Полудницы E-Book

Павел Волчик

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Изнанка темноты
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 553

Beschreibung

В жарком мареве плывут огненные силуэты. На полях остаются выжженные следы. В мирном крае Адыгеи поселяется с женой и детьми бывший военный хирург. Тревожные слухи о загадочных существах, блуждающих по округе, мало волнуют доктора, но исчезновение дочери заставляет его броситься в погоню за таинственными силуэтами. В поисках ребенка доктору помогает отряд случайных добровольцев: Азим — местный библиотекарь, его внук Дэн и Гульшан — врач местной больницы. Вскоре им открывается, что дочь доктора — не единственный пропавший ребенок. Преследуя горящие фигуры, поисковый отряд пересекает горные реки, спускается в глубины древних курганов и сталкивается с грозными силами, стоящими за появлением полудниц.

Leseprobe

Павел Волчик Полудницы

© Павел Волчик, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Иллюстрация и дизайн обложки Василия Половцева

* * *

Пролог

Ее тело источало свет.

В груди раскаленным ядром пылало сердце. Лучи пронизывали кости, нервы и кожу, вырывались наружу тонкими струйками чистой энергии. Она бежала, почти не касаясь земли. Она не замечала, как тлеют травинки от прикосновения ее голых ступней, как дымится и вспыхивает пламенем терновник.

Бронзовая змейка, дремавшая на пригорке, подняла голову. В зеркальной роговице заплясал огонек. Глаза рептилии улавливали тепло окружавших ее предметов и существ. Движущийся навстречу силуэт белел как молния в ореоле кроваво-желтых всполохов. Он мог обжечь, испепелить. Владычица холмов зашипела, скользнула под камень, спряталась в прохладной тени.

За первым силуэтом пронесся второй, третий… Гюрза не двигалась, загипнотизированная танцем солнечных тел.

Они не водили хоровод, не пели грустных песен. От них не пахло сладким мускусом и потом, как от иных двуногих. И все-таки они напоминали людей.

Одна из фигур склонилась над ручьем. Ее лицо исчезло за клубами пара. Змея не слышала, как существо глотает воду, но дрожь, исходившая от раскаленного тела, распространялась по земле.

Жажда, чудовищная, неутолимая, гнала пылающие силуэты на восток. Туда, где квохчет мотор, звякает колодезная цепь и скулит собака. Туда, где воздух пахнет коровьим навозом и свежестругаными досками. Туда, где вьется в небе воздушный змей, скрипят качели и звенит колокольчиком детский смех…

Мерцая лаковой чешуей, змейка выползла из укрытия. Вытянула раздвоенный язык и коснулась отпечатка голой ступни на песке. Довольная, она юркнула в горячий след, свернулась клубком, блеснул глаз с прозрачным веком. Палило солнце, быстро нагревая ее остывшую кожу.

Залаяла собака. Перестали скрипеть качели. Оборвался детский смех.

Глава 1 Черный след

Солнце стояло в зените.

Тысячи желтых глаз с черными зрачками, не мигая, следили за светилом.

Крепкий мужчина в легкой рубашке то и дело закатывал сползающие рукава, в задумчивости разглядывал усеянное подсолнечниками поле. Цветы расплывались в мареве, и казалось, что по полю растекается сливочное масло.

Сухой воздух обжигал ноздри. Пылала обгоревшая кожа на шее, словно ее намазали перцовой мазью.

Еще немного, и подует ветер, зашелестит сухими листьями. Не может он исчезнуть так надолго. Хватит ему носиться по снежным вершинам и выть в ущельях. Хватит лепить пенных барашков из морских волн. Пора возвращаться из отпуска.

– Илий! – позвал мужчину высокий голос.

На лбу выступило несколько капель пота. Илий провел рукой по лицу, повернулся на звук.

– Надень кепку, Илий! А то рухнешь здесь, и урожай будет тебе не нужен.

На этот раз голос прозвучал ниже и грубее. Илий даже удивился, что спутал его с женским. Когда он обернулся, узнал Азима, местного библиотекаря.

После того как Азиму перевалило за шестьдесят пять, он начал быстро набирать вес.

У библиотекаря были грустные темные глаза, обвисшие щеки и нос, как у хищной птицы. Кудри, влажные от пота, выбивались из-под шляпы. Голос Азима часто давал петуха – вот почему Илий принял его за женский. Азим прислонил велосипед к круглому животу и дергал пуговицу на рубашке – с такой силой, словно собирался ее оторвать.

– С детства не помню, чтобы в наших краях стояла такая жара.

Илий не был родом отсюда, с юга, и поэтому отметил, что Азим сказал «в наших краях». Сюда Илий приехал с семьей всего лишь пять лет назад. Или шесть?

Он надел кепку, согнулся и потрогал пальцами землю. Она была сухой, как слоновья кожа, хотя сегодня Илий специально встал ни свет ни заря, чтобы хорошенько полить поле.

Все-таки ему не везет. Всякий раз, когда он пытается жить как гражданский, а не как офицер, жизнь ставит ему палки в колеса. Наверное, нельзя просто взять и превратить руки военного хирурга в руки крестьянина.

– В этом году я уже остался без кукурузы, – продолжил Азим и провел пальцем по пыльной велосипедной раме. – На зарплату библиотекаря здесь не проживешь. Но картошка в порядке, и виноград, надеюсь, выживет.

– Мы поделимся, если что… – тихо сказал Илий.

Азим усмехнулся.

– У вас двое детей. Вы думаете, я не знаю, что такое дети? Сам вырастил троих. Они по размеру как полчеловека, а едят вдвое больше.

– Смотря какие дети, – ответил Илий.

Библиотекарь окинул собеседника коротким взглядом.

– Вы совсем перестали заходить. Я, честно сказать, был рад, что у нас появился постоянный читатель. Хоть перекинешься парой слов с образованным человеком.

– Совсем нет времени. Вы же знаете, «что такое дети».

– Знаю-знаю, всем нам еще приходится заботиться и об урожае. Но если время появится, то я уже приготовил вам подборку последних медицинских статей, и по сельскому хозяйству найдутся дельные книги.

Азим часто задышал. Выглядел он как фрукт, из которого медленно выдавливают сок.

– Вам плохо? – спросил Илий.

– Бывало и получше.

Библиотекарь вытер лицо платком.

– Вы почти не потеете, Илий. Наверное, ваши дальние предки из Африки.

Впервые за весь разговор доктор улыбнулся.

– Мои предки с севера. Привычка… Знаете, сколько пота выходит, когда целые сутки оперируешь? У меня, наверное, пот закончился.

Азим облизал сухие губы.

– А я так и не привык, хоть и живу в Адыгее с рождения. Давайте уйдем в тень. Это солнце меня убивает.

Но уйти в тень они не успели. Там, где проходила проселочная дорога, далеко в воздухе, повисла токая серая струйка дыма. Илий потянул носом.

– Что-то горит.

– Только пожара нам не хватало. Давайте я съезжу и посмотрю.

Библиотекарь попытался сесть на велосипед. Но оступился и чуть не упал.

– Вы слишком устали. Не стоило вам выходить из дома в полдень. Дайте руку. – Доктор проверил пульс. – Тахикардия. Вы давно проверяли сердце?

Азим кивнул.

– Вы же знаете, у меня нет машины, а пока доедешь своим ходом до города…

– Тогда поедем на моей. Я остановился вон за той изгородью.

– А как же велосипед?

– Спрячем его на время здесь. Вокруг все равно никого нет.

Джип превратился в доменную печь – пришлось ждать, пока горячий воздух покинет салон. Но несмотря на все проволочки, они все равно быстрее добрались бы до очага пожара на машине, чем пешком или на велосипеде.

Илий включил кондиционер.

– Дышите чаще и помассируйте вот здесь.

Доктор показал Азиму болевую точку на руке.

– В бардачке вода. Если бы у нас был лимон… Вода с лимоном помогает при сбоях в сердечной мышце.

– Не беспокойтесь. Мне уже лучше. От холодного воздуха мне гораздо лучше.

Они поехали по дороге, поднимая облака пыли.

Доктору казалось, что подсолнечники поворачивают вслед машине головки своих соцветий и следят за ними. Он тряхнул головой – отогнал наваждение.

Струйка дыма стала тускнеть, а потом совсем исчезла.

Илий зрительно отметил место, где видел серое облачко, и прибавил газу.

Джип остановился на краю дороги. Доктор быстрым движением отстегнул ремень и вышел из автомобиля.

– Я пойду с вами, – пропыхтел Азим. – Пожар одному не потушить.

– Пожара уже нет, – ответил Илий, щурясь. – Оставьте дверь открытой. Если будет нужно, я вас позову.

Даже сквозь подошвы Илий ощущал, как раскалился дорожный песок. Он сместился на обочину и пошел по скошенной траве, внимательно разглядывая землю. Следов гари видно не было. Справа от него безмолвной шеренгой выстроились подсолнухи. У растений нет глаз. Почему же у него ощущение, что за ним наблюдают?

