Прогулки по краю пропасти E-Book

Анна Литвинова

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Krimi
• Serie: Знаменитый тандем Российского детектива
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 486

Beschreibung

Лето, лазурное море, жаркое солнце, горячие пляжи… Но Александру Смеяну и Варваре Кононовой совсем не до отдыха. У Сани зверски убита невеста, отдыхавшая «дикарем» в бухточке Соленая Падь. Погибла и вся ее семья... А Варю прислала из Москвы одна частная фирма для того, чтобы собрать – непонятно зачем! – «дополнительный материал» об этом преступлении. Варя и Саня объединяются ради того, чтобы вместе отыскать убийцу или убийц... И тут вокруг них начинают происходить странные события. На Варю совершено покушение... Кто-то похищает из морга тела жертв... Однако Варя с Саней не отступаются от расследования – хотя временами им кажется: происшедшее преступление настолько дикое и загадочное, что его, возможно, совершил не человек…

Leseprobe

Анна и Сергей Литвиновы Прогулка по краю пропасти

Пролог

Черноморское побережье. Суббота, вечер

Если бы Саня знал, какой ужас ожидает его в конце пути, он бы так не торопился.

Он бы – совсем не торопился. Он вообще, пожалуй, остался бы дома, в родной Твери.

Но Саня-то думал, что в конце пути его ждут ласковое море, палящее солнце, дешевое вино, бездумное веселье. И – Динка. Тело у Динки – одновременно и жаркое, и прохладное, и ласковое, и пьянящее. Как солнце, море и вино, вместе взятые.

Динка вместе с сестрой и родителями уехала на юг на неделю раньше его. Саню в Твери задержали дела. Когда ты хозяин одновременно двух магазинов, непросто разгрести текучку и вырваться в отпуск. Динка трижды за эту неделю звонила ему с юга. Говорила, что любит его и по нему скучает. Кричала в трубку мобилы: «Я видела дельфинов!.. Ходила на экскурсию на раскопки!.. Классно загорела!..»

Динка подробно рассказала Сане, где они остановились. Итак, проезжаешь насквозь весь курортный поселок Абрикосово. Затем за поселком поднимаешься по крутой проселочной дороге в гору. Потом едешь-едешь по этой проселочной дороге прочь от цивилизации, мимо заброшенных виноградников. Последний поворот, и дальше – пути нет. Начинается сосновый лес над самым берегом моря. И в этом сосновом лесу стоит их с родителями машина и большая палатка. Они пока здесь одни, совсем одни, никаких прочих приезжих туристов не имеется.

«Я привезу свою палатку», – сказал ей тогда по телефону Саня. «Прие-езжай, – ласково пропела в трубку Динка, – я буду в нее к тебе приходи-ить».

Ради этого сексуального голоса с придыханием, ради сводящего с ума Динкиного тела и несся теперь Саня через всю Россию – с севера на юг.

Выехал в пятницу сразу после работы. До вечера успел проскочить по подмосковному кольцу ненавистную столицу. Доехал, пока не стемнело, аж до самого Ельца. В июле дни еще длинные, сумерки все тянутся, тянутся – и никак не погаснут. Саня мчался на предельной скорости, какую только могла развить его малиновая «девятка»: сто сорок, а то и сто шестьдесят. Гаишников с радарами по ночам не бывает, а несчастных случаев Санек не боялся. Кому суждено быть повешенным, того «КамАЗ» не раздавит.

Где-то уже под Воронежем Саня почувствовал: все, засыпаю, надо передохнуть.

Федеральная трасса М4 обходила город стороной. На объездной дороге он загнал машину по удачно подвернувшемуся проселку в сосновый бор. Положил рядом с собой монтировку, закрыл все окна, заблокировал двери. Откинул сиденье. Тут же отрубился.

Спал плохо. Все казалось, что вокруг «девятки» кто-то ходит. Утром проснулся с дурным предчувствием. Что-то, показалось ему, должно произойти сегодня плохое. Что-то неприятное.

Скоро собиралось встать солнце. Уже совсем рассвело, и птицы пели как бешеные. Окна «девятки» запотели от веселой росы. Дурное предчувствие уменьшилось. Санек выпил из термоса до сих пор еще горячий, ядреный кофе. Вылез из машины. В низинках стоял туман. Саня отер от росы стекла машины. Сел за руль, запустил движок, вырулил на основную трассу М4 – автодорогу федерального значения «Дон». Ожидание чего-то ужасного, с которым он проснулся, исчезло полностью – словно и не было его.

И Саня погнал. Шел на пределе. Лихо обгонял по встречной полосе фуры, «КамАЗы» и другие тарантайки. Солнце встало, потом начало припекать – совсем не так, как у них в средней полосе, – крепко припекать, по-южному. В машине надрывался магнитофон: кричали две девчушки из группы «Тату»: «Нас не догонят, нас не догонят!»

Музыка помогала держать бешеную скорость. Единым духом Саня просвистал еще километров триста. Потом почувствовал: харе, надо передохнуть, поесть.

А тут и куча кафе вдоль обочины. Фуры стоят, дальнобойщики подкрепляются. Санек остановился. Походил вдоль дороги, размял ноги. Выбрал из череды разных кафе самое чистенькое – и в нем самую симпатичную хозяйку. Заказал яичницу с ветчиной из четырех яиц, помидоры, пирожное и двойной кофе. Юная хозяйка сама принесла ему на стол еду, с грустной завистью спросила:

– А вы на юг едете, да?

– Еду, – кивнул он. И предложил (без особого, правда, энтузиазма): – Погнали со мной.

– Не могу, – грустно ответила официантка (будто он не в шутку, а всерьез ее позвал). – Сейчас самый сезон. Работа.

Санек на прощанье залил опустевший термос крепким кофейком. А в бак «девяточки» собственноручно вылил две канистры бензина, припасенные на заправке под Москвой. И снова поехал. Теперь – уже не спеша.

В сон после завтрака потянуло капитально. Солнце палило, как зверь, пришлось все окна открыть. От езды, от постоянного мелькания ярких пейзажей, от утренней хорошенькой официантки, а пуще – от приближения моря (и вместе с морем Динки) настроение было самым радостным. И ночные предчувствия забылись совсем.

А весь день слился в одно ощущение: предвкушения, движения, усталости, радости.

На объездной трассе вокруг Ростова Саню оштрафовал на тридцатник за превышение скорости веселый гаишник.

На бензоколонке в донских плавнях он пообедал в магазинчике с кондиционером – съел два мороженых.

В станице Кущевская, на рыбном рынке, купил великолепного, жирного, просвечивающего на солнце рыбца. Если ему повезет, вечером он приобретет в этом самом приморском Абрикосове ледяного пивка. И ночью они с Динкой устроят на берегу Черного моря пир на весь мир.

Все ближе становилось море, все безжалостнее палило солнце.

Под Краснодаром дорога стала тенистой – обсаженной пообочь тополями, крашенными снизу в белый цвет.

Вдоль дороги тут и там стояли мальчишки, заманивали проезжих рукописными плакатами на картоне: ЖИВЫЕ РАКИ. Было искушение остановиться, купить – да Саня сдержал его. Ехать до Абрикосова еще километров триста – пожалуй, заснут по жаре ракообразные. Или по машине расползутся.

Взамен Саня на окраине станицы с чудным названием Пластуновская приобрел полтора литра теплой минералки и абрикосов (или, как их здесь называли, «жерделей») по смешной цене пять рублей за кило.

И дальше ехал, попивал воду, закусывал жерделями, косточки в окно бросал, навстречу упругому ветру.

Вскоре приемник стал ловить УКВ-станции из Краснодара.

Саня поехал тише, строго соблюдая скоростной режим – водилы всей страны знают, что кубанские да адыгейские гаишники самые злобные на свете. И Саня аккуратно держал девяносто километров, сплошную разметку не пересекал, в городках и поселках снижал скорость до шестидесяти.

В FM-эфире резвились местные ди-джеи: «Девятнадцать часов местное время, вас приветствует южная столица России…»

«Ого, – весело подумал Санек. – Столиц-то сколько в стране развелось! Москва – просто столица. Питер – северная. А Краснодар теперь, выходит, – южная!.. Значит, моя Тверь – она какая столица? Центрально-черноземная? Афанасий-Никитинская?»

Вскоре кубанские ди-джеи завяли, потонули в хрипе атмосферного электричества. Саня вновь врубил «Тату»: «Мальчик – гей, мальчик – гей, положи на друзей!..» Под аккомпанемент двух малолетних шалашовок удивительно весело рулилось.

Дорога широкими кольцами незаметно полезла на перевал. Саня радовался, что «девяточка» без натуги взбирается в гору на четвертой передаче. Лишь в конце «тягунов» движок задыхался – приходилось переходить на третью.

Вскоре перевалы кончились, начался серпантин между гор. А затем он уперся в пост ГИБДД и многообещающую развилку: налево – Сочи, направо – Суджук.

Саня повернул направо, по направлению к Суджуку. Гаишник скучающе проводил глазами его «туды-сюды», то есть шестьдесят девятый, региональный номер.

На Санька наконец навалилась усталость. Ни кофе не помогал (он залил термос в кафе, между Воронежем и Ростовом), ни ветер в окно. Глаза слезились. Шутка ли: за сутки с небольшим Саня полторы тыщи километров отмахал.

В воздухе запахло свежестью: солнце покатилось на убыль, скоро начнет смеркаться. Саня врубил габариты и ближний свет. Еще одно, последнее усилие. Пятьдесят километров как-нибудь дотянет.

…Путь на «дикую стоянку» он отыскал на удивление безошибочно. После курортного поселка вполз по каменистой дороге в крутую гору. Насекомые в огромном количестве толклись в свете фар.

На горе имелась обширная площадка. Грунтовая дорога шла дальше. Слева виднелся прозрачный хвойный лес, справа – виноградники. Саня выключил мотор и вышел из авто отлить.

Удивительная красота простиралась вокруг него. По Черному морю пробегал серебристый пограничный прожектор. Выхватывал из постепенно сгущавшихся сумерек рябистую гладь и, ближе к берегу, головы купальщиков. По бухте прогулочный трудяга-катерок волок изрядную порцию отдыхающих.

С катерка доносилась разухабистая музыка. Она мешалась с десятками мелодий, летящих из многочисленных пищевых точек на берегу.

