Рискованная игра E-Book

Джеймс Клавелл

• Herausgeber: Азбука
• Kategorie: Krimi
• Serie: The Big Book
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2017

Seitenzahl: 1288

Beschreibung

Почуяв слабость Благородного Дома, непримиримые враги, заклятые соперники и даже друзья строят планы по захвату компании, желая урвать кусок пожирнее. Американец ведет двойную игру, вступая в переговоры с давним противником Благородного Дома. Друзья и члены самой семьи Иэна, желая поживиться, готовы продать секреты, причем как можно дороже. Бурные события сменяют друг друга с невероятной скоростью. Здесь и похищения, убийства, финансовые махинации, противостояние семейств, предательство, любовь, интриги, стихийные бедствия и неумолимое течение судьбы. Благородный Дом стоит на краю пропасти. Лишь чудо может спасти его…

Leseprobe

Содержание

Роман о Гонконге. Кн. 2 : Рискованная игра

Выходные сведения

Четверг

Пятница

Суббота

Воскресенье

Понедельник

Вторник

JamesClavell

NOBLEHOUSE

Copyright © 1981 by James Clavell

All rights reserved

Перевод с английскогоИгоря Егорова

Серийное оформлениеи оформлениеобложкиИльи Кучмы

Клавелл Дж.

Благородный Дом : Роман о Гонконге. Кн.2:Рискованная игра/ Джеймс Клавелл ; пер. с англ. И. Егорова.— СПб.:Азбука, Азбука-Аттикус, 2017. (The Big Book).

ISBN978-5-389-13850-6

16+

Почуяв слабость Благородного Дома, непримиримые враги, заклятые соперники и даже друзья строят планы по захвату компании, желая урвать кусок пожирнее. Американец ведет двойную игру, вступая в переговоры с давним противником Благородного Дома. Друзья и члены самой семьи Иэна, желая поживиться, готовы продать секреты, причем какможно дороже. Бурные события сменяют друг друга с невероятной скоростью. Здесь и похищения, убийства, финансовые махинации, противостояние семейств, предательство, любовь, интриги, стихийные бедствия и неумолимое течение судьбы. Благородный Дом стоит на краю пропасти. Лишь чудо может спасти его…

©И. А. Егоров,перевод,примечания,2017

©Издание на русском языке, оформление.ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017 Издательство АЗБУКА®

Четверг

Глава 39

4:50

До рассвета оставалось около часа, шел проливной дождь. Взглянув на полуобнаженное тело Джона Чэня, Пун Хорошая Погода выругался. Он тщательно обыскал всю одежду убитого, обшарил все комки грязи там, где был закопан труп. Откапывали его двое юнцов — Цзинь Пак и Чэнь Собачье Ухо, и казалось, этим комкам не будет конца. Но найти ничего не удалось — ни целых монет, ни их частей, ни драгоценностей, ничего. А Четырехпалый У сказал намедни: «Найди ту половинку монеты, Пун Хорошая Погода!» Позже старик дал дополнительные указания, и Пун Хорошая Погода остался очень доволен, потому что это снимало с него ответственность и ошибки быть не могло.

Он приказал Чэню Собачье Ухо и Цзинь Паку спустить труп Папаши Цзиня вниз по лестнице и пригрозил Рябому Цзиню, который держался за свою изуродованную руку, что отрежет ему язык, если тот еще раз застонет. Труп оставили в одном из переулков. Потом Пун Хорошая Погода разыскал Короля Нищих Коулун-сити, который приходился Четырехпалому У дальним родственником. Все нищие входили в гильдию, и у них имелись свои короли: один — в Гонконге, другой — в Коулуне и третий — в Коулун-сити. В старые времена нищенство было доходным занятием, но теперь, когда за него давали большой тюремный срок, из-за штрафов и появления множества других хорошо оплачиваемых занятий все переменилось.

— Понимаете, Почтенный Король Нищих, этот наш знакомый только что умер, — терпеливо объяснял Пун Хорошая Погода важному старику. — Родственников у него нет, поэтому его оставили на улице в переулке Цветочников. Мой Великий Дракон, несомненно, будет признателен за небольшую услугу. Не могли бы вы похоронить умершего по-тихому?

Он из вежливости поторговался, заплатил согласованную цену и пошел к такси и машине, дожидавшимся его за городской чертой, довольный, что теперь труп исчезнет бесследно навсегда. Цзинь Пак уже сидел в такси на переднем сиденье. Пун сел рядом.

— Веди нас к Джону Чэню, — приказал он. — И побыстрее!

— Выезжай на Шатинь-роуд, — важно велел Цзинь Пак водителю.

Чэнь Собачье Ухо съежился на заднем сиденье рядом с уличными бойцами Пуна Хорошая Погода. Рябой Цзинь и остальные следовали за ними в машине.

Обе легковушки повернули на северо-запад в сторону Новых Территорий по дороге из Шатиня в Тайбо. Она петляла между деревушками, зонами новой застройки и лачугами поселенцев, переваливала через холм, огибая идущую на север, к границе, железную дорогу и минуя плодородные сады с висевшим над ними густым запахом навоза. Здесь выращивали фрукты на продажу. Не доезжая до рыбацкой деревушки Шатинь, где справа открывалось море, они свернули с главной дороги налево, на проселок, усеянный выбоинами и лужами. В небольшой рощице остановились и вышли.

Шел теплый дождь, и от земли поднимался свежий аромат. Взяв лопату, Цзинь Пак повел всех в кусты. Пун Хорошая Погода светил фонариком, а Цзинь Пак, Чэнь Собачье Ухо и Рябой Цзинь искали. Найти точное место в темноте оказалось непросто. Они дважды начинали копать, и только потом Цзинь Пак вспомнил, что отец пометил место захоронения камнем в форме полумесяца. Промокнув до нитки и переругавшись, они в конце концовнашли камень и снова взялись копать. Под верхним слоем земля была сухая. Спустя какое-то время они извлекли труп, завернутый в одеяло. От него шла страшная вонь. Пун Хорошая Погода заставил их снять с трупа одежду и прилежно обыскал его, но ничего не нашел.

— Все остальное вы послали Благородному Дому Чэнь? — снова спросил он. Лицо его было мокрым от дождя, насквозь промокла и вся одежда.

— Да, — вызывающе ответил молодой Цзинь Пак. — Сколько раз, ети его, можно это повторять? — Он ужасно устал, с одежды текло, и он был уверен, что его ждет смерть.

— Всем снять с себя ваши дерьмовые тряпки. Туфли, носки — все. Хочу посмотреть, что у вас в карманах.

Они повиновались. У Цзинь Пака на шее висела на тесемке дешевая круглая нефритовая пластинка. В Китае почти все носят кусочек нефрита на счастье, потому что знают: если злой бог заставит тебя споткнуться, дух нефрита встанет между тобой и злым богом и, приняв на себя основную тяжесть падения, рассыплется, не дав разбиться тебе. Ну а если не встанет, то, значит, к сожалению, дух нефрита спит, и такая у тебя судьба, ничего не поделаешь.

В карманах Цзинь Пака Пун Хорошая Погода не нашел ничего и швырнул ему одежду назад в крайнем раздражении.

— Можешь одеваться, и одень снова труп. Пошевеливайся!

У Чэня Собачье Ухо нашлось почти четыреста гонконгских долларов и качественный нефритовый браслет. Один из бойцов забрал браслет себе, деньги Пун положил в карман и повернулся к Рябому Цзиню. У всех глаза на лоб полезли при виде толстого рулона свернутых банкнот, найденного в кармане брюк этого юнца.

— Во имя Шлюхи Небесной, откуда у тебя все это? — удивился Пун Хорошая Погода, тщательно оберегая деньги от дождя.

Тот рассказал, как тряс счастливчиков, выходивших из «Хо-Пак». Все посмеялись, похвалив его за сообразительность.

— Молодец, неплохо придумано, — одобрил Пун. — Бизнесмен ты хороший. Одевайся. Как звали ту старуху?

— Она назвалась А Там. — Рябой Цзинь смахнул капли дождя с глаз. Пальцы ног скользили в грязи, изуродованная рука вся горела, и боль была невыносимой. — Я отведу вас к ней, если хотите.

— Эй, посветите мне, ети его! — Это был Цзинь Пак. Он стоял на четвереньках и старался напялить одежду на труп Джона Чэня. — Может кто-нибудь помочь?

— Помогите ему!

Чэнь Собачье Ухо и Рябой Цзинь поспешили на помощь, а Пун Хорошая Погода снова направил луч света на труп. Тело раздулось и отекло, дождь смывал с него грязь. Сзади голова Джона Чэня была разбита, на спутавшихся волосах запеклась кровь, однако лицо еще можно было узнать.

— Айийя, — произнес один из людей Пуна, — давайте кончать с этим. Чувствую, где-то здесь шныряют злые духи.

— Только брюки и рубашка — этого достаточно, — буркнул Пун Хорошая Погода. Он подождал, пока тело частично одели. Потом обратил взгляд на Вервольфов. — Ну, так и кто из вас, суки вы безродные, помог старику убить этого, ети его, бедолагу?

— Я уже го... — начал Цзинь Пак и осекся, потому что двое других указали на него и, произнеся одновременно: «Это он», отвернулись.

— Мне все время так и казалось! — Пун Хорошая Погода был доволен, что наконец-то удалось распутать клубок. Его толстый указательный палец уперся в Цзинь Пака. — Залезай в раскоп и ложись.

— У нас есть верный план, как похитить главу Благородного Дома Чэнь. Мы все поимеем от этого в два, в три раза больше, чем принес этот блудодей. Я расскажу вам как, хейя? — предложил Цзинь Пак.

