Золотая дева E-Book

Анна Литвинова

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Krimi
• Serie: Две звезды Российского детектива
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 430

Beschreibung

Маша Долинина никогда не увлекалась сплетнями о жизни богатых и знаменитых. Но, услышав от своей подруги-журналистки историю о семействе влиятельного бизнесмена Кривцова, она поневоле заинтересовалась. Поздний ребенок Кривцова и его жены Елены — пятилетняя Лиза — якобы обладала экстраординарными способностями. Но сейчас внимание прессы было приковано к ней по другому поводу: в своей комнате нашли убитой Лизину няню и, по слухам, это дело рук ее малолетней воспитанницы! Маша, давно мечтавшая развить в себе сверхъестественный дар, решила присмотреться к маленькой Лизе и заодно собрать материал для диссертации. Но как простой аспирантке проникнуть в хорошо охраняемый особняк?..

Leseprobe

Анна и Сергей Литвиновы Золотая дева

Все события, описанные в романе, вымышлены, все герои – придуманы. Любое совпадение или сходство с реальностью возможно лишь случайно

В семь утра дом еще спал, и Володин откровенно наслаждался тихим осенним утром, робким шорохом желтых листьев, первыми проблесками солнца… Он любил бывать один. В полной тишине брился, бездумно глядя в осенний сад, смаковал кофе. Короткий отдых перед очередным насыщенным днем. В голове – ни единой мысли, она пустой сосуд…

Дезодорант, свежая рубашка, костюм, галстук, пригладить волосы – Хозяин не терпит ни малейшей небрежности. И еще одна чашка кофе перед началом неизбежного хаоса. Все, кто работает здесь, давно знают: по утрам его дергать нельзя. Ему обязательно нужен этот час. Время полного, абсолютного уединения.

Дом потихоньку просыпался. За дверью прошелестели шаги – повариха торопилась в кухню. По двору, позевывая, проковылял садовник. Из комнаты горничных робко замурлыкал магнитофон. Всего полчаса осталось до пробуждения шефа. Их маленькое государство готовилось к новому дню.

И вот уже пошли последние пятнадцать минут одиночества и свободы. Единственное время в сутках, когда Володин, полностью готовый к работе, позволял себе безмятежно откинуться в кресле. Давал мышцам расслабиться, а мыслям – течь, как им вздумается.

И вдруг дверь комнаты скрипнула. Глаз мужчина не открыл. Он знал: сейчас – семь пятьдесят две. У него есть еще восемь минут личного, абсолютно неприкосновенного времени.

– Выйди, – тихо произнес Володин.

Наверняка опять бестолковый Сашка, его подчиненный, явился за сигаретой или пожелать доброго утра.

Но вместо щелчка захлопнувшейся двери он услышал веселый, колокольчиком, смех.

Вздрогнул, открыл глаза. На пороге стояла хозяйская дочка, почти пятилетняя Лиза. В ночной рубашке, волосы растрепаны, босая. С любопытством смотрела на неприступного и строгого «дядю Колю», который сейчас безвольно распластался в кресле, и улыбалась.

Володин поморщился. Медитация перед началом нового дня не удалась. Куда, дьявол ее побери, смотрит няня?

– Что тебе нужно, Лиза? – сухо произнес он.

Девочка промолчала.

– Зачем ты сюда пришла? – повысил голос Николай.

А она беззаботно показала пальчиком на окно. Сказала:

– Ты видел? Береза стала совсем желтая…

Будь Лиза его ребенком – он бы ее отшлепал. Но барскому отпрыску позволено лишь улыбнуться.

Девочка поежилась. Пришлепала, дурочка, босиком, а теплые полы есть только на хозяйской половине. Здесь, в помещениях персонала, холодная плитка.

– Пошли, – хмуро произнес Володин.

Подхватил Лизу на руки (она не протестовала), прошел через весь дом – в другое крыло, где располагалась детская. Придется пригрозить няньке: если та еще раз упустит ребенка, он однозначно доложит Хозяину.

Лиза сидела на его руках тихо-тихо. И только когда уже почти подошли к ее комнате, прошептала:

– Я боюсь…

– Кого? – натянуто улыбнулся Володин. – Кощея?

– Нет, – вздохнула девочка. – Настю.

О, что-то новенькое. Насколько знал Володин, Лиза не боялась никого, даже отца. А няню и вовсе не ставила в грош.

– Почему ты ее боишься? – равнодушно спросил Николай.

Девочка сжалась в его руках, ткнулась носом в плечо. Выдохнула:

– Настя меня не любит.

– С чего ты взяла?

– Она не хочет со мной разговаривать… Совсем.

Володин поморщился. Не хватало ему еще за пять минут до встречи с Хозяином выслушивать детские жалобы!

Он торопливо вошел в детскую. Опустил Лизу на незаправленную кровать. Строго велел:

– Укройся и не слезай.

Девчонка послушно юркнула под одеяло.

А Володин распахнул дверь в смежную комнату, где проживала няня, и замер на пороге. Он давно научился управлять своими эмоциями. И видеть в первую очередь главное. И сейчас в глаза ему сразу бросилось восковое, до синевы бледное нянино лицо.

«Мертва», – мгновенно понял мужчина.

* * *

Столько крови Кася не видывала никогда. Вроде бы в человеке ее всего пять литров, но сейчас ей казалось – просто как море какое-то. Простынка с одеялом пропитались насквозь, и даже матрас набух. Смотрелся точь-в-точь как невыжатая губка, если ее в раковине бросишь. И под кровать накапало…

Уж до чего Кася гордилась, что нервы у нее железные, никогда не боялась ни рану перевязать, ни курицу самолично зарезать, а тут затошнило даже. Из-за запаха, что ли? Когда квочке голову рубишь, кровью тоже, конечно, пахнет, но то ощущения мимолетные. А здесь воняло похуже, чем на бойне.