Поселок Абрикосово, расположенный в бухте, отдыхал вовсю. Дымил в десятки дымов от мангалов, гулял в тысячи курортников. Предвкушал ночные приключения.

Шашлычные дымы смешивались в один большой, стелющийся по-над бухтой дым – словно бы горела Помпея. Волнующий запах шашлыка достигал даже горы и Саниных ноздрей. С пляжа – до сих пор усеянного отдыхающими – доносился сдержанный гул человеческого муравейника. Долетали отдельные взвизги штурмующих ночное море купальщиков.

А здесь, на горе, неумолчно стрекотали цикады. По странным направлениям летали три-четыре светляка. Нагретый за день камень отдавал снизу вверх свое тепло.

Саня посмотрел вверх. В небе выступали первые звезды. Их здесь было гораздо больше, чем у них в средней полосе, и выглядели они куда крупнее. Отчетливо расплескался на полнеба Млечный Путь. В разные стороны летели сразу три спутника.

Вдруг что-то большое загородило небо, звезды. Прошумело большими крыльями. Не успело даже напугать Саню – и тут же исчезло.

«Наверно, сова, – решил он. – Или летучая мышь».

«Еще пару-тройку километров – и я на месте, – подумал он, засупонившись. Допил ставшую чуть не горячей минералку. – А там обнять Динку и сразу бегом в море. В прохладное, темное Черное море. Смыть дорожную пыль и семь дневных потов. А потом – будущая тещенька, надеюсь, спроворит жареного мясца. Плюс – ледяное пиво. И жирная рыбка из станицы Кущевская. А ночью ко мне в палатку прибежит, прискочит Динка… И – целый отпуск впереди».

Саня поймал себя на мысли, что оттягивает сладостный момент встречи.

Оказалось, в предощущении счастья, возможно, заключается даже больше радости, чем, собственно, в самом счастье. Он не стал думать на эту тему, разводить философию. Сел за руль, завел машину и покатил по проселочной дороге мимо виноградников.

В фарах бились, погибая, насекомые. Вот и последний поворот. Дорога круто уходила вниз, к морю. Пообочь нее стояли сосны. Где-то здесь должна быть палатка с будущей его семьей: Динкой и ее сестрой. А также с тещей и тестем.

Саня не спеша покатил на первой передаче вниз.

Ни голосов не доносилось из лесу, ни музыки, ни огонька. Только непрерывный треск цикад в открытое окно. Неужели он ошибся и приехал не туда?

Грунтовая дорога сделала крутой поворот. За поворотом вдруг в свете фар мелькнуло нечто.

Нечто лежало поперек дороги, преграждая путь.

Саня даванул на тормоз. Лоб его вдруг покрыла испарина.

Темный предмет лежал поперек дороги. Он не шевелился. Он напоминал очертаниями человеческое тело.

Но он не был человеком.

Фары машины осветили предмет. К горлу Сани вдруг подкатила дурнота.

Не осознавая, что делает, он заглушил мотор, поставил авто на передачу. Фары гасить не стал. На автопилоте вышел из машины.

«Эй!» – выкрикнул робко. Голос прозвучал в ночной тишине сипло, сдавленно. Саня сам не узнал свой голос.

И тут, когда Саня выпрямился во весь рост рядом с «девяткой», до него вдруг дошло очевидное. То, что он понял еще минуту назад – но что его мозг отказывался воспринимать.

На дороге лежало что-то похожее на человека, но не человек.

Там лежала половина человека.

Одетая в ситцевый халатик с веселым рисуночком погибшая при жизни была женщиной.

Кто-то искалечил ее тело чудовищно, неистово.

Головы нет – на ее месте сочащаяся кровавая рана. По всему телу – несколько огромных кровавых полос. Рука, вся в крови, завернута неестественным образом. Ног тоже нет – на их месте окровавленные обрубки. И – черная огромная лужа крови растекается вокруг тела.

Зрелище оказалось настолько жутким и тошнотворным, что Саня, прошедший десант и спецназ, не выдержал и против воли своей закричал.

Крик отразили только высокие сосны и далекое море.

Прошло полтора суток. Понедельник, утро. Москва

Варвара Кононова

По дороге на службу, в автобусе, к Варе пристал старикан. Ну, не совсем, конечно, дед, а так, лет за пятьдесят. Сел напротив, всю дорогу глазел, а когда Варя поднялась выходить – вдруг как выдаст стихами:

– Коса ваша меня покоряет, и взор ваш – так возбуждает! А вид ваш, серьезный и строгий, мне школу напоми-нает!

Пассажиры дружно захихикали. Варя буркнула в рифму:

– Размер у тебя хромает…

Ну и старики пошли: ему о вечном думать пора, а он стишата клепает. Причем в понедельник. С утра пораньше.

Впрочем, Варе не привыкать. За учительницу ее принимали часто.

Или, того хуже, – за повариху, а то и за продавщицу яблок. Все потому, что выглядела она словно сестрица Аленушка – настоящая русская красавица: коса, румяные щеки, брови вразлет, глаза голубые… Косметикой Варя не пользовалась. Румянец вылезал сам, а брови были чернющими от рождения.

С другой стороны, все в ней, словно у русских красавиц на полотнах Кустодиева, было чрезмерно, слегка через край. Брови – густые (их она, согласно последней моде, не прореживала). Щеки и губы – большие, полные. Рост – почти метр восемьдесят. Широкие плечи, большие руки. Весу лишнего – килограммов пять, а то и семь. Размер бюста – извините, восемьдесят пять Д. Словом, Варвара сама себе одновременно и нравилась, и не нравилась.

А вид ее до чрезвычайности возбуждал кавказцев, а также представителей южных наций вроде испанцев и итальянцев. Прямо проходу не давали – особенно сейчас, летом, когда Варя носила просторные, открытые платья и сарафаны. Русские мужики (по большей части хиленькие) ее глазами пожирали, но приставать, как правило, опасались. Хотя безбашенные бритые парни, бывало, клеились. А теперь вот – и старики обнаглели…

Клейщиков Варя ласково (а иногда и сердито) посылала. Последствий не боялась – постоять за себя она сумеет.

Но никому из уличных донжуанов и в голову прийти не могло, что «чернобровая училка» – на самом деле победитель многих компьютерных олимпиад, выпускница факультета ВМК[1] МГУ, дипломированный программист, ну и отчасти хакер.

…Варя явилась на службу, как и указано в контракте: ровно к девяти. Приходы-уходы ее никто не проверял. Опаздывать она сама не любила: расхолаживает.

За выходные маленький офис покрылся тонкой пеленой пыли. Варя немедленно позвонила уборщице:

– Доброе утро, я уже здесь, зайдите, пожалуйста, ладно?

Одним из пунктов ее контракта значилось: «Исполнитель ( то бишь она, Варя) обязан: никому не передавать ключи от офиса, а также не допускать в него посторонних лиц». Устно они договорились с Сергеем Александровичем, что уборщица посторонней не считается – не самой же Варе пыль вытирать! Она ведь программист, а не поломойка.

Варя не осуждала начальников за шпиономанский пункт контракта. Меблишка в офисе была дрянная, казенная. Факс – старинный, ксерокс – дышал на ладан. Зато компьютер, за которым работала Варя, стоил немало. Комп был самоновейший, «пентиум» с тактовой частотой две тысячи сто мегагерц. А уж хранившиеся в компьютере базы данных – это особая песня.

Сюда, во-первых, поступала – в режиме реального времени – информация из открытых источников: с лент ИТАР-ТАСС, Интерфакса, Рейтера, ЮПИ, плюс перехваты крупнейших мировых радио – и телевещателей, от токийской Эн-эй-кей до сиэтлской Си-эн-эн…

А главное богатство – ежедневные оперативные сводки от областных УФСБ и УМВД. Итоговая сводка ФСБ и МВД за сутки. Ежедневные рапорты из всех военных округов, флотов и военных соединений. Ежедневные доклады СВР, ГРУ, ФАПСИ, УОП, КВ…[2] Для допуска к этим сведениям Варю регулярно снабжали специальными паролями.

Иногда Варе попадались дела ОВ ( особой важности). На них, увы, имелись только ссылки. А чтобы прочесть – имевшихся паролей не хватало. Но любопытно ведь…

«Шеф меня не осудит», – предположила Варя и за два месяца написала программу-дешифровщик. Проверила, убедилась, что все работает, – но пока своим ноу-хау не пользовалась. Берегла для особых случаев.

Правда, похвалиться своим хакерским достижением Варя никому не могла. Очередной пункт в ее контракте гласил: «Исполнитель обязуется не разглашать характера выполняемой работы, а также тех сведений, доступ к которым он имеет».

…Фирмочка, где служила Кононова, называлась безлико: ОАО «Ритм». Числились в ней трое: сама Варя (программист), директор и бухгалтер. Бухгалтера она и в глаза не видела. Директор сидел в другом месте. Связь с ним она держала по телефону и электронной почте. Так что работала Варвара в полном одиночестве. Каждый день, к девяти, приходила в свой офис – скромную комнатуху, снимаемую в огромном НИИ. Отпирала с виду обычную, крашенную зеленой краской дверь. (На самом деле дверь была бронированной, а замок реагировал только на отпечаток ее пальца.)

Варя ставила кофе, включала компьютер… и приступала к работе. До шести, как было указано в контракте. А чаще – до семи-восьми, и по выходным приходила, если удавалось выкопать что-нибудь интересное.

Подруги не понимали:

– Как тебе не скучно! Целый день пялиться в ящик, одной, без сослуживцев, без компании!

Но Варя полюбила свою работу. Во-первых, она не одна, а в компании с компьютером. И с сетью. Дьявольская разница!

Да и начальник ей понравился.

Вариного шефа звали Сергеем Александровичем. Он нашел ее в университете. Подошел после конференции по компьютерной безопасности, где Кононова выступила с блестящим докладом. Без предисловий сказал:

– Хочу предложить вам работу.

Варя ухмыльнулась:

– А вы что, из «Майкрософта»?

К пятому курсу талантливую студентку только в «Майкрософт» и не позвали.

– Нет, не из «Майкрософта», – спокойно ответил незнакомец. – Лучше.

Обычно Варя не позволяла себе нагличать, но успех на научной конференции окрылял. Она спросила:

– И много денег предложите?

– Деньги – разумные, – ушел он от ответа. – Зато работа – интересная. Очень интересная. Как нигде.

– Ну а что за характер работы?

– Характер… я вам объясню позже, – сказал Сергей Александрович.