Доктор оценил расстояние до пожарного водоема и, проходя мимо, набрал ведро воды.

– Илий! – снова услышал он высокий голос. И опять по ошибке решил, что это кричит женщина.

Он обернулся и увидел библиотекаря, который стоял на обочине, указывая на землю рукой. Значит, Азим все-таки не послушал его и вылез из машины!

Доктору потребовалось время, чтобы дойти до него с полным ведром воды.

– Здесь. Возгорание началось отсюда. К счастью, до поля огонь не добрался. Чудеса!

Илий разглядел черное пятно, расползшееся по соломенной щетке, которая осталась после недавней косьбы. Сухие травинки вокруг все еще тлели. Он медленно, тонкой струйкой, вылил воду по кайме черного пятна. И только тогда заметил нечто странное, что сохранил в памяти как образ, но о чем решил не говорить библиотекарю.

Они сели в джип и не торопясь поехали назад. Теперь Илий чувствовал, что жара мучает и его тоже.

Они молчали, пока Азим не спросил:

– Вы обратили внимание, какой формы было это пятно?

– Обратил, – признался доктор.

– Это, конечно, не тест Роршаха с кляксами, но все-таки – вас ничего не смутило?

Доктор кивнул.

– И что же вы видели? – Азим облизал сухие губы.

– Чей-то силуэт. Мужчины или женщины. Выжженный след, по очертаниям напоминающий человека в позе эмбриона.

Азим вздохнул, откинулся на спинку кресла.

– Точное описание. Спасибо. А то я думал, что мне голову напекло.

Глава 2 Предчувствие

Когда Илий подходил к дому, жара достигла своего пика. Бетонная площадка с баскетбольным кольцом раскалилась. Белый свет слепил глаза.

Тишина во дворе тревожила. Дети не бегали по лужайке с криками. Елена не развешивала на веревках выстиранное белье.

«Наверное, все спят».

Безмолвие нарушил резкий стрекот цикад в кустарнике. Раньше эти маракасы веселили доктора и напоминали ему о том, что он живет на юге. Теперь трескотня насекомых звучала привычным фоном – никакой экзотики.

Доктор поднял с земли поливочный шланг и повернул вентиль. Вода, нагретая солнцем, обжигала, и ему пришлось подождать, когда заструится холодная.

Под колено ткнулось что-то мягкое и влажное. Доктор вздрогнул, но прежде, чем обернулся, узнал Галена. Беспородный, с острыми ушами, вытянутой мордой и тонкими лапами, пес вышел из тени и принялся облизывать хозяину икры.

– Оставь, Гален, слышишь?

Вокруг правого глаза у пса чернело пятно. Выражение морды у него от этого получалось придурковатым и хитрым. Илий полоснул дворнягу по боку струей воды. Пес отпрыгнул и припал на передние лапы, готовясь к игре. Но доктору играть не хотелось.

– Пить будешь?

Гален подошел и принялся лакать воду, подставляя под струю длинный жадный язык.

«Пес спокоен, – думал Илий. – Значит, и дома все в порядке».

Откуда тогда эта тревога? Гадкое предчувствие?

Азим снова напомнил о прошлом полевого хирурга? Или напугал прогнозами о неурожае? Вряд ли.

Причина беспокойства – черное пятно на обочине. Причудливая горстка пепла напомнила доктору об останках солдат, которые он когда-то видел в горах после действия напалма. Там, на войне, угольные фигурки в скрюченных позах смотрелись дико – но мало ли что увидишь на месте боевых действий? Здесь, в мирном крае, никто не разгуливает вдоль поля с огнеметом. Да и кто сказал, что на обочине человеческие останки? Просто странные очертания на траве, показавшиеся двум уставшим от зноя людям антропоморфными.

Илий открыл дверь и отодвинул в сторону москитную сетку. В доме царила тишина.

Он прошел в детскую, стараясь не наступить на раскиданные игрушки, и увидел на раскладном диване семейную идиллию: Елена спала на спине, обняв двух детей, свернувшихся комочками рядом с ней по обе стороны. Ее щеки раскраснелись, рот был приоткрыт. Выражение лица казалось детским. По расслабленной позе и по тому, как двигались глаза у нее под веками, Илий понял, что она давно нуждалась в отдыхе и сейчас отсыпается. Возможно, она долго укладывала детей и совсем выбилась из сил.

У Гоши, шестилетнего парнишки, волосы на висках намокли, и тонкая струйка пота медленно катилась по щеке вниз, к шее. Зарина обняла маму за руку, как игрушку, и беспокойно дышала во сне. Ей всего два.

В комнате было душно. Илий тихо подошел к стойке и включил вентилятор, на самый минимум, чтобы звук не разбудил спящих.

Затем он бесшумно пробрался на кухню, поборол в себе искушение выпить кружку обычной воды и выпил только полстакана минеральной.

Жажда сразу утихла.

Илий достал из ящика набор нитей разной толщины, лоскуты тканей, изогнутые иглы и принялся вязать хирургические узлы. Он продолжал практиковаться в ремесле, хотя не был уверен, что однажды вернется к операциям. Просто привык держать себя в форме, и пальцы сами просили работы. К тому же, когда доктор вязал узлы, в голове почти не оставалось мыслей и неприятные воспоминания не мучили его.

Завершая обвивной шов, он ошибся, выругался и начал снова.

Так незаметно прошел целый час. В дверь постучали.

Илий поспешил открыть – тишина в доме такая редкость: пусть дети еще поспят.

На пороге стоял Дэн, подросток с соседней улицы. На нем была мятая футболка, явно нуждавшаяся в стирке. На кончике носа еще виднелась ссадина от падения с велосипеда, когда он, поспорив с местной ребятней, съехал с горы по разбитой асфальтовой дороге. Велосипед влетел в яму, и остаток пути Дэн пропахал на животе.

Все кости у парня остались целы. После того как Илий осмотрел рану и сказал, что накладывать шов не имеет смысла, Дэн его зауважал – предложил дать пять его окровавленной и грязной руке. Несмотря на ободранные губы, парень без умолку болтал. Юный экстремал признался, что, как только физиономия заживет, он снова попробует съехать с Ореховой горы. Илий обработал рану и предложил Дэну проверить наличие оставшегося мозга в черепной коробке. Парень держался молодцом, на предложение не обиделся и честно признался, что пусть небольшой, но мозг там сохранился.

На этот раз Дэн приехал на дедушкином велосипеде, его собственный почил в канаве у Ореховой горы.

– Привет, Илий. Че творишь?

– Жду тебя в гости.

– Я серьезно! Мне ж интересно.

– Вяжу узлы.

– Снова? – Глаза у парня вспыхнули от любопытства. – Когда ты уже меня научишь?

– Когда ты перестанешь заходить без приглашения.

– Сыграем сегодня в баскет?

– Издеваешься? В такую жару…

– Ну, я, типа, из вежливости предложил.

– Угу.

Доктор вышел на крыльцо, прикрыл за собой дверь.

– Как дела у деда?

– А что? У него все в порядке…

– У него слабое сердце. Сегодня днем он выглядел скверно.

Парень отошел в сторону, схватился за железную трубу над козырьком и повис сарделькой.

– Все только и болтают про эту жару. А, по-моему, летом это обычное дело.

Он попробовал подтянуться, попыхтел немного и спрыгнул на доски.

– Дед рассказал мне про странное пятно, которое вы видели возле поля. Будто там человека выжгло солнцем. Представляю себе! Инопланетяне прилетели с гигантской лупой и направили луч на местного тракториста. И он такой: «Не-е-ет!»

Дэн упал на колени и начал корчиться, вытягивая руки. Его это очень смешило.

– Ну, ты и балбес… – сказал доктор. – Я думал, после падения с горы у тебя еще что-то осталось в башке. Ошибся.

– У нас в школе драмкружок. Должен же я летом практиковаться.

– Практикуйся без свидетелей.

Парень поднялся на ноги, стал серьезным.

– Пить охота.

– Есть минералка и лимонад.

– А что-нибудь покрепче?

– Ты начинаешь доставать.

Дэн подошел к псу, спящему с высунутым языком в тени. Почесал его за ухом, приподнял лапу и посмотрел, как она бессильно упала на землю.

– У деда в одной книге было написано, что собаки не потеют. Все, что они испаряют, выходит через рот и язык. Это правда?

Доктор вздохнул:

– Не знаю. Я не ветеринар.

Парень хитро посмотрел на него:

– Поехали, посмотрим на это выжженное пятно. Меня аж распирает, так хочу его увидеть!

– Нечего там смотреть. И не трепли языком!

– Да ладно. У нас даже поселок называется Мирный. Нечего делать. Скучно же! Тебе тоже скучно, работы небось нет… Иначе ты бы тут со мной не болтался без дела.

