Иллюзия E-Book

Nora Roberts

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Krimi
• Serie: Ева Даллас
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 554

Beschreibung

Лейтенант Ева Даллас вынуждена взяться за новое расследование. В баре, расположенном в центре города, произошла настоящая бойня, и начали ее сами посетители. Выжившие утверждают, что внезапно почувствовали ярость, что видели чудовищ и рой пчел. Ева подозревает, что в воздух был распылен неизвестный наркотик, но зачем комуто понадобилось устраивать весь этот хаос? Ко всему прочему владельцем заведения оказался муж Евы, Рорк. Возможно, это просто совпадение, но Ева намерена найти злоумышленников до того, как они сделают следующий ход.

Leseprobe

Нора Робертс Иллюзия

Бедность желает многого; жадность – всего.

Публилий Сир

Деньги без чести – болезнь.

Бальзак

Nora Roberts

Delusion in Death

© Nora Roberts, 2012. This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency

© Бушуева Т., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Глава 1

Убийственно пронизывающий ветер гнал по городу холодный ноябрьский воздух и, как будто множеством мелких острых зубов, прокусывал до костей. Она забыла перчатки, однако это даже было к лучшему, так как в противном случае ей, скорее всего, пришлось бы испортить еще одну дорогую пару при осмотре места происшествия.

За неимением перчаток лейтенант Ева Даллас засунула озябшие руки в теплые карманы пальто и взглянула на труп.

Тело женщины лежало на нижних ступеньках небольшой лестницы, которая вела в квартиру, расположенную на цокольном этаже. Еве достаточно было посмотреть на характерный поворот головы трупа, чтобы без помощи судмедэксперта уверенно сказать, что у женщины сломана шея.

По прикидкам Евы, пострадавшей было лет сорок пять. Без пальто, почему-то подумала Ева, хотя какое значение для несчастной мог иметь теперь пронизывающий ноябрьский ветер? Деловой стиль одежды: пиджак, водолазка, брюки, хорошие туфли на невысоком каблуке. Наверное, модные, но в этом лучше разбирается ее коллега, детектив Пибоди, которая должна была тоже вот-вот прибыть на место происшествия.

Никаких украшений, по крайней мере, таких, которые бы бросались в глаза. Нет даже браслета.

Ни сумки, ни портфеля, ни пакета.

На ступеньках нет никакого мусора, на стенах отсутствуют обычные граффити. Ничего, только мертвое тело, прислоненное к стене.

Ева обернулась к женщине-полицейскому, приехавшей на вызов.

– И что же здесь произошло, по вашим сведениям?

– Звонок поступил в двенадцать минут третьего. Мы с напарником находились в двух кварталах отсюда. Вели круглосуточное дежурство. Ровно через две минуты мы уже были здесь. Владелец здания, Брэдли Уайтстоун, и некая Альва Муни стояли на тротуаре. Уайтстоун заявил, что они не входили внутрь. По словам хозяина, в настоящее время дом находится на ремонте и пустует. Они обнаружили тело, когда Уайтстоун привел Муни осматривать квартиру.

– В два часа ночи?

– Да, лейтенант. Они заявили, что весь вечер провели в ресторане, потом заходили в бар. Даже в несколько, лейтенант.

– Понятно.

– Они сидят у моего напарника в машине.

– Я побеседую с ними позже.

– Мы сразу поняли, что жертва мертва. При ней не было никаких документов. Также не было украшений, сумки и пальто. Нам сразу бросилось в глаза, что у нее сломана шея. Кроме того, есть еще несколько признаков насилия: синяк на щеке, разбитая губа. Похоже на нападение грабителей. Но… – Женщина слегка покраснела. – Но что-то тут не так.

Последняя его фраза заинтересовала Еву, и она кивком попросила продолжить.

– Потому что?..

– К ней ведь не просто подбежали и вырвали из рук сумочку. Посмотрите, на ней нет пальто. Значит, его с нее сняли. На все это нужно время. И если убитая упала или ее столкнули с лестницы, то почему она лежит здесь, прислонившись к стене, а не на нижних ступеньках? Сейчас она не видна с тротуара. Больше похоже на то, что ее сюда специально подбросили, лейтенант.

– Не хотите ли вы поступить на работу детективом в отдел убийств, Терни?

– Простите, лейтенант, если влезла не в свое дело.

– Ну что вы, все в порядке. Но она вполне могла упасть с лестницы, неудачно приземлиться и сломать себе шею. Нападавший бежит за ней, оттаскивает ее к стене, где она будет не видна с улицы, снимает с нее пальто и все остальное.

– Да, лейтенант.

– Я согласна с вами, что все равно что-то здесь не так. Однако простого ощущения нам недостаточно. Оставайтесь здесь. Скоро подъедет детектив Пибоди.

С этими словами Ева открыла свой рабочий саквояж и достала из него специальные перчатки и бахилы, предназначенные для осмотра места преступления.

В здешней части нью-йоркского Ист-Сайда царила тишина. По крайней мере, в ночные часы. В большинстве квартир и магазинных витринах не было света. Все закрыто, даже бары.

Конечно, где-нибудь на расстоянии нескольких кварталов отыщется какое-нибудь работающее питейное заведение для полуночников, но слишком далеко отсюда, чтобы рассчитывать найти в нем свидетелей.

Полиция обязательно проведет опрос местных жителей, однако шансов обнаружить кого-то, кто мог видеть, что тут произошло, было совсем немного. В такой жуткий холод с колючим, пронизывающим ветром любой нормальный человек будет сидеть в четырех стенах, предпочитая домашнее тепло и уют каким бы то ни было уличным развлечениям.

Что, собственно, делала и Ева до того, как ей позвонили, – лежала, свернувшись калачиком, рядом с Рорком.

Вот какую награду получаешь за то, что выбрала профессию полицейского, подумала Ева, а в случае с Рорком – за то, что выбрал жену-полицейского.

Ева спустилась по ступенькам и вначале осмотрела дверь в дом, затем проследовала к трупу и присела на корточки рядом с ним.

Да, убитой примерно лет сорок пять. Светло-каштановые волосы, зачесанные назад. Небольшой синяк на правой щеке, засохшая кровь на рассеченной губе. Мочки на обоих ушах проколоты, значит, если на ней были сережки, то преступник аккуратно снял их, а не торопливо вырвал.

Приподняв руку женщины, Ева обратила внимание на ободранное запястье. Что-то вроде содранной мозоли, подумала она, прежде чем прижать палец правой руки женщины к идентификационному устройству.

«Марта Дикенсон, – выдало оно. Пол – женский, раса – смешанная, возраст – сорок шесть лет. Замужем за Дензелом Дикенсоном. Двое детей и квартира в Верхнем Ист-Сайде. Работает в бухгалтерской компании «Брюер, Кайл и Мартини», расположенной в восьми кварталах отсюда».

Пока Ева просматривала информацию, ветер разметал ее короткие волосы. Она забыла надеть шапку. В ее темно-карих глазах, почти такого же цвета, что и волосы, застыло сосредоточенное выражение настоящего исследователя. В этот момент она не думала о муже, детях, друзьях, семье. Единственное, что ее занимало, – это мертвое женское тело, лежащее перед ней; его положение, место и время смерти – без десяти одиннадцать вечера.

«И что же ты здесь делала, Марта, холодной и мрачной ноябрьской ночью на расстоянии нескольких кварталов от своего офиса и дома?»

Ева осветила фонариком брюки женщины и обратила внимание на синие нитки на черной ткани. Осторожным движением, при помощи пинцета она положила две нитки в прозрачный пакетик, черкнув записку для «чистильщиков».

И тут у себя над головой она услышала голос Пибоди, задавшей какой-то вопрос, и ответ патрульного полицейского. Ева выпрямилась. Когда она повернулась к Пибоди лицом, кожаное пальто колоколом поднялось вокруг ее стройной высокой фигуры. Коллега, громко стуча каблуками, спускалась по ступенькам.

Пибоди не забыла надеть шапку, захватила с собой и перчатки. Розовая – о господи, розовая!!! – лыжная шапочка с нахального вида помпоном закрывала ее темные волосы и верхнюю часть лица до самых глаз. Разноцветный шарф был несколько раз обмотан вокруг шеи поверх плотного пальто темно-синего цвета. Под цвет лыжной шапочки были подобраны и розовые мокасины, которые, по мнению Евы, Пибоди не снимала никогда, даже в постели.

– Как ты можешь передвигаться при таком количестве одежды?

– Я кое-как добралась до метро, а потом от метро пришла сюда, но зато не замерзла. Жуть! – На лице Пибоди промелькнуло выражение искреннего сочувствия. – На ней даже нет пальто.