Хотя выглядела мертвая Настька даже красиво. Когда живая была, лицо вечно озабоченное, губы поджаты – словно злится или зуб у нее болит. Сейчас же – физиономия разглаженная, мирная. И даже морщинок не видно. А на застывшем лице умиротворенная полуулыбка.

Неужели совсем не больно ей было, когда умирала?.. Кася где-то читала, что, когда кровью истекаешь, вроде и не чувствуешь ничего… Но почему она не кричала, когда ее резали? Раны-то – ужасные. На обеих руках, от основания ладони до локтевого сгиба, – огромные разрезы. Уверенные и сильные, будто делал их профессиональный хирург. Идут наискось, от внешней стороны ладони до внутренней части локтя.

Может, она сама с собой такое сотворила?.. Но ни ножа, ни скальпеля, ни лезвия нигде не валяется. Да Настьке и духу сроду не хватит с собой покончить. И уж тем более не стала бы она себя убивать на глазах у Лизы. Пожалела бы девчонку. А то ведь ребенок в истерике бьется, ни отец, ни мать, никто успокоить ее не может.

Да уж, не зря Кася жаловалась (не всем, конечно, только самым проверенным), что в доме Кривцовых – нечисто, нехорошо. Умные люди это, кажется, энергетикой называют, а у нее в деревне говорили проще: или ладно в избе, или – нет. В особняке кривцовском-то и раньше тревожно жилось, маятно, а уж в последние дни атмосфера совсем сгустилась. Будто тучи перед грозой, прямо над головой нависли. Вот и раскололось небо, пролилось. Хоть увольняйся и беги, ей-богу… Но если она сейчас к Хозяину за расчетом сунется, тот совсем взбесится – и без того злой, что в доме толпа постороннего народу, менты, в смысле, и Лизка рыдает. И уж за месяц отработанный точно не заплатит.

Но только и оставаться здесь теперь страшно. И убирать нянькину комнату, когда заберут тело и снимут все отпечатки, совсем тошно. А каково будет, когда закончится этот бесконечный день и особняк, одиноко стоящий на гектаре лесного участка, снова накроют сумерки?

* * *

Маша Долинина с виду была самой обычной девчонкой. Симпатичная – однако таких миллионы. Стройненькая – но в молодые годы это нетрудно. А что за словом в карман не лезет, так все москвички такие.

Жила она на окраине, училась в аспирантуре (всего-то – пединститута). Машину водила обычную – старенькую «Шкоду», родители подарили. В общем, на первый взгляд совсем все заурядно.

Однако имелись у Маши и изюминки. Целых две.

Во-первых, она давно, уже лет восемь, занималась каратэ.

А во-вторых, знала почти все про богатых и знаменитых.

…Идею насчет каратэ ей подкинул папа еще в десятом классе. Маша тогда усиленно готовилась в институт, сидела сутками за учебниками. А когда проводишь долгие часы за письменным столом, постоянно появляется искушение сдобрить скучное занятие то печеньем, то сушечкой. Вот и начала она толстеть, медленно, но верно. Особенно, правда, по этому поводу не расстраивалась. Надеялась, что поступит в институт – и похудеет.

Но папа, человек мудрый, однажды сказал:

– Смотри, Машка. Набирать килограммы куда легче, чем сбрасывать.

Дочка только вздохнула.

А отец свое гнет:

– И вообще ты ведешь совершенно неправильный образ жизни. На свежем воздухе не бываешь, спортом не занимаешься. Сидишь крючком за столом да грызешь свои сушки. Очень вредно.

– Давай буду гулять целыми днями, – усмехнулась в ответ дочка. – И поступлю вместо института в швейное училище. Ты этого хочешь?

Но отец на провокацию не поддался. Пожал плечами:

– Современный человек успевает все. Потому и фитнес-клубы в Москве в большинстве своем круглосуточные. Успешные люди заняты куда больше, чем ты. Но поддерживать себя в форме тоже успевают.

– Ты хочешь, чтобы я в фитнес-клуб пошла? – ужаснулась Маша. – На аэробику? На йогу?.. Ни за что. Тоска смертная. Толстые тетки тупо машут жирными ногами. Кошмар.

А отец хитро улыбнулся:

– Ну, зачем же сразу на аэробику? Не знаешь, что ли? У нас, рядом с домом, спортивная школа открылась. По каратэ. Преподаватели – все с черными поясами, бог знает с какими данами, даже и из Китая есть… Ты ведь говорила когда-то: хочу уметь себя защищать.

– Ух ты. Интересно! – оживилась Маша. – Только кто меня туда возьмет? Я уже старая для спорта.

Но отец заверил:

– Школа платная. Так что тебя примут, не волнуйся. Еще и выбирать будешь и время, когда тебе удобней, и тренера – чтобы посимпатичней. А учебе твоей спорт не помешает. Только голова будет лучше соображать…

И Маша попробовала. Заинтересовалась. Оказалась способной… И давно уже сама заработала черный пояс – хотя навыки свои не афишировала. Тренер так учил: зря не болтать.

…А в светскую хронику ее втянула лучшая школьная подружка, Милена. Девчонка она была отличная – бойкая, интересная, веселая. Единственный недостаток – обожала байки из жизни богатых. Часами могла трещать: в каких квартирах известные люди живут, на каких машинах ездят, где отдыхают… Постоянно скупала все, какие ни есть, бульварные газеты и по телевизору обожала репортажи с разнообразных светских приемов.

Ну, и из Маши вытягивала все, что та знала.

А знала Мария многое – сама того не желая. Просто так жизнь сложилась.

