Рубиновый маяк дракона E-Book

Валерия Шаталова

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: NoSugar. Тьма
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 497

Beschreibung

Давняя война с черными ведьмами расколола мир, превратила невинные души в жутких тварей, блуждающих в сером тумане. Тот, кто рискнёт отправиться в Мертвую Пустошь, поплатится самым ценным, и Озирис Морозный Иней — прямое тому подтверждение. Найдет ли он способ исправить ошибку молодости? Сможет ли побороть врага и вновь расправить крылья?

Leseprobe

Валерия Шаталова, Дарья Урбанская Рубиновый маяк дракона

© Шаталова В., Урбанская Д., текст, 2024

© NeYasit`, илл. в блоке, 2024

© Озерная А. (TimeDog), илл. на обложке, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Оз'ирис Северный Иней

Дракон ледяного клана.

Мужик сказал, мужик сделал.

Сиб'ель Бл'умель

Ведьма-недоучка в бегах.

На проклятья надейся, но спи вполглаза.

Ярослав Власов

"Попаданец" в тело дроу.

И смех, и грех, и душа не как у всех.

Фабиана Соть'е

Благородная маира, артефактор.

На край света за правдой.

Мари'он Н'уйти

Инквиз и охотник на ведьм.

Из-под земли достанет. И придушит.

Бел'инда ле Гранж

Благородная маира, целительница.

Папенька этого не одобрит.

Анаренд'ил Душа Леса

Посол эльфийского края.

Не так скучен эльф, как его малюют.

1. Озирис

Мертвая Пустошь. Запретные территории

Серый туман медленно крался по цепочке наших следов, подбирался все ближе и ближе. Пепел и пыль устилали тропу по щиколотку, а под подошвами неприятно хрустели древние кости, погребенные в прахе проклятых земель.

Хоть вокруг все было мерзко и погано, но в душе я ликовал! До замка ведьмы Лаблены мы добрались без потерь, и там мне наконец удалось найти то, что я искал, бездна ведает как долго, – ритуальный клинок из заговоренного черными ведьмами хрусталя. Прозрачный, как слеза, и острый, как клыки дракона. Наполненный магией и древней силой. Как ничто другое необходимый для осуществления моего плана.

До Барьера, расколовшего мир после войны с ведьмами, оставалось не так уж и много. Но и не мало, учитывая, что каждый шаг в этом гиблом месте мог стать последним. Только за Барьером Ноар – дроу, что возглавлял нашу группу, – сможет наконец открыть портал, и мы уберемся из Мертвой Пустоши.

Я зло скрипнул зубами.

«Зависеть от Ноара – отвратительно!»

Но против того, что только дроу – темные эльфы – владели магией перемещений и могли создать портал в запретные земли, я ничего поделать не мог. Не пешком же идти? Да и соваться так глубоко в Мертвую Пустошь в одиночку мне было никак нельзя.

Перед выходом из замка ведьмы Лаблены Ноар отозвал меня в сторону.

– Озирис, обратно пойдешь замыкающим. – Он внимательно посмотрел на меня, без слов давая понять, что знает мою маленькую тайну. И в конце добавил, понизив голос: – Перед тобой пойдет Силль. Пригляди за ней, если что.

Конечно, я согласился. И теперь замыкал наш небольшой отряд, беспрестанно оглядывался, прислушивался и всматривался в непроглядную мглу своим единственным глазом. Старался уловить любое колебание ведьмовской магии, хотя, конечно, вряд ли кто-то мог заподозрить меня в подобном умении. Однако и простаком меня считать не смели. Ведь Ноар не любого соглашался включить в свою команду.

Многие думали, что в Пустоши безопаснее рыскать вместе с теми, кто обладает хоть какой-то силой. Якобы это поможет уберечься от тварей, что здесь обитают. Распространенное заблуждение. На самом деле магия, кровь и страх – любимое лакомство заблудших душ. Страх заставляет сердце бешено колотиться и быстрее гнать кровь по венам, а вместе с ней трепещет и магическая аура.

Четверо парней, что шли перед нами с Силль, магами не были. Зеленые еще совсем, из тех любителей бить себя пяткой в грудь, расхваливая свою смелость и решительность, а на деле… Гордецы, ни разу не нюхавшие туманов Пустоши.

«Зачем в этот раз Ноар набрал с собой столько мяса? Чтобы отвлечь местных тварей случайной жертвой, одного было бы вполне достаточно».

То ли дело две девы, входившие в наш в отряд, хотя и маловато в них было девичьего. Магда – бывалая охотница за артефактами, дородная, грубая и мстительная. Вот уж кто сошел бы за настоящую ведьму Пустоши. Вторая и вовсе – дроу, темная эльфийка Силль, за которую просил Ноар. Сейчас она шла передо мной и заметно нервничала, а это плохо для дела.

О Силль я не знал почти ничего, кроме того, что она принадлежала Ноару. Во всех смыслах. Не знай я главу нашего отряда столь близко, подумал бы, что он влюбился. Но этот Ноар – заносчивый наглец, по-настоящему он любил только себя, иначе не потащил бы свою деву в такое опасное место.

Эйг споткнулся и наверняка бы растянулся на осколках костей, если бы Ноар не среагировал и не успел подхватить его за шиворот. Магда повернулась на шум и двинула бедолаге локтем под дых, а когда он судорожно вдохнул, указала пальцами сначала на свои глаза, в которых плескалось раздражение, а потом под ноги – смотри, мол, куда прешь.

Магда мне не нравилась, но я был с ней солидарен. Что-то нехорошее надвигалось на нас, ползло вместе с туманом и вызывало под кожей неприятное покалывание.

Ноар, шедший первым, вдруг замер и вскинул руку, останавливая отряд. Колючки под моей кожей жалили все сильнее, предупреждая о приближении заблудших душ.

По безмолвному приказу мы перестроились из цепочки в подобие круга. Парни заложили стрелы на тетиву луков, мы с Магдой и Ноаром обнажили мечи, а Силль…

«Да чтоб тебя!»

Силль судорожно сжала в пальцах небольшой кристалл-артефакт.

«Рано!»

Я дернулся в ее сторону, намереваясь выбить светоч из рук, но не успел. Резко отвернулся и зажмурился, ослепленный яркой вспышкой, призванной отпугнуть тьму. Тьму, которая до нас еще не добралась.

«Рано! Очень рано!»

Когда открыл слезящийся глаз, обнаружил, что туман рассеялся настолько, что вдали показалась уродливая каменная громадина, пронзающая острыми шпилями хмурое небо – замок ведьмы Лаблены. От него мы отошли уже достаточно далеко. Но давно почившая ведьма будто сговорилась с туманом, не желала так просто отпускать незванных гостей, посмевших обокрасть ее владения.

Я бережно погладил ножны на поясе.

«Нет, Лаблена, это теперь мое. Не отдам».

– Дура! – выплюнула сквозь зубы Магда, зло буравя взглядом Силль. Та нервно теребила в пальцах разрядившийся артефакт витиеватой эльфийской работы.

Но привлекло мое внимание не это, а едва уловимое подрагивание воздуха в паре десятков шагов от нас.

«Барьер! Почти дошли!»

Полупрозрачная стена, сперва разрезающая Пустошь, а затем и морские просторы, показалась совсем близко, стоило только туману на миг развеяться. Но он тут же вновь застелил тропу, подбираясь к нам ближе. Мы с Ноаром переглянулись.

«Добежим?»

Словно в ответ, что-то большое и тяжелое зашуршало по останкам костей, преграждая путь. В густой серой мгле мелькнули и тут же скрылись хитиновые отростки.

«Можно попробовать открыть портал отсюда… Опасно, но близость Барьера увеличивает шансы».

В тумане снова зашуршало, уже совсем рядом. Я кожей почувствовал, с какой силой рванулись потоки черной магии в нашу сторону, словно сама Пустошь пробудилась ото сна и теперь исходила голодной слюной.

Туман неровными взбитыми клочьями стремился к нам и нес с собой скрежет невидимых челюстей, предвкушающих легкую добычу. Слева раздался тихий каркающий хохот, пробираясь в самое сердце. Пальцы Эйга побелели от напряжения, настолько сильно стискивал он древко стрелы.

– Заблудшая душа, – испуганно затряслась Силль.

– Заткнись, – прошептал кто-то из парней.

Туман отозвался оглушительным визгом, от которого заложило уши.

– Зачем мы пошли сюда? Я хочу домой! – лопотала ошалевшая от ужаса Силль.

Ноар задвинул ее себе за спину, и она цепко схватилась за его рубашку.

– Ноар! Ты сказал ничего страшного, мы быстро, туда и обратно.

«Серьезно? Как самонадеянно! Поход к замку Лаблены, вглубь Пустоши – не то же самое, что наши прошлые вылазки в прибрежные деревеньки».

– Если ты ее не заткнешь, она первая тут и сдохнет, – прорычала Магда сквозь зубы.