– Кажется, ей безразлично. Марта Дикенсон, – начала Ева излагать Пибоди наиболее существенные факты. – Она по какой-то причине оказалась довольно далеко от своего офиса и от дома. Возможно, Дикенсон как раз возвращалась с работы домой, но почему она не поехала на метро, особенно в такой вечер, как сегодня?

– Да, странно… Дом, как я вижу, сейчас на ремонте. Пустой. Очень удобно, правда? И лежит она в самом углу. Ее не нашли бы до утра.

– Но разве обычный уличный грабитель стал бы все так тщательно продумывать? Еще одна странность, к которой, в принципе, можно добавить и другую: откуда он узнал, что этот дом пустует?

– Возможно, он здешний, – предположила Пибоди. – Или один из тех, кто ремонтирует дом.

– Не исключено. Надо хорошенько осмотреть помещение, но вначале побеседуем с теми, кто вызвал полицию.

– Вызывать «чистильщиков»?

– Пока не надо.

Ева поднялась по ступенькам, подошла к патрульной машине. Не успела она сделать знак полицейскому, сидевшему в машине, как из нее вылез какой-то мужчина.

– Вы занимаетесь этим? – спросил он срывающимся голосом. Чувствовалось, что нервы у него на пределе.

– Лейтенант Даллас, – представилась Ева. – А вы мистер Уайтстоун?

– Да, это я…

– Вы вызвали полицию.

– Да. Как только обнаружили… ее. Она была… Мы были…

– Вы владелец этого дома?

– Да.

Очень привлекательный мужчина, едва за тридцать. Уайтстоун сделал глубокий вдох и выдохнул облачко пара. Когда он заговорил снова, его голос звучал уже спокойнее и увереннее.

– На самом деле здание принадлежит мне и моим компаньонам. В целом мы владеем восьмью помещениями – на третьем и четвертом этажах.

Он перевел взгляд на верхние этажи дома. На парне тоже нет шапки, подумала Ева, только шерстяное пальто строгого черного цвета и черный шарф в красную полоску.

– Мне лично принадлежит квартира на первом этаже, – продолжил Уайтстоун. – Сейчас мы занимаемся ремонтом и со временем сможем перевести сюда наш бизнес, на первый и второй этажи.

– В чем же он заключается? Ваш бизнес?

– Финансовое консультирование. «Группа WIN». По первым буквам наших фамилий: Уайтстоун, Ингерсол и Ньютон.

– Поняла.

– Я должен был жить в квартире на первом этаже. По крайней мере, так планировалось. Я не…

– Может быть, вы расскажете мне, как провели прошлый вечер? – намекнула Ева.

– Брэд! – донесся женский голос.

– Посиди в машине, Альва. Там тепло.

– Я больше не могу сидеть.

Из машины выскользнула холеная блондинка в меховом манто и кожаных сапогах на тонких высоких каблуках.

Она подошла к Уайтстоуну, и он взял ее под руку.

Выглядят как пара с журнальной фотографии, подумала Ева. Оба красивые, хорошо одетые и напуганные.

– Лейтенант Даллас, – Альва протянула руку Еве. – Вы меня не помните?

– Нет, не помню.

– Мы пересеклись секунд на пять на празднике Большого Яблока прошлой весной. Я – член организационного комитета. Но это не имеет значения, – добавила она, покачав головой, и ветер вздыбил, казалось, целый ярд ее шикарных пышных волос. – Чудовищно! Несчастная женщина. Они даже не остановились перед тем, чтобы сорвать с нее пальто. Не знаю, почему меня особенно потряс именно этот поступок, но в нем есть что-то исключительно подлое.

– Кто-нибудь из вас прикасался к телу?

– Нет, – ответил Уайтстоун. – Мы поужинали в ресторане, потом пошли в бар чего-нибудь выпить. В «Ки Клаб», он всего в нескольких кварталах отсюда. Я рассказывал Альве, чем мы тут занимаемся. Ее заинтересовала моя болтовня, и тогда я решил провести для нее небольшую пешую экскурсию. Моя квартира уже почти отремонтирована, поэтому… я уже достал свой ключ и хотел набрать код, когда Альва вдруг вскрикнула. Я даже не заметил ее, лейтенант… ту женщину. Не видел, пока Альва не закричала.

– Она лежала в самом углу, – добавила спутница Уайтстоуна. – Вначале, когда я закричала, я подумала, что она просто спит, решила, что это какая-то местная бродяжка. Я не поняла… а потом до меня дошло. Мы все поняли…

Она прижалась к Уайтстоуну, и он обнял ее за талию.

– Мы не прикасались к ней, – сказал он. – Я подошел ближе, но уже было видно… было ясно, что она мертва.

– Брэд хотел, чтобы я зашла в квартиру, – там было тепло, но я не согласилась. Я не могла сидеть в теплом доме, зная, что она лежит на холодной лестнице. Потом очень быстро приехала полиция.

– Мистер Уайтстоун, я хотела бы попросить у вас список ваших партнеров и людей, работающих на ремонте здания.

– Да, конечно.

– Как только вы передадите мне требуемую информацию и оставите ваш адрес и телефоны моей коллеге, вы будете свободны и сможете отправиться домой. Мы с вами свяжемся.

– Мы можем идти? – переспросила Альва.

– Да, пока да. Мне нужно только ваше разрешение на то, чтобы пройти внутрь здания.

– Ну конечно. Все что угодно. У меня есть ключи и коды, – начал он.

– Спасибо, не нужно. У меня есть все необходимое. Если у нас возникнут какие-то проблемы, я дам вам знать.

Когда Ева повернулась, чтобы идти к дому, ее окликнула Альва:

– Лейтенант, когда я встретила вас в прошлый раз, я подумала, что то, что вы делаете, восхитительно. В определенном смысле. Как «Дело Айкоув». И что из этого мог бы получиться великолепный фильм. Тогда мне ваша работа показалась такой романтической. Но теперь я вижу, что ошибалась. – Альва украдкой глянула в сторону открытой двери, в проеме которой была видна лестница. – У вас очень тяжелая и мрачная работа.

– Это просто работа, – ответила ей Ева и быстрым шагом направилась к дому. – Опрос местных жителей мы проведем утром, – сказала она Терни. – Вряд ли мы чего-то добьемся от них, если разбудим в такое время. Пустует все здание, не только это помещение. Проследите, чтобы свидетели прошли туда, куда нужно. Какой у вас участок, Терни?

– Сто тридцать шестой.

– А ваш начальник?

– Сержант Гонсалес, лейтенант.

– Если вы хотите поучаствовать в опросе свидетелей, я решу с ним этот вопрос. Будьте здесь в полвосьмого.

– Слушаюсь, лейтенант!

Ева спустилась по лестнице, отключила коды и вошла в помещение на первом этаже.

– Зажгите весь свет, – приказала она и обрадовалась, когда повсюду включился свет.

Жилое пространство, которое она определила на глазок, так как в нем еще не было мебели, было очень большим. Стены – те, которые уже успели покрасить, – были похожи на свежие бутерброды с маслом, а полы – те, что не были покрыты брезентом, – сияли густым темным лаком. Материалы и инструменты, аккуратно сложенные по углам, свидетельствовали об активно ведущейся работе.

Судя по всему, здесь все делается профессионально и ответственно – все, до мельчайших деталей.

Но с другой стороны, почему же в таком случае брезент в этом месте лежит так криво, в отличие от всех остальных кусков, и обнажает обширный участок сверкающего пола?

– Как будто кто-то поскользнулся на нем или с кем-то боролся, – сказала Ева, проходя по нему, затем отсканировала ширину и длину участка и расправила брезент.

– Здесь остались брызги краски, но…

Она присела, вынула фонарик и осветила брезент.

– Вообще-то, это больше похоже на кровь. Несколько капель.

Ева открыла сумку, взяла образец и отметила место для «чистильщиков».

Затем прошла дальше, в просторную прямоугольную кухню, еще более светлую и сияющую благодаря яркому защитному брезенту.

К тому времени, когда Ева закончила свой первый обход – главная спальня, ванная, вторая спальня или кабинет и еще одна ванная, – пришла Пибоди.

– Я уже начала проверку свидетелей, – сказала она. – Дамочка, с которой ты разговаривала, явно при деньгах. Возможно, не при таких, как у Рорка, но она может себе позволить суперское пальтишко и классные сапоги.

– Да, тут уж не ошибешься.

– И он тоже вполне состоятельный мужик. Деньги во втором поколении, но и сам прилично зарабатывает. У него было открытое акционерное общество, правда, десять лет назад. Она занимается спидингом. У нее масса спидинговых билетов, в основном в Хэмптон и из Хэмптона, где она живет.

– Ты же знаешь, что значит доехать до Хэмптона. Твое мнение, Пибоди?