Пун Хорошая Погода на миг задумался, но тут же вспомнил указания Четырехпалого.

— Давай в раскоп и в грязь лицом!

Глядя в неумолимые глаза, Цзинь Пак понял, что для него все кончено. Он пожал плечами. Значит, судьба.

— Помочиться я хотел на всех твоих предков, — сказал он и, забравшись в яму, лег в нее.

Он положил голову на разложенные в грязи руки и стал прощаться с жизнью. Из небытия в небытие, навсегда оставаясь частью семьи Цзинь во всех ее поколениях, вечно живой в этом нескончаемом потоке из поколения в поколение через всю историю в бессмертное будущее.

Пун Хорошая Погода взял лопату и, отдавая должное храбрости юнца, отправил его на тот свет мгновенно, всадив острый край лопаты между позвонками и надавив на рукоять. Цзинь Пак умер, даже не поняв этого.

— Забросайте могилу!

Чэнь Собачье Ухо окаменел от страха, но тут же бросился выполнять приказание. Усмехнувшись, Пун Хорошая Погода подставил ему ножку и дал хорошего пинка за трусость. Тот рухнул в яму. Лопата в руках Пуна Хорошая Погода мгновенно взмыла и, описав полукруг, с хрустом врезалась Чэню Собачье Ухо в спину. Охнув, тот рухнул на тело Цзинь Пака. Остальные засмеялись, а один сказал:

— И-и-и, классный удар! Как заморские дьяволы лупят битой в крикете. Здорово. Он готов?

Пун Хорошая Погода не ответил, глядя на последнего Вервольфа, Рябого Цзиня. Все тоже уставились на него. Он стоял под дождем и не двигался. Именно тогда Пун Хорошая Погода обратил внимание на тугую тесемку вокруг его шеи. Подойдя с фонариком, Пун увидел, что другой конец свисает парню на спину. Его оттягивала разломанная пополам монета с аккуратно просверленной в ней дыркой. Монета была медная и, похоже, старинная.

— Да пустят ветры все боги в лицо Цао Цао!1Где ты это взял? — спросил он, расплываясь в улыбке.

— Отец дал.

— А у него это откуда, мразь ты мелкая?

— Он не сказал.

— Он мог взять это у Первого Сына Чэнь?

Тот снова пожал плечами:

— Не знаю. Меня здесь не было, когда его убивали. Я не виноват, клянусь головой матери!

Резким движением Пун Хорошая Погода сорвал у него тесемку с шеи.

— В машину его, — приказал он двум бойцам. — Присмотрите за ним. Возьмем его с собой. Да, мы возьмем его с собой. Остальных засыпать, и могилу замаскировать хорошенько.

Оставшимся двоим бойцам он велел взять одеяло с телом Джона Чэня и следовать за ним. Они неуклюже двигались за вожаком в темноте.

Устало шагая и обходя лужи, Пун вышел к Шатинь-роуд. Неподалеку стоял полусломанный навес автобусной остановки. Выбрав момент, когда на дороге не было машин, он подал знак, и его люди, быстро развернув одеяло, пристроили тело стоймя в углу. Пун вынул подготовленную Вервольфами надпись и тщательно укрепил на груди трупа.

— Зачем ты это делаешь, Пун Хорошая Погода,хейя? Зачем ты дел...

— Потому что Четырехпалый приказал! Откуда я знаю? Заткни свой, ети его, рот...

Их неожиданно залило светом фар вывернувшей из-за поворота машины. Они застыли и отвернулись, сделав вид, что ждутавтобус. Когда машина благополучно проехала мимо, они бросились бежать. Небо уже окрасилось первыми проблесками зари, и дождь стал утихать.

Зазвонил телефон. Не открывая глаз, Армстронг нащупал в полутьме трубку. Беспокойно заметавшись, проснулась и его жена.

— Это главный сержант Тан-по, сэр. Извините, что разбудил, сэр, но мы нашли Джона Чэня. Вер...

Армстронг мгновенно проснулся.

— Живого?

—Цзю ни ло мо,нет, сэр. Его труп обнаружен на автобусной остановке, под навесом на остановке, сэр. Эти, ети их, Вервольфы прикололи к его груди записку, сэр: «Первый Сын Чэнь был настолько глуп, что попытался скрыться от нас. Никому не скрыться от Вервольфов! Пусть об этом знает весь Гонконг. Наши глаза везде!» Он...

Потрясенный Армстронг слушал, а сержант продолжал взволнованно рассказывать, как какой-то ранний пассажир автобуса вызвал полицию в Шатинь. Копы тут же оцепили окрестности и позвонили в уголовный розыск Коулуна.

— Что нам делать, сэр?

— Немедленно вышлите за мной машину.

Армстронг повесил трубку и стал тереть глаза, чтобы прогнатьусталость. На нем был саронг2, который красиво смотрелся на мускулистом теле.

— Что-нибудь случилось? — Подавив зевок, Мэри потянулась. Ладная сорокалетняя женщина с каштановыми волосами и миловидным, хотя и тронутым морщинками лицом, она была всего на два года младше мужа.

Он рассказал, наблюдая за ней. Мэри охнула и побледнела.

— Какой ужас. Ох, какой это ужас. Бедный Джон!

— Я приготовлю чай.

— Нет, я сама. — Изогнувшись крепким телом, она встала с постели. — У тебя будет время?

— Только на одну чашку. Слушай, какой дождь... Самое время, черт возьми!

Армстронг задумчиво прошел в ванную, быстро побрился и оделся, как это умеют делать только полицейские и врачи. Два глотка горячего сладкого чая, и не успел он взяться за тост, как раздался звонок в дверь.

— Я позвоню потом. Как насчет карри сегодня вечером? Можно пойти к Сингху.

— Да, — сказала она. — Пойдем, если хочешь.

Дверь за ним закрылась.

Мэри Армстронг продолжала смотреть на нее. «Завтра наша пятнадцатая годовщина. Интересно, помнит ли он? Скорее всего, нет. За прошедшие четырнадцать его в этот день восемь раз не было дома, один раз я лежала в больнице, а остальные... остальные, думаю, прошли нормально».

Она подошла к окну и отдернула занавеси. В полутьме по окнам струились потоки дождя, но они несли приятную прохладу. Мебель в этой квартире с двумя спальнями принадлежала им, но сама квартира была казенная, не станет работы — не станет и ее.

«Господи, что за работа!

Как паршиво быть женой полицейского. Всю жизнь только и делаешь, что ждешь, когда он вернется домой, и переживаешь, как бы его не пырнул ножом какой-нибудь гнусный преступник, как бы его не застрелили, не ранили. Ночью чаще всего спишь одна. И в любое время дня и ночи может разбудить паршивый звонок с сообщением о каких-нибудь еще более паршивых неприятностях, и вот он опять уходит. Работает за двоих, а получает гроши. А ты идешь в Полицейский клуб и сидишь там с женами других копов, пока мужики надираются, и обмениваешься сплетнями, и пьешь слишком много розового джина. У них, по крайней мере, есть дети.

Дети! О боже... были бы у нас дети.

Но ведь большинство жен жалуются, что ужас как устают, что дети их выматывают. И потом этиама, и школа, и расходы... и все остальное. Для чего, черт возьми, нужна эта жизнь? Какая мерзкая, пустая трата времени! Какая невыразимо мерзкая...»

Зазвонил телефон.

— Заткнись! — прикрикнула она на него, а потом нервно рассмеялась. «Что-то разошлась ты, Мэри, Мэри Все Наоборот3», — пожурила она себя и подняла трубку. — Алло?

— Мэри, это Брайан Квок, прошу прощения, что разбудил, а Робе...

— О, привет, дорогой. Нет, извини, он только что уехал. Что-то насчет Вервольфов.

— Да, я только что узнал, поэтому и звоню. Он поехал в Шатинь?

— Да. Ты тоже едешь?

— Нет. Я со Стариком.

— Бедняга. — Она услышала, как он засмеялся. Они немного поболтали, и Брайан откланялся.

Вздохнув, она налила себе еще одну чашку чая, добавила молока и сахара и стала думать о Джоне Чэне. Когда-то она безумно любила его. Их связь длилась больше двух лет, он был у нее первым. А происходило это в японском лагере для интернированных, в тюрьме Стэнли, на юге острова.

В 1940 году она с отличием сдала в Англии экзамены по гражданской службе, и через несколько месяцев ее послали в Гонконг. Морское путешествие вокруг мыса Доброй Надежды выдалось долгим, и она прибыла сюда лишь в конце сорок первого. Ей тогда исполнилось всего девятнадцать, и ее почти сразу же интернировали вместе со всеми гражданскими европейцами. В Стэнли она оставалась до 1945 года.

«Когда я выбралась оттуда, мне было двадцать два, и последние два года мы с Джоном любили друг друга. Бедняга Джон, его постоянно пилил мерзкий отец и больная мать. Ему некуда было деться от них». В лагере не представлялось почти никакой возможности уединиться, всех держали вместе в одном тесном и душном помещении: семьи, дети, грудные младенцы, мужья, жены. И все годы — ненависть, голод, зависть и совсем немного смеха. Она любила его, и это помогло вынести все лагерные невзгоды...

«Не хочется вспоминать об этом гнусном времени.

Или о гнусном времени после лагеря, когда он женился на той, кого ему выбрал отец, — паршивая маленькая мегера, но с деньгами, влиянием и семейными связями в Гонконге. У меня такого не было. Надо было вернуться домой, но домой не хотелось — да и что там, дома, к чему возвращаться? Так что я осталась, устроилась на работу в Колониальное управление, и все было неплохо, довольно неплохо. А потом встретила Роберта.

