Снова надейся E-Book

Mona Kasten

• Herausgeber: Like Book
• Kategorie: Gesellschafts- und Liebesromane
• Serie: Again
• Sprache: Russisch

Seitenzahl: 516

Veröffentlichungsjahr: 2025

Beschreibung

«Снова надейся» — четвертая книга серии «Абсолютный бестселлер Моны Кастен». Эверли Пенн не собиралась влюбляться, тем более в своего преподавателя. Но Нолан Гейтс умен, очарователен, улыбчив и невероятно красив. Только переписка с ним помогает ей оставить тяжелые воспоминания детства. С каждым днем они все больше узнают друг о друге, и Эверли уже не в силах игнорировать свои чувства. Она готова переступить черту, но мрачная тайна, которую хранит Нолан, может разрушить их отношения навсегда.

Leseprobe

Мона Кастен Снова надейся

© Офицерова И., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Для Д.

Плей-лист

There’s No Way – Lauv feat. Julia Michaels

Deep Burn Blue – The Paper Kites

When It Hurts You – The Paper Kites

Slow Dancing In A Burning Room – John Mayer

I Don’t Trust Myself (With Loving You) – John Mayer

Gravity – John Mayer

It’s Not Living (If It’s Not With You) – The 1975

Feeling You – Harrison Storm

Natural – ZAYN

Tonight – ZAYN

Dance To This – Troye Sivan feat. Ariana Grande

Youngblood – 5 Seconds of Summer

Waste It On Me – Steve Aoki feat. BTS

Starry Night – Mamamoo

Miracles – Stalking Gia feat. Blackbear

Run – Matt Nathanson

In My Head – Peter Manos

Without Me – Halsey

Love Somebody Like You – Joan

Hands – Brandt Orange

Глава 1

– Интересно, когда мой папа и твоя мама осмелятся сделать следующий шаг?

Я подавилась своим матча латте и безуспешно попыталась скрыть приступ кашля. Доун тут же это заметила и начала стучать меня по спине, что никак не улучшило ситуацию, а лишь заставило закашляться еще сильнее. Парень, идущий впереди, оглянулся. Увидев задыхающуюся меня, он нахмурился и пошел быстрее, чтобы увеличить расстояние между нами.

– Что? – прохрипела я после того, как дыхательные пути снова очистились.

– Наши родители, – медленно повторила Доун и бросила на меня скептичный взгляд, будто сомневаясь, задала я этот вопрос всерьез или он риторический. – Тебе не кажется, что между ними все чудесно складывается?

Я опять почувствовала желание откашляться, но подавила его, крепко стиснув зубы, и поправила сумку через плечо.

Моя мама и папа Доун встречались уже девять месяцев. Но несмотря на то, что у них все хорошо и они до сих пор счастливы вместе, оптимизма Доун я не разделяла. Я не верила, что их отношения продержатся долго – как бы ни огорчала меня эта мысль. Может, Стенли и не такой козел, как остальные типы, с которыми раньше встречалась мама, однако все ее любовные истории с мужчинами рано или поздно всегда сходили на нет. Это лишь вопрос времени.

– Ты, кажется, не очень-то в восторге от этого, – разочарованно произнесла подруга.

Покосившись на нее, я задалась вопросом, как могло получиться, что за девять месяцев мы так хорошо узнали друг друга. Если одна из нас из-за чего-то переживала или плохо себя чувствовала, вторая, как правило, тут же это понимала… Как будто мы сестры, которые выросли вместе. При этом внешне мы совершенно не похожи друг на друга: в то время как у Доун темно-рыжие волосы и глаза как у олененка, глубокого карего цвета, у меня черные как смоль волосы и холодные голубые глаза, доставшиеся от отца.

– Нет, конечно, здорово, что они счастливы, – ответила я после минутного колебания.

Мысленно я часто спрашивала себя, когда все закончится. У нас с мамой слишком много тайн, которые мы не могли доверить никому – даже Эдвардсам. Как бы сильно мама ни полюбила Стенли и как бы я ни привязалась к Доун.

– Значит, ты благословляешь папу? – не отставала она.

Я замерла прямо посреди дорожки к главному зданию университета.

– Благословляю на что?

Доун повернулась ко мне, не останавливаясь. Она пошла дальше спиной вперед, зацепившись большими пальцами за лямки своего рюкзака.

– Ну, продолжать в том же духе. Думаю, он боится, что пренебрегает мной. Поэтому мне хочется лишний раз показать ему, как мы рады за них обоих.

Я вышла из состояния оцепенения, чтобы догнать Доун. Как раз когда мы поравнялись, она споткнулась и мне пришлось схватить ее за руку, чтобы она не упала.

– Так что не будь больше таким антиамуром, – заявила она, как только снова восстановила равновесие, и пихнула меня плечом в плечо.

– Я не антиамур, – ответила я.

Просто я не особенно заморачивалась на тему любви – да в принципе и не хотела. Не после того, как всю жизнь вынуждена была наблюдать, что каждый раз творило это чувство с мамой. Естественно, я рада, что она счастлива со Стенли. Но есть так много вещей, которые Доун не знает обо мне, а ее отец – о моей матери, что я не могла представить себе, как эти отношения сложатся в долгосрочной перспективе.

– Значит, выразимся немного иначе, – сказала Доун через какое-то время. – Ты не великий романтик.

– Ох, нет? – с иронией переспросила я и аккуратно сделала глоток матча латте.

– Позволь напомнить о твоем комментарии к «О нас».

Мне с трудом удалось сдержать ухмылку. Доун писала любовные романы. Так как я изучала литературу в университете, а благодаря маминой профессии уже кое-что понимала в работе над текстами, Доун попросила меня стать ее бета-ридером[1]. Впрочем, к ее огромному невезению, я в первую очередь обращала внимание на пробелы в содержании, а не на романтику.

Искоса взглянув на подругу, я заметила грустный блеск в ее глазах. Меня сразу начали мучить угрызения совести. То, что в прошлом меня всегда беспокоила мамина личная жизнь, еще не означало, что надо выплескивать свое недовольство на Доун. Я взяла себя в руки и улыбнулась ей:

– Ты права.

Доун ответила на улыбку.

– Я всегда права. – Она глотнула свой кофе. – Мы с папой встречаемся завтра в стейк-хаусе. Тогда и скажу ему, как мы рады, что у них все хорошо, и чтобы он так не переживал.

– Звучит как план. – Запрокинув голову, я за один раз допила остатки матча латте, а потом убрала многоразовый стакан в боковой карман сумки.

– Кажется, я тоже скоро такой куплю, – задумчиво произнесла Доун. Она сперва посмотрела на карман, в котором теперь лежал мой стакан, а потом на собственный картонный стаканчик.

– Я заказала его на сайте, где можно создать собственный рисунок на стакане. Давай напечатаем на нем обложку твоей книги или что-то вроде того, – предложила я.

Доун наморщила нос.

– Не думаю, что мне захочется разгуливать по университету со стаканом, на котором красуется голый торс.

– Ну, я видела в кампусе и более скандальные вещи, – ответила я и как можно незаметнее бросила взгляд на наручные часы.

Черт.

Никогда еще не приходила на курс по писательскому мастерству так поздно. Глубоко в душе я ощутила укол разочарования. Шанс на эту среду упущен. Хотя это было ясно еще тогда, когда Доун предложила попить вместе кофе перед общим семинаром. Обычно я всегда приходила на занятие как минимум на пятнадцать минут раньше, если не больше.

– Да не беги ты так. У меня ноги короче, чем у тебя, – запыхавшись, выдавила Доун, пока мы поднимались по лестнице к главному корпусу.

– Ничего подобного. Я всего на ладонь выше тебя. Кроме того, я не хочу опаздывать.

Теперь подруга взглянула на свой мобильник.

– Еще двенадцати нет. Как будто Нолан будет возмущаться, если мы придем на секунду позже, чем обычно.

– Если мы хорошо с ним ладим, это еще не значит, что надо этим пользоваться, – сказала я, открывая перед Доун дверь в главный корпус.

– Ты права. Наверное, я немного избаловалась.

Мы вместе пошли по коридорам, и пока Доун рассказывала мне о празднике, который Спенсер собирался устроить в своем доме, я старалась игнорировать ощущение покалывания, которое усиливалось по мере того, как мы приближались к аудитории. Я максимально неприметно провела рукой по волосам, понадеявшись, что мои волны еще на месте. Обычно я смотрелась в зеркало, когда пораньше являлась на занятие, но сейчас со мной была Доун, и этому правилу пришлось изменить.