Родители у нее до поры до времени были обычными учителями. Папа, правда, заслуженным. А мама – завучем. Полжизни отпахали на государство в столичной общеобразовательной школе, а в конце девяностых решили рискнуть – и открыли частную гимназию. Сами, кажется, не верили, что получится. И до сих пор дрожат, что аккредитации их могут лишить, помещение – отобрать, учеников не найдется… Однако уже десять лет минуло, а гимназия пока цела. И даже популярна. Считается, что математику здесь преподают лучше, чем во всей Москве. И дисциплина на уровне. А также удивительная для нашего времени атмосфера интеллигентности присутствует.

Учились в школе почти сплошь отпрыски артистов, политиков, бизнесменов… И мама с папой постоянно рассказывали дочке про «подвиги» звездных школьников. Что сын известного писателя делает по сорок ошибок в простеньком диктанте. Дочь влиятельного политика застукали: покуривала за углом школы анашу. А один олигарх, когда его в школу вызвали на поведение сына жаловаться, попросил, почти как в анекдоте: «Вы накиньте там за учебу, сколько еще надо сверху, и меня больше не дергайте».

Девочку все эти сплетни занимали мало. Но она слушала – зачем родителей обижать, признаваться, что ей неинтересно? Да и ради Миленки стоило потерпеть – подруга всегда очень радовалась, когда Маша ей «эксклюзив» сливала.

Миленка в итоге всю свою жизнь связала со светской хроникой. Учиться поступила на журфак, а уже с третьего курса начала подрабатывать в бульварной газетке. И теперь уже сама Маше рассказывала. Что у певца N родился очередной ребенок от поклонницы, а на актера NN завели уголовное дело – за то, что полез с кулаками на мента…

И Маша внимала подруге. Незаметно для себя все с большим интересом. Эти светские истории – они затягивают. Как сигареты. Первая затяжка – из любопытства, первая сигарета – за компанию. А потом и не заметишь, как привыкла… Копаешься в чужом белье с удовольствием. И когда звезды в скверные истории влипают, даже злорадствуешь немного…

А за некоторых переживаешь.

Как, например, за эту девчонку. За Лизу Кривцову. Единственную дочь весьма богатых и влиятельных родителей.

Маша следила за ее необычной судьбой с самого рождения. С самой первой заметки, опубликованной почти пять лет назад:

…Позавчера в Московском центре репродукции человека появилась на свет долгожданная наследница рода Кривцовых. Девочку, по нашим сведениям, назвали Лизой. Ее родители, Макар Миронович и Елена Анатольевна Кривцовы, – хорошо всем известные светские персонажи. Макар Кривцов – успешный бизнесмен, совладелец нефтяной компании, в последнее время активно ударившийся в политику. Его жена Елена – хозяйка и директор нескольких фитнес-клубов. Появления наследника пара ждала давно. Макару Мироновичу сорок шесть, его супруге около сорока. В последние годы ходили упорные слухи, что Кривцовы бесплодны, однако наконец пополнение семейства произошло! Девочка родилась, как сообщает наш источник в роддоме, в срок, с хорошим весом и ростом, роды прошли без осложнений. Однако когда наш корреспондент отправился поздравить от лица редакции и читателей счастливую маму, его в весьма грубой форме попросили удалиться. Не позволила охрана, сопровождавшая Елену Анатольевну, и вручить ей букет во время торжественной процедуры выписки. Госпожа Кривцова покинула родильный дом через служебный вход, и ни ее, ни ребенка нам увидеть не удалось. Что это – обычное суеверие, боязнь сглаза, свойственная даже самым просвещенным родителям? Или же у Кривцовых есть основания скрывать своего ребенка от посторонних взглядов? Главный врач роддома, а также доктор, принимавший роды, от комментариев категорически отказались. Однако нам по неофициальным каналам удалось выяснить: со звездной наследницей, похоже, не все обстоит благополучно. Персоналу роддома наистрожайше, под угрозой немедленного увольнения, запретили распространяться о ситуации, но ходят упорные слухи: Лиза Кривцова родилась не совсем здоровой. Диагноз вашему корреспонденту выяснить не удалось, но одна из сотрудниц роддома, на условиях строгой анонимности, призналась, что на «девочку было страшно смотреть». Остается лишь гадать: каким недугом страдает звездная наследница? У нее – хромосомная аномалия? Поражение нервной системы? Детский церебральный паралич? И почему наш источник использовал именно это слово – «страшно»?.. Просто ли о медицинском диагнозе здесь идет речь?!

Маша тогда тоже гадать начала.

Что может быть не так с новорожденной девочкой? Да что угодно! Одних врожденных пороков медицине известно больше тысячи. Вот не повезло людям! Богатые, успешные, далеко не юные. А их первый и единственный ребенок, похоже, родился больным…

Разумеется, газеты не остались равнодушными к появлению у Кривцовых наследницы. Однако никому из журналистов, даже вездесущей Милене, так и не удалось своими глазами увидеть новорожденную. В свет ее не выводили и уж тем более – не устраивали с ней фотосессий. И писаки в итоге пришли к выводу (впрочем, никем официально не подтвержденному), что Лиза Кривцова родилась с синдромом Дауна. Наверно, поэтому малышку и прячут от посторонних глаз. А когда матери за сорок, вероятность рождения «дауненка» чуть ли не один к двадцати…

Кривцовы так и не предъявили тусовке свою дочь. Хотя сами на публике появлялись.

