Восход над деревом гинкго E-Book

Елена Кондрацкая

• Herausgeber: Черным-бело / Chernym-belo
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Young Adult. Книжный бунт. Фантастика
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 614

Beschreibung

Когда небо над землями Истока вспорол огонь дракона, жизнь людей и ёкаев изменилась навсегда. Дух проникает в сны Мико и направляет к тем, кому нужна помощь. Райдэн отправляется в заснеженные горы, чтобы вернуть свой клан. Люди и ёкаи проливают кровь на полях сражений. Но ещё никто не знает, что война разбудила нечто ещё более страшное и древнее, чем сама смерть. Эпичное завершение восточной трилогии Елены Кондрацкий «Сны Истока» о девушке, желавшей вернуть сестру домой. Путь Мико подходит к концу, но сможет ли она спасти земли Истока, или ёкаям суждено погибнуть? В пылу битв и паутине интриг скрылась трепетная любовная линия. Издание дополнено чудесными внутренними иллюстрациями от художницы Eumilth, открыткой от Miorin и рисунками самой Елены Кондрацкой.

Leseprobe

Елена Кондрацкая Восход над деревом гинкго

© Кондрацкая Е. А., текст, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Двое уснули.

Над деревом гинкго златого

Алеет рассвет.

Часть I

Глава 1. Ночи истока

Мико снилась комната с круглым окном, освещённая тёплым светом андона. На футоне лежал старик. Седые волосы разметались по подушке, бесцветные глаза устало смотрели в темноту. Акира сидел на татами и протирал влажной тряпицей худые ноги старика.

– Прошу, Шин, позволь помочь тебе, – сказал он.

– Научись принимать отказы, Акира, – ответил старик так тихо, что голос его можно было спутать с шелестом ветра, и с улыбкой покачал головой.

– Ты умираешь. – Акира не сдавался. – Позволь спасти тебя, разделить с тобой мою жизнь. – Руки задрожали, и он осторожно положил ногу Шина обратно на футон. – Я не могу потерять тебя, едва встретив вновь!

Шин с тяжёлым вздохом сел, обхватил ладони Акиры своими – сухими, узловатыми, но всё ещё изящными – и заглянул в янтарные глаза.

– Из-за печатей острова я прожил гораздо, гораздо дольше отведённого мне срока. Больше, чем должен жить человек и даже заклинатель, – вкрадчиво сказал он. – Так заведено, Акира. Мир должен меняться, люди должны умирать. Моя жизнь, как и вечное лето в землях Истока, подходит к концу.

– Нет, – Акира упрямо мотнул головой и сжал пальцы Шина. – Нет. Я потерял всю свою семью, я не могу потерять ещё и тебя. Не могу. Не после того, как узнал, что ты жив. Прошу, умоляю тебя, Шин, позволь мне разделить с тобой вечность.

– Я… – Шин ласково улыбнулся и погладил Акиру по блестящей от слёз щеке. – Не хочу.

Комнату заволокло туманом, и Мико потянуло дальше, в знакомое подземелье. Макото лежал на тонкой циновке. Кацуми ещё не пришла, поэтому он дремал, свернувшись клубком, но Мико уже слышала её шаги. Услышал их и Макото, вскинулся и поспешил отползти в угол. Левую ногу он волочил по земле – она ещё не зажила после прошлого визита Хранительницы.

Кацуми вошла в темницу. Вся в чёрном, с веером из девяти белых хвостов за спиной. В руках она держала маленькую шкатулочку.

– Вспомнил, где прячутся твои друзья? – ласково спросила она и закрыла за собой дверь.

– Я не знаю, – затравленно отозвался Макото, плотнее вжимаясь в угол. – Они мне не друзья.

– Да, не друзья, – голос Кацуми стал ещё слаще, и она присела рядом с Макото. – Преступники. Преступники, которые жестоко убили Хранителя Нобу, сорвали печати с острова и развязали войну. Знаешь, что творится там, снаружи? Люди и ёкаи убивают друг друга. А о твоей подружке, чьей смерти ты так отчаянно желал, ёкаи складывают песни. Поцелованная Духом Истока, дочь Сияющей Богини, сошедшая в храм и исцелившая умирающих. Ты хоть понимаешь, как опасны эти слухи? Я должна положить им конец, должна найти девчонку и убить. А потом – смять и уничтожить мерзких людишек, которые решили со мной потягаться и погубить мой народ.

Кацуми открыла шкатулочку, и лицо её осветил тусклый красный свет. Она достала тонкие щипцы, выудила из шкатулки волшебный, негаснущий уголёк и повертела, разглядывая тлеющие грани. Воздух над угольком волновался от его неиссякаемого жара.

Макото задрожал.

– Прошу, госпожа Кацуми, я сказал вам всё, что знаю. Вы обещали, что будете снисходительны…

Брови Кацуми взметнулись вверх, взгляд стал насмешливым.

– Я снисходительна, – сказала она и вздёрнула верхнюю губу, обнажая клыки. – Если бы я не была снисходительна, то уже давно бы голыми руками вырвала твоё сердце. Знаешь, Макото, больше людей я ненавижу только предателей. Что бы они ни говорили, их словам никогда нельзя доверять. А ты предатель, Макото.

Она схватила Макото за запястье и прижала к его ладони уголёк. Макото дёрнулся, закричал, заглушая противное шипение плавящейся кожи, от которой повалил чёрный дым.

– Где они прячутся?! – Кацуми надавила сильнее.

– Я не знаю!

– Дрянной щенок! – Она схватила Макото за волосы и приложила уголёк к его шее. Крик превратился в визг. – Я могу продолжать всю ночь!

– Я ничего не знаю! Я клянусь!

– О, можешь клясться сколько угодно. Но это не закончится, пока ты не заговоришь. – Кацуми оседлала Макото, придавив к полу, и поднесла уголёк к его рубиновому глазу. – Отбросы-полукровки вроде тебя не имеют права называться кицунэ.

Макото задёргался, пытаясь вырваться или хотя бы увернуться, но тысячелетняя Кацуми была сильнее. Уголёк нырнул в глазницу. Макото захлебнулся криком.

Мико лежала на поле битвы и слышала шум океана. Она лежала среди сотен мертвецов, а дикий ёкай ел её внутренности, хотя она всё ещё продолжала дышать. Она хотела отбиться от него, но не могла пошевелиться, пока его длинные когти перебирали её кишки, надеясь добраться до печени. Другой ёкай отгрызал голову мертвецу, что лежал подле Мико, – это был человек, из груди которого торчало обломанное копьё. Паучьи пальцы ёкая нырнули глубже в живот Мико и царапнули рёбра – он решил полакомиться сердцем, когти пронзили его и потянули наружу.

– Мико. Мико! Проснись! Проснись!

Она кричала. Вопила, отбиваясь от ёкая-падальщика. Билась в судорогах, не в силах вырваться. Он нашёл её, нашёл даже тут. Мико с ужасом ощутила его руки на своих плечах.

– Отпусти! Отпусти!

– Мико! Мико! Это я! – Райдэн обхватил её крепче, прижимая к себе и обездвиживая.

Мико вдохнула знакомый запах лета и наконец очнулась. Её колотило, по щекам катились слёзы, тело всё ещё отказывалось слушаться.

– Райдэн… – Тело свело судорогой, желудок сжался. – Меня сейчас…

Райдэн подхватил её на руки, и они оказались на улице быстрее, чем Мико успела моргнуть. А в следующий миг она упала на колени, и её вывернуло на траву. Мико застонала, и судорога повторилась. Тело задрожало сильнее, но стало немного легче. Болезненное марево сна медленно выцветало и растворялось, уступая место реальности.

Видения выматывали Мико. Она уже и не помнила, когда в последний раз спала нормально. С тех пор как Мико коснулась Духа, с тех пор как рухнули печати, она видела остров каждую ночь. Чаще всего она видела Акиру, Макото и убитую горем Кёко. Реже – незнакомых ёкаев. Чаще всего ей снились горе, боль и смерть. Реже приходили мирные сны, даря короткую передышку. Но обычно это были кошмары, из которых Мико вытягивал Райдэн, разбуженный её криками.

Райдэн гладил Мико по спине, аккуратно поддерживая. Когда судороги закончились, отнёс её обратно в спальню, помог умыться, уложил на футон и лёг рядом, обхватив за талию. Мико спиной чувствовала его тёплую грудь, затылком – его размеренное дыхание. И это немного успокаивало.

– Кацуми снова пытает Макото. Он так и не сказал ей, что мы в Небесном городе. Она… – Мико сглотнула и задрожала. Райдэн обнял её крепче. – Кажется, она выжгла ему глаз…

Райдэн шумно выдохнул и прижался лбом к её затылку.

– Надо вытаскивать его оттуда, – сказал он. – Как можно быстрее.

– Он предал нас… – прошептала Мико, вспоминая недавние слова Кацуми. – Ты не боишься, что он сделает это снова?