Я снова был с ней согласен.

По ушам опять резанул мерзкий визг. Я резко оглянулся и успел заметить, как вздрогнула тетива Эйга, отправляя стрелу в полет. Та с тихим свистом рассекла воздух и, мелькнув ястребиным оперением, исчезла в клочьях тумана. Эйг едва успел протянуть руку к колчану за следующей, когда резко завалился навзничь. Волосатая уродливая конечность твари, таящейся за завесой тумана, обвила его лодыжку и потащила во мглу. Я кинулся к нему, но схватил лишь пустоту, где краткий миг назад лежал Эйг. Силой воли мне пришлось подавить рвущуюся с моих пальцев магию.

«Нельзя!»

Преисполненный боли и ужаса крик смешался с низким хохотом и истеричными криками Силль:

– Ноар! Портал! Скорее! Бежим отсюда!

«Безднова дроу! Заткнись!»

Первое правило хождения по Пустоши – тишина и холодный разум. Ноар не мог не предупредить ее. Он хоть и тот еще пройдоха, но дураком никогда не был. Взмахом меча он обрубил тянущееся к нему туманное щупальце, а затем еще одно и еще. Двигался резко и точно, этого у него не отнять. Но заблудшие души слушали и слышали.

Грязно-серая, покрытая струпьями конечность вскинулась из тумана и попыталась вонзить когти в мой сапог. Но я подпрыгнул, поджав ноги, а земли коснулся уже с занесенным мечом. Один удар – и в нос ударил гнилостный запах из рассеченной надвое лапы.

Силль запричитала громче, вздрагивая и всхлипывая. Трясущимися руками она снова и снова чертила в воздухе овал портала, но срывающаяся магия лишь сильнее манила чудовищ. Магда рассекла своим коротким мечом чей-то хитиновый хвост, но тут же второй такой обвил ее оружие и выдернул из рук. Она крутанулась на пятках, уходя от захвата третьим отростком, оказалась рядом с Силль и не упустила возможности врезать той кулаком в лицо.

Причитания наконец оборвались. Силль рухнула на колени, и тут же одно из щупалец обвило ее тонкую шею. Ноар шевельнул губами, беззвучно выкрикивая ругательство, и рубанул туман. Щупальце втянулось в разлившуюся вокруг нас мглу, но Силль закашлялась, вновь привлекая внимание заблудших душ.

Я видел: для нее все уже было кончено – по ее смуглой коже ползла черная вязь проклятия. И мне было известно, что это значит.

Ноар понял тоже. И такая ярость сверкнула в его глазах: безумная, неистовая. Он сделал выпад вперед, срывая злость на Магде. Его клинок резко вошел в ее горло и так же резко вышел. Следующий удар пришелся ей в живот и отбросил еще живое тело во мглу, которая отозвалась довольным чавканьем.

Один из парней, Рори, прижался ко мне спина к спине, словно знал, где безопаснее. Я чувствовал его дрожь, слышал, как стучат его зубы от кромешного ужаса, но он молчал.

«Хороший парнишка. Из него мог бы выйти толк. Жаль, что он сегодня сдохнет… вместе со всеми».

Я и сам дрожал, но в отличие от Рори не от страха, а потому что силы мои сливались словно в бездонное море. Пока заблудшие души не так активно тянули ко мне свои алчные щупальца и уродливые конечности, но долго скрываться я не смогу.

«Силль была права в одном: нужно убираться отсюда».

Ноар выставил перед собой парней, что безостановочно пускали стрелы в туман, прикрывая тылы. Сам же потянулся к Силль, но очередное щупальце взвилось из клубящейся мглы. Ноар вонзил в плоть свой меч. Тварь дернулась с такой силой, что скрылась в тумане вместе с его оружием.

Слева от меня раздался злобный хохот, и я приготовился отбивать атаку, но напали со спины. Вернее, сбоку. Я скорее почувствовал, чем увидел, как из моих запасных ножен со скрежетом вытащили клинок Лаблены.

Ноар вонзил его в чей-то хитиновый бок, и в этот миг у меня внутри все оборвалось. Но тонкий хрусталь не лопнул и не сломался. Мягко вошел в плоть и так же мягко вернулся обратно.

«Мое!»

С рычанием я рванул было к нему, но Пустошь оглушительно взвыла на разные голоса. Со всех сторон на нас навалились чудовищные твари. Стало слишком жарко.

Я неистово махал мечом, Рори рядом со мной пускал стрелы одну за другой, но колчан быстро опустел, и он достал из голенища сапога широкий охотничий нож. Я снес обросшую коростами голову очередной твари, а за ней увидел овал портала – Ноар сжимал какой-то амулет и пытался напитать его силой, но та изливалась неровными, рваными толчками, ведь мы так и не дошли до Барьера.

Прореха в пространстве все же расширилась, но вместо ожидаемых каменных стен подвала, откуда мы и пришли сюда, появились ряды ученических парт, убегающие вверх, а на дальней стене расправил с гобелена мощные крылья красный дракон с золотистым гребнем.

«Академия?! Это причуды нестабильной магии? Сбой? Бездна, все лучше, чем сдохнуть тут».

Один из парней кинулся к порталу, но громко вскрикнул, когда его бедро пронзила когтистая лапа. Второй выхватил кинжал и хотел было резануть тварь, но и сам пал жертвой удара со спины. Взметнулись вверх стрелы из его колчана и осыпались на проклятую землю.

Не стоило мне отвлекаться на них. Ведь последней яркой вспышкой, что я видел в этой мглисто-серой долине, оказалась щель портала, в которую впрыгнул Ноар с Силль на руках, унося с собой мой хрустальный клинок.

«Вот шваль! Бросил всех, лишь бы спасти свою девку, ублюдок!»

За мгновение до закрытия портала спину Ноара накрыла настолько уродливая тварь, каких мне встречать не доводилось. Она кинулась внутрь, за ускользающей добычей, но тут щель схлопнулась, оставляя нас подыхать в проклятой Пустоши, и при этом рассекла порождение ведьм на части. Тварь раскрыла гнилую пасть и взвыла так, что больше я уже ничего не слышал. Лишь чувствовал, как трясется позади меня Рори, последний из отряда.

«Если каким-то чудом мы и выберемся из этого дерьма, то ему определенно будет чем хвастать в тавернах всю оставшуюся жизнь».

2. Сибель

Академия стихий Мелессира Третьего. Рогрант. Владения магов

Я старательно выводила на свитке закорючки рунического письма: быстрый взгляд на доску, скрип заточенного пера. Отгородилась непроницаемым заслоном равнодушия и сосредоточенности на знаниях. А лорд Дарней… Магистр словно почувствовал, что мои мысли направились в его сторону.

– Леди Блумель, вам все понятно?

– Да, магистр. – Я выдержала его хмурый и тяжелый взгляд, а про себя добавила:

«Катись ко всем шваххам!»

– Нужно ли повторить?

– Нет, магистр. – Я лишь сильнее сжала пальцами перо.

«Да отвяжись ты уже от меня, болван напыщенный».

С задних рядов послышались язвительные смешки́. Я понимала однокурсников, но порой так хотелось ответить им всем какой-нибудь дрянной пакостью. Хотя бы одним крохотным шепотком, малюсеньким проклятием… Но нет, нельзя. Ведь жить хотелось еще сильнее.

Адепты с моего курса жадно впитывали каждое слово магов стихий. А после теории отправлялись в зал практических занятий, где арканили друг друга под неусыпным контролем магистров и дежурных целителей. Но для меня эти массивные, зачарованные двери были наглухо закрыты. Вернее, я побывала на тренировках разок-другой: отбила бока, получила оплеух и затем сменила тактику. Предпочла прогуливать занятия, а потом отрабатывать в местных теплицах. Травы, растения, запах влажной земли – идеально для той, кто полжизни провел в лесах. Для той, кому измеритель стихийной магии не дал и дохлой единицы.

– Бестолковая пустышка, – шептались у меня за спиной. Иные не стеснялись и бросить в лицо: – Бездарная нулевка.

«Да чтоб ты… – Я стискивала зубы. – Нет, нельзя. Молчи».

С этого года в стенах академии стихий Мелессира Третьего разрешили учиться неодаренным людям – богатым и титулованным аристократам. А все потому, что это разрешение и выдали все те же богатые и титулованные аристократы, заседающие в министерствах и усиленно думающие о престижном будущем своих наследников.

Я с большим трудом пробилась в этот поистине элитный список неодаренных адептов. Не только сокурсники, но и многие магистры, в том числе и лорд Дарней, кривились, глядя на таких, как я. Кто-то просто задавался вопросом – зачем? Другие злобно шипели в спину – гадина, пустышка, заняла место настоящего мага. А иные выплевывали и вовсе обидное – «Моррисова содержанка». Эх, знали бы они, кто кого содержит на самом деле.

