Проект «Валькирия» E-Book

Ерофей Трофимов

• Herausgeber: Ленинград ИД
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Боевая фантастика
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 643

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

Михаил Лесов, бывший сержант армии Российской империи, наемник, а теперь просто бродяга и искатель приключений, оказавшись на транспортном переходе в глубоком космосе, попал в переделку. На его глазах две юные девушки буквально растерзали отделение охраны узла голыми руками, и теперь наемнику с позывным «Леший» грозит серьезная опасность. Ведь он единственный живой свидетель, а, как известно, свидетели долго не живут…

Leseprobe

Ерофей Трофимов Проект «Валькирия»

© Ерофей Трофимов, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

* * *

Черт возьми! Это надо же было так влипнуть?! Мало того, что вдруг начался электромагнитный шторм, так еще и метеоритный дождь для комплекта зарядил…

Размышляя таким образом, бывший сержант десантных войск имперской армии мрачно смотрел на экран головизора, медленно потягивая паршивый кофе. Вынужденная задержка на узле транспортного перехода, вызванная космическими силами природы, раздражала. Но опытный солдат отлично понимал, что преодолеть их никто не в силах. Как там говаривали древние? С природой не поспоришь? Так и есть. Во всяком случае, не в космическом масштабе.

Между тем и без того невеликие финансы быстро таяли. Уволившись из Российской армии, он, после недолгих размышлений, принял предложение старого знакомого, устроившегося рекрутером в одну из частных военных компаний. Группа была в узких кругах известная, задачи решала насквозь знакомые, так что он снова стал солдатом. Точнее, наемником.

Неуемный характер, плюс отличное физическое состояние, помноженные на упрямство и неумение кланяться разным ничтожествам, заставили его выбрать военную стезю.

И вот уже двадцать лет он носил форму. Плюс пять лет в рядах наемников. В общем, было что вспомнить. Но, к сожалению, кроме воспоминаний, особых дивидендов такая жизнь не принесла. Родителей давно уже не стало, семьи так и не завел, даже угла своего нет. Не считать же таковым койку в кубрике на базе. Вот и отправился бывший сержант искать счастья на окраине обитаемой галактики.

Из мрачных размышлений его вырвал громкий возглас, раздавшийся у входа в кафе. Одним глотком допив тот суррогат, что в этой забегаловке по недоразумению называли кофе, он оглянулся, при этом не забывая ногой контролировать баул с немудрящими пожитками. В альтруизм и честность обитателей подобных медвежьих углов он не верил ни разу. Так что, как говорится, в большой семье… в общем, ртом мух не ловят.

Между тем у входа в кафе начал раскручиваться не слабый скандал. Две девицы с приятными мужскому взгляду фигурками решительно наседали на какого-то местного индивидуума, очевидно осмелившегося сделать что-то не очень правильное. Убедившись, что без охраны не обойтись, бармен, чуть скривившись, принялся вызывать охрану. Заметив его мину, сержант вздохнул и, прихватив свой баул, сместился подальше от дверей.

Выступать в роли свидетеля, общаясь с местными силами правопорядка, ему совсем не хотелось. Эти ухари запросто могут додуматься до такой гадости, как обвинение случайного свидетеля в нарушении общественного порядка. Благо местный чиновник являлся и судьей, и обвинителем, и адвокатом в одном лице. Хорошо еще не додумались и проведение следственных мероприятий ему же поручить. Попытка ужать штат чиновников в подобных местах привела к откровенному маразму.

Убедившись, что с его нового места головизор и табло с указанием рейсов видно хорошо, сержант жестом попросил повторить кофе и, в очередной раз вздохнув, вернулся к своим проблемам.

Итак, с тем, что осталось позади, все ясно. А вот с тем, что ожидало его впереди, все совсем непонятно. Твердо было известно только одно. После проведения терраформирования некая компания принялась приглашать колонистов для заселения не так давно открытой планеты.

Спросите, при чем тут бывший военный? Хороший вопрос. Как оказалось, на этот же шарик давно уже положили глаз пираты. Да-да, самые настоящие пираты. Только не морские, а космические. Но от этого не ставшие добрее или человечнее. Компания, наложившая лапу на планету, быстро сообразила, что нанимать наемников или обращаться за военной помощью к правительству слишком накладно, и попыталась решить проблему своими силами. Точнее, силами колонистов.

В итоге, после недолгих размышлений, было принято судьбоносное решение. Любой человек, умеющий обращаться с оружием и готовый прожить на планете более пяти лет, получал премию в размере среднего трехгодичного дохода жителя метрополии. Оружие, боекомплект и амуниция у соискателя должны были быть своими. Так же, как и средства связи, транспорт и все необходимое ему для жизни. После оглашения такого предложения на планету буквально хлынули бывшие военные, контрабандисты и просто отчаянные люди, решившие попытать счастья.

Одним из таких соискателей и был бывший сержант и бывший наемник Михаил Лесов. После долгих размышлений и сомнений Миша пришел к выводу, что терять ему нечего, а жизнь на этой планете может оказаться очень даже веселой. Во всяком случае, работу себе он всегда найдет, а уж приключений ему добавят все те же пираты, контрабандисты и прочий сброд, от которого на планете скоро будет не протолкнуться.

Он отлично понимал, что затеяла компания. Превратившись в бандитское логово, планета очень скоро обратит на себя внимание метрополии. Терпеть такое соседство империя не станет, и вскоре на поверхность высадится имперский десант. Разнеся там все вдребезги и пополам, десантники вырежут все бандитские группировки, а те, кто сумеет выжить, надолго притихнут. В итоге на планете останутся только те, кто умеет работать и выживать.

Вторая волна поселенцев будет более мирной, и в конечном итоге компания начнет получать столь вожделенную прибыль. По оценкам специалистов, в недрах планеты можно было найти все, от свинца до урана. Ко всему прочему мягкий климат планеты просто указывал на то, что земледелие здесь станет очень выгодным. Экологически чистые продукты на рынке стоили больших денег.

Все это Миша нашел в докладе комиссии совету директоров компании, применив несколько не совсем легальных программ. Ну ладно. Совсем не легальных. Впрочем, программы эти ему сбросили на отдельный носитель друзья из группы технической поддержки, когда Михаил уходил из отряда наемников. Так что афишировать свои знания и возможности он не собирался. Глотнув кофе, Миша покосился в сторону входа и, убедившись, что конфликт продолжает развиваться, испустил очередной тяжелый вздох.

Там уже вовсю пытались навести порядок парни из службы охраны. При этом девушек явно пытались назначить виноватыми во всех прегрешениях сразу, с чем они сами, ясное дело, были категорически не согласны. Неожиданно один из охранников схватил стоявшую перед ним девушку за плечо, явно пытаясь препроводить ее в отдел охраны порядка. Но девчонка оказалась не промах. Даже опытный в таких делах Миша едва успел понять, что произошло.

Между тем охранник, здоровенный парень, получив молниеносный удар в горло, скрючился пополам, судорожно пытаясь глотнуть воздуха. Глядя на эту сцену, Миша только поморщился.

«Да, мужик. Удар в кадык, это очень больно», – сочувствующе подумал он, ставя чашку на стойку.

Тем временем события у входа в кафе начали развиваться не просто стремительно, а понеслись, как вода с горы. Напарники ударенного, разглядев сотворенное с ним безобразие, стеной надвинулись на девушек. Но спустя несколько секунд в воздухе сверкнула сталь. Искушенный по роду своей деятельности в таких делах Миша от неожиданности даже привстал. Этого просто не могло быть!

Калари пайятту. Старинное боевое искусство владения мечом-плетью уруми. Обоюдоострое лезвие которого было шириной два с половиной сантиметра, а длиной до полутора метров. Такое оружие применялось на старой Терре кланами воинов в государстве Индия. У девушек эти самые плети были длиной около восьмидесяти сантиметров, но менее смертоносными они от этого не стали. В течение следующих тридцати секунд вся группа охранников была нашинкована в мелкий винегрет, а стены и коридор у входа в кафе больше напоминали забойный цех.

Судя по пронзительно взвывшей сирене, один из охранников успел нажать носимую с собой тревожную кнопку. Залязгали стальные двери, изолировавшие отдельные коридоры и отсеки, в динамиках раздалась команда всем оставаться на своих местах, но девушки и не думали выполнять чьи-то команды. Едва только тело последнего охранника рухнуло на пол, заливая его кровью из перерезанного горла, как обе они стремительно метнулись куда-то вбок, буквально растворившись в сплетении коридоров станции.

Вот тут Миша не удержался. Громко, от всей души выдав многоэтажную конструкцию с тройным загибом, он бросил быстрый взгляд на электронные часы, мрачно добавив:

– Не повезет, и на дохлой рыбе триппер словишь.

– Да уж, это теперь надолго, – так же мрачно поддержал его бармен, выставляя на стойку пару стаканов и привычным жестом наливая в них виски. – Давай, приятель. Пока не началось. Далеко лететь?

– Транзит до Марса-6, а оттуда на «Вторую попытку», – вздохнул Миша, одним глотком расправившись с угощением.

– Ну, не все так плохо, – пожал плечами бармен. – Шаттл до Попытки ходит каждые четыре месяца.

– Вот именно. А из-за этой задержки мне придется провести их в терминале космопорта. Денег на гостиницу мне уже не хватит.

– И что планируешь делать? – проявил вялый интерес бармен.

– Понятия не имею, – пожал плечами Миша. – Думаю, я здесь при любом раскладе не нужен. Так что, будем надеяться, что мой рейс не сильно задержат.

– Я бы на это не рассчитывал, – покачал головой бармен. – Рейсы отменили еще до происшествия и теперь не начнут, пока этих убийц не поймают.

– Это сколько же народу придется здесь задержать?! – растерялся Миша.