– Он совершил ошибку и уже расплатился за неё сполна. Мы не можем его бросить на растерзание Кацуми – подобного он не заслужил. Такого никто не заслужил.

– Ты слишком добрый, – проворчала Мико, хотя и была с ним согласна. Почти каждую ночь она кричала от боли вместе с Макото и искренне наслаждалась его муками вместе с Кацуми. Она была ими обоими, и это сводило её с ума.

– Я не могу его там бросить. И хочу, чтобы он перестал тебе сниться… так.

Мико развернулась к нему лицом. Чёрные глаза обеспокоенно блестели. Он был бледен и выглядел измотанным: из-за её кошмаров Райдэн тоже почти не спал.

– Тогда давай его спасём, – сказала Мико и взяла его за руку. – Я с тобой.

Райдэн благодарно кивнул, поднёс её ладонь к губам и поцеловал пальцы.

– Значит, сначала вытащим Макото, потом будем разбираться с моим кланом. Надеюсь, Ицуки сумел его отыскать.

Сердце Мико встревоженно забилось. Идея с кланом ей не нравилась. Чтобы вернуть себе подданных, Райдэну придётся сразиться с отцом. Непосильная задача для бескрылого тэнгу, но другого выхода Райдэн не видел. Мико тоже не могла предложить ничего лучше. Им нужны были сильные воины. Чтобы сдерживать ёкаев, чтобы противостоять Кацуми, чтобы остановить войну. По словам Райдэна, один тэнгу стоил сотни бойцов. Легенды, которые слышала Мико, говорили о том же.

– Ты опять нахмурилась, – сказал Райдэн, улыбнувшись, и разгладил пальцем морщинку на лбу Мико. – Снова думаешь про поединок?

– Тебе придётся сражаться с отцом. Возможно, придётся убить его, или он… – Мико не могла заставить себя закончить фразу. – Неужели нет другого способа уговорить тэнгу помочь?

– Я хотел бы верить, что есть, – отозвался Райдэн, и улыбка его погасла. – И я буду говорить с отцом, но уверен, что он откажет. И тогда придётся сражаться. Но не тревожься раньше времени, беглянка, и не хорони меня раньше срока.

Райдэн привычно ухмыльнулся – самодовольно и дерзко, – у Мико тут же потеплело на сердце, и она потянулась к его губам. Райдэн подался ей навстречу и поцеловал нежно, осторожно, будто боялся навредить. Его руки гладили её спину, забирались в волосы, ласкали плечи и возвращались обратно, чтобы повторить свой нехитрый путь. Они не развязывали пояс юкаты, не забирались под одежду, не были ни требовательными, ни жадными. Они успокаивали, дарили тепло, убаюкивали. И Мико была ему за это благодарна. Измученная связью с Духом, она не могла дать Райдэну ничего, кроме поцелуев. А он большего и не просил.

Так они пролежали до самого рассвета, находя успокоение в ласках и объятиях. То проваливались в сон, то, вздрагивая, просыпались, разбуженные кошмарами Мико, и снова убаюкивали друг друга.

Когда комната окрасилась в розовый, Мико окончательно проснулась. Райдэн спал крепко, свалившись с узкого футона на татами. Мико натянула на него одеяло, стараясь не потревожить, и неслышно выскользнула из комнаты.

Заброшенный замок Небесного города стал их новым домом. Магия Юри привела в относительный порядок несколько комнат: спальни Райдэна, Мико и Ханзо, купальню, кухню и комнату с очагом, где поселилась сама акасягума. Там она и ждала Мико этим утром, уже вовсю занимаясь приготовлением завтрака. Только вот была она там не одна.

У очага сидел Ицуки и прихлёбывал мисо-суп. Завидев Мико, старик приветливо улыбнулся, отставил тарелку и поклонился. Мико поклонилась в ответ. Сердце, притихшее к утру, тревожно забилось. Она надеялась, что он не вернётся так скоро.

– Давно не виделись, Ицуки, – вежливо сказала Мико. – Рада, что вы добрались до нас в целости, надеюсь, путь не был слишком трудным.

Ицуки покачал головой, добродушно сощурился и махнул рукой, как бы говоря, что всё в порядке. Мико села на татами, и к ней тут же подскочила Юри с пиалой, полной замоченного в чае риса.

– Доброе утро, госпожа!

– Доброе утро, Юри. – Мико благодарно приняла еду, но есть не стала, от волнения кусок в горло не лез. – Ицуки, вы… отыскали клан Райдэна?

Улыбка Ицуки стала ещё шире, и он бодро закивал. Мико старательно тянула вверх уголки губ, пока сердце тяжело билось в груди.

– Дадим Райдэну поспать ещё немного, – тихо сказала она.

Глава 2. Дракон в замке

Райдэн изучал свиток, который ему передал Ицуки. На крышке деревянного футляра был выжжен герб клана Карасу – две закрученные в спираль запятые. Чем дольше Райдэн читал, тем мрачнее становилось его лицо. Все молчали в ожидании.

Ханзо сидел у очага – в своей жуткой маске демона, – Ицуки, обхватив себя за розовые пятки и покачиваясь, с огромным интересом разглядывал его. Если бы Ицуки мог говорить, – Мико не сомневалась, – засыпал бы Шинокаге вопросами. А так он только щурился, шевелил губами и склонял голову то влево, то вправо, словно любопытный зверь. Особенно его внимание привлекали острые рожки на лбу нового знакомого.

Юри забралась на колени к Ханзо, уселась довольной кошкой, протянула ему деревянную пиалу с мисо-супом и запрокинула голову в ожидании. Ханзо взял суп и снял маску. Юри обожала этот момент. Кажется, Ханзо без маски ей нравился – насколько демон в принципе мог нравиться домовому духу. Ицуки одобрительно хмыкнул и вернулся к своему рису. Ханзо в один глоток осушил пиалу с супом. Юри тут же притащила ему рис, не дав возможности вернуть маску на место. А Мико даже почувствовала лёгкий укол ревности от того, что её акасягума столько внимания уделяет Ханзо. Впрочем, эти двое сильно сблизились за последнее время – Ханзо помогал Юри готовить и прибираться, хотя его никто об этом не просил. Но, похоже, после смерти принца Хидэо он попросту не знал, куда себя деть, не понимал, как жить дальше, лишившись цели, совсем одному. Мико это было знакомо.

Райдэн тяжело вздохнул, положил свиток на пол и молча принялся за еду – он размышлял. Мико заглянула в написанное – больше половины кандзи оказались ей незнакомы и выведены были так диковинно, что разобрать получалось с трудом. Но общую мысль она уловила.

– Отец отказался помогать по доброй воле и дать своих воинов, – сказал Райдэн, наблюдая за тем, как Мико тужится распознать витиеватые чёрточки. – Пишет, что если я хочу получить клан, то не должен, как трус, посылать… – Он виновато взглянул на Ицуки. – Слуг, а обязан прийти сам и сразиться за право встать во главе клана. Чего-то подобного я от него и ожидал.

– И ты пойдёшь. – Мико не спрашивала.

– Без войска тэнгу нам не справиться. Но мы подумаем об этом позже. – Он отставил рис и аккуратно положил палочки на край пиалы. – Сейчас надо решить, как мы будем вытаскивать Макото, пока старуха Кацуми не замучила его до смерти. Готов выслушать ваши предложения.

* * *

Замок Кацуми был огромным. Окружённый глубоким рвом, он угрюмой скалой возвышался над ярким морем осеннего леса и казался неприступным. Фонари не горели – замок будто затаился во мраке ночи, поджидая добычу.

Мико поёжилась. Даже приближаться к темницам, которые снились ей почти каждую ночь, не хотелось.

– Ты можешь не ходить. – Райдэн безошибочно угадал её тревогу. – Если Кацуми поймает тебя…

– Я пойду, – отрезала Мико, хотя ей очень хотелось принять предложение Райдэна. – Я не брошу тебя там одного.

Сны, беспокоившие её с тех пор, как они придумали план, Мико изо всех сил старалась запомнить, чтобы понять, где именно держат Макото, а утром зарисовать что-то наподобие карт, вроде тех, что чертила, готовя свой первый побег из рёкана. Но полезного было мало: лестницы, тёмные коридоры, луна в окне. В одну из ночей Кацуми развлекалась с Макото до самого рассвета, а потом любовалась солнцем, остановившись у небольшого окна на выходе из темницы. Она слизывала с пальцев кровь и беззаботно напевала под нос старую песенку про кицунэ, всё ещё возбуждённая, борющаяся с желанием вернуться и завершить начатое. Пока Кацуми размышляла, Мико, невольно разделяющей неуёмную жажду Кацуми, удалось понять, что камера Макото затерялась где-то под восточным крылом замка. Хоть какая-то польза от этих проклятых видений.