«Что-то вы рано командовать начали! Я на вас еще не работаю», – подумала Варя. Но почему-то – промолчала.

…На факультете все поразились, когда Кононова отклонила с пяток предложений от западных компаний и пошла на службу в никому не известный «Ритм». Научный руководитель диплома предупредил:

– Смотри, Варвара Игоревна, не загуби свой талант…

– Начнет гибнуть – уволюсь, – отмахнулась Варя.

– Что ты хоть делать там будешь?

– Для начала – рутину.

…Варя проводила уборщицу. Заварила себе кружку крепкого кофе и наконец включила компьютер. Продралась через кучу паролей и вызвала компьютерную программу.

Понедельник действительно нужно начинать с рутины.

В оконце «предмет поиска» Варя написала: «Убийство».

Бесстрастный компьютер немедленно выдал: за истекшие выходные в России совершено девяносто шесть убийств. (И это не считая смертей при пожарах, в ДТП и в ходе боевых действий на Кавказе!) Варя привычно ужаснулась цифре – а пальцы уже, порхая над клавиатурой, выбрали опцию: «Показать весь список».

Компьютер сортировал события по названиям населенных пунктов, поэтому первым в списке Варя прочла:

пгт АБРИКОСОВО; район – СУДЖУКСКИЙ; край – КРАСНОДАРСКИЙ.

15 июля *** года.

В 20.40 СМЕЯН А.П., 1972 г. р., житель гор. Твери, обнаружил в урочище Соленая Падь (4 км от пгт АБРИКОСОВО) трупы 4 человек: КАРКАЗИНОЙ ДИАНЫ ВАЛЕНТИНОВНЫ, 1976 г. р.; КАРКАЗИНОЙ НАТАЛЬИ ВАЛЕНТИНОВНЫ, 1984 г. р.; КАРКАЗИНОЙ ИЛОНЫ ДМИТРИЕВНЫ, 1949 г. р. и КАРКАЗИНА ВАЛЕНТИНА СЕРАФИМОВИЧА, 1947 г. р. (все проживают в гор. Твери по адресу: ***СКОЙ пр-т, дом 32, кв. 49). Дежурная оперативная группа прибыла на место происшествия в 21.10.

Оперативными мероприятиями было установлено, что…

Далее текст обрывался. Обычное дело: подробности убийства четырех человек были засекречены для всех, кто не имел соответствующего допуска.

Варя набрала два пароля, которые обновлялись ежедневно. Они позволяли знакомиться с любым милицейским делом оперативным сотрудникам ФСБ.

Неожиданно на экране монитора замигала плашка:

ДАННОГО КОДА ДОПУСКА НЕДОСТАТОЧНО. ВВЕДИТЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПАРОЛЬ.

Варя, не думая ни секунды, запустила свой дешифровщик.

Запретная плашка с экрана исчезла. Комп допустил ее к делу.

В то же самое время.

Черноморское побережье. Город Суджук

Саня

Под утро понедельника Саня забылся тяжелым сном.

В четырехместном номере гостиницы «Черноморская» было безумно жарко. Трое других мужчин храпели.

Весь прошлый день его допрашивали в ГУВД районного центра – города Суджук.

Трупы Динки, ее сестры, а также тестя с тещей увезли в морг.

Саню допрашивали целый день. Кем погибшие ему приходятся? Чем по жизни занимаются? Почему они отдыхали именно здесь? Почему выбрали Суджукский район? Абрикосово? Соленую Падь?

А что он, гражданин Смеян, делал весь предыдущий день – субботу? Ах, ехал… А кто это может подтвердить? Кто видел его в пути?

Под вечер его наконец отпустили из ментовки.

Тела погибших, сказали ему мусора, можно будет опознать после того, как с ними окончат «следственные действия». Когда это произойдет, ему не сообщили.

Саня, оглушенный, опустошенный, отправился в близлежащую гостиницу. Свободных номеров не имелось – только койка в комнате на четверых. Выбирать не приходилось.

Саня оставил «девятку» на гостиничной стоянке.

До четырех утра на набережной под окнами бушевала дискотека. В номере было дико душно. Храпели соседи.

До сих пор Саня не мог осознать, что произошло. И что он потерял.

Оттого что он не видел тела Динки, ему казалось, что она просто уехала – далеко-далеко.

Когда начало светать, Саня наконец заснул. На удивление, ему снились сладкие сны.

В то же самое время. Москва

Варвара

Вскоре Варя поняла, отчего файл, описывающий преступление на окраине причерноморского поселка Абрикосово, столь тщательно засекречен.

«…С наступлением светлого времени суток (в 05 час. 40 мин. московского времени 16 июля *** года), – прочитала она в досье, – был произведен осмотр места преступления.

Осмотром установлено: тела пострадавших, а также отдельные фрагменты их тел оказались расположены на значительной территории – порядка 100 метров с востока на запад и 50 метров с севера на юг. Тела пострадавших были серьезно деформированы и расчленены. У тела гр-ки Карказиной Н.В. отсутствует голова и обе ноги. На туловище данного трупа (именно так было написано в протоколе) имеется около пяти рваных ран – их глубина составляет около 10 сантиметров и порядка 20 сантиметров в диаметре. Установить, каким предположительно предметом наносились данные повреждения, при визуальном осмотре не удалось. Голова гр-ки Карказиной Н.В. оказалась отчленена от ее тела и находилась от него на расстоянии примерно 30 метров. В затылочно-височной части головы имеются борозды длиной около 20 сантиметров и глубиной примерно 2–3 сантиметра, также нанесенные неизвестным предметом. Ноги гр-ки Карказиной Н.В. визуальным осмотром обнаружить не удалось. Серьезным повреждениям подверглись также три других трупа…»

Дальше Варвара читала протокол, с трудом преодолевая дурноту. За скупыми косноязычными строками рисовалась картина настоящей бойни. Кто-то убил, а затем чудовищно обезобразил тела четверых отдыхающих. Расчленил и разбросал их останки по лесу. На секунду перед Варей возникло фантасмагорическое виденье: море, раннее утро, полупустая палатка, дымка, сосновый лес, следок от погасшего костра…

Но – мирный лес весь залит кровью. Там и здесь валяются ошметки тел. Кровью забрызганы стволы деревьев…

«Взрыв? – подумала Варвара. – Граната? Мина? Фугас?.. Но почему в протоколе об этом не сказано ни слова?»

И она снова принялась читать казенные строки. И сразу же обнаружила ответ на свой вопрос.

«…При осмотре места преступления визуально не обнаружено следов воздействия на потерпевших взрывного устройства. По предварительному заключению судмедэксперта, смерть всех погибших наступила скорее всего в результате многочисленных ранений, несовместимых с жизнью. Ранения были нанесены, вероятно, неустановленным холодным оружием».

– Вот так… – пробормотала вслух Варвара. – И взрыва не было… Холодным оружием…

Да кто же мог так чудовищно постараться? Вооруженный топором псих? Маньяк-одиночка? Обкурившиеся отморозки? Банда террористов?

Что же это было?

Варя откинулась в кресле.

Она почувствовала, что дело об убийстве в окрестностях поселка Абрикосово задело ее, захватило. Захватило с профессиональной, исследовательской точки зрения.

И еще: внутри поднималось негодование против того (кем бы он ни был!), кто совершил такое. Зрела холодная ярость. Ненависть к неизвестным убийцам (или убийце). И – желание, чтобы подонков нашли. И воздали им сполна, по заслугам.

Варвара решила скопировать для себя файл с протоколом осмотра места абрикосовского происшествия. Щелкнула по плашке «Сохранить файл на диске», однако компьютер в ответ выдал:

ДАННАЯ ИНФОРМАЦИЯ К КОПИРОВАНИЮ ЗАПРЕЩЕНА.

Варя остолбенела. Может, ошибка какая-то?

Еще один щелчок мышкой. И снова:

ДАННАЯ ИНФОРМАЦИЯ К КОПИРОВАНИЮ ЗАПРЕЩЕНА.

А потом вспыхнула еще одна, новая плашка:

Пожалуйста, прекратите попытки копирования. В противном случае доступ к данным будет закрыт, действие программы остановлено, а все данные безвозвратно потеряны.

Вот это да!

Надо немедленно доложить об абрикосовском деле Сергею Александровичу.

Варя открыла «Word» и стала составлять письмо шефу.

Где-то на Черноморском побережье

– В чем дело?!

– Ммм…

– В чем дело, я спрашиваю?! – Он распалялся от собственной злобы и безнаказанности.

– Это произошло случайно.

– Случайно?! Ты говоришь: «случайно»?!

– Так точно.

– Четыре человека погибли! Началось следствие! И ты говоришь: «случайно»! Да ты понимаешь, что натворил, олух царя небесного!

– Никак нет.

– Что «никак нет»?! Что, я спрашиваю, «никак нет»?!

– Не могу знать.

– Говнюк! Придурок! Ты что, из себя дурачка строишь?!

Две зуботычины обрушились на человека – снизу правой в челюсть, а потом сразу – прямой левой в губы.

Голова его дважды дернулась, внутри ее зашумело. Во рту появился привкус крови. Однако он подумал успокоенно: «Пусть бьет. Пусть. Пусть пар свой выпускает».

Начальник ударил его еще два раза – теперь в корпус: под дых и в почки. Подчиненный согнулся в три погибели, заловил ртом воздух.

«Пусть бьет, пусть. Лишь бы насмерть не забил. И ни о чем не догадался. Главное – ни о чем не догадался».

Где-то в Москве

– Ты что, хочешь, чтобы она летела?

– Хочу. Пусть развеется.

– Молодая девчонка! Некомпетентная… И дело это – совсем не по ее специальности.

– Но если мы пошлем компетентного – они там сразу насторожатся.

– С местной властью у нее будут сложности. Не захотят они с ней разговаривать – дело-то засекречено!

– Ничего. Пусть пробивается. Посмотрим, сумеет ли…

– Тоже верно… А там сейчас хорошо. Вода в море – плюс двадцать семь.

– Ну, купаться ей будет некогда.

– А какое прикрытие?

– Стандартное. Поедет от газеты «Зазеркалье», журналисткой. Гостиница заказана, машину ей выделят… да и наши, если что, подстрахуют.

– Ну и сервис! Отдыхай – не хочу!

– Ну что ж, пусть попробует… отдохнуть.

Черноморское побережье. Город Суджук

Тот же день: понедельник. 17 часов 40 минут.

