немного, но… ничего сверхъестественного я от тебя и не потребую.

Юэн резко повернулся к Бернарду, и они пересеклись взглядами.

– Так тебе нужен работник?

– Скорее просто помощник. Иногда рук не хватает. Вообще-то, я уже давал объявление в местную газету, периодически его обновляю, но безрезультатно. Пару раз приходили подростки, но только ради интереса посмотреть на «чудаковатого парня», который открыл студию в здании бюро ритуальных услуг, никто в итоге не захотел остаться.

Юэн тихо хмыкнул и отвернулся к окну.

– Если не можешь или не хочешь, так и скажи, – произнес Бернард. – Нет так нет.

Несколько секунд Юэн смотрел на дорогу, не издавая ни звука. Пальцы его тоже угомонились.

– Нет.

Бернард понимающе кивнул:

– Ладно.

Юэн вскинул руки.

– Я имел в виду: нет, не могу дать ответ сейчас. Я могу подумать над твоим предложением пару дней?

– Как угодно. Все это время я работал один, полагаю, несколько дней ничего не изменят.

Юэн задумчиво промолчал, а Бернард остановился у обочины. На другой стороне улицы, на углу Т-образного перекрестка, располагалась пекарня с изображением кренделя на вывеске. Та самая пекарня, которую упоминала Эрика. Кстати, интересно, подумал вдруг Бернард, слышал ли Юэн тот разговор с Эрикой. Сколько он вообще стоял за его спиной?

– Я все еще помню про тот снимок, который ты сделал. Ты обещал избавиться от него, – напомнил Юэн, отстегивая ремень безопасности.

– Пообещал – сделаю. Но это будет не сегодня и не завтра, так как в студии много дел, и мне пока некогда заниматься проявкой пленок.

– Ладно-ладно, я понял, – махнул рукой Юэн. – Спасибо, что подвез.

– И тебе спасибо, что помог со съемкой.

Улыбнувшись, Юэн кивнул и, выйдя из машины, перебежал пустынную дорогу, чуть не угодив в огромную лужу. Бернард наблюдал за ним, пока тот не скрылся за углом здания, а затем достал из внутреннего кармана куртки помятые бумаги, которые вручила ему Эрика. Разгладил и пролистал их, остановившись на одной странице.

«Архитектурные памятники. Окрестности Сент-Брина» – гласил заголовок. Достав телефон, Бернард вбил координаты в поисковик и нажал на педаль газа.

5

– Пап, я дома, – сказал Бернард, отодвигая в сторону занавеску из клацающих друг о друга разноцветных бусин и закрывая за собой входную дверь.

Дом ответил ему неразборчивой и звонкой мелодией из рекламы. На комоде горела настольная лампа, заливая коридор приглушенным желтоватым светом. Чуть дальше на одной из стен прыгало синеватое пятно работающего в комнате телевизора.

Стараясь не производить много шума, Бернард снял куртку, переобулся и посмотрел на циферблат наручных часов – около одиннадцати вечера. А ведь вовсе не хотел задерживаться допоздна.

– Привет, мам, – прошептал он и коснулся ловца снов, свисающего с полочки рядом с зеркалом. На соединениях нитей, из которых складывался узор внутри обруча, поблескивали разноцветные бусины, а маленькие с рыжеватым оттенком перья покачивались из стороны в сторону.

У Инесс был талант находить перья повсюду: на заднем дворе, в лесу, просто на улице, пару раз даже на столешнице на кухне. Они, словно одинокие капли дождя, иногда натыкались на оконные стекла, устраивались на крыльце, едва ли не падали ей в руки. Она же любила мастерить из них амулеты.