Маша регулярно читала: Макар Миронович то посетил в составе российской делегации Южную Осетию… то торжественно перерезал ленточку на открытии детского дома творчества… то вновь избран депутатом… Его жена тоже в светской хронике мелькала частенько и даже несколько раз была замечена в объятиях популярного фигуриста Игоря Илюшина. И своими спортивными клубами она занималась активно: первой в России открыла классы по аквайоге, выступила организатором Международного фестиваля фитнеса…

А полтора года спустя маленькая Лиза вновь привлекла к себе внимание.

Написали о ней в августе 2006 года. Через семь дней после авиакатастрофы, которую сразу назвали крупнейшей в истории российской авиации. Самолет, выполнявший рейс Анапа – Санкт-Петербург, пытался проскочить над грозой, потерял управление и свалился в плоский штопор. Погибли 170 человек – все пассажиры и члены экипажа.

А Лиза и ее мать в той ситуации спаслись. О случившемся сообщали так:

…Нашему корреспонденту удалось выяснить: на разбившийся борт опоздали шесть пассажиров. Двое из них, столичные студенты, банально переборщили с прощальной выпивкой на пляже и явились в аэропорт, когда самолет уже улетел. А еще четырьмя счастливчиками оказались известная бизнес-леди Елена Кривцова с малолетней дочерью Елизаветой и сопровождавшие их няня Анастасия Павлючкова, а также охранник Николай Володин. Елена Кривцова – владелица сети фитнес-клубов – вместе с ребенком отдыхала в известном анапском санатории «Луч» и как раз этим рейсом планировала вылететь в Санкт-Петербург, где должна была встретиться со своим супругом Макаром Кривцовым. Пассажиры явились в аэропорт за полтора часа до вылета, однако на рейс так и не зарегистрировались. По нашим данным, маленькой Лизе Кривцовой вдруг стало плохо. У девочки поднялась температура, она плакала и кричала, что «не хочет в самолет, там будет страшно!». Елена Кривцова вместе с няней тщетно пыталась успокоить ребенка, однако, убедившись, что у девочки действительно жар, а рыдания перешли в истерику, приняла решение остаться в Анапе и обратиться к врачу. Это, как оказалось, спасло им жизнь.

Вот это да! Ну и ребенок! Девочка – что ли, ясновидящая? Омен? Будущая Ванга?

Машу всегда поражали люди, которые действительно что-то могут. Не фокусы показывать, как в битве экстрасенсов, а действительно способны творить чудеса. Она и сама иногда пыталась заглядывать в будущее. Полное дилетантство, конечно, но иногда кое-что получалось. Например, подруге Милене предсказала тему сочинения, которая на вступительных будет. Велела особенно тщательно лирику Пушкина проштудировать. На экзамене, правда, «Евгения Онегина» дали, но все равно ведь угадала! К тому же «Онегин» – чем не стихи?.. Ну, и по мелочи иногда срабатывало: не хотелось, допустим, в библиотеку ехать – Маша не ехала. И на следующий день узнавала, что правильно – все равно там санитарный день был.

А уж люди, которые способны предвидеть авиакатастрофу, вызывали у нее самое искреннее восхищение.

Конечно же, Мария немедленно пожелала обсудить ситуацию с Миленой.

Но подруга только вздохнула:

– Да не знаю я, не знаю ничего. Хотя уж давно к этой Лизке подбираюсь… Еще с ее рождения, когда слухи ходили, что она даун…

– А это так?

– Ну, странная она, это точно. А насчет дауна – бог весть, – поморщилась Милена.

– Ты ее видела хоть?

– Да, – кивнула та. – Первый-то год родители ее прятали капитально, а потом вроде расслабились. Кривцова-старшая ребенка с собой и на курорты стала брать, и в санатории возить. Тут уж, сама понимаешь, от журналистов не скроешься.

– Ну, и?

– А что – ну? Дауны – они ведь тоже разные бывают. Есть такие, что сразу видно, а есть с виду почти нормальные. У Лизы этой косоглазия нет. И пальцы на руках не кривые, если тебя внешние признаки интересуют. Но что-то с ней не в порядке, это точно. Какая-то она совсем… на ребенка не похожа. Никогда не бегает, не играет. На пляж ее приводят – сидит, смотрит в одну точку. И так – хоть час, хоть два. И не разговаривает почти. А на личико ничего, даже симпатичная. Глазищи огромные, носик тоненький… А чего ты вдруг заинтересовалась?

– Ну, я ж давно человека ищу, – улыбнулась Маша. – Такого, кто реальные чудеса творить может. Подумать только: авиакатастрофу предсказала!

– Да ничего она не предсказывала! Совпадение просто, – хмыкнула Милена. Но пообещала: – Ладно. Буду ухо востро держать. Если еще чем отличится твоя Лиза – сразу сообщу.

Однако вновь девочка блеснула лишь спустя полтора года.

В Москве проводили Новогодний бал, очередную светскую тусовку. Немного оперы, пара балетных номеров, дамы в вечерних платьях, господа в смокингах… На мероприятие, в числе прочих именитых гостей, пожаловала и госпожа Кривцова. Сопровождали ее маленькая дочь (одетая точно в такое же платье, как мама) и, естественно, няня.

– Я, конечно, все время около них крутилась, ты ж попросила! – рассказывала Милена. – Ну, что тебе сказать… Может, конечно, девчонка и даун – но мозги у нее работают, это факт. Знаешь, прикольно как вышло? Васька, хроникер из «ХХХ-пресса», их сфоткать попросил. Кривцова, ясный пень, отказываться не стала – «ХХХ-пресс» на хорошей бумаге выходит, и тираж солидный. Обняла свою дочку, позирует – а малявка от нее все время… не отталкивает, конечно, но как-то отстраняется. И, я слышу, мамашка ей шипит: «Встань ко мне ближе!» А Лиза ей тоже шепотом: «Опять, мамуля, на публику работаешь?»