– Хорошая работа, внимание к мельчайшим деталям, деньги тратятся разумно и со смыслом. И источник денег достаточно крупный и стабильный, чтобы их можно было тратить на по-настоящему хорошую работу и внимание к деталям. И…

Размотав пару ярдов своего шарфа длиной в милю, Пибоди подошла к месту, отмеченному Евой.

– Что здесь, на брезенте? Кровь?

– Брезент смят гармошкой, как коврик, это бывает, когда на нем кто-то поскальзывается. Все остальные куски лежат довольно ровно.

– На стройке случается всякое. И кровь иногда проливается. Но…

– Вот именно: но! Кровь на брезенте и мертвое тело на лестнице. Губа у трупа рассечена, а на брезенте засохшая кровь. Немного крови, поэтому ее вообще могли не заметить, особенно из-за того, что брезент смялся.

– Думаешь, они принесли ее сюда? – Нахмурившись, Пибоди оглянулась на дверь. – Я не заметила никаких признаков взлома, но проверю еще раз.

– Дверь действительно не взламывали. Возможно, открыли с помощью отмычки, но на это надо время. Скорее всего, они знали код, или же у них было хорошее электронное устройство для считывания кодов.

– Итак, подводя некоторый итог, можно сказать, что мы имеем дело не с простым уличным ограблением.

– Нет. Все несколько сложнее. Он явно не слишком умен. Я имею в виду убийцу. Если он достаточно силен, чтобы сломать ей шею, зачем бить ее? У нее синяк на правой щеке и губа разбита.

– Возможно, он просто толкнул или пнул ее.

– Не думаю, это уж совсем глупо. Пощечина? Мужчина дает пощечину женщине, если хочет ее унизить, а пинает, если зол, пьян и вообще если ему наплевать на то, какой вред причинит ей его удар и будет кровь или нет. Бьет наотмашь, когда хочет причинить боль, запугать. Судя по характеру удара, он действительно бил наотмашь.

Действительно, женщину ударили в лицо с такой силой, что и сейчас можно было заметить следы.

– Возможно, он достаточно умен и сдержан, чтобы не начать зверски избивать ее, – продолжала Ева, – но недостаточно умен, чтобы прибрать за собой и не оставить следов. Недостаточно умен, чтобы забрать с собой испачканный брезент. У основания правой ладони у нее содрана кожа, а на брюках – синие нитки, не исключено, что от коврика в машине.

– Ты считаешь, что кто-то схватил ее и затолкал в машину?

– Вполне возможно. Нужно же было как-то доставить ее сюда, в это пустое здание. Преступник достаточно хитер, чтобы снять с убитой все ценные вещи, включая пальто, – сымитировать ограбление. Но зачем же в таком случае оставлять обувь? Хорошие туфли. Выглядят они совсем как новые. И если вы грабитель, который не побоялся потратить время на то, чтобы снять с нее пальто, то зачем же оставлять на ней туфли?

– Если он доставил ее сюда, значит, ему нужно было уединение, – заметила Пибоди. – И время. На изнасилование не похоже. В противном случае зачем нужно было ее потом снова одевать?

– Она, по-видимому, шла либо на работу, либо с работы.

– С работы, – решительно заключила Пибоди. – Проверяя сведения по ней, я получила сообщение о том, что ее муж позвонил в полицию. Он заявил, что жена не пришла домой с работы. Она работала допоздна, но на сей раз вообще не вернулась с работы. По его словам, уходя из офиса, она говорила с ним по телефону, и это было вскоре после десяти часов вечера.

– Довольно много сведений для такого короткого сообщения, особенно относительно женщины, которая на несколько часов задерживается с возвращением домой.

– Мне тоже показалось, здесь что-то не то, поэтому я решила его проверить. Его зовут Дензел Дикенсон. Он младший брат судьи Дженнифер Янг.

– Да, ничего себе, – выдохнула Ева. – Дело становится все более запутанным.

– Я тоже это почувствовала.

– Вызывай «чистильщиков», Пибоди, и отметь происшествие как дело первостепенной важности. Если начинаешь заниматься гибелью невестки судьи, нужно надежно прикрыть задницу.

Ева задумчиво взъерошила волосы. Она собиралась заехать в офис погибшей, осмотреть дорогу, почувствовать характер местности, затем вернуться тем же путем и, прежде чем отправиться домой к Дикенсон, сделать все необходимые измерения, оценить время, предпочтительное направление и так далее. Но теперь…

– Муж, наверное, вот уже несколько часов подряд беспокойно меряет шагами квартиру. Нам придется пойти и сообщить ему печальную новость.

– Как же мне не нравится это делать, – пробормотала Пибоди.

– В таком случае тебе, может быть, стоит подыскать какую-нибудь другую работу.

* * *

Пентхаус Дикенсонов с садом на крыше считался лучшим из четырех пентхаусов одного из самых шикарных жилых зданий Верхнего Ист-Сайда. Построенное из серого камня и стекла, оно высокой и величественной стеной окружало район, где тротуары и парки были царством нянь с детьми и довольных жизнью господ, церемонно выгуливающих собак.

Ночной охране потребовалось подтверждение данных на Еву и Пибоди, что вызвало у Евы немалое раздражение.

– Лейтенант Ева Даллас и детектив Делия Пибоди. – Она поднесла к монитору на посту охраны свой жетон. – Нам необходимо переговорить с Дензелом Дикенсоном. Пентхаус «В».

– Пожалуйста, сообщите точную цель вашего визита, – произнес вежливый компьютерный голос.

– Она вас не касается. Отсканируйте наши жетоны и пропустите.

– Мне очень жаль, но пентхаус «В» в течение ночи находится под особой охраной. Для доступа в здание и в любое его помещение требуется разрешение управляющего, кого-то из владельцев квартир или официальное подтверждение экстренной необходимости.

– Послушай меня, кусок ослиного дерьма, мы – сотрудники полиции! Отсканируй наши жетоны и пропусти нас. В противном случае я потребую немедленно выдать нам ордера на арест управляющего, руководителя охраны и владельцев дома по обвинению в препятствии отправлению правосудия. И к утру вы все уже будете сидеть в куче собственного дерьма.

– Неприемлемый стиль общения нарушает…

– Неприемлемый стиль общения? О, у меня для вас припасен такой неприемлемый стиль общения, что вы быстро забудете разницу между приемлемым и неприемлемым. Пибоди, свяжись с Шер Рео из отдела административных решений и попроси ее начать процедуру выписки ордеров на арест всех упомянутых лиц. Мы посмотрим, как им понравится то, что их в столь позднее время вытащат из теплых постелей и в наручниках отвезут в Центральное отделение только потому, что этот оловянный компьютерный идол отказывается впустить в здание офицеров полиции.

– Успокойтесь, лейтенант.

– Пожалуйста, предоставьте ваши жетоны для сканирования, положите для проверки ладонь на планшет.

Ева одной рукой подняла жетон, а другую с силой опустила на планшет.

– Откройте замки. Сейчас же!

– Идентификация подтверждена. Доступ разрешен.

Ева быстрым шагом вошла в открывшуюся дверь, проследовала по облицованному черным мрамором вестибюлю к сияющим белизной дверцам лифта. Из двух стоявших по бокам вазонов высотой в человеческий рост при ее приближении появились два ярко-красных колючих цветка.

– Пожалуйста, подождите здесь, пока мистер и/или миссис Дикенсон будут поставлены в известность о вашем приходе.

– Иди-ка к такой-то матери!..

Не обратив ни малейшего внимания на слова робота, Ева прошла прямо в лифт. Пибоди поспешила следом за ней.

– Пентхаус «В», – произнесла Ева в микрофон. – И только попробуй не послушаться, клянусь, я на мелкие кусочки разнесу твою материнскую плату!

Как только лифт начал мягкий подъем, Пибоди облегченно выдохнула.

– Ты меня развлекла.

– Ненавижу, когда мной понукает бездушная электроника.

– На самом деле тобой понукает программист.

– Да, ты, конечно, права. – Ева прищурилась. – Ты чертовски права. Не забудь напомнить мне, что нужно обязательно найти того, кто программировал этого наглого киберподонка.

– Ну что ж, будет еще одно развлечение. – Однако, как только лифт остановился, радостная улыбка исчезла с лица Пибоди. – А вот здесь нас ожидают отнюдь не развлечения.

Они прошли в пентхаус «В». Здесь еще больше всяких средств охраны и оповещения, отметила для себя Ева. Планшеты для сканирования рисунка руки, потайные глазки, камеры.

Она нажала на кнопку звонка.

– Привет!

Ребенок, подумала Ева и на мгновение смутилась.

– Мы Дикенсоны. – Голоса менялись, как во время переклички: мужской, женский, девичий, мальчишеский. – Дензел, Марта, Аннабель, Зак. – Затем залаяла собака.