Варвара

Варя не была на южном море уже тысячу лет. Даже пришлось напрягаться специально, чтобы вспомнить: когда. Оказалось, после второго курса, в студенческом лагере МГУ под Сочи. Вспомнился баскетбольный центровой, прогулки по ночному пляжу за ручку… Купания в чернющей, нагретой за день соленой воде… Неуклюжие попытки центрового завалить ее на песок…

Все это сразу всплыло в памяти, когда самолет пошел на посадку в Суджукском аэропорту. «Як-40» заходил со стороны моря, в иллюминатор была видна изумрудная изумительная вода. Потом мелькнула полоска пляжа, белый песок, грибки, кабинки для переодевания и – тела, тела, тела… Отпускники жадно ловили каждый луч уходящего на ночной покой солнца.

Варя вздохнула: оказывается, и в южном море есть кайф – а она уже подзабыла. Все вакации и отпуска последних лет она проводила не на пляжах. Отдыхала деятельно и экстремально. Сплав на катамаранах по Катуни, потом – по Большому Зеленчуку. Затем на байдарках в белые ночи по Белому морю…

И впечатления от таких путешествий ярче, чем от валяния на теплом песочке. И денег тратится куда меньше.

Она могла бы себе позволить и Кипр, и Анталию, и Сочи, и Суджук… Но душа все равно стремилась к дикой природе: своя компания, костер да гитара. Было в таком отдыхе неизъяснимое очарование.

Вот и погибшее семейство из Твери тоже решило отдохнуть романтически: сосновый бор, море, палатка… И какой ужас с ними приключился! «Н-да, – подумала Варя, – все меньше мест в стране, где можно уединиться. Слиться, так сказать, с природой. И при этом – ничем не рисковать. Остаться живым и здоровым».

Самолет довольно жестко ударился шасси о посадочную полосу. Пассажиров тряхнуло. Кое-кто (из числа продвинутой публики) по-европейски зааплодировал. Прочие пассажиры аплодисменты не поддержали, и они стихли.

«Як» бешено загудел пущенными на реверс моторами, поднял закрылки, принялся тормозить. Все медленнее замелькали в иллюминаторе бензовоз, автотрап, провинциальный сарайчик вокзала с надписью сверху: «СУДЖУК».

«Интересно, – подумала Варя, – успел Сергей Александрович договориться, чтобы меня встретили? Или придется добираться-устраиваться самостоятельно?»

Самолет порулил к зданию аэровокзала, и сквозь железную решетку на улице стала видна небольшая толпа встречающих.

В то же самое время. Суджук

Саня

Саня понимал, что пьян.

И не просто пьян, а пьян капитально.

Это было хорошо. Водка мешала ему думать о Динке. И о том, что ее нет.

И больше – никогда не будет.

Он сидел один в открытом кафе близ гостиницы, метрах в двухстах от набережной.

Официантки и барменша удивленно на него посматривали: молодой, интересный, а в одиночку, в жару, добивает бутылку водки, закусывая огурцами.

Но плевать Сане было на официанток, барменшу, прохожих. Когда в нем заплескалось четыреста граммов водяры, он достиг того блаженного состояния, когда плевать ему стало – на все.

В том числе – на самого себя.

Тот же день. Суджук. 18 часов

Варя Кононова

Всю дорогу до курортного города Суджук Варя волновалась. Она убеждала себя, что нервничает из-за жары да тряского самолетика (летели на старом «Як-40»). Но на самом деле ее беспокоили не условия – в походах куда тяжелее бывало. Волновало, что впереди – командировка. Необычная. Ответственная. Первая в жизни.

«Играть придется – на чужом поле, – терзала себя Варвара. – Журналисткой быть, понимаешь ли… А что я знаю о журналистике?!»

Варя достала из сумочки новенькие «корочки»: Газета «Зазеркалье». Варвара Кононова, корреспондент.

Вздохнула: «Какой из меня корреспондент?»

Еще Сергей Александрович перед вылетом масла подлил: «Варвара, задача у тебя – возможно, посложней, чем у журналиста. Тебя будут интересовать детали. Такие детали, до которых обычно корреспондентам и дела нет… Плюс к тому: местные власти тебе будут палки в колеса вставлять. Их, как ты понимаешь, визит журналистки совсем не обрадует. В их интересах – дело в Соленой Пади побыстрей похоронить и забыть…»

«Вот так вот, – переживала Варя. – Мало того что я не настоящая журналистка, так еще и задача у меня – посложней, чем у настоящего корреспондента!»

…Автобуса к трапу не подали – к зданию аэровокзала прилетевшие шли пешком.

Варя с любопытством уставилась в толпу встречающих. Интересно, ее кто-нибудь ждет?

За железной оградой аэропорта топтался худосочный юноша. Затертый толпой оголтелых таксистов, парень поднимался на цыпочки, демонстрировал всем прилетевшим листок с надписью, «Газета «Зазеркалье».

На душе потеплело: слава богу, встречают.

– Я из газеты. Кононова. Варвара, – представилась юноше Варя. – Здравствуйте.

– Здравствуйте, – пискнул парнишка. Он едва доставал ей до плеча и от этого, кажется, чувствовал себя неловко.

«Почему маленькие мужики комплексуют по поводу своего роста?» – мимолетно подумала Варвара.

Раньше – в школе – она сутулилась, чтобы казаться ниже, но сейчас, в свои двадцать пять, научилась гордиться высоким ростом и статной фигурой. А парни – что ж, они сами виноваты, что задохликами вырастают… Ладно, нужно завязать непринужденную беседу – парень тогда расслабится.

– А у вас тут жара, – заметила Варя.

– Да вечер уже. Какая там жара! – по-домашнему, в тон ей ответил встречающий. И наконец очухался, залепетал по-официальному: – Добро пожаловать в Суджук! Суджук – это самый чистый воздух России! Меня зовут Вадим Горелов, можно просто Вадик. Я представляю туристическое агентство «Аргус» – организация отдыха по всему Черноморскому побережью. Моя машина на стоянке. Багаж у вас есть?

– Нет, все мое ношу с собой. – Она легко вскинула на плечо походную сумку «Рибок».

– Давайте понесу, – без энтузиазма предложил Вадик.

– Справлюсь, – хмыкнула Варя. Такой задохлик и от сумки переломится.

Она с любопытством смотрела на аэропортовскую суету. Мощные таксисты и загорелые грузчики. Лотки с цветами и напитками. От киоска звукозаписи разносится: «Левый, левый, левый берег Дона!..»

«Вроде мы на море – при чем тут Дон?» – удивилась Варя. Спросила Вадика:

– Что за песня? Новейший хит?

– Да какой там новейший! – отмахнулся Вадик. – Лет пять уже крутят. Здесь просто отдыхающих с Ростова полно. Для них ставят.

«С Ростова», – отметила Варя. – Он говорит по-южному: с Ростова, с Краснодара, с Суджука…»

Они двинулись сквозь толпу таксистов, выкрикивающих: «Красавица! Машина нужна?.. Куда ехать? Полетим с ветерком, на «Ауди»!..» Вадик продвигался вперед, как маленький ледокольчик, отмахивался от водил.

Когда вышли к обширной автостоянке, он светски спросил:

– А как погодка в Москве?

– Все дождит, – бросила Варя.

– Везуки, – неожиданно отреагировал Вадик. И пояснил: – Жара, натурально, достала. Сейчас, вечером, еще ничего. А днем, когда плюс сорок, хоть волком вой.

– Плюс сорок? – не поверила Варвара. Интересно, зачем она бросила в сумку пару свитеров?

Вадик подвел ее к видавшей виды «Волге», галантно открыл дверцу, проинформировал:

– До гостиницы совсем близко. Да в Суджуке – все близко. Не то что у вас в Москве… Номер вам заказали одноместный. Машину тоже уже пригнали, стоит на гостиничной стоянке. Вот ключи, техпаспорт, доверенность, радио. «Морду» от радио обязательно вынимайте, у нас тут воруют.

Варя взглянула на документы – она будет ездить на «девяносто девятых» «Жигулях». Нормально.

– Дальше, – продолжил Вадик. – Вот мобильник, подключен по местному тарифу. На счету полтинник. То есть пятьдесят долларов.

Он уложил ей на коленки аккуратненький «Сименс».

– Отлично, Вадик! – искренне похвалила Варя. – Предусмотрели просто все, что нужно!

– Нет, еще не все, – зарделся от похвалы Вадик. Он завел мотор и с видимым удовольствием, желая произвести впечатление на гостью, открыл окна в своей задрипанной «Волге» электрическим стеклоподъемником. Окна со скрипом разверзлись.

– Здорово! – не желая его разочаровывать, восхитилась Варя.

Вадим достал из «бардачка» кипу брошюр и бумаг:

– Вот вам еще… материалы. Городской телефонный справочник. Карта Краснодарского края. Схема Суджука. Карта окрестностей: Джанхот, Дивноморское, Кабардинка, Абрикосово, Прасковеевка… А вот – мои телефоны. – Он протянул ей визитку. – Если что, звоните в любое время. Ну, погнали?

– Погнали, – улыбнулась Варя.

Пока ей на юге нравилось. Терпкий морской запах, забавный худенький Вадик, тщательно организованная встреча. Приятно, когда тебя обеспечивают по высшему разряду. Отдельный номер в гостинице, своя машина, мобильный телефон, карта – что еще нужно для работы? Вопрос только – для какой работы?

До гостиницы они действительно домчали за пару минут.

Вадику удалось выхватить Варину сумку и самолично дотащить ее до номера.

Комнатка оказалась крошечной – не более девяти метров. Окна закрыты, духота – исключительная. Зато стену украшает уродливый сероватый ящик.

– Ух ты – кондишен! – восхитился Вадик. Он немедленно взялся подключать агрегат. Пообещал: – Сейчас двадцать градусов сделаем! А то и восемнадцать!

Но прохлады не получилось: кондиционер не работал. Вадик тут же призвал к ответу горничную.

– А что ж вы хотели, – проскрипела та. – В обычных номерах кондиционеры – бакинские, а японские – только в «люксах».

Вадик слегка смутился, пробормотал:

– Неувязочка вышла…

Но Варино приподнятое настроение не омрачили ни тесный номер, ни сломанный кондишен. Она на самом деле привычная: к походам, к палаткам, духоте… А тут все-таки – гостиница. С мягкой постелью и удобствами в номере.