Со старым лордом Моррисом у меня сложились хоть и натянутые отношения, но тем не менее взаимовыгодные: ему деньги, мне статус аристократки, без которого в академию было не попасть.

Мягко звякнули большие кристальные часы над дверью аудитории, оповещая, что до конца лекции осталась четверть часа.

– Ускоряемся, – поторопил магистр, взмахнул рукой и очистил заклинанием левую половину доски, на которой стали проступать руны нового аркана, – сегодня вы должны освоить еще и «диазз перевернутую», к тому же…

Речь лорда прервал характерный стрекот нестационарного портала. Гладь пространства пошла рябью, впуская в аудиторию серые дымчатые щупальца и запах гнилостной пыли.

«Прямиком из Мертвой Пустоши?!»

– Щиты наизготовку! – скомандовал магистр, быстрыми движениями пальцев соткал огненных вестников, и они на своих хвостах понесли сигнал тревоги в ректорский кабинет. Сам же лорд встал в боевую стойку между адептами и порталом. В одной руке полыхал магический щит, в другой зарождалась искра боевого огненного пульсара.

Аудитория наполнилась нестройными всполохами кособоких щитов первогодок, и лишь я продолжала сидеть неподвижно.

«С тварью Пустоши боевой магистр уж как-нибудь справится. А если из портала придут люди – то опасности и вовсе нет».

В самом крайнем плохом варианте я всегда смогу удрать в окно, рядом с которым предусмотрительно выбрала место. Как бы странно это ни выглядело со стороны, но я всегда старалась выверять каждый шаг, как учила меня бабушка, готовиться к любому развитию событий. Причина на то имелась, и самая серьезная – моя собственная жизнь.

Вертикальная щель исказила воздух, и из нее вывалился дроу. Такой же высокий и длинноволосый, как эльфы, но при этом смуглый. Он упал на колени, едва не уронив девушку своей расы, которую держал на руках. Рубашка разодрана, плечо в бурых пятнах, по виску и светлым прядям тоже размазана кровь. Его подруга выглядела еще хуже: на ее оливковой коже медленно расползались черные узоры проклятия, высасывающего жизненные силы.

Следом из портала вскинулась чешуйчатая лапа и, прежде чем щель схлопнулась, успела впиться загнутыми когтями в спину дроу. Да так и замерла в его плоти, отрезанная от тела жуткой твари, оставшейся в Пустоши.

– Помоги! – хрипло выкрикнул дроу. Отчаяние и боль его крика отразились от стен аудитории, ища того, кому предназначалась мольба. – Яви себя!

Лорд Дарней не знал, как помочь пришельцу и к кому он обращается. Испуганные адепты, естественно, тоже. А вот я сразу поняла и в панике повернулась к окну, за которым скрывался широкий карниз.

Дроу дернул ворот рубашки, срывая со шнурка какой-то амулет, и с силой приложил его об пол. Хрупкие осколки брызнули из-под его ладони и, на лету превращаясь в сверкающие искорки магии, тонкими нитями разлетелись по аудитории. Они шныряли между столами, заползали в проходы, на крохотные мгновения зависали перед людьми, словно принюхиваясь. Пока наконец не стянулись ко мне и не стали гладить подол моего платья, как верные псы, почуявшие хозяйку.

«Швахх!»

Дроу наконец нашел меня взглядом и отчеканил:

– Сними проклятье!

«Бежать. Окно. Прямо сейчас. Давай. Давай!» – твердила я про себя.

Но невидимая магия дроу уже сковала волю и не давала пошевелиться.

– Сюда иди, ведьма!

Слово, которое я так старательно скрывала, прозвучало. Бездарная легенда неодаренной аристократки зазвенела, осыпаясь битым стеклом. Тело жгло взглядами: двадцать шесть удивленных адептских, один мрачный магистерский и еще злобный – дроу.

Притягиваемая незримой силой, на едва гнущихся ногах я поднялась со скамьи и безвольно пошла вперед. Рухнула на колени перед девой на руках дроу, провела кончиками пальцев по узорам тьмы, считывая их. Больше не имело смысла притворяться.

– Я сожалею, – дрожащим голосом произнесла я, не в силах поднять взгляд. – Это сильное проклятие, вероятно, Роха. Его нельзя снять.

– Шваххова девка! Ты ошибаешься! – прорычал дроу, хватая меня за ворот платья и подтягивая ближе к про́клятой. – Силль должна жить. Вытащи из нее это дерьмо!

– Уважаемый лорд, – начал было магистр Дарней, – нужен целите…

– Заткнись! – рявкнул пришелец.

– Что вы себе позволяете?!

«Может еще есть шанс?»

Мои мысли лихорадочно заметались в голове, ища варианты побега, едва я почувствовала, как чужая магия чуть отпустила. По тому, как согнулся пополам магистр Дарней, стало ясно, на кого отвлекся дроу.

«Надо швырнуть в него головной болью, икотой и расстройством желудка и сигануть в окно! Сейчас!»

Но все планы разметал проклятый дроу, в глазах которого горела решительность… или безумие.

– Обмен.

– Что? – едва слышно переспросила я.

– Ведьма, я требую обмен.

– Нет! – ужаснулась я. – Это незаконно. Я не умею. А равновесие…

– В бездну равновесие! Я, Ноар Коулдан, даю свое согласие. Делай!

В аудиторию ворвался ректор и боевые магистры. Но дроу взмахнул рукой, вызывая защитный купол. Полупрозрачная, отливающая синевой пелена наполнилась эльфийскими рунами и отгородила тех, кто мог бы остановить непоправимое, расползлась на стены и окна. Другой рукой Ноар жестко схватил меня за горло.

– Делай, сказал! Или сдохнешь!

– Я и так умру, если сделаю, – прохрипела я, судорожно пытаясь расцепить его пальцы.

За куполом началось движение, ректор отдавал приказы, адептов выводили из аудитории. Казалось, что вся эта суета постепенно отдалялась. Шум затухал, как и сознание. Секунды утекали, а вместе с ними и моя жизнь.

«Все должно быть не так. Умереть здесь? Сейчас? Когда цель почти достигнута?! Шваххов дроу!»

Я отпустила руку, все сильнее сжимающую мою шею, скрестила запястья, мысленно активируя черную магию. Витиеватыми браслетами на коже проступила темная руническая вязь.

– Vola animam weamsaa. Не из дверей в двери, не из ворот в ворота, – пересохшими губами я зашептала запретные слова. – La axe ipe novuum aspectuum…

А потом все померкло.

3. Ярослав

Фитнес-клуб «Немезида». Калининград

– Эй, друг, – окликнул я проходящего мимо нескладного лысого мужичка. – Навесь-ка мне еще по пятерке!

Явный новичок провел рукой по голове, будто хотел пригладить несуществующие волосы, поднял железные блины и нацепил на штангу.

– Подстраховать?

– Думаешь, справишься? – ехидно усмехнулся я, прошелся по мужику надменно-оценивающим взглядом и на выдохе сделал жим вверх. Лысый обиженно пробурчал что-то невнятное и направился к стойке с гантелями.

Четвертый подход мне дался уже не так резво, мышцы приятно гудели от напряжения. На бицепсах вздулись вены, а футболка пропиталась потом. Закончив со штангой, я обошел ринг, расположенный в центре тренажерного зала.

«Живи, Тёмыч. Пока что. Но послезавтра тебя ждет потрясающий хук слева. Все, как ты любишь».

Я улыбнулся будущему сопернику и поспешил в раздевалку. Холодные струи душа бодрили, смывали усталость и запах тяжелого железа. В мысли уже пробралась длинноногая Аня, с которой сегодня намечался весьма интригующий вечер, обещающий плавно перетечь в не менее интересную ночь.

Но тут в груди резко защемило, и вовсе не от переизбытка романтических чувств. Я издал невнятный сдавленный звук, пошатнулся, уперся ладонью во влажный кафель. По воде на полу побежали алые разводы.

Придерживаясь за стену, едва передвигая ноги, я вышел из душевой кабины. Перед глазами плясал хоровод черных точек. Рваное дыхание со свистом вылетало из груди. В голове звенело. Нет, не так – стрекотало, щелкало, словно в раздевалке сновал рой стрекоз. Каждый шаг отдавался болью во всем теле.

– Эй, – окликнул я какого-то парня, но тот сделал вид, что не слышит, и скрылся за дверью сауны.

Стрекот нарастал. Воздух вокруг пошел рябью. Из соседней кабинки вышел мужчина средних лет.

– Друг, п-помоги, а… – давился я словами. – У меня, п-походу… давление…

Но мужчина, обтираясь полотенцем, прошел мимо.

«Какого черта?»

