Почему нет? E-Book

Алекс Хилл

• Herausgeber: Like Book
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Young Adult. Инстахит. Романтика
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 603

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

"Десять лет коту под хвост". Именно с такими мыслями Ясмина возвращается в родительский дом, подав на развод. Но как бы ни было тяжело, приходится жить дальше. Отец передает в ее руки имиджевую студию, и Ясмина собирается полностью посвятить себя работе. Но неожиданно в ее окружении появляется Ярослав. Он молод, умен, благороден, как настоящий рыцарь, и бесспорно привлекателен. Именно он заставляет Ясмину вспомнить, каково это, влюбиться без оглядки. Заключенный договор о дружбе трещит по швам… Как долго они смогут сопротивляться притяжению, разрушающему доспехи? Так ли непреодолима разница в возрасте? Может, это всего лишь цифра, и в настоящих отношениях есть что-то более значимое? Возможно, иногда стоит просто довериться судьбе? Почему нет?

Leseprobe

Алекс Хилл Почему нет?

Художественное оформление Александра Андреева

Иллюстрации на обложке, форзацах и внутреннем оформлении – Кира Мори

© Хилл А., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

С благодарностью ко всем бывшим

за то, что они… бывшие.

Глава 1

POV[1]Ясмина

За последние годы я уже наизусть выучила поздравления, которые звучат под перезвон бокалов в мой день рождения, но в этот раз все точно будет иначе. Обычно родители с большим воодушевлением желают мне счастья, здоровья и семейного благополучия, а бабушка вставляет свои пять копеек про правнуков. Тетя говорит о женской мудрости, дядя напоминает, что своего мужчину стоит слушать, но слушаться не обязательно, а двоюродные сестры с легкой завистью вздыхают, глядя на безымянный палец моей правой руки.

Сейчас же лица родных пусть и украшены улыбками, но в глазах читается колючее сочувствие, кислый привкус которого не перебивает даже любимое игристое вино.

– Моя дорогая дочь… – Папа прочищает горло и поднимается со стула, привлекая всеобщее внимание.

Музыка в зале ресторана, кажется, звучит тише, и мое сердце болезненно сжимается. Карина незаметно кладет ладонь на мое колено и легонько поглаживает, рассыпая по телу волны теплых мурашек. Поднимаю голову и смотрю в глаза единственному мужчине, веру в любовь которого еще не потеряла.

– Двадцать шесть лет назад в этот день я впервые ощутил всю прелесть жизни. Впервые почувствовал себя по-настоящему важным и понял, что такое истинное счастье. – Он бросает полный нежности взгляд на маму, и она отвечает ему таким же. – Я помню, как впервые взял тебя на руки… твою первую улыбку, первый крик, все неловкие шаги, увлечения, шалости, победы и поражения, но сейчас, глядя на тебя уже такую взрослую, я не перестаю гордиться тем, какой замечательной девушкой ты выросла. Яся, жизнь никогда не дает нам испытаний, которые мы не можем вынести, но я хочу, чтобы ты помнила, у тебя есть мы – твоя семья. И мы всегда будем любить тебя, несмотря ни на что. Мы всегда рядом, и для нас нет ничего важнее, чем твое счастье. Все еще будет, моя милая. Все лучшее впереди.

Мой подбородок подрагивает, но я все же справляюсь с эмоциями и протягиваю руку с фужером к центру стола, сохранив самообладание. Сейчас главное – не позволить родным разглядеть все грани боли, беснующейся в моей душе. Не хочу, чтобы они переживали еще больше, мне это не поможет.

– За тебя, Яся. С днем рождения! – заканчивает тост папа.

Звенит хрусталь, тетя Жанна и ее дочери Злата и Тори скалятся, показывая белизну зубов, а бабушка Ульяна опрокидывает стопку не чокаясь. Похоже, новость о моем разводе ударила по ней сильнее, чем предполагалось. Наверное, не стоило рассказывать ей именно сегодня, но безопасные отмазки и объяснения закончились, а хоронить Сережу ради душевного спокойствия бабули, как мне кажется, не лучшая идея. Да и устала я скрывать, рано или поздно все равно бы пришлось признаться. Так пусть лучше сейчас, по крайней мере рядом со мной Карина и неограниченный запас шампанского.

– Яська, – обращается ко мне дядя Гена, – так а ты теперь что, здесь обоснуешься?

– Пока да, – отвечаю скованно.

– И то хорошо. У нас тут, между прочим, тоже есть перспективные парни. Вот у моего коллеги сын…

– Гена! – одергивает его тетя Жанна.

– Что? Я же как лучше хочу! Яська у нас видная, долго в девках ходить не будет, но очередной чухан нам ни к чему.

– Папа! – возмущенно вскрикивает Тори. – Что за слова?

– Так я же у тебя научился!

– Никогда так больше не говори!

– Спасибо за заботу, дядь Ген, – хихикаю я, потирая кончик носа. – Но, думаю, я и сама разберусь.

– Уже разобралась, – вздыхает бабушка, а в ее интонации чувствуется нешуточное разочарование.

Мама встревоженно подбирается и наклоняется к свекрови, что-то шепча ей на ухо. Морщины на лице бабушки становятся все глубже, а губы, накрашенные малиновой помадой, тоньше. За столом повисает гнетущее молчание, но от длительной неловкой паузы спасает пара официантов с подносами, над которыми клубится пар.

– О! А вот и горячее принесли! – бодро говорит папа.

– Ну наконец-то! – подхватывает дядя Гена.

Тихонько хмыкаю, расправляя белоснежную салфетку на коленях. Мужчин так легко отвлечь и задобрить. Что бы ни случилось, поставь на стол мясо, и они тут же забудут обо всех проблемах и переживаниях. А вот женщин не так просто сбить с толку. Бабуля грозно постукивает кончиками пальцев по краю стола. Любопытство в глазах двоюродных сестер ослепляет меня на мгновение, но и тут помощь поспевает незамедлительно.

– Злата, – заговаривает Карина, – как там у тебя с дипломом? Уже готова к защите?

– Ага, как же… – демонстративно закатывает глаза тетя Жанна.

Малышка Тори язвительно посмеивается, а Злата смущенно опускает голову. Делаю пару глотков холодного шампанского и кошусь на сестру с немой благодарностью. Карина подмигивает мне и продолжает засыпать родственников вопросами, придумывая все новые и новые темы для разговоров, чтобы обходить стороной ту единственную, от которой мне хочется застрелиться.

Через полчаса за нашим столом уже звучит веселый смех вперемешку со старыми историями, которые рассказываются из раза в раз, но все равно не надоедают. Еще через час оттаивает даже бабуля и произносит свой фирменный тост, не забыв напомнить о том, что хочет перед смертью увидеть правнуков. Правда, взгляд ее направлен уже не на меня, а на Карину, отчего сестра невольно вжимается в спинку стула, а после ментальный подзатыльник получает еще и Злата. И только Тори остается в безопасности, как самая младшая из внучек. К ней пока лишь одно требование – закончить школу без троек. Вот бы и мне вернуться в свои шестнадцать, я бы тогда все сделала по-другому. Поступила бы в университет, а не в медицинский колледж, последовав за любимым, а еще десять раз бы подумала, прежде чем… Взгляд падает на безымянный палец, который ощущается неприятно пустым. Легкая вибрация отвлекает меня от размышлений, и я резко хватаю мобильный, будучи уверенной, что это Таня наконец вспомнила обо мне, но стоит взглянуть на экран, как острое лезвие призрачного клинка касается горла.

– Кто там? – Карина тянется ближе и злобно цедит: – Не надо. Не бери.

Мои руки холодеют, кровь шумит в ушах.

– Все нормально, – хрипло отзываюсь я и поднимаюсь, бросив на сестру успокаивающий взгляд.

Извинившись, выхожу из-за стола, каблуки резво стучат по напольной плитке. Выскакиваю в вестибюль ресторана и направляюсь к парадным дверям, крепко сжимая телефон.

Последний год я чувствовала себя так, словно была заперта в парке эмоциональных аттракционов. Меня бросало то вверх, то вниз. Мотало вправо, влево, переворачивало вверх ногами. Временами моральные терзания были просто невыносимыми, но я терпела, глотая слезы и заглушая крики, потому что верила, что когда-нибудь все это закончится и жизнь вновь превратится в спокойный и безопасный полет. Надеялась, что карусель с яркой вывеской «Счастливая семья» удастся починить, но полтора месяца назад получила билет на аттракцион под страшным названием «Развод». Билет в один конец, разумеется.

Выхожу на освещенное желтыми лампочками крыльцо, теплый июньский ветер подхватывает подол шелкового платья, лаская кожу. Спускаюсь по короткой лестнице и отвечаю на звонок, прижимая ладонь к ноющему от напряжения животу.