– А это Коди, – сообщил мальчишеский голос. – А вы кто такие?

– Э-э… – Не зная, что ответить, Ева поднесла свой жетон к видеокамере.

Она видела, как красная сканирующая черта скользит по нему. Мгновение спустя раздался традиционный компьютерный голос.

– Идентификация проведена и подтверждена. Минуту, пожалуйста.

Еще одно мгновение спустя цвет сенсора сменился с красного на зеленый.

Дверь им открыл мужчина в форменных штанах морской пехоты, в серой футболке и поношенных кедах. Вьющиеся волосы над усталым потемневшим лицом очень коротко острижены. Глаза цвета горького шоколада на секунду расширились, а затем наполнились ужасом. И прежде чем Ева успела что-то сказать, ужас у него в глазах сменился горем.

– Нет. Нет. Нет. – Он опустился на колени и схватился за живот, словно кто-то ударил его под дых.

Пибоди сразу же опустилась на корточки рядом с ним.

– Мистер Дикенсон.

– Нет, – продолжал повторять он, когда в комнату вбежал дог размером с шетлендского пони. Дог оценивающе взглянул на Еву. Та сразу же вспомнила о своем станнере. Но собака отвернулась от нее, завыла и засеменила к хозяину.

– Мистер Дикенсон, – заботливым тоном затараторила Пибоди. – Позвольте мне помочь вам. Давайте я помогу вам сесть в кресло.

– Марта. Нет. Я знаю, кто вы такие. Я знаю вас. Вы – Даллас. Офицер полиции, занимающийся убийствами. Нет!

Жалость все-таки победила страх перед громадной собакой, и Ева тоже присела рядом с Дикенсоном.

– Мистер Дикенсон, нам надо побеседовать.

– Не говорите этого. Не говорите! – Он поднял голову и с безнадежным отчаянием в глазах взглянул на Еву. – Пожалуйста, только не говорите.

– Мне очень жаль.

Он не выдержал и заплакал. Обхватив собаку, стоя на коленях и покачиваясь из стороны в сторону, Дикенсон рыдал.

Но сказать это все-таки было нужно. Даже несмотря на то, что все уже ясно, произнести это необходимо. Для оформления документов и для него самого.

– Мистер Дикенсон, мне очень жаль, но я должна сообщить вам, что ваша жена погибла. Мы выражаем вам глубокое соболезнование в связи с постигшей вас утратой.

– Марта… Марта… Марта… – Он повторял ее имя, словно какое-то заклинание или молитву.

– Может быть, к вам кого-нибудь пригласить? – тихо спросила Пибоди. – Вашу сестру? Или кого-то из соседей?

– Как? Как?

– Давайте все-таки сядем, – предложила Ева и протянула ему руку.

Несколько мгновений Дикенсон непонимающим взглядом смотрел на Еву, потом протянул ей дрожащую руку. Он был довольно высокого роста и хорошо сложен. Женщинам пришлось вдвоем взяться за него, чтобы помочь встать. Он поднялся и некоторое время стоял, покачиваясь, как пьяный.

– Не могу… Что?..

– Давайте сядем. – Пибоди провела его в просторную и ярко освещенную гостиную, в которой чувствовался уют счастливого семейства. Повсюду были разбросаны детские вещи и игрушки.

– Я принесу вам воды, хорошо? – спросила Пибоди. – Может быть, вы хотите, чтобы я связалась с вашей сестрой?

– Дженни? Да. Свяжитесь с Дженни.

– Замечательно. Посидите здесь.

Дикенсон опустился в кресло, и дог тут же положил свои здоровенные лапы и громадную голову ему на колени. Пока Пибоди искала кухню, Дикенсон обратился к Еве. Слезы продолжали струиться у него из глаз, но первое потрясение уже прошло.

– Марта… Где Марта?

– Сейчас ее осматривают судмедэксперты.

Ева заметила, как при этих словах Дикенсон дернулся, но продолжила:

– Они о ней позаботятся. Мы о ней позаботимся. Я понимаю, как вам сейчас тяжело, мистер Дикенсон, но мне необходимо задать вам несколько вопросов.

– Скажите мне, как… Вы должны объяснить мне, как все произошло. Она не вернулась домой. Почему она не вернулась домой?

– Именно это нам и предстоит выяснить. Когда вы общались с ней в последний раз?

– Мы с ней разговаривали примерно в десять часов. Она работала допоздна и позвонила, выходя из офиса. Я посоветовал ей вызвать такси. «Вызови такси, Марта». В ответ она назвала меня паникером. Мне не хотелось, чтобы она добиралась до дома на метро или долго стояла на улице, пытаясь поймать такси. Ведь сегодня так холодно.

– Она поехала на машине?

– Нет. Она посмеялась надо мной. Сказала, что прогулка до метро пойдет ей на пользу. Большую часть дня она, не отрываясь, сидела у компьютера. Кроме того, она… она… она хотела сбросить пять фунтов. О боже! Боже! Но что произошло? Несчастный случай? Нет, конечно, нет. – Дикенсон покачал головой. – Вы же занимаетесь убийствами. Кто-то убил Марту. Кто-то убил мою жену, мою Марту. Но за что? За что?

– Вам известен кто-либо, кто был настроен негативно по отношению к ней?

– Нет. Конечно, нет. Никто. Никогда. У нее не было никаких врагов.

В комнату вошла Пибоди со стаканом воды.

– Ваша сестра с мужем скоро приедут.

– Спасибо. Ее ограбили? Я ничего не понимаю. Если бы кому-то понадобилась ее сумочка, ее драгоценности, она бы отдала их. Решив остаться в городе, мы дали друг другу обещание, что никогда не будем рисковать. Ведь у нас дети. – Рука со стаканом снова задрожала. – Дети… Что я им скажу? Как я смогу им про это рассказать?

– Ваши дети дома? – спросила Ева.

– Да, конечно. Они спят. И они будут ждать ее, когда проснутся и станут собираться в школу. Она ведь всегда рядом с ними, когда они собираются в школу.

– Мистер Дикенсон, вы извините меня, но я должна задать вам этот вопрос. С вашим браком все было благополучно?

– У нас не было никаких проблем. Я – адвокат. Моя сестра – судья в уголовном суде. Я понимаю, вам нужно проверить меня. Ну что ж, проверяйте. – Его глаза снова наполнились слезами. – Послушайте… Делайте, что хотите, но скажите, что случилось с моей женой. Что случилось с Мартой?

Быстрее, подумала Ева. Нужно сделать это быстро и коротко.

– Ее тело нашли сегодня в третьем часу ночи у нижних ступенек лестницы в здании, расположенном на расстоянии примерно восьми кварталов от ее офиса. У нее была сломана шея.

Дикенсон шумно выдохнул, затем сделал судорожный вдох.

– Она не могла зайти так далеко. По крайней мере, не ночью и не одна. И она не упала, в противном случае вас бы здесь не было. Ее… ее изнасиловали?

– При первоначальном осмотре мы не обнаружили никаких признаков сексуального насилия. Мистер Дикенсон, вы не пытались связаться с женой после своего последнего разговора с ней и до нашего приезда сюда?

– Я звонил на ее номер чуть ли не через каждые пять-десять минут. Начал я, наверное, где-то около половины четвертого, но она не отвечала. Но раньше она никогда не допускала, чтобы я так переживал. Я знал… Минутку. – Он с трудом поднялся на ноги. – Минутку, – повторил он и выбежал из комнаты.

Дог какое-то время смотрел ему вслед, затем осторожно подошел к Пибоди и поднес лапу к ее колену.

– Может быть, собаке хуже, чем всем остальным, – пробормотала Пибоди и, как могла, постаралась успокоить животное.

Глава 2

Ева поднялась с дивана, решив пройтись по комнате, чтобы снять накопившееся напряжение и получше прочувствовать характер жилища Дикенсонов.

Повсюду фотографии в рамочках. Семейные снимки, большей частью демонстрирующие Марту Дикенсон в самые счастливые дни ее жизни с мужем и детьми. Снимки детей: серьезная и красивая девочка, еще только на подступах к переходному возрасту, и хорошенький мальчуган с заразительным обаянием, голос которого встретил их сегодня у дверей.

Картины… В основном пейзажи, среди них много морских – все в приглушенных, спокойных тонах. То искусство, которое понимают и любят обычные люди, подумала Ева.

Ничего излишне яркого и помпезного ни в произведениях искусства, ни в обстановке. Приоритетами для Дикенсонов были уют и удобство для детей.

И, возможно, для собаки. В целом для всей семьи.

Все в доме говорило об очень больших деньгах. Не слишком навязчиво и отнюдь не демонстративно, но достаточно недвусмысленно.

