Жасминовый ветер E-Book

Екатерина Алешина

• Herausgeber: Like Book
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Young Adult. Сказки для взрослых девочек
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 664

Beschreibung

Для поклонников Скарлетт Сент-Клэр, Трейси Вульф, Дженнифер Арментроут, Рене Ахдие. Первая часть в трилогии! Екатерина Алешина пишет романтическое фэнтези, выводя этот жанр на совершенно другой качественный уровень. Ее внимание к деталям мироустройства, описание здоровых отношений и создание пленительной атмосферы поражает воображение любого читателя.

Leseprobe

Екатерина Алешина Жасминовый ветер

Иллюстрация на переплете ANNAISE

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации:

© Yuliia Khvyshchuk, Vectorry / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Алешина Е., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

Во Вселенной ничто не проходит бесследно. И случайная, казалось бы, встреча иногда бывает судьбоносной. Взяв эту книгу, вы рискуете уже никогда не посмотреть на мир прежними глазами. Восхитительно глубокие характеры героев, проходящих через жизненные испытания, раскрываются, словно самые изящные цветы, даря читателю не только прекрасное время, проведенное за книгой, но и пищу для ума.

Летучая мышка, книжный блогер (Тг-канал: dark_side_of_the_bat)

* * *

Во Вселенной ничто не проходит бесследно…

Пролог

Близится полночь. Тишину и безмолвие режут удары маятника старинных часов, далекий прибой и шепот ветра, пришедшего с моря. Мой кулак упирается в стену, и я медленно выдыхаю в попытке унять неистовый ураган, что сейчас бесчинствует в груди и разрывает душу на части. Взгляд снова возвращается к кровати. Судьба оказалась к тебе несправедливо жестокой, девочка моя…

Серебряная луна холодно сияет с темного небосклона, бесстрастно взирая на грешную землю со своей недосягаемой высоты. Что ей до жизней тех, кто ходит где-то там внизу?

Часы в гостиной бьют двенадцать. Кажется, что они звучат так тяжело, словно отсчитывают удары ее сердца. В сотый раз мне пришлось убедиться, сколь хрупка человеческая жизнь, и, видят боги, я сделал все возможное, чтобы ее глаза еще не раз смогли увидеть этот мир.

Вновь и вновь она притягивала к себе мой взгляд. Я смотрел на ее утонченное лицо, которое вместо боли теперь выражало спокойствие, закрытые глаза с опущенными черными ресницами, на ее фарфоровую кожу, которая в свете луны казалась прозрачной. Я отнял тебя у смерти, любовь моя, забрал твою прежнюю жизнь и ни о чем не жалею. Что же ты скажешь мне на это, когда проснешься?

Жизнь, которая утекала из нее еще двое суток назад, возвращалась к ней, но уже совсем в другом качестве. Ее ресницы оставались неподвижными, но я знал, что она должна открыть глаза с минуты на минуту, и томился в ожидании этого мига, изнывал от нетерпения.

Время перевалило за полночь, я все еще ждал ее пробуждения, и мне стало казаться, что каждая секунда на циферблате часов мучительно тянется, будто всесильное время издевается надо мной в своей безграничной власти.

Воздух в комнате вдруг показался невыносимо тяжелым, и, подойдя к окну, я сделал вдох, ощутив аромат жасмина и магнолии, растущих возле дома. Потом обернулся в надежде, что она уже пробудилась, но ее веки по-прежнему были закрыты. «Неужели что-то пошло не так? Но этого не может быть!» – От волнения в голову лезли совершенно глупые мысли.

Ветер, ворвавшийся в комнату, заполнил ее медвяно-пьянящим ароматом весны, и тишину нарушил громкий вздох. Со смесью восторга и волнения я подошел к кровати. Моя девочка все еще спала. Легкий порыв ветра перебирал складки ее белого платья. Темно-каштановая прядь волос упала ей на лицо, я потянулся убрать ее и… В этот самый момент она открыла глаза, затем, посмотрев куда-то перед собой, стремительно ринулась с кровати и взлетела под самый потолок. Я отнял тебя у смерти, отнял…

Глава 1 Случайная встреча

Эмилия

Сидя за письменным столом, я зачеркивала очередную неудачную стихотворную строчку. Ну что за день такой! Взгляд упал на раскрытую нотную тетрадь, в которой моей рукой аккуратно были выведены ноты мелодии собственного сочинения. Осталось написать к музыке стихи, над ними я сейчас и трудилась, но мое вдохновение на сегодня решило взять отпуск.

Рядом с нотной тетрадью лежал пригласительный билет на школьную тематическую вечеринку, которая должна была состояться в пятницу. И пусть у меня не было парня или подруг, с кем стоило бы пойти, я ждала этот вечер с трепетом, как и вся школа. В этом году для нашей вечеринки совет старшеклассников, бросив жребий, выбрал тему вампиров еще за месяц до праздника. Новость разлетелась и стала главной во всех разговорах школьников, но особенно предстоящее мероприятие волновало девушек. Больше самих учеников наши школьные вечеринки обожали только местные магазины карнавальной атрибутики – за приличную выручку. Недели за две с прилавков начисто снесли всю вампирскую бутафорию – фальшивые клыки, кровь, карнавальные цветные линзы.

Мой наряд уже ждал своего часа. Оставалось самое главное – не поссориться со вздорной мачехой, иначе все мои приготовления и старания рухнут, как ее мечты о красной дорожке в Каннах, статуэтке «Оскара» и миллионах подписчиков в соцсетях. Зато у мачехи весьма успешно, по ее же мнению, складывалась карьера актрисы кино, если успехом можно считать однотипные роли третьего и четвертого плана во второсортных сериалах.

Я старалась избегать жены отца, но, к величайшему сожалению, Анна в своем желании поскандалить была самым настоящим гопником – если решила докопаться до тебя, то повод найдется. Мачеха принадлежала к той группе людей, которые не проживут ни дня без выяснения отношений. Порой мне казалось, что она не человек, а самый натуральный энергетический вампир. Скандалы словно приносили ей наслаждение, она упивалась ими, зато я после такого «концерта» чувствовала себя так, словно по мне проехалась колесница, и не один раз. Как же хотелось в подобные моменты хоть на час попасть в такой уголок Земли, где бы не было людей, чтобы на время просто забыться, наслаждаясь спокойствием. К действительности меня вернул громогласный ор мачехи:

– Эмилия, мать твою за ногу! Иди сейчас же сюда! Хоть бы помогла мне на кухне!

С тяжким вздохом я встала из-за стола. «Ты даже не представляешь, как она меня достала!» – пожаловалась на мачеху Мэрилину Мэнсону, смотревшему на меня с плаката инфернальным взором, и, убрав тетради и пригласительный билет в стол, направилась к лестнице, бормоча себе под нос: «Вот она – представительница местных сливок общества, продрала свои глазоньки и горланит с утреца…»

Мачеха стояла около плиты в цветастом переднике и с бигуди на волосах, пытаясь что-то там приготовить. Интуиция подсказывала мне, что обеда не будет, ибо за все годы жизни с ней стало понятно – готовить она не умеет совсем, да и в быту беспомощна как ребенок. «Я актриса, человек искусства, вся эта бытовуха – мирская суета, на которую я не могу себе позволить тратить время», – часто любила повторять Анна.

Вчера заболела наша домработница, а это значило, что, пока она не выздоровеет, мы будем заказывать обеды и ужины. Потому что еда из ресторана, хоть даже самого захудалого, намного безопасней стряпни моей мачехи.

– Сегодня мы с отцом собираемся пойти к его коллеге на светский прием. Он пригласил всех друзей с семьями в честь его юбилея. Ты останешься дома, – сказала она и строго посмотрела на меня. – А пока помоги мне накрыть на стол. Сидишь там у себя в комнате, ничего не делаешь, а я, значит, должна все успеть. Хоть бы кто это оценил!

Одно из многочисленных бигуди выпало из ее заготовки под прическу и плюхнулось прямо в кастрюлю с каким-то неведомым варевом. Зуб даю, что ведьмовским. Мне стоило невероятных усилий сдержать смех при виде этой картины.

– Тьфу ты, твою ж, – прошипела мачеха сквозь зубы, погасив огонь под кастрюлей. – Черт с тобой, закажу еды на дом.

В моей голове шла мысленная борьба. Светский прием – звучит, конечно, пафосно, но заманчиво, не каждый день посещаешь такие мероприятия. Пойти туда мне все-таки хотелось, но мачеха моего рвения не разделяла. Вопреки обещаниям самой себе не ссориться с Анной, я все же набралась смелости спросить, почему меня не берут на прием.

– А что ты там забыла, дорогуша? – воскликнула она. – Детей там не будет. Да и ты не умеешь себя вести, как подобает светской леди, так что оставайся дома и учи уроки. Со мной лучше не спорить, – произнесла Анна таким тоном, будто одним только голосом желала напугать меня до смерти.