Сзади неожиданно повеяло зимним морозом. Что было совсем ненормально и неожиданно, но принесло толику облегчения… Ровно до тех пор, пока множество ледяных игл не впилось в спину. От резкой боли я выгнулся дугой и закричал. А в следующий миг меня вдруг подняло над полом, потянуло, словно рыбу, насаженную на невидимый гарпун. Ужас комом встал в горле, мешая дышать. Вместо крика из груди рвалось бессвязное мычание, смешиваясь со стрекотом тысячи невидимых стрекоз. И сквозь этот гул отчетливо прозвучала какая-то жуткая тарабарщина:

– Ipe novuum aspectuum…

По воздуху меня протащило мимо кабинки, где на полу скрючилось мое собственное тело: из носа и ушей стекали алые струйки крови, а по коже расползалась вязь черных, словно живых, татуировок. Они тонкими змейками шевелились и разрастались, стремительно обволакивая меня, пока все не померкло в этой жуткой тьме.

Академия стихий Мелессира Третьего. Рогрант. Владения магов

Пустую тишину огласил истошный нечеловеческий вопль. Я вздрогнул, распахнул глаза и сощурился, пытаясь сфокусировать взгляд. В голове гудело, спину болезненно жгло, будто я лежал на острых раскаленных углях. Казалось, даже кости мои – и те трещали. Проморгавшись, я наконец рассмотрел рельефный потолок, густо увитый узорчатой лепниной. Будто я находился не в фитнес-клубе, а в каком-нибудь Зимнем дворце.

«Не понял, а где душевая?»

Слева от меня что-то шевелилось. Я скосил глаза и заметил отползающую загорелую девицу с белыми волосами-дредами. Ее лицо было искажено ужасом, но смотрела она не на меня – а на свой огромный беременный живот. Так, словно видела его впервые. Придерживала его рукой и продолжала двигаться, отталкиваясь пятками, оставляя после себя мокрые следы. Девушка добралась до тонированной стеклянной стены, на которой блестели серебром какие-то иероглифы.

«Это определенно не мужская раздевалка», – пронеслась мысль и тут же потонула в новом женском крике.

Смуглянка согнулась пополам, обхватывая живот. Замолчала она так же резко, как и вскрикнула, словно у нее случился болевой спазм.

«Схватки, что ли?»

Выдохнув, она оттолкнулась ногами еще раз и смогла дотянуться до стены. Новые серебристые символы будто сорвались с кончиков ее пальцев и вплелись в стекло. А потом… Она просто сунула в стену руку.

«В смысле?!»

Я снова заморгал, силясь прогнать бред. Тем временем расплывчатые тени с той стороны стены схватили девушку за руку и вытянули на другую сторону.

– Она рожает! Целителя! Позовите целителя! – раздались за преградой встревоженные возгласы.

«Врача, быть может? Скорую… Доктора… Какого, к чертям, целителя?!»

– Я что-то сделала не так, я что-то сделала не так, я что-то… – откуда-то сзади донеслись до меня заунывные причитания.

– Тащите сюда дроу Наала, пусть снимет шваххов купол.

За тонированной стеной кто-то отдавал странные распоряжения. Там определенно была какая-то суматоха, мелькали тени, вскрикивала рожающая девица. Голоса доносились будто из жестяного ведра, то ли с эхом, то ли со скрежетом.

– Инквизы на подходе, магистр, – доложил кто-то.

– Инкви-и-и-зы, – снова простонали сзади так удрученно, будто наступил конец света.

Я с трудом повернул гудящую голову, в шее что-то щелкнуло, пронзая болью. Когда же мне наконец удалось перевалиться на другой бок, я увидел рядом еще одну девушку. Она явно пребывала в истерике: зареванная, с покрасневшим носом и в дурацком старомодном платье, под стать которому она навертела свои черные волосы в бабкин пучок. Мелькнула мысль, что я оказался в театре, но за спиной девушки располагался ряд учебных парт, разрезанный все той же тонированной стеной, будто кто-то накрыл кусок помещения огромным стеклянным стаканом.

– Что за…? – на выдохе прохрипел я и закашлялся. – Где я?

Девица вздрогнула от неожиданности, вытаращила на меня свои зеленые глазищи.

– Дроу?

– Чего? – не понял я.

Она шустро вскочила на четвереньки, доползла до меня и схватила за руку.

– Ты живой!

Руку тут же прошило болью, и я от души ругнулся. Но девица не переставала меня трясти.

– Выпусти! Выпусти меня отсюда!

– Да отвали уже, сил нет, – простонал я, отдергивая руку.

– Не можешь, да? – Истеричка шумно шмыгнула носом и зло добавила: – Вот и сдохнем, значит, вместе. Инквизы и тебя не пощадят.

– Инквизы?

– Пыта-а-а-ть буду-у-ут, – заревела в голос девица.

Абсурд, казалось бы, достиг своего апогея. Я резко сел, отчего все вдруг покачнулась, закружилось. Голова взорвалась фейерверком боли, а тело ломило так, будто его всю ночь пинали. Я потрогал лоб, но повышенной температуры вроде бы не ощущалось.

«А какие там симптомы у белой горячки?»

С очередным стоном я помотал головой и сосредоточился на более важных вопросах.

«Что это вообще за место? Театр? Универ? Не понимаю. И тело… Я видел собственное тело в душевой. У меня глюки или что?»

Я снова бросил взгляд на исписанные мерцающими символами стены.

«Все-таки театр. Ага, иммерсивный, со спецэффектами. А уползшая беременная девица? Актриса? Такое вообще возможно сыграть?»

Мысли опять вернулись в душевую:

«Но я-то не играл. Я видел… себя… А если я умер? Если это ад?»

Я повернулся к истеричке и переспросил:

– Пытать будут, говоришь?

Девушка в ответ громко всхлипнула и кивнула.

– В котлах варить, что ли? – Я перебирал в уме все, что знал о загробной жизни. – Черти?

Истеричка неожиданно подавилась всхлипом.

– Правильно! Чертить! – Она вскочила, схватила с ближайшей парты гусиное перо.

«Может, все-таки перфоманс какой? Пьеса средневековая…»

Девушка подбежала к дымчатой стене, где проступали контуры окна, и принялась царапать знаки.

Я со стоном поднялся и, пошатываясь, встал за ее спиной. Голова кружилась. Телу, казалось, было еще хуже. Тряхнул перед глазами рукой – пальцы двоились и были такими загорелыми, будто я только что вернулся с египетских пляжей.

– Решила вычислить площадь усеченного конуса? – оценил я сложные художества.

Девушка испуганно вздрогнула.

– Твой голос… Он другой.

Она хотела добавить что-то еще, но стекло в местах, где были написаны символы, начало странными клоками стекать-сползать на пол, открывая распахнутое окно. Я оторопело уставился на средневековые каменные постройки снаружи и деревья, отливающие пурпурно-лиловой листвой. Декорации были такими масштабными, что… будто и не декорации вовсе.

– Да что за хрень?!

Пока я пялился на пейзаж, истеричка шустро вылезла наружу и засеменила по карнизу.

– Ну знаешь, дамочка, я как бы тоже к пыткам страстью не пылаю.

Болезненно кряхтя и матерясь, я перевалился через подоконник, как мешок с… м-м-м… ну не важно, и ринулся за ней, придерживаясь за стену из серого камня. По широкому карнизу второго этажа мы добежали до угла здания. Затем девушка спрыгнула на выступающий козырек, опустилась на четвереньки с намерением свеситься ногами вниз. В длинной юбке все это делать было, судя по всему, крайне неудобно.

– Подожди. – Я ее опередил, первым оказался на земле. Тут же подхватил висящую девушку под задницу и аккуратно поставил на землю.

Она густо покраснела и открыла рот, собираясь что-то сказать, но потом словно передумала. Рванула от меня со всех ног.

– Да подожди ты! Черт!

Я, конечно, увязался следом. Про себя решил, что зеленоглазая истеричка определенно что-то знает об этом месте. И раз убегает от пыток и каких-то там «инкви́зов», значит, нам точно по пути.

Мы петляли между хозяйственными постройками, пересекли выложенную допотопной брусчаткой площадь и оказались возле кованых ворот.

– Эй, постой! – поравнялся я с девицей. – Куда бежим-то?

– Подальше от инквизов. Бабушка Лорен всегда говорила, что главное правило выживания – предусмотрительность. Вот я и предусмотрела путь экстренного побега. Я так надеялась, что до этого не дойдет! Но появился ты и все разрушил!

Она затормозила и зло ткнула в меня пальцем.

– Ты мне жизнь сломал, шваххов дроу!

Она снова ринулась вперед, тараторя между всхлипами про запрещенные заклятия, души, инквизов, чтоб им пусто было! Она говорила, ускоряясь и пропуская целые куски слов.

– Господи, да о чем ты вообще? Психичка ненормальная! Какие души? Какое проклятие?

– Которое ты притащил в академию! – выкрикнула она. – Ты теперь неправильный! И прокля́тое тело твоей дроу до обмена не было беременным. Ты же видел, живот вырос за считанные минуты.

– Не видел. И так не бывает.

– Вот именно!