Пробраться вдвоём в замок под покровом ночи, по словам Райдэна, будет не так уж и трудно. А вот уйти, да ещё и с раненым Макото на плечах… Эта задача уже посложнее.

Они зашли со стороны деревни, в которой жил Макото. Дома стояли холодные и пустые – лисы покинули свои норы. Отлично. Пока всё шло по плану.

Райдэн обхватил Мико за талию, взмахнул веером, и послушный ветер перенёс их на изогнутую крышу одного из домов. Мико окинула взглядом открывшийся вид: за высокой стеной серые черепичные крыши выстраивались в неровную дорогу к замку. Райдэн взмахнул веером, и воздух задрожал, перестал быть прозрачным, пошёл радужными разводами, подсказывая, что перед ними преграда из заклинаний. Мико протянула руку и коснулась невидимого барьера, воздух под её ладонью сгустился, став плотным и упругим, как туго натянутая шёлковая ткань. Похожее заклинание не пускало чужаков в замок Райдэна.

Мико достала из ножен меч и выдохнула. Волшебная катана принцессы Эйко была способна рассечь почти любое заклятие. Но действовать нужно быстро. Как только меч разрубит барьер, Кацуми узнает, что к ней пробрались незваные гости. Мико молилась, чтобы всё прошло ровно так, как они задумали.

Клинок вошёл в барьер, и заклинание с тихим хлопком рассыпалось.

– Как договаривались, – бросил Райдэн.

Мико кивнула, спрыгнула с крыши. Над головой зашуршали одежды Райдэна – ветер понёс его к замку. Мико же помчалась в противоположную сторону – к западным воротам. Она двигалась перебежками, держалась ближе к домам, чтобы как можно дольше оставаться незамеченной. Отец был бы ей недоволен – самурай никогда не скрывается в тенях, – но Мико больше не слышала голоса отца. Не слышала она и голоса матери, и голоса Хотару. В её голове теперь звучала она сама.

Мико выбежала на западный двор, в самый его центр, и выставила перед собой меч. Сердце тут же ушло в пятки, но Мико крепче сжала рукоять катаны и упрочила стойку, надеясь отыскать в земле силу духа.

– Кацуми! – крикнула она громадине замка. – Я слышала, ты меня ищешь! Мико, поцелованную Духом Истока!

Её тут же окружила дюжина бушизару, выставив на изготовку копья. Мико оглушал лязг их доспехов и звук собственного сердца, поэтому она закричала ещё громче:

– Кто меня тронет, падёт, проклятый Духом Истока! Во мне его сила и его воля, направленная светлой рукой Сияющей Богини! – Она обвела грозным взглядом бушизару, и те, готовые напасть, отступили в нерешительности.

Они слышали рассказы о ней, слышали песни, что теперь с ветром гуляли по землям Истока и за их пределами. Ни одна из этих песен не была правдой, голоса ветра обманчивы и полны чужих надежд, но они этого не знали.

– Я пришла говорить с Кацуми! – продолжила Мико. – Пришла остановить эту войну, чтобы больше ни один ёкай и ни один человек не сложили головы в битвах друг с другом. Сердце Духа Истока обливается кровью от боли за его детей, и моё сердце болит вместе с ним!

Тут Мико даже не солгала. Дух плакал о своём острове каждую ночь. Духу больше не грозила смерть, но он горевал о тех, кто умирал теперь вместо него.

– Никто не должен гибнуть в этой бессмысленной войне! – голос Мико рос, становился крепче и увереннее, плечи расправились, подбородок устремился вверх. – И мы можем положить этому конец! Я не желаю вам зла и не причиню его, если вы не обратите против меня своё оружие.

Бушизару переглянулись и зашептались.

«Она спасла раненых воинов господина Нобу, – донеслось до ушей Мико. – Позволила им уйти».

Похоже, правдивые слухи тоже достигли их ушей. Тем не менее опускать копья бушизару не торопились, но и не нападали. Мико и не надеялась на такой успех!

– Тебе хватило наглости явиться сюда? – Стражи расступились, открывая путь Кацуми. Чёрное кимоно оттеняло белую кожу, в руке она держала железный веер. – Привела на мой остров людей и смеешь говорить о мире?

– На остров людей привело нежелание Хранителей говорить о мире! – парировала Мико, обводя взглядом её слуг. – У вас была тысяча лет, чтобы отыскать путь в человеческие сердца, но вы предпочли взращивать в них ненависть.

– Не говори о том, чего не знаешь, девчонка! – оскалилась Кацуми.

– Я знаю всё, Кацуми! Дух открыл мне твоё чёрное сердце! Сердце, которое не знает ни любви, ни жалости! Сердце, которое жаждет одного – власти и чужих мук!

Кацуми дёрнулась, будто Мико отвесила ей звонкую пощёчину.

– Ты. Ничего. Не знаешь! Маленькая человеческая лгунья!

Кацуми бросилась на Мико, но тут между ними обрушился на землю сгусток непроглядной тьмы, и в следующий миг веер Кацуми встретился с нагинатой Ханзо. Мико стремительно развернулась, готовая отражать нападение бушизару и прикрывать спину Ханзо. Но стражи не нападали. Они были растеряны и не знали, что делать.

– Не стойте столбами! Убейте её! – закричала Кацуми, отбиваясь от стремительных атак Ханзо, который застал её врасплох.

Бушизару спохватились, вернули на изготовку копья. И самый смелый из них бросился на Мико. Он был смел, но всё ещё сомневался, и Мико без труда обошла его копьё и обрушила клинок на его запястье. Бушизару закричал и упал на одно колено, роняя копьё и хватаясь за культю, а Мико следующим ударом снесла ему голову. Смерть одного из них привела в чувство остальных, и они тоже кинулись в атаку.

Мико надеялась, что схватки удастся избежать. Но план не был идеальным. Слишком многое в нём зависело от случая, но лучшего обстоятельства предложить им не могли.

Их быстро взяли в кольцо. Мико поняла это, когда соприкоснулась спиной со спиной Ханзо. Он окружил их тенями, которые, будто щупальца гигантского осьминога, держали оборону – хватали, давили, жалили. Но сдержать всех Ханзо не мог.

– Давай же, – процедила Мико сквозь зубы, косясь на ночное небо. – Давай!

Пробивая хозяйке дорогу к врагам, веер Кацуми рассёк щупальца, и они чернилами осыпались, тут же впитавшись в землю. Ханзо бросился на кицунэ с нагинатой наперевес. Бушизару окружили Мико и повалили на землю. Похоже, убивать её они всё же боялись, не желая быть проклятыми Духом Истока, и решили оставить смерть Мико на совести своей повелительницы.

– Я сказала, убейте девчонку! – велела Кацуми, сцепившаяся в смертельной схватке с демоном. – Или я убью вас!

Мико испуганно закричала, пытаясь вырваться. Перевернулась на спину и увидела занесённое над головой копьё.

А потом ночное небо осветила яркая вспышка.

Наконец-то!

Огромный огненный дракон расчертил ночь и с воем и грохотом разбился о замок. Мрачная твердыня уронила на двор камни, но выстояла. Огненные капли, в которые превратился дракон, полетели во все стороны, поджигая крыши и сад. Все замерли, ошарашенно наблюдая за происходящим.

Ворота открылись, и в них заехал бушизару на коне. Его левая рука висела плетью.

– Люди! – закричал он. – Они прорвали оборону на подступах к замку! Они привели демонов!

Кацуми закричала, оттолкнула Ханзо и помчалась к воротам.

– Восстановите защитные заклинания! Немедленно! Закрыть ворота!

Но тут четыре клуба тьмы обрушились на соседние крыши, являя взору Шинокаге. Бушизару, забыв о Мико, кинулись к ним. А к замку уже летел второй огненный дракон.

Мико вскочила и побежала прочь от ворот и Кацуми.

– Ханзо! – крикнула она и тут же оказалась в непроглядной тьме, а потом почувствовала, как сильные руки оторвали её от земли. Шум битвы стих, став вдруг далёким эхом.

Когда дым рассеялся, Ханзо осторожно опустил Мико на крышу на расстоянии нескольких домов от двора, в котором кипели пламя и тьма.

– Спасибо! – Мико старалась отдышаться.

– Надо уходить. У Шинокаге приказ убить нас, – сказал Ханзо. – Тэнзо дал нам фору за то, что сняли заклинание с замка. Но если не уйдём…

– Поняла, значит, уходим. – Мико не знала и не хотела знать, кто такой Тэнзо, и уж тем более не собиралась встречаться с ним. Она оглянулась на двор, где умирали бушизару. – Надеюсь, у Райдэна всё получилось. Макото обошёлся нам слишком дорого.

Глава 3. Натянутая тетива

Мико с Ханзо добрались до Небесного города на рассвете. Райдэн встретил их у дверей и тут же заключил Мико в объятия.