Не мешкая я нажала на ручку двери и вошла в кабинет. Трое наших одногруппников уже пришли и сидели на полу, скрестив ноги и положив тетради на колени. Мой взгляд задержался на них лишь на мгновение, прежде чем двинуться дальше. Кафедра представляла собой беспорядочную кучу ярких листов бумаги, ручек и книг, и такая картина идеально подходила человеку, который правил этим хаосом.

– Привет, Нолан, – поздоровалась Доун.

Мужчина поднял голову от книги, в которую до этого был погружен. Между его зубами был зажат кончик красной ручки. Мгновение он выглядел сбитым с толку, как будто его только что вырвали из иного мира и катапультировали в наш. Он сперва посмотрел на Доун, потом перевел взгляд на меня. Улыбнулся. Затем опустил ручку, бросил взгляд на настенные часы и облокотился на спинку стула.

– Еле успели. – Его улыбка не исчезла.

– Мы сверхпунктуальны, – откликнулась Доун.

Нолан изогнул одну бровь.

– Еще минута, и я бы отправил вас принести мне бейгл[2].

Такая угроза вызвала сдержанный смех в зале. Мы с Доун тоже не могли не ухмыльнуться, хотя обе знали, что это запугивание – не шутка.

У Нолана… нетрадиционный подход к обучению. Со своими студентами он общается не свысока, а как с друзьями, с которыми желает поделиться своей самой большой страстью. Он всегда пребывает в хорошем настроении и лучится энергией, а его занятия невозможно сравнить ни с одним из курсов, которые я ранее посещала в университете.

Начиная с того факта, что от нас требовалось обращаться к нему по имени, продолжая его креативными наказаниями, если мы забывали домашние задания или опаздывали, и заканчивая часами, которые мы проводили на полу, на столах или на лужайке в кампусе, – Нолан все делал не так, как от него ожидали. То же относилось и к темам, которые мы рассматривали на его курсе. Насколько поверхностным выглядел преподаватель на первый взгляд, настолько глубокие и отчасти болезненные задачи он перед нами ставил. Я не раз задавалась вопросом, есть ли причина, по которой он выбирал именно такие темы.

Нолан меня восхищал. Он был шарадой, которую я непременно хотела разгадать, и именно поэтому по средам я так спешила в аудиторию.

После того как я уселась на полу рядом с Доун, я снова посмотрела вперед – туда, где был Нолан. Он закрыл ручку и положил ее на стол.

Его лицо было таким же необычным, как и все остальное – мягким и запоминающимся одновременно, с серыми глазами и вечно задумчиво изогнутой линией рта. Светло-русые волосы средней длины он чаще всего завязывал на затылке, что никогда не казалось мне настолько привлекательным у других мужчин. Вместе с легкой щетиной это придавало ему какой-то дикости, невероятно контрастируя с дружелюбным поведением и теплой улыбкой.

Я медленно опустила взгляд вниз. Чтобы лучше рассмотреть принт на футболке, пришлось сесть ровнее. Как правило, это первое, что я делала, когда приходила в среду на занятие, – Нолан питал слабость к всевозможным фанатским футболкам. В этот момент он чуть откинулся назад и вытянул руки над головой. Черная ткань слегка натянулась на груди. Рисунок состоял из разноцветных гирлянд-лампочек с алфавитом под ними. Я еле сдержала улыбку. Дома у меня лежала почти такая же футболка, потому что я просто обожала сериал «Очень странные дела». Мой взгляд прошелся по всему алфавиту до самого низа.

Если бы не мешала кафедра, я бы наверняка увидела полоску кожи у него на животе. Стоило промелькнуть этой мысли, как я сама себя одернула.

Затем снова подняла глаза… и застыла. Нолан смотрел прямо на меня, во взгляде светился вопрос. Щеки у меня тут же убийственно вспыхнули, и я так быстро отвернулась, что чуть не свернула себе шею.

Возможно, существовала конкретная причина, почему я так ждала этого семинара в среду, но она была тайной, которую Доун – или любая другая живая душа на этой планете – не должна узнать.

Глава 2

Я возилась с сэндвичницей, когда вдруг зазвонил мобильник. Растерянно бросив взгляд на дисплей, я увидела на нем мамино имя. Странно. Обычно мы не созванивались по средам, потому что она ходила на йогу, а мне нужно было сделать гору домашних заданий. Я поднесла телефон к уху.

– Привет, мам, – сказала я и свободной рукой открыла сэндвичницу. Сейчас в ней готовилось единственное блюдо, которое я освоила безупречно: сэндвич с сыром. Для всего остального мне не хватало умений и мотивации. Есть люди, обладающие выдающимся кулинарным талантом, как моя почти-сводная-сестра Доун. Другим же людям, напротив, приходится довольствоваться едой из столовой, полуфабрикатами и сэндвичницей. Например, мне.

– Привет, родная, – заговорила мама. – Как у тебя дела? Как прошел день?

Нахмурившись, я закрыла сэндвичницу.

– У меня все хорошо. Среда – мой любимый день. А ты как?

– Я… – Она прочистила горло. – Я сегодня получила плохие новости от издательства.

Я почувствовала, как участился пульс.

– Они тебя уволили?

– Слава богу, нет. Однако они провели несколько сокращений. Теперь я буду работать меньше часов в неделю.

Я тихо выругалась. У мамы была хорошая должность в издательстве научно-популярной литературы, но случались месяцы, когда денег все равно катастрофически не хватало. Мы взяли кредит на мою учебу в Вудсхилле, а дому, который достался нам в наследство от бабушки, уже больше пятидесяти лет, и он постоянно требует расходов на ремонт.

– На сколько часов тебя сократили? – спросила я, крепко вцепившись одной рукой в столешницу.

– Не забивай себе голову этим, мы сведем концы с концами. Я просто хотела тебе рассказать. И мне кажется… – Я буквально ощутила, с каким трудом она произносила следующие слова. – Мне кажется, будет хорошо, если ты подыщешь себе подработку в Вудсхилле. Просто на всякий случай.

– Конечно, я так и сделаю, мам, – мгновенно ответила я.

Между нами повисла тишина. Через какое-то время она откашлялась.

– Так не должно быть, родная, – пробормотала мама. – Тебе следовало бы полностью сконцентрироваться на учебе, а не идти из-за меня работать.

– Я тебе еще сто лет назад говорила, что для меня не проблема найти работу. – Я старалась разговаривать с ней так мягко, как только могла, поскольку ее все это явно очень расстраивало. Меня мучил вопрос, не скрывала ли она от меня что-нибудь – может быть, ее должность вообще находилась под угрозой.

– Жду не дождусь, когда мы наконец со всем этим справимся и займемся нашим большим проектом, – сказала мама и вздохнула.

Мне с трудом удалось выдавить из себя короткий звук в знак согласия и натянуть улыбку, пусть мама и не могла ее видеть. Так же как и пот, который выступил у меня на затылке от ее слов.

Мама мечтала создать собственное литературное агентство – со мной в качестве партнера, – сколько я себя помню. Раньше после школы я всегда приходила в ее издательство, где часами сидела рядом с ней за письменным столом и наблюдала за работой. И там, и дома мы вместе читали, оценивали и редактировали рукописи, обмениваясь мнениями о сильных и слабых сторонах авторов и их потенциале. Мое рвение она интерпретировала как искренний интерес к ее работе и не только организовывала мне летнюю практику в других издательствах, но и придумала план, как основать со мной собственное агентство, – и таким образом осуществить величайшую мечту всей своей жизни.

– Прости, родная. Знаю, это не входило в наш план, – продолжила мама, выдергивая меня из оцепенения.

– Не переживай. Я найду подработку, – ответила я, чтобы ее успокоить.

– Ты молодец, спасибо! – Тихий мамин голос звучал наигранно радостно.

Я наморщила лоб.

– Все правда хорошо, мам? – спросила я. – Или мне завтра заехать?

– Нет-нет. Я просто немного не в себе, в офисе сегодня царил настоящий хаос. И хотя это был удар в спину, я все еще уверена: после того как ты окончишь университет, мы откроем собственное агентство.

Я отчаянно искала более безобидную тему, чем мое профессиональное будущее или наше плачевное финансовое состояние.

– Как дела у Стенли? – поинтересовалась я.

– Стенли, милый, Эверли спрашивает, как у тебя дела? – Мне было слышно, как Стенли прокричал ответ, затем мама пробормотала: – Хорошо, спасибо, что спросила.