Она остановилась перевести дух и согнулась. Похоже, от бега у нее закололо в боку. Я все больше убеждался, что мадам немного того. Однако все равно попытался выудить у нее хоть какую-то информацию:

– Инквизы – это те, кто пытает тут? Звучит похоже на инквизиторов, а они тоже зайками-кисками не были.

– Да.

– За грехи при жизни? За то, что плохо себя вели? Делали ужасные вещи?

– Конечно, ужасные! – воскликнула она со злостью.

– А полиция здесь есть? И здесь – это вообще где? А я…

Но девушка не дослушала – снова побежала.

– Да подожди ты!

На бегу я крутил головой, и меня одолевали сомнения. Обстановка вокруг казалась неподходящей для ада. Малоэтажные постройки больше походили на европейскую деревню. Правда, удивительно лиловые кроны деревьев отдавали ванильным флером сказочности, но встречалась и обычная зеленая растительность. Да и люди на улицах выглядели спокойными, занятыми своими хлопотами.

«У нас в российской глубинке народ в гораздо худших условиях живет, чем в местном аду. Так все же, может, это не ад? Тогда что?»

Задумавшись, я перешел с бега на шаг, поймал любопытный взгляд дородной бабы, держащей за ноги двух трепыхающихся…

«Ну да, точно, куры!»

Птицы возмущенно кудахтали и сопротивлялись произволу, и вся эта картина навевала ощущение обычной деревенской жизни. Казалось, если у этой толстухи и есть в доме котлы, то они явно предназначались для наваристой куриной лапши…

– Стоять! – громогласно раздалось впереди. – Именем закона великого Рогранта, прославленного града магов стихий и…

Баба выронила кур и шустро юркнула в дом, плотно затворив за собой дверь. Деревня вообще вся как-то резко опустела. Я осторожно выглянул из-за угла дома и, в который раз за сегодня, офигел.

Высокий худой мужчина в помпезном голубом камзоле и накрахмаленных белых перчатках картинно взмахивал рукой и вещал про какой-то Рогрант.

«Если здесь и ставят пьесу – то этот точно играет Арамиса!»

Его темные волосы были собраны на затылке в аккуратный хвост, а на лице красовались подкрученные кверху усы и короткая, но идеально подстриженная бородка, будто этот пафосный хлыщ сюда прибыл прямиком из местного барбершопа.

Второй рукой он держал конец веревки, переливающейся серебряными нитями и зелеными всполохами. Рядом, устремив обреченный взгляд в небо, прямо в грязной луже стояла на коленях та самая истеричка. Сверкающая веревка смыкалась удавкой на ее шее, и с каждым словом лощеного хмыря петля затягивалась все сильнее.

4. Фабиана

Окрестности Сивеллы. Владения драконов

Прохладный ветер настойчиво дул в спину, словно подталкивал, приглашал сделать шаг вперед.

«Один маленький шаг, и все изменится. Боль, терзающая сердце, позор, изматывающий душу, – один шаг, и все исчезнет… Я исчезну…»

– Маи́ра! Добрая маи́ра! – Рядом со мной возник чумазый мальчишка лет десяти и, сам того не понимая, вырвал меня у ветра, у реки, у судьбы.

Я отпрянула от края каменного моста и непонимающе уставилась на протянутую грязную ладошку.

– Маи́ра ведь до-о-обрая. Не пожалеет монетку на краюху хлеба.

Я кивнула, достала из заплечной торбы расшитый жемчужным бисером кисет и непослушными пальцами стала развязывать тесемки. Малец воровато оглянулся по сторонам и ловким движением перехватил добычу, оставив меня смотреть, как мелькают его босые пятки среди повозок, пересекающих реку.

– Вот шельмец! – возмутился крестьянин с ближайшей телеги. – Но ты не горюй, маира. Хочешь, задарма до Сивеллы подброшу?

Я не хотела. Очень не хотела. Мечтала убраться из драконьих владений куда-нибудь подальше. Да хоть к магам в Рогрант. Там тоже есть академия ничуть не хуже нашей. Но без денег далеко не уедешь. Без приличных денег – кисет с мелочью не в счет. Хотя теперь у меня и его не было.

Так что сивелльская академия – единственное место, куда я могла сейчас податься после того, как двери родного дома для меня закрылись. Навсегда. В академии же меня ждала оплаченная на год вперед комната, а значит, под открытым небом спать не придется.

Ах да, еще меня там ждало позорное клеймо «порченой девицы», но тут уж ничего не исправить.

– Зови меня Никос. – Крестьянин протянул мозолистую ладонь и помог забраться в телегу.

– Фабиана, – коротко представилась я и уселась на солому, не заботясь, что испачкается дорожное платье. Плевать было и на россказни мужика о плохом урожае пшеницы. На себя саму было плевать.

Мерный стук деревянных колес навевал дрему. Хранительница грез и сновидений словно в наказание перенесла меня в тот самый день.

Прохладный ручей наполнял своей журчащей мелодией любви зал эльфийского храма в Аолоне. Два сердца трепетно тянулись навстречу друг другу. Легкие шаги начищенных до блеска сапог, шуршание шлейфа белоснежного платья, смущенные улыбки.

Две семьи собрались поддержать, засвидетельствовать рождение нового союза, дать друг другу то, в чем так отчаянно нуждались. Эльфийский род Игалорисс был древним, знатным, но до неприличия бедным. Человеческая семья Сотье не имела высоких титулов, зато обладала крепким финансовым достатком. Да чего уж там, мой отец весьма успешно вошел сначала в торговую гильдию, а затем и в список самых обеспеченных семейств Верхней Рехии.

Из-за плотной, искусно расшитой ширмы вышел седовласый храмовник. Нараспев произнеся молитву Хранительнице семейных очагов, он установил на алтарь брачный кристалл.

– Признаете ли вы, Ильсир из рода Игалорисс, что ваши намерения свободны от злых умыслов, вы чисты душой и добровольно связываете нить вашей судьбы с нитью судьбы Фабианы из семьи Сотье?

– Перед родом, храмом и хранителями – признаю, – произнес жених и нежно мне улыбнулся.

– Признаете ли вы, Фабиана из семьи Сотье, что ваши намерения свободны от злых умыслов, вы чисты душой и добровольно связываете нить вашей судьбы с нитью судьбы Ильсира из рода Игалорисс?

– Перед семьей, храмом и хранителями – признаю, – робко ответила я и с радостным вздохом опустила взгляд.

Храмовник взял нас, жениха и невесту, за руки и приложил наши ладони к брачному кристаллу. Вспыхнули серебристые искры, окутали нас, взвились к потолку, завихрились в нежном танце, озаряя даже самые темные уголки церемониального зала.

Глава рода и отец семьи обменялись традиционными рукопожатиями в знак заключения союза. А мы, подхваченные благословенными искрами, закружились в танце, даря друг другу счастливые улыбки и пылкие взгляды…

Телега подпрыгнула на кочке, и я распахнула глаза. Вокруг уже сгустились сумерки, а далеко впереди на фоне алого заката отчетливо выделялись высокие шпили академии магических искусств Сивеллы.

Я горестно всхлипнула и пожалела, что не решилась на тот шаг с моста. Посланный Хранительницей сон лишь разбередил мою ноющую рану – показал, как могло бы быть.

Как должно было быть!

Не доехав два квартала до ворот академии, я вежливо распрощалась с Никосом, пожелав милостей и благ судьбы. В свою комнату проскользнула замеченной лишь стражем у ворот. Сбросила дорожное платье и тяжело упала на кровать, дав волю слезам.

– О, хранители, как он посмел меня так опозорить?! Перед семьей, перед моим Ильсиром. Да я же никогда и ни с кем! Мы с Ильсиром только целовались, не более! И всего-то четыре раза! Четыре поцелуя – это ведь не считается! Да неужели, если бы я была не чиста, то согласилась бы на обряд в эльфийском храме, где есть брачные кристаллы, чей лучистый свет белее сияния звезд? Я же не идиотка! Будь, упаси хранители, это правдой, я бы настаивала на свадьбе в Верхней Рехии, да хоть в той же Сивелле. В человеческих храмах эльфийских кристаллов нет, лишь артефакты, скрепляющие брачными метками любые союзы. Я бы уговорила Ильсира.

Пухлая подушка надежно глушила неистовые крики отчаянья моей израненной души.

– Сломался ли он, или был зачарован, или вовсе из вредности… но он ошибся, – всхлипывала я. – Ошибся! Я чиста! Кристалл должен был принять мою клятву!

Воспоминания о черных искрах, облепивших мою кисть, словно крестьянская хворь, вызвали новый приступ болезненной обиды.

– Я же знаю, что чиста. Выходит, кристалл дал сбой. Почему именно на мне?! – в бессильной злобе я сжала кулаки и завыла, вновь утыкаясь в подушку…

А уж о том, как я унижалась перед всеми, требуя постыдного целительского освидетельствования, как кричала и билась в руках слуги отца, которому было велено выставить меня из храма, становилось и вовсе тошно.