Маша одобрительно хмыкнула. Милена, вдохновленная поддержкой подруги, продолжила:

– Но не в этом прикол. На том балу новогоднем, ты, наверно, слышала, инцидентик случился. У Малыгина, ну, воротилы из «Нефтегаза», охранник скончался. Скоропостижно. Упал – и все. Ну, народ, конечно, засуетился: молодой мужик, здоровенный шкаф – и вдруг без сознания валится. Все вокруг столпились, искусственное дыхание делать пытаются. А Лизка, слышу, в этот момент говорит (я как раз рядом стояла): «Зря весь шум. Он уже умер». Мать на нее, конечно, взвилась: что, мол, пискля, несешь, если не понимаешь ничего? А девчонка спокойно так ей отвечает: «Все я понимаю. У него сердце не выдержало». И знаешь, потом так и объявили: инфаркт.

– Забавно, – протянула Маша. – А девчонке, ты говоришь, всего три года?

– Почти, – кивнула подруга.

– Иные дети в этом возрасте и говорить еще не умеют, – задумчиво произнесла Мария. – Ох, познакомиться бы с этой Лизой!..

– А я б написать о ней хотела, – мечтательно выдохнула Милена. – Представляешь, какая тема?! Растет, мол, наша, родная Ванга, ведьма-колдунья, дочь депутата. Во сенсуха будет!

– Ну, так напиши!

– Да, жаль, нельзя.

– Чего это?

– Депутат Кривцов человек жесткий. Он мириться с тем, что мы в его личную жизнь вторглись, не будет. И если что вдруг не по нему, в суд обращаться не станет.

– Убьет тебя, что ли?

– Убить не убьет, но добьется, чтоб уволили, точно. А газету может спонсоров лишить. И главнюгу нашего уберет. В общем, неприятностей не оберешься.

– Да, ты права, – кивнула Мария. И задумчиво добавила: – Но хоть бы посмотреть на эту Лизу…

– Ага, – хихикнула подруга. – Подкарауль ее. И в ученицы к ней попросись, к девчонке…

Однако никаких чудес юная Кривцова больше не демонстрировала. И вообще о ней ничего слышно не было – почти два года.

А сегодня Милена позвонила подруге ни свет, ни заря и огорошила ее еще одной новостью: в доме миллионеров при загадочных обстоятельствах ночью погибла Лизина няня. Та, кстати, самая Анастасия Павлючкова, которой когда-то повезло вместе с Лизой не попасть в злополучный самолет. Перерезаны вены на обеих руках, смерть от массивной кровопотери, орудие убийства не найдено, возбуждено уголовное дело, никто пока не задержан.

А Милене поручено провести на эту тему журналистское расследование.

– Что ж. Попробуй, – как можно равнодушнее напутствовала подругу Маша. И с сомнением добавила: – Только вряд ли чего интересного накопаешь… Убийство, похоже, бытовое. Вряд ли с ним Лиза связана…

Хотя на самом деле любопытство ее разбирало – дальше некуда.

* * *

Миленка позвонила ей в тот же вечер. Загадочным голосом произнесла:

– Встретиться можем? Я тут про Лизу такое узнала… Хочу с тобой обсудить.

– Давай! – обрадовалась Маша.

Она, правда, планировала сегодня заниматься допоздна. Но ничего, занятия подождут. Да и на ужин дома только сосиски с гречкой. А с Миленой они всегда в ресторанах встречались. Причем платила чаще подруга. Потому что Машиной стипендии едва на «Макдоналдс» хватало.

Мария из-за этого вначале смущалась. А потом поняла: Миленка не просто так ее кормит. За ужином обязательно расскажет, над какой темой сейчас работает, а то и наброски статей показывала, спрашивала мнение подруги. И Мария охотно его высказывала. И даже советовала журналистке, куда двигаться дальше. Так что она у Милены вроде консультанта – работающего за еду. Что ж, когда икрой потчуют всего лишь за то, что своими мыслями делишься, это тоже неплохо.

Вот и сегодня Милена даже не стала ждать, пока подадут закуски, – сразу перешла к делу:

– Короче, слушай. Удалось мне сегодня с горничной пообщаться. Что у Кривцовых работает. Забавная такая девчонка, чуть постарше нас. Все ее Касей зовут. А полное имя – Кассандра, представляешь?

– Тоже, что ли, пророчица? – удивилась Маша.

– Да нет, просто мать у нее выпендрилась, – хихикнула Милена. – Так вот. Прибыла Кассандра в столицу из деревни Селезневка, это где-то на Вологодчине… В институт, конечно, не поступила – но на рынок, там, или в проститутки тоже не пошла. Окончила курсы элитных горничных – целых полгода учиться нужно, между прочим! – ну а потом устроилась к Кривцовым. Очень, кстати, этими своими курсами гордится. Все пыталась мне рассказывать, что только полиролей одних существует десяток видов…

– А как ты с ней познакомилась?

– Вообще-то я секреты профессии не выдаю, – важно улыбнулась подруга. Но все же объяснила: – В магазинчике местном ее подкараулила. Наврала, что сама горничная, только что к их соседям поступила…

– Ты на служанку, конечно, сильно похожа, – фыркнула Маша. – Со своими ногтями длиннющими…

– Вот и Кася меня тоже за эти ногти необразованной деревенщиной обозвала! – расхохоталась подруга. – Но не это суть. Поговорили мы с ней о полиролях, «Комбатах» всяких – а потом я, конечно, про убийство спросила. Мол, видела, что милиция к ним приезжала, зачем – не ведаю. А любопытно ведь! Ну, Кася и выложила мне все. И даже больше, чем я ожидала. Она, оказывается, уже убийцу знает.

– И кто он?