– Зато какой доход местным предпринимателям и имидж службе охраны, если они их арестуют, – развел руками бармен.

– Я бы на это не рассчитывал, – ответил Михаил его же словами. – Жалобами и судебными исками завалят.

– Ерунда. Форс-мажор, непредвиденные обстоятельства. В общем, администрация перехода сделает так, как ей выгодно.

– Вообще-то, это ни в какие ворота не лезет. Как когда-то говорили: полный беспредел, – возмутился Миша.

– А то я не знаю, – криво усмехнулся бармен. – Добро пожаловать в наш мир, приятель.

– Да чтоб он в черную дыру провалился, – фыркнул Миша, вливая в глотку очередную порцию виски.

* * *

Профессор Дуглас, оторвавшись от микроскопа, откинулся на спинку кресла и, сложив руки на груди, задумался. Не то. Препарат работал, но совсем не так, как он планировал. Но самое неприятное, что этот побочный эффект очень заинтересовал заказчика. И теперь он вынужден отложить все изыскания, чтобы как следует изучить эту ерунду. Препарат реагировал на женский ген, моментально превращаясь во что-то непонятное.

Реагировали на введение препарата и сами испытуемые женщины. Их активность, тонус, а главное, агрессия, очень быстро начинали превышать все мыслимые параметры. Опытные образцы у профессора отобрали, а все материалы по этому делу с ходу оказались засекреченными. Самому же профессору в категоричной форме было приказано отложить все разработки и вплотную заняться препаратом.

Сам профессор еще даже не успел придумать ему названия и потому, не мудрствуя лукаво, начал называть его про себя «Ошибкой». Дуглас и вправду ошибся. Но где именно, он и сам не знал. А начать все сначала ему уже не позволят. Менеджеры, заправлявшие лабораторией, да и всем институтом, уже почуяли запах денег и славы от нового открытия, поэтому все попытки профессора провести работы с самого начала были обречены на провал.

И вот теперь профессор Дуглас сидел, мрачно уставившись в экран компьютера, и пытался понять, что же он такое создал и что будет дальше? Он и сам отлично понимал, что теперь отказаться от своего детища не сможет. Все его существо противилось такой постановке вопроса. Что-то, какое-то непонятное ощущение тревоги заставляло его бояться своего создания. Достаточно было вспомнить, с каким интересом кураторы из генштаба изучали переданные им материалы испытаний. Такой интерес мог возникнуть только в одном случае. Если из полученного препарата можно создать оружие.

Именно то, чего профессор Дуглас создавать категорически не хотел. Его изыскания всегда лежали в несколько иной плоскости. Точнее, в прямо противоположной. Он пытался создать лекарство. То, что ему было так нужно, когда Моника, его жена, медленно угасала, а он ничем не мог ей помочь. Именно тогда, стоя у ее могилы, он дал себе слово, что создаст лекарство от болезни Альцгеймера, и все, кто обречен на медленное угасание сознания, смогут жить полноценной жизнью. Особенно такие молодые.

Ведь несмотря на все достижения науки и техники, лекарства от этой болезни так и не было найдено. Многие институты сворачивали свои изыскания в этом направлении, сочтя их слишком дорогими и нерентабельными. Гораздо проще и выгоднее было синтезировать очередной крем от морщин или разработать имплант для увеличения груди, который невозможно заметить или обнаружить на ощупь.

И вот теперь, вместо лекарства, он неожиданно для самого себя создал оружие. Понимая, что в покое его теперь не оставят и вынудят делать то, что им нужно, Дуглас сосредоточенно искал выход из создавшейся ситуации. Мощный разум профессора со скоростью компьютера просчитывал различные варианты развития событий, но выход был только один. Объявить на совете директоров, что получившийся препарат не более чем ошибка. Сбой, произошедший из-за чьей-то невнимательности.

А главное, повторить его лаборатория не может, ввиду неизвестности, в какой именно момент произошла эта ошибка. Сам профессор, будучи человеком до крайности миролюбивым, всей душой противился такому развитию событий. Он считал себя ученым, призванным создавать лекарства, а не оружие, и поэтому судорожно искал способ избежать дальнейшей разработки получившегося препарата.

Но как оказалось, все его сомнения и метания были напрасны. В лабораторию ввалились четверо, двое из которых были одеты в форму космофлота войск стран Американской Конституции. Двое других были менеджерами института, курировавшими лабораторию профессора.

– Профессор Дуглас? – с ходу взял быка за рога офицер с полковничьими погонами.

– Он самый, – мрачно кивнул Дуглас, разворачиваясь к нему всем телом вместе с креслом, не делая попыток встать.

– Полковник Майк Крински. Мне поручено препроводить вас к новому месту работы. Соберите личные вещи и следуйте за нами, – скомандовал полковник не терпящим возражения тоном.

– Как это понимать?! – растерялся Дуглас. – Почему я должен бросать свою лабораторию, студентов и ехать неизвестно куда? Что все это значит?

– Я отвечу на все ваши вопросы по пути к вашему новому месту работы, – не дрогнув лицом, ответил полковник.

Даже будучи насквозь гражданским человеком, Дуглас понимал, что для перевоза одного профессора не пришлют целого полковника в сопровождении майора. Значит, этих ребят крепко припекло. Им что-то очень нужно от него, и они будут добиваться этого любыми путями. Мрачно покосившись на замерших, словно соляные столбы, менеджеров, профессор неопределенно хмыкнул и решил проверить свою теорию. Откинувшись на спинку кресла, Дуглас задумчиво оглядел офицеров и, вздохнув, сказал:

– Мой контракт не допускает работы вне стен института.

– Этот вопрос уже решен с дирекцией. С этой минуты вы работаете на правительство. И предвосхищая все ваши дальнейшие возражения, считаю своим долгом предупредить. Или вы работаете с нами, или отправитесь таскать мешки в грузовом терминале, потому что ни в какое другое научное учреждение вас работать не возьмут. Это не шутка. А теперь соберите свои вещи.

– Но мой дом? Мои записи, мой компьютер, наконец… – попытался возразить Дуглас.

– Составьте список. Вам все привезут. И перестаньте тратить время попусту. Если вы еще не поняли, в коридоре стоит отделение солдат, которые отведут вас в нужное место силой, если потребуется, – не дрогнув, ответил полковник.

– Но я не понимаю, зачем вам я? – продолжал упираться профессор. – Все мои наработки и данные по интересующему вас препарату у меня забрали.

– Вы являетесь создателем этого вещества, а значит, именно вы и должны продолжить работу с ним, – с выразительностью автомата ответил офицер, глядя поверх головы Дугласа.

– Черт знает что! – возмутился профессор, оглядываясь на молча замерших менеджеров.

В ответ на его взгляд они только беспомощно развели руками. Сообразив, что его попросту сдали, Дуглас нехотя поднялся с кресла и принялся собирать бумаги, лежавшие в ящиках его стола. Увидев, как он копирует какие-то данные с компьютера на кристалл памяти, один из менеджеров попытался возмутиться:

– Все ваши разработки являются собственностью института, – вякнул он, протягивая руку к кристаллу.

– С этой минуты все его работы принадлежат правительству, – рыкнул в ответ полковник, а стоявший деревянным истуканом майор, шагнув к столу, сжал руку менеджера, словно клещами, заставив его скривиться от боли.

– Профессор, забирайте все, что сочтете нужным. Но поторопитесь, – добавил полковник, посмотрев на менеджеров так, что те моментально скукожились.

– Мне потребуется помощь, – буркнул Дуглас, внутренне решив отомстить чинушам от науки и, забрав из лаборатории все свои разработки, стереть память компьютера.

– Майор, прикажите солдатам помочь профессору, – скомандовал полковник, и офицер, поднеся к губам левый рукав, что-то тихо буркнул.

Спустя двадцать секунд дверь в лабораторию с треском распахнулась и в помещение, грохоча ботинками, ввалились четверо. Удивленно покосившись на вошедших, Дуглас только головой покачал. Ему вдруг показалось, что перед ним группа клонов. Высокие, под два метра ростом, с одинаково квадратными фигурами и угрюмо-мрачными физиономиями, эти парни были похожи, словно горошины из одного стручка. Один из солдат, небрежно отодвинув менеджеров, подошел к столу и, выдернув из него ящик, просто вывалил его содержимое в подставленный пластиковый пакет.

– Ну, можно и так, – растерянно проворчал Дуглас, глядя на это святотатство. – Я потом бумаги разберу.

– Все правильно, профессор. Продолжайте собираться, – одобрительно скомандовал полковник.

Воспользовавшись возникшей суматохой, Дуглас быстро скачал все свои работы и, недолго думая, отформатировал жесткий диск. Теперь восстановить утерянные данные мог только высококлассный специалист, но разобраться в наработках без самого профессора было нереально. Это была его маленькая месть менеджменту за все препоны и унижения, которые ему пришлось снести ради того, чтобы заняться делом своей жизни.

Сложив все кристаллы памяти в отдельную коробку, Дуглас сунул ее в карман и, повернувшись к полковнику, устало сказал:

– Если ваши солдаты собрали все бумаги, то я готов.

– Отлично. И не надо так драматизировать, профессор. Все не так плохо, как может показаться на первый взгляд.

– Полковник. Я никогда не разрабатывал оружия, – тяжело вздохнул профессор. – Я искал лекарство.

– Всему свое время, профессор, – ответил полковник, усмехнувшись уголками губ. – Изобретенный вами препарат оказался очень перспективным, и командование решило избавить вас от ненужного давления со стороны, чтобы вы могли провести всестороннее его изучение. Это очень важно. Все подробности вам доведут на новом месте работы.

– И где оно будет располагаться? – не сдержал любопытства Дуглас.

– Увидите, – ушел от прямого ответа полковник и, развернувшись, широким шагом направился к выходу.