Он умолк, заметив, как доктор нахмурился.

– Ну что ж, – вздохнул Дэн. – Скажу прямо, я зашел, чтоб ты дал мне немного порулить на своем драндулете.

– Не сегодня. Скоро дети проснутся.

– У меня никогда не будет детей. Я слишком люблю свободу.

Дэн протянул руку ладонью вверх.

Доктор с громким хлопком отвесил ему пять.

– Не зарекайся.

– До новых встреч, папаша!

Парень вскочил на потертый велосипед и лихо завертел педалями.

Илий посмотрел ему вслед, усмехнулся и покачал головой.

Парень ищет друзей. Но и доктор отчаянно нуждается в общении. Дэн умеет внести немного хаоса в размеренную жизнь.

Илий вошел в дом, и тревожное чувство вернулось. Он вспомнил слова подростка.

«Люди замечают, что ты не на своем месте, – сказал голос внутри. – Дэн считает, что я такой же бездельник, как и он».

Однако подумав, что с утра он трудился в поле, доктор отбросил эту мысль. Что же тревожило? Может быть, голоса детей, которые уже проснулись? Их пробуждение означает, что остаток вечера Илий должен будет выносить горшки и развлекать ребятишек играми. Но иногда это даже приятно. Это не может тревожить так сильно.

Пятно возле поля… Брошенный кем-то окурок или спичка? Силуэт человека – случайность или наваждение, вызванное перегретым на солнце мозгом?

Илий стряхнул с себя тревогу, как шелуху. Бесшумно вошел в комнату и левой рукой легко подхватил девочку, пронес ее по воздуху, как жужжащий вертолет. Она весело заверещала.

– И меня! И меня! – закричал Гоша, вытягивая руки.

Илий бросил на Елену короткий взгляд, и жена ему улыбнулась. Она выглядела сонной, но вполне отдохнувшей.

К вечеру духота так и не спала. Вся семья собралась на кухне возле большого вентилятора. Елена вытащила из холодильника домашнее мороженое и большой ложкой раскладывала его по блюдцам. Гоша, высунув язык, с усердием рисовал солнышко на бумаге. Листы поднимало от потока воздуха из вентилятора, он хлопал по ним ладошкой и никак не мог закончить рисунок. Маленькая Зарина, не моргая, смотрела мультики. Илий в шутку зажимал ей нос, а она, не отрывая взгляда от экрана, вяло отмахивалась.

Мороженое быстро таяло. Елена облизала ложку и сказала то ли себе, то ли мужу:

– В новостях снова говорили про аномальную жару.

– Лето есть лето, – ответил Илий.

– Соседки говорят: давненько не было так тяжело. А они живут на юге с малых лет.

Илий подошел и взял блюдца с мороженым, одну порцию он протянул Гоше, который уже бросил рисование, кусал губы и глазами голодного щенка глядел на подтаявшие шарики.

– Соседки много чего не помнят. В их возрасте жара – худший враг. Сегодня один сердечник…

На дворе залаял Гален. Доктор поставил блюдце и быстро вышел во двор. Дорога, насколько хватало глаз, была пуста. От реки, пробираясь между холмами, плыл густой туман. Илий почему-то знал, что он не принесет свежести.

Гален, почуяв хозяина, весело заколотил хвостом по доскам, глянул на пустую дорогу, навострил уши. Илий уловил в позе пса напряжение, коснулся его холки. Гален вздрогнул, поднял глаза на человека.

– Кого ты видел? – тихо спросил Илий.

Пес широко зевнул, демонстрируя влажную пасть, лег на пол и положил голову на лапы.

Доктор вернулся в дом. Жена поглядела на растаявшее мороженое, потом на него.

– Что это ты выскочил как угорелый?

– Так, решил кое-что проверить…

– Что?

Он не ответил. Взял со стола блюдце. Растекшаяся шоколадная лужица напомнила ему скорченного человечка, но тут же изменила форму.

Ночью Илий долго ворочался. Утром нужно рано встать и успеть поработать в поле, но чем больше он заставлял себя уснуть, тем меньше ему это удавалось.

Воспоминания из прошлого кружили над его постелью. В голове прокручивались сотни операций, которые он сделал, – удавшиеся и закончившиеся провалом.

Он лежал в темноте с открытыми глазами, а пальцы продолжали жить своей жизнью. Они шевелились, совершая манипуляции над телами пациентов, чинили их сломанные тела.

Илий знал, что ошибки – нормальная часть его профессии, и нельзя вспоминать о тех, кому не удалось помочь, но душная ночь напоминала ему последний контракт в Ливии.

Авиабомба, случайно или намеренно, попала в корпус, где жили сестры милосердия. Хирургу предстояли самые долгие двадцать четыре часа в жизни, и ему ассистировали еще неопытные стажеры.

После бомбежки из двадцати пяти женщин в живых остались семнадцать. Их приносили на стол, как расстрелянных лебедей, и доктор до сих пор помнил их белые изувеченные тела.

У нескольких были серьезные травмы головы, двум операцию пришлось проводить вблизи спинного мозга. Под утро голова у доктора почти не соображала, руки сами делали нужную работу: складывали воедино кости, латали сосуды, сшивали лоскуты тканей.

У последней пациентки на месте уха осталась рана, и не хватало безымянного пальца и мизинца на левой руке. По сравнению с остальными ей повезло. Доктор не помнил ее лица, но ему врезалось в память, что губы у нее шевелились, как будто она молилась.

Он помнил, как конвойный у палатки принял его за пьяного, когда он вышел на воздух, и только заметив в сумраке испачканный кровью халат, солдат извинился и ушел прочь.

Илий стоял на пригорке, не в силах поднять руки, и глядел, как утреннее солнце заливает военный лагерь. Как всегда, пострадали невиновные, и как всегда, последствия войны расхлебывали не те, кто убивал и калечил.

Ему не нравилось, что солнце встает так рано. Он чувствовал его теплые лучи на своем изможденном лице. Нет ничего хуже для пациентов после операции, чем жара. Сосуды расширяются, растет вероятность кровотечений, края ран воспаляются и плохо заживают, больных мучает жажда.

Он хотел помолиться о дожде, но был так опустошен, что не нашел в себе сил.

Несмотря на усталость, количество и всю сложность операций, он был доволен своей работой. Он выложился и сделал все, что мог. Илий уверял себя, что не пожалеет ни о чем, каким бы ни был исход.

А потом наступил день.

Жара, как огнедышащий дракон, пришла в лагерь и начала забирать жизни. Не помогали антибиотики, не действовали новейшие лекарства – последние разработки военных врачей: пациентки гибли одна за другой.

В первый день не стало десяти из них. Во второй и третий еще четырех. Илий понимал, что жизни отнимает жара, но это не успокаивало его.

Доктор видел много смертей. Эти женщины умирали странно: без криков и агонии. Просто делали глубокий вдох и, выпустив из легких воздух, замирали.

К концу недели из семнадцати пациенток выжили трое.

– Тебе заварить ромашки? – Голос Елены вернул его к настоящему. Она всегда чутко спала, когда его мучила бессонница.

Илий через силу улыбнулся, хотя она все равно не видела в темноте его лица.

– Ромашка тут не поможет.

Она погладила его по спине.

– Родной мой, как тебе помочь?

– Отдыхай. Если я буду знать, что хотя бы ты выспалась, мне будет легче.

– А ты? – сказала Елена, и по голосу он понял, что она засыпает.

– А я приму душ. Вдруг поможет.

Душ не помог. Но еще через час Илий все-таки уснул, каким-то странным поверхностным сном на грани пробуждения.

Глава 3 Пожар

Доктор проснулся с гудящей головой и одеревеневшими конечностями, заставил себя подняться, вышел во двор.

Лужайка возле дома давно поросла бурьяном и травой. Илий не стал заводить бензиновую косилку и с удовольствием поработал обычной косой. Клевер, одуванчик и подорожник, срезаемые острым лезвием, ложились на землю мягким шлейфом. Слабый ветерок принес запах влажной зелени. К доктору с каждым взмахом возвращались силы.

Но воздух недолго будет свежим. С восточных холмов на небосклон уже ползло раскаленное солнце.

Илий открыл дверцу джипа, остановился, почесал в затылке и вернулся в дом за кепкой. Ехал в машине, по обыкновению не включая радио, – наслаждался утренней тишиной, насвистывал импровизированную мелодийку.

Несколько часов ушли у него на то, чтобы полить длинные гряды. Самые большие опасения вызывали посевы кукурузы и болгарского перца, плоды которых он намеревался пустить на продажу.

Домой Илий вернулся раньше, чем предполагал. Жены и детей не было – наверное, ушли играть с соседями на речку. На этот раз доктор заскучал по ним.

Илий перекусил, и его сморил сон.

Он лег на веранде и сразу уснул.