Милена выдержала драматическую паузу.

Маша терпеливо ждала.

А журналистка отправила в рот намазанную черной икрой тарталетку и небрежно закончила:

– Держись крепче и не падай. Лизка.

– Лиза? Убийца?! По-моему, это полный бред, – пожала плечами подруга.

– И по-моему полный, – легко согласилась Милена. – Но читателям, наверно, понравится.

– У Кассандры твоей, конечно, и доказательства есть, – усмехнулась Мария.

– Имеются, – лукаво кивнула журналистка. – Целую сагу мне поведала. Как Лизочке, где-то с месяц назад, котенка подарили. Какого-то элитного, естественно, с родословной и без шерсти совсем. А они ж, коты породистые, не то что обычные васьки. Характеры – сволочней не придумаешь. Вот и голый этот: нет бы проявить к ребенку снисходительность. За хвост себя таскать не давал, гладить – тоже не смей. А однажды вообще девчонку изодрал так, что врача вызывали. Ну, Лизочка и объявила (а Кася подслушала), что кот за этот свой сволочной поступок должен умереть. Все посмеялись, конечно. А папаня своему секретарю поручение дал – чтоб высокопородному новых хозяев подыскивал. Только не успели кота пристроить – через пару дней сдох. Без видимых на то причин. Так даже и в протоколе вскрытия написали…

– Сильно, – прокомментировала Маша.

– Ну, вот. А с неделю назад, Кася опять же подслушала, Лизонька со своей няней поссорилась. Та ее шапку, что ли, надеть заставляла – а девчонка отказывалась. Ну, раз сказала, что надо, два, три – дите не слушается. Тогда, ясное дело, просто натянула сама ей на голову, завязала и повела во двор. А Лизка психует, вырывается, кричит. Кася говорит, весь дом слышал, как она орала:

– Я тебя тоже убью! Вот увидишь!..

Милена помолчала. И слегка виновато закончила:

– Полная ерунда, конечно… Вот даже и не знаю: писать об этом – или меня на смех поднимут?..

– Бумага, конечно, все стерпит, – задумчиво произнесла Маша. – Но это какая-то очень сомнительная информация. Даже для бульварной газеты. Тем более, ты говоришь, у нее папашка, если что, с потрохами вас сожрет. Я б на твоем месте еще бы с кем-нибудь из их дома поговорила… В смысле, из обслуги.

А подруга, хотя только что хвасталась, что подход к любому найдет, вздохнула:

– Да как с ними поговоришь? Сидят за высоченным забором, везде видеокамеры, внутрь, естественно, не войти. Я, чтоб одну эту Касю изловить, весь день на улице проболталась. Замерзла дико…

Маша задумалась. Потом спросила:

– А у Кривцовых прислуга как работает? С проживанием?

– Кася сказала, что да. Они там все из Украины. Три месяца отпахали – потом домой на побывку едут.

– И охранники тоже из Украины?

– Нет, – неуверенно произнесла Милена. – Те, кажется, москвичи…

– Значит, скорее всего, дежурят сутки через двое. И сменяются утром. Вот и поймай кого-нибудь из них. Они, раз охранники, наверняка и поумнее, и знают побольше, чем эта Кася. Да и обаять ты любого мужика можешь.

– Что ж, это мысль… – кивнула подруга. И пожаловалась: – Только неохота! Опять в этот поселок тащиться, ждать неизвестно сколько…

– Ну, тогда про кота пиши, – пожала плечами Маша.

– Ладно, – вздохнула Милена. – Ты права. Засмеют меня с этим котом.

А Машу вдруг осенило, как подобраться к девчонке, которая интересовала ее все больше и больше. Она небрежно спросила у подруги:

– Слушай, вот объясни мне, ты ж в элите специалист. Убили у Кривцовых няню. Уже два дня прошло. А кто сейчас с Лизой сидит? Мама, наверно?

– Да разве матери до того? – фыркнула Милена. – У нее работа, светская жизнь. Агентство по персоналу дежурную няню прислало – на время, пока постоянную не подберут. Им, буржуям, детьми заниматься некогда.

– А что за агентство по персоналу? Какое-то постоянное?

– Ну да. Оно одно на всю Рублевку. Называется «Идеальная няня». Я туда даже съездить хочу – только легенду себе не могу придумать. А если правду сказать, что я журналистка, – сразу в шею погонят… – вздохнула Милена.

– Ну, и не парься, – пожала плечами Маша. – Толку от этого агентства? От охранников – куда больше узнать можно…

И, конечно, не стала признаваться подруге, что в голове у нее зародился план. Чрезвычайно дерзкий и, наверно, неосуществимый. Однако рискнуть все равно стоило.

Такие уникальные девчонки, как эта Лиза, не каждый день встречаются.

* * *

Олега Пытова Маша знала давно и даже была в него влюблена. Совсем немного. Как в обаятельных «ментов» из телевизора.

Олег когда-то работал опером, но давно уже сменил государственную службу на куда более денежное – и романтичное! – занятие. Ныне он владел детективным агентством «Сыщик. ру» и был, по мнению Маши, настоящим профессионалом. Как Арчи Гудвин. Умный, слегка циничный, с прекрасной спортивной фигурой и загадочным взглядом.

Маше казалось, что Олег ведет какую-то исключительно интересную, полную перестрелок и погонь жизнь. Хотя сам Пытов жаловался, что работа в детективном агентстве сплошная рутина. Основная масса заказов – выслеживать неверных супругов, искать давно потерянных родственников и даже сбежавших из дому собачек.

Маша познакомилась с Олегом на тренировке по каратэ.