На плечо профессора упала тяжелая рука майора, и Дуглас, понимая, что спорить и упираться бесполезно, покорно последовал за ним. Провожавшие взглядами процессию менеджеры только мрачно переглянулись и дружно бросились к компьютеру. Спустя полминуты разочарованный вздох стал доказательством того, что маленькая месть профессора удалась. Все данные по нескольким его работам были полностью уничтожены.

– В суд на него подавать надо, – тихо проворчал один из менеджеров.

– И нарваться на разборки с этими костоломами? Нет, он теперь для нас недоступен, – покачал головой второй.

– Ты что-нибудь знаешь о том препарате, из-за которого военные впали в такой экстаз?

– Нет. Только общие сведения. Все данные забирал куратор, а когда всплыло что-то интересное, все сразу засекретили.

– Может быть, есть смысл отправить это железо нашим техникам? – спросил первый менеджер, кивая на компьютер. – Кто знает, что еще там могло быть?

– Не будем нарываться, – подумав, покачал головой его напарник.

– А я бы рискнул, – продолжал упираться первый.

– Ради чего? Риск имеет смысл, когда известна конечная цель. А риск ради риска глупость, – пожал плечами его оппонент и, развернувшись, вышел из лаборатории.

Между тем Дугласа вывели из здания института и усадили в роскошный глидер. Подсознательно ожидая увидеть какую-нибудь военную машину, профессор только качнул головой, мысленно улыбнувшись собственным страхам. Усевшийся рядом с ним полковник бросил на него быстрый взгляд, но, не успев ничего сказать, вдруг насторожился. Потом, поднеся к губам левую руку, на которую был надет личный коммуникатор, решительно приказал:

– Немедленно все файлы мне на личную почту.

Потом, нажав на кнопку, он поднял бронестекло, отделявшее салон от водителя, и, включив компьютер, встроенный в подлокотник, мрачно сказал:

– Похоже, ваш препарат имеет не только достоинства, но и недостатки, профессор.

– Как это понимать? – удивился Дуглас. – Я ведь с самого начала предупреждал, что это всего лишь побочный эффект. Ошибка, которую еще нужно исправить.

– Бывают ошибки, исправлять которые не стоит, потому что они порой оказываются нужнее правильных результатов, – философски протянул полковник, быстро выводя на экран какие-то файлы. – Мы позволили себе немного доработать исходник и провели полевые испытания. Но все пошло не так, как мы ожидали.

– Хотите сказать, что вы начали испытания на людях?! – ахнул профессор, не веря собственным ушам.

– На преступниках. Точнее, преступницах. Не переживайте. Это давно уже не женщины. Отбросы общества, которые мы вытащили из тюрем. Точнее, в большинстве своем из камер для смертников. Им все равно суждено было умереть, а так они еще раз послужили обществу, против которого выступали.

– И что же произошло? – угрюмо спросил Дуглас, внутренне содрогаясь от такой логики.

– Подопытные вышли из-под контроля.

– Мне нужны подробности.

– Мне тоже. Поэтому давайте для начала просто просмотрим присланные файлы, – ответил полковник, кивая на экран монитора.

Дуглас с ходу прикипел взглядом к экрану. На его глазах две молодые стройные девушки за несколько секунд превратили в фарш нескольких охранников на каком-то транспортном переходе, после чего кинулись бежать. Глядя на их стремительные движения, Дуглас не мог поверить своим глазам. Так орудовать холодным оружием может человек, посвятивший этому занятию долгие годы, а полковник только что сказал, что использовались заключенные. Не удержавшись, профессор с ходу поделился с офицером своими сомнениями.

– Вы же не думаете, что мы отправим подопытных на задание, не озаботившись контролем над ними и средствами для достижения цели? – фыркнул полковник, внимательно выслушав его претензии. – Они прошли ускоренный курс обучения владению оружием и спецобработку на подчинение.

– Кому? – растерялся Дуглас.

– Своему куратору, разумеется.

– И в чем заключалась их задача?

– Им указали цель и обозначили точку, где данная цель находится. Дальше они должны были добраться до места, уничтожить объект и вернуться, чтобы доложить о выполнении задания. Но что-то пошло не так. Они вышли из-под контроля, уничтожили охрану транспортного перехода и теперь скрываются. В связи с этим у меня к вам вопрос, профессор. Это могло произойти из-за того, что препарат прекратил свое действие?

– Не знаю, – решительно отрезал Дуглас.

– Как это понимать? Вы не хотите сотрудничать? – насторожился полковник.

– Я не знаю, какие изменения вы внесли в препарат, не знаю, как рассчитывали дозу, не знаю, как проводили постановку задачи… Черт возьми, я вообще ничего не знаю. И какого теперь ответа вы от меня ждете при таком положении вещей? – возмутился профессор.

– Об этом я не подумал, – помолчав, кивнул полковник. – Как быстро вы сможете разобраться с возникшей проблемой?

– Понятия не имею, – развел руками Дуглас. – Вы выдернули меня с работы, везете неизвестно куда, да еще и хотите, чтобы я вынул вам ответы на ваши вопросы из рукава. Простите, полковник, но я не фокусник.

– Хорошо. Пожалуй, я действительно тороплюсь, – скривившись, нехотя признал офицер. – Но по прибытию на место вам придется сразу взяться за дело.

– Хотелось бы еще знать, где оно будет, это самое место, – вяло огрызнулся Дуглас, отворачиваясь к окну.

* * *

Как оказалось, бармен знал, о чем говорил. Транспортный переход закрыли, а все рейсы были отменены. Понимая, что полет накрылся медным тазом, Миша первым делом помчался к кассовому терминалу. Сдать билеты он успел до того, как администрация ввела ограничения на подобные действия. Судиться с транспортными компаниями они явно не желали, но и снимать запреты тоже не хотели.

В итоге кассовый терминал атаковали почти три тысячи разъяренных пассажиров, требуя немедленно или отправить их дальше, или вернуть деньги за билеты. Глядя на этот бедлам, Миша мрачно прикидывал свои шансы дожить до следующего шаттла на «Вторую попытку». Как ни крути, а денег на житье и билеты одновременно явно не хватало. Уже имея приблизительное представление о ценах на переходе, он трезво смотрел на вещи. Хочешь не хочешь, а пару дней ему придется посидеть на голодном пайке.

Выход из создавшейся ситуации напрашивался сам собой. Наняться такелажником или механиком на какой-нибудь грузовоз, идущий в нужном ему направлении. Как бывший военный, он владел многими специальностями, применение которых практиковалось и в гражданской жизни. К тому же свободных специалистов в данных областях вечно не хватало, так что у Миши были все шансы. Оставалось дождаться, когда запрет на вылеты снимут. А вот здесь все было очень туманно.

Разобравшись с проблемой билетов, бывший сержант спустился на три уровня вниз. В сектор, где располагались увеселительные заведения для экипажей кораблей. Отдыхать обслуживающему персоналу в одной забегаловке с «чистой» публикой не рекомендовалось. Сориентировавшись по указателям, Миша выбрал заведение поприличнее и, решительно толкнув дверь, выполненную под старину, оказался в натуральном салуне, времен старой Терры, еще до того, как люди покорили воздушное пространство.

Не спеша оглядевшись, бывший сержант прошел к стойке и, заказав себе пива, уселся на табурет с таким расчетом, чтобы в зеркальной стене бара можно было рассмотреть все, что происходит в зале. Бармен, здоровенный детина, с коротким седым ежиком на голове и украшенными татуировкой руками, выставил на стойку бокал и, бросив короткий взгляд на армейский баул, негромко спросил:

– Недавно уволился?

– Угу, – кивнул Миша, глотнув пива.

– Ищешь работу?

– Так заметно?

– Такие как ты сюда по другому поводу и не заходят, – усмехнулся бармен. – Все спешат попасть на какой-нибудь шарик, где начнут новую жизнь. А в итоге оказываются не у дел.

– Почему это? – не понял Миша.

– Все просто. Вы ведь ничего другого, кроме как воевать не умеете толком.

– Ерунда. Я корабельный механик второго класса. Любые двигатели, от грузовых до истребителей. Такелажник. Сертификат на управление погрузочным роботом до пятого класса сложности включительно. Про разрешения на ношение оружия, управление любым видом атмосферного транспорта я уже и не вспоминаю, – решительно возразил Миша.

– А еще убивать умеешь чем угодно и когда угодно, не говоря уже про повод для такого действа, – усмехнулся в ответ бармен. – Хотя толковые двигателисты всегда нужны. Ты где остановился?

– Пока нигде. И, похоже, ночевать мне придется в коридоре. Судя по тому, что там творится, – криво усмехнулся Миша, выразительно ткнув пальцем в потолок.

– С финансами проблема? – снова проявил догадливость бармен.

– Кажется, я здесь далеко не первый такой, – покачал головой Миша.

– И даже не двадцатый, – кивнул бармен.

– Думаю, не ошибусь, если скажу, что ты из нашей когорты? – прищурился Миша, окидывая фигуру бармена оценивающим взглядом.

– Капрал объединенных войск Евросоюза. Морская пехота, – гордо представился бармен, гулко стукнув себя кулаком в грудь. Как в бочку.

– Сержант космодесантных войск, – кивнул Миша.

– Ян Коваржич.

– Михаил Лесов.

– Что планируешь делать, Миша?

– Ты был прав, когда сказал, что я сюда работу пришел искать, – вздохнув, признался Миша. – Буду искать рейс до Марса-6, а еще лучше до «Второй попытки».

– До Марса, может, что и пойдет, а вот на Попытку… – Ян мрачно покачал головой. – Палубным матросом пойдешь?

– Хочешь, чтобы я кому-нибудь из этих снобов башку проломил? – иронично усмехнулся Миша.

– Да уж. Тут я погорячился, – смущенно кивнул Ян. – Привык, понимаешь, пивом торговать.