Ах, Роберт... Ты был хорошим мужем и хорошо относился ко мне, и нам было весело, и я была тебе хорошей женой, и по-прежнему стараюсь. Но я не могу иметь детей, а ты... мы оба хотим детей, и однажды, несколько лет назад, ты узнал о Джоне Чэне. Ты никогда не спрашивал меня о нем, но я знаю, что ты знаешь, и с того времени ненавидишь его. Все это случилось задолго до того, как я встретила тебя, и ты знал, что я была в лагере, но не знал, что у меня был любовник. Помнишь, как перед свадьбой я спросила: „Ты хочешь знать о том, что было, дорогой?“ И ты сказал: „Нет, старушка“.

Ты, бывало, частенько называл меня „старушка“. Теперь ты никак меня не называешь. Только Мэри иногда.

Бедный Роберт! Как я, должно быть, разочаровала тебя!

Бедный Джон! Как ты разочаровал меня, когда-то такой замечательный, а теперь такой совсем мертвый.

Лучше бы я тоже умерла».

И она зарыдала.

1Цао Цао (155–220) — китайский поэт, полководец и государственный деятель последних лет династии Восточная Хань. Популярный персонаж классического романа «Троецарствие». В литературной и фольклорной традиции — коварный и жестокий правитель.

2Саронг — большой кусок ткани, который обычно оборачивают вокруг талии и носят как юбку и мужчины, и женщины в странах Юго-Восточной Азии и на островах Тихого океана.

3Мэри Все Наоборот— героиня английского детского стишка: «Что в саду у нашей Мэри, // Мэри Все Наоборот? // Колокольчики, ракушки // И девчонок хоровод».

Глава40

7:15

— Похоже, дождь и не думает заканчиваться, Алексей, — сказал Данросс, глядя на мокрые скаковые дорожки и хмурое, затянутое тучами небо.

— Согласен, тайбань. Если и завтра будет дождь, даже не весь день, то ход в субботу будет скверный.

— Жак? Ты что думаешь?

— Согласен, — откликнулся де Вилль. — То, что дождь пошел, слава богу, но merde, будет очень жаль, если скачки отменят.

Данросс кивнул.

Они стояли на травяном газоне около круга почета на ипподроме Хэппи-Вэлли, все трое в плащах и шляпах. У Данросса через все лицо тянулась широкая ссадина с синяками, но взгляд был тверд и ясен. Спокойный и уверенный, он наблюдал за нависшими облаками и дождем, который по-прежнему лил, хотя не так сильно, как ночью. Вокруг паддока и на трибунах в такой же задумчивости стояли другие тренеры, владельцы и просто любопытствующие. Среди нескольких лошадей, выведенных на разминку, были Ноубл Стар, Буканир, Баттерскотч Лэсс, с которой работал жокей конюшни, и Пайлот Фиш Горнта. Всех вели осторожно на очень коротких поводьях: и на дорожке, и на подходе к ней былоочень скользко. Лишь Пайлот Фиш пританцовывал: дождь ему нравился.

— Сегодня утром в прогнозе погоды сказали, что штормовой фронт идет огромный. — Вокруг карих глаз Травкина лежали темные круги, он пристально смотрел на Данросса. — Даже если завтра дождь перестанет, ход в субботу все равно будет мягкий.

— А от этого шансы Ноубл Стар выше или ниже, Алексей? — спросил Жак.

— На все воля Божья, Жак. Она никогда не бежала на мокром грунте.

Травкину было трудно сосредоточиться. Вчера вечером раздался телефонный звонок — тот же тип из КГБ. Он грубо прервал расспросы о причинах своего внезапного исчезновения. «Вам не положено спрашивать, князь Курганский. Лишь расскажите все, что знаете о Данроссе. Сейчас же. Все. Его привычки, слухи о нем, все».

Травкину пришлось подчиниться. Он понимал, что повязан по рукам и ногам, что кагэбэшник, должно быть, записывает разговор на пленку, чтобы проверить, насколько его рассказ соответствует истине. Мельчайшее отклонение от правды может стать гибельным для его жены, или сына, невестки, внуков — если они вообще существуют.

«Существуют ли они?» — задавался он мучительным вопросом.

— Что с тобой, Алексей?

— Ничего, тайбань, — ответил Травкин, чувствуя себя так, словно вымарался в грязи. — Размышляю над тем, что вам пришлось испытать вчера вечером. — Новости о пожаре заполнили все диапазоны вещания. И все сообщения затмил душераздирающий рассказ Венеры Пань, свидетельницы произошедшего. — Другим ужасно не повезло, верно?

— Да. — Пока в погибших числилось пятнадцать человек, сгоревших и утонувших, в том числе двое детей. — Не один день пройдет, пока выяснится, сколько погибло на самом деле.

— Ужас, — вздохнул Жак. — Когда я услышал об этом... Если бы Сюзанна была здесь, мы тоже бы попались. Она... Странно, как иногда складывается жизнь.

— Какая-то огненная западня, черт побери! Со мной первый раз такое, — признался Данросс. — Все ужинали там не один десяток раз... Я встречаюсь сегодня утром с губернатором по поводу всех этих плавучих ресторанов.

— Но у вас-то все в порядке, у вас лично? — спросил Травкин.

— О да. Никаких проблем. — Данросс мрачно улыбнулся. — Если мы все не подхватим круп4после купания в этой выгребной яме.

Когда «Плывущий дракон» неожиданно перевернулся, Данросс, Горнт и Питер Марлоу были в воде прямо под ним. Из мегафона на полицейском катере прозвучало отчаянное предупреждение, и все трое рванулись прочь. Данросс плавал хорошо, и они с Горнтом успели покинуть опасную зону, но поднявшейся волной их отбросило назад. Уходя под воду, Данросс увидел, что в воронку затянуло наполовину заполненную людьми шлюпку, что она перевернулась и Марлоу в беде.

Он позволил бурлящему потоку отнести себя, пока шлюпка не легла на борт, и нырнул за Марлоу. Данросс нащупал пальцами его рубашку и уцепился за нее. Какое-то мгновение их обоих кружило, затянуло еще на несколько фатомов5вниз и ударило о палубу. От этого удара Данросс чуть не потерял сознание, но продолжал держать Марлоу и, когда тянуть вниз стало меньше, заработал ногами и всплыл. Их головы показались на поверхности вместе.

Марлоу выдохнул слова благодарности и рванулся к Флер, которая вместе с другими цеплялась за борт опрокинувшейся шлюпки. Вокруг царил хаос, люди хватали воздух ртом, тонули, их спасали матросы и те, кто посильнее. Данросс заметил, как за кем-то нырнула Кейси. Горнта нигде не было. Всплыл Бартлетт, держа Кристиана Токса, и метнулся за спасательным кругом. Убедившись, что Токс надежно держится за круг, он прокричал Данроссу: «Думаю, Горнта затянуло вниз, еще там была какая-то женщина...» — и тут же нырнул снова.

Данросс огляделся. «Плывущий дракон» уже почти лег на борт. Он ощутил подводный взрыв, вода вокруг на какое-то время забурлила. Показалась Кейси, чтобы набрать в легкие воздуха, и снова ушла под воду. Данросс тоже нырнул. Почти ничего было не разобрать, но он прошел на ощупь всю верхнюю палубу опрокинувшейся шлюпки, которая теперь стояла в воде почти вертикально. Поискал вокруг, оставаясь под водой, сколько мог, потом осторожно всплыл, потому что вокруг по-прежнему барахталось множество людей. Токса тошнило морской водой, он давился, но не выпускал спасательный круг. Данросс подплыл к нему и стал буксировать к какому-то матросу, зная, что Токс не умеет плавать.

— Держись, Кристиан... Уже все нормально.

Токс отчаянно пытался что-то сказать между позывами рвоты.

— Моя... моя жена... она внизу... внизу там... внизу...

К ним подплыл матрос.

— Я держу его, сэр. Вы в порядке?

— Да... да... Он говорит, его жену засосало.

— Господи! Я никого не видел... Сейчас позову на помощь! — Матрос повернулся в сторону полицейского катера и стал кричать.

Несколько его товарищей тут же бросились в воду и начали поиск. Данросс поискал Горнта, но не увидел. Подплыла задыхающаяся Кейси и уцепилась за борт шлюпки, чтобы перевести дух.

— Как вы, ничего?

— Да... да... Слава богу, с вами все хорошо... — говорила она, задыхаясь. Грудь ее тяжело вздымалась. — Там внизу какая-то женщина, думаю, китаянка. Я видела, как ее засосало.

— Горнта не видели?

— Нет... Может, он... — Она показала в сторону катера.

Там люди забирались по трапу, другие сбились в кучу на палубе. На мгновение из воды показался Бартлетт и погрузился снова. Кейси сделала еще один глубокий вдох и скользнула в воду. Данросс нырнул вслед за ней, держась чуть правее.

Втроем они продолжали поиски до тех пор, пока все остальные не оказались в безопасности на катере или сампанах. Женщину так и не нашли.

Когда Данросс добрался домой, Пенелопа крепко спала, но тут же проснулась.

— Иэн?

— Да. Спи, спи, дорогая.

— Все прошло хорошо? — сонно спросила она.

— Да. Спи, спи.

А час назад сегодня ему удалось уйти из Большого Дома, не разбудив ее.

— Ты слышал, что Горнт выплыл, Алексей? — спросил он.

— Да-да, слышал, тайбань. На все воля Божья.

— То есть?

— После вчерашнего, на фондовой бирже, было бы очень кстати, если бы он не выплыл.

Ухмыльнувшись, Данросс потянулся, чтобы ослабить боль в спине.

— Ага, но тогда бы я очень расстроился, на самом деле расстроился, потому что это лишило бы меня удовольствия уничтожить «Ротвелл-Горнт» самому, а?