– Пойдем, Вадик, машину мою смотреть, – заторопила Варя.

Они спустились во внутренний дворик, на гостиничную стоянку.

– Вот ваш транспорт. – Вадим подвел ее к «девяностодевятке». Выглядела машина вполне прилично. Он проинформировал: – Бак полный, тосол и масло я проверил, тормозные колодки новые, резина хорошая… почти «Мишлин». – Потом смущенно улыбнулся и добавил: – А зовут ее – Шерри.

– Чего? – не поняла Варвара.

Вадик потупился:

– Ну, я все машины, с какими работаю, по именам называю. Эту зовут Шерри, в смысле Вишенка, потому что красная…

Варя улыбнулась:

– Извини, Вадик, сразу не поняла… Конечно, я тоже буду звать ее Шерри.

– Вы только поаккуратней, ладно? – робко попросил Вадик. – Она, конечно, застрахована, но все равно – жалко… У вас права-то давно?..

– Семь лет. – Она решила не говорить Вадику, что заканчивала курсы экстремальной езды. Пожалуй, эта информация его не успокоит. Скорей, наоборот – рас-строит.

Она проводила парнишку до выхода из гостиницы. Постояла на пороге, равнодушно поглазела на набережную. Моря отсюда не видно: только толпы разгоряченных жарой прохожих. Присоединяться к ним совсем не хотелось.

Варя взглянула на часы: семь вечера.

Дурацкое время: ни то ни се. Все официальные учреждения закрыты. Вадик предупредил: деловая активность здесь замирает к четырем часам, и даже мэрия работает до половины пятого. Специфика курортного городка!

Только ей что прикажете делать? Жить в таком же расслабленном режиме?

Варвара поднялась обратно в номер. В комнате царила жарища-духотища. Даже распахнутое настежь окно не спасало.

За окном, выходившим на набережную, бушевала курортная жизнь. Варя глянула на многоцветную праздную толпу. Поглазела на море, проглядывающее сквозь купы платанов и акаций.

Чем же ей сейчас заняться? Идти купаться? Гулять? Или лечь спать, чтобы завтра с утра пораньше броситься в бой?

Но ни купаться, ни спать не хотелось. Есть – тоже. В самолете накормили на славу, почти на убой. Может, сразу взяться за дело? Тогда она хотя бы отвлечется – и волноваться перестанет, что из ее командировки ничего не получится…

Варя села на кровать, развернула карту Краснодарского края. Вот он, курортный поселок Абрикосово. Всего-то километров сорок от Суджука. А рядом отмечена бухточка: Соленая Падь. Почему бы ей туда не прокатиться – прямо сейчас? Составить первое впечатление? Получить первую информацию? Опробовать Шерри на горной дороге?

Идея Варю захватила.

Целесообразность поездки Кононова оценила в семерку – по десятибалльной шкале. Ничего, конечно, кроме слухов, в этом Абрикосове она не узнает. А место преступления – наверняка до сих пор охраняют. И никто ее туда не пустит.

Впрочем, иногда и от слухов бывает польза. А выбора у нее все равно нет – или бесцельно фланировать по забитой курортниками набережной в Суджуке, либо начать хоть какое-то подобие работы.

Что ж, съездим в Абрикосово, подышим тамошним воздухом…

Ночная прогулка по абрикосовским лесам-пляжам предполагала особую форму одежды: что-то неяркое и удобное.

«Что ж мне надеть?» – задумалась Варвара. Сарафаны и шлепки явно отпадали, а походная экипировка, захваченная из Москвы, тоже не годилась. Смешно надевать защитный комбез из плотного хлопка, когда даже сейчас, вечером, на улице – за тридцать.

«Могла бы перед отлетом хоть прогноз послушать, – ругала себя Варвара. – И головой подумать: как будет смотреться десантный комбинезон в толпе курортников. К тому же Чечня неподалеку. Могут совсем неправильно понять».

Она вышла из гостиницы. К счастью, универмаг, который она заметила по пути, задыхался от жары, но работал.

Отчаянно гудели огромные вентиляторы, но все равно продавщицы смотрелись рыбами, выкинутыми из аквариума. На единственную покупательницу, Варвару, глядели чуть ли не с ненавистью.

У первого же прилавка она наткнулась на кеды, сработанные в стиле «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз…». Она с удовольствием купила их, радуясь смешной, почти советской, цене. Куда лучше, чем ее дорогие, но жаркие ботинки-»говноступки». Потом уверенно миновала развалы турецких маечек-юбочек, переливавшихся всеми цветами радуги. Хмыкнула, проходя мимо отдела с вывеской «элитная одежда». Насмешливо подняла бровь, завидев толпу манекенов в пышных свадебных платьях… М-да, ассортиментец в Суджуке скуден.

К счастью, на задах магазинчика обнаружился отдел отечественного швейпрома. На прилавках расстилался сплошной камуфляж, но – неформальный, летний. Майки, юбки, платья, сарафаны – все темно-тигровых расцветок. Лучше не придумаешь!

Варвара выбрала футболку и короткие шорты с бахромой по нижней кромке.

Примерила. Несолидно, конечно. Майка с добавлением лайкры нахально обтянула грудь. Шорты едва прикрывали попу. Зато – нежарко и неярко. И продавщицы поглядывают завистливо – оценили и длину ног, и тренированное тело. «Надо будет в универ в таком прикиде зайти, – хмыкнула Варвара. – На заседание кафедры. То-то ученые дамы обалдеют!»

Она вернулась в гостиницу. С переменным успехом повоевала с душем, выдававшим вместо горячей воды ржавые ледяные струйки. Затем облачилась в обновки и с облегчением покинула удушливый, пыльный номер.

Пока спускалась по лестнице, проходила через вестибюль и заводила машину, успела поймать на себе как минимум три раздевающих и один откровенно манящий мужской взгляд. «Осторожней надо быть в этой новой одежке», – нахмурилась Варвара, выруливая с гостиничной стоянки.

* * *

Шерри оказалась машиной ухоженной. Руля она слушалась идеально. Правда, дорога в Абрикосово Варе совсем не понравилась: горная, всего по одной полосе в каждую сторону, с поворотами – «тещиными языками»… Ее то и дело обгоняли, опасно выезжая на встречную, местные лихачи. «Вот безумцы!» – с опасливым восхищением думала Варя. Но водилы, кажется, чувствовали себя вполне комфортно и даже успевали зазывно делать ей ручкой: догоняй, мол… Но Кононова решила: никакой экстремальной езды, пока она не освоится на местных дорогах.

В итоге сорок три километра до Абрикосова Варя одолевала целый час. Наконец въехала в витиеватый, одноэтажный поселочек, проплелась с предписанной скоростью – сорок – по центральной улице. Чуть не на каждом домике белели таблички «Сдается комната».

«Раз никто не снимает – значит, до набережной отсюда не близко, – рассудила Варя. – Море скорей всего слева… Ага, а вот и указатель: «Пляж». А внизу – приписка углем: «И девки!!!»

Варя повернула. Дорога спускалась с горки, по проезжей части сновали толпы курортников. Разморенные жарой, они то и дело пытались броситься под колеса. Кононова сбросила скорость до двадцати и километра через два доплелась наконец до моря.

Въезд на набережную украшал знак «Движение запрещено». Правда, машины с местными номерами его игнорировали и лихо проезжали дальше, прямо к воде. Но Варя решила не дразнить гусей, то бишь местных гаишников. Остановила свою «девяностодевятку», заперла ее и пошла пешком.

Пожалуй, она все-таки устала. И заслужила по крайней мере пол-литра холодного пива перед пешим походом в урочище Соленая Падь. «Обратно я поеду еще не скоро, – рассудила она. – А алкоголя в пиве немного. Сто раз выветриться успеет».

* * *

В кафешке «Остров сокровищ» кормили ужасно. Зато пиво – не разбавляли.

Крытая настоящей маскировочной сетью площадка полностью заполнялась уже к семи вечера, народ все прибывал, и старший бармен выжимал соки из молодых, бестолковых помощников.

Места за столиком Варваре не досталось, и она с тщательно выверенным обиженным видом угнездилась на узком табурете у стойки. Потягивала ледяное пиво с кальмарчиками, исподволь наблюдала за юрким, востроглазым барменом, прислушивалась к его разговорам с посетителями.

– Тебе как обычно, Колян? Ноль три, ноль три наливай, бестолочь (это помощнику), – он за рулем! Ну что, как бизнес? Куда он денется, говоришь? Точно, ничего эти курортники не боятся, прут и прут. У нас тоже, видишь, какой наплыв, даже бэу креветок уже разобрали…

Здорово, Михай, ну что, споймали маньяка? Ловите? Вижу я, как ты ловишь! Ладно, шучу-шучу… Не жарко тебе в фуражке-то? Может, сразу литр налить?

О, Саныч, приветствую лучшего лесника побережья! Ты из своих угодий еще не сбежал? Жену на хозяйстве оставил? Пусть задирают, говоришь? Ай молодец, дорогой, не теряешься!

Варвара не удержалась от улыбки. Нахальный шутник бармен ей определенно понравился. Надо будет заглянуть в «Остров сокровищ» ближе к закрытию, когда народ рассосется, поболтать с ним… Она отодвинула пустую кружку.

– Повторим, мисс? – немедленно кинулся к ней бармен.

– Спасибо, в другой раз, – отказалась она и встала.

– Может быть, водки? Кокаина? Мальчиков? – шуткуя, крикнул бармен ей в спину.

Варвара помахала ему рукой и вышла на набережную.

Смеркалось, но фонари еще не зажгли. Вокруг кипело веселье. Дети тянули плюшевые игрушки из автоматов. Бритые подростки клубились вокруг пива в разлив. Потные мужики в шортах угощали своих дам поздней черешней и коктейлями в жестяных банках. Стайки девчушек в полупрозрачных платьях и просто в купальниках топтались подле установок караоке. С пляжа неслись визги и хохот. И все вокруг шумело, толкалось, суетилось, орало, пахло потом и резкими духами.

Варвара миновала огромный палаточный городок, раскинувшийся прямо близ набережной. Поразительно, просто поразительно, до чего нетребовательны к условиям отдыха российские граждане! На поляне разбит бивак на сотни машин и сотни палаток. Лежбище гудело, словно рой. Где поют, где жгут костры или варят сосиски на керосинке, чистят картошку и слушают переносные магнитофоны. Пьяные выкрики, нестройное хоровое пение, детский плач…

«М-да, я бы лично предпочла для отдыха лесочек где-нибудь в Соленой Пади. Там, наверно, живется куда как спокойнее, – подумала Варвара. И прибавила про себя: – Жилось – спокойнее». Она с облегчением выбралась с набережной.