– Да брось ты, – отмахнулся Миша. – Зато хоть какая-то определенность и уверенность в будущем. Не то что у меня.

– У меня старт хороший был, – помолчав, кивнул бармен.

– Вот и мне его заработать надо, – вздохнул Миша, допивая пиво.

– Еще? – спросил Ян, ткнув пальцем в бокал.

– Не будем горячиться. Я еще работу не нашел, – с явным сожалением отозвался бывший сержант.

– Не напрягайся. За счет заведения, – отмахнулся Ян, наполняя тару.

– Твое здоровье, – отсалютовал Миша бокалом.

– Благодарю, – усмехнулся бармен, наливая пива и себе.

Их мирную беседу прервала вспыхнувшая в углу перепалка. Поставив бокал на стойку, Ян с беспокойством посмотрел в ту сторону. На лице бармена отразилось мрачное недовольство.

– Проблемные клиенты? – не поворачиваясь, спросил Миша.

– Портовые крысы. Снова пытаются кого-то обуть на бабки, – тихо прошипел Ян.

– А клиент, естественно, с этим не согласен, – понятливо кивнул Миша.

– Если бы один. Там четверо парней с рудовоза, во главе со своим шкипером. Застряли здесь из-за шторма, а потом администрация переход закрыла. Вот и пьют с горя и со скуки. Боюсь, без драки не обойдется.

– А крысы тебе потом бар не сожгут, если вмешаешься? – осторожно поинтересовался Миша.

– Не посмеют. Я же все их ходы и нычки знаю. Так что могу и с ответным визитом нагрянуть. А охрана перехода и не почешется. Им, чем крыс меньше, тем лучше. Спокойнее, – ответил Ян, не сводя взгляда с угла, где разгорался скандал.

Судя по выкрикам, изрядно принявшая на грудь компания решила скоротать время за катами. В итоге, проиграв несколько партий подряд, команда грузовоза заподозрила неладное и принялась выяснять, с чего вдруг местным так везет. В свою очередь, местные, оскорбившись, потребовали оплатить проигрыш и покинуть бар, пока дело не зашло слишком далеко. На шум из коридора начали подтягиваться какие-то мутные личности. Миша насчитал четверых. Заметив, как напрягся Ян, он отставил недопитый бокал и, выпрямившись на стуле, спросил:

– Хочешь вмешаться?

– Придется, – скривился тот.

– Поясни, – удивился Миша.

– Если кого-то из экипажа порежут в моем заведении, я потеряю клиентов. Кто пойдет в бар, где посетителей убивают, а владелец даже не пытается их защитить?

– Тоже верно, – быстро обдумав услышанное, кивнул Миша. – Помочь?

– Буду очень благодарен, если спину прикроешь, – кивнул Ян, с заметным облегчением улыбнувшись.

– Не вопрос. Делай, что считаешь нужным, а за тылы не беспокойся, – решительно кивнул Миша, с хрустом сжимая кулаки с набитыми костяшками ударных пальцев.

В углу уже кто-то кого-то принялся трясти за грудки, а в воздухе мелькнули сжатые кулаки. Выхватив из-под стойки увесистую дубинку, Ян решительно направился к скандалистам. Но едва он добрался до середины бара, как откуда-то выкрутился расхристанный, весь какой-то подшарниренный индивидуум и, преградив ему путь, принялся что-то тихо шипеть. В ответ Ян, недолго думая, двинул его дубиной по лбу и стремительно кинулся в уже завязавшуюся драку.

Миша успел разглядеть, как в воздухе мелькнула сталь. Портовые крысы взялись за оружие. Следуя за барменом на расстоянии, он внимательно отслеживал каждое движение по флангам. И как вскоре выяснилось, не напрасно. Ушибленный Яном бандит кое-как поднялся на ноги и, выхватив откуда-то из-за спины нож, больше напоминавший недоросток абордажной сабли, бросился на бармена сзади.

Дождавшись, когда он доковыляет до Яна, Миша плавным движением скользнул вперед и, перехватив руку с оружием, стремительно развернулся вокруг своей оси, одновременно выкручивая захваченную конечность наружу. Выгнувшись самым непотребным образом, бандит взвыл, но кинжал не выпустил. Удивленно хмыкнув, Миша таким же скользящим движением перехватил его руку и тут же развернулся в обратном направлении, при этом выворачивая конечность так, чтобы локоть противника смотрел вверх.

Потом, не останавливаясь, он нанес удар локтем в горло, одновременно присаживаясь на корточки и вздергивая руку противника вверх. Раздался тошнотворный хруст и звучный удар чего-то об пол. Кинжал задребезжал, упав на сталепластовый пол бара. Отпустив бандита, Миша выпрямился, одновременно делая шаг в сторону. Пытавшийся напасть на Яна уродец еле слышно сипел на полу, судорожно суча ногами и держась за изуродованную руку. Кричать с разбитым горлом он не мог, а падая, еще и как следует приложился лбом об пол.

Между тем Ян уже вовсю орудовал своей дубиной, внушая законы доброты и терпимости озверевшим от потери добычи бандитам. Шедший следом за ним Миша старательно добивал бандитов, ломая им кости рук и ног. Оставлять за спиной человека, способного ударить в спину, верх глупости. Этот постулат в него вбили еще в учебном центре, когда он только начинал свою службу.

Разбросав нападавших, Ян одним несильным ударом в лоб угомонил не на шутку развоевавшегося шкипера, посадив его на пятую точку и ткнув концом дубины в замерший экипаж, громко сказал:

– В моем баре никаких драк. А вы, выметайтесь отсюда. И чтоб больше я не видел вас в своем баре, – добавил он, повернувшись к бандитам.

– Ты влез не в свое дело, – прохрипел один из них.

– Вы нарушили общее правило. Так что я в своем праве, – прорычал в ответ Ян.

– А с тобой, солдатик, мы еще встретимся, – пригрозил бандит, повернувшись к Мише. На слова Яна он не нашел, что ответить.

– Не в этой жизни, крыса, – зарычал боец, шагнув к противнику.

Бандит стоял, оперевшись плечом о колонну и баюкая сломанную руку. Миша, чуть присев во время шага, ударил от пояса. Основание открытой ладони стремительно впечаталось в кончик носа бандита, подбрасывая его в воздух. На пол упало уже мертвое тело. Не ожидавшие такого ответа бандиты громко охнули. Подошедший к главарю бандит приложил пальцы к его шее и, растерянно оглянувшись на подельников, молча покачал головой.

Замерший над убитым бандитом Михаил вдруг сообразил, что наделал. Еще недавно он был солдатом, и любое его действие оправдывалось или осуждалось только его командованием. А теперь он всего лишь гражданский человек. Один из многих. Один из тех, на кого распространяются законы страны пребывания. А, как известно, законы защищают бандитов от людей, а не людей от бандитов.

Пока он судорожно соображал, что делать, Ян, успевший прийти в себя и лучше ориентировавшийся в местных реалиях, шагнул вперед и, указывая дубинкой на труп, приказал:

– Забирайте эту падаль и проваливайте отсюда. Вы нарушили все договоренности и с этой минуты не можете выходить на общие палубы.

Неожиданно сникшие бандиты безмолвно подхватили тело главаря и скрылись за дверью. Проводив эту странную процессию удивленным взглядом, Миша повернулся к бармену и, растерянно вздохнув, тихо спросил:

– Подтвердишь, что мне угрожали?

– Ты про эту падаль? – презрительно спросил Ян. – Забудь о них. Никто тебе и слова не скажет.

– Вообще-то я только что человека убил, если ты не заметил, – криво усмехнулся Михаил.

– Ты только что мне жизнь спас. А что касается убийства, так ты был в своем праве.

– Как это? – не понял Миша.

– Пошли, – ответил Ян, указывая дубиной в сторону стойки, где все еще стояли их недопитые бокалы с пивом.

Зайдя за стойку, Ян достал пару чистых стаканов и, набулькав в них по приличной порции бренди, вздохнул:

– Будем, приятель.

Миша молча проглотил свою порцию и, отставив стакан, вопросительно взглянул на бармена.

– Еще когда этот узел только начинал развиваться, а портовые крысы только начали здесь появляться, между свободными предпринимателями и этими гражданами был заключен договор.

– Звучит прямо как международный пакт о ненападении, – усмехнулся Миша.

– Знаю. Но все обстоит именно так. Было решено, что крысы не трогают клиентов в заведениях, а владельцы не обращаются к властям и не выступают свидетелями. А главное, ни в коем случае не передают следствию записи камер наблюдения. Сами же владельцы неприкосновенны до тех пор, пока кто-то сам не нарушит договор. Я договора не нарушал. Они поступили против правил, а значит, я имею полное право защищаться.

– Да, но убил-то я?

– А кто сказал, что я не могу нанять для своей защиты человека? – ответил Ян вопросом на вопрос. – Так что забудь о них.

– Хотелось бы верить, что так и будет, – вздохнул Михаил.

– Старина. Ты мне только что жизнь спас. Так что с того момента, как ты согласился прикрыть мне спину, ты стал вышибалой в моем баре. Поверь, даже власти на этом переходе не рискнут спорить со мной.

– Не понял?! – насторожился Миша.

– Они знают, что не могут защитить нас. Знают о существовании этого договора, а наше сообщество далеко не пустой звук. Если все предприниматели перехода закроют свои заведения хотя бы на трое суток, администрация перехода слетит со своих кресел со скоростью атакующего истребителя. А они это сделают.

– Об этом тоже есть договор? – иронично усмехнулся Миша.

– А ты как думаешь? – усмехнулся в ответ Ян, прихлебывая пиво.