– Он у нас?

Она ненадолго замешкалась с ответом.

– Да.

У меня образовался комок в горле. Стенли – лучший из мужчин, с которыми когда-либо встречалась мама, и тем не менее я ничего не могла поделать с растущим во мне беспокойством.

– И часто он приходит? – тихо уточнила я.

Она не отвечала, и ее молчание вдвое усилило неприятное ощущение у меня в животе. Я судорожно подбирала правильные слова.

– Пожалуйста, будь осторожна, мам, – произнесла я наконец.

Мама вздохнула:

– Эверли.

– Я всего лишь волнуюсь за тебя.

Это чувство настолько укоренилось внутри меня, что я уже не представляла жизни без него. Да, Стенли хороший человек. Он в одиночку вырастил Доун, она унаследовала его теплую манеру общения и доброе сердце… но маме все равно нужно вести себя осторожно. Просто необходимо.

– Тебе не о чем волноваться, – прервала мои рассуждения мама.

Но я буду, – хотелось ответить мне, однако я промолчала. Тишина между нами затянулась настолько, что стала почти неловкой. Я судорожно придумывала слова, которые бы разрядили обстановку между нами и развеяли горький привкус прошлого, но в голову ничего не приходило.

Меня спасла маленькая голубая лампочка сэндвичницы.

– Мне пора заканчивать разговор, еда готова.

– Ты сделала что-то вкусное? – спросила мама. На заднем фоне послышался голос Стенли. У меня ускорился пульс.

– Да. – Ложь быстро сорвалась с моих губ. Порой меня саму пугало, насколько легко мне это теперь давалось. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – в конце концов, в течение нескольких месяцев я ничем другим не занималась.

– Не забудь про ужин в субботу, – добавила она.

– Уже сделала пометку в календаре.

– Супер. – Мама немного помедлила, и мне показалось, будто она прочла мои мысли через телефон. – Пожалуйста, не беспокойся. Мы справимся.

– Мы обязательно справимся, мам, – ответила я, хотя беспокойство меня буквально переполняло. Хотелось сейчас же запрыгнуть в автобус до Портленда, чтобы быть рядом с ней.

– До скорого, родная. – Она чмокнула трубку, и я повторила за ней, прежде чем мы закончили разговор.

Минуту я пялилась на прожилки кухонной столешницы. В голове всплывали обрывки воспоминаний. Зажмурившись, я загнала их обратно в глубины своего подсознания, где им самое место. Трясущимися пальцами достала из холодильника диетическую колу и села в кресло цвета охры, стоящее у меня в гостиной.

Потом сделала глоток напитка и уставилась на плавленый сыр в сэндвиче. Голод, от которого еще совсем недавно у меня урчало в животе, резко пропал.

Со вздохом я поставила тарелку на сложенные друг на друга деревянные поддоны, которые служили мне импровизированным журнальным столиком. Снизу слышалась громыхающая у соседа музыка. Хэнк любил стиль хаус – а я не очень. К сожалению, уже больше года я беспомощна против его музыкального вкуса. Иногда даже громкие басы не могли заглушить стоны Хэнка, когда он в очередной раз кого-нибудь цеплял. Стены здесь пропускали больше звуков, чем мне бы хотелось.

Я огляделась вокруг. Несмотря на то что я уже долго тут жила, квартира до сих пор выглядела неуютной. Только две рамки с фотографиями украшали стены, если не считать маленькой дырочки, из которой сыпалась штукатурка, – я безуспешно пыталась забить туда гвоздь. На самом деле я собиралась повесить больше фотографий, но была чересчур разборчива в этом вопросе и уже несколько месяцев искала подходящие. Новые чехлы для бабушкиных декоративных подушек я тоже пока не приобрела и целую вечность откладывала покупку растений с красивыми кашпо. Все это придало бы квартире более домашний вид, однако втайне меня терзали сомнения, что какие-то элементы декора заставят исчезнуть ощущение потерянности в душе́.

Возможно, я никогда по-настоящему не почувствую себя в Вудсхилле как дома. Мыслями я всегда была с мамой. Поначалу мне казалось, что это просто тоска по месту, где я выросла, но потом стало ясно, что неприятное покалывание – не что иное, как страх. А после этого телефонного звонка он стал почти невыносимым.

Каждый раз рассказывая маме, как счастлива в Вудсхилле, я врала. Каждый раз изображая беззаботность перед Доун, впоследствии я мучилась от стыда. Постепенно вся эта ложь начала меня душить. На данный момент в моей жизни остался лишь один человек, которому я могла показать, как на самом деле себя чувствую… и даже этот человек не в счет.

Одной рукой я взяла со своего импровизированного стола ноутбук и раскрыла его. От этого движения из банки выплеснулось чуть-чуть колы, и я тихо чертыхнулась. Затем, недолго думая, наклонилась, чтобы слизнуть газировку с голой ноги. Слава богу, я жила одна. Поэтому могла просто лизнуть коленку и при этом не ловить на себе косой взгляд раздражающего соседа.

После того как ноутбук загрузился, я открыла почтовый ящик. Тихий сигнал известил о сегодняшнем задании «Писательской мастерской». Снова отпивая колу (на этот раз я проследила за тем, чтобы ее не разлить), я кликнула по письму.

От: Нолан Гейтс <[email protected]>

Дата: среда, 14 сентября, 21:01

Кому: список рассылки: <Слушатели дисциплины по выбору «Писательская мастерская 2»>

Тема: Домашнее задание

Дорогие студенты!

Высылаю вам задание, работы прошу прислать мне до восьми часов вечера воскресенья.

Нолан

P.S. Блейк, если ты на этот раз не выполнишь задание, я создам аккаунт в «Тиндере» с твоим именем. Я серьезно.

Я быстро скачала приложение. Потом увидела, что в почтовый ящик пришел ответ от Блейка, и открыла его.

От: Блейк Эндрюс <[email protected]>

Дата: среда, 14 сентября, 21:55

Кому: список рассылки: <Слушатели дисциплины по выбору «Писательская мастерская 2»>

Тема: Re: Домашнее задание

Расслабься, Нолан. Уже делаю.

Блейк и Нолан постоянно цапались. В большинстве случаев Блейк забывал в своих ответах указывать получателем только Нолана и отправлял письмо всему списку рассылки. Он всегда делал вид, что этот курс для него обуза, но я подозревала, что на самом деле ему нравилось. Усмехнувшись, я вышла из электронной почты и открыла задание из приложения.

«Напиши текст, в котором главный герой чувствует себя не на своем месте или ощущает беспомощность. Концентрируйся не только на душевном состоянии персонажа, но и на его окружении. Пиши в течение двадцати минут. Текст может быть вымышленным или основанным на реальных событиях».

Пузырьки колы лопались у меня на языке. Я залпом допила остатки и поставила банку около своего разваливающегося кресла. Потом откинулась назад, подтянула к себе ноги и скрестила их, поправила ноутбук на коленях. Долго думать не пришлось. Ситуация, о которой я собиралась написать, была буквально выжжена в памяти. Я медленно начала печатать:

«Люминесцентные лампы над стойкой погружают бар в желтоватый свет и заставляют бутылки на полках сверкать всевозможными оттенками. Я рассматриваю каждую из них, но больше всего мне нравится та, содержимое которой блестит сочно-зеленым цветом. Интересно, какой у него вкус. Вот бы перелезть через барную стойку, взять бутылку и сделать глоток. Наверняка это вкусно. Кроме того, мне хочется пить. Я не пила еще с тех пор, как пришла из школы. Во рту пересохло почти как тогда, когда я съела пригоршню песка.

В зале повсюду люди возраста моего отца. Не могу сказать, сколько мы здесь пробыли, но сейчас бар уже полон, а дым стал таким густым, что я почти ничего не вижу.

В носу у меня горит, глаза слезятся. Я хочу домой, хотя мамы точно еще нет. Она у бабушки в больнице и не захотела брать меня с собой. Но думаю, там мне бы понравилось больше. Здесь все очень злые, они грубят друг другу и чем сильнее напиваются, тем громче кричат.

Мой папа никогда не пьет. Он говорит, что алкоголь для слабаков. Но все равно больше всего любит проводить время с этими людьми.

– Привет, малышка, – раздается рядом со мной низкий голос. Я поворачиваюсь на слишком высоком стуле и замечаю мужчину, который со мной заговорил. У него борода и жутко красные глаза. Чем дольше он на меня смотрит, тем неуютнее я себя чувствую.