Тоже мне фюрер в юбке! Светская леди, прости господи… Мне хотелось ей возразить, но потом подумалось, что лучше пожертвовать приемом ради вечеринки, чем в пух и прах поссориться с мачехой и из-за этого лишиться «Бала вампиров». Зато весь вечер дом будет в моем полном распоряжении. И никаких косых взглядов и презрительного шипения, так напоминающего змеиное. В общем-то, решение мачехи мне даже на руку.

– Ладно, – пожала я плечами, продолжив молча раскладывать столовые приборы.

Мачеха покинула кухню с гордым видом полководца, взявшего Трою. За все эти годы она так и не осознала, что слово «ладно», сказанное мной, означает вовсе не мое с ней покорное согласие, а то, что я сделаю все по-своему, но тихо. Но ей, конечно же, хотелось думать, что я от одного лишь ее взгляда замираю как мышь перед удавом. Ну-ну… Мечтать не вредно. Я вот тоже мечтаю. Как после школы уеду отсюда, поступлю в Институт культуры, найду подработку, а может, даже не одну, а потом на накопленные деньги куплю билет на концерт Кипелова. Ах, мечты, мечты… Мысленно пожелала мачехе съесть на этом пафосном приеме просроченную устрицу и, представив последствия, не удержалась от тихого смешка.

Моя родная мама пропала без вести, когда мне исполнилось два года. Пропала без следа, словно сгинула в бездну. Полиция долго расследовала ее исчезновение, но так и не смогла найти никаких улик или хоть какую-то ниточку, которая помогла бы что-либо понять. Мама словно растаяла, будто и не было ее никогда в нашей с отцом жизни. Просто вечером возвращалась от подруги, но домой так и не пришла. Со мной случилось самое страшное, что только может случиться с ребенком. Вот так я и осталась на попечении отца и нянек, которых он менял как перчатки. Своим родителям отец меня поручить не мог, потому что сам был у них единственным и поздним сыном. К моим двум годам они уже не смогли бы справиться с внучкой в силу своего возраста. А маминых родителей никто не знал – все свое детство она провела в Восточной Европе. Первые годы ее жизни прошли в доме малютки, а потом маму забрали на воспитание в многодетную приемную семью.

Отец почти сразу после исчезновения мамы женился на Анне. Я никогда не рассказывала бабушке с дедушкой о том, что моя жизнь в отчем доме больше похожа на войну. Боялась, что переживания плохо скажутся на их хрупком, старческом здоровье. Однако они все-таки догадывались, что жизнь с отцом у меня не складывается, и однажды все же забрали меня к себе. К тому времени я была уже школьницей, и справляться со мной стало значительно проще. Но счастье это продлилось недолго. Через несколько лет скоропостижно умер дедушка, а через полгода не стало и бабушки – она так и не смогла оправиться от горькой утраты. Я вернулась в отчий дом и первые месяцы жизни в то время до сих пор помню с трудом, ведь сбылся самый главный мой страх – вновь жить под одной крышей с отцом и мачехой-садисткой.

Вот так я с малых лет и росла, чувствуя себя ненужной самому близкому для меня человеку. Постепенное мучительное осознание предательства нестерпимо жгло в груди, побуждая меня, тогда еще ребенка, задаваться совсем не детскими вопросами, ответы на которые подчас становились невыносимыми. С годами весь сакральный и сокровенный смысл слова «папа» для меня померк и развеялся. Да и папой я его называть давно уж перестала. Семьей мы трое были исключительно по документам, а на деле – два взрослых человека, занятых друг другом и своей жизнью, и я, растущая сама по себе, как сорная трава, рядом с ними под одной крышей. Спокойно расти мне, конечно, не давали, и стараниями мачехи некоторые вечера в стенах собственного дома для меня становились адом. Я постоянно напоминала себе, что когда-нибудь уеду из этого проклятого дома и мой персональный кошмар закончится.

Я жила в своем собственном мирке, любовно выстроенном мной за многие годы и наполненном книгами, музыкой и нотами, стихами и разговорами с морем, и этот мир, цветущий и лелеемый внутри меня и спрятанный от всех, придавал смысл моему существованию и силы следовать своим мечтам. Хотя стоит отдать должное бабушке и дедушке – пока они были живы, я всегда знала, что на этом свете есть целых два человека, искренне любящих меня.

В детстве у меня имелись приятели среди сверстников, хотя, сколько я себя помню, всегда ощущала себя неприкаянной и одинокой. Причина была в том, что я будто безвылазно жила в своем собственном мире, который никак не пересекался с мирами других. В мире, полном странных и необъяснимых видений, неясных образов, снов, похожих на явь, и предчувствий, которые никогда меня не подводили. Я видела сны, которые вскоре сбывались. И это невероятно пугало. Но это были лишь цветочки. Ягодки начались позже, когда я поняла, что могу при общении с человеком почувствовать, если ему угрожает смертельная опасность. Это казалось мне таким странным и всегда неизменно повергало меня в ужас. Я не знала, что мне делать с этим, и даже бабушке с дедушкой ничего не рассказала, несмотря на то, что ощущала потребность с кем-то поделиться всем, что со мной происходит. Чтобы просто услышать, что со мной все в порядке, я адекватна и не схожу с ума.

Слава девочки со странностями сослужила мне дурную службу – сверстники меня сторонились. Хотя порой я недоумевала – как можно меня бояться, проживая в стране, где не так давно с помощью сеансов Кашпировского люди воду заряжали через экран телевизора? Уж Кашпировский-то похлеще моего чудил.

Из раздумий меня вывел шум подъехавшей машины, и в окне промелькнул отцовский «Ниссан». Со мной отец был строг, равнодушен, а порой и очень вспыльчив. Но Анна… Вот с ней он становился совсем другим человеком – мягким и покладистым. Мачеха подавляла его властным характером. Он редко возмущался, наверное, таких мужчин и называют подкаблучниками. Душу грела мысль о том, что уже совсем скоро я окончу школу и уеду из этого дома, который больше похож на террариум. И кобра по нему ползает. Королевская…

– Ты идешь обедать? – послышался рядом строгий голос отца. – Нам с Аней еще нужно собраться на прием.

Вот и отлично! Вот и проваливайте! Светская львица и ее домашний послушный Бобик. Наконец-то останусь дома одна и в кои-то веки почувствую себя свободно. Отсутствие дома отца и мачехи было прекрасным шансом провести этот вечер как мне хочется, не выслушивая презрительного шипения Анны в свой адрес, тем более что такая возможность выпадает не всегда.

Отец с мачехой уехали в шесть часов вечера. Оставшись наедине с собой, я даже растерялась – чем же таким интересным заняться? Сначала включила самые любимые готические треки в своем плей-листе и решила перед зеркалом примерить платье для Бала вампиров. Как же оно мне нравилось! Какое сокровище я нашла на блошином рынке! Сшитое в винтажном стиле, оно живо напоминало о Викторианской эпохе, о которой я обожала читать в романах.

В окно заглянул прощальный луч уходящего за горизонт солнца. Мне в голову пришла блестящая мысль – а не сходить ли на дикий пляж? Как раз успею проводить закат. Все равно туристов в это время года мало, а значит, меня, скорее всего, никто не потревожит. Что может быть лучше – легкий соленый бриз, шелест волн и крики чаек. Взяв с собой гитару, я отправилась на встречу с морем.

* * *

В душе впервые за несколько недель царило умиротворение, и с таким настроением я не спеша шла к морю. Стоило мне свернуть со своей улицы, как мое внимание привлек очень интересный молодой человек, которого я раньше не заметила, погруженная в свои мысли.

Высокий, широкоплечий и статный, он выглядел настоящим атлетом и шел с такой грацией, которой позавидовал бы любой самый искусный танцор. До чего же он был хорош собой! Прямые черные волосы ниже плеч, благородные, аристократичные черты лица, оливковая кожа и яркие зелено-голубые глаза, удивительный цвет которых я рассмотрела, когда он подошел ближе. Несмотря на внешнюю красоту, незнакомец выглядел невероятно мужественным и не казался слащавым, что-то в его внешности было неуловимо хищное и будто даже опасное. Этот парень запросто мог бы играть в кино красивых обаятельных злодеев. А как он был одет! На нем прекрасно сидели белая рубашка и иссиня-черный винтажный камзол с такими же брюками и до блеска начищенными лакированными туфлями. Боже, да этот мужчина будто сошел со страниц романов сестер Бронте или Джейн Остин!

Незнакомец был таким таинственным и нереальным, чуждым окружающей обстановке, словно его каким-то чудом занесло на нашу улицу из далекого прошлого или вообще из другого мира. Я безуспешно пыталась понять, кем же он мог быть. Вряд ли это местный житель. Мы точно не встречались раньше, такой колоритный персонаж мне бы запомнился.