— Поразительно, что не погибло больше народу, — заметил де Вилль, помолчав.

Они понаблюдали за прошедшим мимо рысью Пайлот Фишем: жеребец смотрелся весьма неплохо. Де Вилль окинул взглядом ипподром.

— Правда, что Бартлетт спас жизнь жене Питера Марлоу? — спросил Травкин.

— Да. Он прыгнул вместе с ней. И Линк, и Кейси поработали здорово. Просто великолепно.

— Прошу прощения, тайбань. Там Джейсон Пламм, — Жак кивнул в сторону трибун. — Мы с ним играем в бридж сегодня вечером.

— До встречи на «молитве», Жак, — улыбнулся ему Данросс, и де Вилль отошел. Он вздохнул, переживая за друга. — Я поехал в офис, Алексей. Позвони мне в шесть.

— Тайбань...

— Что?

Травкин колебался. А потом взял и рубанул:

— Хочу лишь, чтобы вы знали: я... я преклоняюсь перед вами.

Данросса смутило это неожиданное изъявление чувств и исходившая от Травкина неприкрытая, необъяснимая грусть.

— Спасибо, — тепло произнес он, похлопав тренера по спине. Так по-дружески он еще никогда к нему не прикасался. — Ты и сам человек неплохой.

Травкин провожал его глазами, грудь распирало от боли, и к капелькам дождя добавились слезы стыда. Он вытер лицо тыльной стороной руки и снова стал наблюдать за Ноубл Стар, пытаясь сосредоточиться.

Заметив кого-то боковым зрением, он повернулся в ту сторону и вздрогнул. В углу трибун он увидел того самого человека из КГБ, к которому как раз подходил другой. Этот другой, уже в летах, был хорошо известный в Гонконге игрок на скачках. Травкин стал вспоминать, как его зовут. «Клинкер. Точно. Клинкер!»

Какое-то мгновение тренер безучастно смотрел на них. На трибуне сразу за кагэбэшником сидел Джейсон Пламм. Травкин видел, как Пламм встал, чтобы помахать в ответ Жаку де Виллю, и спустился по ступенькам навстречу ему. Как раз в этот момент кагэбэшник взглянул в сторону Травкина, и тот из осторожности отвернулся, решив впредь действовать осмотрительнее. Кагэбэшник поднес к глазам бинокль, и Травкин не знал, заметили его или нет. При мысли, что мощный бинокль наведен на него, по коже поползли мурашки. «А что, если этот мерзавец умеет читать по губам? — в ужасе думал Травкин. — Господи Иисусе и Матерь Божья, слава Богу, я не выложил тайбаню всей правды».

На сердце было тошно, он чувствовал себя разбитым. На востоке сверкнула молния. От дождя на бетоне и открытых нижних трибунах уже образовались лужи. Травкин старался успокоить себя и беспомощно озирался, не зная, что делать: так хотелось выяснить, кто же все-таки этот человек из КГБ. Рассеянно глядя на Пайлот Фиша, он обратил внимание, что жеребец заканчивает проездку в отличной форме. За ним Ричард Кван о чем-то оживленно говорил с группой китайцев, незнакомых Травкину. У перил, опираясь на них, стояли Линбар Струан с Эндрю Гэвалланом, американец Роузмонт и еще кто-то из консульства, кого тренер знал только в лицо. Не обращая внимания на дождь, все наблюдали за лошадьми. Около раздевалок под навесом Дональд Мак-Брайд о чем-то беседовал с другими распорядителями, среди которых были сэр Шитэ Чжун, Пагмайр и Роджер Кросс. Травкин увидел, как Мак-Брайд бросил взгляд на Данросса и, помахав ему рукой, пригласил присоединиться к ним. Неподалеку от распорядителей Роджера Кросса поджидал Брайан Квок. Травкин знал обоих, но не подозревал, что они из Эс-ай.

Ноги сами понесли тренера к ним. Во рту появился противный привкус желчи. Но Травкин подавил желание броситься к ним и рассказать все как есть. Вместо этого он подозвал своего главногомафу.

— Давай всю нашу конюшню домой. Всех. Проследи, чтобы обсохли до кормежки.

— Есть, сэр.

Расстроенный Травкин поплелся в раздевалку. Уголком глаза он заметил направленный на него бинокль кагэбэшника. Струйки дождя затекали под воротник и смешивались с выступившим от страха потом.

— Ах, Иэн, мы тут вот думаем, если завтра будет дождь, лучше отменить соревнования. Скажем, завтра в шесть вечера, — сказал Мак-Брайд. — Ты не возражаешь?

— Вообще-то нет. Предлагаю вынести окончательное решение в субботу в десять утра.

— А это не слишком поздно, старина? — спросил Пагмайр.

— Нет, если распорядители предупредят радио и телевидение. Это еще больше подогреет интерес. Особенно если вы сообщите об этом сегодня.

— Неплохо придумано, — оценил Кросс.

— Тогда с этим решено, — подытожил Данросс. — Есть еще вопросы?

— Как ты считаешь... ведь речь идет о чести ипподрома, — проговорил Мак-Брайд. — Мы не хотим терять репутацию.

— Абсолютно согласен, Дональд. Окончательное решение вынесем в субботу в десять. Все «за»? — Никто не возражал. — Прекрасно! Больше ничего? Прошу прощения, но у меня через полчаса встреча.

— О, тайбань, я так сожалею о вчерашнем... Это ужасно, — обратился к нему Шитэ: ему было явно не по себе.

— Да, Шити, на совете у губернатора в полдень нам нужно предложить ввести новые, очень строгие правила пожарной безопасности для Абердина.

— Согласен, — поддержал Кросс. — Просто чудо, что не погибло больше людей.

— Ты хочешь сказать, старина, что рестораны будут закрыты? — разволновался Пагмайр. Его компания вложила средства в два таких заведения. — Это нанесет огромный урон туризму. Дополнительные выходы там не устроить... Нужно все делать заново!

Данросс снова глянул на Шитэ:

— Почему бы губернатору не распорядиться, чтобы все кухни немедленно перевели на баржи, которые можно пришвартовать к ресторану? Может, предложишь ему? Пусть даст указание поставить рядом пожарные машины, пока будут производить изменения. Расходы незначительные, управлять нетрудно, а с угрозой пожара будет покончено раз и навсегда.

Все уставились на него. Шитэ расплылся в улыбке:

— Иэн, ты гений!

— Нет. Я лишь жалею, что мы не подумали об этом раньше. Мне это никогда и в голову не приходило. Так ужасно получилось с Зепом... и с женой Кристиана, верно? Ее тело еще не нашли?

— Думаю, что нет.

— Одному Богу известно, сколько еще там погибло. Членам парламента удалось выбраться, Паг?

— Да, старина. Всем, кроме сэра Чарльза Пенниворта. Бедняга, падая, расшиб голову о сампан.

Данросс расстроился.

— Мне он так понравился! Вот не повезло, черт возьми!

— Одно время рядом со мной было еще двое. Этот радикал, ублюдок чертов, как бишь его? Грей, ах да, Грей, точно. И другой, еще один болван-социалист, Бродхерст. Оба вели себя довольно прилично, как мне кажется.

— Я слышал, Паг, твой Суперфудз тоже выбрался. Он на берегу не первым оказался, этот «Называйте меня Чак»?

— Честно говоря, не знаю, — смущенно пожал плечами Пагмайр. — Потом просиял: — Я... э-э... я слышал, Кейси и Бартлетт проявили себя очень хорошо, а? Может, им медаль нужно дать?

— Хочешь выступить с таким предложением? — Данросс торопился уйти. — Если больше ничего нет...

— На твоем месте, Иэн, я бы сделал укол. В этой бухте заразы... Могут обнаружиться бактерии, которых еще не открыли.

Все засмеялись вместе с ним.

— Вообще-то, я сделал даже лучше. Едва мы выбрались из воды, я схватил в охапку Линка Бартлетта и Кейси, и мы понеслись к доктору Тули. — Данросс еле заметно улыбнулся. — Когда мы сказали, что купались в Абердинской бухте, его чуть удар не хватил. Он сказал: «Выпейте это!» Мы, болваны чертовы, выпили и не успели понять, что произошло, как нас стало просто выворачивать наружу. Если бы у меня оставались силы, я бы ему вмазал, но мы все уже стояли на четвереньках и пытались добраться до туалета, не зная, с какого конца начать. Потом Кейси принялась хохотать в перерывах между позывами рвоты, и мы все катались от смеха на этом чертовом полу! — Сделав вид, что опечален, он добавил: — Затем, не успели мы понять, в чем дело, старина Костоправ принялся уже горстями запихивать нам в горло таблетки, а Бартлетт умолял: «Ради Христа, док, вы еще свечу вставьте, и тогда у вас в ней точно дырка будет!»

Все снова рассмеялись.

— А это правда насчет Кейси? Что она разделась и прыгнула, как олимпийская чемпионка? — поинтересовался Пагмайр.

— Больше того! Абсолютно голая, старина, — непринужденно преувеличил Данросс. — Просто Венера Милосская! Такого, наверное, я не видел никогда.

У всех от изумления глаза на лоб полезли.

— Да-да.

— Боже, но плавать в Абердинской бухте! В этой выгребной яме! — У Мак-Брайда высоко взлетели брови. — Если вы все выживете, это будет просто чудо!

— Как считает доктор Тули, нам как минимум обеспечен гастроэнтерит, дизентерия или чума. — Данросс закатил глаза. — Что ж, ничто не вечно под луной. Еще вопросы?

— Тайбань, — обратился к нему Шитэ, — я... надеюсь, ты не против, но я... я хотел бы основать фонд поддержки семей погибших.