– Ты тут совсем одна? – спрашивает он.

Я оглядываюсь через плечо на зал бара. К несчастью, папы нигде не видно. Тогда я перевожу взгляд обратно на мужчину, который уселся на стул возле меня, и качаю головой.

– Может, хочешь позвонить кому-нибудь, кто тебя заберет? – продолжает он и лезет в карман брюк. Вытаскивает оттуда мобильный и придвигает его по стойке ко мне. Я смотрю сначала на телефон, потом снова на незнакомца. Затем беру сотовый и спрыгиваю с барного стула. Быстро огибаю стойку и иду в сторону туалетов. Выйдя в коридор, поднимаю крышку телефона и начинаю набирать мамин номер. Мы вместе заучивали его наизусть для экстренных случаев. Надеюсь, она не рассердится, что я ей помешаю. Я жму на зеленую трубку и прижимаю мобильник к уху. Раздается один длинный гудок… но прежде чем я слышу его во второй раз, телефон вырывают у меня из рук. Я подскакиваю.

– Какого черта ты тут творишь? – звучит грохочущий голос.

Снизу вверх я смотрю на отца, который возвышается надо мной и стискивает в ладони мобильный незнакомца. Я уже собираюсь открыть рот и что-то сказать, как вдруг папа размахивается и швыряет телефон на пол. Я слышу, как он разлетается на куски, но не осмеливаюсь отвести глаза от своего отца. Лицо у него покраснело, глаза опасно потемнели. Знаю, каким он бывает в таком состоянии. Его руки дрожат от ярости, когда он снова размахивается, а я закрываю глаза, хотя прекрасно понимаю, что сейчас произойдет».

Я убрала руки с клавиатуры. Трясущимися пальцами потянулась к коле и обнаружила, что банка пуста. Образы, которые во время творчества вспыхивали перед моим внутренним взором, развеялись лишь через несколько минут. Кинув взгляд на часы, я осознала, что писала больше часа.

Вот что я одновременно любила и ненавидела в курсе Нолана: он постоянно сталкивал меня с прошлым и самой собой. Иногда это казалось мне чем-то вроде освобождения, однако порой приносило бесконечную боль – как сегодня. Я не хотела думать о том дне, когда в десять лет папа притащил меня в бар, потому что предпочел встретиться со своими друзьями, а не провести время со мной. Не хотела думать о затрещине, которую он влепил мне за то, что позвонила маме без его разрешения.

Я поднялась и отложила ноутбук в сторону. Надо еще раз отредактировать текст, прежде чем отправить его Нолану, но для этого я сейчас слишком взволнованна. К тому же у меня затекли ноги и заболела спина. Вытянув руки над головой, я сделала пару упражнений на растяжку, которые помнила еще со времен тренировок в группе поддержки. По всему телу бегали мурашки, что наверняка было связано не только с текстом, но и с телефонным разговором, который никак не выходил у меня из головы. Хорошо бы намотать парочку кругов вокруг корпуса, но такой вариант, увы, не рассматривался. Я пообещала маме больше не бегать одной по ночам. Хотя это, скорее всего, единственное, что сейчас вымотало бы меня настолько, чтобы я смогла уснуть.

Со вздохом я вновь плюхнулась в кресло. Может, получится отвлечься поисками в интернете вакансий с частичной занятостью? Первым делом я пробежалась по университетской онлайн-доске объявлений, потом по записям на сайте биржи труда, однако выбор оказался невелик. Если места и находились, то либо рабочие часы не совпадали с моим расписанием занятий, либо у работодателя были плохие отзывы. Тем не менее я сохранила несколько объявлений в закладках браузера.

После этого я без особого желания начала смотреть на Netflix документальный фильм о похищении детей, но не могла сосредоточиться. Снова и снова мысленно возвращалась к своему тексту. А ведь я давно могла бы его отредактировать и отправить Нолану.

Решив, что готова взглянуть на него вновь, я начала вычитывать предложение за предложением. В глаза бросилась пара пропущенных запятых и повторяющихся слов. Некоторые предложения пришлось переформулировать или вообще переписать заново, потому что они мне разонравились или внезапно стали казаться странными. Я проработала текст несколько раз, пока не осталась довольна им по меньшей мере наполовину. А потом настала очередь той части, которую я каждую неделю ждала сильнее всего.

Я открыла почтовый ящик и кликнула на письмо Нолана, чтобы ответить.

От: Эверли Пенн <[email protected]>

Дата: четверг, 15 сентября, 00:31

Кому: Нолан Гейтс <[email protected]>

Тема: Re: Домашнее задание

Привет, Нолан.

Высылаю тебе готовое задание.

Всего наилучшего,

Эверли

Курсор завис над кнопкой «Отправить». Я сделала глубокий вдох и нажала на клавишу мыши.

После этого встала и пошла в ванную, где смыла макияж и встала под душ. Еще несколько лет назад я бы не смогла помыть волосы в такой поздний час – они были слишком длинными. Однако после окончания старшей школы я сделала короткую стрижку и до сих пор носила только такую прическу. Не хотела, чтобы что-то напоминало мне о том человеке, которым я являлась раньше.

Вода ласкала кожу. Она словно смывала всю ложь и маски, которые мне приходилось носить в течение дня. С наступлением полуночи появлялось ощущение, будто я наконец могу быть тем, кем хочу. Больше не надо ни перед кем притворяться.

Возвращаясь в гостиную, я чувствовала босыми ногами басы музыки Хэнка. Я переоделась в пижаму, а сверху надела банный халат, который на прошлые рождественские праздники купила с мамой. Черный и такой мягкий, что казалось, будто заворачиваешься в облако. Окутанная приятным теплом, я подхватила со стола ноутбук и вместе с ним направилась в спальню. Там поудобнее устроилась на кровати и постаралась отогнать покалывание в животе, пока снова открывала компьютер.

Тихий сигнал объявил о новом электронном письме. Я тут же щелкнула по нему.

От: Нолан Гейтс <[email protected]>

Дата: четверг, 15 сентября, 00:53

Кому: Эверли Пенн <[email protected]>

Тема: Re: Re: Домашнее задание

Эверли!

1. Слишком поздно, чтобы отвечать на письма. Тем не менее спасибо, что ты так быстро выполнила задание.

2. Ты написала очень эмоциональный текст. Преклоняюсь перед твоим талантом.

3. В данный момент мне безумно хочется угостить тебя горячим шоколадом.

Мне так и не удалось привыкнуть к чувству, которое охватывало меня, когда на экране ноутбука высвечивалось имя Нолана, хотя мы переписывались уже больше девяти месяцев. Первое время были только обсуждения семинаров или домашних заданий, пока Доун не попросила нас обоих стать бета-ридерами ее романа. С того момента мы начали часами говорить о персонажах, сюжете и эмоциях в ее книге «О нас», иногда всю ночь проводили вместе в «Скайпе», а в конце концов наши беседы велись уже обо всем на свете.

Я не часто позволяла себе задумываться о мурашках, которые ощущала всякий раз, когда получала от него письмо. Однако когда весь внешний мир засыпал и казалось, будто не спим только мы с ним, я осмеливалась наслаждаться этим чувством.

Я кликнула на маленькую стрелочку, чтобы ответить.

От: Эверли Пенн <[email protected]>

Дата: четверг, 15 сентября, 00:59

Кому: Нолан Гейтс <[email protected]>

Тема: Re: Re: Re: Домашнее задание

1. Тем не менее ты прочел письмо и даже ответил.

2. На самом деле это скорее мне нужно перед тобой преклоняться. До того, как я стала посещать «Писательскую мастерскую», мои тексты были гораздо хуже.

3. Ничего не имею против горячего шоколада.

Недолго думая, я отправила сообщение. После полуночи больше тянуло рисковать, чем днем. А еще я сделала вывод, что чем позже пишешь Нолану, тем быстрее он отвечает. Так случилось и сейчас.

От: Нолан Гейтс <[email protected]>

Дата: четверг, 15 сентября, 01:01

Кому: Эверли Пенн <[email protected]>

Тема: Re: Re: Re: Re: Домашнее задание

1. На часах 01:01 – загадывай желание.

2. Просто поклонимся друг другу. Как перед дуэлью на шпагах.

3. Принесу тебе шоколад на следующей неделе, если не забуду.

P. S. Если еще захочешь поговорить о своем тексте – я весь внимание.

Второй пункт вызвал у меня улыбку. За прошедшие месяцы у нас был миллион таких переписок – одна странней другой. Мне нравилось необычное чувство юмора Нолана, с которым я по-настоящему познакомилась лишь после наших ночных разговоров.