Огонь в камине пылал так же, как и на одном из снимков в окружении рождественских подарков, детей и больших красных цветов, традиционного праздничного украшения. Настоящий камин с настоящими дровами.

Дикенсон не позволяет погаснуть огню в домашнем очаге, подумала Ева и тут же с грустью напомнила себе, что это не помогло ни ему, ни его жене.

– Очень просторная гостиная, – заметила Ева как бы между прочим.

– Двое детей и такая громадная собака. Им нужен простор.

– Да, наверное. Дома в пригороде у них нет, поэтому они решили соединить здесь все его плюсы с плюсами городской квартиры. Он – адвокат в адвокатской конторе, я правильно помню?

– Да, и ее совладелец. «Граймс, Дикенсон, Харли и Шмидт».

– Постоянно задаюсь вопросом: почему все адвокатские конторы сразу же можно узнать по их названию? На чем он специализируется?

Пибоди пыталась удержать на коленях одновременно и планшет, и голову собаки.

– На земельной собственности и на налоговом законодательстве. В общем, на денежных делах.

– Как и наши основные свидетели. Интересно. Надо посмотреть, нет ли какой-нибудь связи между Дикенсоном с его фирмой и Уайтстоуном с компаньонами.

– Фирма Дикенсона занимает два этажа в… здании Рорка. Там находится ее основной офис.

– Еще один лакомый кусочек недвижимости.

– Явных пересечений между ним и свидетелями нет, но, возможно, у них есть общие клиенты.

– Я почти уверена в этом.

Ева замолчала, услышав звук открывающейся входной двери.

В комнату быстрым шагом вошла судья Дженнифер Янг. Заметив Еву, она чуть не споткнулась, и на какое-то мгновение – всего лишь на мгновение – показалось, что она как-то неожиданно обмякла. Но практически тут же расправила плечи, и на лице застыло непроницаемое выражение. Янг сразу же проследовала к Еве, оставив позади мужчину довольно хрупкого телосложения с восточной внешностью.

– Лейтенант.

– Судья Янг. Позвольте выразить мои соболезнования.

– Спасибо. Как мой брат?

– Ему нужно было уединиться.

Судья Янг понимающе кивнула.

– Дэниел, это лейтенант Даллас и детектив Пибоди. Познакомьтесь, мой муж, доктор Янг.

– Как дети? – спросил доктор Янг. – Они знают?

– Дети спят. Не думаю, что им что-то известно.

Дог уже успел отбежать от Пибоди и, помахивая хвостом, как плетью, стал ластиться к судье и ее мужу.

– Все в порядке, Коди, хороший мальчик. Сядь. Ну сядь же.

Поразительная женщина со смуглой гладкой кожей, темными глазами слегка навыкате и с репутацией жесткого и бесстрашного профессионала, судья Янг погладила дога по голове. Нежно погладила.

– Мне необходимо поговорить с Дензелом. Я знаю, у вас к нему много вопросов и времени всегда в обрез, но я займу всего несколько минут… – Она осеклась, увидев вошедшего Дикенсона. На его опухшее от слез лицо было больно смотреть.

– Дженни. О боже, Дженни. Марта.

– Я знаю, дорогой, я знаю.

Она подошла к нему, обняла.

– Кто-то свернул ей шею.

– Что? – Судья обхватила его лицо обеими руками. – Что ты сказал?

– Мне сказали, что кто-то свернул ей… Почему я не сумел заставить ее взять такси? Мне следовало самому позвонить, чтобы за ней прислали машину.

– Тише, успокойся. Пойдем со мной. Сейчас мы ненадолго пройдем в другую комнату. Обопрись на меня, детка. Дэниел.

– Да, конечно. – Янг повернулся к Еве. – Может быть, сварить кофе?

Ева знала: сейчас она может что угодно отдать за чашку кофе, но ей не хотелось терять время.

– Нет, спасибо. Все в порядке. Вы были дома, когда Дензел позвонил вашей жене?

– Да. Около полуночи, и он уже тогда был страшно встревожен. Марта не отвечала на его звонки, и прошло уже почти два часа с того времени, как она должна была вернуться домой. К тому моменту он уже связался с ночной службой безопасности. Где-то около десяти они занесли ее в свой список. Он позвонил и в полицию, но вы же знаете, как нерасторопна бывает полиция в случае подобных звонков: жена долго не возвращается домой. Поэтому он и стал звонить сестре в надежде на помощь.

– Насколько я понимаю, миссис Дикенсон редко задерживалась допоздна?

– Да, в общем, не часто. По крайней мере, в подобных случаях она всегда предупреждала Дензела. Старалась не нервировать его по пустякам. Так же, как и он ее. Мы сразу поняли, что что-то случилось, но я, конечно, не мог и предположить… Только не то, что произошло.

– Вы хорошо знали миссис Дикенсон?

– Извините, не могли бы мы сесть? Мне как-то тяжело. Я… – Он опустился в кресло. – Мне не по себе.

– Вам принести воды, доктор Янг?

Он улыбнулся Пибоди.

– Нет, не надо, спасибо. Вы спросили, насколько хорошо я знал Марту, – сказал он, снова поворачиваясь к Еве. – Я знал ее очень хорошо. Мы – настоящая семья, а для Дженни, Дензела и Марты семья – это все. Моя жена всегда была очень близка с братом. Дети… – Он бросил взгляд в сторону лестницы. – Я очень беспокоюсь о детях. Они ведь еще так малы для подобной трагедии, и для них сегодня детство в каком-то смысле закончится.

На мгновение он закрыл глаза.

– Вы, наверное, хотите узнать об отношениях Дензела и Марты? Я женат на адвокате – и судье – уже тридцать шесть лет, – добавил Янг, тяжело вздохнув. – Но я понимаю, что невозможно продолжать расследование без четкого ответа на этот вопрос. И я могу вас заверить, что они любили друг друга. Очень любили. Они были хорошей, счастливой семьей. Были ли у них размолвки и даже ссоры? Да, конечно. Но они очень подходили друг другу, как бы составляя единое целое, если вы понимаете, что я имею в виду. Выбирая себе спутника жизни, они оба сделали самый правильный в жизни выбор. Им очень повезло.

– Вам известен кто-либо, кто хотел бы причинить вред ей или через нее Дензелу?

– Нет, никого такого я не знаю. – Доктор Янг отрицательно покачал головой. – И, честно говоря, вообще не могу представить. Они оба счастливы и успешны в своей работе, у них хороший круг надежных друзей.

– Но у адвокатов часто появляются враги, – заметила Ева.

– Так же, как и у судей. Я прекрасно это понимаю. Но ведь Дензел занимается проблемами недвижимости, в основном налогообложением и финансами. Он не участвует в процессах, не занимается уголовными делами или семейным правом, то есть тем, что чаще всего накаляет человеческие страсти. У него чисто бухгалтерская профессия.

– Кстати, Марта ведь тоже была бухгалтером?

– Да, и поэтому они фактически говорили на одном языке, – подтвердил Янг, и у него на лице появилось слабое подобие улыбки.

– И у них были общие клиенты?

– Да, время от времени.

Он встал, когда в комнату вошел Дикенсон.

– Дженни варит кофе. Она просила… просила вас подойти к ней на минутку, лейтенант.

– Хорошо.

Ева бросила взгляд на Пибоди, та ответила кивком.

– Мистер Дикенсон, могу я задать вам еще несколько вопросов? – начала Пибоди, как только Ева вышла.

Ева прошла по коридору. Затем проследовала еще через одну комнату с такой же изысканной и в то же время удобной мебелью, которая на сей раз концентрировалась вокруг большого телевизионного экрана. На полках были расставлены фотографии, различные сувениры и шкатулки.

Эта комната плавно переходила в обширную столовую с темным лакированным столом, на котором стояла большая синяя ваза с белыми цветами. Из столовой Ева прошла на кухню. Шкафы из темного дерева и светло-серая стойка. Оконная ниша с мягкими стульями вокруг стола, за которым, как заключила для себя Ева, семья обычно обедала. Другое окно украшали многочисленные горшочки такого же синего цвета, как и ваза на столе, в которых росли, как показалось Еве, всевозможные целебные травы.

Судья Янг стояла посередине кухни и расставляла на подносе толстые синие кружки.

– Мой брат никогда не сможет с этим смириться. Они познакомились в колледже и сразу влюбились друг в друга. Поначалу я не одобряла его решения жениться на ней. Мне хотелось, чтобы он прежде, чем связывать себя серьезными отношениями с кем бы то ни было, закончил юридический факультет, получил необходимые для будущей профессии знания и по-настоящему устроился в жизни.

С этими словами она открыла буфет и достала сливочник.