— Прекрасная идея! Скаковой клуб тоже должен внести свою лепту. Дональд, не мог бы ты обговорить это сегодня с остальными распорядителями и получить их одобрение? Как насчет ста тысяч?

— Не многовато ли будет? — усомнился Пагмайр.

Подбородок Данросса упрямо выдвинулся вперед.

— Нет. Пусть будет сто пятьдесят тысяч. Такую же сумму внесет Благородный Дом.

Пагмайр вспыхнул. Никто не произнес ни слова.

— Объявляется перерыв? Прекрасно. До свидания. — Данросс вежливо приподнял шляпу и пошел прочь.

— Прошу прощения, я на минуту. — Кросс дал знак Брайану Квоку следовать за ним. — Иэн!

— Да, Роджер?

Подойдя к Данроссу, Кросс негромко произнес:

— Иэн, мы получили подтверждение: Синдерс прилетает завтра рейсом «Бритиш оверсиз». Если ты не против, мы поедем прямо из аэропорта в банк.

— Губернатор тоже будет?

— Я попрошу его об этом. Мы должны быть там около шести.

— Если самолет не опоздает, — улыбнулся Данросс.

— Ты уже получил официальное сообщение, что с «Восточного облака» снят арест?

— Да, спасибо. Вчера был телекс из Дели. Я распорядился, чтобы судно немедленно возвращалось сюда, и с приливом оно уже вышло в море. Брайан, помнишь, ты хотел поспорить — насчет Кейси? Насчет ее титек: пятьдесят долларов против медяка, что в Гонконге лучше нет?

Брайан Квок покраснел под мрачным взглядом Кросса.

— Э-э... да, а что?

— Не знаю, как насчет того, что лучше, чем у нее, нет, но тебе, как и Парису, пришлось бы немало поломать голову, если бы их выставили на конкурс!

— Значит, это правда, что она была в чем мать родила?

— Она была как спешащая на выручку леди Годива6. — Данросс мило кивнул обоим и со словами «до завтра» пошел дальше.

Они смотрели ему вслед. У выхода ждал агент Эс-ай, чтобы следовать за ним.

— Что-то он задумал, — произнес Кросс.

— Согласен, сэр.

Кросс оторвал взгляд от Данросса и посмотрел на Брайана Квока.

— У вас есть обыкновение спорить насчет женских молочных желез?

— Нет, сэр, виноват, сэр.

— Хорошо. К счастью, женщины не единственный источник красоты, верно?

— Да, сэр.

— Еще есть охотничьи собаки, живопись, музыка, даже охота. А?

— Да, сэр.

— Пожалуйста, подождите здесь. — И Кросс снова отошел к распорядителям.

Брайан Квок вздохнул. Ему все надоело, и он устал. Команда ныряльщиков встретила его в Абердине, и хотя он почти тут же выяснил, что Данросс жив и уже уехал домой, пришлось проторчать у бухты почти всю ночь, чтобы помочь организовать поиск тел. Занятие это было отвратительное. Потом, когда он собрался было ехать домой, позвонил Кросс и предложил прибыть на рассвете в Хэппи-Вэлли, поэтому ложиться спать уже не имело смысла. Вместо этого он поехал в ресторан «Пара» и, хмурый, сидел там в обществе членов триад и Одноногого Ко.

Теперь он смотрел вслед Данроссу. «Что у него на уме?» Он задавался этим вопросом и мучился острым чувством зависти. «Чего бы я не сделал с его властью и его деньгами!»

Он увидел, что Данросс свернул к ближайшей трибуне, а потом заметил Адрион, сидевшую рядом с Мартином Хэпли. Оба смотрели на лошадей и не обращали внимания на Данросса. «Цзю ни ло мо, — удивился Квок, — вот уж не ожидал увидеть их вместе. Господи, какая красотка! Слава богу, я не ее отец. Я бы с ума сошел».

Кросс и все остальные тоже с удивлением поглядывали на Адрион и Мартина Хэпли.

— Какого дьявола нужно этому ублюдку от дочки тайбаня? — недовольным голосом проговорил Пагмайр.

— Ничего хорошего, это точно, — откликнулся кто-то.

— От этого болвана чертова одни неприятности! — пробормотал Пагмайр, и остальные согласно закивали. — Не могу понять, почему Токс не уволит его!

— Токс — социалист, черт возьми, вот почему! Его тоже следовало бы прокатить.

— Ох, да будет тебе, Паг! Токс — парень нормальный, как и некоторые социалисты, — заметил Шитэ. — Но Хэпли ему точно надо уволить. Всем нам от этого станет только легче!

Каждому из присутствующих порядком досталось от Хэпли. Несколько недель назад он разразился серией язвительных статей о кое-каких коммерческих сделках внутри огромного конгломерата компаний Шитэ, дав понять, что тот с помощью разного рода сомнительных пожертвований умасливал высокопоставленных чиновников из правительства Гонконга.

— Согласен, — подхватил Пагмайр, тоже ненавидевший Хэпли.

Хэпли обнародовал тайные подробности грядущего слияния компании Пагмайра с «Суперфудз». Поработал он над этим материалом, как всегда, основательно, поэтому ни у кого не осталось и капли сомнения: Пагмайр получит от сделки гораздо больше, чем акционеры «Дженерал сторз», с которыми никто и не думал советоваться относительно условий слияния.

— Ублюдок чертов! Хотел бы я знать, откуда у него вся эта информация.

— Любопытно, почему Хэпли с ней? — Кросс наблюдал за губами парочки, ожидая, когда кто-нибудь из них заговорит. — Единственная крупная компания, под которую он еще не копал, это «Струанз».

— Ты считаешь, что настала очередь «Струанз» и Хэпли «раскручивает» Адрион? — спросил кто-то. — Это будет что-то!

Они с волнением следили, как Данросс зашел на трибуны. Двое молодых людей так и не замечали его.

— Может, он отделает Хэпли, как того, другого ублюдка, — обрадовался Пагмайр.

— А? Кого это? — спросил Шитэ. — Кто это был?

— О, я думал, вы знаете. Года два назад один из менеджеров низшего звена в «Вик», только что приехавший из Англии, начал ухлестывать за Адрион. Ей было шестнадцать, а может, семнадцать, а ему двадцать два. Здоровенный такой лоб, выше Иэна, а звали его Байрон. Он возомнил себя неистовым лордом Байроном и развернул целую кампанию. Сбил бедную девчонку с толку. Иэн сделал ему последнее предупреждение. Этот подонок продолжал звонить. Тогда Иэн пригласил его в свой спортзал в Шек-О, надел перчатки — он знал, что этот тип мнит себя боксером, — и отмолотил его. — Остальные рассмеялись. — Через неделю банк отослал молодчика назад.

— Ты что, сам видел? — спросил Шитэ.

— Конечно нет. Они, слава богу, были одни, но этот болван проклятый потом выглядел действительно не лучшим образом. Я бы не хотел очутиться один на один с тайбанем — особенно когда он не в духе.

Шитэ снова посмотрел на Данросса.

— Может, он задаст и этому мелкому подлецу, — мечтательно произнес он.

Они стали наблюдать. С надеждой. Кросс отошел с Брайаном Квоком поближе к трибунам.

Данросс уже неспешно и легко взбегал по ступенькам и остановился перед молодыми людьми.

— Привет, дорогая, раненько ты встала.

— О, привет, пап, — испуганно проговорила Адрион. — Я не ви... Что у тебя с лицом?

— Въехал сзади в автобус. Доброе утро, Хэпли.

— Доброе утро, сэр. — Хэпли вскочил было и снова сел.

— В автобус? — повторила она, а потом вдруг обрадовалась: — Ты разбил «ягуар»? О, тебе выписали штраф? — Ей в этом году штраф выписывали уже трижды.

— Нет. Ты так рано встала, да? — повторил он, садясь рядом с ней.

— Вообще-то, мы припозднились. Не спали всю ночь.

— Вот как? — Он хотел тут же задать ей полсотни вопросов, но вместо этого лишь произнес: — Ты, должно быть, устала.

— Нет. Я совсем не устала.

— А что за повод? Что-нибудь празднуете?

— Нет. Вообще-то, все дело в бедняге Мартине. — Она ласково положила руку на плечо молодого человека.

Данроссу пришлось сделать над собой усилие, чтобы улыбаться так же ласково. Он переключил внимание на молодого канадца.

— Так в чем проблема?

Хэпли помолчал, а потом рассказал, что произошло в газете, когда позвонила госпожа издательша и Кристиан Токс, главный редактор, отменил серию его статей о слухах.

— Этот ублюдок продал нас. Он позволил издателю осуществлять цензуру наших материалов. Я знаю, что прав. Знаю!

— Откуда вы это знаете? — спросил Данросс, а про себя подумал: «Какой же ты бесчувственный мелкий ублюдок!»

— Извините, но я не могу раскрывать свои источники.

— Он действительно не может, папа. Это нарушение свободы слова, — встала на защиту приятеля Адрион.

Руки Хэпли были сжаты в кулаки, потом он рассеянно положил одну на колено Адрион. Она прикрыла его руку ладонью.

— «Хо-Пак» копают могилу за здорово живешь.

— Почему?

— Не знаю. Но Гор... За рейдом стоят тайбани, и это никак не вяжется.

— За рейдом стоит Горнт? — Для Данросса это было что-то новое, он нахмурился.

— Я не сказал «Горнт», сэр. Нет, я этого не говорил.

— Он не говорил, папа, — вмешалась Адрион. — Что Мартину делать? Уходить или просто поступиться своей гордостью и...

— Я просто не могу, Адрион, — перебил ее Мартин Хэпли.

— Пусть отец скажет, он знает.

Ее прелестные глаза обратились на Данросса, и эта детская вера взволновала его, как никогда раньше.