– Я уже хотел выдвигаться вам навстречу, – выдохнул он, зарываясь носом ей в волосы. Мико обхватила его за шею и позволила оторвать себя от земли. Всю дорогу она с ума сходила, не зная, удалось ли им выбраться, в порядке ли Райдэн и не совершила ли она ошибку, покинув замок Кацуми.

– Как он? – спросила Мико, когда наконец смогла заставить себя разомкнуть объятия.

Райдэн тут же помрачнел.

– Плохо, но… жить будет. – Он вздохнул и потёр глаза. – Нам бы сейчас не помешала помощь Шина.

– Акира нас к нему не подпустит. И сам Шин…

– Знаю. Меня останавливает только уверенность в том, что Акира не причинит ему вреда. И пока Шин у него, он не участвует в войне и не помогает Кацуми.

– Это не он, а Шин удерживает его возле себя, – хмыкнула Мико, проходя в дом. – Лучшей помощи от Шина и не представить. Я могу?..

– Да, он у меня. Юри ещё не успела подготовить ему отдельную спальню.

Мико зашла в комнату и закрыла за собой дверь. Макото лежал на футоне Райдэна – конечно, он отдал лису свой футон. Макото дышал надсадно, хрипло, казалось, каждый вздох причинял ему невыносимую боль. На глазу лежала пропитавшаяся кровью повязка. Руки, грудь, шея – почти всё его тело покрывали розовеющие бинты. Небольшая курильница у изголовья источала аромат сливы и перебивала запахи крови и гноя.

Мико присела на татами и прикрыла обнажённое тело Макото одеялом. Он застонал от этого лёгкого прикосновения и открыл единственный оставшийся глаз.

– Мико? – едва слышно спросил он.

– Да.

Макото сглотнул и прикрыл веки. Мико встала и направилась к окну, чтобы раздвинуть сёдзи и впустить в комнату свежий воздух.

– Прости меня, – донеслось до её ушей. – Прости, если можешь. Я не должен был…

Мико обернулась. По щеке Макото текли слёзы. Он смотрел в потолок, пытаясь сморгнуть их, но они лились и лились нескончаемым ручьём.

– Я ничего не сказал ей. Я… Я слышал, что тебя поцеловал Дух. Я ошибся. Я очень ошибся.

Мико вернулась к футону и снова села на татами, подобрав под себя ноги. Она каждую ночь чувствовала страдания Макото и знала: он натерпелся достаточно. Даже больше. Но сути это не меняло.

– Ты не у меня должен просить прощения, – сказала она бесстрастно. – А у Райдэна. Он не мог оставить тебя в беде даже после того, что ты сделал, он рисковал своей жизнью, лишь бы вытащить тебя из лап Кацуми. Я была против.

Макото удивлённо заморгал, но ничего не ответил. Явно не это он рассчитывал услышать от Мико.

– Я пришла сюда только для того, чтобы предупредить, – голос Мико стал ледяным и колким, она опустила тяжёлый взгляд на кицунэ: – Если ты ещё раз пойдёшь против Райдэна, меня или кого-то из наших друзей, я лично убью тебя, Макото.

Лицо Макото вытянулось, взгляд застыл: что бы он ни увидел в глазах Мико, это действительно испугало его. Помедлив, он кивнул.

– Спасибо за предупреждение. Я клянусь тебе, больше не…

– Клятвы оставь себе. Мы оба знаем, сколь мало они сто́ят.

Дверь в комнату открылась, и в неё вошёл Ицуки со ступкой в руках. Следом показался Райдэн.

– Эй, ты как? – спросил он, а Макото быстрым движением стёр со щеки слёзы.

– Уже гораздо лучше, спасибо.

– Ицуки принёс лекарство.

Ицуки плюхнулся на татами, и Мико увидела, что ступка его полна плодов гинкго.

– Гинкго, но это же… – начала было она, но Ицуки замахал руками, складывая знаки.

– Макото полукровка, поэтому ему не страшен яд, – пояснил Райдэн, внимательно наблюдая за знаками Ицуки. – Сок гинкго избавит его от боли. А ты можешь пить его перед сном – прогонит кошмары. Ицуки… слышал, как ты кричишь… Он сделал для тебя снадобье.

Мико смутилась, но благодарно кивнула. Ицуки размял плоды в ступке и добавил сок в принесённый Юри чай. По комнате разнёсся сладкий запах мёда. Макото избегал смотреть на Райдэна, отвернувшись к окну. В комнате стало невыносимо душно, несмотря на распахнутые сёдзи. Напряжение, вина и стыд пронизывали воздух.

– Ицуки попросил набрать ещё плодов. В этих местах он отыскал только одно дерево, и оно обобрано до нитки, – сказал Райдэн. – Полетишь со мной, беглянка?

Мико с готовностью встала.

– Далеко летим?

Райдэн печально улыбнулся, но улыбка эта тут же спряталась под знакомой весёлой ухмылкой.

– Проверим, что осталось от моего дома.

Осталось не много.

Мико окинула взглядом обуглившиеся развалины. Кого бы ни привёл сюда Макото, постарались они на славу: главный дом превратился в пепелище. Не пожалели они и другие постройки вроде кухонь, конюшен и пустующих домов, где когда-то жили другие тэнгу. Сгорел и сад. Нетронутым осталось только красное дерево гинкго.

– Его всё равно пора было перестраивать, – пожал плечами Райдэн, оглядывая пожарище. – Заклинания замедляли разрушение от сырости, плесени и короедов, но дедуля наказывал перестроить дом ещё лет пятьдесят назад, а нам с мамой было не до того.

Райдэн старался выглядеть непринуждённым и расслабленным, но движения были резкими, дёргаными, он то и дело вытирал ладони о хакама и бросался колкими фразочками.

– Ладненько. – Он закатал рукава и прыгнул на обгоревшие доски, которые остались от энгавы. – Давай поглядим, вдруг уцелело что-то стоящее.

– Райдэн, – позвала Мико. – Тебе необязательно притворяться, что всё хорошо.

– Я знаю, – помедлив, отозвался он и почти без усилий сдвинул с места чёрную балку, освобождая путь. – Но мне так легче удерживать себя подальше от мысли вернуться и свернуть Макото шею.

Мико спорить не стала и забралась на обрушенную энгаву вслед за Райдэном.

– Не могу сказать, что осуждаю тебя за подобные мысли, – сказала она, присела на корточки и сдвинула в сторону остатки сёдзи, ладони тут же стали чёрными. Под сёдзи не осталось ничего, кроме прогоревшего насквозь татами. – Хотя всё ещё не понимаю, почему ты к нему так добр.

– У Макото было трудное детство. – Райдэн зарычал, пытаясь поднять другую балку, кажется когда-то поддерживающую своды крыши. Дерево подчинилось и откатилось в сторону, вспугнув облако золы.

– Возможно, это и объясняет его поступки, но не оправдывает, – пробурчала Мико, пробираясь дальше по останкам дома. – Мы чуть не погибли из-за него. А ты так легко простил его…

Райдэн резко выпрямился и обернулся. В глазах его плескалась непроглядная тьма.

– Я не простил, – холодно сказал он, а у Мико по спине пробежали мурашки от его тона. – Я дал ему возможность исправить то, что он натворил. Быть полезным. Ещё одна подобная ошибка не сойдёт ему с рук.

Что-то было в его голосе такое, что не давало сомневаться в сказанном. И Мико с некоторым удивлением вспомнила то, о чём почти успела забыть: Райдэн вовсе не добряк, он воин, тэнгу, ёкай. Он не раз убивал у неё на глазах – не сомневаясь, не задумываясь, не сожалея. Что-то подсказывало Мико: единственная причина, почему Макото всё ещё жив, в том, что Кацуми добралась до него первой. Страдания Макото, в глазах Райдэна, стали достаточным наказанием за содеянное. Прощение, если это было возможно, ему ещё предстояло заслужить.

– О, неплохо! – голос Райдэна выдернул Мико из размышлений. Тэнгу сдул золу с небольшой шкатулки и извлёк из неё тонкое воронье перо. – Не зря на Ёрумачи отдал втридорога за неё.

Райдэн сунул перо обратно в шкатулку, а ту – в сумку за спиной. Наклонился, продолжив разгребать завалы, но вдруг остановился и бросил на Мико быстрый взгляд.

– Тут… Хотару. – В руках он держал черепки, оставшиеся от урны.

Мико вскинула на него взгляд, ожидая, как от этих слов вот-вот больно кольнёт в груди, но… ничего не почувствовала. Только где-то глубоко внутри прокатилось тихое эхо сожаления оттого, что всё сложилось вот так. Она подошла к Райдэну, прикрыла глаза и дважды хлопнула в ладоши, обращаясь к Сияющей Богине. Она просила прощения у неё и Хотару за то, что не смогла присмотреть за сестрой – ни при жизни, ни после смерти. Мико обещала: как только они поставят опрокинутый мир обратно на ноги, она обязательно почтит память сестры должным образом. А пока просила родителей за ней присмотреть.