Кроме того, он не только хороший слушатель, но и крайне чуткий человек. Нолан всегда словно чувствовал, когда кому-то плохо, и делал все от него зависящее, чтобы человеку снова стало лучше, о чем бы ни шла речь и сколько бы других дел у него ни было.

Я потянулась рукой за спину, чтобы поправить подушку. Потом опять коснулась пальцами клавиатуры. Слова пришли будто сами собой.

От: Эверли Пенн <[email protected]>

Дата: четверг, 15 сентября, 01:11

Кому: Нолан Гейтс <[email protected]>

Тема: Re: Re: Re: Re: Re: Домашнее задание

1. Я загадала. А ты?

2. Ха-ха.

3. Что мне принести тебе, чтобы отблагодарить?

Его последнее предложение я проигнорировала сознательно. Хоть я и делилась с ним многим о себе… про то, что мои тексты основаны на личном опыте, он никогда не должен узнать.

На следующий ответ ему понадобилось больше времени, чем на предыдущий. Я открыла сайт Urban Outfitters[3], чтобы отвлечься, и прокручивала мышкой новую одежду в каталоге. Когда наконец негромко звякнул почтовый ящик, моя корзина заполнилась настолько, что сумма выглядела непомерно высокой. Подумав о маме и о том, что с завтрашнего дня нужно будет приступить к активным поискам работы, я закрыла браузер. Потом кликнула на электронную почту.

От: Нолан Гейтс <[email protected]>

Дата: четверг, 15 сентября, 01:37

Кому: Эверли Пенн <[email protected]>

Тема: Re: Re: Re: Re: Re: Re: Домашнее задание

1. Мои желания обычно не сбываются, так что этот раз я пропущу.

3. Кофе, черный. Чем крепче и горче, тем лучше. А когда меня охватывает жажда приключений, я добавляю немного молока.

P. S. Мне завтра / сегодня вставать в пять утра и хочешь не хочешь надо идти спать. Хотя я, как всегда, был очень рад твоему виртуальному обществу.

Я вздохнула. Не хотела так быстро заканчивать наш разговор, пусть и знала, что нормальным людям нужен сон. Сейчас я бы с удовольствием переспросила, что он имел в виду под первым пунктом. Даже несмотря на то, что прекрасно все понимала, я начала печатать последнее письмо.

От: Эверли Пенн <[email protected]>

Дата: четверг, 15 сентября, 01:39

Кому: Нолан Гейтс <[email protected]>

Тема: Re: Re: Re: Re: Re: Re: Re: Домашнее задание

Но ведь иногда желания исполняются.

Спокойной ночи, Нолан.

Затаив дыхание, я надеялась на следующее сообщение. Это как зависимость. Я смогу попробовать уснуть, только если он напишет мне еще раз. В противном случае можно сразу сдаваться и просто вставать.

От: Нолан Гейтс <[email protected]>

Дата: четверг, 15 сентября, 01:41

Кому: Эверли Пенн <[email protected]>

Тема: Re: Re: Re: Re: Re: Re: Re: Re: Домашнее задание

Сладких снов, Эверли.

Я смотрела на буквы, пока они не начали расплываться у меня перед глазами. Все тело покалывало, и я изо всех сил пыталась не думать о том, что это означает. Я уменьшила яркость экрана ноутбука, но оставила его открытым, затем сняла халат и наконец закуталась в одеяло. А потом уставилась в потолок и цеплялась за слова Нолана, чтобы прогнать страх, который пробуждала во мне ночь.

Сладких снов, Эверли. Сладких снов, Эверли. Сладких снов, Эверли.

Несмотря на все мои усилия, темнота впилась в меня своими когтями и сжимала, пока я не начала задыхаться.

Глава 3

На пианиста, сидящего на маленькой сцене, лился яркий свет софита. Музыкант во фраке великолепно играл на блестящем черном рояле. Проникновенная блюзовая мелодия тронула меня до глубины души.

– По-моему, я еще никогда не видела, чтобы кто-то играл с такой страстью, – сказала я, пока на фоне звучала фортепьянная музыка.

– Согласна. Смотри, как полы его фрака двигаются в такт, – Доун кивнула в сторону сцены.

Я пыталась спрятать улыбку, но мне просто-напросто не удавалось. С нами поздоровался официант и повел нас в глубь ресторана к столику. Стенли выдвинул маме стул и повернул его так, чтобы она могла сесть. От меня не укрылся легкий румянец на ее щеках. Я быстро отвела взгляд и заняла место напротив нее.

– Желаете аперитив, дамы, господин? – спросил официант. Он казался не таким фанатичным, как пианист, однако выглядел так же безупречно. На темном костюме ни пылинки, а волосы буквально зацементированы на голове. Поразительно.

– С удовольствием, – ответила мама.

Мы с Доун переглянулись.

– Тут очень… шикарно, – произнесла в итоге Доун.

Это слабо сказано. В центре под потолком висела помпезная хрустальная люстра, погружающая зал в мягкий свет. Большинство гостей были одеты в дорогие вечерние наряды. Очевидно, тут не встречались спонтанно в пятницу вечером, чтобы выпить по бокальчику, а, скорее всего, бронировали столы за несколько месяцев. Я приподняла сложенную в виде лебедя салфетку и на секунду задумалась, как правильно с ней обращаться. У меня получится разложить ее и сложить обратно? Только я собиралась провести эксперимент, как Доун кашлянула.

– Есть какой-то особый повод для такого приглашения? – полюбопытствовала она, а я не удержалась и взглянула на подругу, выгнув бровь. Я уже открыла было рот, чтобы отметить ее деликатность, когда вернулся официант с аперитивами и один за другим расставил их перед нами. Изысканные бокалы были наполнены красноватой жидкостью, где плавали сиреневый цветок и две клубничные дольки. Почувствовался фруктовый запах.

Мама взяла свой бокал и обменялась взглядом со Стенли. Тошнота, которая недавно появилась у меня в животе во время нашего телефонного разговора, возвратилась и разошлась в полную силу.

– Да, особый повод есть, – заявила она.

Я перестала дышать.

– Доун, Эверли… – начал Стенли и прочистил горло. Он сжал мамину ладонь. – Мы с Морин решили съехаться.

Мелодия пианиста внезапно показалась мне невыносимо громкой. Она грохотала у меня в ушах, пока голоса гостей становились все тише, смазываясь на заднем плане. Лишь краем сознания я отметила, что Доун взвизгнула и вскочила, чтобы обнять маму и Стенли. Сама я просто сидела за столом, уставившись на маму и не в состоянии сдвинуться с места. Просто не могла поверить в то, что сейчас сказал Стенли.

Мама в ожидании смотрела на меня. Словно надеялась, что я тоже подпрыгну и буду танцевать от радости.

Оставшись сидеть, я максимально невозмутимо выдержала ее взгляд.

– Что значит вы съезжаетесь? – спросила я безо всякой интонации в голосе. – Куда вы переедете?

Я практически ощущала, как радость застыла в воздухе. Возникла неловкая пауза, в которой мама со Стенли переглянулись, а Доун в нерешительности застыла возле них.

– Наш дом намного больше, поэтому Стенли переедет к нам. Места там предостаточно. Благодаря этому мы вместе сможем сделать кое-какой ремонт, который годами ждал своего часа. – Мама выдавила из себя улыбку, на которую я не могла ответить. Просто не могла. Единственное, на что меня хватало, это молча смотреть на нее.

А как, черт возьми, ты себе это представляла? – задала я ей немой вопрос, надеясь, что она все поймет. – И почему ничего не рассказала, когда мы говорили по телефону? Неплохо было бы меня предупредить.

Мама оторвала взгляд от меня и перевела его на Стенли. Она поцеловала его в щеку, а затем подняла свой бокал.

– За нас, – сказала мама. На щеках у нее вспыхнули красные пятна, которые можно было интерпретировать и как проявление радости, и как проявление гнева. Глаза Стенли лучились любовью, когда он приобнял ее одной рукой за плечи.

Мне стоило невероятных усилий в эту секунду налепить на лицо улыбку. Я залпом выпила аперитив и бесшумно поставила бокал обратно на стол. В желудке появилось жжение.

– По-моему, это потрясающая идея, – произнесла Доун, которая к тому моменту уже снова сидела рядом со мной. – Когда приступаете?

– В ноябре. Я уже начал разбирать вещи, – ответил ей отец.