* * *

Она помнила каждую минуту своей прошлой жизни, но никак не могла понять, почему раньше не умела делать то, что способна сделать сейчас с такой легкостью. Точнее, она помнила все до того момента, когда ее привели в какую-то странную комнату и приковали к кровати. С этой минуты все вспоминалось как в тумане. Ей регулярно что-то кололи. Наркотик? Но почему она раньше никогда не испытывала такого эффекта?

Потом началось что-то вообще непонятное. Вытащив ее из одиночной камеры, где все это происходило, какие-то мутные личности принялись гонять ее на тренажерах и симуляторах. При этом кормили ее словно на убой и постоянно кололи какие-то препараты. От всего этого ее мышцы налились, а фигурой она могла бы поспорить с любой спортсменкой.

Еще через два месяца таких пыток в жесткий режим тренировок ввели новое издевательство.

Ее регулярно приводили в какую-то лабораторию и, усадив в кресло, напяливали на коротко остриженную голову какую-то штуку, вроде шлема. На лицо опускалось непрозрачное забрало, и перед глазами начинали мелькать какие-то картинки. Уже через несколько минут после такого испытания глаза начинали дико болеть, а голова становилась словно чугунная.

Вскоре она заметила, что с сознанием что-то происходит. Всегда дерзкая и решительная, она перестала спорить с инструкторами и начала выполнять все команды, словно автомат. Еще в самом начале всего этого безобразия она то и дело дерзила и бросалась в драку, даже если последствия обещали быть весьма плачевными. Из камеры ее выводили два шкафообразных охранника. Они же постоянно торчали рядом и жестко пресекали любую попытку саботажа.

Бить эта парочка умела. Их пудовые кулаки вышибали из нее дух с ходу, не позволяя даже раз отвести душу и как следует врезать инструктору. Их глумливые усмешки всегда выводили ее из себя. Но после того, как ее начали обрабатывать на гипнофоне, все неприятности резко отошли на второй план. Она много слышала про этот аппарат, но столкнулась с ним впервые. Среди ее знакомых регулярно бродили слухи, что правильно запрограммировав этот агрегат и пробежавшись по белой дорожке, можно получить ощущения, по сравнению с которыми самый яркий оргазм станет легкой щекоткой.

И вот теперь, попав под воздействие этой штуки, она вдруг забыла про все неприятности. Ее вообще перестало что-либо волновать. В мозгу постоянно билась только одна мысль. Выполнить приказ любой ценой. Какой приказ, она не понимала, но то, что очень скоро получит его, не сомневалась. Этот день настал. Охранники, все та же мрачная парочка, вывели ее из камеры и повели куда-то в глубь комплекса.

Оказавшись в незнакомом кабинете, она быстро огляделась на предмет наличия чего-либо, что можно использовать как оружие, и, подчиняясь команде, покорно села на стоявший посреди кабинета стул. Охранники, отойдя к двери, замерли, не шевелясь и как будто не дыша. Прошло довольно много времени, но ничего не менялось. Она уже готова была потребовать, чтобы ее отвели обратно в камеру, когда что-то тихо звякнуло, и прямо перед ней, в стене, открылись двери лифта.

В кабинет шагнул высокий, спортивного вида мужчина, с заметной проседью в волосах и с орлиным профилем. Узкие губы его были плотно сжаты, а светло-карие глаза смотрели внимательно и жестко. Но больше всего ее удивили его руки. Гибкие, музыкальные пальцы могли бы по ухоженности поспорить с женскими. У нее самой даже в лучшие времена не было такого маникюра. Все это она отметила краем сознания, наблюдая за каждым движением вошедшего.

Мужчина уселся в роскошное кресло, обитое натуральной кожей, и, побарабанив пальцами по подлокотнику, сказал:

– Итак, пришло время расставить все точки по своим местам. У вас есть вопросы, и я могу ответить на них.

Он не спрашивал. Его тон не оставлял сомнений, что она будет спрашивать. Внимательно посмотрев на него, она убедилась, что это не шутка и не очередной тест, после чего тихо спросила:

– Где я?

– Это научный центр, где мы проводим испытания новейших средств вполне определенной направленности.

– Военные?

– Угадали.

– А на мое мнение вам наплевать?

– У вас нет мнения.

– Как это? – она откровенно растерялась. – Я что, уже умерла?

– Для всего остального мира да. С момента вынесения вам смертного приговора вы перестали существовать, превратившись из индивидуальности в объект испытаний. Вы стали нашим имуществом, и теперь длительность вашей жизни зависит только от нас.

– Выходит, я стала рабыней?

– Можно сказать и так. Но не моей лично или чьей-то еще, а рабыней этого центра. Такой же вещью, как и этот стол. Или стул, на котором вы сейчас сидите.

– Это незаконно! – не удержалась она.

– Вот как?! – иронично усмехнулся мужчина. – И это говорит наркоманка, воровка, мошенница, убийца. Я уже не вспоминаю про такие мелочи, как проституция, сводничество, подделка банковских чеков. Думаете, мы ничего не знаем о ваших делишках? Ошибаетесь. Мы знаем о вас практически всё. Ведь вы попали в поле зрения полиции еще в старших классах школы и не уезжали со своей планеты. Всю свою жизнь вы прожили на Сириусе-4, где и вели тот самый образ жизни, итогом которого стал ваш приговор. Давайте вспомним, за что вас приговорили к смерти, – с этими словами он нажал на какую-то кнопку, и над столом засветился виртуальный экран.

– Закачав себе в вену очередную порцию наркотиков, вы отправились в парк, где попытались ограбить молодую женщину, гулявшую там с ребенком. Когда она осмелилась дать вам отпор, вы потеряли контроль над собой и разорвали ей горло зубами. По сути, вы просто загрызли ее. Потом, увидев ребенка, трехлетнего малыша, который еще и говорить-то толком не научился, вы схватили его и восемь раз ударили головой о землю. Но вам и этого показалось мало. Заметив, что малыш еще дышит, вы загрызли и его. Забрав кошелек и документы матери, вы попытались скрыться, но были схвачены полицией. Им даже не пришлось напрягаться, чтобы доказать вашу вину. Ваша одежда, лицо, рот, были в крови жертв. По сути, вы были покрыты ею с ног до головы. Украденные вещи нашлись в ваших карманах, а самое главное, видеозапись службы охраны правопорядка. Когда присяжным показали этот сюжет, пришлось вызывать три бригады медиков. Всем стало плохо. Так что, вердикт был вынесен быстро и единодушно. Вам есть что сказать? Может быть, хотите как-то оправдаться?

Сказано это было так, что она сразу поняла; издевается. Собравшись с духом, она подняла голову и, посмотрев ему в глаза, тихо ответила:

– Да, я все это сделала. Это так. Я была не в себе и творила ужасное. Но мой приговор гласит: смерть, а не рабство. Это разные вещи.

– Думаю, что те же присяжные, узнав, где вы оказались, только обрадуются. Смерть для вас была бы слишком легкой карой. Такую роскошь еще нужно заслужить.

– Что со мной будет дальше? Не думаю, что вы тут бордель организовали.

– Это верно. Для таких развлечений есть более приличные женщины, – ответил он, выделив голосом ключевое слово.

– Я для вас слишком неприличная? Испачкаться боитесь? – прошипела она, медленно приподнимаясь и чувствуя, что начинает свирепеть.

– Сидеть! – прозвучал приказ, словно щелчок кнута.

Несмотря на злость, она покорно плюхнулась обратно на стул и растерянно покосилась на собственные колени. Ее собственное тело предало ее, отказавшись подчиняться и выполняя команды этого лощеного хлыща.

– Вы больше никогда не сможете причинить вред кому-то из персонала центра. Это противоречит заложенной в вас программе.

– Какой еще программе?! Что вы со мной сделали? Я что, андроид? – испуганно спросила она, чувствуя, как все ее сознание охватывает паника.

– Нет. Вы все та же наркоманка и убийца, что и раньше, но в ваш мозг при помощи наших средств внедрена программа, благодаря которой вы будете выполнять только те команды, которые вам отдадут. У вас больше нет воли.

– Нет воли? Не понимаю, – жалобно пробормотала она.

– Попробую объяснить, – помолчав, ответил мужчина, бросив быстрый взгляд куда-то в сторону. – На бытовом уровне вы можете делать то, что хотите. Ваше тело будет слушаться вас точно так же, как это было раньше. Но стоит только вам проявить агрессию к любому работнику центра, как включится программа подавления воли. Как бы вы ни злились, приказ, отданный любым работником центра, будет вами выполнен.

– Вы врете! Так не бывает! Этого не может быть! – сорвалась она на крик и попыталась вскочить.

Но ноги не слушались. Приказ «сидеть» не был отменен. Упав на пол, она попыталась подползти к этому мерзкому хлыщу, чтобы вцепиться ему в глотку. И пусть потом охрана забьет ее до смерти. Не важно. Главное, доказать ему, что ее воля осталась при ней. С любопытством глядя на ее потуги, мужчина сделал знак охранникам. Один из них, подойдя к ней, негромко скомандовал:

– Встать.

Она поднялась, словно сомнамбула.

– Раздевайся, – прозвучал новый приказ.

Ее руки принялись привычно расстегивать тюремный комбинезон мерзкого оранжевого цвета. Словно со стороны она наблюдала за собственным телом, одновременно пытаясь обрести над ним контроль. От дикого напряжения на висках у нее выступили капельки пота, руки задрожали, а голова начала дико болеть, но тело продолжало раздеваться. Когда простое нижнее белье упало на брошенный комбинезон, тело опустило руки, словно дожидаясь очередного приказа.

– Неплохо, – улыбнулся мужчина, пройдясь по ее фигуре оценивающим взглядом. – На колени.