– Слушаю.

– Привет, – звучит из динамика знакомый голос, который поднимает вокруг меня вихрь из стеклянной пыли.

– Привет, – произношу куда тише. Несмотря на летний вечер, тело колотит, точно от озноба.

– С днем рождения, Ясь.

Слышу на фоне какой-то шум: крики и музыкальный бит. Закрываю глаза и опускаю голову, сдерживая острое желание расплакаться. Мне нетрудно догадаться, где сейчас Сережа. Сегодня день рождения не только у меня, но еще и у его лучшего друга Максима. Они с парнями сейчас наверняка на своем любимом пруду, жарят мясо и напиваются до зеленых соплей, пока их жены и девушки сидят в беседке, чирикая о модных косметологических процедурах. Я тоже могла бы быть там, в привычной обстановке, рядом с людьми, которых знаю много лет и которых считала и своими друзьями. Болтала бы с Таней, перебрасывалась язвительными шутками с Володей, а после полуночи упрашивала бы Сережу поехать домой, шантажируя тем, что у меня тоже праздник. Мы бы в очередной раз поссорились, и я проплакала бы до самого утра, сидя на жестком диване в нашей крохотной кухне. Втягиваю носом сладкий воздух и открываю глаза, рассматривая мелкие фиолетовые цветы в ухоженной клумбе.

– Ты знаешь, что я не силен в красивых словах, но… я искренне желаю, чтобы у тебя все было хорошо. – В короткой паузе так и слышится горькое напоминание «Без меня». – В общем, еще раз с днем рождения.

– Спасибо. Макса от меня тоже поздравь.

– Конечно. Как там дела? Уже сказала Ульяне Павловне?

– Да. Сегодня.

– И что? Я теперь враг номер один? Мне стоит начинать чаще оглядываться?

– Не думаю.

– Ясь… – тяжело вздыхает он, и я стискиваю зубы. – Я… мы…

– Все нормально, Сереж, – обрываю мягко, – это не твои проблемы. Спасибо, что позвонил. Я ценю.

– Подумал, странно поздравлять тебя по СМС. – Так и вижу, как он сейчас неловко поджимает губы и трет кулаком щетинистый подбородок. Десять лет отношений не проходят бесследно, я знаю его слишком хорошо. Даже могу предсказать, что после нашего разговора он пойдет к Максу и скажет: «А давай бахнем!»

– У тебя там как? – спрашиваю я. – Мама успокоилась?

– Все еще со мной не разговаривает.

– Ничего. Она отойдет.

– Надеюсь.

– Ну ладно, еще раз спасибо, что…

– Ясь… – ласково зовет Сережа, и меня буквально парализует.

Молчание затягивается, а вместе с ним и удавка на шее. Беспорядочный поток мыслей поднимает на вершину несбыточных желаний, и я предчувствую скорый полет вниз без страховки.

– Нам нужно в ближайшее время подать заявление, – глухо заканчивает он.

– Да, я помню.

– Когда ты сможешь приехать?

– Как только найду второго администратора.

– Ты можешь просто закрыть студию на пару дней, – пренебрежительно говорит он. – Ничего не случится, если…

– А давай я сама разберусь, – отвечаю, мигом ощетинившись.

– По-моему, ты просто тянешь время. Мы ведь все решили.

Горячий, как лава, гнев обжигает грудь. Сережа в своем репертуаре. Даже в такой день не может хоть на секунду забыть о себе любимом.

– Да, решили. И мы разведемся, не переживай.

– Я не переживаю, просто хочу покончить уже с этим поскорее.

– Боже… правда? Спасибо, что напомнил, это было крайне необходимо, – иронично выплевываю я. – Все, Сереж, мне пора. Мне хотелось бы провести этот день без мыслей о том, что вся моя жизнь разрушена.

– Яся… – начинает было он, но я кладу трубку, не желая больше его слышать.

Опускаю руку с телефоном, а пальцами свободной руки промакиваю влагу в уголках глаз. Я уже не знаю, каких чувств во мне больше: любви или ненависти, надежды или смирения, трепета или раздражения. Иногда кажется, что стоит попытаться еще раз, наладить, вернуть, а иногда хочется разнести все к чертям, стереть в порошок, чтобы не знать и не вспоминать.

– Ясь, – раздается за спиной встревоженный голосок.

Оборачиваюсь и часто моргаю, чтобы просушить ресницы. Карина спускается по ступеням, ее темно-каштановые локоны задорно пружинят, легкая шифоновая блузка развевается на ветру, а в носу поблескивает сережка. Сестра подходит ближе, внимательно вглядываясь в мое лицо, и недоверчиво хмурится. Как же все-таки она выросла, даже не верится, что еще каких-то пять лет назад единственным, что мы могли серьезно обсудить, было аниме.

– И оно того стоило? – спрашивает она.

– Малышка, все не так просто, как кажется.

– Я и не думаю, что это просто, но…

– Как там обстановка? – киваю на дверь, ловко меняя тему.

– Да нормально, – пожимает плечами Карина. – Бабушка уже собирается домой, а родители с Бондаревыми планируют танцевать до закрытия.

– Класс! – усмехаюсь я. – Идем им поможем!

Сестра забавно морщится, демонстрируя все стадии страдания, а я обнимаю ее за плечи и веду обратно в ресторан. Из основного зала уже звучит песня Валерия Меладзе, которую явно заказал папа. Проходим с Кариной через широкую арку, среди столов кружат в танце две пары, но мое внимание привлекает только одна. Длинные черные волосы мамы, собранные в низкий строгий хвост, ритмично покачиваются, на лице искренняя улыбка, вызванная влюбленным взглядом отца, который держит жену в объятиях уверенно и крепко. Они вместе уже почти тридцать лет, но сила их страсти не становится меньше с годами, а нежность и вовсе только растет.

Улыбка расцветает на моих губах, глаза затягивает влажной пеленой. По всем правилам расставаний я должна была разочароваться в серьезных отношениях, в любви, в этом пресловутом «долго и счастливо», но единственный, кто вызывает у меня отвращение, – это я. Семьи бывают счастливыми, настоящая любовь существует, а крепкие отношения можно построить. Все это реально, просто у меня не получилось. Это я не справилась. Я все запорола. Дело во мне. Каждый мой выбор был неверным, поспешным и опрометчивым, именно поэтому теперь я здесь, в точке с грустным значением «ноль», с которой придется начать новый отсчет. Но я не знаю, что делать. Куда теперь стремиться? О чем мечтать? Говорят, не стоит бояться начинать сначала, только вот чистого начала нет. Пройденный путь не сотрешь, шрамы от падений и мозоли от неудобной обуви ограничений не вылечишь. Время потеряно, шансы упущены, и все, что остается, – топтаться на месте, упиваясь сожалениями, или шагать вперед в неизвестность. И я пока не знаю, что хуже: замереть навсегда или же решиться на еще одну прогулку, которая снова может привести в никуда?

– Ясь, – Карина легонько касается моего плеча, – все нормально?

– Конечно, – лгу я. – Давай тоже потанцуем.

– Под это?

– Под что угодно. Если вернемся за стол, Злата меня съест.

– Зачем ты вообще решила рассказать все сегодня?

– Чтобы все поскорее смирились. Плюс статус именинницы дает иммунитет к нотациям.

– А ты сама?

– А что я?

– Готова смириться?

– Эй-эй. Статус именинницы. Помнишь?

Карина звонко цокает языком, точно как наша бабушка, и я закручиваю ее в дурашливом танце под чувственный тенор Меладзе, в жизнь которого красиво вошла какая-то удивительная женщина, а потом ушла. Вот бы и мне хватило сил так же красиво уйти из жизни моего почти бывшего мужа, но над этим еще предстоит поработать.

Около одиннадцати часов вечера мы с Кариной провожаем родителей и семью Бондаревых до машин такси, а сами неторопливо шагаем в сторону центральной улицы города по узкому асфальтированному тротуару. Теплая летняя ночь создает иллюзию безопасности и спокойствия, но я точно знаю, что молчание сестры не продлится дольше пары минут.

– Ну-у-у… – заговорщически тянет она. – Все прошло не так уж и плохо. Бабуля даже обняла тебя, так что ты все еще можешь претендовать на пару строчек в ее завещании, а вот Злату, по-моему, твои объяснения не устроили.

– Это ее проблемы, – отмахиваюсь я, осторожно переступая трещину на дорожке.

– Она будет копать.

– Флаг ей в руки.

– Ты же понимаешь, что за следующую неделю эта новость облетит всех наших родственников?

– Если они будут присылать мне утешительные подарки, то я только рада.

– Яся! – требовательно прикрывает Карина.

– Что?! – шутливо отвечаю ей в тон.

– Нужно всем рассказать правду!

– Билборд закажем?