Открыв глаза, Мико заметила, что Райдэн тоже молится. Кому и о чём, она спрашивать не стала. Их отношения с Хотару её не касались, хоть она и невольно заглянула в воспоминания Райдэна перед битвой с Нобу. Они так и не поговорили об этом. О том, что чувствуют и чего хотят. События развивались так стремительно, столько всего обрушилось на Мико, Райдэна, их друзей и страну, что чувствам не осталось места.

Когда они устали разбирать завалы, не найдя больше ничего полезного, побрели в сгоревший сад. Красный гинкго в лучах солнца казался всё ещё объятым пожаром. Он светился на фоне скрючившихся и почерневших сакур, сосен и слив. Удивительно, как дерево сумело уцелеть. Сквозь золу у его корней уже несмело пробивалась молодая трава.

Райдэн протянул руку, сорвал пару плодов и протянул Мико. А она невольно вспомнила, как однажды они уже стояли под этим деревом, и тогда он рассказал ей о том, что дерево это символ бессмертной любви.

Мико коснулась пальцев Райдэна, не торопясь брать гинкго, и взглянула на тэнгу из-под полуопущенных ресниц.

– Прости, что поднесла их тебе… тогда. – От воспоминаний о церемонии Мико покрылась мурашками. Райдэн чуть не погиб тогда, испробовав гинкго из её рук.

– Прости, что тебе пришлось это сделать, – отозвался Райдэн, вложил гинкго ей в ладонь и погладил пальцы. Но тут же усмехнулся, подмигнул, и глаза его лукаво заблестели. – Но знай, что я был бы счастлив умереть от твоей руки.

Мико заворчала, чувствуя, как теплеют щёки под его игривым взглядом.

– Не говори таких жутких вещей, тэнгу.

– Разве ж это жутко? Думаю, вышла бы очень увлекательная история! Прекрасная дева, что подносит влюблённому – и не менее прекрасному! – воину яд, и он трагически погибает с её именем на устах.

– Ты уже тогда был в меня влюблён? – спросила Мико, кажется, услышав всего одно-единственное слово среди всего, что сказал Райдэн.

Он замер, как будто она поймала его на чём-то преступном, но в следующий миг его ухмылка стала ещё шире и откровеннее.

– Разве я сказал хоть слово о себе, беглянка? Похоже, ты слышишь только то, что желаешь слышать, ах, жаль, что спальня моя уже сгорела, иначе её бы немедленно охватило пламя нашей страсти!.. – С этими словами он взобрался на ветку гинкго и принялся срывать плоды.

Мико засмеялась, качая головой.

– Развратник!

– Ещё какой! Но об этом мы поговорим позже, беглянка, а пока ешь гинкго. – Он кивнул на плод в её руках и с сожалением в голосе добавил: – Я должен был сам догадаться, что они тебе помогут.

Мико вдохнула сладкий медовый запах, так не похожий на запах гинкго, к которому она привыкла. Повертела плод в пальцах, всё ещё немного сомневаясь, но всё же надкусила и не сдержала восхищённый возглас:

– Как вкусно! – Остаток плода исчез в мгновение ока, второй отправился следом. А вскоре по телу пробежали мурашки, Мико будто встряхнули, приводя в чувство, в голове прояснилось, а сонливость, с которой она уже успела свыкнуться как с чем-то неизбежным, будто рукой сняло.

От Райдэна эта перемена не укрылась. Он просиял и, кажется, выдохнул с облегчением.

– Подставляй сумку! – крикнул он, и едва Мико стащила с плеча мешок, в него полетели плоды. – Наберём для тебя столько гинкго, сколько сумеем унести!

Мико рассмеялась:

– Они же испортятся! Лучше вернёмся ещё раз.

– Твоя правда, – вздохнул Райдэн, перепрыгивая на ветку повыше. Мико внизу ловко ловила плоды мешком. – Значит, вернёмся.

Когда мешок был полон, Райдэн соскочил на землю, отряхнул руки и, забрав ношу у Мико, забросил себе на плечо, а саму Мико крепко обхватил за талию освободившейся рукой, доставая из-за пояса веер. Ветер послушно подхватил их и унёс высоко в небо.

Мико заметила Кёко ещё на подлёте к замку в Небесном городе. Она стояла у входа, направляя лук на Ицуки, который заслонял собой громоздкие двери. Всё тело Райдэна, которого Мико обнимала за шею, разом напряглось, и он взмахнул веером, заставляя ветер нести их быстрее.

– Отойди в сторону! – совсем скоро ветер донёс слова Кёко. – Я не хочу причинять тебе вред, но Макото я всажу стрелу промеж глаз.

Ицуки не двигался с места, даже не пытался расцепить спрятанные в рукавах ладони. Мико с тревогой покосилась на Райдэна. Они не видели Кёко со дня гибели Хидэо, Мико даже хотела отправиться искать подругу, но Райдэн останавливал её, уверяя, что однажды Кёко покажется сама. Что ж, в этом он оказался прав, вот только Мико не думала, что они встретятся так, со стрелой, готовой в любой миг сорваться с тетивы.

Райдэн приземлился у ворот и поставил Мико на землю. Ицуки, увидев их, радостно улыбнулся.

– Кёко, – тихо позвал Райдэн, сбрасывая сумку с плеча.

А в следующий миг мир дрогнул.

Кёко развернулась так резко, что Мико даже не разглядела движения.

Тетива вскрикнула, отпуская стрелу.

Мико бросилась к Райдэну, но не успела.

Глава 4. Слёзы Небесного города

Райдэн выставил перед собой сумку, набитую плодами гинкго, и стрела застряла в ней. Кончик замер на расстоянии ногтя от носа Райдэна. Кёко вскинула лук, готовая стрелять снова, но Мико заслонила ей обзор, выскочив между ними и раскинув в стороны руки.

– Что ты творишь?! – воскликнула она.

– Отойди, Мико, – прорычала Кёко, продолжая целиться. – Я пришла забрать его жизнь.

– Ты ничего не заберёшь! – Мико сделала шаг вперёд. – Опусти лук.

Верхняя губа Кёко дёрнулась, глаза заблестели, наполняясь слезами.

– Он виноват в том, что Хидэо погиб. – Стрела упорно смотрела в голову Райдэна, Мико была слишком низкой и не могла закрыть его полностью, но тем не менее Кёко не стреляла. Она сомневалась. Раньше она выстрелила бы не задумываясь, почти не глядя, но теперь, когда он стоял перед ней, смотрел в глаза, она медлила. Мико решила за это ухватиться.

– Я тоже отказалась танцевать, так что виновата не меньше, Кёко…

Стрела качнулась, уставившись на Мико. Теперь зарычал уже Райдэн, решительно выступая вперёд и возвращая внимание Кёко к себе.

– Дело не в танце, дело в том, что он решил сохранить тебя. – Кёко снова перевела лук на Райдэна. Она тяжело дышала, рука начинала уставать и подрагивать. – Он всегда выбирал тебя. И поэтому Хидэо мёртв. Всё началось в ночь Красной Луны, когда он не позволил тебе умереть…

– И ты жалеешь об этом? – спросил Райдэн, голос его звучал удивительно спокойно, будто его жизни ничего не угрожало. Хотя Мико знала, что без крыльев он почти настолько же смертен, насколько и она сама. Одной стрелы в сердце будет достаточно, чтобы оборвать его жизнь.

– О чём? – огрызнулась Кёко.

– О том, что Мико жива.

Кёко вздрогнула, бросила растерянный взгляд на Мико.

– Н-нет. – В голосе её прозвучало эхо вины. – Я никогда не жалела о том, что Мико жива. Она замечательная, а ты, Райдэн, не сто́ишь даже волоса с её головы.

– Тут я даже спорить не буду! – Райдэн показал пустые ладони, будто сдаваясь. – И я…

– Все ёкаи, которые были в том храме, остались живы. Все! – голос Кёко сорвался. – Я слышала, я была там. И та старая кадзин сказала, что каждый, кто умирал от Проклятия Спящих, исцелился. Если бы вы станцевали… Хидэо…

Она не договорила, стиснула зубы и выстрелила под ноги Райдэну. Он не дрогнул, а она тут же выхватила из колчана новую стрелу.

– Я не отказываюсь от своей вины…

– Но ты же… – начала было Мико, но Райдэн взглядом оборвал её.

– И ты имеешь право попробовать отнять мою жизнь. Но без боя я не дамся, Кёко.

– Тебе придётся убить меня, чтобы остановить. – Ещё одна стрела со свистом прилетела к его ногам.

– Хорошо, – Райдэн кивнул. – Но мы можем это отложить? – Мико вскинула на него удивлённый взгляд. Кёко не шелохнулась. – Идёт война. И мы оба нужны на ней. Давай вместе её закончим, а после… После ты сведёшь со мной счёты, как и когда посчитаешь нужным.