«Судя по карте, мне три километра по берегу – вправо от поселка. А на будущее: нужно узнать, как туда на машине подъехать».

Варя бодро зашагала вдоль моря по направлению к диким скалам.

* * *

– Молодец, Димка! – с чувством похвалил Валерик. – Привез-таки… А я думал, обманешь.

От полноты чувств Валерка дал водителю «уазика» целый полтинник, и тот, довольный, потрусил по проселочной дороге обратно в Абрикосово. А Димка просиял от похвалы старшего. Ради Валерки и на преступление пойти можно: старый холодильник из дома умыкнуть. У деда в сарае барахла столько, что он пропажу и не заметит. А друг вон как обрадовался – теперь их бизнес еще круче в гору пойдет!

Валерка Клевенский, двадцати лет от роду, нашел себе на это лето хлебную работенку: нанялся в лесничество «администратором Первой площадки».

В последние годы в Абрикосове начали, как выразился местный мэр, «ставить отдых на промышленные рельсы». Говоря по-человечески: курортник должен за все платить. Раньше было как: хочет отдыхающий – пожалуйста, пусть устанавливает себе палатку на берегу и отдыхает на халяву. А теперь не те времена. За право отдохнуть без удобств тоже придется платить. Землица, чай, ихняя, абрикосовская. И вдоль моря она в сезон – на вес золота.

Палаточный городок – табор посреди самого Абрикосова сделали платным еще в позапрошлом году. Назвали красиво: «Кемпинг «Казачий курень». Название неслучайное: отдыхали здесь в основном станичники с Дона, Ставрополья и Кубани.

А с нынешнего лета поселковая администрация взялась и за дикие пляжи. По крайней мере, самый ближний к поселку тоже поставили «на промышленные рельсы». То есть сделали платным. От Абрикосова – пешком всего километр, вокруг – тишина и сосны, а внизу, под крутым обрывом, плещется чистое море.

Первая площадка располагалась на горе и представляла собой квадратную поляну с редкими соснами. Внизу – узкая полоска каменистого пляжа. Всю жизнь сюда съезжались знатоки-ценители дикого отдыха. Те, кто не желал разбивать свои палатки в бардаке Абрикосова – и одновременно не хотел уезжать слишком уж далеко от цивилизации. Но в этом году халява закончилась: поставили на площадке мусорный контейнер, туалет. Прорубили ступеньки к морю, подсыпали подъездную дорогу – и объявили поляну «рекреационной зоной». Плата – тридцать рублей в сутки с машины, с каждого пешего туриста – десятка. А кто не желает раскошеливаться – пусть едет дальше, по буграм и ухабам. Еще километра три (если машину, конечно, не жаль) – имеется другая полянка, по имени Соленая Падь, уже бесплатная. А еще через три кэмэ – бухта Медвежья. Но туда, в Медвежье, на машине, впрочем, и не доберешься, только морем. Но наверняка недалек тот день, когда и Падь, и Медвежье тоже сделают цивилизованными, «рекреациями» объявят. Первая-то площадка прибыль дает!

Валерку Клевенского наняли сюда на все лето: собирать с туристов деньги, следить за порядком. Зарплату положили копеечную, но намекнули: дополнительные услуги устраивай на свой вкус. Что заработаешь – все твое.

Он и развернулся – целую прокатную контору организовал. Купил три бадминтонных комплекта, волейбольную сетку, тройку надувных матрасов. Упер из дома шашлычницу. У друга одолжил дартс. Курортнички за его услугами чуть не в очереди толклись. А еще чаще – приходили за пивом (им Валерка тоже приторговывал, с наценкой три рубля за бутылку). Покупатели, правда, жаловались, что не идет в такую жару теплое пиво, но парень только руками разводил: не хошь – не бери. А теперь, как Димочка холодильник припер, его площадка и вовсе ци-ви-ли-зовалась – электричество-то им давно провели!

Парни немедленно поставили эксперимент. Определили опытным путем, что в древний «зилок» свободно влезает сорок четыре пивные бутылки. А морозит холодильничек будь здоров, только заполняй.

– Эх, Димон, за сезон наторгуем – по цветному телевизору на зиму купим. И по тарелке! Спутниковой! – размечтался после доставки холодильника Валерка.

– А курортник-то будет? – озабоченно спросил Димка. – В поселке говорят, что народ теперь разбегается…

Валера хмыкнул:

– Вчера, как слух пошел, девять машин уехало. А зато сегодня – еще двадцать прибыло. Не видишь, что ли, – ставить их уже некуда, завтра кизил вырубим, еще пару тачек там приспособим.

– И не боятся ведь, едут… – Димка зябко повел плечами.

– Боятся не боятся – а такой халявы, как у нас, им больше нигде не найти, – резонно заметил Валерка. – Номер «люкс» за тридцатник в сутки. А не нравится – пусть чешут в Соленую Падь! – заржал он.

Его смех верноподданнически поддержал Димка.

Когда отсмеялись, Дима с придыханьем спросил:

– Кто ж это был, в Пади-то? А, Валерк?

Димка смотрел на друга восторженными глазами. Во Валерка жесткий чувак – ночевал, считай, в трех километрах от места убийства, а не боится ни грамма. Наоборот, довольный, веселый. Все ему нипочем.

– Хочешь, хохму тебе расскажу, – понизил голос приятель.

Димка подался вперед.

Варвара, скрючившаяся в соседних кустах, затаила дыхание.

– Я в Соленую Падь-то ходил! Ну, утром, в воскресенье, когда ментов еще полно было. А что – работаю в лесничестве, имею полное право. Должен знать, что на моей территории происходит. Поболтался я там, пока не прогнали…

– И трупаки видал? – выдохнул Димка.

– Не, – с сожалением отозвался друг, – только мешки черные, и кровищи – море… Но ты слушай. Там один мент был не наш, не абрикосовский. Из Суджука, наверно, а то даже из Краснодара. Он знаешь что сказал? Похоже, говорит, на Медвежье!

– На медвежье? Но откуда у нас медведи? – фыркнул Димка.

– Ты че, совсем тупой? – рассердился друг. – Забыл, что ли, что в Медвежьем в том году было?

– Ну, тоже вроде убили кого-то…

– Убили, да! Мужика там на куски разнесли, а голову в море выкинули. Только в газетах про то не писали – все засекретили, на хрен. А мне брательник рассказывал, он в Медвежье в тот день на катере ездил, на парашюте курортничков таскать. Тогда он весь бледный домой приехал и говорит: Джек-потрошитель у нас на побережье завелся, паника, народ тикает, спекули билеты с тройной переплатой продают!

– Эй, парни, пивко имеется? – вклинился в разговор мужской голос.

– Все, проехали, – прошипел Валерка.

А Варвара, пользуясь тем, что парни отвлеклись, тихонько выбралась из кустов и быстро пошла прочь от Первой площадки. Она поймала себя на мысли: торопиться в Соленую Падь ей уже не хотелось. Да еще в темноте. Пришлось себя обругать: «Я – трусиха и дура». И ухватиться за компромисс: «Ладно уж, прогуляюсь по свежему воздуху. Хотя бы издалека посмотрю. А на самом месте преступления – все равно оцепление. Не пустят».

Дорога в Соленую Падь оказалась ужасной – для машин. Бугры, ухабы, непросохшие лужи. «Хорошо, что я Шерри сюда не погнала», – решила Варя. Впрочем, пройтись даже приятно: дурманяще пахнет зеленью и морем, стрекочут цикады, небо усыпано звездами. И даже не верится, что совсем близко прячется Абрикосово с его толпами, суетой и грязью. «Может, мне тоже когда-нибудь сюда махнуть? На отдых?» – подумала Варя. Но тут же от этой идеи отказалась: что здесь делать? Целыми днями валяться на пляже?

Три километра до Соленой Пади она прошла незаметно. Издалека увидела милицейскую машину, «уазик», с включенными габаритами.

Не желая нарываться на расспросы, Кононова свернула в лесок, пошла напрямик в направлении Соленой Пади. Под ногами путались цеплючие кусты и коряги, и Варя старалась передвигаться как можно тише. Спасибо, месяц взошел. Если б не он (да плюс отраженный свет от моря) – давно б навернулась о ветку или корягу.

Впереди уже проглядывала поляна: дубы, сосны, огороженное желтой лентой место преступления. Еще две милицейские машины… Варя взглянула на часы: полночь. Вряд ли менты ее поймут, если она сейчас заявится к ним знакомиться. Покадрятся-то они с ней с удовольствием – как бы отбиваться не пришлось. А вот в легенду про журналистку из «Зазеркалья» вряд ли поверят. Что это за журналистка – является в полночь, одна, пешком, без провожатых! Еще и в отделение свезут – личность устанавливать. Но рассмотреть место преступления надо – хотя бы издалека. Вон за тем дубом укрыться – и выглянуть аккуратненько…

Варя осторожно пошагала к толстоствольному дереву. Вдруг нога ее заскользила, и она еле удержала равновесие. Сердце трепыхнулось: что за ерунда? Кононова опасливо скосила глаза: нет, ничего страшного. Под ногами – валяется пустой мешок, из толстой белой пленки. Кажется, сахар в таких продают. Она присела на корточки, присмотрелась: действительно из-под сахара. Внутри полощутся остатки белых кристалликов.

«Кому, интересно, понадобилось пересыпать сахар в глухом лесу? – удивилась она. – Или мешок просто выкинули сюда, чтоб на помойку не тащить? Да, нашему народу на экологию плевать…»

Варя досадливо отшвырнула мешок. Был бы сейчас день – взяла бы с собой, лично отнесла бы на свалку. Но не заниматься же экологией глубокой ночью, в двух шагах от места убийства…

На душе было тревожно.

«Что я сижу здесь? Все равно – ничего не видать. И менты, не дай бог, заметят. Может, у них и собаки с собой… Лучше завтра сюда приеду. Днем».

Варя повернула прочь от поляны, где совершилось убийство.

Ага, вот и спуск к морю. Крутой, но – вполне по силам.

Хватит ей на сегодня работать. Заслужила!

Она ловко спустилась до кромки моря. Удостоверилась: вокруг ни души. Быстро разделась догола и кинулась в серебряную от луны воду.