– Я на десять лет старше Дензела и всегда о нем заботилась. Хотел он того или нет. – Судья Янг едва заметно улыбнулась. От этого тяжелые мешки у нее под глазами стали еще заметнее.

– Но Марте очень скоро удалось завоевать мое расположение. Знаете, я ее очень любила. Как свою младшую сестру.

Ее опухшие и покрасневшие глаза наполнились слезами еще до того, как она успела открыть сияющий белизной холодильник и достать оттуда сливки. Несколько мгновений сестре Дикенсона понадобилось на то, чтобы успокоиться.

– Они завели детей не сразу. Вначале сосредоточились на своем браке, потом делали карьеру, но, когда у них наконец появились дети, дочь и сын сделались центром их жизни. Ну, конечно, Дензел и Марта не стали профессиональными родителями. Они очень любили свою работу и многого в ней достигли, зато свободное время полностью отдавали семье. Равновесие, которому многие могут позавидовать. Дензелу его теперь уже никогда не восстановить.

Судья Янг поставила сливочник на поднос, а рядом с ним – подходящую по цвету сахарницу.

– Я все это вам рассказываю не без причины, – продолжила она после короткой паузы. – Я знаю, что вы будете собирать информацию о моем брате. Супруг всегда становится первым подозреваемым. Я дам вам список их друзей, соседей, коллег по работе и начальства. Прислуги – нянь и уборщиц. Всех, кого вы захотите допросить.

– Буду вам очень признательна за это. И еще нам нужен будет тот телефон, по которому он связывался с ней. Нам также придется посмотреть и другие электронные устройства и средства связи. Нашу работу ускорило бы разрешение на обыск квартиры, автомобилей и его офиса.

– Дензел вам даст такое разрешение. Он сделает все, о чем вы его попросите. Но я не могу подписать этот ордер. Я попрошу другого судью выдать и подписать его. Он не должен исходить от меня. И я попрошу вас только об одном: чтобы вы проводили обыск в отсутствие детей. Я скажу Дензелу, чтобы на завтрашний день он отвез детей к нам.

– Хорошо.

– Прощу вас, скажите, что вам уже известно?

– Мне очень жаль, но в данный момент я не могу сообщить подробности. Вы должны это понимать. Могу только сказать: создается впечатление, что на нее напали уличные грабители, которые по какой-то причине действовали слишком жестоко. Я полагаю, что у нее была сумка или портфель.

– Сумка-портфель. Коричневая кожаная сумка с ремнем через плечо и с серебряной инкрустацией. Дензел подарил ее Марте пять лет назад, когда она получила это место. У нее было также обручальное кольцо, она всегда его носила. Кольцо из белого золота, отделанное узором из сердечек. И браслет, который мы с Дэниелом подарили ей на сорокалетие. И то, и другое застраховано. Мы можем представить вам фотографии и описания.

– Да, мне бы это очень помогло.

– Вам, наверное, понадобится финансовая информация о них обоих. У каждого есть индивидуальные счета, но большая часть средств у них общая. Мы предоставим вам всю необходимую информацию. Вы должны знать, что Дензел не мог причинить Марте никакого зла.

– Судья Янг…

– Вы должны выполнить свою работу, и выполнить ее хорошо. И как можно скорее вычеркнуть его из числа подозреваемых. Но ведь вы сами все прекрасно понимаете. Вы умны, вы профессиональны, вы осторожны, и, я полагаю, у вас отличная интуиция. Мне не надо просить вас сделать для Марты все, что в ваших силах, потому что вы сделаете все сами, без моих просьб.

Тут ее голос дрогнул, и она замолчала на мгновение, прижала пальцы к глазам и сделала несколько глубоких вдохов.

– Не так давно, – начала судья Янг, – в разговоре с Дэниелом я мрачно пошутила. Иногда в нашем положении ради спокойствия близких людей мы вынуждены вышучивать тот риск, на который идем в своей профессии. И вот я пошутила, заметив, что если бы кто-то из тех подонков, которых я засадила в тюрьму, выполнил свои угрозы в мой адрес, я хотела бы, чтобы расследование моей смерти вели вы. «Добейся, чтобы следователем была Ева Даллас», – сказала я ему. И я вам клянусь, что если бы вы сами не занялись делом Марты, я бы задействовала все связи, которые имеются в моем распоряжении, чтобы вас поставили главным следователем по ее делу. Я хочу, чтобы вы и детектив Пибоди нашли того, кто это совершил, кто убил прекрасную женщину, кто отнял ее у моего брата и у ее детей. У нас… О боже!

На мгновение она замолчала. По ее телу пробежала дрожь, и судья Янг закрыла лицо руками.

– О боже! Я должна взять себя в руки, я не имею права распускаться.

Судья Янг опустила руки, явно делая над собой усилие.

– Если не Моррис сейчас занимается ею… ее телом, я имею в виду – ведь он обычно работает с вами, – то пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы ее передали именно ему. Пожалуйста. Прошу вас.

– Хорошо. Я позабочусь об этом.

– Значит, я не буду беспокоиться за нее. Вот пока и все, о чем я хотела попросить вас.

– Вы случайно не знаете, какое пальто было на ней?

– Пальто?

– Когда ее нашли, на ней не было пальто. И если принимать во внимание сегодняшнюю погоду…

– О господи! – Судья Янг судорожно потерла виски. – В такой день, как сегодня, Марта, наверное, надела бы свое длинное серое шерстяное пальто. Серое, с темными рукавами и черными пуговицами. Ну и, конечно, шарф. Она всегда носила шарфы, у нее была целая коллекция шарфов. Не уверена, что смогу вспомнить даже половину из них. Возможно, Дензел помнит.

– Мы спросим его об этой подробности немного позже.

– А теперь простите, мне нужно посмотреть, в каком состоянии находится мой брат. Дети… – Она осеклась и с шумом втянула в себя воздух. – Детям уже скоро вставать.

– Мы не будем вам мешать.

– Спасибо. Я предоставлю вам все необходимое, как только смогу. Если вам понадобится что-то еще, свяжитесь со мной.

* * *

Когда они вышли на улицу, на востоке уже занималась заря. Пибоди прижала пальцы к глазам, как это делала судья Янг.

– Тяжело, ох, как тяжело, – сказала Пибоди.

– А насколько тяжелее станет, когда проснутся дети… – Ева протянула коллеге целлофановый пакет, в котором находился телефон Дензела.

– Я отвезу тебя в управление. Свяжись с Макнабом и скажи ему, пусть не сидит сложа руки, а сразу же начинает работать. Я хочу, чтобы он проверил телефон.

Ева открыла дверцу машины и села за руль.

– Я попросила Харпо, самопровозглашенную королеву по части волос и волокон, проанализировать состав волокон на брюках жертвы. Хочу увидеть результаты. Янг похлопочет о выдаче ордера на обыск. Квартиры, автомобилей, офисов. Пусть детективы Кармайкл и Сантьяго займутся этим, как только будут получены ордера, но пусть прежде удостоверятся, что в доме нет никого из членов семьи. Детей перевезут к судье Янг.

Машина рванулась вперед и направилась к центру.

– И нужно, чтобы Кармайкл собрал группу для опроса возможных свидетелей. Он найдет патрульную Терни на месте преступления в полвосьмого. Свяжись с сержантом Гонсалесом в сто тридцать шестом и сообщи ему, что я прошу его назначить Терни на это дело. Я почувствовала, что у нее хорошая интуиция. В ней сидит маленькая Пибоди.

– Да? – выдохнула Пибоди, но тут же надулась. – Она?..

– Только не начинай засыпать меня вопросами о том, хорошенькая ли у нее попка, миленькое ли личико, какие у нее ноги и что там еще тебе может прийти в голову. Прими это как данность.

– Я вообще не думала о ее попке, – пробормотала Пибоди. – Но вот теперь думаю.

– Мне нужны также данные по электронике. Как только нам пришлют информацию по страховкам, я бы хотела получить сведения по ее одежде, обручальному кольцу, браслету. И пальто. Немного позже мы еще раз побеседуем с мужем, посмотрим, помнит ли он серьги и шарф, который, по словам Янг, был на жертве. Начни осмотр рабочих мест. В первую очередь внимание следует обратить на то, что, с одной стороны, связывает их между собой, а с другой – с компанией Уайтстоуна. Здесь явно что-то скрывается. Если это случайное убийство, то я – английская императрица.

– Королева.

– Что?

– Правильно будет – королева. Но императрица, конечно, звучит внушительнее.

– Мне наплевать!

– Да я просто так.

Мимо быстро пролетали кварталы. Час был слишком ранний для пешеходов, заполняющих тротуары, и слишком поздний для любителей клубных вечеринок.

Ева объехала стороной Таймс-сквер, где людей в любое время, даже в самый неподходящий час, всегда много, проскользнула мимо максибуса, заполненного сонными жителями пригорода, либо едущими на работу, либо возвращающимися с нее.