— Значит, первое: вы немедленно возвращаетесь. Кристиану нужна всяческая помощь. Второе...

— Помощь?

— Вы разве не слышали про его жену?

— А что с ней?

— Вы что, не знаете, что она погибла?

Оба непонимающе уставились на него.

Он кратко рассказал им про Абердин. Оба были потрясены.

— Господи, мы... мы не слушали радио, ничего... Лишь танцевали и разговаривали... — запинаясь, проговорил Хэпли. Он вскочил, собравшись уйти, но остановился. — Я... лучше я сейчас же пойду. Господи!

Адрион тоже вскочила:

— Я тебя подброшу.

— Хэпли, попросите, пожалуйста, Кристиана дать жирным шрифтом, что те, кто оказался в воде или просто окунулся, должны немедленно показаться врачу — это очень важно.

— Понял!

Адрион забеспокоилась:

— Пап, а ты был у доктора Ту...

— О да, — сказал Данросс. — Меня всего вычистили и вывернули. Давайте езжайте!

— А что было второе, тайбань? — спросил Хэпли.

— Второе, вам не следует забывать, что газета принадлежит тому, на чьи деньги она издается, а стало быть, он волен делать, что ему угодно. Но издателей иногда удается убедить. Например, небезынтересно, кто предложил владельцу или владелице позвонить Кристиану и почему он или она согласились это сделать... Если вы уверены, что пишете правду.

Хэпли вдруг просиял.

— Пошли, милая, — выпалил он, прокричал «спасибо», и они убежали, держась за руки.

Данросс еще какое-то время сидел на трибуне. Потом глубоко вздохнул, встал и пошел прочь.

Под навесом у раздевалок жокеев стоял Роджер Кросс вместе с Брайаном Квоком и читал разговор тайбаня по губам. Потом проводил Данросса взглядом, убедившись, что за ним следует агент Эс-ай.

— Не стоит больше терять здесь время, Брайан. Пойдемте. — Он направился к выходу в дальний конец ипподрома. — Интересно, удалось ли Роберту что-нибудь выяснить в Шатине?

— Этих проклятых Вервольфов ждет сегодня настоящий праздник, — проворчал Брайан Квок. — Весь Гонконг будет напуган до смерти. Могу поспорить, мы... — Он вдруг осекся. — Сэр! Взгляните! — Он кивнул в сторону трибун, заметив среди разбросанных тут и там групп людей, наблюдавших под дождем за разминкой, Суслева и Клинкера. — Вот уж никогда бы не подумал, что он так рано встает!

Кросс прищурился:

— Да. Это интересно. Да. — Он подумал, а потом, внимательно следя за губами русского и его приятеля-кокни, изменил направление. — Раз уж этот тип почтил нас своим посещением, мы тоже могли бы побеседовать с ним. Ага... нас заметили. Клинкер, тот уж действительно нас не жалует. — И он неторопливо направился к трибунам.

Здоровяк-русский изобразил на лице улыбку, вытащил плоскую флягу и сделал из нее глоток. Потом предложил Клинкеру.

— Нет, спасибо, кореш. Я только что пивом пробавлялся. — Холодные глаза Клинкера встречали приближающихся полицейских. — Ну и вонища здесь стоит, верно? — нарочито громко произнес он.

— Доброе утро, Клинкер, — сдержанно поздоровался Кросс. Потом улыбнулся Суслеву. — Доброе утро, капитан. Скверный денек, а?

— Мы еще живы-здоровы, товарищ, живем, так что разве может день быть скверным, а? — Суслев был весь добродушие, он по-прежнему изображал рубаху-парня. — В субботу будут скачки, суперинтендент?

— Возможно. Окончательное решение будет принято в субботу утром. Вы долго еще простоите в порту?

— Недолго, суперинтендент. Ремонт руля идет медленно.

— Надеюсь, не слишком медленно. Мы все начинаем сильно нервничать, если важных гостей нашей гавани обслуживают спустя рукава. Я поговорю с капитаном порта, — решительно заявил Кросс.

— Благодарю вас, это... это весьма любезно с вашей стороны. Ваш департамент и так проявил большую заботу... — Подумав, Суслев повернулся к Клинкеру. — Дружище, можно тебя попросить?

— С удовольствием, — буркнул Клинкер. — Эти легавые мне на нервы действуют. — Брайан Квок посмотрел на него. Клинкер ответил вызывающим взглядом. — Я буду в машине. — И он поплелся прочь.

Голос Суслева стал жестче:

— Ваш департамент проявил большую заботу, прислав тело нашего несчастного товарища Воранского. Вы нашли тех, кто убил его?

— К сожалению, нет. Это могли быть наемные убийцы — из любой части света. Конечно, не проскользни он тайно на берег, до сих пор был бы полезен как оперативник вам в... где бы он ни служил.

— Он был простой моряк и хороший человек. Я считал, что в Гонконге безопасно.

— Вы передали фотографии убийц и информацию об их телефонном звонке своему начальству в КГБ?

— Я не из КГБ, плевать мне на КГБ! Да, информация передана... моему начальству, — раздраженно буркнул Суслев. — Ради бога, суперинтендент, вы же знаете, как это делается. Но Воранский был прекрасный человек, и его убийцы должны быть пойманы.

— Мы найдем их, и довольно скоро, — непринужденно проговорил Кросс. — А вы знали, что в действительности Воранский — майор Юрий Бакян из шестого отдела Первого управления КГБ?

По лицу Суслева было видно, что он потрясен.

— Он был... для меня он был просто приятель. Ходил с нами в рейс время от времени.

— Кто этим занимается, капитан? — спросил Кросс.

Суслев взглянул на Брайана Квока, который смотрел на него в упор с нескрываемым отвращением.

— Почему такая злость? Что я вам сделал?

— А почему Российская империя так жадна, особенно до китайской земли?

— Политика! — недовольно произнес Суслев, а потом добавил, обращаясь к Кроссу: — Я в политику не вмешиваюсь.

— Вы, ублюдки, постоянно вмешиваетесь! Какое у вас звание в КГБ?

— Нет у меня никакого звания.

— Жаль, что вы отказываетесь сотрудничать. Это было бы очень кстати, — заметил Кросс. — Кто составляет ваши экипажи, капитан Суслев?

Тот глянул на него:

— Может, поговорим наедине, а?

— Конечно, — согласился Кросс. — Подождите здесь, Брайан.

Суслев повернулся к Брайану Квоку спиной, спустился к выходу с трибун и выбрался на газон. Кросс последовал за ним.

— Как думаешь, какие шансы у Ноубл Стар? — весело спросил Суслев.

— Хорошие. Но она никогда не бежала по мокрому грунту.

— А у Пайлот Фиша?

— Посмотри на него — сам видишь. Ему нравится сырость. Фаворитом будет он. Планируешь быть здесь в субботу?

Суслев облокотился на ограждение. И улыбнулся:

— Почему бы и нет?

— Действительно, почему бы и нет? — негромко рассмеялся Кросс. Он был уверен, что сейчас они совсем одни. — Ты хороший актер, Грегор, очень хороший.

— Ты тоже, приятель.

— Ты здорово рискуешь, так ведь? — Теперь Кросс еле шевелил губами.

— Да, но ведь вся жизнь — риск. Я получил команду от Центра взять все на себя, пока не прибудет замена Воранскому. В этом рейсе нужно осуществить слишком много важных контактов и принять решений. И не самое последнее из них — по «Севрину». В любом случае, как ты знаешь, так хотел «Артур».

— Иногда я задумываюсь, насколько продуманны его решения.

— Он мудр. — Суслев улыбнулся, и морщинки вокруг глаз собрались сеточкой. — О да. Очень мудр. Рад увидеться с тобой. Центр очень и очень доволен твоей работой за год. Мне нужно много о чем тебе рассказать.

— Кто тот ублюдок, что рассказал АМГ о «Севрине»?

— Не знаю. Какой-то перебежчик. Как только мы узнаем, кто он, ему конец.

— Кто-то выдал группу моих людей в КНР. Должно быть, произошла утечка из той папки АМГ. Ты читал мою копию. Кто еще читал ее у вас на судне? Кто-то внедрился здесь в вашу сеть!

Суслев побледнел.

— Я немедленно начну проверку. Может, утечка произошла в Лондоне или Вашингтоне.

— Сомневаюсь. Прошло слишком мало времени. Думаю, это исходит отсюда. А тут еще Воранский. К вам кто-то внедрился.

— Если КНР... да, это мы сделаем. Но кто? Могу поклясться жизнью, на судне шпиона нет.

Кросс был так же мрачен.

— Всегда найдется человек, которого можно завербовать.

— У тебя есть план отхода?

— Даже несколько.

— У меня приказ оказывать тебе всевозможную помощь. Хочешь койку на «Иванове»?

Кросс задумался.

— Подожду, пока не прочитаю папки АМГ. Было бы жаль после такого долгого времени...

— Согласен.

— Тебе легко соглашаться. Если тебя схватят, то лишь депортируют и вежливо попросят: «Пожалуйста, больше не возвращайтесь». А меня? Не хотелось бы попасться живым.

— Конечно. — Суслев закурил. — Тебя не поймают, Роджер. Ты человек слишком ловкий. У тебя есть что-нибудь для меня?

— Посмотри вон туда. Высокий мужчина у ограждения.

Суслев как бы случайно поднес к глазам бинокль. На какое-то время он сосредоточился на указанном человеке, а потом стал смотреть в сторону.

— Это Стэнли Роузмонт из ЦРУ. Ты знаешь, что они следят за тобой?

— О да. При желании я всегда могу оторваться.

— Рядом с ним Эд Лэнган из ФБР. А тот, что с бородкой, — Мисхауэр из американской флотской разведки.