Ему снился раскаленный докрасна джип. Чем ближе Илий к нему подходил, тем сильнее пылал металл. Волны чудовищного жара дышали в лицо. Капли пота струились по лбу, стекали по бровям, щипали глаза. Корпус автомобиля заискрился и вспыхнул, на панелях заиграли языки пламени, дверцы разом открылись. Клубы черного вонючего дыма вырвались из глубины салона.

Что-то стучало и клокотало внутри капота, как в котле. Голос из смога звал доктора по имени, кашлял надрывно и снова звал. Тоненький знакомый голосок…

Илий проснулся и понял, что солнце сместилось. Он лежал в слепящем белом пятне, и лучи беспощадно жарили его тело сквозь оконное стекло.

В дверь кто-то настойчиво стучал.

Илий, конечно, давал клятву Гиппократа, но желание навредить тому, кто его сейчас разбудил, могло ее нарушить. Он протер лицо и открыл дверь.

– Ну, наконец-то! – Дэн стоял на пороге с раскрасневшимися щеками, в той же мятой футболке, в порванных шортах и кедах.

– Опять ты… – сказал доктор, даже не пытаясь казаться вежливым.

Парень сделал важное лицо.

– Я от дедушки. Нужна помощь. В Приречье, говорят, случился пожар.

Азим, местный библиотекарь и дедушка Дэна, выполнял в поселке обязанности старосты. Никто уже не помнил, почему именно его выбрали на эту роль.

– Пожарная бригада принесет больше пользы, чем я. – Голову доктора сдавливали невидимые тиски, она гудела от боли.

Дэн нетерпеливо потоптался.

– Пожарные, скорее всего, уже на месте. А вот врачей не хватает.

– В Приречье есть больница.

Парень взорвался:

– Мы так и будем тут мило беседовать?! На сто километров вокруг неоткуда ждать врачей. Потому что пожар случился в самой больнице! Я думал, что ты…

Илий не сказал больше ни слова, взял ключи от машины, аптечку, которая у него всегда была наготове, и быстро вышел.

– Что еще известно?

– Ничего не известно. Только что в полдень загорелась больница.

Доктор рывком опустил стояночный тормоз, завел мотор. Дэн забрался на переднее сиденье и откинулся в кресле.

– А ты мне зачем? – спросил Илий.

– Я сам по себе, – ответил парень гордо, достал из кармана жвачку и сунул в рот. – Посмотрю на работу профессионала. Вдруг тоже надумаю стать хирургом.

– Я не дам тебе сегодня порулить. Не мечтай.

Дэн выругался.

Джип поднял облако пыли, когда выехал на проселочную дорогу, ведущую к трассе.

«Не слишком ли много пожаров за последние два дня?» – думал доктор, и воспоминания бессонной ночи оживали у него в голове.

Да, за плечами был опыт, но доктор всегда волновался, мучился от неизвестности, когда не представлял, кого и как ему придется лечить. Он знал, каково это: быть героем в случае успешной операции и преступником в случае неудачи. Ему приходилось бывать и тем и другим.

– Попридержи коней, водила, нам еще нужно деда забрать.

– Еще раз так меня назовешь, и пойдешь на своих двоих, – холодно ответил Илий.

Дэн замялся.

– Я просто решил немного пошутить. А то сейчас воздух загорится от напряжения. Дед хотел поехать с нами. Вон, это, кажется, он голосует на обочине. Пока я ездил на велике, он уже потопал в сторону Приречья.

Доктор узнал приземистую фигуру Азима в соломенной шляпе и остановился.

– Прошу прощения, Илий, что навязываюсь, – сказал библиотекарь. – Но, думаю, лишние руки там пригодятся.

Азим наклонил голову и разглядел на переднем сиденье внука.

– А ты что тут делаешь?!

– Лишние руки пригодятся! – повторил парень и лопнул пузырь от жвачки.

– Илий, если хотите, его можно высадить прямо здесь. Он найдет дорогу домой.

– Хочу, – ответил доктор. – Но, может быть, он действительно нам поможет.

– От него дождешься…

Азим открыл дверцу, закряхтел и сел на заднее сиденье.

Автомобиль выехал на трассу.

– Вчера попросил положить стопку книг на верхнюю полку, так он мне чуть ли не всю мировую философию пересказал, а книги все равно убирал я.

– Дедуля преувеличивает, – сказал Дэн. – Я всего лишь пытался объяснить, что читать эти книги никто не будет, так какая разница, на полу они лежат или на полках. О! Ровный участок дороги. Илий, дай подержать руль.

– Обращайся к доктору на «вы», Данила! – послышался голос с заднего сиденья.

– Вы, дай, пожалуйста, руль подержать.

– Отвянь, – ответил доктор. – Сказал же: нет.

– Не мешай водителю, изверг!

Азим хлопнул внука по плечу, парень скрестил на груди руки и уставился в окно. Библиотекарь попытался завести разговор.

– Где вы получали образование, доктор?

– В Петербурге. Военно-медицинская академия. Вы там бывали?

Азим отрицательно покачал головой.

– Я слишком мало путешествовал в своей жизни. И, сказать по правде, жалею об этом. А вы, я вижу, много где успели побывать.

– Первую практику я проходил в Севастополе, – продолжал Илий. – Там же получил свой первый контракт.

Библиотекарь вздохнул, неожиданно сменил тему:

– С урожаем в этом году может не повезти… Вы собираетесь заключать новый договор?

– Нет. Я отпахал свои двадцать лет и попрощался с вооруженными силами.

– Отпахали… чтобы пахать в поле. В буквальном смысле…

Илий улыбнулся:

– Мирные профессии всегда привлекали меня больше, чем военная служба. Без усилий политиков и военных у меня не было бы такого богатого опыта в лечении пациентов.

– Работа в поле для вас отдушина или необходимость?

– Необходимость.

Илий посмотрел в окно. Высокие холмы, поросшие травой, простирались до горизонта. Белые пятна, казавшиеся издалека снегом, на самом деле были зарослями рододендрона. Они зацвели необыкновенно поздно в этом году. Прекрасные, но обманываться не стоит – букет таких цветов может вызвать головную боль и сильную слабость. Лучше любоваться ими издалека.

Издалека лучше следить и за остальной природой. Темными островами выступали темно-зеленые ели. Высоко, практически сливаясь с облаками, сияли снежные вершины. Сбежать бы туда от этой жары! Но и завораживающий вид гор, и голубизна рек – только видимость невинной красоты.

Илий переехал жить сюда, в Адыгею, ради этой природы, подальше от войны. Он влюбился в местную флору и фауну как мальчишка, а теперь пришла пора супружества, осознания того, что и рододендрон может быть ядовит.

Наступавший день готовил зной. Илий перескочил с мыслей о долгом браке с природой к мыслям о жене – все-таки хорошо, что с ней не вышло, как с белым горным цветком. Годы совместной жизни до сих пор не вызывали головной боли, тошноты и других признаков отравления.

Доктор вспомнил, что забыл предупредить Елену о том, что его вызвали в город, и ему стало грустно.

– На что же вы будете жить? – прервал его мысли Азим.

– На денежное содержание.

– Только не говорите, что на него можно прожить.

– Можно протянуть, если добавить небольшую компенсацию вот за это…

Доктор отвернул в сторону воротник, и Азим увидел неровный рубец у него на шее.

– Ого! – Дэн присвистнул. – Где это вас так?

– Осколком в Грузии. Честно говоря, я даже не заметил сначала. Очень был сосредоточен на операции. Мне сообщил пациент, когда с локтя закапало. Видимо, рвануло рядом с палаткой.

– И ты продолжил оперировать? – поинтересовался парень.

– Нет. Сильно закружилась голова. Оказалось, осколок прошел в сантиметре от сонной артерии, сквозь мышцу. Мне повезло.

Азим нагнулся вперед.

– Еще раз назовешь доктора на «ты», и я тебя выпорю. Не посмотрю, что тебе уже пятнадцать.

Парень зевнул.

– Я исправлюсь. Но не сразу. Сам же говоришь, дедуля, что я рос без отца и очень поэтому невоспитан. Дай мне время!

Дэн наклонился и без спроса открыл бардачок.

– Здесь есть какие-нибудь эмпэтришки?

– Что?

– Ну, компакт-диски на худой конец. Скучно же всю дорогу слушать наставления!

– Нет.

– Ох, что ж у меня за жизнь такая!

Солнце еще не начало садиться, когда они въехали в Приречье – маленький городок со старыми кирпичными одноэтажными домами. Они объехали по кругу безлюдную площадь и дом культуры со свежевыкрашенными колоннами. Свернули к больнице.

Когда Илий вышел из машины, в лицо ему ударила волна горячего воздуха. По мере того, как они приближались к зданию, воздух делался прохладнее и свежее, но сильно пахло гарью, железом и мылом.