Все то время, пока мы шли навстречу друг другу, я даже не задумывалась о том, что, разглядывая незнакомца, делала это открыто, и когда опомнилась, то смутилась и уставилась в землю. Мы уже почти поравнялись, и соблазн еще раз посмотреть на него пересилил стеснение. Каково же было мое удивление, когда, подняв глаза, я увидела, что он тоже смотрел прямо на меня! Его взгляд был такой же таинственный, как и он сам. В глазах читалась легкая грусть и задумчивость, сменившаяся потом удивлением. Мое сердце вдруг подпрыгнуло и бешено заколотилось, как у испуганной птицы. Мне показалось, будто воздуха не хватает в легких, пока я тщетно пыталась справиться с обуявшим меня волнением. В этот момент мы смотрели друг другу прямо в глаза, продолжая идти. Вот мы поравнялись, и сейчас, чтобы по-прежнему видеть друг друга, нам приходилось оборачиваться. Теперь он смотрел мне вслед, а я ему. Боже мой, что же происходит?

Меня словно окатило холодной водой, и я, отвернувшись, ускорила шаг. В голове билась одна и та же мысль – нельзя вот так, без стеснения, в открытую, рассматривать незнакомого мужчину! Даже если он красив. И тем более если очень красив. Однако сердце упрямо требовало взглянуть на него еще хоть раз, и, повинуясь его зову, я украдкой обернулась. Мое сердце пропустило удар и снова затрепетало в тот момент, когда наши глаза встретились. Стараясь унять его бешеный стук, я выдохнула и отвернулась, еще больше ускорив шаг.

Обаятельный незнакомец так и остался стоять на месте с задумчивым видом, глядя мне вслед. Весь оставшийся до пляжа путь он не выходил у меня из головы. Вновь и вновь в моей памяти возникал его образ, будто сошедший со страниц викторианских романов, заставляя меня ощущать необъяснимый трепет. Если бы только можно было встретить его еще хоть раз!

Господи, что за мысли! В какой момент сегодняшнего дня и где я обронила свои мозги? Уж не тогда ли, когда встретила этого «мистера Дарси»? Нельзя так очаровываться случайно встреченным красивым парнем! Нельзя, и точка! Но, вопреки своим убеждениям, я была все же очарована этим незнакомцем.

Мне повезло, и в этот час на берегу не было ни души, так что ничто не мешало спокойно насладиться единением с окружающим миром. Место у скалы, где море образовало небольшой залив, пустовало, и я в очередной раз обрадовалась тому, что никто меня не потревожит. Ветер утих, на море царил полный штиль. Было так хорошо сидеть близко от воды, смотреть, как солнце медленно уходит за горизонт, и перебирать струны гитары.

Мариус

Боги, как же здесь скучно! Просто смертельно скучно. Это самая унылая вечеринка у смертных, на которой мне приходилось бывать за последние лет десять. Стоит отдать должное ивент-агентству, устроившему это мероприятие в стиле бала конца девятнадцатого века. Антикварная мебель, винтажный декор, музыка – все это великолепно передавало дух той эпохи, за исключением состоятельной публики, которая, увы, процентов на девяносто была далека от изысканного общества. Будь моя воля, я бы покинул гостиную парк-отеля уже через час после начала вечера, но правила этикета слишком крепко сидели в моей голове даже в той ситуации, когда их можно было игнорировать, а потому мне пришлось еще остаться из вежливости.

Как только истекло время, положенное правилами приличия, я решил, что пора уходить. Ускорения мне придала незнакомая захмелевшая блондинка, все время пытавшаяся со мной флиртовать, а под конец вылившая на меня бокал шампанского в попытке укусить за ушко. Мне тотчас на ум пришла культовая киношная фраза «Закусывать надо!», я прикрылся снятым камзолом, радуясь, что в бокале этой светской львицы было не красное вино.

Встав в стороне, я стал взглядом искать среди гостей моего давнего приятеля Александра Эксархидиса, который так же, как и я, был вампиром. Именно он затащил меня на этот псевдобал, а сам теперь раздавал улыбки направо и налево, скользя оценивающим взглядом по присутствующим дамам.

– Судя по твоему настроению, ты пока не планируешь покидать вечер? – спросил я, подойдя к нему.

Александр удивленно вскинул брови.

– Я только вхожу в кураж. А ты что, уже засобирался?

– Да. Мне надоело. Скучно. Уныло. Тухло. Бо́льшая часть гостей уже изрядно подшофе. Что это за веселье такое, когда нужно обязательно налакаться до такого состояния, чтобы родной вестибулярный аппарат послал тебя к черту?

– Хмельные дамы более сговорчивы и податливы, – вкрадчиво промолвил Алекс.

– О боги, ты как всегда! Смотри не нарвись на проблемы, mio amico[1], – предупредил я приятеля. – Дамы тоже разные бывают. А у многих здесь еще и мужья есть. Имей в виду. Мало ли. А то пойдешь домой с фингалом. Заживет-то быстро, и часа не пройдет, но настроение будет безнадежно испорчено.

– Тьфу, Мариус, ну какой же ты пессимист!

– Не пессимист, а реалист.

– Нет, пессимист. И зануда, – упрямо произнес Александр. – Вот скажи мне, неужели тебе не хочется развлечься в обществе красивых женщин, а? Завести роман, окунуться в омут сердечных страстей… Кстати, наша общая знакомая Арианна Лэнгфилд на днях снова интересовалась тобой.

– Хватит с меня мимолетных романов, я ими сыт по горло. И вообще, я давно уже женат, с самой юности. На медицине. И леди Лэнгфилд меня не привлекает. И знаешь почему?

– Почему же?

– А потому что ее волнуют в первую очередь мое положение в обществе и счет в банке. Больше ей ничего не интересно. А еще она ужасно высокомерна, язвительна, эгоцентрична и свысока смотрит на тех, кто ниже ее по рангу. Моя жизнь слишком длинна, чтобы связывать себя узами с кем попало. А мимолетных встреч уже и не хочется.

– Но стоит признать, что леди Лэнгфилд красива, – заметил приятель.

– Ну и что? Красота без доброты подобна выдохшемуся вину, – парировал я. – Арианна своим примером это лишний раз доказывает.

– Все ясно с тобой, романтик в белом халате, – вздохнул Алекс. – Порой завидую твоей рассудительности и серьезности. Но не всегда. Сегодня я намерен расслабиться и как следует отдохнуть. – И подмигнув мне, он направился в сторону танцевальной площадки.

Я поспешил уйти, стараясь не привлекать внимание. Лучше уж прогуляться по городу. Мне никогда не приходилось бывать в этом районе, так что маленькая экскурсия не помешает. Удивительно, но улицы в этот вечер практически пустовали, закат окрасил крыши домов и верхушки цветущих деревьев в багряный цвет, что придавало окружающему миру особый шарм. Гуляя по безлюдной улице, а затем свернув, как мне казалось, на такую же, я заметил девушку, идущую навстречу мне. Она сразу же притянула мой взгляд. Красивая. Очень. Но что-то в ней было, помимо внешней красоты, неуловимо притягательное и манящее. Какой-то невероятный магнетизм, внутренний шарм, который она излучала во внешний мир, подобно солнечному свету.

Хвала всем богам, что на меня вылили шампанское, а не вино! Идти навстречу такой обворожительной красавице, будучи в брюках, заляпанных красным вином на причинном месте, было, по моему скромному мнению, катастрофой.

За всю мою длинную жизнь мне повстречалось много хорошеньких девушек и женщин, и каждая из них была по-своему особенной. Так почему же я, случайно встретив незнакомку, на миг забыл обо всем?

Я пристально разглядывал ее, пока мы приближались друг к другу. На ней был длинный молочно-белый винтажный сарафан, выгодно подчеркнувший точеную фигуру, а за спиной висела гитара. Она походила на куколку с глазами необыкновенного сапфирового цвета и темно-каштановыми волосами, которые длиной доходили ей почти до колен. Девушка шла легкой невесомой походкой, погруженная в свои мысли, что-то тихо напевала и напоминала экзотическую птичку, волею судьбы случайно попавшую в эти края. Какая необычная! Даже окажись она в толпе, я бы точно ее заметил. Когда мы подошли ближе друг к другу, девушка подняла на меня глаза, и наши взгляды встретились. Меня словно громом поразило.

Мне было слышно, как быстро забилось ее сердце, и девичьи щеки окрасил румянец. Эмоции, сменяя друг друга, боролись во мне. Позабыв обо всем на свете, я смотрел в ее невероятной красоты глаза, продолжая приближаться. За все эти долгие годы мне не приходилось испытывать ничего подобного, и сейчас казалось, будто разверзлись небеса и земля уходит из-под ног. Легкий порыв ветра разметал длинные пряди ее волос, и до меня донесся тонкий изысканный аромат цветов жасмина, исходивший от нее.