Вода оказалась до безобразия теплой – даже плыть жарко. Варвара перевернулась на спину, уставилась в небо. Когда взошел месяц, звезд стало меньше. Но все равно их нескончаемый океан распростерся над нею. Быстро несся, подмигивая, спутник, метеорит вспыхнул и тут же упал. Эх, жаль, опять не успела загадать желание.

Но, впрочем, Варя не верила в гадания. И она просто закрыла глаза – отгородилась от чарующего неба. Остались темнота и тишина и легкий плеск волн.

Варвара стала прикидывать планы на завтра: день будет сложным. Ей предстоят нелегкие официальные визиты – начинать надо с суджукского мэра. Затем – милиция, прокуратура… Добиться аудиенций наверняка будет сложно. А если местные начальники и согласятся с ней встретиться, то наверняка будут все отрицать. Удастся ли пообщаться со следователем, ведущим дело? Сможет ли она выяснить, что за убийство случилось в прошлом году в поселке Медвежье? (Да было ли оно вообще, убийство? Или это просто мальчишеский треп?) И в конце концов ей надо определиться: какие сведения о трагедии в Соленой Пади ей нужны?

* * *

По скользким валунам Варя выбралась из воды на пустынный берег. Скалы, камни и море серебрились от луны.

Даже после купания было ничуть не холодно. Ни ветерка. Нагретые за день скалы отдавали в ночное небо свой жар.

Тело быстро обсохло. Варя натянула шорты и майку. Присела на плоский камень – отдохнуть перед обратной дорогой в Абрикосово. Чернота моря с серебристой от месяца дорожкой расстилалась перед ней. Ни души, ни звука, только лихорадочно стрекочут цикады.

И вдруг…

Чья-то тень мелькнула на берегу.

Что-то двигалось навстречу ей вдоль моря.

Варя заметила движение уголком глаза. Сердце бешено заколотилось. Она вскочила, повернулась к движущемуся объекту.

Что-то темное, лохматое наступало прямо на нее. Варя непроизвольно сжала кулаки. В кровь хлынула ударная доза адреналина.

Тень приближалась. Тихо, беззвучно. Что-то низкое, мохнатое быстро бежало по берегу. Расстояние от него до нее стремительно сокращалось.

Варвара нагнулась и подняла с земли большой камень. Приготовилась к обороне. Кто бы он ни был, она не сдастся без боя!..

Объект увидел ее жест. Остановился как вкопанный. Он находился шагах в двадцати. В отблеске месяца хищно блеснули глаза. Серебристый свет озарил косматую холку, вытянутую вперед морду, настороженно навостренные уши.

Фу-ты!.. Варвара с шумом выдохнула воздух. Это собака. Просто собака.

Варя присмотрелась к животному – оно по-прежнему стояло неподвижно, готовое в любую секунду убежать.

Действительно – собака. Но не дворняга, каких полным-полно в курортных поселках, а, кажется, породистая.

Умная чуткая морда. Лохматые уши. Рыжая масть. На шее – похоже, ошейник. Варя не была сильна в кинологии, но, кажется, эту породу называют ретривер.

Пес по-прежнему был насторожен, недвижим – готов в любую секунду пуститься наутек. Варя осторожно выпустила камень. Он упал на скалы. От стука камня собака дернулась, отбежала на пару шагов. Однако остановилась, тоскливо оглянулась на Варю.

Варвара призывно просвистела: «Фью-фью-фью» – и подивилась: от пережитого испуга совсем пересохло во рту.

Собака не двигалась. Хвост ее был боязливо зажат между задними лапами.

– Не бойся, – ровным ласковым голосом сказала Варя, – иди ко мне.

Пес не решался ни на какое движение. Так и застыл на месте. Казалось, он напуган сильнее, чем Варя – пару минут назад, когда пес появился и бежал прямо на нее.

– Ко мне, иди ко мне, – радушно проговорила Варя и ласково похлопала ладонью по ноге. – Джим, Тоби, Джек!.. Как там тебя? Ко мне!

Пес сделал пару нерешительных шагов в ее сторону.

– Терри, Фердинанд, Фрутти!.. – продолжала ласково перечислять известные ей собачьи клички Варвара.

Ей показалось, что на «Фрутти» пес откликнулся – во всяком случае, навострил уши и сделал еще пару шагов в ее сторону.

– Фрутти, Фрутти!.. Ко мне, ко мне!..

Наконец пес решился. Направился к ней.

Готовый в любой момент передумать и умчаться прочь, он сторожко пошел к Варваре. Девушка присела на корточки. Протянула к нему раскрытые руки. Пес подошел и обнюхал ее ладони.

Варя ласково погладила его по лбу, потрепала по холке. Пес стоял весь настороженный, не шевелясь. «Домашний, все правильно. Мне не показалось!» Шею пса пересекал кожаный ошейник. Собака производила впечатление ухоженного животного. Шерсть блестела даже в неверном свете луны, бока лоснились от добротного корма.

Варя ласково запустила руку в шерстку. Погладила ее, одновременно исследуя. Ни колтунов, ни клещей, ни репьев.

– Да ты домашний. Потерялся, дурачок, – нежно проговорила Варя. – А ну, посмотрим, кто ты таков. И кто твой хозяин.

Она отогнула кожаный ошейник – с обратной стороны хозяева часто пишут кличку пса и свои координаты.

Но – нет. Тыльная сторона ошейника оказалась девственно чистой.

– Эх, Фрутти, Фрутти! – вздохнула Варя. – Что же мы теперь с тобой будем делать? Где искать твоих хозяев? А?..

Она заглянула псу в глаза.

Их выражение поразило ее. Казалось, в черных зрачках собаки навечно застыли испуг и вселенская печаль.

– Где твои хозяева? – повторила Варя.

Пес повернул голову в сторону сосновой рощи на скале – в сторону Соленой Пади – и печально, жалко завыл.

* * *

– Как они?

– Все находятся на месте. Температура в норме. Влажность в норме. Ничего нового. Ничего подозрительного. Все идет по плану.

– Хорошо. Продолжайте.

* * *

Бар «Остров сокровищ», что на набережной в Абрикосове, форменным образом задыхался.

Два часа ночи, а народ все идет и идет. И люди-то денежные, закрывать – просто глупо. Это не то что днем, когда подростки по бокалу пива закажут и смакуют без закуси.

Уже из кухни притащили все, какие ни есть, стулья и табуретки. Уже отправили гонца к автовокзалу за «левой» водкой. Уже оркестрик меньше чем за сотню песен не исполнял. А люди все шли и шли, и старший бармен сорвал голос, покрикивая на бестолковых молодых помощничков.

– Справляешься, Витек? – ласково поинтересовался у него довольный наплывом людей хозяин.

– Хрена! Завтра отгул беру! – простонал тот.

– Только попробуй, – сверкнул фиксой шеф и пошел к своему «Мерседесу».

А Витя любовно погладил разбухший от чаевых карман и тревожным взглядом окинул владения. За столиками отключились уже человек десять. Двое – уронили пьяные головы на стойку. Пора звать охранников, пробуждать и выводить…

И тут он снова увидел ее – давешнюю деваху в сексуальном псевдокамуфляже. Девка стояла на пороге и скептически осматривала пьяный беспредел.

– Вэлкам! – заорал Витя. На его взгляд, одинокая красотка, безусловно, заслуживала самого пристального внимания.

Она услышала, улыбнулась. Ловко обходя пьяных, подошла к стойке.

И тут – у ее ног материализовалась собака и потрусила рядом с хозяйкой.

– Эй, барышня! С собаками не положено! – прокричал Витькин помощник.

– Этой можно! – осадил его Виктор. – Не видишь – породистая! – И улыбнулся гостье: так, чтоб непонятно было, к кому эпитет «породистая» относится – к собачке или к хозяйке.

Девушка и золотистой масти пес – кажется, ретривер – подошли к стойке.

– Вам пива, – утвердительно ухмыльнулся Витя. – Обоим.

Девушка покачала головой:

– Мне – минералки. – И объяснила: – Я за рулем.

– Быстро стул мне нашел! – прошипел Витя помощнику. И – снова ей: – Так вы – за рулем? Вы что же, не местная?

– Разве не видно? – тонко улыбнулась девица.

– Видно, – легко согласился бармен.

– А зачем тогда спрашиваешь? – Она легко перешла на «ты» и обволокла его томным взглядом.

Витек, на что уж привычный к похотливым курортницам, даже слегка смутился. Или это усталость за бесконечный день накопилась?

– А собачке твоей чего? – бросил Витя.

– А ее – на заднем дворе остатками шашлыка накормить. Да нежирными. Она у нас видишь какая – породистая.

– Ты с собачкой отдыхать приехала? – спросил оправившийся от смущения Витя. – Как Антон Палыч Чехов писал? – Витя был парнем начитанным и любил свою образованность демонстрировать.

– Нет. Собачка чужая. Потерялась. Можно ее у тебя пока оставить?

– Оставить – пока, – с сомнением проговорил Витек. – Пока что?

– Пока хозяева не найдутся.

– А что я с этого буду иметь?

– А что ты хочешь?

– Нежный поцелуй. – Витя облизал губы. – Для начала.

Девица оценивающе оглядела Витю и низким, сексуальным голосом сказала:

– Я тебя поцелую. Потом, – рассмеялась и добавила: – Если ты захочешь. А вот тебе аванс… – Девушка что-то прикинула в уме и выложила на стойку две сторублевые купюры. – Это на кормление пса. На четыре дня.

Банкноты мгновенно исчезли у Витька в кармане.

– Только ты учти, барышня, – сказал он, – у нас тут собаки к «Педигрипалам» да «Вискасам» не привыкшие. На кухне остатки будет жрать.

– Только – нежирные остатки, – еще раз строго предупредила девица. – Сало ей нельзя, понимаешь?

– Сделаем. Хочешь, я ее, как и тебя, «Нарзаном» поить буду?

– Вот это лишнее, – усмехнулась деваха над запотевшим стаканом минералки.

В этот момент ожил оркестрик. Лысоватый певец провозгласил в микрофон развратной скороговорочкой: «Для Инги из Чебоксар от нового друга из Ставрополя прозвучит ее любимая песня. Пусть лето принесет вам, Инга, радостные воспоминания без всяких неприятных последствий!»

Синтезатор зазвучал, певец засипел в микрофон: «Заметает зима, заметает все, что было до тебя!»