Они обогнули больницу, и увидели, что пожар уже был почти потушен, обгорела только часть западного крыла. Огонь опалил два верхних этажа, дальше его не пустили пожарные. Желтая отштукатуренная стена щербато улыбалась покрытыми копотью кирпичами. На асфальте валялись помятая стойка для капельницы и разбитый сосуд из-под раствора.

– Офигеть! Не зря мы приехали! – воскликнул Дэн, довольный картиной пожарища. Илий еле удержался, чтобы не дать ему подзатыльник.

Два пожарных щедро заливали через крышу густую пену. Один из них едва держался на ногах. Третий сидел на ступеньке у кабины пожарной машины с миной Сократа и глядел на грязные потоки воды и пены.

Доктор подошел и поздоровался. Пожарный мгновенно поднялся, то ли заметив военную выправку доктора, то ли от неожиданности.

– Есть пострадавшие?

– Пострадавших почти что не обнаружено! – отчеканил пожарный, глядя куда-то мимо собеседника.

– Что значит «почти»?

– В здании находились только одна старуха, дюжурный врач и медсестра. Еще были две беременные женщины и мужик на костылях. Они сейчас в соседнем крыле. Опасность миновата… тьфу… миновала…

Доктор почувствовал запах алкоголя. Видно, пожар застал врасплох не только тех, кто был в больнице, но и спасателей. Машины «скорой» нигде не было видно.

– Кто именно пострадал?

Пожарный наморщил лоб, пытаясь вспомнить. Не вышло. Тогда вместо ответа последовал долгожданный вопрос:

– А кто вы, собственно?

– Доктор.

Сократ с плохой памятью удовлетворенно кивнул, неторопливо почесал шею.

– Дежурный врач маленько угорел, когда доставал старушку с палаты. Медсестра в порядке. А беременные и мужик…

– В соседнем крыле. Я понял. Где дежурный?

– Отлеживается. Там, у себя в кабинете.

Он указал на уцелевшие окна второго этажа.

Илий поспешил к главному входу. Азим махнул ему рукой, но доктор показал, что необходимости идти нет. Он видел краем глаза, что Дэн его жест игнорировал и увязался следом.

«Ладно, пожар потушен, пускай посмотрит».

У входа он попридержал парня за локоть.

– Смотри не дури. И делай, что я говорю.

– Ладно…

Они поднялись по обшарпанной лестнице на второй этаж. Дверь в кабинет дежурного врача была открыта. Даже в коридоре пахло нашатырным спиртом.

– Есть кто живой? – позвал доктор.

– Почти, – отозвался слабый голос.

Они вошли в кабинет и увидели на кушетке худого мужчину в грязном белом халате. Он сидел, откинувшись на подушку, и отпивался чаем. Медсестра суетилась вокруг и пыталась приложить к его голове лед, но дежурный только отмахивался:

– Люда, ну уйди. Успокойся!

– Мы из Мирного, – сказал Илий прямо с порога. – Нам сообщили, что нужна помощь.

– А кто вы? – прогнусавил дежурный врач. Глаза у него были красные, как часто бывает при отравлении угарным газом.

– Военный хирург в отставке.

Лицо дежурного переменилось. Он аж весь задрожал от удовольствия.

– Вас, видно, бог послал. А то мы не знали, что делать с этой старухой…

– А что с ней?

– Понимаете, такой сильный ожог – третья степень, а я врач общей практики…

– Показывайте.

Медсестра скомкала в руках пакет со льдом, дежурный указал ей взглядом на дверь. Она усердно закивала головой и повела гостей по коридору. Дежурный остался лежать в кабинете.

– Ты уверен, что хочешь это видеть? – спросил доктор у Дэна.

– Да, – ответил парень и чуть побледнел.

Они спустились на первый этаж, зашли в светлую и прохладную процедурную.

Старушка молча лежала на каталке, по пояс укрытая простыней – руки красные до запястья, будто в перчатках. Седые волосы рассыпались по подушке. Она дышала ровно, как будто спала, но глаза были открыты – мутные, глядящие в одну точку глаза.

Илий провел рукой перед ее носом. Женщина не отреагировала.

– Она ослепла?

– Она поступила к нам… такой, – извиняющимся тоном ответила медсестра. – Это баба Глаша с улицы Мелиораторов. У нее уже много лет глаукома.

Доктор отметил, что старушка не отреагировала и на их голоса.

– Вы меня слышите? Я осмотрю вашу ногу, – громко сказал Илий, предполагая, что у нее могут быть проблемы со слухом.

Он добавил, не поворачиваясь к Дэну.

– Ты еще можешь уйти.

Парень помотал головой.

Доктор откинул простыню и почувствовал неприятный запах горелого мяса. Это был запах его привычной работы, запах войны.

Стопа была серьезно повреждена. Рядом с обгорелыми тканями он разглядел остатки старого бинта.

– Почему пострадавшей не оказали первую помощь?

Голос доктора, наверное, прозвучал слишком грозно, потому что Дэн отступил назад, чуть не налетев на стойку для капельницы, а у медсестры затрясся подбородок.

– Но ведь дежурный угорел…

– Разве вы не знаете, что сначала нужно заниматься тяжелобольными?

Она закивала.

– Так она же ничего не чувствует…

– Она слепа и наполовину глуха. К тому же у нее болевой шок. Но скоро чувствительность вернется. Неужели этого не проходят в медицинских училищах?

Илий постарался успокоиться. Медсестра еще понадобится ему для серьезной операции, и не время взвинчивать ей нервы.

– Почему на ране бинты? – спросил он, стараясь говорить мягче.

– Она неделю назад наступила на грабли в огороде и ходила сюда делать перевязки. Видимо, во время пожара огонь перекинулся на забинтованную ногу.

Доктор услышал сзади вздох. Дэн стоял, опершись на стену, низко опустив голову.

– Не обращайте на меня внимания, – сказал парень. – Я просто еще привыкаю.

– Где операционная? – спросил Илий.

Медсестра ответила, что направо по коридору.

– Эй, зеленый человек, ты в состоянии везти каталку?

Парень кивнул. Доктор специально дал ему встать со стороны головы, чтобы Дэн не глядел на обожженную ногу под простыней и не рухнул в обморок. Вместе они вывезли старушку в коридор. Илий проклял тех, кто додумался сделать в процедурный высокий порог.

– Какие у нее еще проблемы со здоровьем?

Медсестра уже оправилась от испуга и, взглянув на доктора с недовольством, фыркнула.

– Все, которые могут быть у старухи. Неужели не ясно?

– Отвечайте, по существу, – отчеканил доктор по-военному. – Мне нужна конкретика. Она поступила сюда только с раной на ноге?

– Нет. Она поступила сюда с болями в сердце. И поступает каждый раз, когда на улице плюс сорок. Поэтому, – медсестра решила блеснуть знаниями, – ни о каком общем наркозе не может быть и речи: сердце не выдержит.

– Общего наркоза не будет. Проведем футлярную блокаду голени и приступим к ампутации.

Медсестра не поняла его.

– Несите новокаин, – потребовал Илий.

Она ушла.

– Нужно вымыть руки и переодеться. Сходи за дедом, мне, скорее всего, понадобится его помощь.

– Я… я тоже могу помочь.

– Ты пока не готов. Не спорь, Дэн.

– Я и не спорю, – на лице подростка читалось облегчение. – Спасибо, что ты… что вы мне разрешили… посмотреть. Вы ей поможете, да?

– Надеюсь.

Старуха заворочалась и застонала.

– Оставь! Оставь… – бредила она.

– Что она говорит? – спросил Дэн.

– Ничего. У нее горячка.

– Сынок… подойди, сынок!

Она повернула голову в сторону Дэна. Парень вопросительно посмотрел на доктора. Илий кивнул.

Красные руки старухи зашарили по простыне. Дэн – нужно отдать ему должное – не побрезговал и коснулся ее пальцев.

– Закрой окно, сынок… Иначе она войдет… Закрой…

– Окно закрыто, – сказал парень.

– День ярится. Ох, солнце… солнце… Она пришла через окно. Вся белая, как снег…

– Кто пришел?

– Она пришла. Я ее видела. Даже я, старая, слепая, видела, как она пылает, как хочет забрать мою душу…

– Она устроила пожар? – спросил доктор.

– Стояла возле моей кровати… – старуха задыхалась. – Жар шел, как от котла. Тогда я крестным знамением себя… о…осенила. И молилась: «Отче наш…».

– Что она такое говорит?! – нахмурился Дэн.

– Как она подожгла больницу? – продолжил доктор, наклонившись к больной.

– А? Только я перекрестилась, бросилась эта бестия на занавеску… Подпалила…

Женщина обессилела и положила голову на подушку.

– Ох, ногу жжет. Хватала она меня, что ли?

– Да как ее зовут? – не выдержал парень. – Слышите? Как звали эту тетку в белом?

Но старуха опять забылась и смотрела, не моргая, в потолок.