Мы расходились все дальше, а я не мог отвести от нее взгляд. Чтобы видеть ее, мне пришлось обернуться, и совершенно неожиданно она сделала то же самое. А потом вдруг нахмурила брови, резко отвернулась и скорым шагом пошла в сторону дикого пляжа. Меня такая реакция немного удивила. Может, она постеснялась моего внимания? Вот же идиот великовозрастный! Надо же было умудриться так смутить прелестную незнакомку! Кажется, Джордано был прав, когда говорил, что я в последние годы с медициной провожу больше времени, чем с женщинами. Что же мне делать? Девушка уходила все дальше, а я стоял как громом пораженный и смотрел ей вслед, не в силах справиться с наваждением. Кто же ты такая? Откуда?

Обернувшись вороном за ближайшим деревом, я последовал за девушкой, забыв о том, куда направлялся изначально. Дорога, которой она шла, привела меня на берег моря, где сейчас не было ни души. Незнакомка села у подножия утеса, вздохнула и задумчиво посмотрела вдаль на гладь воды. Пребывая по-прежнему в ипостаси ворона, я приземлился на небольшой выступ в паре метров над девушкой.

– Когда-то мы рыбачили на лодке в это время, – промолвила она тихо. – Теперь это только воспоминание.

В ее дрогнувшем голосе слышались горечь и грусть, и мной вдруг овладело непреодолимое желание узнать, что же послужило этому причиной. О чем она сейчас говорила и кого вспоминала? Расчехлив гитару, девушка принялась играть на ней, умело перебирая изящными пальчиками струны. А потом запела, и меня поразил ее голос. Он был таким же совершенным и невероятным, как и его обладательница. Такой чистый и звонкий и ни с чем не сравнимый. Абсолютно неземной и хрустальный.

Время потеряло для меня свой счет. Но вот она убрала в чехол свой инструмент и снова о чем-то задумалась, глядя в сторону моря. Солнце к тому моменту окончательно скрылось за линией горизонта, и вечерний город окутали сумерки.

– Эх, как не хочется уходить отсюда! – со вздохом призналась девушка, мило потягиваясь, словно кошка.

Нужно было срочно что-то предпринимать, пока она не ушла. Отлетев метров на двести, к тому месту, где начинался пляж, я принял человеческое обличье и направился в сторону скалы, где сидела девушка. Едва услышав звук шагов, она обернулась и, узнав меня, удивленно распахнула глаза.

– Добрый вечер.

– Ой! Это вы! Вы что, следили за мной? Откуда вы знаете, куда я шла?

И она подозрительно сузила глаза.

– Ни в коем случае, что вы! Не подумайте ничего дурного. Я в этом городе живу уже несколько лет, но в этом районе никогда не был. И оказавшись сегодня здесь, подумал, что неплохо было бы пройтись. Посмотреть окрестности.

– И вы совершенно случайно пришли именно сюда?

– Абсолютно. Мне так же, как и вам, захотелось побродить по берегу моря. Я прогуливался тут неподалеку и услышал, как вы поете. Честно говоря, заслушался. У вас потрясающий голос. И играете вы без единой фальшивой ноты.

Комплимент вызвал у нее улыбку и смущенный румянец.

– Спасибо, – ответила она.

– Дома вас, наверное, часто просят что-нибудь спеть?

В ответ она горько усмехнулась:

– Скорее наоборот. Обычно меня просят заткнуться.

– В самом деле? В таком случае у ваших домочадцев отсутствует музыкальный слух.

– Ха, там много чего отсутствует поважней музыкального слуха.

– Вас это огорчает, не так ли?

– Теперь уже нет. Как и множество других вещей. Но давайте не будем об этом.

– Как хотите. Я мог бы вам дать мудрый совет.

Она покачала головой:

– Обойдусь. Не в моих правилах жаловаться на жизнь, тем более незнакомым людям. А чего это вы улыбаетесь? Я вроде не сказала ничего смешного.

– Ваше упрямство столь очаровательно, что я не могу не улыбаться. Можно узнать ваше имя?

– Эмилия. А как вас зовут?

– Мариус.

– Интересное имя. Вы иностранец? – спросила она, с интересом разглядывая меня.

– Мама француженка, а папа итальянец. Кстати, ваше имя тоже весьма необычно.

– Это имя дала мне мама. А моя покойная бабушка по линии отца была итальянкой, но всю свою жизнь прожила в России. Ее звали Изабелла, – промолвила Эми.

– Наверное, она была очень темпераментной? И, разговаривая, эмоционально жестикулировала руками? – предположил я.

– Так и есть, – ответила она с улыбкой. – Дедушка Саша даже шутил, что если запретить бабушке использовать жесты, то она не сможет разговаривать.

От меня не укрылось, как изменился ее взгляд, стоило ей вспомнить о близких людях. Тоска покинула его, и лицо озарила искренняя улыбка, совсем не похожая на ту саркастичную усмешку, которую я наблюдал минуту назад.

– Надеюсь, вы не злитесь за то, что я нарушил ваше одиночество?

– Это не одиночество, а уединение. Когда я с морем, то не одинока. А если со мной еще и гитара…

И она любовно погладила чехол, висевший на ее плече.

– Так значит, вы уже несколько лет в этом городе живете?

Я кивнул.

– И как вас, иностранца, занесло к нам? – спросила она, бросая на меня украдкой любопытный взгляд из-под ресниц.

– Так получилось. Мне пришлось бывать во многих городах и странах. Сейчас пока остановился в вашем городе. Может быть, через время снова куда-то сорвусь. Моя душа пока еще в поиске места, где сердцу было бы спокойно.

– Завидую вам, – мечтательно произнесла она. – Мне бы тоже хотелось сорваться куда-нибудь отсюда. Не важно куда, лишь бы там тоже было море. Мне без него никак. У нас любовь. Взаимная.

Ее слова в который раз вызвали у меня искреннюю улыбку. Какая необыкновенная девушка! Необыкновенная и безумно притягательная!

Бросив быстрый взгляд на наручные часы, она вздохнула:

– Что ж, Мариус, приятно было с вами пообщаться, но мне пора домой. Всего доброго!

Несмотря на решительный тон ее голоса, я видел, как неуверенны ее шаги.

– Позвольте вас проводить, – предложил ей, мысленно умоляя, чтобы она согласилась.

– А вам это удобно? Вы точно никуда не спешите? Если что, тут недалеко, я и сама дойду.

– Уже смеркается. Давайте я все-таки вас провожу. Поверьте, это ни к чему вас не обязывает, всего лишь обыкновенный жест вежливости по отношению к даме с моей стороны. Спешить мне некуда, и ваше общество, признаться честно, крайне приятно.

Ее щеки вновь расцвели румянцем, и это ее смущение меня несказанно умилило. Она согласилась, и вместе мы покинули пляж.

Вечер, начавшийся необычайно скучно, вдруг заиграл новыми красками. Разве мог я предполагать, что желание пройтись после надоевшей мне вечеринки обернется случайной встречей с такой интересной девушкой?

Эмилия

Часы показывали одиннадцать вечера, отец с Анной еще не вернулись, и у меня оставалась возможность еще чем-нибудь себя занять, но сегодняшний новый знакомый не выходил у меня из головы, занимая все мысли, – его поведение, преисполненное достоинства, стиль общения, галантные манеры, прекрасно поставленная речь. Еще и этот винтажный костюм, благодаря которому он так походил на благородных героев из викторианских романов!

Напоследок, перед тем как попрощаться, Мариус попросил записать мой номер телефона, и я согласилась. Хотя где-то в глубине души подумала, что, скорее всего, он не перезвонит. Прощаясь, он поцеловал мне руку, и от этого жеста мое сердце бешено запрыгало в груди, вызывая дрожь во всем теле. Мне стоило огромных трудов сохранять спокойный вид.

Лежа в кровати и глядя в окно, я еще долго ворочалась, снова и снова вспоминая моменты, проведенные с Мариусом, до мельчайших подробностей. Перед сном меня снова посетила мысль, что так нельзя – очаровываться первым встречным. Но по какой-то неведомой причине мое сердце впервые не хотело внимать голосу разума. «Нет-нет, так нельзя, Эмилия, нельзя», – повторяла я сама себе шепотом, засыпая.

Вскоре на улице загрохотал гром, принеся следом за собой дождь. Реальные мысли перешли в сон, и мне даже приснилось, будто Мариус под дождем сидит на ветке возле моего окна.

Потом он жестом позвал меня на улицу, и я вышла к нему. Послав мне загадочную улыбку, Мариус обернулся вороном и поманил меня крылом. Я побежала за ним следом с невозможной для человека скоростью, пока он не сделал круг над крытой каменной беседкой. Мы находились на старинном кладбище, где давно уже никого не хоронили, и теперь оно привлекало к себе туристов, любителей готики и мрачной эстетики. Большой черный ворон громко каркнул и залетел в беседку, в центре которой находилась небольшая каменная трибуна, похожая на алтарь. В середине алтаря лежали увядающие розы. Ворон взял одну розу в клюв и уронил в мои ладони.