Мгновения сменяли друг друга медленно, как неторопливые капли воды падают на лоб во время пытки. Наконечник стрелы смотрел точно Райдэну в грудь. Мико боялась пошевелиться, чтобы не встревожить Кёко, которая не сводила глаз со своей цели. Райдэн продолжал держать перед собой открытые ладони. Ицуки наблюдал издалека.

Стрела задрожала, клюнула вниз, лук опустился, плечи Кёко бессильно поникли. Стрела упала на землю. Кёко закрыла лицо ладонью и всхлипнула.

– Его больше нет, – пробормотала она так тихо, что Мико едва разобрала слова. – Я больше его не чувствую.

Райдэн приблизился к ней медленно и бесшумно, как к дикому зверю, раненому, а оттого ещё более опасному. Протянул руки, будто готов был обнять, но не прикоснулся, замер в ожидании. Кёко качнулась и уткнулась лбом в его плечо, ладони Райдэна укрыли её спину.

– Я больше его не чувствую, – повторила она, дрожа всем телом.

– Прости.

– Это так больно. Я хочу, чтобы тебе было так же больно, чтобы хоть кому-то было так же больно.

– Прости.

Кёко выронила лук и закрыла лицо уже двумя руками, как будто старалась удержать слёзы, но они всё лились и лились, капали сквозь пальцы и пропитывали кимоно Райдэна. Мико, не зная, куда себя деть, направилась в дом. Нужно было попросить Юри подготовить ещё одну спальню – Кёко вернулась к ним. Пусть и совсем не так, как Мико себе представляла.

* * *

Мико сидела на балконе, поджав под себя ноги, и пила чай, когда в комнату заглянул Райдэн. Мико не оглянулась, дождалась, пока он сядет рядом, и подвинула к нему вторую наполненную маття чашку. Райдэн благодарно кивнул и обхватил её пальцами. Чашка казалась совсем маленькой в его руках.

– Почему ты взял вину на себя? – спросила Мико, отворачиваясь к утонувшему в зелени городу.

– Потому что я виноват, – Райдэн ответил быстро, не тратя время на раздумья. – Череда ужасающих ошибок тянется за мной хвостом. Я не уберёг Хотару, едва не потерял тебя, упустил доверие Макото, не смог убедить Кёко и помочь Хидэо, позволил Акире забрать Шина… Этот список можно продолжать ещё долго. Поэтому да, в смерти Хидэо есть моя вина.

Мико повернулась к нему. Он устало привалился к стене, волнистые пряди, выбившиеся из хвоста во время полёта, бросали тени на красивое, но осунувшееся лицо.

– И… – Райдэн сказал тихо, будто бы самому себе: – Лучше пусть винит меня или кого угодно ещё, если это поможет ей выжить. – Заметив непонимающий взгляд Мико, улыбнулся уголками губ и продолжил: – Для ёкая нет ничего хуже и больнее, чем потерять свою пару, особенно если вы провели обряд соединения душ. Но ещё хуже, если в смерти любимого виноват ты сам. Если бы мы с тобой станцевали, Хидэо бы исцелился, но если бы Кёко не станцевала с ним, у него бы осталось время. – Он вздохнул и потёр ладонью лицо. – Она понимает это, и боюсь, что желание оторвать нам с Макото головы – единственное, что удерживает её на плаву.

Мико нахмурилась и опустила взгляд в чашку. Об этом она не подумала. И Акира, и Райдэн рассказывали ей о подобном. О том, что ёкаи погибают без любимых, о том, как обмениваются плодами гинкго, чтобы отправиться вслед за своей парой. Она знала, видела, как тяжело Кёко, но даже не допускала мысли о том, что она может…

– Я хочу с ней поговорить.

Райдэн кивнул.

– Ей сейчас очень страшно.

Мико хотела спросить, как можно так уверенно говорить о чужих чувствах, но Райдэн её опередил:

– Я боюсь того же каждый раз, когда слышу, как ты кричишь во сне.

Между рёбер кольнуло, и Мико вздрогнула, не зная, что сказать. Но Райдэн, кажется, и не ждал ответа: отвернулся к выглянувшему из-за облаков солнцу и прикрыл глаза. На лице его трепетали тени листьев древнего клёна, который рос во дворе, и солнечные блики, отчего выражение разглядеть не получалось.

Мико смотрела на Райдэна, на усталого, но по-прежнему широкоплечего, сильного, уверенного. Она никогда не боялась его потерять. То есть она боялась за него, но всерьёз не допускала даже мысли о том, что Райдэн может умереть. Он выжил после отравления гинкго, выбрался из пасти Великого Змея, победил Нобу и сотню бушизару. Даже без крыльев он сражался так легко, почти играючи, что Мико очень быстро обрела уверенность: с ним ничего не может случиться, Райдэн всегда выйдет сухим из воды. Какая бы опасность ни подстерегала их, он останется жив. Из них двоих именно Мико – слабая, хрупкая человеческая женщина, жизнь которой может оборваться от дуновения ветра, старости или прихоти ёкая. С Райдэном такого никогда не будет.

А вот Райдэн боялся за неё. Не повезло бессмертному ёкаю влюбиться в смертную женщину. Какой бы удачливой ни была Мико, как бы крепко ни держала меч, рано или поздно она умрёт и оставит Райдэна одного. Что тогда будет с ним? Меньше всего Мико хотелось, чтобы Райдэн последовал за ней.

Она отыскала его ладонь и коснулась её кончиками пальцев.

– Когда я умру…

Райдэн отдёрнул руку, открыл глаза и отпрянул, будто одни только эти слова уже доставили ему резкую боль. Но Мико упрямо перехватила его ладонь, вдруг похолодевшую, и крепко сжала.

– Когда я умру, – сказала она серьёзно и по-деловому сухо, – обещай, что будешь в порядке.

– Мико… – Райдэн покачал головой. – Хватит…

– Обещай, что с тобой ничего не случится. – Она подобралась ближе, села к нему почти вплотную. Райдэн не шевелился, окаменел, и только глаза его насторожённо блестели. – Обещай, а я пообещаю, что вернусь. За одну, две, тысячу жизней, но я вернусь. Даже если туманы Ёми отнимут мою память, я отыщу дорогу назад.

Райдэн перехватил её ладонь и потянул на себя, заключая в объятия. Мико не сопротивлялась, прижалась к его груди и невольно вздохнула, когда его руки сомкнулись на её спине. Её тут же окружил знакомый аромат дождя и весеннего леса, успокаивающий и почти родной.

– Ты мне веришь? – спросила Мико.

– Верю, – тихим эхом отозвался Райдэн.

– Тогда обещай. – Мико сжала ткань его кимоно и затаила дыхание в ожидании. Его сердце билось громко и быстро, почти так же, как и её собственное.

– Обещаю.

* * *

Кёко выбрала комнату под самой крышей, с окнами на все четыре стороны. Взбираться туда пришлось через люк, по крутой и не самой надёжной на вид лестнице. Голова Мико показалась из проёма в полу, на нём не было татами, вместо футона – плотная циновка, у одной из стен – низкий комод. Кёко, скрестив ноги, сидела у окна и задумчиво смотрела на город.

– Прости, что напугала тебя, волчонок. – Она обернулась, опираясь на руку. Седая коса соскользнула с обнажённого плеча и коснулась кончиком пола.

Мико забралась в комнату целиком и села рядом с Кёко.

– Извинения принимаются. Я рада, что ты пришла.

Кёко поджала губы и неопределённо мотнула головой. Повисло молчание.

Мико выглянула в окно. Серые черепичные и коричневые соломенные крыши спускались вниз по склону, то теряясь в зелёной листве, то вновь выныривая, чтобы подставить крутые скаты ещё тёплому осеннему солнцу. Отсюда, с вершины замка, город казался мирным, тихим, будто и не было сражений, будто не пропитались кровью воды у западного побережья острова.

Кёко прервала молчание первой:

– Если ты пришла защищать Райдэна…

– Сами разберётесь, – прервала её Мико. – И раз уж вы решили отложить свои «дела» на потом, то и говорить об этом до того времени я не хочу.

Кёко хмыкнула и криво улыбнулась. Ничего весёлого в её улыбке не было, но и злой она не казалась. Комнату снова затянуло молчание. Мико не торопила его и не гнала. Она о многом хотела рассказать, но ждала, пока подруга подпустит её к себе.

– Значит, из-за меня началась война, – наконец сказала Кёко, глядя на горизонт, как будто могла видеть стоявшие где-то далеко за ним корабли императора.

– Что-то вроде того, – кивнула Мико.

– И какой план?

– Вернуть клан Райдэна, с их помощью удержать ёкаев от нападения на людей и попробовать договориться с людьми о мире.

– С императором вы не договоритесь, – покачала головой Кёко и скривилась, будто от зубной боли. – Он настроен решительно. Я была в землях людей. Он уже провозгласил себя победителем ёкаев и великим потомком Иэясу, которому суждено повторить подвиг своего великого предка и избавить мир от вернувшихся чудищ. Справедливости ради, ёкаи выпотрошили многие прибрежные деревни, до которых сумели добраться. Там… никого не осталось.