– Ничего не понимаю, – сказал Дэн и нахмурился.

– Нечего понимать. Иди, мы и так потратили кучу времени. Где носит эту медсестру?

Дэн побежал к выходу, одновременно с ним в коридор с лестницы вошла медсестра.

– Может, это она – тетка в белом?

Илий махнул ему рукой. Медсестра недовольно обернулась на подростка.

– Кто его вообще сюда пустил?

– Я, – сказал хирург. – Где можно переодеться?

Илий осмотрел операционную. К счастью, ею периодически пользовались.

Медсестра угрюмо выполняла его команды. Анестезиолога рядом не было, и доктору пришлось самостоятельно рассчитывать дозу обезболивающего, исходя из данных о весе пострадавшей.

Пока он делал уколы, в дверь постучали.

– Это я! – Илий узнал голос Азима.

– Помогите ему переодеться, пожалуйста, – попросил Илий медсестру.

– Кто это?

– Библиотекарь. Мне нужны помощники.

– Что вы тут устроили? Это больница!

– И я не вижу ни одного врача. Где хирург?

– Она в отпуске.

– Кто за нее?

– Доктор Нарышкин. Но он заболел.

– Пожалуйста, поторопитесь, наркоз уже действует.

Через четыре минуты в операционную вошел Азим. Он выглядел растерянным и смешным в хирургическом халате и шапочке. Его руки в резиновых перчатках были согнуты в локтях, он держал их с особым усердием, так, как обычно это делают врачи в кино.

– Когда я сказал, что мои руки могут кому-нибудь понадобиться, я не имел в виду, что готов вам ассистировать, Илий.

Азим с опаской посмотрел на поднос с инструментами, его взгляд остановился на хирургической пиле.

– Как вы переносите вид крови?

– До этого дня сносно, – ответил библиотекарь.

– Не переживайте. Вам не придется сюда смотреть, но я попрошу вас следить за показателями. Видите две эти параболы на экране?

– Сердечный ритм?

– Точно. Мне нужно сообщать о любых изменениях. Справитесь?

Азим закивал:

– Это проще, чем мне казалось.

– Тогда начинаем. И постарайтесь думать о чем-нибудь постороннем. Например, о том, на каких полках лежат ваши любимые книги, или о том, как вы собираете богатый урожай.

В операционной скоро стало душно. Илий работал быстро и удивлялся, что руки все помнят. Пациентка переносила операцию с отрешенным и равнодушным лицом, видимо действие шока еще не прошло.

Медсестра тоже держалась достойно. Хотя Илий не раз сталкивался со случаями, когда ассистенты теряли сознание во время операции.

Когда доктор уже накладывал швы, во дворе послышались звуки сирены. Раздались приглушенные голоса.

Азим забеспокоился:

– Пульс учащается. Он ведь учащается, когда эти «параболы» становятся похожими на забор?

Старуха задышала чаще, повернула голову.

– Бабка, бабка… – шепотом повторяла она.

– Потерпи еще немного, родная, потерпи… – сказал доктор ласково.

– Сынок, слышишь? Бабка рассказывала, как однажды видела ее в поле, – губы старухи шевелились очень медленно. – А тут она… и прямо в окно…

– Кого же видела ваша бабка? – Илий знал, что разговоры отвлекают внимание пациента. Ему оставалось сделать еще два стежка.

– Полудницу! Полудницу-у-у! – старуха взвыла и попробовала сесть.

Доктор едва удержал иглу.

– Лягте! Лягте! – закричала медсестра.

Больная бешено вращала глазами, потом сжала губы, побледнела и успокоилась.

– Реже… – огорченно произнес Азим, – пульс стал реже.

В дверь постучали.

– Кто здесь? Нам срочно нужна операционная!

Доктор бросил мрачный взгляд на медсестру. Она избегала смотреть на него и делала вид, что сосредоточенно распутывает бинт.

– Мы заканчиваем, осталось перевязать! – крикнул Илий.

– У нас тяжелая травма. Мы входим. – Послышался настойчивый голос из-за двери.

– Войдете – и потеряете другого тяжелого больного.

– Кто это говорит? Я главврач, откройте.

Доктор негромко выругался. Снова взглянул на медсестру.

– Ваша работа?

– Я даже не знаю, кто вы, – ответила она, глядя на хирурга с вызовом. – А бригада и так должна была приехать с минуты на минуту.

– Что-то они не торопились.

Илий понял, почему она так долго ходила за новокаином, – звонила ябедничать. Зря он упомянул про медицинское училище.

– Перевяжите рану. Только не переусердствуйте – чтобы не прела.

– Я знаю, как делать перевязку! – огрызнулась медсестра. Приход медицинской бригады заметно ее воодушевил.

Доктор снял перчатки и приоткрыл дверь в коридор.

На него чуть не налетела невысокая крепкая девушка, которая стояла у двери. Она уже была в хирургическом халате и шапочке. Ее темные ястребиные глаза пронзили его и принялись изучать.

– Кто у вас?

– Пожилая женщина. Ожог третьей степени. Мы почти закончили.

Он посмотрел за дверь.

– Что-то я не вижу вашего тяжелого пациента. Или он слишком тяжелый?

Ястребиные глаза полыхнули огнем. Щеки девушки разгорелись. Черты лица обострились, но не утратили красоты. Она быстрым и решительным движением собрала в тугую косичку черные, как графит, волосы и убрала их под шапочку.

– Санитары уже во дворе, – сдавленно проговорила она. – Пришлось делать повторную перевязку. У молодого человека ранение бедренной артерии. Сейчас его привезут.

– Допустим.

– Думаете, мне важно, верите вы мне или нет? Я впервые вас вижу и не понимаю, что в моей больнице делает незнакомый врач. Если, конечно, вы врач…

– Ну что вы. Я библиотекарь.

Азим кашлянул.

– Верится с трудом – пробормотала девушка.

Она взглянула через плечо. Увидела ровный шов там, где бинт еще не закрыл рану.

– Документов он не предъявил, – вставила медсестра. Ее лицо было красным. Доктор надеялся, что это из-за стыда, а не от жары.

– Это Илий Александрович, военный хирург с двадцатилетним стажем, – вмешался Азим. – Я попросил его помочь.

– А, это вы? – главврач устало улыбнулась. – Я не узнала вас, Азим, в этом наряде. Вот вы, правда, библиотекарь и староста Мирного. Вспоминаю, я просила вас прислать любую помощь.

Она вновь окинула доктора недоверчивым взглядом.

– Помощь прибыла. В лучшем виде, – сказал Азим. – Познакомьтесь, Илий, это Гульшан Сергеевна.

– Можно просто Гульшан, – сказала девушка и добавила, – но для тех, кого я действительно знаю.

– Не пора ли готовить операционную к новому пациенту? – поинтересовался доктор. – В этой больнице, как я погляжу, никто никуда не торопится…

– У нас есть вторая операционная. Я просто хотела проверить, что тут происходит.

Илий указал ей глазами на дверь.

– Выйдем? Нужно поговорить…

Девушка выгнула черную бровь, пожала плечами и направилась к выходу.

– А что с пульсом? – спросил Азим доктору вслед. – Так и должно быть?

Илий взглянул на монитор.

– С ее сердцем это хороший пульс. Отвезите старушку в тихое темное место и дайте поспать.

– У нее нет никого на этом свете, – тихо прошептала медсестра и театрально вздохнула. – Она слепа и глуха, а теперь еще без ноги. Вы считаете, что помогли ей?

– Ничего я не считаю, – доктор раздраженно толкнул дверь плечом. – Но это лучше, чем умереть одной в пустой больнице, мучаясь от страха и боли.

Главврач ждала его снаружи. Она выглядела бледной, несмотря на жару. В коридоре уже слышен был скрип каталки. Санитары везли нового пациента.

– Персонал у вас первоклассный, – сказал Илий, опираясь на стену, чтобы дать ногам передохнуть.

Девушка устало взглянула на него:

– Вы думаете, здесь есть из чего выбирать?

– Не обижайтесь. Больница была не готова к приему даже одного пациента…

– Вы разве не в курсе? – грустно спросила она. – Сегодня случилось четыре пожара. Совершенно в разных местах. Молодой человек с раной в бедре из деревни Радужница. Он выпрыгнул из окна горящего дома. Говорят, что есть поджигатели, но кому нужно жечь без разбора старые больницы и деревянные дома? Мне непонятны мотивы…

Она покачнулась, резко опустила голову, оперлась рукой на стену.

– Что с вами?

– Ничего. Жара. Сейчас пройдет.

– Я вас заменю. Мне несложно.

– Нет! – почти крикнула она и добавила мягче. – Нет. Мне привычно. Это просто от жары. Уже все в порядке. Я вам доверяю, но это моя работа. К тому же у меня есть помощники. Уж их-то я обучила.