– Не правда ли, они прелестны? – спросил он у меня, щелкая клювом.

– Да, – ответила ему я, – но они увядают, жизнь почти покинула их.

– Ты права, – сказал мне ворон, – но их еще можно спасти, если знать как. Всего лишь немного крови, и розы зацветут как прежде.

Последняя мысль показалась мне, мягко говоря, странной, и вот, в подтверждение своих слов, ворон взял в клюв маленькую серебряную лейку и наклонил ее над увядающим розовым кустом. Из лейки полилась тонкой струйкой густая красная жидкость, и розы, как по приказу, ожили и начали поднимать опущенные кроваво-красные бутоны.

– Видишь, – промолвил он, – даже если жизнь почти угасла, всегда есть надежда, что она может вспыхнуть с новой силой.

Молча я посмотрела на свои ладони и увидела, как роза в моих руках рассыпалась на миллионы капель ярко-алой крови.

Глава 2 Вспоминая былое

Мариус

Италия, город Салерно, XVI век

На рыночной площади в этот час было особенно многолюдно. Со всех сторон доносились крики торговцев, зазывающих покупателей, снующих среди рядов с товарами. Мы с друзьями слонялись без дела, глазея по сторонам. Ощущение долгожданной свободы окрыляло.

– Мариус, Мариус, ты только посмотри, дружище, вон туда, – воскликнул мой друг Бернардо, толкнув меня за плечо. – Какая красавица. Настоящая лебедь!

Мой взгляд устремился в сторону той самой девушки, которая так поразила друга.

– Моя Мария все равно красивей, – ответил я, флегматично пожав плечами.

– Oh, mio Dio, di nuovo![2] Эта Мария с языка у тебя не сходит. Только о ней и говоришь. Хоть бы портрет ее показал, – заявил Бернардо, с укором глядя на меня.

– А тебе все бы только лицезреть красавиц, – поддел я друга.

– А какой мужчина не любит этого? – задал он вопрос, на что я лишь посмеялся.

В душе моей царили умиротворение и предвкушение встречи с родителями и любимой девушкой. Еще один учебный год в Салернской врачебной школе подошел к концу, впереди маячили несколько недель отдыха в родительском доме в Пезаро, а потом начинался самый важный этап – год практического обучения, которого все мы с нетерпением ожидали. Часы на башне пробили полдень, а это значило, что мне пора в путь.

– Ну что, синьоры, проводим нашего Великана в дорогу? – провозгласил Витторио, обратившись к остальной нашей компании. – А то вдруг он, такой маленький и незаметный, потеряется на этой площади среди толпы, – и друг захохотал, глядя на меня.

Ответом стал одобрительный гомон, и вся наша братия взяла курс на выход. Мой высокий рост давно уже стал предметом для безобидных шуток среди друзей – все они были ниже меня по меньшей мере на целую голову.

Недалеко от выхода с рыночной площади мое внимание привлекла пожилая седовласая женщина, дрожащими руками собиравшая в корзинку рассыпавшиеся по земле фрукты. Николо с Бернардо остались позади меня на несколько шагов, вновь отвлекшись на проходившую мимо девушку. Подойдя к женщине, я помог ей собрать все, что рассыпалось из корзины, на что она, улыбаясь, все время меня благодарила. На меня смотрели необычные глаза – будто выцветшие, когда-то, наверное, светло-карие, теперь же блеклые, подернутые бельмом. Издалека могло показаться, что женщина слепа. Отдавая ей корзину, я заметил ее пристальный взгляд, блуждающий по мне.

– Благодарю вас, синьор, вы очень добры. У вас золотое сердце. Я вижу, что вы жаждете помогать людям, – заявила она, продолжая смотреть на меня.

– Я будущий доктор. Помогать людям – мое призвание.

– Жизнь доктора нелегкая и не всегда приятная. Все-таки вам часто приходится наблюдать самые отвратительные вещи, связанные с человеческим телом. Но вы справитесь. Все получится. Ваше имя будет у всех на устах. Вас ждут великие открытия. Хотя… некоторые из них принесут огорчения и печаль.

Ее откровения подействовали на меня как ушат холодной воды. Что это она говорит? Да еще и так смело, несмотря на то, что в последнее время вновь вышли из тени охотники на ведьм! Эти господа, по моему мнению, были не в себе и страдали манией преследования напополам с манией величия, зачастую обвиняя тех, кто никакого отношения к колдовству не имел. Но эту мысль стоило держать при себе.

– Откуда вы все это знаете обо мне? – спросил я, не сильно рассчитывая на правдивый ответ.

Но он все же последовал:

– Мне много что известно. Больше, чем может знать простой смертный. Вы скажете, что это от дьявола. Так все нынче говорят. А я скажу вам, что это знание мне послано Богом. На все Его воля. Его и судьбы. От нее не уйдешь и не скроешься. Жизнь ваша будет очень долгой. Очень. Ваша слава и величие идут об руку с тоской и одиночеством. Но однажды вы встретите ту, чьи глаза будут словно небо в солнечный день, а волосы подобны водам темной реки…

– Простите, но я человек науки и не верю в предсказания. Ересь все это.

– Ересь? Что ж… Хотите верьте, хотите нет. Ваши вера или неверие ничего не изменят, – и она посмотрела на меня с грустью во взгляде.

– Прошу меня извинить, мне нужно идти, – сказал я, действительно собираясь уходить. – Будьте здоровы и берегите себя. И послушайте моего совета – не стоит вот так открыто вести беседы с незнакомцами о предсказаниях и прочем. Охотники на ведьм нынче совсем с ума сошли, на вас могут донести. Беду на себя накликаете.

Она что-то еще бормотала себе под нос, но я ее уже не слышал. Ко мне подошли друзья, и вместе мы направились прочь с рынка.

* * *

Теплые лучи яркого утреннего солнца проглядывали сквозь листву деревьев, наполняя лесную чащу светом. Пение птиц разливалось на все лады, не смолкая с рассвета. До дома оставалась самая малость, и я то и дело просил извозчика быть порасторопней.

– Юный синьор соскучился по батюшке с матушкой? – подмигнул мне Абрэмо, и я с улыбкой кивнул.

Вдруг раздался свист, а затем стрела, выпущенная откуда-то слева, пронзила его насквозь.

– Абрэмо!

Лошади, испуганно заржав, понеслись галопом, но дорога впереди нас оказалась перекрыта поваленным деревом. Пытаясь удержать раненого Абрэмо и совладать с повозкой, я не услышал, как кто-то снова выпустил стрелу, поразившую меня прямо в грудь. А за этой стрелой последовала еще одна, а за ней третья. От страшной боли потемнело в глазах, и я, не в силах сделать и вздоха, словно проваливался в темную пропасть. Последнее, что запечатлела моя память, – как откуда-то на лесной поляне появился человек и, скинув с дерева притаившегося там разбойника, приземлился следом за ним беззвучно, будто кошка. Больше в моей памяти ничего не осталось, кроме всепоглощающей адской агонии. Как же это нелепо – найти смерть в том самом лесу, где я охотился с тех пор, как научился держать в руках лук со стрелами и где всегда было тихо и спокойно.

* * *

Открыв глаза, я бегло окинул взором окружавшую меня обстановку – огромная кровать, комоды, шкаф. Весьма дорогая мебель, какая может быть в домах только у очень зажиточных людей. Похожая кровать стояла в моей комнате в родительском доме. Порывом ветра распахнуло окно, и до меня донесся шум волн. Значит, море совсем близко.

В памяти возникли последние обрывки воспоминаний, приведя меня в замешательство. Что со мной произошло? Где я нахожусь? Неужели я умер и нахожусь в мире, где души ожидают своей участи? Где же тогда Абрэмо? Или каждая душа ждет суда в одиночестве? Неужели сейчас ко мне придут ангелы и, взвесив мои грехи и добрые дела, отправят в рай или ад?

Я задумался – а так ли много выдающихся поступков было в моей жизни? Всегда ли был прав? Безгрешных людей не бывает, но за свою жизнь я старался поступать по совести, готов был сражаться за свою честь, заботился о родителях, никогда не отказывал в помощи страждущим. И все равно мне казалось, что я не успел сделать столько всего важного, что обязательно должен был совершить при жизни. И каково будет родителям, когда они узнают о моей смерти? Последняя мысль отозвалась болью в сердце, разливая в душе горечь и уныние. Мама ведь так слаба в последнее время, весть о моей гибели ее совсем подкосит!