Окончание выходного месяца я провела в стенах своей комнатки в академии, сетуя на злую судьбу. А ведь какие грандиозные планы были по завершении третьего учебного года! Жаркое лето, пылкая любовь, сплетение нитей судьбы. Сейчас я должна была выбирать диваны для нашего с Ильсиром особняка, разбирать свадебные подарки, тонуть в нежных объятиях и ласковых поцелуях. Но нет…

Я устала изводить себя день ото дня, боль и обида не желали утихать. А мысль шагнуть в пропасть, избавится от удушающего чувства несправедливости и незаслуженного позора горела во мне все ярче. И однажды утром, окончательно решившись, я надела любимое нежно-кремовое платье из тафты, собрала волосы в высокую прическу и отправилась в главный храм Сивеллы.

У каменного изваяния Хранительницы судеб звучало великое множество просьб, молитв и жалоб. Но я подошла лишь выразить благодарность за все хорошее, что когда-то было в моей жизни, и попрощаться с миром. Навсегда. Но то ли Высшая услышала мои душевные терзания, то ли я сама вдруг пришла к новой идее, но из храма выбежала, обретя четкую цель.

– Нужно доказать, что кристалл в Аолоне ошибся. А шагнуть с моста всегда успеется. Я должна попасть в другой эльфийский храм! Доказать всем! Восстановить свою честь! Вернуть Ильсира…

Снова терзающим цветком разлилась в груди боль. Вернуть уже не получится. Только в случае гибели его жены. Но своей младшей сестре я смерти не желала.

В тот день брачный союз все равно состоялся. Предприимчивый отец быстро заменил одну дочь на другую, более подходящую, более чистую. Эльфийский род не стал упускать возможность поправить свое финансовое положение и принял новую кандидатуру. Ильсир тоже дал свое согласие. Хотелось думать, что от злости, а не потому, что ему было безразлично. Однако на этот раз кристалл сработал правильно.

Конец выходного месяца ознаменовался возвращением адептов в стены академии, а для меня четвертый год обучения начался с косых взглядов, полных презрения и змеиных перешептываний за спиной. Слухи разошлись моментально, а как иначе? Мы с Ильсиром учились на смежных потоках и не скрывали своих чувств, как и предстоящей свадьбы. Но вот мой эльф заявился к началу нового учебного года с брачным браслетом, а я – нет.

Окружающим приходилось довольствоваться официальной версией – глава эльфийского рода Игало́рис и мой отец, маи́р Сотье, сами изменили планы, по-другому определили состав союза. Вот так вот жестоко по отношению ко мне. Словно мы, их дети и наследники, были не живыми людьми, а фигурками для игры на каменной доске. Кто-то меня даже жалел и сочувствовал, но большинство ехидно злорадствовали.

– Маи́ра Фабиана Отверженная, – шептались по углам сплетники.

Что было, впрочем, недалеко от правды. Любимый женился на другой. Семья отвернулась, выбросила меня на свалку, будто поломавшийся артефакт. Теперь я сама по себе.

Я натянула на лицо маску безразличия и вышагивала по коридорам академии с поднятой головой. Боялась, что все они увидят меня сломленной, раздавленной. Нельзя было этого допустить. Нельзя. Теперь у меня осталась только я сама и моя новая цель.

5. Озирис

Академия магических искусств. Сивелла. Владения драконов

Мне предложили жесткий стул сбоку стола. Я скрипнул зубами, но сел. Не то чтобы качество сиденья и его расположение для меня имело хоть какое-нибудь значение. Скорее качество встречи. Пламенный Закат злорадно кривил свою морду, не упуская возможности поддеть меня даже в таких мелочах, как шваххов стул, явно предназначавшийся для провинившихся студентов, которых ректор вызывал на ковер.

– Как прошла дорога, Северный Иней? – обратился ко мне хозяин кабинета. – Морем добирался или порталами?..

В этом простом вопросе все прочие услышали бы лишь дежурную вежливость, я же почувствовал тягучую, ноющую боль под лопатками и тоскливую пустоту там, где когда-то билось второе сердце. И не было сейчас желания сильнее, чем сомкнуть зубы на шее собеседника; увидеть, как погаснет огонь в его нечеловеческих глазах. Но я давно перерос времена бесконтрольной ярости – еще никогда и никого она до добра не доводила.

«Порталами, конечно, – мысленно ответил я, вспоминая дюжину стационарных переходов, которые сегодня преодолел, чтобы добраться сюда. Но вслух ничего не произнес. – Не дождешься, Закат, не выйдет позабавиться за мой счет».

Дверь позади меня отворилась, и в кабинет вошла престарелая дроу, неся в руках поднос с чашками. Аромат горячего какао проник в ноздри, вынуждая поморщиться. На поверхности бледно-коричневого напитка издевательски колыхались белые зефирки.

«Швахх! Ненавижу какао. Ненавижу зефир. Я бы лучше погрыз сосульку и занюхал туманом Пустоши, которой сегодня чуть не отдал душу».

– Меня интересует дроу, – озвучил я цель своего визита.

Пламенный Закат изогнул золотистую бровь и кивком указал на захлопнувшуюся за секретарем дверь.

– Да не эта старуха!

– Ну мало ли, – хмыкнул Закат, – может тебя потянуло на экзотику.

Я едва сдержал ругательство.

– Дроу Ноар Коулдан, – озвучил я имя того, кто бросил меня подыхать в проклятых землях.

События этого утра вновь пронеслись перед внутренним взором, вызывая желание глухо зарычать. Ублюдок-дроу схватил свою деву и ускользнул, наплевав на всех. Перечеркнув и договоренности, и негласный кодекс контрабандистов. Нырнул в открывшийся портал и запечатал его за собой, не дожидаясь более никого.

Но самое главное – он забрал с собой мой клинок. Мой! Ради которого я годами копался в пыльных архивах. И ради которого затеял всю эту самоубийственную прогулку вглубь Пустоши. Я мстительно надеялся, что тварь, полезшая за ним, все же смогла дотянуться до сволочного предателя и заразить если не проклятием, то хотя бы гнилостной хворью.

До сих пор в ушах звенел ее пронзительный визг, когда схлопнувшийся портал отсек от нее часть конечности. Помнил я и то, как трясся за моей спиной Рори – последний оставшийся в живых парень. Надо отдать ему должное – он делал это молча. И в отличие от Ноара, я бросать его не собирался: опустошил почти весь свой резерв, творя запретную черную магию, сливаясь с Пустошью, словно заявляя, что больше живых душ здесь нет.

Обглодав добела кости бывших членов отряда, твари чуть успокоились, концентрация черных потоков рассеялась, и мы с Рори, осторожно ступая шаг в шаг, двинулись вперед и вскоре пересекли Барьер – уже полдела. А спустя пару часов и десяток убитых нами тварей мы наконец прорвались к груде развалин. Некогда здесь тоже был замок, не уступающий размахом обиталищу Лаблены. Теперь же остались лишь руины, остовы каменных стен да схлестнувшиеся дуги врат стационарного портала.

Если бы с нами остался кто-то из дроу, то мы совершили бы переход сразу же, как только пересекли Барьер, а не тащились до врат через проклятый туман. Но не настолько я дурак, чтобы полностью довериться кому-то, а уж нечистому на руку дроу-контрабандисту по имени Ноар Коулдан – и подавно. Поэтому держал в уме запасной план, хоть и от души надеялся, что он не пригодится. Но Ноар не оставил нам выбора, а пожить еще хотелось…

– И что мне должно сказать это имя? – вырвал меня из мыслей голос Пламенного Заката.

– Может и ничего, а может и многое.

Я не знал, был ли Закат знаком с Ноаром. Но даже если и был, то ректор сивельской академии магических искусств в связях с контрабандистом никогда не признается. Слишком бережет свою честь. Мог бы и мне отказать во встрече… ну во всяком случае мог попытаться. Ведь я нежеланный гость в приличном обществе после того, как остроухие целители, швахх их дери, не погнушались растрезвонить о моей проблеме.

– Ну допустим. – Закат, явно испытывая мое терпение, сделал пару глотков из чашки. – Отличный какао, кстати. Рекомендую. Так какое, говоришь, у тебя к этому дроу дело?

«Избить до полусмерти, переломать пару десятков костей и, возможно, отрезать его ублюдочные уши. А затем сделать так, чтобы его карьера искателя артефактов Пустоши бесславно завершилась. Ни один приличный контрабандист больше не станет связываться с Ноаром, после того как пойдут разговоры о его предательстве».

Впрочем, вслух я этого говорить не собирался. Чем меньше знает Райдонс Пламенный Закат, по самый кончик хвоста погрязший в человеческих интригах, тем лучше.

– Ничего особенно важного, просто оказался в Сивелле проездом и хотел повидаться, – небрежно бросил я, прекрасно осознавая, что мне не поверят.