– Я не шучу, – фыркает она. – Зачем ты его выгораживаешь?

– Малышка…

– Не надо со мной как с грудничком.

– Хорошо, не буду. Но, как взрослая, ты должна понимать, что отношения двоих всегда больше, чем рассказ одной из сторон.

– И с его стороны это ты во всем виновата? Так?

– Может быть. Думаю, мы оба по-своему косячили.

– О-о-о… что за чушь? Ты дала ему почти год, чтобы разобраться в себе, а он…

– Он и разобрался, – кисло хмыкаю я.

– Но…

– Карина, хватит! Я знаю, что ты пытаешься меня защитить. Ты единственная, кто в курсе того, что именно со мной происходит, но, прошу, не усугубляй. Говорить плохо о своем мужчине, пусть и бывшем, это в первую очередь говорить о том, насколько ты сама дура.

– Логично, – задумчиво отзывается сестра.

– Еще бы.

– Поэтому я узнала настоящего Сереженьку только полгода назад, да? Сор из избы и все дела?

– Именно. То, что я могла ему простить, вы бы не простили. Но пусть о том, что я не слишком уж блещу умом, будешь знать только ты. Договорились?

– Ладно.

– Вот и отлично. Теперь можешь позвонить Владу.

– Зачем?

– Чтобы он тебя забрал.

Чувствую, как пристальный взгляд сестры прожигает мой висок, и нехотя поворачиваюсь:

– Ну что еще?

– А ты куда собралась?

– Кто из нас вообще старше, а? Мне двадцать шесть, не забыла? Я не обязана отчитываться перед тобой.

Карина пытливо прищуривается, и ее ноздри устрашающе раздуваются от порывистого вдоха.

– У тебя что, свидание? И ты мне не сказала? Кто он? Как зовут?!

Каблук цепляется за неровность тротуарного покрытия, и я подпрыгиваю на одной ноге, потеряв босоножку. Карина пихает ее ближе ко мне носком белоснежного кеда и продолжает выжидающе таращиться.

– Нет никакого свидания, – нервно посмеиваюсь я.

– Тогда куда ты намылилась?

– А ты точно уже достаточно взрослая для ответа?

– Конечно.

– Ну-у-у… у меня уже давно не было нормального секса, и я собираюсь подарить его себе на день рождения. Довольна?

– Собираешься склеить первого попавшегося парня?! – И без того крупные глаза Карины становятся вдвое больше.

– Хотя бы попробовать. – Я театрально развожу руками, и легкая ткань пиджака натягивается на спине и плечах. – Ведь теперь мне придется добывать секс, как и всем остальным простым смертным, – лестью и позерством.

– Я с тобой!

– Ни за что!

– Почему?!

– Потому что тебе двадцать, и ты в сто раз красивее меня!

– Что за бред?!

– Карина-а-а… – устало тяну я, запрокинув голову, и разворачиваюсь, шагая дальше по тротуару.

– Все-все, – бурчит она, догоняя меня. – Я тебя поняла. Сейчас наберу Влада, но если что, ты сразу…

– Да, мой маленький армянский Супермен… я сразу тебе позвоню.

В темном пространстве бара с трудом можно протолкнуться. Все столики заняты, как и места за длинной барной стойкой, танцпол тоже забит до отказа, а музыка долбит по ушам. Смотрю на веселящуюся молодежь, и под ложечкой неприятно посасывает. Мне еще никогда не приходилось ходить в такие места одной, со мной всегда был Сережа и наша большая компания. Я даже не предполагала, что это может быть… страшно? Да, именно так. Страшно находиться среди одурманенной алкоголем толпы незнакомцев.

Получаю легкий толчок в плечо, какой-то парень кричит мне что-то невнятное и скрывается из виду среди движущихся во всполохах цветных огней тел. Сжимаю в пальцах купон на бесплатный коктейль, который мне выдали на входе как имениннице после проверки документов, и мысленно отговариваю себя от трусливого побега. Я должна хотя бы попытаться, попробовать свободу на вкус. Сейчас есть только я и мои желания. Никто не осудит, никто не запретит и не будет указывать, что делать и как себя вести. Азарт будоражит кровь, разбавленную шампанским, и я пробираюсь к барной стойке. С одной стороны даже любопытно, какой я могу быть без обручального кольца.

Когда долгое время находишься в отношениях, то срастаешься с этим образом недоступности. Длинный список ограничений и правил, написанный партнером, диктует каждый шаг, и поначалу это кажется нормальным, даже естественным. Зачем внимание других, когда есть любимый? Зачем общение, когда интересует лишь один особенный человек? Нет необходимости в одобрении или поощрении от кого-либо, кроме того самого. Нет даже мысли о ком-то другом, лишь желание быть рядом с тем, от чьего присутствия бабочки в животе сходят с ума. И все это прекрасно работает первые несколько лет, пока вы не можете надышаться друг другом, но стоит узнать свою половину настолько хорошо, чтобы без труда предсказывать ее действия и реакции, как магия исчезает, а вот ограничения остаются. Внимание, забота, любовь, человеческое тепло, интерес ко всему, что с тобой происходит, – все это, по идее, человек должен получать в отношениях, но… что, если нет? Что, если обыденность и скука пожирают чувства? Что, если находясь в отношениях, ты становишься еще более одиноким, чем без них? Мы с Сережей были вместе с шестнадцати лет, сначала как пара, после как семья, но сейчас я даже себе ответить не могу – защитили ли эти отношения меня от одиночества? Фактически я никогда не была одна, но как будто последние несколько лет действительно была одинока. Интересно, Сережа тоже так думает? Насколько я сама была для него хорошей женой?

– Что для вас?! – кричит бармен, и я протягиваю ему купон. – О! Поздравляю с днем рождения!

– Спасибо!

– Один момент!

Бармен хватает пару бутылок с полок, а я жду, лениво скользя взглядом по танцполу. Неуютные чувства опасности и смущения сковывают тело, внутренний голос вопит, что мне здесь не место. Что вообще я делаю? На что рассчитываю? Я ведь ни с кем не знакомилась подобным образом. Никогда! Как это работает? Нужно выбрать жертву и подойти или просто ждать, когда кто-нибудь заинтересуется мной? А заинтересуется ли кто-то? Вдруг у меня все еще по привычке на лицо натянута «противозачаточная маска»? Вдруг все увидят во мне лишь отчаявшуюся брошенную девушку? Паника ударяет по вискам, вызывая легкое головокружение, и я тихонько выдыхаю в надежде успокоиться.

– Ваш праздничный коктейль!

Обхватываю холодный стеклянный бокал и тут же делаю пару внушительных глотков через короткую трубочку. Сердечный ритм набирает темп, яркий свет режет глаза. Все вокруг вызывает отторжение, но перемены, от которых я пыталась убежать весь последний год, уже начались. Опускаю голову, допивая коктейль. Ставлю бокал на стойку и бросаю громкое:

– Повторите!

Бармен понимающе кивает, а я пытаюсь вернуть себе расслабленный и непринужденный вид. Да, все изменилось, а значит, и мне придется. Адаптация займет время, как и знакомство с той версией меня, в которой до этого времени не было необходимости, – взрослой и свободной. Присматриваюсь к лицам и образам. Большинство присутствующих явно студенты, и почти у всех есть пара или компания. Пьют, танцуют, смеются. Их жизнь бьет ключом, и это неудивительно, ведь прямо сейчас они проживают свои лучшие годы. Укол зависти ощущается между ребер, в носу свербит. У меня они тоже были, только… какой теперь в этом толк? Мои социальные навыки стремятся к нулю, потому что все это время выбором нашего окружения занимался Сережа. Это были его друзья, его знакомые, его тусовки, а я… была всего лишь его приложением.

– Ваш заказ! – Голос бармена выдергивает меня из размышлений, но сладость коктейля не спасает от горечи разочарования.

Болтаю трубочкой в бокале, время близится к полуночи. Еще каких-то двадцать минут, и мой день рождения закончится, а вместе с ним исчезнет и надежда на чудо. Никогда еще я не чувствовала себя такой бестолковой и ненужной. У меня не было намерения встретить сегодня любовь всей своей жизни, я лишь хотела убедиться, что не все еще потеряно. Что могу быть для кого-то интересной и привлекательной. Быть достойной банального внимания, ведь сейчас даже вспомнить не получается, когда Сережа обнимал или целовал меня дольше трех секунд, когда в последний раз я чувствовала себя любимой или хотя бы желанной. Я, черт возьми, была в отношениях десять лет и вышла из них с болезненной нехваткой любви?! Разве это возможно?!

Ком встает поперек горла, залпом допиваю второй коктейль и заказываю третий, а за ним и четвертый. Гулять так гулять! Хуже не будет, потому что уже некуда. Руки и ноги слабеют, голова тяжелеет, но мне даже нравится. Мысли теряют структуру, вьются хаотичными лентами и улетают далеко-далеко. Единственное, что раздражает, – шум и духота. Пора уже признать поражение и валить отсюда, не по мне такие приключения.