Терзаемый думами, я встал с кровати и, подойдя к зеркалу, пристально изучил себя. Лицо мое, несмотря на пятна крови, выглядело посвежевшим, исчезла синева под глазами после бессонных ночей перед экзаменами. И даже продольной морщинки между бровями не стало. Вся одежда запачкана кровью и порвана, но на теле не осталось и следа от ранений, будто в меня вовсе и не стреляли. Боли тоже больше не было. Вместо нее – мощный прилив энергии и силы, которые кипели в моей крови. Казалось, что мне под силу свернуть горы. Как это странно…

Раздумья мои были прерваны приближающимися шагами, и передо мной появился тот самый мужчина, который, по моим воспоминаниям, свернул шею нашему с Абрэмо убийце. Осторожно подойдя ко мне, он окинул меня цепким взглядом, задержав глаза там, где зажили раны.

– Слава богам, вы пришли в себя! Я уже начал переживать! Приветствую вас в моем доме, синьор. Как вы себя чувствуете?

– Эм… Кажется, вполне сносно, – ответил я, прислушиваясь к себе. – В горле только сухость.

Что происходит…

– Это жажда. Без сомнения, это она, – ответил мне хозяин дома.

– Можно мне тогда воды?

– Вода вам не поможет, милейший. Это не та жажда, – возразил мужчина.

– Простите, так я, значит, не умер?

На мой вопрос мужчина скептически вскинул бровь.

– Хм, умер? Скорее нет, чем да. Это с какой стороны посмотреть. Для прежней жизни вы мертвы, но возродились для новой. Да-да, как говорят у нас в Италии – бывает нередко и такое, чего никак не ждешь.

Его ответ еще больше меня запутал.

– Попробую все вам объяснить, – вновь заговорил мой собеседник. – Не так давно до меня дошли вести о зверствах банды лесных разбойников. Убийства, грабежи… Просто поразительно, как такие люди живут и не боятся кары небесной! Я решил их обезвредить, чтобы они больше никому не причинили зла. Уже в лесу услышал звуки борьбы. Побежал в сторону поляны, а там – вы в повозке с еще одним мужчиной. Вас пытались убить из лука. Хотя извозчика все-таки убили, а вам просто повезло – ни одна из стрел не задела сердце. Считайте, что родились в рубашке.

Я лишил жизни всю банду головорезов, всех, кто был там. Так что этих убийц постигло суровое, но справедливое наказание. И поделом! Надеюсь, что в аду для них найдется котел погорячее. Пока я боролся с разбойниками, извозчик умер. А ваше сердце еще билось, но тяжелые раны не оставляли шансов на жизнь. Мне стало вас искренне жаль, и хоть я не собирался становиться чьим-либо создателем, все же принял решение вас спасти. И сделал вампиром.

– Что-о-о? – воскликнул я, отскочив от незнакомца, как черт от святой воды. – Каким еще вампиром? Синьор, вы сумасшедший? Это что, шутки, по-вашему?

– Никаких шуток, – ответил он абсолютно спокойным голосом. – Мне пришлось обратить вас в вампира. А вы предпочли бы умереть? Лучше быть живым вампиром, чем мертвым человеком, уж поверьте!

Сев на кровать, я обхватил голову руками, пытаясь унять приступ паники.

Вампиры, вечная жизнь… Кажется, я нахожусь в бреду. Или передо мной сумасшедший.

– Позвольте узнать ваше имя, синьор.

– Мариус, – ответил, не глядя в его сторону.

– Джордано.

И, представившись, новый знакомый продолжил:

– Вы в отчаянии. Я это вижу и, небо всему свидетель, я вас так понимаю! Мне самому когда-то пришлось через это пройти. Еще и создатель мой оказался идиотом. Кошмар! Но сейчас не обо мне. Ваше обращение заняло сутки времени. Очень быстро, надо сказать. Я дал вам достаточно своей крови, поэтому превращение завершено. Теперь вы не состаритесь, не заболеете человеческими болезнями и умереть сможете, только сгорев дотла. Или в том случае, если вам оторвут голову. Но это убьет и простого человека, так что не стоит думать, что мы всесильны.

Я не удержался и хмыкнул:

– Уж лучше б я умер, чем быть ходячим мертвецом.

Мой новый знакомый укоризненно посмотрел на меня и покачал головой:

– Помилуйте! Вы в корне неправы. Вампиры – не ожившие мертвецы, это все людские выдумки, в которых нет и зерна истины! И оборотни вовсе не дикие полулюди-полузвери.

– Боже мой, еще и оборотни!

– Да-да, и не только они. Я вам сейчас все объясню. Когда-то первые вампиры и оборотни были самыми обычными людьми. Только жили они не на Земле, а на планете, которую просто переполняла магия. Но однажды для того мира наступил конец, и уцелевшие семьи нашли приют на Земле. Никто не знает почему, но на нашей с вами планете пришельцев из погибшего мира настигли необратимые изменения, которые и превратили их в вампиров и оборотней. Кто знает, как сложилась бы судьба переселенцев, если бы они знали о существовании другого мира, связанного с Землей порталами. Может, и не случилось бы всех этих изменений, но… уж как вышло.

– О боже, Пресвятая Дева Мария! Нет, этого не может быть, мне все снится, – повторял я самому себе, уставившись в одну точку.

– Вам просто нужно время, чтобы все осознать, – сказал мне Джордано, сев рядом со мной.

– А как же осиновые колья, чеснок и распятия? Они могут навредить?

– Никаких осиновых кольев! – ответил Джордано. – Это все выдумки смертных сказочников. Осиновый кол в сердце убьет человека, а вампира или оборотня лишь ранит, осложнив исцеление. Дневной свет нас не убивает. Но долгие прогулки в солнечный день заставляют потреблять больше крови для восполнения сил. Чеснок… Ну, что чеснок? Прекрасная приправа для многих блюд, вот и все. В церковь можете ходить спокойно, если так хочется. И как вы успели уже убедиться, вампиры прекрасно отражаются в зеркале.

– То есть моя душа осталась при мне?

– Конечно. С превращением человека в бессмертного меняется лишь его тело, душа же остается неизменной. Если ты был благородным человеком, то таким же и останешься. Если же вел себя как последняя скотина, то… Ну, вы поняли.

В ответ я лишь молча кивнул, пытаясь переварить услышанное и не сойти с ума.

– Забудьте все эти россказни о вампирах, которые выдумали люди, и вам будет проще принять себя. Скажите мне, синьор новообращенный, вас все еще мучает жажда? – и он вопросительно посмотрел в мою сторону.

В этот миг мне хотелось кричать на весь мир. Помилуй меня бог! За что мне это? Постепенно приходило понимание, что теперь ничего уже не будет как прежде и вся моя жизнь отныне изменится, хочу я этого или нет.

Произошедшее со мной, казалось, давило мне на плечи неподъемным грузом. Все проблемы и мелкие разочарования теперь казались сущей мелочью по сравнению с тем, что я имел сейчас.

– Черт с ней, с этой жаждой! – воскликнул в сердцах, вскочив с кровати как ошпаренный. – Мне можно увидеть своих близких? Раз я не опасен для людей. Дома меня ждут родители и младший брат.

Джордано с горечью посмотрел на меня и сокрушенно покачал головой.

– Значит, у вас остались родные… Это осложняет дело. Сожалею, но нельзя. Поймите, вы не можете теперь жить так, как жили раньше! Вы не будете стареть. Как вы это объясните своей семье? Что скажут люди? Слухи быстро дойдут до охотников на ведьм или инквизиции, и тогда ваши родные окажутся перед лицом мучительной смерти. Сказать правду вы им не сможете, это запрещено законами бессмертных. Люди не должны знать о нас. Вы только представьте, что начнется, если смертные узнают о нашем существовании! Да вам инквизиция благодатью покажется! Сожалею, но вернуться к своей семье у вас не получится, ради их же безопасности.

– То есть мои родители должны думать, что их сын мертв? А я в это время жив и в добром здравии.

– Увы, но это так. Как я и говорил вам – отныне вы умерли для прежней жизни.

– Господи!

И зачем она нужна, такая жизнь, пусть и вечная? Я переживу всех, кого люблю и кто мне дорог. Больше не обниму отца и маму, не увижу брата, свою Марию и дорогих друзей – Николо, Бернардо, Витторио. Не смогу продолжить учиться в Салернской врачебной школе. И зачем тогда мне вечная жизнь, если это даже не жизнь, а сплошное мучение – навсегда оставить родных и близких, скрывать свою сущность, питаться кровью? И кочевать всю жизнь, дабы не вызвать подозрений своим вечно молодым видом. Я мечтал любить и быть любимым. Видеть, как растут мои дети, а затем внуки, и умереть глубоким стариком в окружении родных людей. Это естественный и логичный финал человеческой жизни. Человеческой. Только я теперь не человек.