— Мисхауэр? Знакомое имя. У тебя есть дела на них?

— Еще нет, но у них в консульстве есть один извращенец, который мило проводит время с сыном известного здесь китайского адвоката. К тому времени, когда ты отправишься в следующий рейс, он будет счастлив выполнить любое твое желание.

Суслев мрачно улыбнулся:

— Хорошо. — Он снова, как бы между прочим, глянул на Роузмонта и остальных, закрепляя в памяти их лица. — А какая у него должность?

— Заместитель директора здешней группы. В ЦРУ пятнадцать лет. УСС7 и так далее. У них здесь больше дюжины компаний для прикрытия и конспиративные квартиры по всему Гонконгу. Я послал список на микрофотопленке в 32.

— Хорошо. Центр хочет, чтобы за всеми действиями ЦРУ велось усиленное наблюдение.

— Нет проблем. Они беспечны, финансирование у них огромное и продолжает расти.

— Вьетнам?

— Конечно Вьетнам.

Суслев фыркнул:

— Эти простофили не понимают, во что их втянули. Они по-прежнему считают, что смогут вести войну в джунглях, применяя тактику войны в Корее или Второй мировой.

— Глупцы, но далеко не все. Роузмонт работает неплохо, весьма неплохо. Кстати, им известно о военно-воздушной базе в Имане.

Суслев негромко выругался и оперся на руку, небрежно поднеся ее ко рту, чтобы нельзя было читать у него по губам.

— ...об Имане и почти все про Петропавловск, про новую базу подводных лодок в Корсакове на Сахалине...

Суслев снова выругался.

— Как им это удается?

— Предатели. — Кросс улыбнулся тонкой улыбочкой.

— Почему ты стал двойным агентом, Роджер?

— А почему ты спрашиваешь меня об этом каждый раз, как мы встречаемся?

Суслев вздохнул. У него был конкретный приказ не проверять Кросса и оказывать ему всю возможную помощь. Даже ему, куратору разведывательной деятельности КГБ на всем Дальнем Востоке, лишь в прошлом году открыли, кто такой Кросс. В КГБ сведениям о Кроссе был присвоен самый высокий уровень секретности, ему придавали такое же значение, как Филби. Но даже Филби не знал, что последние семь лет Кросс работает на КГБ.

— Я спрашиваю, потому что мне любопытно, — пояснил он.

— А разве у тебя нет приказа не любопытствовать, товарищ?

Суслев засмеялся:

— Все время от времени нарушают приказы, верно? Центру настолько понравилось твое последнее донесение, что меня просили передать: пятнадцатого числа следующего месяца на твой счет в швейцарском банке будет переведено пятьдесят тысяч долларов в качестве дополнительной премии.

— Прекрасно. Спасибо. Но это не премия, это оплата полученной ценной информации.

— Что известно Эс-ай о находящейся здесь с визитом парламентской делегации?

Кросс изложил то, что рассказывал губернатору.

— А почему ты спрашиваешь?

— Обычная проверка. Трое из них в потенциале будут иметь большое влияние: Гутри, Бродхерст и Грей. — Суслев предложил сигарету. — Мы пытаемся залучить Грея и Бродхерста в наш Всемирный совет мира8. Их антикитайские настроения нам на руку. Роджер, установи, пожалуйста, наблюдение за Гутри. Может, у него есть какие-нибудь скверные привычки. Если его скомпрометировать, скажем щелкнуть с девочкой из Ваньчая, это могло бы пригодиться впоследствии, а?

Кросс кивнул:

— Я посмотрю, что можно сделать.

— Вы найдете мерзавца, который убил Воранского?

— Рано или поздно найдем. — Кросс не сводил с него глаз. — Он, вероятно, какое-то время уже был на заметке. И это плохой знак для всех нас.

— Люди гоминьдана? Или бандиты Мао?

— Не знаю. — Кросс язвительно усмехнулся. — Все китайцы не очень жалуют Россию.

— Их вожди предали дело коммунизма. Нам нужно уничтожить их, прежде чем они слишком окрепнут.

— Это политика такая?

— Со времен Чингисхана, — усмехнулся Суслев. — Но теперь... теперь нам придется быть чуть терпеливее. Тебе-то не нужно. — Он быстро махнул большим пальцем в сторону Брайана Квока. — Может, дискредитировать этого ублюдка? Мне он совсем не по душе.

— Молодой Брайан — хороший работник. Мне нужны хорошие люди. Передай в Центр, что завтра из Лондона прибывает Синдерс из Эм-ай-6, которому будут вручены бумаги АМГ. И Эм-ай-6, и ЦРУ подозревают, что АМГ убит. Так оно и есть?

— Не знаю. Его давно надо было убрать, еще много лет назад. Как ты получишь копию?

— Понятия не имею. Я абсолютно уверен, что Синдерс разрешит мне прочитать бумаги до своего отъезда.

— А если не разрешит?

Кросс пожал плечами:

— Нам нужно взглянуть на них, так или иначе.

— Данросс?

— Только в крайнем случае. Он слишком ценен на своем месте, и я предпочел бы, чтобы он оставался у меня на виду. Как насчет Травкина?

— Твоя информация оказалась бесценной. Все проверено. — Суслев рассказал ему главное о встрече с Травкиным и добавил: — Теперь он наш верный пес навсегда. Сделает все, что мы захотим. Все. Думаю, и Данросса убьет, если понадобится.

— Хорошо. Сколько из того, что ты ему рассказал, правда?

— Немного, — улыбнулся Суслев.

— Его жена жива?

— О да, товарищ, она жива.

— Но она не на собственной даче?

— Сейчас да.

— А раньше?

Суслев пожал плечами:

— Я сказал, что мне велено.

Кросс закурил.

— Что тебе известно про Иран?

Суслев снова бросил на него острый взгляд:

— Очень много. Это одна из восьми оставшихся у нас великих целей, и там сейчас проводится крупная операция.

— На советско-иранской границе высадилась Девяносто вторая аэромобильная дивизия США!

Суслев уставился на него, разинув рот:

— Что?!

Кросс передал ему рассказ Роузмонта об операции «Учебный заход». Когда он упомянул, что американские подразделения оснащены ядерным оружием, Суслев сделался белым как мел.

— Матерь Божья! Эти проклятые Богом американцы в один прекрасный день совершат ошибку, и нам тогда уже не выпутаться! Надо же быть такими ослами, чтобы разворачивать подобное оружие.

— Вы можете выступить против них?

— Конечно нет, пока, — раздраженно ответил Суслев. — Суть нашей стратегии в том, чтобы не вступать в непосредственный конфликт с Америкой, пока она не будет полностью изолирована и пока не исчезнут все сомнения в окончательной победе. Сейчас прямой конфликт был бы самоубийством. Мне нужно срочно связаться с Центром.

— Доведи до их сведения, что американцы считают это лишь учебным заходом. Убеди Центр, что нужно убрать ваши войска и спустить все на тормозах. Сделать это нужно сразу, или могут быть неприятности. Не устраивайте американским войскам провокаций. Через несколько дней американцы уйдут оттуда. Не допускайте утечки информации о вторжении вашим внутренним шпионам в Вашингтоне. Пусть она сначала поступит от ваших людей в ЦРУ.

— Девяносто вторая действительно там? Это кажется невероятным.

— Вы лучше бы оснащали свои войска для переброски по воздуху, чтобы они стали более мобильными, чтобы возросла их огневая мощь.

Суслев крякнул.

— На решение этой проблемы направлена энергия и возможности трехсот миллионов русских людей, товарищ. Дайте нам двадцать лет... еще всего лишь двадцать лет.

— И что тогда?

— В восьмидесятых годах мы будем править миром.

— К тому времени давно уже никого не останется в живых.

— Ты-то останешься. Будешь править любой областью или страной, какой захочешь. Англией, например.

— Извините, но там ужасная погода. Кроме одного-двух дней в году, когда это самое прекрасное место на земле.

— Эх, видел бы ты мой дом в Грузии и окрестности Тифлиса. — Глаза Суслева засверкали. — Райский уголок.

Пока они говорили, Кросс постоянно оглядывался по сторонам. Он знал, что подслушать их нельзя. Полусонный Брайан Квок сидел, ожидая его, на трибуне. Роузмонт и остальные исподтишка бросали на главу Эс-ай изучающие взгляды. Вдалеке, у круга почета, Жак де Вилль спокойно прогуливался с Джейсоном Пламмом.

— Ты уже разговаривал с Джейсоном?

— Конечно, когда мы с ним были на трибуне.

— Хорошо.

— Что он сказал про де Вилля?

— Он также сомневается, что Жака когда-нибудь выберут тайбанем. После вчерашней встречи я тоже так считаю: очевидно, что де Вилль слишком слаб или у него уже нет той уверенности. — Потом Суслев добавил: — Так часто происходит с агентами, когда они глубоко законспирированы и не предпринимают активных действий, а только ждут. Это труднее всего.

— Да.

— Человек он неплохой, но, боюсь, не выполнит своего предназначения.

— Что ты планируешь в отношении его?

— Еще не решил.

— Превратить его из «внутреннего шпиона» в «шпиона обреченного»?

— Если только возникнет угроза тебе или остальным в «Севрине». — Для тех, кто наблюдал за ними, Суслев поднес к губам флягу и предложил Кроссу, который отрицательно покачал головой. Оба знали, что во фляжке простая вода. Суслев понизил голос. — Я вот что думаю. Мы активизируем деятельность в Канаде. Понятно, что французское сепаратистское движение там — замечательная возможность для нас. Если Квебек отколется от Канады, на всем североамериканском континенте сложится совершенно новая расстановка сил. Я подумал, что будет отлично, если де Вилль возглавит отделение «Струанз» в Канаде. А?