– И ты решил его поискать… в моем кабинете? Я что, похож на секретаря для какого-то вшивого дроу?

Пламенный Закат явно стал закипать. Оправдывая свое имя, глаза дракона начали светиться жидким янтарем, медленно разгораясь все ярче.

– Ну ты же сам спросил «какое у меня к нему дело», словно его секре… – Я оборвал свою издевательскую реплику. Хорошего понемногу. – Как бы там ни было, переход из Пустоши в твою академию ты бы заметил, не так ли?

– Верно, – кивнул Закат. – Такое сложно не заметить и до́лжно наказать.

– Ну и как? Наказал?

«Бездна, как же раздражает это хождение вокруг да около!»

– Было бы кого – наказал бы.

– Слушай, Закат. – Я подался чуть вперед. – У тебя свои дела, и в них я не лезу, а у меня – свои. Так что давай опустим на время наши разногласия. Вопрос с дроу для меня личный. Где Ноар Коулдан?

Ректор медленно выпустил удлиняющиеся когти и задумчиво побарабанил по столешнице:

– Ты зря пришел, одноглазый, – наконец сообщил он. – Из Пустоши не было прорывов.

– Уверен? – Я пропустил мимо ушей его колкое обращение. – Сегодня утром, в районе десяти часов…

Закат хмыкнул, выпуская из носа облачко пара, свидетельствующее о его раздражении. Меня этот пафосный хмырь бесил не меньше. Но мне нужны были ответы.

– Я же сказал, не было прорывов.

– Большая аудитория, на задней стене огромный гобелен с красным драконом, – решил я освежить ему память. – Золотистый гребень до самого хвоста. Ничего не напоминает?

Пламенный Закат перестал источать дымные клубы из ноздрей и довольно улыбнулся, демонстрируя мощные клыки.

– Был такой. Да сплыл. В Рогрант. Пару лет назад отдан в дар в знак дружбы академий. – Он не сдержал ехидного смешка. – Похоже, старик, ты ошибся учебным заведением. Другой вопрос, как же ты так хорошо разглядел гобелен, если говоришь, прорыв создавался из Пустоши – земель, запрещенных к посещению.

Ректор Райдонс Пламенный Закат тоже дураком не был.

6. Фабиана

Академия магических искусств. Сивелла. Владения драконов

Или скамья перед самым главным кабинетом академии была слишком жесткой, или нервы были натянуты до предела, но я сидела как на иголках. Потом и вовсе вскочила, стала мерить коридор торопливыми шагами и прокручивать в голове варианты фраз, которые скажу ректору. Шансов на одобрение почти не было. Но попытать судьбу стоило.

«Той, кто недавно собирался сделать шаг с моста, бояться нечего».

Дверь ректората резко распахнулась, едва не сшибая меня. Я охнула и вжалась в стену, придавленная тяжелой аурой вышедшего из кабинета мужчины. Один только его вид мог заставить благородных девиц рухнуть в обморок: высокий, мощный, изрядно потрепанный, словно не спал пару суток, и с повязкой, пересекающей левый глаз. Взгляд другого глаза сверкнул льдом и оценивающе прошелся по моей фигуре, вызывая холодные мурашки.

– Изви-ните? – ляпнула вдруг я.

Хотела произнести это с вызовом: мол, хватит пялиться на меня, где ваши манеры? Но голос дрогнул, и прозвучало как-то жалко.

– Извиняться стоит лишь за свои ошибки, – рявкнул он.

От его тяжелого голоса у меня дрогнули колени, но я устояла.

– Маи́ра Сотье! Войдите! – гаркнула изнутри кабинета секретарь ректората так, что я вздрогнула и выронила учебник по теории артефакторики, который прихватила с собой для храбрости, чтобы было чем занять руки во время серьезного разговора.

Мужчина и бровью не повел, хмыкнул разве что.

«Да с манерами у него явно проблемы».

Я сама подняла учебник, обогнула отнюдь не благородного маи́ра, больше смахивающего на пирата, и юркнула в кабинет.

Приемная ректора славилась уютом. Приятный аромат ванильного какао и запах бумажных свитков наполняли помещение. Сквозь огромные мозаичные витражи струился мягкий свет, золотистые шнуры элегантно опоясывали портьеры глубокого зеленого оттенка, большой стол из темного дерева был украшен искусной резьбой… Одно выбивалось из теплой атмосферы – секретарь. Строгая пожилая дроу… я даже представить не могла, сколько ей было лет. Но сетка мелких морщин придавала ее смуглому лицу еще большую суровость. Да и каркающий хриплый голос не добавлял миловидности. Говорили, в детстве она перенесла жуткую хворь, которая едва не забрала жизнь и оставила подарочек в виде поврежденных голосовых связок.

– Здравствуйте, маира Лидель, – вежливо улыбнулась я.

– Маира Сотье, в запросе на аудиенцию вы указали, что цель визита – перевод. – Секретарь перешла сразу к делу, а у меня от ее скрежещущего голоса засвербело в ушах. – Этот вопрос мы можем решить, не привлекая ректора. Что именно вас интересует? Перевод на другую специализацию?

– Я… не…

– Вы должны осознавать, что очень многие желают попасть на факультет артефакторики, – строго произнесла она. – И при переходе ваше место будет отдано другому. Обратно перевестись вы уже не сможете. И даже если…

– Извините, пожалуйста, маира Лидель, – перебила я секретаря. – Я не собираюсь переводиться на другой факультет. Моя цель – программа по обмену адептами.

– Вот как. – Пожилая дроу нахмурилась и недовольно поджала губы. – И чем это вам, интересно знать, не угодила наша академия?

– Нет, нет, дело не в этом. Я люблю нашу академию. Просто, понимаете, жизненные обстоятельства… – Я нервно теребила в руках учебник.

– Тогда и вправду лучше говорить с ректором. – Хвала хранителям, секретарь не стала меня дальше пытать. – Проходите. Но вряд ли он удовлетворит вашу просьбу.

Я и сама прекрасно понимала, что шансов катастрофически мало. Но если есть хоть один… Я тихо постучала в дверь и, глубоко вздохнув, вошла. Кабинет был столь же уютным, как приемная, и с такой же давящей аурой, исходившей от его обитателя. Хотя нет, не такой же – хуже. Скрипучая дроу из приемной на фоне настоящего дракона казалась теперь просто одуванчиком. Я мялась у порога в ожидании, когда ректор Райдонс обратит на меня свое величественное внимание. А он сидел за массивным столом, хмурился, сведя светлые брови к переносице.

Его волосы сияли, словно жидкое золото, расплавленное в тигле, каскадом спадали на плечи и чуть вихрились, но это нисколько не сглаживало прямые жесткие черты лица. В руках у дракона отсвечивал магическими всполохами свиток – похоже, послание прислали только что. Секунды шли, искры затухали, а лицо ректора мрачнело. Даже от двери мне было видно, как на лбу сквозь кожу то проступает, то исчезает позолота его чешуи.

«Новости явно не из приятных».

Я уже вовсю раздумывала над тем, как незаметно отступить назад и сделать вид, что сегодня вовсе не приходила. Было очевидно, что дракон зол, а значит, лучше всего сейчас убраться из кабинета и попытать счастья в другой раз. Но приличия… они вынуждали заявить о себе. Я едва набралась смелости хотя бы деликатно откашляться для начала, как ректор злобно рявкнул:

– Kest toor!

Мои знания драконьего языка ограничивались детскими играми, когда мы с сестрой носились по родовому имению и размахивали намотанными на руки простынями. Драконы из нас получались так себе, зато некоторые словечки из книжки с огненно-оранжевой обложкой въелись в память. А потому я определила это рявканье, как «Штормовое пекло!», или «В пекло шторм!», или…

В общем, суть я, пожалуй, уловила, еще сильнее укрепляясь в мысли наплевать на этикет, тихо выскользнуть обратно за дверь и зайти с прошением о переводе в другой день.

В глазах дракона полыхнуло пламя, снова обозначилась чешуя, а из ноздрей пошел пар. Я же замерла истуканом, изо всех сил мечтая сойти за одну из каменных скульптур, что стояли у стен.

«Ох, хранители, как же я не вовремя!»

Ректор резко встал и за долю секунды опалил свиток дыханием, отчего бумага вмиг вспыхнула огненными искрами и тут же осела на стол частичками серого пепла. А затем… Его темный камзол дрогнул, пошел рябью, как гладь реки, и стал таять в воздухе, открывая взору мускулистое мужское тело, на котором медленно, одна за другой, проступали золотистые контуры чешуек.

«Хранители-и-и!»

Вместо того чтобы отвернуться или хотя бы зажмуриться, я во все глаза пялилась – от шока, не иначе – на обнаженного ректора сивельской академии. На золотого дракона пламени и солнца.