– Мне было легче проститься с прежней жизнью после обращения, – вновь заговорил Джордано. – Мои родители погибли, когда в моем родном городе свирепствовала чума, а братья и сестры умерли еще в младенчестве. Два моих ближайших друга погибли. Один в бою, другого, как и родителей, забрала болезнь. И почему я не заболел тогда? Сам не знаю. Но мне было проще, чем вам сейчас. В отличие от вас, у меня не было корней и ничего уже не держало в прошлом. Может быть, вы тысячу раз меня еще проклянете за то, что я с вами сделал. Но это самый сложный выбор, где на самом деле нет абсолютно верного и безболезненного решения – умереть во цвете лет или остаться живым, но без дорогих сердцу людей рядом. В конце концов, в первом случае вы их точно уже бы не увидели. Во втором – вы хотя бы живы и здоровы. Как говорят на нашей с вами родине – каждая медаль имеет две стороны.

Воцарилось молчание. Каждый из нас думал о своем. Навязчивая сухость в горле становилась все сильнее, и мне показалось, что сейчас я бы выпил залпом целый графин воды.

– Мне очень хочется воды, – сказал я своему создателю.

– Да не воды вам хочется, а крови, – возразил он.

Мой взор упал на серебряный кувшин и фужер на низкой ножке, стоявшие на прикроватной тумбочке. Подойдя к ней, я налил воды в фужер почти до краев и залпом выпил. Но жажда и сухость в горле не проходили, а становились еще сильнее и мучительней.

– Послушайте! Вы изменились! Отныне вода не утолит вашу жажду, как и еда. Хотя есть человеческую пищу все-таки стоит. Кровью обычный голод не унять, вам все равно захочется есть. Я до сих пор предпочитаю баловать себя свиным рулетом с пряной зеленью или бараньей вырезкой, обжаренной на костре. А если подать к этому запеченные овощи и моцареллу, м-м-м! Кровь это хорошо, но искусно приготовленная еда – это же отдельный вид земного блаженства! Но сейчас вам нужна кровь, и как можно скорее.

– Не хочу убивать ни в чем не повинных людей, – промолвил я, без страха посмотрев в глаза Джордано.

– Убивать? – Мужчина вскинул брови. – О-го-го! Если только вы чертовски прожорливы. – Он улыбнулся. – Чтобы вы могли жить, нужно небольшое количество крови. Если вы будете контролировать себя, то не станете убийцей.

Хочу сказать, что в вампиризме, кроме вечного поиска крови, есть еще и безусловные плюсы – сила, скорость, выносливость. А еще вы сможете летать и двигать предметы взглядом без каких-либо заклинаний. Нужно только этому немного поучиться.

– Летать?

– Да, друг мой, именно. И предметы взглядом двигать.

– С ума сойти. Это просто… У меня слов нет.

– Понимаю. Вас ждет еще много всего интересного. Mamma mia! Перед вами откроется целый мир! Может быть, это хоть чуточку скрасит ваше уныние от расставания с прежней жизнью.

На это я лишь горестно вздохнул, понимая, что полноценное осознание необратимых перемен меня накроет позже.

– Неужели кровь нельзя ничем заменить?

– Поверьте, если б это было возможно, все были бы только рады. Но увы. Пока нам приходится добывать кровь только лишь охотой. В том мире, где я часто бываю, при госпиталях и лечебницах кровь выдают по карточкам. Правда, месячного запаса на самом деле едва хватает. Но и на этом спасибо, как говорится.

– Тьфу ты! Ну ладно. Охота так охота. Лишь бы утих этот жар в горле, – ответил я и поплелся на террасу.

– Сначала небольшой урок от меня по управлению телом в полете. А потом уже охота, – сказал мне Джордано, следуя за мной.

– Как скажете. Все детство рассказывал всем, что научусь летать, когда вырасту. Бойтесь своих желаний.

* * *

С крыши собора, на которую мы с Джордано приземлились, главная городская площадь с расходящимися в стороны улицами была как на ладони. Низкие дождевые облака полностью закрыли собою солнце, поэтому мы могли спокойно наблюдать за всем, что происходит внизу.

В Неаполь мы прибыли не так давно, планируя здесь пожить какое-то время, пока я буду изучать медицину в Неаполитанском университете под другим именем. Как оказалось, моя тяга к врачебному делу была неспроста – из всех видов магии, которые я постигал, именно целительная подчинялась мне лучше всех других.

– Ты летал к замку родителей перед нашим отъездом, не так ли? – спросил у меня Джордано.

– Хотел еще раз увидеть их и убедиться, что они хотя бы немного начали отходить от моей якобы смерти, – признался я своему создателю. – На днях кто-то из бедняков, видимо, подбросил им младенца, представляешь? Мальчика.

– Вот это событие! Известное дело, если ребенка нечем кормить или он незаконнорожденный. И как же они поступили?

– Насколько я смог услышать из их разговоров, они оставят его в нашей семье без раздумий. Мама с женой брата только рады такому неожиданному пополнению. Надеюсь, что этот ребенок подарит им утешение.

Воцарилось короткое молчание, пока мы с любопытством разглядывали, как внизу городская стража пыталась поймать расторопного воришку.

Джордано первым нарушил тишину:

– О, mamma mia! Мариус, я ведь только сейчас поймал себя на мысли – прошло больше полугода со дня твоего обращения, а мы все никак не выберемся на Эсфир. Это никуда не годится! Безобразие! Ты должен увидеть этот мир, он просто невероятный! Благоухающий! Цветущий! Путешествие на другую планету – отличный способ отвлечься от грустных дум. Я же вижу, что ты с тех пор, как мы приехали сюда, ходишь как в воду опущенный. Поверь мне – увидишь Эсфир единожды, и этот мир навсегда останется в твоем сердце.

– Просто я до конца так и не смирился с тем, что моя жизнь в один миг перевернулась с ног на голову.

– Это ожидаемо, – заверил меня мой создатель. – Половина года – это слишком маленький срок, чтобы отпустить прошлое. Поэтому и предлагаю посетить Южную империю на Эсфире. Там как раз приближается праздничная неделя, так что на месте сидеть не придется. Праздник на Эсфире – это лучшее, что может случиться с тобой в ближайшее время! Ну как, согласен? – И приятель выжидающе на меня посмотрел.

– А знаешь что? А поехали! Прямо завтра! – согласился я, и мы тотчас засобирались домой, чтобы подготовиться к отъезду.

– Планет и миров на самом деле – великое множество, но самая близкая к нам – планета под названием Эсфир. О его существовании, если ты помнишь, оставшиеся в живых переселенцы узнали уже после того, как изменились, – рассказывал мне Джордано, пока мы добирались до портальной станции. – Находится эта планета в параллельном мире, то есть Эсфир благополучно существует одновременно с нашей Землей, но время там идет по-своему. Народ там на порядок просвещенней, чем земляне, так что ты со своими идеями и убеждениями придешься ко двору и будешь чувствовать себя как рыба в воде. Ты только представь – в недрах этой планеты сокрыто огромное количество магических источников! Поговаривают, что Творец одновременно создал две похожие планеты – Землю и Эсфир, но одну оставил без магии, а другую наградил неисчерпаемым магическим источником.

Путешествовать между планетами и даже мирами, как оказалось, можно легко и без проблем с помощью стационарных порталов, сеть которых была развита даже на нашей Земле. Джордано мечтал обучиться пространственной магии, чтобы можно было рассчитывать координаты перемещения и открывать собственный разовый портал для перехода в любой мир.

– Издавна на Эсфире существуют всего четыре огромных империи, поделенные на области-княжества – Восточная империя, Западная империя, Северная и Южная империи, – продолжал друг свой рассказ. – Я успел побывать во всех, но больше всего люблю приезжать в Северную, чтобы насладиться потрясающе красивыми фьордами, и Южную, потому что там мягкий климат и удивительно синее, как сапфир, море. О боги, видел бы ты его! Истинная услада для глаз! Море это, кстати, так и называется – Сапфировое.

В полночь мы прибыли на портальную станцию, находившуюся на территории порта, неподалеку от нашего особняка.

– Это очень удобно и весьма умно, – пояснил мне друг. – Ведь как гласит старая мудрость: «Если хочешь что-то спрятать, положи это на самое видное место». Практически все порталы находятся в людных местах, за исключением некоторых.

– А как удается скрыть существование порталов от людей? – задал я давно интересующий меня вопрос.

– Легко, – ответил мне Джордано, – все постоянные порталы на Земле защищены чарами отвода глаз. То есть на них попросту не обращают внимания те, кто не знает об их существовании.

– А как же чары держатся на безмагической планете? Ведь магия должна подпитываться от источника, как ты говорил. Поэтому на Эсфире нет простых людей без способностей, там только маги.

– Все верно, – ответил друг. – Порталы существуют за счет магии либо технологий в технологически развитых мирах.

– А что такое эти техно… Как ты сказал? Технологии? – переспросил я, услышав незнакомое мне слово.

– Как бы тебе объяснить, чтобы это стало понятней? – задумался Джордано. – Скажем так, технология – это ремесло. Не важно какое. Любое. А теперь представь, что где-то в далеком мире к этому ремеслу применили научные знания. Причем эти знания ушли намного дальше тех, коими обладают земляне.