Оплачиваю заказ и направляюсь к выходу. Миновав длинную лестницу и небольшой холл, покидаю бар и с наслаждением вдыхаю свежий ночной воздух. Когда я приехала в родной город прошлой осенью, чтобы помочь отцу с расширением бизнеса, то даже не подозревала, что мне снова придется назвать это место домом. Улицы, скверы, кафешки вызывали легкую ностальгию по детству и школьным временам, но не более, а теперь все, что у меня есть, снова находится здесь. Правда, я все равно чувствую себя бездомной в какой-то мере.

Позади слышатся голоса, и я отступаю от двери, ныряя рукой в сумочку, чтобы достать телефон и вызвать такси. Вижу уведомление о сообщении на экране. Тупая боль пронзает грудь.

Любимая рожа: «Прости, что расстроил. Я не хотел. Обсудим все это позже. Позвони, как будешь готова. Еще раз с днем рождения*смайлик в праздничном колпаке*».

От злости сводит зубы, и я резко жму на кнопку блокировки на боковой панели мобильного. Хочется закричать так громко, чтобы даже Сережа, находящийся за триста километров отсюда, услышал, куда я его посылаю. Глубоко вдыхаю, чтобы успокоиться, и вдруг улавливаю едкий запах сигаретного дыма. В памяти тут же всплывает голос: «Моя девушка не будет курить! Я запрещаю, ясно?! Еще раз увижу, и мы…»

– Угостите сигаретой, – обращаюсь я к стоящей рядом парочке парней, не поднимая головы.

Перед глазами появляется раскрытая пачка, но мое внимание приковывают татуировки на длинных худых пальцах. Дотворк, или полинезийский стиль, кажется. Отчаянный парень, это ведь очень больно, особенно в таком количестве.

– Тебе нужна коррекция. – Я вытаскиваю одну из сигарет и подношу к губам.

– Другой стороной, – произносит незнакомец.

– Что?

Сигарета исчезает из моего рта, и я поднимаю голову, но так и не добираюсь до лица парня. Шея, плечи, руки… все забито черными и цветными рисунками, очертания которых просвечиваются даже через тонкую ткань белой футболки, расползаясь по ключицам и груди. Кажется, я их уже где-то видела, по крайней мере эти ветви клена, поднимающиеся по правому плечу и заканчивающиеся у самого подбородка, выглядят очень знакомыми. Парень протягивает сигарету, развернув ее фильтром ко мне, и я вновь подношу ее к губам. Щелкает зажигалка, первая затяжка ухудшает мое состояние в сотню раз, но я упрямо делаю еще парочку просто назло зловредному голосу из воспоминаний. Земля под ногами содрогается, желудок сжимается, и желчь поднимается по горлу.

– Не стоило, да? – добродушно усмехается расписной, забирая у меня сигарету.

– Наверное, – отвечаю я, невольно поморщившись.

– У тебя все в порядке?

– Что? – снова переспрашиваю, потому что в ушах отчего-то начинает противно звенеть.

– Ты, похоже, сильно пьяна.

– Я? Вообще нет. Просто… просто давно не курила.

Разглядываю блестящие ремешки своих босоножек, переливающиеся в свете фонаря. Голова такая пустая, что становится одновременно страшно и смешно. Земля все раскачивается, словно тонкое полотно, под которым находится плотная жидкость, и я понимаю, что незнакомец прав. Неужели в коктейлях была текила? Если да, то я очень ошибалась, думая, что хуже быть не может.

– Может, вызвать тебе такси? – задает еще один вопрос расписной.

– Нет, спасибо, – тихо отзываюсь я и разворачиваюсь, чтобы уйти.

Контролирую каждый шаг, стопы ноют. Мне нестерпимо хочется избавиться от каблуков, но лучше не здесь. Покидаю освещенный пятачок перед баром и сажусь на бетонный блок, ограждающий клумбу. Делаю пару глубоких вдохов и выдохов, но головокружение лишь усиливается. Это точно текила, ничто другое меня так не мажет. Разве что самогон, который делает дедушка Тани, но вряд ли он расширил свое производство до поставок в бары. Ну почему я не спросила состав коктейля? Почему?! И на какой фиг мне понадобилась эта вонючая сигарета?!

Медленно наклоняюсь, подцепив слабыми пальцами ремешок на стопе. Рядом вдруг раздаются шаги, и мое тело реагирует быстрее мозга.

– Спокойно, – говорит расписной, опасливо поглядывая на босоножку в моей руке. – Я с добрыми намерениями.

– Мы знакомы? – спрашиваю я, напрягая память, но все тщетно.

– Виделись разок.

Опускаю руку, все еще пребывая в замешательстве. Парень подходит ближе и присаживается на корточки совсем рядом. Вглядываюсь в его глаза и уже совсем ничего не понимаю. Сейчас в темноте невозможно разобрать цвет, но я откуда-то знаю, что они… зеленые.

– Давай я все-таки вызову тебе такси. Или, может, позвоним кому-нибудь, чтобы тебя забрали?

– Что за… что за геройство? Тебе заняться нечем?

– Просто берегу своего босса, – лукаво улыбается он.

– Ты под наркотой, что ли?

– Я – нет. А ты?

Закрываю ладонями глаза на случай, если просто поймала «белку» и разговариваю сейчас сама с собой. Такое тоже бывало. Я, конечно, этого не помню, но причин не доверять друзьям у меня нет. Однажды после мексиканской вечеринки, которую устроили Женя и Костя, я целый час спорила с галлюцинацией своей учительницы младших классов, уговаривая ее не ставить мне двойку в дневник за стихотворение Пушкина «Зимнее утро».

– Прием-прием… – вкрадчиво произносит расписной. – Ты все еще тут?

– Да кто ты такой, а? – бормочу я.

– Стажер твой, – отвечает он, и я убираю руки от лица. – Меня зовут Ярослав. Приятно познакомиться.

Глава 2

POV Ярослав

– А че такие кислые?! Че такие кислые?! – кричит Миша, размахивая высоким стаканом и пританцовывая у стола.

Переглядываемся с Кириллом и в очередной раз поднимаем бокалы, остальные ребята тоже с энтузиазмом поддерживают порыв, чтобы как следует отметить сдачу экзамена по уголовному процессуальному праву. Все, кроме Иры, которая всем видом показывает, что уже сто раз пожалела, решившись пойти с нами. Бедная девочка, совсем не умеет отдыхать.

– Кто со мной танцевать?! – пищит Ксюша и забирает с собой Машу и Катю, которые в свою очередь прихватывают Мишу, Дэна и Игоря.

– Ир, – обращаюсь я к одногруппнице, – если тебе некомфортно…

– Нормально! – раздраженно отвечает она и тянет через трубочку лимонад.

– Ладно. Как скажешь.

Поворачиваюсь к другу, и он пантомимой отыгрывает, что до сих пор не понимает, зачем наша староста пытается быть еще и нянечкой, ведь ей за это даже не доплачивают. Тихо усмехаюсь и осматриваю темный зал бара. Маша, взрывающая танцпол, попадает в цепкие руки Игоря, и Кир толкает меня локтем.

– Как думаешь, Игорек успеет до выпуска уложить ее в койку? – спрашивает он.

– Уверен, что нет.

– Почему?

– Потому что ей нравишься ты.

– Коне-е-ечно, – саркастично отзывается он и делает пару глотков темного пива.

– Не хочешь сам еще разок счастья попытать?

– Не-а, – бросает Кирилл и одним махом допивает пиво.

Не желая отставать от друга, тоже опустошаю свой бокал и тру пальцами уставшие глаза. Неделя была тяжелой, дома полнейший дурдом, а ведь это только середина сессии. Хорошо хоть Риша взяла под свое крыло Колю и Толю, потому что мы с Киром чуть последних нервных клеток не лишились, объясняя этим двоим методику аудита налогообложения. Препод у них зверюга. Деньгами не берет, только знаниями, а у наших Бибы и Бобы с ними большие проблемы.

– Как насчет свалить отсюда? – спрашиваю я Кирилла. – Что-то я без сил.

– Поддерживаю, – смазанно кивает он. – Мне еще ролик на воскресенье монтировать.

Попрощавшись с одногруппниками, выбираемся из шумного подвала и выходим на улицу. Кир тут же закуривает, а я немного медлю, заметив неподалеку черноволосую девушку в светлом облегающем фигуру платье и легком коротком пиджаке. Ее профиль кажется знакомым, зависаю еще на пару мгновений, пока глубокий голос не хватает за грудки:

– Угостите сигаретой.