Я неверяще посмотрела на маму. Стенли рассказывал так, словно это задумывалось уже давно. Никогда прежде я не чувствовала такой обиды.

– Разве… разве еще не рано? Вы же познакомились только в начале года, – вырвалось у меня.

– Верно, – сказал Стенли и большим пальцем погладил маму по плечу. – Но мы уверены друг в друге. А зачем тогда ждать?

Мне искренне хотелось считать его фразу романтичной, однако вместо этого внутри нарастало беспокойство. Возможно, Стенли тот самый – пусть и нестандартный – принц из сказки, которого мама ждала много лет. Но я все равно не хотела, чтобы он переезжал к нам.

Ведь это дом, который мы унаследовали от бабушки. Дом, в котором мы жили с тех пор, как мама подвела окончательную черту в их отношениях с папой. Я не хотела, чтобы этот бег по кругу начался заново. Каким бы хорошим ни казался Стенли… это первый настоящий дом, который у меня когда-либо был. Я навещала маму почти каждые выходные. Моя комната там – все еще мой оазис, я даже не забрала с собой в Вудсхилл все вещи, так часто приезжала. Если Стенли сейчас поселится там, а эти отношения однажды закончатся – а они точно закончатся, – то это настолько важное для меня место будет навсегда уничтожено.

Я знала, что это эгоистичные мысли, и стыдилась этого; но в то же время ничего не могла поделать с тем, что творилось у меня в душе.

– Было бы здорово, если бы вы помогли, – добавил Стенли.

– А что насчет бунгало? – спросила Доун. Теперь и в ее голосе я уловила легкое колебание, хотя она явно прикладывала гораздо больше усилий, чтобы скрыть это от своего отца.

– Я подумываю его сдавать. Так оно и дальше останется в нашей собственности, но не будет простаивать без дела и рушиться. На следующей неделе у меня назначена встреча с риелтором.

На мгновение вид у Доун стал нерешительным. Затем вернулась ее невозмутимая улыбка.

– Звучит неплохо. Я соберу своих друзей, а потом мы вынесем все из дома. Просто дайте знать, когда вам понадобится помощь.

Меня мучил вопрос, как ей это удавалось. Как она могла просто смириться с мыслью, что придется сгрести в охапку всю свою старую жизнь и попрощаться с ней? Мне в этот миг казалось, словно земля уходит из-под ног.

– У нас надо освободить только кабинет, – сказала мама. – Ну и в целом немного прибраться.

Я кивнула, все еще как будто оглушенная.

– Жду не дождусь, – откликнулся Стенли и улыбнулся всем нам. – Чувствую себя счастливейшим человеком на земле. – В конце концов он поднял свой бокал.

Я же так сильно стиснула свой пустой, что казалось, он в любой момент лопнет.

– За нас четверых, – произнес Стенли.

Симпатия к нему и Доун боролась во мне с прошлым и страхом вновь наблюдать, как мама снова совершит ту же ошибку. Когда к нам подошел официант, я заказала себе еще один коктейль в надежде, что он изгонит холод из моих вен и заглушит бушующую в теле панику.

Алкоголь заменил страх злостью. Злостью на прошлое, злостью на маму. После их торжественного объявления остаток вечера тянулся как резина. Я пыталась поддерживать разговор, но бо́льшую часть времени витала мыслями где-то далеко. Почти ничего не ела и в результате – игнорируя мамин ледяной взгляд – отдала свою тарелку практически нетронутой. Я ужасно себя чувствовала и ненавидела маму за то, что она поставила меня в такое положение.

Когда Стенли и Доун наконец подвезли нас до дома, я не смогла больше сдерживаться. Стоило двери закрыться за нашими спинами, я развернулась к маме и укоризненно уставилась на нее.

– Не надо так на меня смотреть, – сказала она и сняла пальто.

– Это как же? – Мой тон звучал как чистейшая провокация.

Мама приподняла бровь.

– Ты была сегодня целиком и полностью не права, Эверли.

Я молчала, поскольку знала, что наверняка пожалею о словах, которые так и хотели сорваться у меня с языка. Просто скрестила руки на груди.

– Мне казалось, ты рада за меня, – продолжала мама.

Теперь я фыркнула:

– А чему мне радоваться? Что ты утаила от меня, насколько все серьезно у вас со Стенли? Тому, что вы, похоже, перепрыгнули через пару этапов развития отношений и уже хотите жить вместе, хотя еще и года не встречаетесь? Ему вообще известно о папе?

У мамы сошли все краски с лица. Она сжала в тонкую линию побелевшие губы. Я видела, как у нее затряслись руки.

– Нет, неизвестно. И пусть так и остается.

– Да ты же не серьезно, мам! – в шоке выпалила я. Потом в голове промелькнула одна мысль. – Это из-за денег? Если да – я найду работу. Могу отказаться от квартиры в Вудсхилле и ездить в университет туда-обратно, если все настолько плохо.

Она молча повесила пальто на плечики в гардеробе. Затем повернулась ко мне и покачала головой:

– Эверли, по-моему, ты что-то путаешь. Мои отношения тебя вообще не касаются.

Я почувствовала, как к щекам приливает жар – такая меня охватила ярость. Много лет я делала все, просто все, чтобы она была счастлива… а она так меня предала?

– Очень даже касаются. Бабушка позволила нам переехать сюда, потому что хотела, чтобы у нас появилось место, где мы будем в безопасности. А не для того, чтобы ты жила тут с новым приятелем и снова все испортила из-за своих разрушенных отношений!

Мама отпрянула, словно я дала ей пощечину. Я тут же вскинула руки, капитулируя. Я уже собиралась извиниться, однако она меня опередила.

– Думаю, всем будет лучше, если ты сейчас пойдешь спать, – холодно произнесла мама и развернулась на пятках. – Не забудь выключить свет.

Я смотрела ей вслед, пока она не пересекла коридор и не закрыла дверь в свою спальню. Лучше бы она ей хлопнула. Тишина давила на уши, а в груди вдруг стало очень тесно.

Сглотнув ком в горле, я отправилась наверх, к себе. Белая комната с книжными полками над кроватью, светящимися звездами на потолке и цветами в горшках на подоконнике всегда была моим тайным убежищем. Я уже чуть больше года жила в Вудсхилле, но все равно считала своим домом именно ее, хотя мы переехали сюда только четыре года назад.

Интересно, как долго еще сохранится подобное чувство? Что произойдет, если здесь поселится Стенли? Уверена, тогда я больше не сомкну глаз. Не смогу, потому что буду бояться, что маме снова понадобится моя помощь.

Я не доверяла ни одному мужчине рядом с ней – даже Стенли, пусть за прошедшие месяцы он ни разу не вызвал у меня ощущения, что использует маму или относится к ней несерьезно. Скорее наоборот: всякий раз, когда мы с ними встречались, я чувствовала, как много она для него значит.

Сначала я радовалась за них обоих. После того как закончились последние мамины отношения, она полгода страдала и плакала почти при каждом нашем телефонном разговоре. В то время я так часто вспоминала о папе. О синяках у мамы на руках, о его криках, разносившихся по нашей прежней квартире. Давление в груди становилось все сильнее, пока меня накрывали воспоминания. Я моргнула, чтобы избавиться от них, однако это не особенно помогло.

Я не хотела, чтобы мама снова бросалась туда, откуда выйдет сломленной; не хотела, чтобы она вот так просто сходилась со Стенли лишь из-за грозящих нам финансовых трудностей. Да, он хороший мужчина и в одиночку воспитал Доун, которую я считала одним из лучших людей на свете. И тем не менее я ничего не могла поделать со своими растущими сомнениями. Мы так долго старались стать одной командой. Нам не нужен кто-то, кто испортит нашу жизнь и рано или поздно сделает маму несчастной.

Пройдя по комнате, я сняла туфли на высоких каблуках. Сразу за ними последовало платье с вырезом на спине, и задним числом я уже пожалела, что выбрала его. Наверное, больше никогда не смогу его надеть, потому что оно будет постоянно напоминать мне о ссоре с мамой. Переодеваясь в старую растянутую футболку, я думала, спуститься ли еще раз вниз, чтобы извиниться перед ней. Скорее всего, мама даже не пустит меня в свою комнату после того, что я ей наговорила. Внутри меня сражались стыд и злость, и от этого кружилась голова.

Почему все просто не могло оставаться так, как есть?