И пусть черного пояса у детектива пока что не было, становиться с ним в спарринг побаивались даже опытные спортсмены. Хоть он и не силен в мао-гири и лоу-киках, спортивной злости сыщику не занимать. Да еще и очень хитро он дрался. Умело косил под новичка, а едва противник расслаблялся – вырубал того единственным сильным ударом.

И суждения у него были смелые, Маше нравились.

Например, Олег уверенно утверждал, что у любого – абсолютно любого! – человека обязательно существует хотя бы одна постыдная тайна. Свой скелет в шкафу. И вопрос лишь в том, насколько тщательно он спрятан.

Маша еще, помнится, в ответ на это заявление улыбнулась. Спросила кокетливо:

– А в моем шкафу скелет найти сможешь?

– Ты где работаешь? – заинтересовался Олег.

– Пока нигде. Окончила педагогический. Учусь в аспирантуре.

Сыщик внимательно взглянул на нее. Пожал плечами. Произнес:

– Ну, у тебя, может, и не найду. Слишком молода. И слишком… невинна… Я имею в виду скелеты серьезных людей. Директоров фирм, политиков, артистов…

– Ну, у них-то – тайн выше крыше! – усмехнулась Мария. – Сама знаю.

И больше к этому разговору они не возвращались.

Но сегодня вечером после тренировки девушка подкараулила Пытова у раздевалки и спросила:

– Олег… Ты можешь проверить для меня… одного человека?

– Проверить – на какой предмет? – спокойно спросил детектив.

– Ну, нельзя ли его на чем-то зацепить…

– Проверить всегда можно, – улыбнулся тот.

– А сколько это будет стоить? – забеспокоилась Маша.

– Для тебя – нисколько, – пожал плечами сыщик.

И достал блокнот:

– Фамилия, имя. Возраст. Прописка. Место работы…

Маша начала с последнего вопроса.

– Место работы – агентство по персоналу «Идеальная няня». Владелица и директор. Возраст – судя по фотографии, лет сорок пять. Зовут Позднякова Евгения Юрьевна. Где живет – не знаю. Наверно, в Москве.

– Хорошо, этого хватит, – кивнул Пытов.

– Но я совсем не уверена, что на нее что-то есть, – предупредила Маша. – Я эту Позднякову в глаза не видела, только интервью с ней читала в Интернете. И, судя по нему, она очень правильная тетка. Занудная такая… Законопослушная.

– Не волнуйтесь, девушка, – усмехнулся сыщик. – Практика подсказывает: чем более законопослушным выглядит человек, тем больше у него в загашнике постыдных поступков.

И мимолетно поинтересовался:

– А что ты с этой Поздняковой не поделила?

– Да говорю ж тебе: я вообще ее не знаю, – вздохнула Маша.

– Зачем тогда под нее копаешь?..

– Не скажу пока ничего, – покачала головой Мария. – Просто нужно – и все. Для дела одного.

Олег не стал ее больше пытать. Пожал плечами:

– Раз нужно, значит, поищем. Позвони завтра.

* * *

…На этот раз Милена решила выступить в новой роли. Справедливо рассудила, что охранники – порода не только любвеобильная, но и тщеславная. И вряд ли бодигард Кривцова заинтересуется какой-то горничной – пусть и симпатичной. А вот если примерить амплуа, допустим, богатой и взбалмошной особы… Которая вдруг, до чего же некстати, проколола колесо у своего «Порше Кайена»…

«Порше» у Милены, правда, не было. Но «Мини Купер» – был. Пусть пятилетка и куплен с рук, но выглядела машинка еще симпатично. Тем более что девушка ее холила, лелеяла и каждую неделю, в любую погоду, возила на мойку.

Вот и затаилась она в половине восьмого утра в квартале от особняка Кривцовых. А когда в три минуты девятого за спиной послышался шум чужого мотора, пулей вылетела из салона и растерянно уставилась на капот.

И автомобиль остановился. И вышел оттуда мужчина. Возраст – в районе полтинника, сам с брюшком, взгляд похотливый. По всем признакам, охранник.

Внимательно оглядел ее грудь, ноги, щедро открытые мини-юбкой, заглянул в глаза. И поинтересовался:

– Чего загораем?

– Да вот… – растерянно произнесла Милена. – Еду – а у меня подвеска стучит. Или кардан. Или глушитель. В общем, какой-то грохот из-под капота…

Интересно, как скоро он найдет гаечный ключ, который она предусмотрительно засунула между двигателем и воздушным фильтром?..

Однако охранник (или кем там мужик был) к ремонту приступать не спешил. Плотоядно оглядел Милену. Промурлыкал:

– Тебя как звать-то, красавица?

– Милена.

– А в наших краях чего потеряла?..

– Дорогу пыталась срезать… А то вся Рублевка стоит… Я нашла на карте, что здесь вроде объезд есть.

– Ну, это ты махнула. До объезда отсюда километров пять, и все лесом, – пожал плечами мужик. И неохотно велел: – Ладно, открывай капот. Сейчас посмотрим.

– А как он открывается? – растерялась Милена.

В глазах ее спасителя промелькнуло искреннее восхищение. Он пробормотал:

– Нет, ну, бабы! Кто вам только права дает?!

– А нас в автошколе открывать капот не учили, – улыбнулась она.

– Но сейчас-то ты на дороге, – хмыкнул тот.

– А что – на дороге мужчин нет?! – возмутилась Милена.

И через пару минут уже знала, что зовут ее спасителя Сашей и работает он (верно Машка предположила) охранником у Кривцовых, а сейчас только что сменился с дежурства и, вообще-то, ужасно устал и хочет спать, и совсем у него нет желания пачкать руки об ее «Мини Купер».