Шагаю к ней и протягиваю пачку. Мы определенно уже встречались, я помню этот низкий тембр. Девушка молчит несколько секунд, а после пренебрежительно бросает:

– Тебе нужна коррекция.

О чем это она? О татуировках? Пораженно моргаю и наблюдаю, как она прихватывает пухлыми губами сигарету не с того края. Длинные черные ресницы опущены, на щеках румянец и золотистое сияние на верхней части высоких скул. Откуда я ее знаю?

– Другой стороной, – подсказываю я.

– Что? – недоуменно переспрашивает она.

Кажется, кое-кто неслабо выпил сегодня. Забираю сигарету, и девушка немного приподнимает подбородок, позволяя наконец увидеть ее лицо. Вспышка осознания пронзает тело, расставляя все по местам. Надо же, вот так встреча. Не думал, что мое собеседование будет таким. Верчу сигарету в пальцах и протягиваю правильной стороной, а после достаю из кармана зажигалку. Ясмина затягивается несколько раз подряд и покачивается, переступив с ноги на ногу.

– Не стоило, да? – усмехаюсь я и от греха подальше забираю сигарету из ее пальцев.

– Наверное.

Что-то меня настораживает. Нарядная пьяная девушка одна у бара в полночь… звучит как начало психологического триллера или разбивающей сердца драмы.

– У тебя все в порядке? – интересуюсь я.

– Что?

– Ты, похоже, сильно пьяна.

– Я? Вообще нет. Просто… – она запинается и обессилено опускает голову, – просто давно не курила.

– Может, вызвать такси?

– Нет, спасибо, – тихо бросает Ясмина и медленно уходит, с трудом балансируя на тонких каблуках.

– Ты там влюбился, что ли? – хихикает Кирилл за моей спиной.

– А ты? – оглядываюсь, демонстративно выгнув брови.

– Я такую не потяну.

– Это сестра Карины, – объясняю я. – Она показывала нам страницу ее студии в центре, помнишь?

– А я все думаю, почему она показалась мне такой знакомой? Так это, получается, твоя будущая начальница? На фотках она выглядела чуть… кхм… скромнее.

– Может, у нее было свидание. – Мой взгляд тянется к укрытому темнотой тротуару, а беспокойство продолжает тарабанить по ребрам.

– Судя по тому, что она сейчас одна, свидание было не очень.

– Кир, иди, наверное, домой без меня.

– Работник года! – смеется он мне вслед.

Ясмина не успевает уйти далеко, да и, по всей видимости, не пытается. Нахожу ее сидящей на клумбе, согнувшись пополам. Никотин явно был лишним, а может, и не только он. Ясмина выглядит не просто пьяной, но еще и печальной, даже немного отчаявшейся. В моей голове вдруг звучит язвительный голос Риши: «Для тебя работенка, да? Чего стоишь? Вперед, рыцарь! Дама в беде!» И не поспоришь.

Делаю пару шагов вперед, Ясмина резко распрямляется, сжимая в руке туфлю.

– Спокойно, – произношу мягко. – Я с добрыми намерениями.

– Мы знакомы? – спрашивает она, сощурившись.

– Виделись разок.

Ясмина ничего не отвечает, но оборону все-таки снимает, правда, смотрит не на меня, а будто сквозь, задумавшись о чем-то. Подступаю ближе и опускаюсь на корточки. С пьяными девушками, как и с детьми, лучше говорить на одном уровне, чтобы они не видели в тебе угрозу.

– Давай я все-таки вызову тебе такси. Или, может, позвоним кому-нибудь, чтобы тебя забрали?

– Что за… что за геройство? Тебе заняться нечем?

– Просто берегу своего босса.

– Ты под наркотой, что ли?

– Я – нет, – отвечаю, с трудом сдерживая смех. – А ты?

Она прижимает ладони к лицу, и я с сочувствием качаю головой. Неужели парень был настолько плох?

– Прием-прием… Ты все еще тут?

– Да кто ты такой, а? – бубнит она.

Не так я, конечно, представлял наше официальное знакомство, но деваться уже некуда.

– Стажер твой, – сознаюсь я, и через мгновение на меня смотрит пара жгучих темных глаз. – Меня зовут Ярослав. Приятно познакомиться.

– Мой… кто?

– Стажер. Карина говорила, ты ищешь работников.

– Ты знаешь мою сестру? – все еще с опаской спрашивает она.

– Да. Она встречается с моим другом.

– И как его зовут?

– Влад, – отвечаю без промедления, и Ясмина заметно расслабляется.

Кажется, проверку я прошел. А она молодец, все еще соображает даже в таком состоянии.

– Ну так что? Такси?

– В машину мне сейчас нельзя.

– А живешь ты далеко?

– Очень, – отзывается она, уставившись в пустоту.

Легкий ветерок играет с ее черными волосами, на шее под подбородком заметно пульсирует вена. Мой взгляд сползает по ее ключицам, но я сам себя останавливаю. Нехорошо пялиться на девушку в такой деликатной ситуации, хоть и посмотреть есть на что.

– Значит… – Вскинутый указательный палец заставляет меня замолчать.

– Послушай… – с тяжелым вздохом говорит Ясмина.

– Ярослав, – напоминаю я.

– Ярослав, – повторяет она и склоняет голову. – Ты вообще настоящий?

– В каком смысле?

– В прямом.

– Ну-у-у…

К моей щеке прижимается холодный кончик пальца, и Ясмина тихонько хихикает:

– На ощупь вроде бы настоящий.

– Раз уж мы в этом убедились, то… – удивленно произношу я, пока она легонько постукивает по моему носу, – может, мы…

– Что тебе надо, настоящий Ярослав? – Нотки воинственности вновь ударяют колючками по моему лицу. Не знаю, как ей это удается, но я отчего-то чувствую себя идиотом.

– Хочу помочь.

– Ты не поможешь, – кисло хмыкает Ясмина и вздрагивает, покосившись на сумочку, лежащую у нее на коленях. – Извини, мне нужно ответить на звонок. Ты иди, я в порядке. Спасибо за заботу.

Она достает телефон, а я так и сижу рядом, даже не подумав сдвинуться с места. Знаю я все эти отмазки в стиле «сама справлюсь», меня не проведешь.

– Вспомнила наконец-то? – недовольно произносит Ясмина, прижимая мобильный к уху. Из динамика слышится высокий голос с истеричными нотками. – Что? Как? Да брось, Тань! Какие извинения?! День рождения у меня каждый год, проехали. Как там Даня? Что сказал врач? Какой ужас, бедный малыш. Ну хорошо-хорошо. Главное, что ему уже лучше.

Еще минуту назад Ясмина точно была не в себе, а сейчас выглядит вполне адекватной. Реакция на стрессовую новость сработала отрезвляюще? А может, у нее та же суперспособность, что и у Кирилла? Когда по малолетству родители звонили ему в разгар тусовки, он мог разговаривать вменяемо, даже будучи лежащим на крышке унитаза.

– Угу. Отдыхайте. Да я нормально. Посидели с родней немного. Ага. Все хорошо, не волнуйся. Созвонимся завтра. И я тебя.

Ясмина бьет пальцем по экрану и тяжело вздыхает, убирая мобильный в сумочку. Заправляет волосы за уши и приподнимает голову:

– Ты все еще здесь?

– Как видишь.

– Я-я-я… – тянет она и с трудом сглатывает. Ей, очевидно, все еще нехорошо. – Даже не знаю, что тебе сказать, Ярослав. Да, я напилась, но это не в первый раз. Разберусь.

– У тебя день рождения?

– Был.

– Отметила ты, похоже, с размахом. Поздравляю.

– Угу. Спасибо.

– Слушай, Ясмина, я понимаю, что мы не знакомы толком, но…

– Яся, – поправляет она, натянуто улыбаясь. – Можешь звать меня просто Яся.

Приоткрываю рот, лоб немеет. Она так быстро меняет настроение, что трудно угнаться.

– Очень рад знакомству, – отвечаю скованно.

– Это вряд ли, – усмехается она. – Я вообще-то не часто пью…

– У тебя был повод, – оправдываю ее, чтобы снизить напряжение и показать, что ни капли не осуждаю.

– И не один. – Она удерживает мой взгляд. Вижу болезненное смирение и тихую усталость, а еще боль, скрытую в непроглядной темноте ее глаз. – Ну что, стажер? Раз уж ты сам напрашиваешься, то твое первое задание – помочь мне добраться до дома. Возьмешься?

– Без проблем. Адрес?

Ясмина называет улицу и номер дома, и я понимаю, что это не так уж и далеко.

– Так… – я оглядываюсь, прикидывая маршрут, – если такси не наш вариант, то…

– То мне придется идти босиком, а тебе отгонять от меня бродячих собак.

– Босиком не придется.

– Я не стану тебя разувать.