Я ведь делала все, что она от меня хотела, черт побери. Проходила практику в издательствах и агентствах. Вечерами напролет вычитывала рукописи и часами слушала ее объяснения, на что следует обращать внимание. Мы вместе завели папку, в которую собирали все для вдохновения и для успешного ведения собственного бизнеса. Я поехала в Вудсхилл учиться по той же программе, что и мама в свое время, чтобы после окончания университета мы смогли реализовать проект «Литературное агентство Пенн».

Все это я делала только ради нее. Думала, может, так мне удастся заполнить брешь, образовавшуюся в ее жизни после расставания с отцом.

Видимо, меня недостаточно.

Я верю в большую любовь, Эверли, – таким был ее ответ, когда я однажды спросила, зачем она снова и снова начинает новые отношения. – Где-то там есть моя вторая половинка. Мне просто нужно ее найти.

Было несколько потенциальных «вторых половинок». Ни один из этих мужчин не задержался. Я не хотела, чтобы ее снова ранили, и не хотела, чтобы нам опять пришлось все начинать заново.

Присев на край кровати, я уставилась на свои руки. Мысли носились по кругу. К сожалению, алкогольный дурман оказался недостаточно силен, чтобы их заглушить.

Меня терзал вопрос, как бы отреагировал Стенли, узнай он, через что прошли мы с мамой. Она просто делала вид, будто ничего не было, в то время как я безостановочно думала о прошлом и просыпалась по ночам в холодном поту, потому что во сне передо мной появлялось папино лицо. Когда мама вела себя так беззаботно, я чувствовала себя совершенно сбитой с толку. Как будто она невероятно далеко от меня, хотя мы были совсем рядом.

Мне вспомнилось домашнее задание, которое прислал нам Нолан.

Если еще захочешь поговорить о своем тексте – я весь внимание.

Тогда я намеренно проигнорировала его слова. Он не должен узнать, сколько реальности в моих текстах. Они слишком личные. С другой стороны, в моей жизни нет никого, с кем можно откровенно обсудить нечто подобное. Я чувствовала себя связанной и не могла самостоятельно освободиться – каждый раз, когда у меня лишь зарождалось желание открыться, что-то сдерживало меня, и я делала два шага назад, вместо того чтобы двигаться вперед. По любому другому поводу я бы обратилась к Доун, но, если речь о моей маме и ее папе, это не сработает. Она не поймет, тут я уверена на все сто процентов.

Мой взгляд упал на часы. Почти двенадцать – не слишком рано и не слишком поздно. Я встала и взяла сумку, которую собрала на выходные. Вытащила оттуда ноутбук и раскрыла его. Затем открыла «Скайп». Пока вращалось маленькое колесико авторизации, дотянулась до бутылки с водой, которая стояла возле кровати. С мягким хлопко́м открылось окошко «Скайпа». Я кликнула на контакты, которые были онлайн.

Невзирая на отвратительный вечер, у меня на губах заиграла улыбка.

Значок пользователя NoGa светился зеленым.

Он в Сети.

Я нерешительно обводила курсором поле для сообщения рядом с его именем. Незадолго до начала лета мы добавили друг друга в «Скайпе», чтобы обсуждать рукопись Доун. Мне нравилось, что даже на каникулах можно общаться с Ноланом в любое время дня и ночи, но сейчас, когда снова начался семестр, а рукопись Доун уже находилась у ее редактора, у меня больше не было причин писать ему здесь.

Мой палец завис над тачпадом на целую вечность.

Лучше возьми электронную книгу и немножко почитай, проспись после спиртного и завтра утром извинись перед мамой, – велела мне совесть.

Излей душу Нолану, – нашептывал алкоголь в крови. – Будь откровенна. Говори о личном. Расскажи ему, что с тобой происходит. Что на самом деле с тобой происходит.

Алкоголь и бо́льшая часть меня, которая всегда хотела поговорить с Ноланом, не важно, хорошо я себя чувствовала или плохо, победили. Я бросила быстрый взгляд на часы.

Сейчас или никогда.

Pengirl: 00:00 – загадывай желание.

Больше не медля, я нажала на клавишу Enter. Потом взглянула на мобильник. Высветилось несколько сообщений от Доун.

«Что с тобой сегодня такое?»

«Папа дико расстроен».

«Может, попытаешься в следующий раз вести себя с ним хоть капельку дружелюбней?»

Меня замучили угрызения совести. Доун права. Сегодня я была не только ужасной дочерью, но и кошмарной подругой. Ей придется распихивать по коробкам старые воспоминания, а я сохраню свою комнату – это безопасное, священное для меня место.

Я начала печатать длинный ответ, однако стерла все фальшивые отговорки и в конце концов написала просто: «Извини».

Заблокировав экран смартфона, я убрала его в верхний ящик тумбочки. Затем улеглась на живот на кровати, подложив под грудь подушку.

Потом открыла Netflix и попробовала отвлечься серией «Бруклин 9–9», однако стены кружились, а Джейк, Эми, Джина и компания расплывались у меня перед глазами. Лишь когда в правом углу ноутбука мигнул значок «Скайпа», сон как рукой сняло.

NoGa: Сказано – сделано. А ты загадала?

Ощущение тошноты в животе продолжало усиливаться.

За последние месяцы мы с Ноланом разговаривали бесчисленное множество раз. Многие из бесед были очень искренними и будоражили мне кровь, но мы всегда держались на том уровне, который исключал личное. Он не подозревал, насколько в действительности реальны мои тексты и как много через них я на самом деле рассказывала ему о себе.

Пальцы буквально приклеились к клавиатуре, а я боролась с собой. Нолан в Сети. Уже поздно. Возможно, у меня получится воспользоваться тем чувством, которое обычно всегда появлялось, когда я писала ему, и поделиться с ним чем-то личным… по-настоящему личным?

Помедлив, я напечатала ответ. После чего несколько раз перечитала его от и до, стерла, но только для того, чтобы набрать то же самое снова. Последний раз подумала, правда ли стоит это делать. Стоит ли доверить ему то, что меня беспокоит?

Pengirl: Я бы пожелала отмотать назад этот вечер…

Время тянулось бесконечно, пока не появились слова: «NoGa печатает…»

NoGa: Все так плохо?

Pengirl: Да.

Pengirl: А теперь мое желание точно не исполнится, потому что я его тебе рассказала.

И вновь прошло мгновение, прежде чем он ответил.

NoGa: Тогда это просто будет нашей тайной, Эверли.

Я представила себе, как он произносит мое имя, и по рукам побежали мурашки. Я прекрасно помнила тот день, когда познакомилась с Ноланом. На свое первое занятие в «Писательской мастерской» я пришла слишком рано. Нолан сидел на одном из стульев, скрестив ноги на столе, с раскрытой книгой на коленях. Мне потребовалось сделать над собой усилие, чтобы заговорить, потому что он сразу показался мне очень привлекательным, чего со мной практически никогда не случалось.

– Привет, я Эверли, – сказала я.

Нолан повернулся ко мне, одарил искренней, теплой улыбкой и ответил:

– Чудесное имя.

Ощущение было такое, словно в меня ударила молния. И в то же время меня охватил убийственный страх. Я ведь не для того приехала в университет, чтобы в первый же учебный день потерять голову из-за парня.

Момент, когда он поднялся и подошел к доске, чтобы написать там мое имя, показался мне настоящим облегчением. Значит, мне не нужно больше думать о том, что впервые в жизни я почувствовала к кому-то настолько сильное притяжение.

NoGa: Почему ты пожелала отмотать вечер назад?

Я медленно напечатала свой ответ, однако на этот раз отправила его без колебаний. Все равно уже очень поздно. Меня окутало колдовство ночи, и я перешагнула границу между несерьезным и личным. Сейчас меня уже ничто не сдерживало.

Pengirl: Сегодня мама сказала одну вещь, которая сильно меня шокировала, и я отреагировала не лучшим образом. И при этом очень ее обидела. Теперь чувствую себя ужасным человеком.

Чтобы не наблюдать за тем, как Нолан печатает ответ, я попробовала досмотреть «Бруклин 9–9», но тут же сдалась. Не получалось уследить за сюжетом, для этого я была слишком взволнованна. Сердце совершило кульбит, когда в окошке чата появилось его сообщение.

NoGa: Но это не означает, что ты ужасный человек.

На меня нахлынула волна облегчения, пускай это ощущение и не задержалось надолго.

Pengirl: Ты не знаешь, что я ей наговорила.

NoGa: Поверь мне, Эверли, ты не плохой человек. Все иногда расстраивают своих родителей. Если бы я записывал все моменты, когда говорил своим что-то обидное, получилась бы толстая книга размером с «Джонатана Стренджа и мистера Норрелла».