Подчиняясь его жесту, охранник отступил обратно к двери. Она стояла на коленях посреди кабинета, и слезы медленно скатывались по щекам. Убойная смесь злости, ненависти, унижения и стремления любой ценой отомстить обидчикам, заставляла ее кровь с гулом нестись по жилам, отдаваясь в ушах и застилая взгляд кровавой пеленой. Но тело не слушалось. Вся ее борьба с самой собой не приносила пользы. Наконец, сидевший в кресле мужчина, словно сжалившись, приказал:

– Одевайтесь. И запомните. Никогда вы больше не станете свободной в привычном вам смысле. Отныне вы принадлежите нам.

– Кому вам? Кучке извращенцев? – нашлась она с ответом.

– Людям, от которых зависит ваша жизнь, – ответил он, усмехнувшись.

– Вы называете это жизнью? – мрачно спросила она.

– Я уже сказал. Легкую смерть еще нужно заслужить. Вы слишком долго пользовались мягкостью наших законов и снисходительностью присяжных. Больше этого не будет. Не будет законов и жалостливых присяжных. Не будет ловких адвокатов и глупых придирок к доказательствам вашей вины.

– А что будет? Плети и карцер?

– Нет. Все ваши поступки будут подчинены нашим требованиям и целесообразности для дела. А в плетях нет необходимости. У нас есть более действенные способы для наказания таких, как вы.

– Таких, как я? – насторожилась она. – Значит, нас много?

– Скажем так, вы не одна, – помолчав, ответил мужчина. – К счастью, женщин, совершающих преступления, всегда хватает.

– Вас это радует?

– Нет. Но мне нравится, что существа, подобные вам, не переводятся. Это значительно облегчает мне работу. Нет необходимости беспокоиться о расходном материале.

– Я уже поняла, что за людей вы нас не считаете, – мрачно кивнула она.

– А вы и есть нелюди. Твари, только и делавшие, что гонялись за удовольствиями и попирали все нормы и правила поведения нормальных людей в нормальном обществе.

– А что такое это ваше нормальное общество? Стадо баранов, которых вы стрижете и пускаете на мясо, когда вам это нужно, – огрызнулась она в ответ. – А все, кто не желает быть стриженым, для вас сразу становится изгоем.

– Знакомая песня, – презрительно скривился мужчина. – Сначала преступаете все правила, а потом кричите, что таким образом реализуете ваше право на самовыражение. А то, что от вашего самовыражения страдают другие, не важно. Вы грабите, убиваете, насилуете и смеете говорить, что таким образом самовыражаетесь. Хватит. Я не собираюсь вести с вами дискуссии. Тем более что к смерти приговорил вас не я, а суд. Те самые бараны, которых вы так презираете.

– Последний вопрос, – решившись, произнесла она.

– Я слушаю, – кивнул он.

– Что мне кололи? Я знаю эффект от всех известных наркотиков…

– Не сомневаюсь.

– Это так. Но таких ощущений никогда не было. А в том, что это наркотик, я не сомневаюсь. Так что это такое?

– У вас не хватит знаний, чтобы понять, – ушел от прямого ответа мужчина. – Могу только сказать, что это не наркотик. Именно благодаря ему вы стали тем, чем являетесь сейчас.

– Чем? – переспросила она.

– Именно. Я уже говорил. Для всех работников этого центра вы не более чем вещь. Привыкайте. Это надолго.

– Я постараюсь не доставить вам такого удовольствия, – попыталась она оставить последнее слово за собой.

– Рискните, – неожиданно рассмеялся мужчина. – Скажу сразу, любая попытка суицида не пройдет. Это входит в программу. Мы не разбрасываемся инструментами, которые еще не использовали полностью.

– Я все равно вырвусь, – в отчаянии выкрикнула она.

– Будет любопытно на это посмотреть, – продолжал смеяться мужчина. – Уводите.

Охранники дружно шагнули к ней, и приказавший ей раздеться громила скомандовал:

– Руки за спину. К двери.

И снова тело предало ее. Покорно заложив руки за спину, она поплелась к дверям. Охранники провели ее длинными переходами комплекса и, отперев двери камеры, пинком забросили вовнутрь. Не ожидая удара, она упала на пол, сильно ударившись подбородком и прикусив губу. Медленно перевернувшись на спину, она коснулась ладонью подбородка и, глядя на испачканную красным руку, горько расплакалась.

* * *

Уже неделю Миша работал вышибалой в баре, ночуя в подсобке и мысленно проклиная все природные катаклизмы, вместе взятые. Появление в баре парней из службы охраны заставило его чуть вздрогнуть и мимолетным движением проверить наличие на поясе игломета и дубины. Стандартный набор для охранников такого уровня. Заметив его жест, Ян чуть заметно отрицательно мотнул головой и, выйдя из-за стойки, громко спросил, с вызовом глядя на охранников и складывая на груди могучие руки:

– Вы кого-то ищете, господа?

– Не напрягайся, Ян, – устало отмахнулся капрал, внимательно рассматривая Мишу и сверяя его внешность с голограммой, которая высвечивалась на личном коммуникаторе, носимом на левом запястье. – Михаил Лесов?

– Допустим, – мрачно ответил Миша.

– Вам придется пройти с нами.

– Зачем?

– Этого требуют интересы безопасности перехода.

– С чего вдруг? Я никому не говорил, что собираюсь разрушать систему перехода, – криво усмехнулся Миша.

– Вы были свидетелем особо тяжкого преступления и должны рассказать обо всем следователю, – ответил капрал, явным усилием воли держа себя в руках.

– Да чего с ним разговаривать, Джек? Надеть наручники, и пусть следак вышибет из него дерьмо, – зарычал один из охранников, шагнув к Михаилу.

Ожидавший чего-то подобного Миша, не трогая оружия, шагнул ему навстречу и резко, от пояса, впечатал кулак в подбородок наглецу. Не ожидавший такого фокуса охранник рухнул на пол, восторженно всплеснув пятками. Миша, плавно сместившись так, чтобы капрал и оставшийся на ногах боец оказались на одной линии, приготовился к продолжению. Капрал, явно соображавший лучше своих подчиненных, жестом удержал второго бойца на месте и, мрачно покосившись на вольготно раскинувшегося подчиненного, сказал:

– Похоже, добровольно вы сотрудничать не желаете.

– Нечем, – криво усмехнулся Миша.

– В каком смысле? – не понял капрал.

– В прямом. Как по-вашему, что я здесь делаю?

– Насколько я могу судить, пытаетесь работать.

– Именно. Все ваши задержки с отправкой транспорта привели к тому, что я вынужден искать случайные заработки только для того, чтобы не застрять здесь навечно. А что касаемо преступления, так я не свидетель. Точнее, я слишком мало видел, чтобы хоть как-то повлиять на ход расследования.

– Вы же были в баре, рядом с которым все случилось, – зашел капрал с другой стороны.

– Был. Но сидел за стойкой и слушал новости, когда все случилось. Оглянулся, когда заметил реакцию бармена. Так что… – Миша демонстративно развел руками.

– Вот как? – задумчиво протянул капрал.

– Именно так, – кивнул Миша.

– А бармен говорит, что вы даже успели узнать оружие, которым преступники наносили удары.

– Я бывший военный, так что здесь нечему удивляться, – пожал Миша плечами.

– Ну, это я уже понял. Где вы остановились?

– Когда как. Сами понимаете, не в моем положении тратить деньги на постоянное жилье, особенно когда на верхних уровнях не протолкнуться от пассажиров.

– То есть найти вас можно только здесь? В баре? – уточнил капрал.

– Именно. Ян оказался весьма любезен, дав мне работу на срок, пока я торчу на этом куске железа.

– Хорошо. Я передам ваш ответ следователю, – кивнул капрал с едва заметной угрозой в голосе.

– Да бога ради, – равнодушно пожал плечами Миша. – Я не преступник и законов не нарушал. Если он хочет со мной поговорить, пусть приходит. Но предупреждаю сразу, ничего другого он не услышит. И не потому, что я не хочу говорить, а потому, что мне нечего ему рассказать. Как уже было сказано, я сидел у стойки и оглянулся слишком поздно.

– Ну, нападение на охрану перехода мы уже зафиксировали, – улыбнулся в ответ капрал.

– Рискните, – кивнул Миша. – Вот тогда вы точно многих не досчитаетесь.

– Это угроза?

– Это констатация факта. Я же сказал, я бывший военный.

– Где служил? – неожиданно вступил в разговор молчавший до этого охранник.

– Сержант космодесанта Российской империи.

– Однако! – удивленно протянул капрал. – «Медведи», это серьезно.

– Даже серьезнее, чем вы можете себе представить, капрал, – кивнул Миша.

– Ладно. Будем считать, что вы не смогли покинуть свой пост.

– Мудрое решение, – одобрительно кивнул Ян. – Может быть, по пиву, пока этот болван очухивается? Я угощаю.

– Не получится, – подумав, с явным сожалением отказался капрал. – Нам еще на доклад к начальству.

– Жаль. Я думал, мы сможем поговорить, – развел руками Ян.

– Если только после смены.

– Годится.

– Добро. Я зайду, – кивнул капрал, улыбнувшись уголками губ.

Охранник помог своему напарнику подняться, и вся троица покинула бар. Ян, чуть улыбнувшись, проводил их взглядом и, сделав Мише знак подойти к стойке, тихо сказал:

– Ты бы аккуратнее кулаками размахивал. Они сейчас злые. Могут и охоту на тебя устроить.

– Пусть попробуют, – мрачно буркнул Миша.

– Ты чего, приятель?

– Надоело все. Торчу тут, как… – Миша загнул трехэтажную конструкцию, очень точно отображавшую положение вещей.

– Умеешь, – одобрительно кивнул Ян, внимательно выслушав его тираду. – Но лучше не наживать себе ненужных проблем. Я этого капрала давно знаю. Не самый плохой экземпляр. А главное, думать умеет. В общем, вечером посидим с ним, пообщаемся, может, чего и всплывет.