— Очень хорошо, — улыбнулся Кросс. — Очень, очень хорошо. Мне Жак тоже нравится. Жалко было бы терять его просто так. Да, это был бы весьма умный ход.

— Больше того, Роджер. У него еще со времен послевоенной жизни в Париже есть влиятельные друзья среди канадских французов. Все они открыто выражают сепаратистские настроения, все примыкают к левому крылу. Кое-кто из их числа уже становится заметной политической силой в масштабах страны.

— Ему придется отказаться от глубокой конспирации?

— Нет. Жак сможет дать новый толчок делу сепаратизма, не подвергая себя опасности. Как глава важного филиала «Струанз»... и если один из его закадычных друзей станет министром иностранных дел или премьер-министром, а?

— А это возможно?

— Возможно.

Кросс присвистнул:

— Если Канада отойдет от США, это будет переворот из переворотов.

— Да.

Помолчав, Кросс сказал:

— Жил-был когда-то китайский мудрец. Приятель попросил его благословить новорожденного сына. Благословение было следующим: «Давайте помолимся за то, чтобы он жил в интересные времена»9. Так вот, Григорий Петрович Суслев, чье настоящее имя — Петр Олегович Мзытрык, мы-то уж точно живем в интересные времена. Не правда ли?

Суслев в изумлении уставился на него.

— Кто тебе сказал, как меня зовут?

— Твое начальство. — Кросс внимательно следил за ним. Взгляд его вдруг стал безжалостным. — Ты знаешь, кто я, я знаю, кто ты. Это только справедливо, так ведь?

— Да... конечно. Я... — Суслев делано засмеялся. — Я так долго не пользовался этим именем, что... что почти забыл его. — Он снова встретил жесткий взгляд, пытаясь вернуть себе контроль за ситуацией. — В чем дело? С чего ты стал такой раздражительный, а?

— Из-за АМГ. Считаю, сейчас нам пора заканчивать встречу. Легенда: я пытался завербовать тебя, ты отказался. Встретимся завтра в семь. — Это был код квартиры в Монкоке рядом с тем местом, где жила Джинни Фу. — Поздно. В одиннадцать.

— Лучше в десять.

Кросс осторожно указал в сторону Роузмонта и остальных:

— Прежде чем мы расстанемся, мне нужно от тебя что-нибудь для них.

— Хорошо. Завтра у меня бу...

— Нет, сейчас. — Кросс заговорил жестче. — Что-нибудь необычное — если я не смогу просмотреть копию Синдерса, мне придется торговаться с ними!

— Источник сведений не должен быть разглашен никому. Повторяю: никому.

— Хорошо.

— И никогда.

— Никогда.

Суслев подумал, взвешивая все возможности.

— Сегодня вечером одному из наших агентов передадут некий совершенно секретный материал с авианосца. А?

Лицо англичанина просияло.

— Замечательно! Именно поэтому ты и пришел?

— Это одна из причин.

— Когда и где будет происходить передача?

Суслев сказал, а потом добавил:

— Но мне по-прежнему нужны все копии.

— Конечно. Хорошо, это как раз то, что надо. Роузмонт действительно будет моим должником. Твой агент уже давно в составе экипажа?

— Два года. По крайней мере, столько прошло со времени вербовки.

— И от него поступают хорошие сведения?

— Все, что поступает с этой шлюхи10, имеет ценность.

— А сколько вы ему платите?

— За это? Две тысячи долларов. Он берет немного. Много мы никому из агентов не платим, кроме тебя.

Кросс улыбнулся так же невесело:

— Ах, но я же лучший из всех, кто у вас есть в Азии. Я полсотни раз подтвердил это. До последнего времени я работал на вас практически даром, старина.

— Расходы на тебя, старик, у нас самые высокие! Мы каждый год платим за все военные планы НАТО, коды и все остальное меньше восьми тысяч долларов.

— Эти ублюдки-непрофессионалы только губят наш бизнес. Это ведь бизнес, верно?

— Для нас нет.

— Ерунда! У вас, кагэбэшников, вознаграждение более чем приличное. Дачи, местечки в Тифлисе, спецмагазины, где вы отовариваетесь. Любовницы. Но я должен отметить, что выжимать деньги из вашей компании год от года становится все труднее. Я рассчитываю на довольно серьезную прибавку за «Учебный заход» и за дело АМГ, когда оно будет закончено.

— Поговори с ними напрямую. Я деньгами не распоряжаюсь.

— Вранье.

Суслев засмеялся:

— Хорошо — и безопасно — иметь дело с профессионалами.Прозит!— Он поднял флягу и осушил ее.

— Прошу уйти и сделать вид, что ты рассержен, — внезапно сказал Кросс. — Я чувствую на себе бинокль!

Суслев тут же начал осыпать его проклятиями по-русски, негромко, но от души, потом потряс кулаком у лица полицейского и ушел.

Кросс смотрел ему вслед.

На Шатинь-роуд Армстронг смотрел, как полицейские в дождевиках снова заворачивают тело Джона Чэня в одеяло, а потом несут через толпу зевак к ожидающей карете «скорой помощи». Вокруг эксперты-криминалисты искали отпечатки пальцев и другие улики. Дождь усилился, и везде была непролазная грязь.

— Ничего не разберешь, сэр, — мрачно доложил сержант Ли. — Следы есть, но они могут принадлежать кому угодно.

Армстронг кивнул и вытер носовым платком лицо. За поставленными вокруг на скорую руку заграждениями толпилось немало любопытных. Проезжавшие мимо по узкой дороге машины задерживались, образовалась чуть ли не пробка, и все раздраженно сигналили.

— Пусть прочешут местность в радиусе ста ярдов. Пошлите людей в ближайшую деревню, может, там что-то видели.

Он оставил Ли и подошел к полицейской машине. Сев в нее, прикрыл дверь и взял в руки микрофон:

— Это Армстронг. Прошу соединить со старшим инспектором Дональдом Смитом в Восточном Абердине. — И стал ждать. Настроение было отвратительное.

Водитель, молодой и подтянутый малый, ничуть не промок.

— Чудесный дождик, не правда ли, сэр?

Армстронг мрачно взглянул на побледневшего молодого человека.

— Курите?

— Да, сэр. — Вынув пачку, он предложил ее Армстронгу.

Тот взял сигареты.

— Почему бы вам не присоединиться к остальным? Им пригодится помощь такого милого смышленого парня, как вы. Поищите какие-нибудь улики. А?

— Есть, сэр. — Молодой человек пулей вылетел на дождь.

Армстронг аккуратно вынул сигарету из пачки. Посмотрел на нее. Угрюмо засунул обратно и положил пачку в боковой карман. Сгорбившись на сиденье, он пробормотал:

— Ети все сигареты, этот дождь, этого хитроумного болвана, а больше всего — этих Вервольфов, так их раз этак!

Через некоторое время из интеркома донеслось потрескивание и голос:

— Старший инспектор Дональд Смит.

— Доброе утро. Я на выезде в Шатине, — начал Армстронг. Он рассказал, что произошло. — Прочесываем местность, но под этим дождем я не рассчитываю что-нибудь найти. Когда газеты узнают о трупе и записке, мы погибли. Думаю, лучше взять эту старуюамапрямо сейчас. Это единственная ниточка. Твои ребята еще следят за ней?

— О да.

— Прекрасно. Подождите меня, и пойдем. Я хочу обыскать место, где она живет. Держи наряд наготове.

— А ты скоро?

— Мне добираться часа два. Дорога до самого парома забита.

— Здесь такая же история. По всему Абердину. Но не только из-за дождя, старина. Около тысячи любителей чужого горя собрались поглазеть на то, что осталось от ресторана, а кроме того, толпа уже собралась у «Хо-Пак», «Виктории» — едва ли не у каждого банка поблизости. И я слышал, что около пятисот человек осаждают «Вик» в Сентрал.

— Господи! У меня там все жалкие сбережения, накопленные за целую жизнь.

— Говорил я тебе вчера: снимай деньги со счетов, старик! — До Армстронга донесся смех Змеи. — И кстати, если есть лишние деньги, играй на понижение акций «Струанз» — я слышал, Благородный Дом скоро рухнет.

4Круп — болезнь гортани, вызванная крупозным воспалением слизистой оболочки. Сопровождается сужением просвета дыхательных путей, затруднением дыхания и часто заканчивается полным задушением больного.

5Фатом (морская сажень) равен 1,83 м.

6Леди Годива — легендарная покровительница Ковентри. В 1040 г. ее супруг наложил тяжкие повинности на горожан, обещав отменить их, если леди Годива проедет обнаженная на коне через весь город; она проехала верхом, прикрытая лишь своими длинными волосами, и повинности были сняты.

7УСС (англ. OSS, Office of Strategic Services) — Управление стратегических служб, разведывательное ведомство США, действовавшее с 1942 по 1945 г. Предшественник ЦРУ, созданного в 1947 г.

8Всемирный совет мира (ВСМ) — международная организация, образованная в 1949 г. для пропаганды политики мирного сосуществования и ядерного разоружения. На Западе, особенно в США, считали, что ВСМ выступает за одностороннее разоружение стран Запада. Активное участие в нем стран Варшавского договора, которые его финансировали, а также ведущая роль коммунистов давали повод думать, что ВСМ создан КГБ как передовой отряд коммунистических партий.

9 В 1966 г. Роберт Кеннеди сказал в одном из своих выступлений: «У китайцев есть проклятие: „Чтоб он жил в интересные времена“. Нравится нам это или нет, мы живем в интересные времена...» Эта фраза стала популярной в Америке, однако ее китайское происхождение спорно.

10 Имеется в виду авианосец. Слово «корабль» в английском языке женского рода.