Мико вздохнула и потёрла лицо ладонями. Что ж, никто и не говорил, что будет легко. Наоборот, каждая ночь напоминала ей о том, что легко не будет.

– Ты можешь предложить что-то лучше? – спросила Мико, отрывая руки от лица.

– Я подумаю, но нам точно нужно больше сил. – Она, задумчиво прищурившись, глядела куда-то вниз, в заросли можжевельника. Подобралась, как завидевшая добычу кошка. – Возможно… Возможно, что-то и выйдет, понять бы только как…

Мико не понимала, о чём толкует Кёко, и изо всех сил старалась проследить за её взглядом, но видела только беспросветное зелёное море на склоне. Но мгновение спустя до её ушей донеслись крики. Одни кричали от страха, другие – от гнева.

Мико вскочила на ноги.

– Что там происходит…

– Самое время проверить!

Кёко схватилась за лук и сиганула в открытое окно. Мико, ругаясь себе под нос, полезла вниз по лестнице, надеясь, что волчица не перебьёт всех жителей Небесного города, пока Мико будет её догонять.

Райдэн догнал Мико на выходе из ворот и бросил ей меч. Мико спешно привязала ножны к поясу. Кёко умчалась далеко вперёд. Одна улица сменяла другую, крики становились громче. И наконец Мико с Райдэном выскочили на широкую дорогу, полную народа. Несколько десятков, если не сотня ёкаев стояли, прижавшись друг к другу, в обносках и дорогих одеждах, все как один прибитые пылью и согнутые под весом разноцветных тюков. Путь им преграждали десять огромных воинов, на синих хаори которых были вышиты собачьи морды – знак клана Инугами.

– Нашу деревню сожгли дотла, нам больше некуда податься! – Только сейчас Мико заметила низенькую женщину с кошачьими ушами и длинным полосатым хвостом, который метался из стороны в сторону.

– А я ещё раз говорю, хотите остаться – платите! Здесь вам не приют! – гаркнул самый высокий из Инугами и положил ладонь на рукоять длинного тати.

– Да как у вас совести хватает! – выступил из толпы старик с обломанными оленьими рогами. – На остров напали, убивают без разбора! Мы еле унесли ноги, когда огненный дракон упал на деревню, а они, – он махнул рукой куда-то за спину, – шли сюда от самого побережья! Там ёкаям отрубают головы и надевают на пики! Других привязывают к крестам в океане и оставляют на забаву приливу и птицам! Мы должны стоять друг за друга, а вы смеете требовать с нас плату?

– Должны стоять друг за друга? – громогласно рассмеялся Инугами, уперев кулаки в толстые бока. – Так иди воюй за своих! Чего прибежал сюда, поджав хвост, а, травоядное?

Старик съёжился, растеряв свой пыл.

– Мы защищали свой дом как могли! – вернула внимание на себя бакэнэко. – Да вот только воевать как? Господин Нобу мёртв, господин Акира, говорят, заперся в своём замке на востоке, а замок госпожи Кацуми в осаде. Бушизару держат оборону, но командовать ими некому.

– Ты мне зубы-то не заговаривай! Я сказал, плати – значит, плати! А нет денег – снимай кимоно. Мы тебя за хвост по очереди оттаскаем и пустим поспать на гэнкане, – сказал Инугами и вместе со своими приятелями дружно засмеялся.

Бакэнэко оскалилась и выхватила из-за пояса танто.

– Я скорее отрежу тебе твой короткий…

Удар рукоятью тати по лицу сбил её с ног. Она застонала, сплёвывая на землю кровь. Инугами занёс меч, чтобы завершить начатое, но к ногам его прилетела стрела, заставляя отпрянуть. Кёко, до этого незаметно сидевшая на соседней крыше, уже натягивала тетиву для нового выстрела. Толпа испуганно отступила, Инугами вскинули головы.

– Ты кто такая?! – гаркнул один из них, но двигался осторожно, с опаской поглядывая на стрелу.

– Как негостеприимно, – цокнула языком Кёко.

Ждать больше не было смысла. Мико потянула Райдэна за рукав и решительно направилась в сторону толпы.

– Это наш город, и мы устанавливаем здесь правила, – прорычал второй Инугами, а Кёко, быстро выпустив стрелу ему под ноги, ловко спрыгнула на землю.

– Это город клана Ооками, а вы лишь присматривали за ним, пока хозяева отсутствуют.

– Все волки мертвы, – ответил Инугами.

– Ложь, и вы это знаете! – оскалилась Кёко. – Будь оно так, вы бы уже давно перебрались в замок, но он не пожелал открыть для вас двери. И как по-вашему? Кто каждую ночь зажигает в нём свет?

Кёко зарычала, лицо и руки её покрылись седой шерстью, на макушке появились огромные волчьи уши, клыки удлинились, а на пальцах выросли острые, как ножи, чёрные когти. Толпа восторженно загудела. Инугами недоверчиво попятились.

– Ты явилась отобрать у нас землю? – зарычал самый могучий из воинов.

– Я явилась воззвать к вашей клятве служить клану Ооками, – спокойно ответила Кёко. – А ещё я привела Деву Истока.

Она указала пальцем на Мико, и все разом обернулись. Мико же застыла на месте, так и не добравшись до толпы. Дева Истока? Ей уже дали имя? Слухи разлетелись по землям Истока и приобрели новые формы быстрее, чем она думала.

– Это она! Смотрите, золотой шрам! Дева Истока! Дева из песен! Поцелованная Духом! Истинная Хранительница острова! – зашептались все, хватая друг друга за рукава, переглядываясь и глядя на Мико во все глаза. Старик с обломанными рогами глубоко поклонился, и все заторопились последовать его примеру. Склонилась и Кёко, отступив на шаг, слегка опустил голову Райдэн. Только Инугами не торопились гнуть спины.

– На этой земле не будет другого правителя, кроме Нагамасу Инугами! – взревел воин и ринулся на Мико с мечом наперевес.

Мико выхватила меч, но Кёко её опередила: в один прыжок обратилась в волчицу и бросилась на спину воину. Клацнули зубы, затрещал позвоночник. Волчица дёрнула мордой и по земле покатилась откушенная голова. Все замерли, с ужасом глядя на происходящее. А Кёко уже вернула себе человеческий облик, подобрала с земли голову за растрёпанный пучок волос, грациозно распрямилась, нагая и прекрасная, и вытерла предплечьем кровь с лица.

– Никто не покусится на Деву Истока, – сказала Кёко оставшимся Инугами. – И никто не тронет этих несчастных. – Она указала откушенной головой на толпу. – Они останутся в Небесном городе на правах его жителей. А вы, трусливые псы, ведите нас к Нагамасу, поговорим, во что он превратил мой город.

Глава 5. Стая

Ёкаи окружили Мико быстрее, чем она успела моргнуть. Они кланялись, тянулись к её одеждам, просили помощи и исцеления.

– Прошу, прошу, Хранительница, мой ребёнок болен, прикоснитесь к нему. Я слышала, что вы исцелили несчастных на севере! – Когти аккуратно сжали рукав кимоно, чтобы удержать, а не разорвать Мико на куски, глаза смотрели с восхищением, а не с ненавистью или голодом.

Мико накрыла ладонь женщины своей и пообещала вернуться. Она знала, что не сможет помочь им, но не хотела лишать надежды тех, у кого её почти не осталось. В конце концов, может, они смогут что-нибудь придумать, в конце концов она не одна.

Райдэн с Кёко быстро оттеснили Мико от толпы и повели вслед за Инугами. Кёко завернулась в хаори Райдэна, которое, и без того длиннее привычного, с их разницей в росте почти заменило ей кимоно. Она шла чуть впереди, гордо вскинув голову, и шагала так решительно, что, казалось, в любой момент готова снова обратиться волчицей и броситься на Инугами. В руке она продолжала нести откушенную голову.

– Значит, всё это время на нашей стороне был целый клан? – спросила Мико как можно тише, чтобы псы её не услышали.

Райдэн покачал головой. Он выглядел ещё более напряжённым и насторожённым, чем Кёко.

– Нет, и Кёко не должна была призывать их.

– Почему?

– Потому что это плохо закончится.

– Для нас?

– Для неё.

Мико хотела задать ещё сотню вопросов, но решила отложить их на потом – Райдэн был занят. Глядел по сторонам, выискивая опасность. И не зря. Чем ближе они подходили к огромному дому главы клана, тем больше Инугами появлялось вокруг. И все они смотрели недружелюбно. Некоторые открыто рычали, завидев оторванную голову своего брата. Бросаться в бой не спешили, но Мико понимала: стоит завязаться драке – выстоять против целой стаи псов будет непросто.