– А что тут может всплыть? – не понял Миша.

– Не все так просто, приятель. Наш переход – это одна большая деревня. Так что информация нам лишней не будет.

– И что ты хочешь узнать? – не унимался Миша.

– Есть несколько тем, – ушел от ответа Ян. – Только очень тебя прошу, если этот следователь вдруг решится оторвать задницу от стула и заявиться сюда, держи себя в руках. Не сомневаюсь в твоей способности раскатать всех местных топтунов по коридорам тонким слоем, но дело от этого не сделается. Наоборот. Только хуже будет.

– Не трону, если не вздумает меня в кутузку засадить. В противном случае сам понимаешь… – ответил Миша, с хрустом сжимая кулаки.

– И что потом? Всю жизнь прятаться по местным переходам?

– Ты слишком плохо обо мне думаешь. Угоню подходящий транспорт и уйду в пределы империи.

– Ты всерьез считаешь, что у тебя получится?! – не понял Ян.

– Я это знаю, старина, – без улыбки ответил Миша.

– Похоже, ты действительно считаешь, что русские «медведи» самые крутые вояки в обитаемой галактике.

– Нет. Есть и покруче.

– Например.

– «Драконы». Имперская глубинная разведка космоса. Те вообще на неисследованные планеты тройками выходят. Нам до них, как до звезды в известной позиции. Но и живут они не долго.

– Слышал я про этих зверей, – помолчав, кивнул Ян.

– А я однажды даже видел. Прикрывали выход на астероид. Честно скажу, на этот булыжник мне даже смотреть страшно было. А они пошли. И вернулись. Вот тогда моя рота и начала тренажеры и симуляторы мучить. Но все равно, до их уровня нам не дотянуться.

– Почему?

– Их с детства готовят. Не спрашивай, как. Не знаю, – ответил Миша, поднимая руки в жесте отрицания. – Это вообще из разряда служебных тайн. Но подготовлены они действительно круто. Как любят говорить янки, товар штучной выделки.

Их беседу прервало появление очередных клиентов. Миша отошел в свой угол, из которого мог видеть весь зал, и, присев на высокий табурет, принялся размышлять о создавшейся ситуации.

Часа через три двери бара, распахнувшись, впустили в зал трех бойцов охраны, сопровождавших невысокого, полного, совершенно лысого человека. Всмотревшись в лицо вошедшего, Миша невольно напрягся.

Несмотря на комичную внешность человечка, бывшему сержанту совсем не хотелось смеяться. Глаза под густыми бровями лысого, блестевшие пуговицами, смотрели цепко. Так смотрят в прицел бластера, когда стрелок уже готов нажать на спуск. Лысый внимательно осмотрелся и, заметив Мишу, решительно направился в его угол. Убедившись, что посетители прибыли по его душу, Михаил коснулся пальцами игломета и, не спеша достав дубинку, положил ее на колени.

Шедшие за лысым охранники, заметив его жест, заметно придержали шаг, а потом дружно свернули к стойке бара. Лысый, не услышав за спиной привычного топота, оглянулся и, увидев действия своих бойцов, только удивленно покачал головой. Потом, чему-то усмехнувшись, бойко подкатился к Мишиному табурету.

– Позвольте представиться, следователь службы безопасности перехода, Даниэль Грендо. Вы, как я понимаю, Михаил Лесов. Бывший сержант имперских войск, бывший наемник. Позывной «Леший». Я не ошибся?

– Думаю, это риторический вопрос и ответа вы не ждете, – позволил себе улыбнуться Миша.

– Вы правы. Я получил достаточно материала, чтобы не допустить глупой ошибки, – кивнул следователь. – Мы можем поговорить?

– Конечно. Только, как я уже говорил вашим людям, мне нечего рассказать.

– Может, по пиву? Я угощаю, – неожиданно предложил следователь, озорно улыбнувшись.

– Надеетесь меня напоить? – кивнув, улыбнулся Миша.

– Даже имея французские корни, я не решусь на такой эксперимент, – рассмеялся следователь. – Перепить русского, это из области фантастики. К тому же, крепко выпив, вы становитесь непредсказуемыми.

Вместо ответа Миша показал Яну на пивные краны и поднял два пальца. Кивнув, Ян быстро наполнил бокалы и, поставив их на стойку, вернулся к охранникам. Следователь подхватил свой бокал, одним духом выпив половину, сказал, ставя посуду на стойку:

– Расскажите, что вы вообще видели. Я не хочу давить на вас и изображать из себя злодея. Но погибли люди. Не самые плохие люди. И моя дальнейшая жизнь зависит от того, как быстро я смогу найти преступников. Помогите мне, – неожиданно попросил он.

– Видел я немного, – помолчав, принялся рассказывать Миша. – Я обернулся, когда все уже началось. Могу сказать только, что ваших людей убили две девчонки.

– Это точно?

– Абсолютно. Постойте. Разве у вас нет записей с камер?

– Есть. Точнее, были, – нехотя признался следователь.

– Не понял, – насторожился Миша.

– В тот же вечер на серверную было совершено нападение. Почти все записи того дня уничтожены.

– Однако, – растерянно проворчал Миша. – Еще кто-нибудь пострадал?

– Три бойца из дежурной смены.

– Их так же изрубили в капусту?

– Да. И самое неприятное, что мы до сих пор не можем понять, чем именно были нанесены эти ранения.

– Ну, тут я могу вам помочь. Это калари пайятту. Старинное боевое искусство владения мечом-плетью уруми. Не представляю, кто сейчас способен обучить такому способу боя, больше того, я даже не знал, что его вообще кто-то помнит, но это точно оно.

– Вы уверены? – растерянно спросил следователь.

– Абсолютно. Такие вещи трудно опознать, а еще труднее забыть, когда видел результат. Хотите правду?

– Конечно.

– У ваших парней нет ни одного шанса взять их живыми. Если хотите закрыть проблему, прикажите стрелять на поражение. В противном случае рискуете потерять весь личный состав.

– М-да. Такого я, признаться, не ожидал. А откуда вы знаете об этом виде боя?

– Я все-таки военный. Хоть и в отставке, – сделал вид, что обиделся, Миша.

– И вам преподавали такие экзотические виды боя? – не поверил следователь.

– Нам преподавали историю появления различных видов рукопашного боя. А изучали мы то, что из всего этого получилось.

– Хотите сказать, что умеете так же? – насторожился следователь.

– Я умею по-другому, – пожал плечами Миша, не понимая смысла этих вопросов.

– И если бы вам пришлось столкнуться с этими женщинами, вы смогли бы выйти из этой схватки живым?

– Смог бы, – подумав, кивнул Михаил.

– Вы уверены? – не унимался следователь, разворачиваясь к нему всем телом.

– Знаю, – коротко отрезал Миша, допивая пиво.

– В таком случае я имею честь предложить вам контракт, – неожиданно заявил лысый, выпрямляясь во весь свой невеликий рост. – Вы, бывший наемник, и не откажетесь немного заработать, оказавшись в трудной ситуации. Я угадал?

– Вы забыли, что я уже работаю, – ответил Миша, равнодушно пожав плечами.

– Это не ваш уровень, – отмахнулся следователь. – Вы солдат, и вам здесь совсем не место.

– А среди ваших сторожей место? – усмехнулся Миша, кивая на охранников.

– Во всяком случае, это намного ближе к вашей прежней деятельности.

– А у вас есть полномочия, чтобы заключать такие контракты? Насколько я помню, все, что касается финансов, прерогатива управляющего переходом.

– Вы хорошо осведомлены, – скривился следователь.

– Нас тщательно инструктируют перед отставкой.

– Пусть так, – нехотя кивнул следователь. – Но я имею полное право привлечь вас, как нужного в расследовании специалиста. Даже если мне потребуется для этого возбудить против вас дело. Уж на это у меня полномочий достаточно.

– Вот только угрожать мне не нужно. Хотите получить на станции еще одного противника? – угрюмо рыкнул Миша, исподлобья сверкнув глазами на лысого.

– Вы нужны моей службе. И я получу вас, даже если мне придется пойти на откровенную подлость, – мрачно ответил следователь.

– Я вам не нужен, – упрямо покачал головой Миша. – Все, что вам нужно, это отдать соответствующий приказ. И все.

– Не могу. Я получил приказ задержать и предать демонстративному суду тех, кто осмелился убить охранников перехода.

– Глупо. Вы только зря потеряете людей, – развел руками Миша, не веря собственным ушам.

– Я же сказал, это приказ, – тяжело вздохнул следователь.

– Я не могу вам помочь, – вздохнул Михаил. – Как только запрет будет снят, я уеду.

– Поживем – увидим. Кажется, у вас так говорят, – криво усмехнулся лысый и, поднявшись, не прощаясь, направился к выходу.

* * *

Она лежала на койке, свернувшись клубком и вспоминая прошедшую жизнь. Ей было пять, когда умер отец, а еще через год мать снова вышла замуж. С тех пор вся ее жизнь превратилась в ад. Отчим пил и регулярно избивал их с матерью, вымещая злобу за свою неудавшуюся жизнь. Больше двух недель его ни на одной работе не держали. Он попытался изнасиловать ее, когда ей было четырнадцать лет, и, получив удар ножом, стал инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Так она получила первый свой срок.

Выйдя из тюрьмы в семнадцать лет, она решила сделать все, только бы не возвращаться обратно домой. Была официанткой в придорожном кафе, санитаркой в госпитале для неимущих, стриптизершей во второсортном баре. Отсутствие образования и специальности, способной прокормить, заставляло ее кочевать из города в город, ища лучшей доли. Очередной срок она получила за бродяжничество.