Эти слова вызвали у меня улыбку.

Pengirl: Это действительно толстая книга.

NoGa: Вот именно.

Хотя мне все еще было плохо, с каждым его сообщением давление в груди ослабевало.

NoGa: Рассказать тебе, что пожелал я?

Я мгновенно послала ему кивающий смайлик.

NoGa: Я пожелал вернуться в прошлое и лучше воспитать свою собаку.

Я улыбнулась. Теперь он тоже рассказал мне кое-что личное о себе. Пальцы вновь осторожно легли на клавиатуру.

Pengirl: Не знала, что у тебя есть собака!: о

NoGa: Есть. Очень непослушный бигль по кличке Бин, который сегодня сожрал целую кучу бумаг с моего рабочего стола. Выражение «Домашнее задание съела собака» приобретает совершенно новый смысл. Вот только Бин съел не мое задание, а задания моих студентов.

У меня вырвался короткий смешок.

Pengirl: Пожалуйста, можно мне фото Бина?

Через минуту мне пришел файл. Я открыла его, и весь экран заполнила самая милая собачья морда, которую я когда-либо видела. Маленький бигль, повернув голову набок, сидел на горе разодранных листков.

NoGa: Это Бин, когда я поймал его на месте преступления.

Pengirl: А какой у него невинный вид!

NoGa: И не говори. Сразу после этого его вырвало в коридоре.

Я опять не сдержала смех. Потом сохранила фотографию на рабочем столе и открыла во второй раз. Кроме Бина и хаоса, который он учинил, я заметила узорчатый ковер, а еще расплывчатые ножки стола на заднем плане и несколько темных стеллажей прямо за ними. Интересно, как выглядела квартира Нолана? Сколько у него книг, какое любимое место для чтения и был ли у него на письменном столе такой же бардак, как на кафедре в аудитории? Все бы отдала, лишь бы разок заглянуть в его кабинет.

Pengirl: Спасибо, что развеселил.

NoGa: Рад, что тебя забавляет мое горе.

За такое короткое время ему удалось усмирить злость в моей душе. Бросив взгляд на часы, я вновь задумалась, не сходить ли еще раз вниз. Вероятнее всего, я и так не усну, не уладив ссору с мамой. Мне хотелось как минимум извиниться.

Pengirl: Я, наверное, снова спущусь к маме. Сгладить углы и все такое.

NoGa: Хорошая идея. Уверен, после этого ты почувствуешь себя лучше.

NoGa: А я сейчас заново распечатаю все сочинения, прочту и выставлю оценки по третьему разу.

Pengirl: Просто следи за Бином.

NoGa: Я спрячу их от него, а еще лучше запру дверь.

NoGa: Удачи тебе с мамой.

Pengirl: Спасибо. А ты держись)

NoGa: Взаимно)

Я закрыла ноутбук. Ладонь на мгновение замерла на нагревшемся корпусе. Он как будто до сих пор соединял меня с Ноланом, и я наслаждалась моментом, пока могла. Написать ему было правильным решением. Он сказал именно то, что нужно, чтобы успокоить меня и вместе с тем подтолкнуть снова спуститься вниз – мысль, которая еще полчаса назад казалась мне совершенно абсурдной.

Тихо, как мышка, я пошла в мамину комнату. В щели под дверью виднелась тонкая полоска света. Я осторожно постучала.

– Мам?

Никакого ответа.

– Я… я просто хотела сказать, что прошу прощения за то, что наговорила.

Мне было слышно, как зашуршало ее одеяло, однако она продолжала молчать.

– Спокойной ночи, мам, – прошептала я.

Потом подождала еще пару секунд, но мама ничего не ответила. В следующий миг она выключила свет, и коридор погрузился во тьму. Тяжело сглотнув, я снова поднялась наверх. В своей комнате я села на край кровати и уставилась в пустоту. После этого взяла ноутбук, уже жалея, что так рано попрощалась с Ноланом. Я открыла фотографию Бина на рабочем столе и смотрела на маленького песика в надежде разогнать черные тучи, которые грозили захватить мой разум. К сожалению, не сработало.

Той ночью я не смыкала глаз.

Глава 4

Слева от меня кто-то безуспешно пытался подавить всхлип во время, должно быть, самого романтичного за всю историю кино поцелуя Райана Гослинга и Рейчел Макадамс. Я повернула голову, чтобы посмотреть на Доун и Элли, затем поверх их голов взглянула на Скотта, который сидел на другом конце дивана. Его выражение лица в точности передавало мои эмоции в данный момент. Мы обменялись взглядами, и мне пришлось спрятать ухмылку.

Рядом со мной вновь послышался приглушенный звук. Глаза Доун казались огромными, как две гигантские печеньки с шоколадной крошкой, губы сложились в растроганное «О», пока ее лучшая подруга пыталась максимально незаметно смахнуть слезы со щек.

Я повернулась обратно к телевизору. Теперь Райан Гослинг понес свою возлюбленную в дом, они оба совершенно промокли под дождем. Хотя вид полупрозрачной одежды мне понравился, все остальное в этом фильме вызывало у меня один огромный вопрос.

Не привлекая внимания, я достала из кармана телефон и посмотрела на дисплей. Иногда мне хотелось, чтобы у меня был номер Нолана, чтобы писать ему в таких ситуациях. Например, сейчас мне стало любопытно, любил ли он мелодрамы или предпочитал детективы и ужасы, как я.

Смартфон я держала боком у бедра, чтобы Доун не увидела, что я загуглила хронометраж фильма.

Сто двадцать три минуты – гласил неутешительный ответ.

Сто двадцать три минуты любви, боли и Райана Гослинга, который вносил свою возлюбленную в дом, построенный своими руками.

На самом деле к реальной жизни это имело мало отношения. В реальной жизни никто не строит дома с синими ставнями. В реальной жизни вы не целуетесь под дождем и вас не носят на руках. В реальной жизни вас лишь ломают и выбрасывают, как пустую оболочку, с которой больше ничего нельзя сделать.

Я быстро прикинула, не написать ли имейл Нолану, чтобы попросить у него новую фотографию Бина, и уже открыла почтовый ящик, когда Доун пихнула меня локтем в бок. Воздух из легких вырвался с тихим звуком «Умпф».

– Эверли! – с упреком воскликнула Доун и строго посмотрела на меня.

– Что такое?

– Ты сейчас пропускаешь, наверное, самую романтичную любовную сцену на свете, – ответила Элли. Она уже говорила слегка гнусаво.

– Вообще-то в этот раз была моя очередь выбирать фильм, – заметила я.

– Ты потеряла это право после того, как вчера ужасно вела себя с моим папой. – Комментарий Доун задел меня так же сильно, как тычок в ребра, хоть я и знала, что заслужила это.

Я удивилась, когда сегодня утром она пригласила меня домой к Спенсеру. Он отвез нас обратно в Вудсхилл, и первые полчаса атмосфера в машине казалась чертовски напряженной. Я уже пожалела, что не поехала на автобусе… пока Доун не развернулась на пассажирском сиденье, чтобы спросить, не хочу ли я вечером посмотреть с ними кино, а я от облегчения чуть не бросилась ей на шею.

– Почему ты ужасно вела себя со Стенли? – с любопытством заговорил Скотт. От его пристального взгляда мне захотелось спрятаться в диван Спенсера.

Как и много раз до этого, у меня снова появилось ощущение, что я не вписывалась в компанию Доун. Ее друзья знали друг о друге все до мельчайших подробностей, в то время как я прикладывала максимум усилий, чтобы никто не выяснил обо мне ничего лишнего.

Подыскивая подходящий ответ Скотту, я чувствовала, как начали потеть ладони.

– Наши родители хотят жить вместе, – аккуратно начала я. – И я не слишком положительно восприняла эту новость.

Теперь на мне остановился еще и недоуменный взгляд Элли.

– А что ты имеешь против Стенли?

Я опять посмотрела на экран, где двое главных героев все еще не отлипали друг от друга.

– Ничего я против него не имею.

– Но?

– Я… я не очень-то умею принимать изменения. Мама только что сообщила, что мне нужно найти работу, потому что ей урезали ставку. А потом сбросила бомбу – они со Стенли решили съехаться. Этот дом принадлежал моей бабушке, и с тех пор как она умерла… – Мне удалось лишь пожать плечами, на большее я была пока не способна. – Просто слишком много всего навалилось для одного раза.