– Ее захватили, скорее всего, неподалеку от офиса. Или же похитители ждали в машине, а потом последовали за ней. Они привезли ее в эту пустую квартиру, потому что знали, что там никого нет. И либо у них были коды, либо они сверхпрофессиональные взломщики. Затем они избили ее.

– Ты имеешь в виду удары по лицу?

– Да. Удар костяшками пальцев в скулу причиняет очень сильную боль. Он сбил ее с ног и, наверное, страшно напугал. Ведь синяк у нее слишком большой для простой пощечины и слишком маленький для серьезного избиения.

Она вспомнила лицо жертвы.

– Скорее всего, ее ударили не один раз. Посмотрим, не найдет ли Моррис у нее в крови каких-либо транквилизаторов или других веществ. Но я очень сомневаюсь в этом. Преступники хотели, чтобы все выглядело как обычное уличное ограбление. Если бы они накачали ее химическими веществами, то сразу бы привлекли к себе более пристальное внимание. А так они просто затащили ее в автомобиль и отвезли в квартиру, где никто не живет.

– Но зачем? С какой целью? Предположим, что это месть, расплата с Янг, но уж слишком сложный, замысловатый способ. Ну, да, Янги были близки с семьей жертвы, но ведь можно найти кого-то более близкого – саму Янг, ее мужа, кого-то из их детей или внуков. Ведь у самой Янг две дочери. И по одному внуку от каждой.

– Это не расплата. Тут дело не в мести. – Ева уже давно прокрутила в голове вариант, обсуждаемый Пибоди, и успела отвергнуть его. – В противном случае было бы гораздо больше возни, заранее делались бы заявления о мести, рассылались бы угрозы. Да, ты совершенно права, была возможность найти родственников поближе, чем невестка. Может быть, попытка с какой-то целью надавить на мужа. Но, с другой стороны, если им удалось так легко захватить ее, то, скорее всего, не составило бы особого труда захватить и его самого. А давление можно было бы оказывать гораздо эффективнее, если бы они оставили ее в живых. Возможно, необходимость получить какую-то информацию. По поводу какого-нибудь клиента. Ведь ей, наверное, была известна масса всяких финансовых секретов, в том числе по поводу налогов, всякая бухгалтерская отчетность. Они прекрасно знали, что Дикенсон работает допоздна, и поэтому, вероятно, следили за ней. Или же у них были какие-то возможности доступа к ней. Нельзя исключать и того, что они – сотрудники ее же компании.

Ева затормозила машину у центрального управления.

– Мне нужно увидеться с Моррисом. Как только офис, где работала Марта Дикенсон, откроется, мы побеседуем с ее начальником и коллегами. Мне нужны список клиентов убитой и ее нынешние дела. То же касается и ее мужа.

– Надо отследить все финансовые потоки.

– Они почти всегда самые интересные.

Ева отъехала от управления, глянула на часы, после чего воспользовалась встроенным в приборный щиток автомобиля телефоном и связалась с Рорком. Пусть солнце еще только взошло, но она прекрасно знала, что Рорк как минимум час на ногах и уже успел приобрести какую-нибудь небольшую планетную систему.

– Лейтенант.

И вот в следующую секунду его лицо появляется на экране. Эти потрясающие голубые глаза на лице, созданном в минуты особого благорасположения господа бога к людям. По тому, что густая грива шелковистых черных волос была завязана в хвост, Ева поняла, что Рорк пребывает в своей рабочей ипостаси.

– Я подумала, мне стоит сообщить тебе, что пока я домой приезжать не намерена.

– Я уже догадался. – Его природный ирландский акцент пробивался в речи фоновой мелодией. – Поешь что-нибудь.

– Думаю, что с едой повременю до поездки в морг. Здесь все очень мрачно.

– Я уже это почувствовал.

– Расследование убийства никогда не бывает приятным. Но нынешнее, по нашим стандартам, не было особенно грязным. Однако… Мать двоих детей, муж, которого мое известие довело чуть ли не до нервного срыва. Очень обеспеченная семья из Верхнего Ист-Сайда. У обоих хорошие места в мире финансов. Живут в шикарном пентхаусе. Но без какого-то блеска. Все чистенько и уютненько, повсюду фотографии детей. Кроме того, она – невестка судьи Янг.

– Судьи Янг? Неужели?

– Да, судьи по уголовным делам. Лучшей из тех, кого я знаю. Ты понимаешь, в таких случаях бывает тяжело не поддаться чувствам.

– И особенно тяжело оказаться тем, кто открывает шлюзы для этих чувств.

– Это часть нашей работы, но, как говорит Пибоди, часто самая невыносимая. И на этот раз все было очень тяжело. Янг, правда, пытается, по возможности, облегчить мне работу. С выписыванием ордеров на обыск, с полной открытостью и доступом.

– И тем не менее…

– И тем не менее мать двоих детей, которой удалось создать по-настоящему счастливое семейство, уже не вернешь. Ну ладно, хватит об этом. Скажи, что тебе известно о компании «Брюер, Кайл и Мартини»?

– А-а-а… Занимаются прежде всего корпоративной бухгалтерией или обслуживают тех, у кого объем денежных средств приближается к масштабам корпорации.

– Не твою компанию случайно?

– Нет, но, если бы мне пришло в голову проводить какие-то изменения в этой области, я не исключаю, что мог бы привлечь и их. У них очень хорошая, надежная репутация. И кто в ней работает, жертва или ее муж?

– Работала жертва. Муж – адвокат в компании «Граймс, Дикенсон, Харли и Шмидт». Он и есть Дикенсон. Занимается юридическими аспектами недвижимости и всяким финансовым законодательством.

– О них я ничего не знаю, но попробую что-нибудь разузнать.

– Думаю, тебе это не составит особого труда, ведь их офисы находятся в том же здании, где расположена и твоя компания.

– Ты полагаешь, это что-то упростит?

– Ну, если у тебя будет время. Подобная информация не повредит и тебе самому. И еще одна компания. Они именуют себя «Группой WIN»: инвестиции, регулирование денежных операций и все такое прочее.

– Нет, никогда не слышал о такой. Но думаю, что и о них смогу что-нибудь разузнать. А они какое отношение имеют к этому делу?

– Брэдли Уайтстоун – начальная буква его фамилии стоит первой в названии компании – обнаружил тело на лестнице рядом с квартирой, находящейся на ремонте, когда нынешней ночью привел туда женщину с явной целью потрахаться. Она утверждает, что мы с ней встречались на каком-то крупном городском мероприятии. Зовут ее Альва Муни.

– Наверное, она из нью-йоркских Муни. Старое богатое семейство с разветвленной родословной. Состояние в основном сделано на морском транспорте, как на строительстве кораблей, так и на перевозках грузов и морских круизах. Лично я с этой дамочкой незнаком, но знаю, что несколько лет назад она была известна легкомыслием и вызывающим поведением. Вся ее жизнь состояла из вечеринок, путешествий, шопинга, выпивок, наркотиков и секса.

– Сегодня она не произвела на меня вызывающего впечатления, – заметила Ева. – По ней просто чувствовалось, что она очень богата.

– Насколько мне известно, эта дама занимается дизайном декора круизных кораблей и участвует в каких-то некоммерческих проектах. Она что, в числе подозреваемых?

– Пока только в самом конце списка таковых. Но кто знает, может быть, со временем продвинется и повыше.

– Как же погибла эта мать двоих детей?

– Кто-то сломал ей шею. Такова моя первоначальная версия. Возможно, Моррис ее несколько скорректирует, – добавила Ева, подъезжая к моргу. – Я сейчас собираюсь переговорить с ним. Увидимся вечером.

– Обязательно перекуси что-нибудь, – снова напомнил ей Рорк.

– Да-да, обязательно.

«Иногда некоторым людям сильно везет», – вспомнила она свой разговор с Дэниелом Янгом. С Рорком ей несказанно повезло – ей удалось найти человека, который по-настоящему любит и понимает ее.

Но иногда, подумала Ева, входя в длинный сияющий белизной туннель морга, удача нас оставляет, как это и случилось с Мартой и Дензелом Дикенсон.

Слишком рано для прихода новой смены, решила Ева. Сейчас сотрудники морга либо пытаются разобраться с тем «урожаем», который смерть собрала в большом городе за нынешнюю ночь, либо заполняют какие-нибудь бумаги в кабинетах, либо занимаются теми зловещими манипуляциями с частями человеческих тел в больших колбах, о которых просто не хочется вспоминать.

На мгновение Ева остановилась у кофейного автомата, но почти сразу же отвергла мысль о кофе в заведении такого рода. Вместо этого она взяла бутылку пепси и таким образом загрузилась необходимой ей небольшой дозой кофеина.