Через год, снова оказавшись на воле и окончательно озлобившись на весь мир, она попыталась осесть на одной из аграрных планет, но все планы пошли прахом, когда напившийся до белой горячки фермер попытался сделать то, за что она чуть не убила отчима. На этот раз ее судили как рецидивистку и срок отмерили вдвое больший. Заседавших в жюри присяжных снобов не интересовало, что она просто защищалась, и что все ее неприятности возникали только потому, что у нее не было шанса начать нормальную жизнь.

Вся система, выстроенная на выжимании из обывателей последних соков, отвергала ее, не давая возможности зажить спокойной жизнью. Каждый раз, стоило ей только начать работать, как тут же появлялись чиновники из налоговой инспекции, требуя немедленно оплатить словно из воздуха взявшиеся долги. Судебные приставы, жаждавшие получить оплату за судебные издержки. И так до бесконечности.

Каждый раз, отвечая им, что еще не успела заработать требуемые деньги, она чувствовала себя униженной, словно попалась на краже. Сорвалась она, когда судебные приставы ранним утром принялись описывать ее немудрящие пожитки, одновременно требуя немедленно покинуть арендованную комнату. Один из них, в присутствии полиции, гнусно усмехаясь, посоветовал ей отправиться на панель, где она имеет все шансы быстрее заработать.

Схватив со стола первый попавшийся предмет, она изо всех сил обрушила его на мерзко ухмыляющуюся рожу. Отреагировать никто не успел. Удар настольной лампой был так силен, что подонок скончался на месте. Общественный адвокат, даже не удосужившийся запомнить, как правильно произносится ее имя, делал вид, что защищает ее интересы, но она уже знала – это конец. В суровости приговора она не сомневалась.

В своем последнем слове она безжизненным голосом рассказала, как все было, но ей не поверили. Даже рассказ полицейских, полностью подтверждавший ее версию событий, не смог поколебать решение судьи. В итоге короткий и понятный всем приговор. Смертная казнь. Сидя в камере смертников, она безмолвно спрашивала сама себя, глядя в мрачный серый потолок:

– За что?! Какие силы прогневила, что должна провести лучшие годы жизни в тюремных блоках, а в самом расцвете умереть?

Но ответа не было. Сутки сменялись сутками, а о ней словно забыли. Не то чтобы она торопила события, но неизвестность изводила ее не хуже пыток. Наконец, однажды начавшийся как обычно день был оборван появлением охраны. Три здоровенные тетки, с мрачными, словно от несварения желудка лицами выволокли ее из камеры и повели куда-то в глубь тюремного комплекса.

Ее завели в какую-то комнату, очень похожую на комнату для допросов, и, приковав наручниками к столу, оставили одну. Она не успела привести мысли в порядок, когда дверь распахнулась и на пороге появились двое мужчин в одинаковой форме. Дальше последовал укол в шею, и она провалилась в темноту. Что с ней делали после, она так и не узнала.

Очнувшись в очередной камере, она попыталась понять, что происходит, но ей снова не дали прийти в себя. С этого дня с ней обращались так, словно она была не живым человеком, а бездушной, ничего не чувствующей куклой. Тесты следовали один за другим, а за каждый не вовремя заданный вопрос следовал разряд полицейского станнера, заставлявший все ее тело биться в конвульсиях.

После третьего такого опыта она перестала задавать вопросы, надеясь улучить момент и раскроить голову хоть одному из своих мучителей. Но зорко следившие за каждым ее движением охранники всегда успевали раньше. Вскоре ее мечты посчитаться за все унижения пугали ее саму не меньше, чем станнеры, которые не выпускали из рук охранники. Следом за тестами начались еще какие-то проверки и обработки. Что все это значит и для чего делается, она так и не понимала.

Уже потеряв счет времени и окончательно впав в депрессию, она вдруг оказалась в странном, роскошно обставленном кабинете. Сидевший в кресле, обтянутом натуральной кожей, мужчина задумчиво просмотрел несколько файлов и, глянув на нее, тихо протянул:

– М-да, похоже, вы просто образец невезения.

– Где я? – рискнула спросить она, привычно сжимаясь в комок и ожидая волны обжигающей боли.

– В моем кабинете, – усмехнулся мужчина, едва заметным жестом руки удерживая охрану на месте.

– Зачем я здесь? – чуть осмелев, спросила она.

– Все просто и сложно одновременно. Вас приговорили к смерти за убийство чиновника. Знаю. Вы считаете, что этот урод заслуживал смерти. Откровенно говоря, я тоже придерживаюсь такого мнения. Но теперь, после вынесения приговора, это не имеет никакого значения. Для всего остального мира вы уже умерли. Так что выход у вас только один. Сотрудничать.

– С кем? И зачем? – не сдержала она любопытства.

– С нами. Затем, что только так вы сможете жить дальше, – коротко ответил мужчина. – В принципе, ваше согласие нам и не нужно. Вы и так целиком и полностью принадлежите нам, и от вашего согласия ничего не зависит. Но, учитывая то, что я выяснил из вашего досье, вам можно дать еще один шанс. Итак, у нас имеется два варианта развития событий.

Первый. Вы соглашаетесь, начинаете беспрекословно и старательно исполнять то, что потребуют от вас наши служащие. Не беспокойтесь. Ничего такого, что касалось бы сексуальных утех или еще как-то задевающих ваше тело действий, не будет. Мы привезли вас не в бордель для извращенцев. Будут обучающие программы и тренировки. И учиться вам придется очень старательно. А еще будут тесты и проверки.

Второй вариант. Вы отказываетесь, и тогда мы начинаем действовать на свое усмотрение. Считаю своим долгом сразу предупредить, что в этом случае обращаться с вами будут как с вещью. Как с нерадивой рабыней. В общем-то, вы и есть рабыня. И предвосхищая ваши слова, скажу, что рабыней вас сделали не мы, а система и ваше невезение. Но при таком развитии событий вас будут ломать. Грубо, жестко, как говорят, через колено.

Как я уже говорил, ваше согласие нам не принципиально. Но мы решили проверить одну теорию, и для этого нам требуется экземпляр, готовый сотрудничать добровольно. Но если вы откажетесь, ничего страшного для нас не произойдет. Ваше место займет другой объект, а с вами будут обращаться так, как я уже описал. Что скажете?

– Объект? Выходит, для вас я не человек? – растерялась она.

– Нет. Я же сказал, вы уже умерли. После того, как власти передали вас нам, у вас не стало ничего. Ни родителей, ни родственников, ни имени, ни дня рождения. Вас больше нет. Совсем. Есть объект с определенным номером. И все.

– Это страшно, – прошептала она, содрогнувшись всем телом.

– Если вы согласитесь сотрудничать, то после обучения, со временем, у вас все это появится. Не насовсем. Только на время выполнения задания. Но это будет настоящая жизнь.

– Какое задание? – насторожилась она.

– Об этом мы поговорим позже, – ушел от ответа мужчина. – Сейчас я хотел бы услышать ваше решение. Предупреждаю сразу. Переиграть и отказаться не получится. В обоих случаях вам придется идти до конца. И поверьте, у нас есть способы провести вас через все круги преисподней.

– Я согласна, – еле слышно произнесла она, опуская голову, чтобы спрятать навернувшиеся слезы.

За что? Этот бессмысленный вопрос не давал ей покоя. Она отлично понимала, что, даже получив на него ответ, она не сможет ничего изменить, но так хотелось… Хотелось услышать, в чем ее вина, и что она сделала такого, за что можно наказывать так жестоко. И словно услышав ее мысли, он, устало вздохнув, добавил:

– Вы удивительно невезучий человек. Одна из тех, кого сломала система. Но мне очень хочется верить, что, потеряв все свои исходные данные, вы потеряете и свое невезение. А мы вам в этом поможем. Работайте. Скажу вам по секрету, я вполне допускаю, что у вас будет шанс отомстить этой системе. Ведь вы хотите этого?

– Да, – прохрипела она, сообразив, что ей предлагают.

А предложили ей немало. Как минимум со временем она сможет посчитаться с теми, кто сломал ей жизнь, приговаривая к тюрьме только за то, что она решилась защищать свою честь и жизнь. В этот момент ее словно подменили. Плечи расправились, шея выпрямилась, а взгляд сверкнул дикой, нечеловеческой ненавистью.

– Однако, – удивленно покачал мужчина головой, заметив этот взгляд. – Кажется, еще не все потеряно. Я знал, что вы поймете меня.

– Я готова работать. Но и вы не забывайте своего обещания, – произнесла она и, не дожидаясь команды, встала со стула.

Шагнувшие было к ней охранники замерли, увидев безмолвную команду хозяина кабинета. Склонив голову в легком поклоне, она развернулась и плавным, чуть ли не танцевальным шагом направилась к двери. Удивленные охранники посторонились, пропуская ее к дверям. Шагая по коридорам комплекса, она сосредоточенно думала о том моменте, когда сможет заглянуть в глаза полицейским, судебным приставам и судьям, сломавшим ей жизнь.

С того дня ее жизнь круто изменилась. Каждый день она заставляла себя работать как проклятая, покорно подставляя вены под иглы медиков и впитывая все предоставляемые данные, словно губка. Из спортзала она выползала буквально на четвереньках, мечтая умереть прямо на полу в коридоре, но каждый день возвращаясь туда снова. Даже ведущий специалист проекта, названия которого она так и не узнала, мрачный сухарь, только удивленно крутил головой и одобрительно кивал, всматриваясь в результаты ее тестов.

Когда дело дошло до обучения при помощи гипнофона, она выдала такие результаты, что мужчина, с которым она говорила в кабинете, снизошел до еще одной встречи с ней, лично придя в отведенную ей камеру. Присев на привинченный к полу табурет, он быстрым взглядом окинул помещение и, чуть улыбнувшись, сказал:

– Мне сообщили, что в вашей группе обучаемых вы стали лучшей по всем параметрам. Должен признать, меня это очень радует. Но и вместе с тем настораживает. Откуда такое рвение?