– И не надо, но… – Опускаю голову, оценивая размер ее стоп.

– Каблуки ломать мы тоже не будем, – предостерегает Ясмина.

– Не будем, – соглашаюсь я и развязываю шнурки на кроссовках.

Снимаю обувь, а затем и носки. Ступни щекочет пушистая трава, в кожу впиваются мелкие кусочки земли.

– Что ты… что ты делаешь?

Вытаскиваю из кроссовок стельки и засовываю их в носки:

– Делаю тебе «сапоски».

– Чего?

– Сапоги-носки. Это не очень гигиенично, но явно лучше, чем идти босиком. Клянусь, я регулярно мою ноги, а эти носки надел только вечером.

Ясмина хмурит темные густые брови и нерешительно протягивает руку к моему изобретению:

– «Сапоски», значит? Хитро.

– Спасибо.

– Как ты до этого додумался?

Вспоминаю вечер после выпускного в девятом классе. Риша тогда впервые решилась надеть туфли на каблуке, что было огромной ошибкой, ведь они совсем не были похожи на танцевальную обувь, к которой она привыкла. Через пару часов она вывела меня на террасу кафе, где мы праздновали, заставила снять кеды, вытащила из них стельки и отжала носки, сделав первую версию «сапосков». Мы танцевали с ней тогда, кажется, всю ночь. Она визжала, когда я ее кружил. Улыбалась…

– Это не я, – выдавливаю сквозь першение в горле.

– Кто бы это ни был, он великий человек.

– Да. Так и есть.

Ясмина наклоняется, чтобы натянуть первый «сапосок», но быстро выпрямляет спину, зажмурившись.

– Чертова текила, – шипит она.

– Давай помогу.

– Боже… мне придется заложить все золото, что подарила бабушка, чтобы расплатиться с тобой.

– Просто возьми меня на работу, – смеюсь я, обхватывая тонкую лодыжку.

– Всего-то? Ты принят!

– Это лучшее собеседование, что у меня было.

– И худшее, что было у меня. Чувствую себя Золушкой-алкоголичкой.

– Уверен, если бы она жила в наших реалиях, то точно спилась из-за тягот жизни.

– Или убила бы мачеху вместе с сестрами, чтобы отжать себе дом.

– Или так.

Поправляю резинку носка, задев костяшками гладкую теплую кожу, и поднимаю взгляд на притихшую Ясмину.

– Ты бы в этой сказке был принцем, – чарующе медленно говорит она. – И Золушка убила бы еще и полцарства ради танца на балу с тобой.

Не нахожусь с ответом, и не хочется признавать, но ее слова меня… смущают? Похоже на то. Давненько такого не было, даже непривычно.

– Кхм, – откашливаюсь я и надеваю кроссовки. – Думаю, мы можем идти.

Ясмина встает и замирает на пару мгновений, по всей видимости, стараясь унять тошноту, затем отряхивает платье, а я подбираю с земли ее обувь. Выходим на тротуар и неспешно шагаем вдоль дороги, по которой проносятся редкие машины. Искоса поглядываю на начальницу и пытаюсь прикинуть, сколько ей лет. Карина говорила, что сестра старше, но насколько? Визуально тяжело определить, а если прикинуть логически, то раз у нее уже есть свое дело, значит, учебу она закончила. Получается, ей точно больше двадцати одного…

– Часто ты так делаешь? – вдруг спрашивает Ясмина, прерывая мои размышления.

– Что именно?

– Играешь в рыцаря.

– Эм-м-м…

– Нравится чувствовать себя героем? – не дождавшись ответа, задает она следующий вопрос, в котором чувствуется то ли насмешка, то ли презрение.

Любопытно. Дело во мне или в чем-то другом? А может, в ком-то другом?

– Разве помогать – это плохо? – с интересом спрашиваю я, чтобы хоть немного понять, что она за человек. Говорят, пьяные люди – самые честные, я и сам не раз в этом убеждался.

– Смотря с какой целью, – уклончиво отвечает Ясмина.

– Не веришь в бескорыстную чистоту помыслов?

– А должна? Мне ты помог, потому что тебе нужна работа.

– Я помог тебе, потому что ты сестра моей хорошей знакомой.

– Сколько ты знаешь Карину?

– Где-то полгода.

– Хорошая знакомая, – иронично усмехается она и указывает пальцем на полупустую парковку супермаркета. – Давай срежем здесь.

Переходим дорогу. Молчание следует за нами по пятам, слышатся только шорох шагов и мистическое гудение спящего города. Поглядываю на девушку, идущую рядом, и не без удивления отмечаю, что «прочесть» ее не очень-то просто. Обычно хватает нескольких минут разговора тет-а-тет, большинство людей для меня не просто открытые книги, а статьи в три строки. Их характеры, слабые места, комплексы – все это видно сразу, а тут… слишком много намешано, никакой определенности. В один момент она кажется слабой и грустной девочкой, в другой – уже уверенной девушкой с жестким взглядом. Где правда-то?

Ясмина сильнее запахивает пиджак на груди и сбавляет шаг.

– Извини, – тихо произносит она.

– За что?

– Кажется, я сказала что-то не то.

– Ерунда. Я не в обиде.

– Ты хороший, да?

– Не знаю. Не могу судить.

– У тебя есть девушка?

– Нет.

– Странно.

– Разве?

– О-о-о… – тянет она и поворачивает голову, расплываясь в умиленной улыбке. – Еще и скромный.

«Да вообще-то не очень», – хочется ответить, но я молчу.

Есть в Ясмине что-то такое… сам пока не пойму. Ростом я точно выше, но она будто смотрит на меня свысока. И это не надменность, нечто другое. Снисходительность, что ли. Забавно, ведь я тоже частенько этим грешу.

Продолжаем путь и через несколько минут выходим на одну из центральных улиц, разделяющую торговый ряд и площадь. Ясмина останавливается у трехэтажного здания под темной вывеской с названием Do you want to be yourself?

– Ярослав, могу я задать тебе один очень личный вопрос?

– Конечно.

– Ты бы со мной переспал?

Медленно моргаю, будто только что получил фирменный щелбан от Риши прямо промеж глаз. Пара бокалов пива не могли лишить меня рассудка, а значит…

– Это предложение? – уточняю я.

– Просто вопрос. Ответь, пожалуйста, честно.

– Не думаю, что это профессионально.

– Я этого не вспомню, не волнуйся.

– В каком смысле?

– В прямом. Судя по моему состоянию, я выпила четыре коктейля с текилой. Будь она проклята, – злобно бубнит Ясмина. – В общем, завтра мои воспоминания оборвутся в тот момент, как я заказала второй. Ну, может быть, третий. Тут уж как повезет.

Отвожу взгляд, порывисто вздохнув. Она действительно хочет услышать ответ? А какой правильный-то? Это ведь сто процентов проверка, но… для кого именно? Для меня или для нее?

– Да или нет? – допытывается Ясмина.

Беззвучно хмыкаю, проводя ладонью по своим коротким волосам. Чую ловушку, но никак не пойму, где именно.

– Это важно. Правда. – Ее тон еще больше сбивает с толку: почти умоляющий, беззащитный. – На наше сотрудничество твой ответ никак не повлияет. Я спрашиваю тебя как парня, а не как стажера.

– Кто угодно переспал бы с тобой, – произношу неспешно, будто по льду шагаю.

– И даже ты?

– Даже я? Что за формулировка?

– Я ведь тебя спросила, а не кого угодно. Можешь просто ответить?

– Могу.

– И-и?..

– И, разумеется, я тоже бы не отказался.

– Я же сказала, это не предложение.

– Это я понял.

– И-и?..

Поворачиваюсь и не могу поверить. Ясмина смущенно принимается жевать нижнюю губу, а в ее глазах появляется влажный блеск. Ни следа раздражения, одна робость и неуверенность. Ну все, нокаут. Я сдаюсь. Здесь не просто книга, а несколько томов, причем все они про разных персонажей. Чего она хочет? Услышать это предложение от меня?

– Ты считаешь меня привлекательной? – выдавливает она с таким трудом, будто кто-то ее заставляет.

– Да, – отвечаю, ни капли не покривив душой, и уже даже не пытаюсь предсказать дальнейшее развитие событий.

Ясмина тихонько кивает несколько раз и вдруг вытягивает руку:

– Дай мне свой телефон.

Без вопросов достаю из кармана мобильный и вкладываю в расслабленную ладонь. Ясмина проводит пальцем по экрану, а запястьем другой руки вытирает нос.

– Пароль?

– Шесть шестерок.