А он по-прежнему был погружен в свои безрадостные думы и… повернулся ко мне спиной. На самом деле он направился на балкон, предназначенный для взлета, но я-то разглядывала иное! Кожа стремительно обрастала чешуйками, но все еще были видны и рельефные плечи, и ложбинка позвоночника, убегающая вниз к узкой талии, и – мама дорогая! – крепкие округлые ягодицы.

«Неужели так и не ощутил моего присутствия? Не стал бы ведь он сознательно… на глазах у адептки…»

Рукой, а точнее уже когтистой лапой, ректор подцепил ручку стеклянной двери. Разбег в три шага человеческими ногами, но опорный толчок – уже мощными чешуйчатыми лапами. Широкий размах огненно-золотых жилистых крыльев заслонил небо…

Впервые я видела оборот дракона так близко.

– О, хранители! – Стыд опалил щеки жгучим огнем, что, наверное, был жарче драконьего дыхания.

Не знаю, сколько еще я так простояла, пытаясь успокоить колотящееся сердце, унять дрожь в пальцах и выкинуть из головы постыдные картинки его голой… спины. Просто в какой-то момент оторопь спала, я резко развернулась и как ошпаренная вылетела из кабинета в приемную. Но только для того, чтобы напороться на стену изо льда. Образно выражаясь. Стены-то, конечно, никакой на моем пути не возникло, но взгляд единственного глаза обжег меня таким морозом, что я невольно попятилась.

«Что он делает? Почему роется в бумагах Лидель? И где сама маира?»

Бывший посетитель ректора Райдонса выглядел настолько грозно, даже агрессивно, что я тут же представила, как старушка-секретарь лежит у него в ногах со свернутой шеей. Просто из-за массивного стола мне не видно тела…

– Какие-то проблемы? – холодно спросил он.

– Да… Я… Мне надо было оформить перевод в другую акаде… – Я осеклась, вдруг осознав, что вопрос, кажется, поняла превратно.

«Нет ли у меня проблем с ним – он ведь это имел в виду? Что я, кажется, застукала его… О, хранители, и ректор улетел, и до двери далеко».

– И как? – Он перестал буравить меня взглядом и снова зарылся в бумаги, явно что-то выискивая. – Оформила?

«Может удастся скрыться в ректорском кабинете?»

– Нет, – вслух произнесла я. – Не успела. Он… Ректор Райдонс…

«Говорить ему, что дракона на месте нет – опасно!»

– Что с ректором?

Давление морозного взгляда стало невыносимо тяжелым.

– Улетел, – вырвался у меня тихий выдох.

А незнакомец ухмыльнулся и пошел на меня. Сердце глухо ударилось о ребра.

«О, хранители! Нельзя было говорить! Дура!»

Но он всего лишь прошел рядом, обдавая меня прохладным воздухом. В который раз за последний час я покрылась мурашками, а наглец направился прямиком в кабинет ректора Райдонса, да так уверенно, будто у себя дома находился. А затем и вовсе начал беззастенчиво выдвигать ящики его стола и шариться в них, словно воришка.

Я покосилась на выход в коридор. Все внутри меня так и кричало убираться прочь. Но вместо этого я тоже шагнула в кабинет.

– Что вы себе позволяете? Кто вы вообще такой? – Я уперла руку в бок, подражая своей матери. И откуда только смелость взялась, сама не поняла. Но так ведь нельзя! Неправильно.

– У меня свои дела, у тебя свои, – озвучил он и протянул мне один из листков.

Я неловко переступила с ноги на ногу, но подходить не стала.

– И что это?

– Бланк о переводе. Нужен?

А вот теперь мысли мои окончательно пришли в смятение. От мужчины будто веяло уже не колким морозом, а свежим бризом, таким, который хочется вдыхать полной грудью, ощущая свободу, победу… жизнь.

– Нужен!

«Шагнуть с моста в пропасть я всегда успею. Терять-то больше нечего».

Отдавая мне бланк, он усмехнулся, чуть качнул головой, откидывая с лица темные пряди, слегка посеребренные сединой. Хотя может это и не седина вовсе, а такой оттенок волос. На вид ему вообще-то было лет сорок, рановато для того, чтобы возраст начал отражаться на внешности. Впрочем, может и больше сорока – сложно сказать, когда лицо пересекает повязка. Я одернула себя, мысленно обругав за то, что так открыто его разглядываю, уткнулась в бумагу, пробежалась взглядом по строкам и разочарованно выдохнула:

– Так бланк пустой, тут печати нет.

– Пф-ф. – Мужчина выудил из ящика кругляш на длинной деревянной ручке, обмакнул в чернила и приложил к моему листку. Получилось немного косо и чуть смазано. – Теперь есть.

– И заполнить надо.

Я скосила глаза на писчее перо. А соучастник моего преступления как-то странно хмыкнул.

– Что ж… Куда изволите, любезнейшая…?

– Маира Фабиана Сотье. В эльфийский град Йолли, будьте столь добры. – Поддавшись какой-то абсурдной актерской игре, я чинно присела в реверансе. А выпрямившись, пробежалась глазами по написанному и ткнула пальцем в одну из строк. – И вот тут еще, пожалуйста, укажите, что по программе академического обмена от факультета артефакторики.

Губы незнакомца тронула улыбка, и он легким движением руки добавил нужные слова.

– Что-нибудь еще?

– Да. Приберите тут за собой, когда закончите… с обыском. Чтобы потом ни к вам, ни ко мне претензий не было, – отчеканила я.

– Логично.

– Рада, что мы друг друга поняли. Доброго дня, маир!

Я развернулась и, гордо расправив плечи, покинула кабинет. Маиры Лидель по-прежнему не было на месте. Да и под столом со свернутой шеей ее тоже не обнаружилось – я специально заглянула.

«Что ж, этот одноглазый пират по крайней мере не убийца, хоть и определенно вор. А еще, кажется, – дракон. Только у них такая мощная подавляющая аура».

Сил на спокойное неторопливое шествие мне хватило лишь до ближайшего поворота коридора. А потом я резко растеряла всю свою храбрость и невесть откуда взявшуюся наглость и стремглав бросилась в свою комнату.

«Хранители! Что это было?!»

Я откинула одеяло с кровати и нырнула под него, прячась с головой, как в детстве.

«Нет меня здесь. И у ректора не было!»

Сердце оглушительно стучало, щеки горели, а руки жгло украденным бланком. Моим разрешением на перевод.

«Надеюсь, в отделе отправлений будут смотреть только на печать, а не на почерк. В любом случае, с моста – всегда успею».

Я прикрыла глаза, представляя остроконечные белоснежные крыши эльфийского града, но их бессовестным образом потеснило другое воспоминание, отливающее сверкающей позолотой – обнаженный ректор Райдонс, входящий в оборот.

7. Сибель

Окрестности Рогранта. Владения магов

Я любовалась облаками. В последний раз. Пусть лучше они. Белые, воздушные, невесомые, гонимые ласковым ветром… Да, лучше они, чем холодный взгляд голубых глаз инквиза, что рублеными фразами зачитывал приговор. Сердце мое стучало ровно и медленно, страх уже ушел. Осталось лишь флегматичное принятие неизбежного… и облака.

«Кажется, вон то похоже на коня с крыльями. Повезло ему. Он свободен…»

Когда белоснежная крылатая лошадь наскочила на соседнее облако, монотонно-пафосная речь инквиза вдруг оборвалась на полуслове. Рядом что-то упало в лужу, обдав меня брызгами. Я непроизвольно поднесла руку к лицу и утерла жидкую грязь с кожи. Ладонь скользнула ниже и… ничего. Магические искры руку не ужалили.

«Странно».

Я медленно опустила взгляд с небес на бренную землю и с удивлением стала рассматривать, как голубой камзол лежащего в луже инквиза медленно пропитывается грязной жижей.

– Чего расселась? – Сильным рывком меня дернули вверх, ставя на ноги. – Валим, Вольдемар!

«Что это зна?..»

Но додумать мысль я не успела. Дроу подхватил под руку и потащил прочь. Шея горела, ноги казались слабыми, а мысли перекатывались в голове вяло и неторопливо, словно медовая патока. Дроу остановился и хорошенько меня встряхнул, так что я щелкнула зубами, прикусив язык. Привкус крови словно отрезвил. Я судорожно ощупала шею – нет, удавки действительно не было, да и голова оказалась на месте.

«Спасена?»

Я позволила вспыхнуть в душе робким лучам надежды, которые с каждым мгновением разгорались все сильнее. Обернулась через плечо – инквиз, и правда, остался позади, лежал на земле совершенно неподвижно.

«Жив? Мертв?»

Затем я недоверчиво покосилась на спутника, сопоставляя его нынешнего с тем, кто ворвался в аудиторию сегодня утром. Происходящее не складывалось в единую картину. Однако обдумать все можно и позже.

«Второго шанса я не упущу!»

– Туда, – выдохнула я и, осознав, как хрипло звучит голос, снова потянулась рукой к шее. – На тропинку за крайним домом.