За одним из столов женщина в летах, одетая в синтетическое вечернее платье, притянула к себе мужчину (очевидно, нового друга из Ставрополя), благодарно поцеловала прямо в губы и потащила танцевать.

Девица потянулась к Витьку примерно таким же, как та Инга из Чебоксар, многообещающим движением – но отнюдь не поцеловала, а интимно спросила:

– Вот скажи мне, друг, – голос у нее был грудной и отчетливый, он легко перекрывал завыванья певца, – что у вас тут на диком пляже произошло?

Бармен округлил глаза:

– Страсти, барышня, у нас в Абрикосове. Такие страсти, не для женских ушей!

Варвара ухмыльнулась, откинула косу, продемонстрировала Витьку свое ушко – изящное, но совсем под стать ей не маленькое:

– У меня уши крепкие, выдержат! И в Соленую Падь я уже ходила. Правда, там оцепление, посмотреть не получилось. Говорят, четверых курортников убили. Что слышно? Чьих рук дело-то? Бандиты? Чеченцы?

Теперь Варвара уже не спрашивала – она требовала ответа. И Витя, взглянув в ее цепкие, шоколадные глаза, отчего-то решил: он должен ответить этой красивой, странной, одетой в легкомысленный камуфляж девице.

– Я, конечно, гарантировать не могу – сам не видел, – пробурчал он. – Но слушок у нас ходит такой: что убийца – не человек.

– А кто же? – хладнокровно спросила Варвара.

– Трупы там – они не просто убиты. Они разорваны, понимаешь? На куски, будто их кто-то грыз.

Он подождал реакции. Знакомые девчонки на этой фразе обычно взвизгивали. А эта – просто строго спросила:

– Что значит – грыз? Зверь, что ли, их разодрал?

И тут Витя окончательно понял, что никакого, даже самого мимолетного романа с ночной гостьей у него не получится. Не для него она: слишком хладнокровная. Поэтому бармен просто устало ответил:

– Может, и зверь. Только следов вокруг – никаких. Ни единого, понимаешь?

* * *

Из Абрикосова Варвара выехала в три часа ночи.

Она самолично отвела Фруттиса – или как его звали по-настоящему? – на зады «Острова сокровищ». Убедилась, что перед ним поставили полную миску картофельного пюре и нежирного шашлыка. Потрепала на прощанье ретривера по холке. Он поднял на нее тоскливые глаза, словно говорил: «И ты меня тоже бросаешь».

– Не грусти, я скоро приеду, – прошептала она, и пес ей отчего-то сразу поверил. Но, как ни проголодался, есть не стал, покуда девушка не ушла. И уж когда она скрылась в полутьме набережной, стал аккуратно, задумчиво жевать шашлык.

Варя не спеша ехала на Шерри по дороге от моря. Поселок все еще веселился, но ручейки гуляк уже текли прочь от приморских развлечений по направлению к турбазам и съемным квартирам. Поздних пешеходов мотало из стороны в сторону. Приходилось ехать на самом малом ходу, на второй передаче – чтоб ненароком никого не сшибить. «Кому он нужен, такой отдых!» – мимолетно подумала Варвара, углядев в свете фар скрючившегося в три погибели мужика, того рвало прямо на дорогу.

У поворота на шоссе поджидала добычу гаишная машина. Сержант, естественно, тормознул позднюю «девятку», следующую из эпицентра местного разврата – от приморских кафе. Долго и подозрительно принюхивался к Варваре. Возвращая права, изрек:

– Духи у вас, мадам, хорошие… коньячком пахнут. Может, в трубочку дыхнете?

– Духи называются: «Дип Рэд», – просветила она. – Это значит «темно-красные». А трубочка ваша – она от моего дыхания красной не станет. И не старайтесь.

Понтярщик несчастный, хотел ее на спиртном подловить! А то она не знает, что несчастные пол-литра пива (три часа назад) никакая трубочка не возьмет!

Варя уселась в машину, щелкнула – на всякий случай – центральным замком и ринулась в ночь, на трассу Абрикосово – Суджук.

«Про убийства в Соленой Пади многие знают. И знают прекрасно. Немудрено. В поселке все всегда обо всем знают. И версий в народе, похоже, ходят две: маньяк и нечто. Некий зверь, не оставляющий следов. Ну-ну».

Дорога утопала во мраке, к обочинам подступали деревья, встречных машин не было. Варя врубила дальний свет и против воли представила: пустое шоссе, далекие крики сов, безудержный стрекот цикад и… И нечто, вдруг являющееся перед ней в безжалостном свете фар… Настоящий фильм ужасов. Она улыбнулась – чего только не пригрезится, когда ты уже двадцать часов на ногах…

Шоссе меж тем пронесло ее через три сонных поселка и стало карабкаться вверх. Впереди – Матвеевский перевал. Варвара неохотно сбросила газ: такая скучища плестись по серпантину! А что поделаешь, носиться по перевалам с резкой сменой ускорения-торможения, как местные лихачи, она не умеет. Нечего и пробовать, тем более ночью.

Она на черепашьей скорости преодолела первый «тещин язык» и зевнула. Завтра она планировала встать в семь. Но, пожалуй, можно будет перевести будильник хотя бы на часик попозже…

Фары высветили очередной крутой поворот с обрывом с краю, нога автоматически, помимо воли переместилась на тормоз… И Варя тут же вдавила педаль в самый пол.

У кромки обрыва, уткнувшись носом в ограждение, стояла машина. Ее колеса были жалобно вывернуты.

Варвара мимолетом глянула на часы и чертыхнулась. Половина четвертого утра. Абсолютно пустое, темное, страшное шоссе. В голове крутанулись милицейские сводки – про аварии-приманки, про убийства и грабежи на пустынных трассах. Оружия у нее, разумеется, с собой нет. Да и смешно: противостоять дорожной банде – даже с оружием, когда ты одна. Нажать на газ – и пускай аварийная машина ждет других попутных или встречных? А если в ней раненые? Если там – дети?

«То-то будет командировочка, если я в первый же вечер вляпаюсь в историю!» – подумала Варя, выскакивая из машины.

На перевале было прохладно. Варвару сразу же пробрала дрожь: то ли от холода, то ли от страха. И – никого вокруг. Ни машины, ни человека. Ни света фар вдалеке. Только трещат цикады да жалобно кричит где-то далеко на горе то ли горлица, то ли древесная лягушка. И – темный, молчаливый автомобиль.

Варя приблизилась к пострадавшему авто. Ей было не по себе. Очень не по себе. И потому она постаралась занять свой мозг посторонними мыслями.

Итак, новенькая «Тойота-Лендкруизер», цвет – черный, номер – местный, блатной – «а 333 ха 23», боковые стекла выбиты… Видимо, водитель не справился с управлением, не вписался в поворот. Спасибо, бетонное заграждение помогло, а то лететь бы машине на самое дно ущелья. Ну чего водителю стоило: вовремя нажать на тормоз! Но – нет! Вот они, местные лихачи-алкоголики: зальют глаза и носятся, как безумные.

– Есть кто живой? – взволнованно и строго спросила Варвара. Она уже увидела в безжизненном свете фар собственного авто: пассажиров в «Тойоте» нет, и только на водительском сиденье угадывается темная, недвижимая фигура.

– Спасибо, лапочка, что остановилась, – вдруг откликнулся изнутри машины спокойный мужской голос.

Варвара даже вздрогнула: голос звучал столь небрежно, будто человек благодарил ее за сигаретку.

Она тоже постаралась говорить спокойно, будто на светском рауте:

– Выбраться не хотите?

– Хочу. Только не могу ремень отстегнуть, заклинило.

Варвара, совершенно успокоившись, еле слышно усмехнулась: ну и мужики пошли, ремень безопасности не могут отщелкнуть. Она легко откинула дверцу машины, перегнулась через недвижимого, видно, обалдевшего от страха водителя и зашарила пальцами по замку, удерживавшему ремень. Мужчина, молча наблюдавший за ней, вдруг провел пальцем по ее руке и пробормотал:

– Молодая…

– Лапы убери! – рявкнула Кононова.

Еще не хватало ей сексуальных экзерсисов! Любви на краю пропасти!

Она легко отщелкнула ремень и пробурчала:

– Путь свободен. Вылезай.

Мужчина зашевелился. В безжалостном свете фар от Шерри блеснула седина в его волосах.

Варя не удержалась:

– Не староват ли ты, дядя, – по перевалам гонять?

Мужчина не ответил. Неожиданно быстрым прыжком выбрался из машины.

Он оказался высок, строен, но немолод.

Небрежно тряхнул правой рукой, протянул ее Кононовой:

– Андрей Смоляков. Можно на «ты».

«Абсурдная, дикая картина, – мелькнуло у Вари. – Знакомство ночью, в буквальном смысле на краю пропасти. И ни одной машины не слышно. Ничьих фар не видно…»

– Меня зовут Варвара Игоревна. – Она не приняла панибратства.

С интересом разглядела спасенного. Хоть и седой – а совсем неплох: глаза яркие, брови вразлет, подбородок волевой. Ален Делон предпенсионного возраста. И держится огурцом – она бы после аварии так не смогла: наверняка б или ревела, или глупо хихикала.

– Еще раз спасибо вам, Варенька, – непринужденно поблагодарил водитель «Тойоты».

– Не за что, – буркнула она. Пес с ним, пусть зовет Варенькой. Она ему и впрямь в дочки годится. – Что случилось-то?

Он улыбнулся – непринужденно и весело:

– Ехал. Смотрел на луну. Мечтал. Тормозить начал поздно. Ну и, – передернул плечами, – колымагу занесло.

Ничего себе «колымага» – тысяч восемьдесят долларов такая стоит!

– Впрочем, – ответил на ее мысль Андрей, – ничего страшного. Вы подоспели вовремя. Машина застрахована, я – трезвый, так что Госстрах все оплатит.

Варя уже успела к спасенному принюхаться и оценила, что пахнет от него совсем даже не водкой, а хорошим парфюмом и свежей рубашкой. И это – в четыре-то утра!

– Надо вызвать гаишников. И техпомощь, – кивнула на «Тойоту» Варвара.

– Мы ж на перевале, – возразил Андрей. И пояснил: – Здесь мобильники не берут. А на спутниковый телефон я еще не наворовал.

– А вы – воруете? – остро спросила она.

– В России все воруют, – хохотнул спасенный.