Она снимает блокировку и поднимает мой мобильный перед лицом, коротко встряхнув волосами:

– Привет, идиотка. Надеюсь, в следующий раз ты не забудешь проверить состав коктейлей, которые пьешь. Вот этот милый парень, – она разворачивает экран ко мне, а после снова наводит камеру на себя, – Ярослав, твой новый стажер. Вы уже познакомились, он проводил тебя и очень выручил, так что ты без вопросов берешь его на работу. Без вопросов, поняла. Ты не хочешь этого знать, поверь мне.

Оторопело хлопаю ресницами. На улице так тихо, что есть ощущение нереальности происходящего. Впервые за долгое время я не контролирую абсолютно ничего. Мне будто опять десять, и я сижу под дверью ванной комнаты, слушая, как тихо плачет мать.

Ясмина возвращает мне телефон и достает связку ключей из сумочки, развернувшись спиной.

– Покажешь мне это видео в понедельник, – говорит она, открывая замок на двери. – Я бы записала на свой, но обычно наутро после тусовок удаляю все видео и фото, чтобы не мучиться от стыда.

– Ясмина… – Я делаю небольшой шаг вперед, и она оглядывается, парализуя меня нежной улыбкой сквозь слезы.

– Спасибо, что проводил, Ярослав. Я была рада познакомиться. И за ложь спасибо. Ты настоящий рыцарь.

– Я-я-я…

– У меня есть еще одна просьба, – перебивает она. – Не рассказывай мне правду о том, что было сегодня, даже если попрошу. Придумай что-то менее унизительное. Ты ведь хороший, у тебя получится.

– Но…

– Доброй ночи.

Она скрывается за дверью, а я все не могу пошевелиться, глядя, как черный постер с перечнем услуг на стекле вдруг светлеет от зажженного в помещении света. Крепче сжимаю ремешки туфель, которые все еще держу в левой руке, и стискиваю зубы. Да что это было? Какого черта вообще?! Запихиваю телефон в задний карман джинсов и стучу костяшками по стеклу. Ответа нет, но и я не сдаюсь. Не могла же она вырубиться за три секунды. Или могла? За последние полчаса я понял про Ясмину только одно: удивлять она точно умеет.

Через несколько долгих и довольно беспокойных минут из-за двери наконец-то слышится слабый голос:

– Хочешь, чтобы я вернула носки?

– Хочу вернуть твои туфли.

– Брось у порога.

– Ясмина, открой дверь.

– Зачем? Хочешь посмотреть…

– Хочу кое-что показать.

Щелкает замок, и я чувствую, как из груди вверх по горлу поднимается рычание. Сам не понимаю, что меня так вывело, но раздражение и злость неумолимы. И они направлены не на саму Ясмину, а на ситуацию, которую она создала. Ситуацию, в которую я не хотел возвращаться. Все как-то абсурдно, смазано. Со мной больше так не бывает. Я всегда точно знаю, что сказать и сделать. Знаю, чего ожидать и от себя, и от людей вокруг, но сейчас я словно слепой, слоняющийся по бесконечности. Тяну дверь на себя и решительно переступаю порог. За спиной раздается глухой хлопок, и Ясмина смотрит мне в лицо, бесстрашно демонстрируя слипшиеся мокрые ресницы и влажный блеск на щеках.

– Нравится? – спрашивает она с издевкой.

Прищуриваюсь и выпускаю из пальцев туфли, что с грохотом падают на пол. Чушь! Все чушь! Пустая бравада! Скольжу взглядом сверху вниз. Ясмина уже избавилась от пиджака, ноги босые. Ей не на что жаловаться. Абсолютно. Симпатичное лицо, высокая грудь, тонкая талия и соблазнительный изгиб бедер. Изящные запястья, тонкие лодыжки. И она прекрасно знает, что хороша. Она себе нравится, иначе не надела бы такое открытое платье. Дело не в комплексах, совсем нет. Возвращаюсь к черным глазам и тяжело вздыхаю.

– Ты и правда хороший, – криво ухмыляется она. – Но не стоит, Ярослав. Ты не обязан.

– Говоришь так, будто знаешь, о чем я думаю.

– Догадываюсь. Ты хочешь меня утешить, чувствуешь ответственность. Тебе определенно нравится играть в героя.

Спазм сжимает мою гортань. Да как она это делает? Текила открывает экстрасенсорные способности или только усиливает их? Так вот почему я друзей раздражаю? Вот что они чувствуют?

Бегло оглядываю комнату: слева администраторская стойка, выкрашенная в матовый черный, позади виднеется парикмахерская мойка с кожаным креслом, а справа широкое зеркало от пола до потолка и вешалка-штанга. Здесь еще должен быть кабинет для татуировок с креслом-трансформером, я видел его на фото. Там она спать собралась? Почему не поехала домой? Хочет побыть одна? Так сильно больно?

– Что ты хотел мне показать, Ярослав? – На этот раз ее голос совсем безжизненный, а вот взгляд… пробивает насквозь.

– Ты ведь уже догадалась. – Делаю небольшой шаг вперед. – И именно поэтому ты меня впустила.

– Туше, – произносит она не моргая.

– Что ты делала в баре одна в свой день рождения?

– Пришла за подарком.

– И где он?

– Оказалось, подарки кончились.

– Ты всегда загадками говоришь?

– Бабушка научила. Все время твердила, что нельзя позволять мужчине думать, что он тебя знает и понимает. Иначе ему станет скучно и он уйдет.

– Она может тобой гордиться.

– Уже нет.

– Ясмина…

– Яся, – поправляет она. – И бабушка жива, соболезнования не нужны. По крайней мере, по этому поводу…

Мой сердечный ритм критически ускоряется, и я задерживаю дыхание, опуская ладонь на свою макушку, будучи абсолютно уверенным, что обожгусь.

– Ты просто нечто, – выдыхаю обескуражено.

– Я просто в хлам, – смазанно хихикает она и пятится вглубь студии. – Может, присядем?

Недоверчиво выгибаю бровь. Снова перемена настроения?

– Ты можешь уйти, если хочешь, – говорит Ясмина и усаживается в кресло у мойки, подгибая ноги и расправляя подол платья.

– А ты этого хочешь?

– О-о-о… принц Ярослав, вы меня смущаете. Поберегите девичье сердце.

Смех зарождается в груди и вырывается громким хохотом из горла. Это какой-то абсурд, но мне даже нравится. Ясмина расслабленно улыбается, а я шагаю вперед.

– Возьми себе стул, – кивает она на широкий проход в стене.

– Разве ты не хочешь сидеть у меня на коленях?

– Эй! А где скромность?!

– Ты ведь все равно не вспомнишь. Чего мне стесняться?

– И то верно. А ты хорош.

– Спасибо, – хмыкаю я и тяну по полу тяжелый парикмахерский стул.

Сажусь напротив, Ясмина ставит локоть на подлокотник и кладет голову на ладонь. Смотрим друг на друга в молчании какое-то время, словно каждый из нас пытается мысленно влезть в голову другому.

– Жалко меня, да? – Ясмина первой нарушает тишину.

– В этом нет ничего постыдного.

– В чем?

– В том, чтобы не скрывать боль.

– Я и не скрываю. Я на самом дне отчаяния, но вопрос в другом… – Настораживаюсь, и она довольно улыбается. – Сколько бездомных котят и щенят в твоем доме?

– Что?

– Почему тебе не плевать на несчастья других?

– Может, только тебе повезло.

– Хочешь сказать, я особенная? Еще одна сладкая ложь. Какой же ты… манук[2].

– Что ты сказала?

– Что ты очень милый в своем желании победить дракона, которого зовут «чужая боль».

Нет, ну как же бесит! Она все попадает и попадает, а я только мажу. Наклоняюсь вперед, упираясь локтями в колени, и опускаю подбородок на сцепленные в замок пальцы.

– А тебе не приходило в голову, что я все это в корыстных целях? Мы с тобой одни, вокруг только закрытые магазины и кафе. Плюс твоя мексиканская амнезия и все такое. Вдруг я психопат. Могу сделать что угодно, и никто не узнает. Даже ты.

– Не-а. Не страшно.

– И это плохо, Ясмина. Очень плохо.

– Да, я знаю. Но в этом вся прелесть моей… как ты сказал? Мексиканской амнезии? Напомни мне потом это название, классное.

– Обязательно. А в чем прелесть-то?

– В том, что, если все сделать правильно, жалеть не придется. Но, думаю, все же наутро я почувствую, если ты вытворишь что-то без моего согласия.

– Что за уверенность в моем благоразумии и доброте?

– Я ведь сейчас разговариваю, верно?

– Ну да.

– А значит, я в сознании и твой язык или член все еще не у меня во рту. Отсюда вывод – мне повезло.

Откидываюсь на спинку стула, заливисто рассмеявшись. Ясмина тоже хихикает, но как-то вымученно. Ее все же коробит что-то, и это не мое присутствие.

– Что он тебе сделал?

– Много чего, – размыто отвечает она. – Как, вероятно, и я ему.