Илий кивнул. Он хорошо ее понимал.

– Я вас не поблагодарила. Спасибо, что помогли.

Она улыбнулась. Ястребиный взгляд смягчился, показался просто взглядом молодой милой девушки, но это длилось лишь мгновение.

Доктор вернулся в операционную. Старушки и медсестры уже не было. Азим сиял от счастья.

– Всегда хотел попробовать себя в качестве врача.

Илий начал снимать хирургический халат, показавшийся в духоте тяжелым.

– Ваш внук тоже так говорил. До первой встречи с пациентом.

– Давайте, я вам помогу.

Азим заботливо развязал завязки на спине. Халат был старый, многоразовый – Илий весь взмок под ним.

Они вернулись к машине. Дэн болтал о чем-то с пожарным. Увидев деда и доктора, он махнул им рукой и подошел.

– Шесть вызовов за день, два из них ложные. Как вам такой расклад? Пожарный сказал, что такого еще никогда не было.

– Все эта проклятая жара… – сказал Азим, садясь в джип.

Илий вспомнил слова главврача о поджигателях и промолчал.

Дэн завертелся на переднем сиденье.

– Ну как, бабушку удалось спасти?

Доктор кивнул. Завел мотор.

– Она пережила тяжелый стресс. Неизвестно, сможет ли сохранять связь с окружающим миром.

– Она вроде бы немного того, – Дэн постучал по пластмассовой панели перед собой. – Стоило ли так заморачиваться, если она все равно ничего не понимает?

– Не говори ерунды, Данила! – заворчал Азим с заднего сиденья. – Каждый человек имеет право на медицинскую помощь. Правда, доктор?

– Правда.

– А я ничего такого и не говорю, – начал Дэн, – просто она как будто с того света вернулась. Причем не полностью.

– Это шок. Посттравматический шок, – отрезал Илий.

– Называйте, как хотите, доктор. Вам лучше знать.

Азим похлопал парня по плечу и довольно засопел.

– Ну что опять, дедушка?

– Ты молодец, стал обращаться к доктору на «вы».

– Правда? А я и не заметил…

Глава 4 Солнечный блик

Было около пяти часов пополудни. Но жара и не думала спадать. От асфальта поднималось марево. Горячий воздух вдалеке переливался, как расплавленная ртуть.

– Похоже на море, – сказал Дэн, глядя, как машина приближается к очередному серебряному пятну.

Казалось, что сейчас они въедут в одно из дрожащих зеркал и вокруг автомобиля разлетятся блестящие брызги.

Вся компания во главе с доктором возвращались в Мирный, а парню не хотелось обратно домой.

Он посмотрел в боковое окно и увидел привычные взгляду холмы, поросшие густой травой. Иногда то тут, то там попадались кучи разломанных камней телесного цвета – издалека казалось, что на склонах прилегли отдохнуть каменные големы[1]. Вот-вот они поднимутся и побегут по холмам вниз.

В низине узкой лентой блеснула речка. Бурная и прохладная, она брала начало у горных вершин. У Дэна все тело зачесалось под футболкой – так ему захотелось искупаться. Но он вырос здесь и хорошо понимал, что такая река может принести вместо облегчения гибель.

Однажды он видел, как в такую реку упала овца и всего через пять минут разбилась о камни.

Потом гряда холмов оборвалась и по левой стороне потянулась широкая равнина.

Дэн внимательно всматривался вдаль, пока не обнаружил то, что искал.

Древний курган поднимался посреди поля. Его можно было принять за обычный холм, но в формах едва заметно угадывался результат рукотворного труда. Острый взгляд даже мог разглядеть углы тяжелых плит на склоне, которые за века так и не обросли зеленью.

Однажды в школе Дэна спросили, как назывался народ, насыпавший эти курганы. Он не ответил. И теперь ему тоже было не вспомнить. Он только знал, что народ этот был очень древним, и что ученые ломали головы, почему найденные в могильнике артефакты из бронзы и золота принадлежат людям, которые не могли еще освоить ремесло обработки металлов.

Бабушка когда-то рассказывала Дэну, что с этого кургана люди наблюдали за соревнованиями всадников. И потому он называется курган Скачек.

Бабушка… Дэн вспомнил ее морщинистое лицо и сухие руки. Глаза, всегда взволнованные и добрые.

Парень вспомнил глаза старухи из больницы. Мутные, слепые…

Он прервал молчание и произнес голосом заправского сыщика:

– Мы так и уехали, не узнав, кто устроил поджог. Кажется, вы прошляпили ценного свидетеля, доктор Илий.

– Прекрати так меня называть! – Водитель выглядел уставшим. – Почему ты всегда выдумываешь какую-нибудь ерунду?

– Потому что он читает всякую ерунду, – ответил за парня Азим. – Нет, чтобы прочесть классику…

– Что особенного в вашей классике? Тетка изменила мужу с молодым офицером. Заревновала его и бросилась под поезд. Чему, скажите мне, я должен научиться?

– Надо ж так исковеркать Анну Каренину! – Азим громко засопел.

– Пока на меня напирают, – начал Дэн, – я решаю головоломку, которую подсунула нам в больнице бабуля. Она видела поджигателя и описала его, то есть ее. Женщина в белой одежде. Уж не главврач ли это? Я видел, как она выходила из машины. Красотка. В хороших детективах меньше всего ждешь убийства от красотки.

– Не нужно принимать на веру все, о чем говорят пациенты. Особенно в состоянии тяжелого стресса, – мрачно ответил доктор.

– Вам она понравилась, Илий? Я давно ее заприметил. Дедушка тоже считает, что Гульшан самая симпатичная девушка в нашем районе. Да, дедуля?

– Пожалуй.

– Ты ей до подбородка не достанешь, – сказал Илий.

– Я еще расту. – Дэн развалился на сиденье. – А женщины с возрастом становятся ниже ростом.

– Ну и болтун же ты, – буркнул Азим и обратился к доктору совсем другим голосом. – В самом деле, Илий, что в такой истерике кричала старушка?

– Она кричала «полудница».

– Да. Точно. Я никак не мог вспомнить, что это значит. А теперь припоминаю. Это какое-то мифическое существо…

– Бестия, – перебил деда Дэн. – Она кричала: «Бестия подожгла занавеску». Так что бестия – мифическое вещество.

Азим махнул рукой.

– Ну и здоров же ты трепаться! Существо, а не вещество, это, во-первых. Во-вторых, бестия – это ругательство. Хоть и устаревшее. Вы знаете, кто такая полудница, доктор?

– Не знаю. Я бы не придавал этому большого значения.

– А я и не придаю. Но все-таки загляну в мифологический словарь. Полезно, знаете ли, заполнять пробелы.

Дэн закатил глаза.

Дорога повернула, и вокруг раскинулись засеянные пшеницей поля.

Они проехали еще немного и увидели красную точку у обочины. По мере того, как они приближались, точка принимала очертания машины. Что-то блеснуло вдали и исчезло. Словно кто-то повернул в руках зеркало.

Дэн первым заметил, что трактор съехал с дороги и стоит чуть накренившись. Когда они поравнялись с ним, стало видно, что трактор чудом не угодил в канаву – переехал на другую сторону и застыл на месте. За колесами стелился след из примятой пшеницы. Местами виднелись комья вывороченной земли.

– Что за день сегодня?! Творится черт-те что… – сердито засопел Азим.

Вокруг, насколько хватало глаз, простиралось золотое поле колосьев.

– Кто это взял и бросил тут транспорт?

Не успел Илий заглушить двигатель, Дэн уже вышел из машины и перемахнул через канаву.

– Осторожно! – крикнул Азим. – Смотри под ноги.

Парень ступал по колее, оставленной колесами трактора. Он понимал, что значит вырастить пшеницу, собрать ее и выпечь хлеб, поэтому старался не примять ни одного колоса.

Он видел, что кабина трактора пуста, но когда подошел поближе, разглядел за стеклом маленький темный холмик на фоне неба и на нем несколько торчащих волосков.

«Чья-то голова!».

Дэн запрыгнул на ступеньку.

– Кто там? – услышал парень за спиной голос доктора.

Дэн заглянул в кабину и увидел худого мужчину в грязной футболке. Он опустил голову на грудь и не двигался. Слюна длинной ниточкой тянулась к его согнутой ноге.

Парень отшатнулся и чуть не упал с подножки.

Илий уже был рядом. Он легко поддержал Дэна, затем отодвинул его в сторону и заглянул в кабину.

– Он мертвый? – еле слышно спросил парень.

Доктор, не отвечая, начал ощупывать трактористу шею. Для этого ему пришлось целиком протиснуться в тесную кабину. Когда Илий вылезал, раздался звон, и Дэн увидел, что наружу выпала пустая бутылка.

– Пьян. Мертвецки.

Солнце шпарило беспощадно. Дэн чувствовал, как футболка прилипает к спине.