Инугами распахнули тяжёлые деревянные ворота, открыв вид на сад и большой дом в окружении сосен. Дом стоял углом – одно его крыло лежало на земле, а второе – стояло на сваях, возвышаясь над зеркальным прудом, в котором хлопали ртами карпы.

Слуги поспешили проводить гостей к парадному гэнкану, кланяясь и испуганно улыбаясь.

– Скажи господину Нагамасу, что волчица требует встречи, – сказал один из Инугами слуге, и тот тут же скрылся за дверью.

Дом дышал богатством. Расписные стены и двери, новенькие татами, узорные перегородки между комнатами. Приятный аромат цветов и идеальная чистота так не походили на смрад и грязь Небесного города, что Мико даже показалось, что она где-то пропустила брешь и они оказались в совершенно другой части острова. Похоже, Инугами, в отличие от остальных жителей, не знали лишений и бедности.

У расписанных горным пейзажем дверей, к которым подвели Мико, Райдэна и Кёко, стоял перепуганный слуга.

– Господин Нагамасу занят, – пискнул он, усердно кланяясь. – У него гость, и он не может принять…

Кёко цыкнула, одним движением отодвинула с дороги слугу и, прежде чем Инугами опомнились, распахнула двери в зал.

Нагамасу был огромным. Высоким и необъятным. Он практически заслонял собой ширму с изображением хризантем, сидел, скрестив большие, как колонны, ноги и сложив руки на похожем на барабан тайко животе. Напротив, спиной к дверям, в сейдза расположился гость, казавшийся маленьким и ничтожным на фоне возвышающейся перед ним скалы.

Нагамасу перевёл на Кёко тяжёлый и очень недовольный взгляд.

– Ну, и кто ты такая? – грубо сказал он, хмурясь. – Смеешь врываться ко мне без спроса? Да ещё и в таком виде.

Кёко швырнула на пол оторванную голову воина. Она прокатилась по татами, оставляя за собой кровавый след, и замерла у ног Нагамасу, тот взглянул на голову своего собрата без особого интереса.

– Я Кёко, последняя из рода Ооками, и я пришла напомнить Инугами о клятве, которую… – Она осеклась, только теперь заметив гостя, который терялся на фоне хозяина дома. Гость обернулся, глядя на Кёко во все глаза.

Мико тут же его узнала. Такая – лекарь и старый друг Кёко, который помог принцу Хидэо по дороге в земли Истока. В их прошлую встречу он храбро сражался с ёкаями, напавшими на деревню, а сейчас казался перепуганным и бледным.

– О клятве, которую вы принесли моему роду, – пересилив себя, продолжила Кёко, оторвала взгляд от Такаи и вернулась к Нагамасу. – И…

– Ваш род давно вымер… – усмехнулся Нагамасу, но Кёко угрожающе зарычала, заставив его замолчать.

– Не смей перебивать волка. – На макушке у Кёко показались звериные уши, на руках прорезались когти. – Предыдущему псу я откусила голову.

Если Нагамасу и испугался, то виду не подал, продолжая хмуро глядеть на Кёко, но говорить перестал.

– Я взываю к вашей клятве и требую присягнуть мне на верность, как единственной и неизменной госпоже, как того требует договор наших предков.

– Кёко, постой… – Такая развернулся к ней всем телом, ещё бледнее прежнего, но Нагамасу вскинул руку, призывая его замолчать.

– Не вмешивайся, щенок. А ты, волчица, без приглашения пришла в мой дом требовать исполнения клятвы, но знаешь ли об условиях того, о чём просишь?

Кёко сжала кулаки, каменея. Челюсти её сомкнулись, а голос прозвучал хрипло и низко:

– Да.

На лице Нагамасу появилась плотоядная усмешка, карие глаза превратились в щёлочки.

– Да? Испокон веков держала клятву одна из ваших волчиц, её покрывали наши кобели, и считалась она нашей до самой своей смерти, и тогда сменяла её другая. А Глава рода Ооками отдавал нам по одному волчонку из каждого помёта своей жены, чтобы жили они среди Инугами и были Инугами. Их сила и свежая кровь обеспечивали нам процветание. Взамен мы верно служили клану Ооками и почитали как старшего брата. – Его ухмылка стала ещё шире, а взгляд оценивающе прошёлся по Кёко с головы до ног. – Только вот ты, волчица, осталась в своём роду одна. А значит, и клятву держать тебе одной.

Мико похолодела, не веря своим ушам. Он сошёл с ума? Кёко никогда не пойдёт на подобное отвратительное, совершенно бесчеловечное…

– Я знаю условия, и я согласна, – слова Кёко громом отозвались в голове Мико, и она повернулась к Райдэну. Это надо остановить! – Но, думаю, Нагамасу, ты понимаешь, что я, как Глава клана Ооками, не смогу жить среди Инугами и… исполнять необходимую роль, поэтому прошу изменить условия клятвы.

Нагамасу вскинул брови, хмыкнул себе под нос и задумался.

– Изменить условия? – протянул он, постукивая пальцами по подбородку. – Пожалуй, я могу предложить тебе вариант. Мы могли бы объединить кланы. Стань моей наложницей. Вместе мы возродим клан Ооками, я стану его главой, а ты получишь поддержку моих воинов. Ты же за этим пришла? Сними хаори, дай взглянуть, за что предлагаешь мне заплатить.

Кёко зарычала, но, помедлив, всё же потянулась к поясу. Мико хотела рвануть вперёд, остановить её, но не успела.

– Нет! – Такая заслонил Кёко собой, утробно рыча. – Не смейте с ней так обращаться!

Нагамасу удивлённо приподнял брови и шумно втянул носом воздух.

– Как интересно, вздумал отнимать у меня женщину, щенок?

– Она моя! Она уже моя! – Казалось, Такая вот-вот бросится на Нагамасу.

– Да как ты смеешь! – взревел Нагамаса, тяжело поднимаясь на ноги и становясь ещё больше и страшнее, но Такая не дрогнул, только зарычал громче.

– Она принадлежит мне, и этого достаточно, чтобы держать клятву!

Их тела начали обрастать шерстью. Чёрная покрывала руки и лицо Нагамасу, светлая, как песок, – Такаи. Кёко, опешив, переводила взгляд с одного на другого. Остальные Инугами, почуяв опасность, стали склоняться к полу, готовясь перекинуться в псов.

– Позвольте вмешаться, господа! – Порыв ветра оттолкнул друг от друга Такаю и Нагамасу, и Райдэн грациозно вклинился между ними. Взмахом руки оттеснил дальше Нагамасу, веером щёлкнул по носу Такаю.

– А ты кто ещё такой? – прищурился Нагамасу.

– Райдэн, тэнгу, бывший Хранитель этих земель.

– Сын Мегуми? – хмыкнул Нагамасу, и эта новость, кажется, пришлась ему по душе. – Я знал твою мать, храбрая женщина.

– Благодарю, она действительно была исключительной.

– Звала меня в свою банду. Как же их… Гозен, – хохотнул Нагамасу. – Убедительно болтала, я даже почти согласился. Только от неё смертью несло за целый ри.

– Про Гозен мы сможем поговорить чуть позже, тем более что теперь я его возглавляю и буду не прочь увидеть среди союзников такой сильный и уважаемый клан, как ваш, – запел Райдэн, очаровательно улыбаясь и лениво поигрывая веером. – Думаю, моя соратница Кёко не успела вам рассказать несколько важных и крайне занимательных деталей о союзе кланов. Ведь Инугами он будет выгоден не меньше, чем ей.

– Что же это за выгода? – Нагамасу заинтересованно прищурился и уселся обратно на татами. Шерсть с кожи исчезла, лицо разгладилось.

– Знал, что с вами можно иметь дело, друг мой! – Райдэн плюхнулся напротив и махнул веером притаившемуся в углу слуге. – Принесите-ка нам саке, пока господин Нагамасу не оторвал вам головы! А вам, друг мой Нагамасу, я сейчас расскажу, как на самом деле обстоят дела в землях Истока.

Мико не поняла, как так резко в комнате переменилось настроение и Райдэн перехватил инициативу, но не успела она и глазом моргнуть, как они уже все в рядок сидели за столом, полным еды, и пили за здоровье хозяев дома.

– Думаю, вы уже слышали, что Хранитель Нобу мёртв, – продолжил Райдэн, заговорщически понизив голос. – А знаете ли, кто сразил его в схватке?

– Доходили слухи, – кивнул Нагамасу. – Говорят…

– Четверо разметали сотню бушизару и сразили Нобу, – перехватил Райдэн. – Тэнгу, волчица, заклинатель и…

Взгляд Нагамасу метнулся к Мико, и ей захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы спрятаться от этих маленьких колких глаз, но Мико заставила себя выпрямиться и решительно посмотреть в ответ.

– Человеческая девчонка со шрамом на лице, – хмыкнул Нагамасу и, к огромному облегчению Мико, вернул взгляд Райдэну. – Хотите сказать, что это были вы?