– В этом и суть отношений.

– Наверное.

Тема острая, и я принимаю решение оставить ее, чтобы не расстраивать Ясмину еще больше. Ей не нужна исповедь. Не сейчас и не со мной. Здесь что-то другое, похоже, та самая проверка. И проверяет на прочность Ясмина не меня, а себя. Вот в чем соль. Она ерзает в кресле, густые черные волосы соскальзывают с ее плеча, и я отмечаю еще одну любопытную деталь. Шея, ключицы, руки… кожа чистая, за исключением нескольких темных родинок.

– У тебя нет татуировок?

– А что? Так я не похожа на тату-мастера?

– Я видел твои работы. Сомневаться в твоем мастерстве глупо.

– Спасибо, это приятно.

– Так почему?..

– Боли боюсь. – Она скрывает взгляд за опущенными ресницами.

– Ложь.

Уголки ее губ вздрагивают, но это не улыбка, скорее нервный спазм. Я наконец попал в цель, только удовольствия это не приносит.

– Извини. Я не…

– Ничего, – отвечает она и сонно моргает. – Скажи мне лучше вот что, Ярослав. Раз уж мы сегодня с тобой так близки, что ты даже согласился одолжить мне свои носки… Почему в баре со мной говорил только бармен? Что не так? В чем я прокололась?

– Не думаю, что дело в тебе.

– Как это?

– Ну-у-у… многие парни просто боятся подходить к девушкам. Знаешь, что сказал мой друг, когда тебя увидел?

– Что? – Ясмина с предвкушением подбирается.

– Я ее не потяну.

– Какая глупость.

– Нам непросто так же, как и вам. Никто не хочет чувствовать себя идиотом. И никто не любит отказы.

– Бабушка говорит, что женщина всегда решает. Она выбирает мужчину, а не наоборот. Но что делать, если никто не выбирает ее?

– Это не твой случай.

– Сегодняшний вечер доказал обратное.

– Всего лишь вечер.

– Всего лишь вечер, – вздыхает она и снова укладывает голову на ладонь.

– Тебе лучше лечь спать, – говорю я серьезно. – Уверена, что не хочешь поехать домой?

– Абсолютно. Изоляция сейчас – мой вариант.

– Родные не будут волноваться?

– Я уже достаточно взрослая, чтобы не ночевать дома.

– Хорошо, – произношу я и поднимаюсь. – Запри за мной дверь.

Шагаю к выходу, позади раздаются тихие шлепки босых ног. Знаю, что мне уже точно пора, но… Останавливаюсь и разворачиваюсь, Ясмина приподнимает голову и скромно улыбается.

– Спасибо, Ярослав. За помощь и… и за ложь тоже.

– А хочешь правду? – Наклоняюсь к ее лицу и тянусь к уху, вдохнув сочный и пряный аромат духов. – Если бы и у меня была мексиканская амнезия, то я бы сейчас не ушел.

Прохладная ладонь опускается на мое плечо, а к щеке прижимаются теплые и мягкие губы, чуть прихватив кожу. Закрываю глаза под натиском нежности и чувственности, которых слишком много в этом невинном поцелуе.

– Ох уж эти принципы, – шепчет Ясмина и медленно отстраняется. – Ступай, рыцарь. Еще столько принцесс заперты в башнях.

Смотрю в черные глаза. В них столько разочарования, столько мольбы. Обхватываю ладонями лицо Ясмины и чувствую, как обмякает ее тело.

– Яся…

Слезы бегут по ее щекам, и я стираю их большими пальцами.

– Ты невероятная. Сильная, смелая, веселая…

Она морщит лоб и поджимает губы, а я все продолжаю:

– Боль пройдет. Правда. Когда-нибудь, когда ты сама захочешь, когда будешь готова. И у тебя будет выбор, будет все что нужно. Тебе не обязательно испытывать себя, не обязательно проверять. Это за тебя должны сражаться, а не с тобой.

– Красиво. – Ее шепот рассыпает мурашки по моим рукам.

– Как и ты.

Ясмина подается вперед, совсем немного, но я замечаю. Это жажда ласки, тепла, любви. Такие по-человечески земные желания, которые хорошо мне знакомы. Быть с кем-то, для кого-то, чувствовать себя нужным, желанным, особенным. Наклоняю голову еще ниже и ловлю губами ее губы, которые податливо отвечают на поцелуй. Колючки принципов пронзают кожу, но исчезают так же быстро, потому что Ясмина обнимает меня за шею и приподнимается на носки.

Опускаю одну руку на ее поясницу, второй зарываюсь в волосы на затылке, углубляя поцелуй. Шумное дыхание заполняет комнату, кровь в венах бежит быстрее. Я прекрасно понимаю, что целует она сейчас не меня. Этот поцелуй для кого-то другого, возможно, определенного, а возможно, еще незнакомого. Но это неважно, мне не впервой. И это не делает поцелуй хуже. Ей он нужен, как грелка для замерзшей души, а мне… мне просто не сложно.

– Даже жаль, что я это забуду, – выдыхает она мне в губы.

– Напомнить?

– Ни за что.

Ясмина снова прижимается к моим губам, наклоняет голову и приоткрывает рот, вторгаясь в мой языком. Крепче прижимаю ее к себе и поднимаю над полом. Мышцы на руках и спине напрягаются, ступни гудят от желания отправиться на поиски места, где мы могли бы разместиться с большим удобством. Скользкая ткань платья злит, в груди пылает ведьмовская свеча, капая горячим воском на дно живота.

«Она пьяна. Она твоя будущая начальница. Так нельзя», – одергиваю сам себя.

Осторожно опускаю Ясмину на пол. Ее руки соскальзывают с моих плеч, глаза закрыты, а от тяжелого дыхания поднимается и опадает грудь.

– Это было… потрясающе, – тихо произносит она. – Спасибо.

– Всегда пожалуйста.

Разворачиваюсь и выхожу за дверь. Дожидаюсь, когда щелкнет замок, и шагаю по пустой улице в сторону дома. Прохладный ночной ветер успокаивает пылающую кожу, городское безмолвие умиротворяет. Остается всего один волнующий вопрос. Существует ли на самом деле мексиканская амнезия? Надеюсь, что да, иначе работать вместе нам будет довольно неловко. Провожу костяшками по губам и невольно улыбаюсь.

А целуется она классно…

Глава 3

POV Ясмина

Тихонько закрываю за собой дверь и, скинув босоножки, на цыпочках крадусь к лестнице, ведущей на второй этаж дома. Прохожу мимо двери кухни, за которой гудит вытяжка, и касаюсь ладонью деревянных перил. Первостепенная цель сейчас – добраться до душа, не встретив по пути никого из родных. Я все еще помню ошарашенное выражение лица Гарика, который нашел меня утром в салоне, спящей калачиком на кресле для татуировок. Повезло, что этот добрый и понимающий бородач без проблем отпустил меня привести себя в порядок перед рабочим днем, иначе клиенты сильно удивились бы, увидев за стойкой армянскую версию куклы Чаки.

Преодолеваю первый пролет, и мне навстречу выходит мама, держа в руках корзину для белья. Ее волосы собраны в тугую косу, глаза подведены черным карандашом, что делает взгляд еще более пристальным. Миссия провалена.

– Привет, – хрипло произношу я и стыдливо опускаю нос.

– Привет, – отвечает она. – Есть будешь?

– Нет. Я в душ и на работу.

– Тогда соберу тебе обед с собой.

– Угу. Спасибо.

Мама проходит мимо, а я, тяжело вздохнув, направляюсь в свою комнату. Ребяческое чувство вины скручивает и без того напряженный живот. Надо бы подыскать себе квартиру, и как можно скорее. Одно дело гостить у родителей, и совсем другое – жить с ними, когда тебе уже давно не пятнадцать. Я уехала из отчего дома сразу после школы и совершенно отвыкла от такого количества внимания.

Бросаю пиджак на заправленную постель и стягиваю платье через голову. Кожа покрывается крупными мурашками, шея и спина ноют, ступни покалывает, а тянущая боль в висках напоминает о вчерашнем загуле. Это ж надо было… и где я только текилу нашла? В очередной раз напрягаю память, но последнее, что помню отчетливо, – бар. Затем черная дыра и грубый бас Гарика, разбудивший меня. Надуваю щеки, медленно выпуская воздух через расслабленные губы. Черт с ним! По горькому опыту знаю, что иногда лучше не пытаться вспомнить то, что уже забыто. Главное, чтобы эти воспоминания сами меня не нашли. Надеваю хлопковый халат, достаю из шкафа чистое белье, легкие брюки и свободную белую футболку и отправляюсь в ванную. Прохладный душ бодрит, но совсем немного, недостаточно. Хорошо, что у меня сегодня нет записей на сеансы тату и пирсинга.