Дедушка стоял на обочине метрах в десяти от них и не мог расслышать, о чем они говорят.

– Что же нам с ним делать? – Парень чувствовал, что его язык еле ворочается во рту. Он посмотрел на небо, как будто там искал причину своей слабости, но яркое солнце только сильнее ослепило его.

– Придется брать с собой. – Голос доктора звучал откуда-то издалека. Дэну показалось, что целая вечность прошла, пока он дождался ответа. – А то он испечется здесь, как в духовке.

Дэн снова посмотрел на дедушку – тот вяло помахал им рукой. Дэну казалось, что и сам он двигается так же медленно, грузно.

– Что там стряслось? – крикнул Азим, прикрываясь ладонью от яркого света.

Солнечный блик на мгновение ослепил парня, и ему показалось, что по дороге проехала машина. Но ни звука мотора, ни самого автомобиля так и не появилось.

– Тянет же кого-то напиться в такую жару, – пробурчал Илий.

Снова сверкнуло. Дэн вспомнил, что подобные блики он видел, когда они еще только подъезжали к трактору.

«Что это?!».

Дедушка сделал неуклюжую попытку перебраться через канаву. Позади него застыл пустой джип с открытой дверью. Горячие струи воздуха поднимались от капота, преломляли линию горизонта.

Горящее солнечное пятно, как живое, выплыло из-за пригорка, с другой стороны, дороги, и стремительно переместилось за машину. Дэн сожмурился, раз, другой. В заднем тонированном стекле на мгновение мелькнул человеческий профиль – или ему только показалось? Вспышка. Полоска света резанула глаза, очертила силуэт автомобиля, разрослась, поползла, ослепляя лучами, прямо на них. Дэн закрылся ладонью, но не смог удержаться, глянул в щель между пальцами: сгусток света высотой около полутора метров рванул вперед. Парень разглядел дедушку, застывшего на пригорке, вернее, его темную фигуру.

– Де-е-ед! – крик сам вырвался из груди, глаза заслезились. – Дед! Ложись! Ложись!

Хотя на улице и так стояла жара, в лицо Дэну хлынул обжигающий поток воздуха, как бывает, когда открываешь разогретую духовку.

Белый свет ослепил до боли, проник сквозь зажатые пальцы, сквозь веки, ворвался в голову. Дэн завопил от страха. Только бы не ослепнуть! Лучше умереть, чем стать таким же беспомощным, как та старуха в больнице!

«Не хочу терять зрение! Не хочу!»

Белизна сменилась краснотой, искрами в глазах. А потом и вовсе сделалось темно. На плечи Дэна легли чьи-то руки. Он вздрогнул. Медленно открыл глаза.

Илий стоял прямо перед ним и внимательно вглядывался в лицо парня. Дэн повертел головой – никакого солнечного сгустка в поле. Пели сверчки, хрустела солома под ногами. На раскаленном синем небе ни облачка.

– Живой?

Дэн попытался заглянуть доктору через плечо, но ему не хватило роста. Заметив это, Илий отошел в сторону, развернулся.

Дедушка стоял, припав на одно колено, ощупывал голову. По лицу и шее струился пот, глаза ошалело вращались, искали что-то возле себя. Он медленно поднялся, отряхнул пыль и сухие стебли со штанов.

– Что это было? – спросил Дэн, пытаясь сглотнуть пересохшим горлом. Он не ждал четкого ответа, просто не мог молчать.

Азим облизал сухие губы:

– В спину будто кто-то паром дохнул…

Дэн вертел головой, глядя то на дедушку, то на доктора.

– А ты… то есть вы, Илий. Вы ведь тоже это видели?

– Видел.

По лицу доктора было не разобрать, что он чувствует.

– И что это за ерунда?! Солнечный удар? Какое-то секретное оружие военных?

Илий посмотрел под ноги, тяжело вздохнул:

– Не думаю. Это выглядело… как…

– Как что-то живое, – закончил за него парень. – Мне даже показалось, я видел человеческое лицо через стекло в джипе. Я спрашиваю: кто это или что это?

Доктор нахмурился, как будто раздумывал, отвечать или нет. И, наконец, глухо произнес:

– Женщина в белой одежде. Поджигатель.

Дэн лишился дара речи. Илий сам говорил, что это бабушкины бредни, а теперь… И вообще, с чего он взял, что этот сгусток света – женщина?

Несмотря на жару, по спине у парня побежали мурашки. Ведь дедушка что-то говорил об этом. Мифическое существо. Выдумка…

Парень услышал усталый голос Илия:

– Нужно забирать тракториста и уезжать.

Смутное чувство заставило Дэна повернуться, он обогнал доктора и запрыгнул в кабину трактора. Секунду поколебавшись, он преодолел брезгливость и принялся нащупывать пульс на руке водителя.

Кожа была едва теплой. Дэн не умел находить пульс на шее, как Илий, но он сто раз измерял пульс у дедушки на запястье.

Сердце не билось, грудь не поднималась, и человек в раскаленном тракторе спал тем сном, от которого не пробуждаются.

Дэн внезапно осознал, что впервые в жизни касается мертвеца. Он резко отдернул руку и кубарем вылетел из трактора.

Глава 5 Курган Скачек

Джип свернул с трассы на проселочную дорогу к Мирному. По сторонам проплывали до скуки знакомые пейзажи. Дэн вздохнул и отвернулся от окна.

Оставаться посреди поля на такой жаре было равносильно самоубийству. Поэтому дедушка позвонил в полицию и описал примерное местоположение, где остановился трактор. Азима в округе хорошо знали, ему доверяли, и потому после длинного и тяжелого дня пассажиры джипа могли оставить злополучное место и вернуться домой.

Когда они уезжали, Дэн смотрел в зеркало заднего вида: какое-то время там виднелся трактор, замерший посреди пшеничного поля. Слабый ветерок волновал ниву, она двигалась, как живая, и сложно было поверить в то, что внутри железной коробки, опрокинув голову на грудь, сидит мертвый человек.

Дедушку они высадили возле дома. Он долго уговаривал парня не докучать доктору. Говорил, что Илий устал и ему нужно побыть с семьей. Но Дэн остался в машине. Он знал, что Елена всегда расстраивается, когда ее мужа долго нет. И парню казалось, что он по-дружески поможет Илию, если пойдет вместе с ним.

Доктор тоже чувствовал, что так будет лучше. Но только Дэну, а не ему.

Парень тяжело вздохнул – ему явно хотелось выговориться. Он молчал уже целые две минуты.

Илий едва улыбнулся. Дэн поднял брови:

– Над чем это вы смеетесь? Как вы вообще можете смеяться после того, что мы видели?!

– А что мы видели?

– Труп посреди поля. Какую-то тварь, которая пыталась убить моего деда.

– С чего ты взял, что она хотела убить твоего деда?

– Она ведь убила этого тракториста…

– Разве? Я этого не видел.

– И это вас насмешило?!

– Нет, не это. Просто сегодня днем ты сказал, что хочешь стать хирургом…

– И что? – парень недовольно поерзал на сиденье.

– Болезни, раны и смерть – всего лишь часть нашей работы.

Дэн насупился.

– Нельзя к этому привыкнуть, спятить можно, если к такому начнешь спокойно относиться!

Илий повернул руль, машина ушла вправо и поехала по грунтовой дороге с горы.

– Именно поэтому, – сказал он, – каждый раз, делая операцию, я боюсь провала. Жутко боюсь кого-нибудь убить или сделать инвалидом. Я волнуюсь так, словно за плечами у меня нет никакого опыта.

Парень вытаращил глаза.

– И это вам не мешает?

– Это мне помогает сосредоточиться и делать свое дело с максимальной отдачей.

Дэн положил ладони на затылок и расставил локти в стороны.

– Я уже убедился в том, что вы крутарь. Я даже глядеть не мог на тот ожог на ноге, а вы его с таким невозмутимым видом рассматривали! Прикольно быть взрослым и уверенным в себе. Но только я не думаю, что лет эдак в сорок-пятьдесят я перестану бояться ран и мертвецов.

– Мертвецы совсем не опасны, – сказал доктор и добавил тихо: – По сравнению с живыми.

Когда джип подъехал к дому Илия, солнце начало медленно клониться к закату.

Они вышли из машины и пошли через двор. Воздух все еще оставался сухим и душным. Лужайка напоминала поле битвы: по ней были разбросаны игрушечные машинки, мячики разных размеров, динозавры и ведерки с лопатками и граблями. В тени валялся перевернутый детский горшок.

Дэн тревожно поглядел на доктора. Но лицо Илия сохраняло спокойствие, видимо, это было делом обычным – такой беспорядок. Доктор периодически наклонялся и поднимал что-нибудь с земли, каким-то автоматическим заученным движением.

Со стороны крыльца слышались детские голоса, визг, смех и плеск воды.

Дэн понял, что сильно хочет пить.