– Невероятно! – воскликнул я, пребывая в восхищении от его рассказа. – Это ведь открывает столько возможностей!

– Ты даже не представляешь, какие это возможности! – ответил Джордано. – А теперь вернемся к нашим порталам. Портал между двумя мирами является связующим элементом, поэтому через него на территорию Земли все же проникает некоторое количество магии. Такое малое, что его хватает лишь для поддержания стабильной работы портала. Хотя даже эти крохи магии оказывают некоторое влияние на ближайшую территорию. Отсюда и всякие странные и необъяснимые для людей явления в этих местах.

Магические источники, спрятанные в недрах Эсфира, постоянно подпитывают собственные ресурсы его жителей. Отсюда и большие способности эсфирян к магии, потому что едва резерв истощается, то снова наполняется магией. Он, конечно, все равно неравен, все зависит от природного дара и способностей, но тем не менее лишенных магического дара среди жителей Эсфира нет. А на Земле нет магии, поэтому в основном здесь люди не имеют к ней никаких способностей. Если у кого-то они и есть с рождения, мы называем таких одаренными, – это только лишь природный дар, и развить его до того уровня, которым владеют эсфиряне, все равно невозможно. За что я люблю магический Эсфир, так это за возможность жить, не скрывая своей истинной сути. Все колдовское для землян на Эсфире – обыденная жизнь. Эсфир населяет огромное количество разных народов – маги, вампиры, эльфы, оборотни, нимфы. Сейчас это звучит как сказка, но вскоре это станет частью твоей жизни. Ты будешь очарован этой планетой, – с улыбкой подытожил Джордано.

И он оказался прав. Перемещение через портал заняло не более трех минут, и, едва ступив на землю уже на территории Эсфира, я обомлел. За пределами каменной беседки портала начиналась брусчатка, которой был вымощен зал прибытия. На Земле в разгаре полдень, а здесь, наоборот, вечерело. Сгущались сумерки. Всюду сновали люди, а мимо меня стремительно пронесся экипаж, запряженный огромными полупрозрачными, зеленовато-голубыми искрящимися… кошками. Да-да, кошками! Станция освещалась фонарями, похожими на кованые резные клетки на шестах, внутри которых роились многочисленные огоньки, похожие на светящихся бабочек. Мимо нас шустро пробежал молодой парень, разговаривая с белым хорьком, сидевшим у него на плече. Когда я понял, что это не просто разговор, а диалог, и животное говорит с хозяином человеческим языком, то на миг от изумления потерял дар речи.

– Боги, как же здесь все-таки красиво! Это разновидность магического огня, – пояснил Джордано, указывая на фонарь. – А это, – он показал на удаляющегося парня с хорьком, – результаты магии разума. Этот хорек – фамильяр, ему с помощью магии переместили малую часть разума его хозяина. Отсюда способности говорить и мыслить как человек.

От удивления я застыл на месте, в прямом смысле открыв рот. Опомнился лишь в тот момент, когда Джордано со смехом промолвил:

– Мариус, рот все-таки лучше закрыть, чтобы муха не влетела, и вот, держи амулет, он поможет тебе понимать местную речь и самому говорить на эсфирани – так называется родной язык этой планеты. Позже ты выучишь этот язык без труда, раз уж я его выучил, будучи совершенно не склонным к этому. Не то чтобы я дуб дубом… Мариус, да отомри же ты, дружище! – воскликнул друг и захохотал.

На нас тотчас обернулись мимо проходившие дамы, одетые по моде времен викингов. Я представил, как выгляжу со стороны, и мне самому стало смешно. А вот прозрачные кошки, увиденные мной ранее, оказались своеобразной формой магии, используемой для езды. Мы наняли первую попавшуюся нам повозку, запряженную обычными лошадьми.

Остановились мы в гостях у давнего знакомого Джордано, оборотня Йоанна – сурового с виду эсфирского викинга, который на поверку оказался добродушным и веселым товарищем. Мы приехали в середине марта, когда в Южной и Восточной империях начинали цвести вишневые деревья, или как их здесь называли – сакуры. В Западной и Северной империях это происходило позже. Сакура здесь – первое дерево, которое зацветает весной, и по этому случаю всю неделю цветения деревьев жители Эсфира праздновали Имболк, как символ того, что весна полноправно вступает в свои права. Каждое утро и вечер праздничной недели мы слышали далекий звон колоколов с городского храма Луны и Солнца, которым поклонялись жители Эсфира.

В один из вечеров, по пути на фестиваль небесных фонарей, я снова услышал звон колоколов, зародивший в моей душе какое-то необыкновенное светлое чувство, не поддающееся описанию.

– А почему вы считаете рассветы и закаты священным временем? – спросил я у Йоанна, разглядывая величественное здание храма.

– Потому что это время, когда Солнце и Луна встречаются на небосклоне и могут быть вместе, – ответил он, на что его супруга Фрея махнула рукой.

– Йоанн, он же землянин! Вряд ли он что-то понял из твоего пояснения. Об этом у нас существует целая легенда.

Когда Демиург-творец создал Эсфир, не было на нем ни дня, ни ночи. Все время планету неизменно окутывал сизый сумрак. И тогда Творец решил разделить сумрак на день и ночь и создать на этой планете пантеон из двух богов – покровителей ночи и дня: богини Луны и ночи Ар-Лиинн и бога Солнца и дня Аш-Таара. И поручено им было управление жизненными циклами на Эсфире и смена ночи и дня. Само название этой планеты происходило из древнего божественного языка, на котором говорили Демиурги, и означало «союз Солнца и Луны».

Многие годы день сменялся ночью, а ночь днем, Аш-Таар и Ар-Лиинн в положенное время уступали власть друг другу, и все, казалось, было предсказуемо и предопределено Творцом Эсфира. Но он не смог предугадать, что любви окажутся покорны даже боги, и однажды увидел, как, покидая небосклон, Аш-Таар окинул печальным взором прекрасную Ар-Лиинн.

«Ну вот, и на этой планете любовь всему виной», – подумал я про себя, продолжая внимательно слушать Фрею.

Поражен был этим Демиург, ведь он думал, что чувства богам неведомы. Боги Солнца и Луны молили Творца позволить им быть вместе, но ведь тогда Эсфир снова погрузился бы в вечный сумрак. Видя, как грустят и тоскуют друг о друге Солнце и Луна, которые никогда не были вместе на небосклоне, Демиург нашел выход. Отныне Аш-Таар мог быть вместе с Ар-Лиинн, пока день подходил к концу. Затем они расставались, чтобы встретиться вновь на исходе ночи. Так на Эсфире и появились рассвет и закат – время, когда влюбленные Ар-Лиинн и Аш-Таар вместе.

– Эта легенда – моя любимая. Я все еще остаюсь мечтательным романтиком, – пояснил мне Джордано, с улыбкой оглядываясь на храм. – Надо бы завтра с утра сходить на службу.

Мой создатель оказался прав. Эсфир так меня очаровал, что две недели, проведенные нами в этом удивительном мире, пронеслись совершенно незаметно. Я бы мог даже с удовольствием жить здесь, если бы не тот факт, что на Земле остались мои родные, за судьбой которых я продолжал следить. Когда мы уезжали обратно домой, Джордано обронил фразу, ставшую пророческой.

– В который раз думаю, а не остаться ли мне жить в этом мире? Эсфир мне нравится уже за то, что можно не скрываться от остальных, да и эсфиряне более цивилизованный и мирный народ, чем земляне. Когда-нибудь я вернусь сюда, чтобы остаться.

Мариус. Наши дни

Все решил случай. А может быть, ничего случайного не бывает? И на все в нашей жизни есть воля высших сил? Однажды, когда эсфиряне отмечали приход зимы, мы попали на свадебный пир к сыну Йоанна – Свенельду. Там мой друг Джордано и встретил свою будущую жену, которая была родом из Восточной империи. Взяв в жены прекрасную эсфирянку Лиаль, мой друг окончательно перебрался жить на Эсфир.

Я же пока решил остаться на Земле, хоть и был частым гостем в соседнем мире. Меня постоянно звали остаться здесь, но каждый раз я не мог решиться на этот шаг, интуитивно чувствуя, что пока еще не время.

За все эти годы Джордано, Свенельд, земляне Алессио и Эрик стали моими друзьями и советчиками. Время шло. Сначала мне казалось, будто дни идут медленно и в один миг они остановятся. Но случилось наоборот, дни складывались в недели, недели в месяцы, месяцы в годы, и так незаметно пролетело время. Я смирился со своей новой сущностью, научился с ней жить и даже получал от жизни удовольствие.

И все-таки в самом сердце сидело и постоянно напоминало о себе невыносимо печальное чувство – чувство вечного одиночества. Ведь, несмотря на то что у меня были друзья, мне казалось, что где-то в глубине души я всегда одинок.