Проходя в кабинет Морриса через двойные двери, она услышала музыку: плачущий саксофон, рыдающий контрабас.

Марта Дикенсон лежала на столе. Моррис уже вскрыл ее и извлек сердце, которое теперь держал в руке, как будто взвешивая.

Он перевел взгляд на Еву. Его темные глаза казались огромными за стеклами защитных очков.

– Наш день начался, когда ее закончился.

– Она допоздна работала в своем офисе. И ее день закончился не очень хорошо.

– У нее есть дети. Признаков сексуального насилия нет, но есть свидетельства того, что она родила, по крайней мере, одного ребенка.

– Двоих.

Он кивнул, ни на мгновение не прекращая работу. Под защитным халатом у Морриса был идеального покроя костюм шоколадного цвета и кремового цвета рубашка. Волосы были подвязаны и длинным хвостом свисали по спине.

– Я бы в любом случае попросила тебя заняться ею.

– На этой неделе я взял ночную смену. Ни минуты покоя. – Патологоанатом перевел взгляд на Еву. – Есть какая-то конкретная причина того, что ты хотела, чтобы именно я занялся ею?

– Она – невестка судьи Янг.

– Дженни?

– Ты так близко знаком с судьей Янг, что называешь ее по имени? – удивленно спросила Ева.

– Мы являемся поклонниками одного и того же жанра музыки. Значит, здесь, на этом столе, лежит жена ее брата? Жена Дензела. Я как-то раз видел их обоих у Дженни, когда она устраивала музыкальный вечер. Сейчас я не узнал ее, но Дженни всегда отзывалась о ней очень тепло.

– Судья Янг всеми способами старается облегчить нам работу, организует скорейший доступ ко всему.

– Ты мужа не подозреваешь?

– Нет, но, конечно, все еще нужно проверить. Причина смерти – сломанная шея?

– Да. И сделал это кто-то очень сильный и совсем не новичок. Смерть наступила не в результате падения. В рапорте говорится, что ее нашли на нижних ступеньках лестницы.

– Лестница очень невысокая. И Марта погибла, конечно, не в результате падения. Она вообще не падала. Ее просто там положили, чтобы создать впечатление, будто она стала жертвой уличного ограбления. На самом деле это нечто совсем другое.

– У нее обнаружено несколько более мелких травм. Синяк на лице, разбитая губа – обе в результате удара рукой, не кулаком, небольшой синяк у рта, синяки на правом запястье, на обоих коленях и на левом локте, основание правой кисти расцарапано.

– Колени и рука. Как будто она поскользнулась на половике или ковре.

– Да, и у меня сложилось такое же впечатление. На царапинах на руке я нашел волокна и уже отправил их в лабораторию.

– Голубые волокна?

– Да, такие же, какие, судя по твоим записям, ты нашла у нее на брюках. Ты просила, чтобы анализ проводила Харпо, поэтому эти волокна я тоже направил ей.

– Хорошо. Спасибо.

– Я только начал осмотр, и у меня еще совсем немного информации.

– Есть какие-нибудь свидетельства того, что ее оглушили? Признаки отравления? Следы использования токсических веществ?

– Небольшие следы от станнера как раз над левой лопаткой.

– Странно, – пробормотала Ева, подойдя ближе к мертвому телу. – Если ты хочешь, чтобы все выглядело как нападение уличных грабителей, глупо оставлять следы от станнера. Обычному грабителю вряд ли может быть доступен станнер. Они пользуются другими средствами. Лопатка… – продолжала она. – Значит, он сбил ее с ног, подойдя сзади.

– Да, и, я бы сказал, удар незначительной силы, достаточный только для того, чтобы ненадолго, на несколько мгновений, оглушить и обездвижить ее. Я очень внимательно осмотрел тело и уже послал кровь на анализ на наличие в ней токсических веществ. Могу ускорить этот процесс.

– Не помешает. – Ева обошла вокруг тела, внимательно его осматривая. – Захватили ее, когда она вышла из офисного здания. Не внутри, если только им не удалось каким-то образом обезвредить охрану. Да и нужды в этом нет никакой. Достаточно было просто зажать ей рот рукой, затолкать в фургон – все делается очень быстро. Зачем специально оглушать ее? Возможно, убийца тоже женщина или мужчина невысокого роста, побоявшийся, что она выскользнет у него из рук или начнет отбиваться.

– Небольшие раны на коленях и у основания кисти свидетельствуют о падении на ковер. Где это могло случиться? В квартире?

– Там нет никаких ковров. Только брезент. Бежевого цвета. Ничего голубого или синего. Но не исключено, что ее забросили в машину с половым покрытием голубого цвета. И она, оглушенная, падает и скользит по полу. Отсюда голубые волокна на брюках. Это же могло стать и причиной синяков у нее на коленях. Не могли же они волочить ее восемь кварталов до того места, где нашли труп. Ее туда, несомненно, привезли.

– Харпо без особого труда определит тип коврового покрытия, производителя и использовавшийся краситель.

– При ее-то квалификации какие могут быть сомнения… Все это мог сделать один человек, – продолжала вслух размышлять Ева, обходя вокруг прозекторского стола, – оглушить, затолкать в фургон. Но думаю, что она довольно быстро пришла в себя. Ее нужно было постоянно держать под контролем, не позволять ей кричать и при этом вести машину, потом вытащить жертву, открыть дверь. Нет, скорее всего, тут действовали два человека: один вел машину, а другой занимался ею.

– Большие руки… – пробормотал Моррис. – Не думаю, что тот, кто с ней управлялся, был таким уж маленьким. Характер синяков свидетельствует, что у него сильные руки.

– Понятно… понятно. – Необходимость оглушать Дикенсон теперь имела еще меньше смысла, но против фактов не попрешь. – Значит, они просто решили не рисковать. Решение все обставить как уличное ограбление было принято в последнюю минуту. Как бы то ни было, они привезли ее в пустую квартиру на первом этаже. Значит, у них была какая-то возможность проникновения туда, так как нет никаких признаков взлома. Они намеревались посильнее запугать ее, сделать более сговорчивой, чтобы она дала им то, чего они от нее требовали. Или сообщила то, что знает. Удар тыльной стороной ладони. – Ева взмахнула рукой, имитируя удар преступника. – Она падает, отсюда синяки на лице, ударяется локтем об пол. Когда они получают то, что им нужно, – а это не занимает у них много времени, – кто-то из них сворачивает ей шею. Своими руками?

– Да, почти наверняка. Причем слева направо. Судя по повороту головы, характеру синяков и перелома, я полагаю, что именно слева направо и сзади.

– Снова сзади. Он правша. Сильный, тренированный. Человеку не так-то просто свернуть шею. Значит, хорошо подготовленный, умеющий контролировать себя, но при этом не профессионал в прямом смысле слова. Возможно, военный или из каких-то военизированных организаций, привыкший убивать на поле боя, там, где не надо убирать за собой, пока не пришла полиция. Я обнаружила немного крови на брезенте, положенном на пол. Квартира в данное время ремонтируется. Скорее всего, это ее кровь.

– Я не нашел никаких ран, которые можно было бы объяснить самозащитой. – Моррис осторожно приподнял руку трупа. – У нее под ногтями или в зубах ничего нет. Поэтому, скорее всего, твой вывод верен – это ее кровь.

– У них все шло по плану, кроме крови, которую они не заметили, и того факта, что владелец квартиры вознамерился чуть-чуть потрахаться и привел туда свою девчонку. Только поэтому тело нашли так быстро. Но без ответа остается один вопрос: получили ли они то, чего добивались от нее? И вообще, располагала ли она этой информацией? Знала ли то, что было им интересно?

– На твой вопрос я, конечно, ответить не смогу, но отсутствие сопротивления о чем-то говорит. Нет никаких свидетельств того, что они ее связывали. Никаких следов пыток, только довольно незначительные травмы… Создается впечатление, что она предоставила им то, что они от нее требовали.

Ева вновь вспомнила квартиру погибшей. Семейный уют, фотографии счастливых детей, большая собака. Да, конечно, ради того, чтобы не потерять все это, она бы выдала преступникам любую информацию, которую они от нее требовали. Естественно, если бы располагала ею.

– Вначале избить, затем запугать и пообещать, что, если она сообщит им нужную информацию, они ее отпустят. Убийца, нанося ей последний удар, стоял сзади. Он рассматривал это как свою работу, долг или задание. И, скорее всего, не видел особой нужды в том, чтобы затягивать ее выполнение, доставлять своей жертве больше боли, чем нужно. То есть в его преступлении не было ничего личного.

Моррис кивнул, но, коснувшись плеча покойной, тихо произнес:

– Боюсь, что у нее на сей счет имелось другое мнение.