– Я вас отблагодарю, – поспешно заверила Милена. Облизнула губы и добавила: – Горячо…

…А когда злосчастный ключ был найден («Это слесари на сервисе, наверно, забыли, вот гады!» – возмущалась Милена), Саша, естественно, пригласил ее в ближайшее кафе. Для продолжения знакомства.

А потом и на убийство разговор перешел. Почти сам собой.

(«Это не в вашем поселке позавчера няню убили? А то смотрю, дома вроде знакомые по телику показывают». – «Ха, в поселке! Это вообще у нас случилось!» – «Да вы что? Расскажите, пожалуйста! Так интересно! Я просто обожаю убийства и всякие такие ужасы!»)

И, конечно, охранник взялся, не жалея ярких красок, повествовать.

И самым удивительным оказалось, что он тоже считал: в смерти няни запросто может быть виновна… малолетка Лиза.

Милена внутренне напряглась. А вслух недоверчиво произнесла:

– Да о чем вы говорите? Я вчера смотрела в «Патруле дежурном». Няню эту, по-моему, ножом убили? Как это могла девчонка сделать? Она, что ли, Геракл какой-то?

– Не Геракл – обычная сопля, – согласился Саша. – Тем более что няню, прежде чем убивать, по затылку шарахнули… Лизке, конечно, это не под силу. Но вот наблюдать за процессом она могла. Запросто. Знаешь, почему я так говорю?

– Не знаю. По телевизору про это не было, – покачала головой Милена.

– Еще бы, – хмыкнул Сашок. – Секретная информация! Но тебе, так и быть, скажу. У няни под рукой Лизину игрушку нашли. Ее котенка любимого. Плюшевого. Тишкой зовут. Весь кровью пропитался…

– Да ладно! – потрясенно произнесла Милена.

– Зуб даю! Его к вещдокам приобщили…

– Занятно… – протянула Милена. – А комната этой няни, ты говоришь, рядом с Лизиной?

– Да. Смежные. Сначала Лизина, а за ней – нянькина.

– А окна были закрыты?

– Ясное дело! – хмыкнул охранник. – У нас везде сплит-системы. К тому же это третий этаж.

– А Лиза ночами крепко спит?

– Няня жаловалась, что нет. Просыпалась по нескольку раз за ночь, плакала, что-то страшное ей снилось. Ей даже успокоительные прописывали.

– Значит, она могла что-то видеть. Или – слышать.

– Но паники не подняла. А утром совершенно спокойно вышла из комнаты и отправилась жаловаться Володину, ну, это наш старший, что няня ее не любит.

– А менты с Лизой не говорили? – заинтересовалась Милена.

– Да без толку с ней говорить! – пренебрежительно отмахнулся охранник. – Это ж ребенок! У меня вон у самого племянник такой же, как эта Лиза. Сплошные фантазии на уме. Вчера говорит мне: «Я в садике одну девочку убил. Юлю, которая меня обижала. И закопал ее на детской площадке, там, где деревянный домик заброшенный».

– Ужас!

– Обычное дело, – охранник уперся взглядом в безымянный палец ее правой руки без кольца и наставительно закончил: – Своих детей заведешь – сама убедишься.

– А сколько людей в ту ночь было в доме? – перевела разговор Милена.

– Папаша с мамашей, – начал перечислять Саша. – Двое горничных. Повариха. Трое охранников – это вместе со мной. И садовник с женой – но эти во флигеле, на краю участка живут.

– А кто-нибудь посторонний мог в дом попасть?

– Ни в жизнь. По периметру участка четыре видеокамеры. И ночью они все на запись включены. А днем мой сменщик на входе у мониторов сидит. Всех пасет. И тоже никого он не видел…

– А какие-нибудь поставщики продуктов не приходили?

– Этих дальше дежурки на входе не пускают.

– Ремонтники? Сантехники?..

– Тоже нет. Только вечером адвокат Кривцова приезжал, Нуриком зовут. Но он уехал где-то в одиннадцать. Настька еще жива была – они с нашей горничной в кухне болтали… Слушай, а чего ты так прицепилась к этому убийству?.. Ты, может, из милиции?..

– Я что, похожа на милиционера?.. – округлила глаза Милена.

И легонько коснулась своей ногой ноги охранника. Тот, не чинясь, опустил лапищу ей на плечо. Официантка стрельнула в них неодобрительным взглядом. А Милена хрипловато пробормотала: «Какой ты сильный… Сашенька…» И принялась лихорадочно обдумывать еще одну, тоже не самую простую задачу, как бы ей поизящней избавиться от словоохотливого бодигарда.

Ей не терпелось взяться за перо – материала для статьи у нее теперь имелось достаточно.

* * *

«Врет Олег. Ничего он не узнает. Просто невозможно вот так, за день, найти на человека компромат. Тем более на такого, как эта Евгения Юрьевна… Сушеная вобла она, сразу видно, даже по фоткам. Такая и дорогу-то на красный свет никогда не перебежит…»

Однако частный детектив позвонил Маше на следующее же утро. Коротко рапортовал:

– Я нашел, что ты просила. Приезжай в офис.

И Марии сразу стало и радостно, и одновременно очень страшно.

* * *

Агентство «Идеальная няня» располагалось на Рублевке, поближе к богатым работодателям. Занимало офис в симпатичном бизнес-центре, выстроенном всего-то в десятке километров от особняка Кривцовых. Серьезные иномарки на парковке у входа, тонированные стекла окон, суровые охранники (Маше пришлось предъявить им паспорт).

Когда договаривалась о встрече, она представилась, естественно, просто мамашей, озабоченной поиском достойной няни. И заявила, что желает говорить не с менеджером – только с хозяйкой: «Мне рекомендовали Евгению Юрьевну лично, и я хочу, чтобы моим вопросом занималась непосредственно она». Просьбе секретарша не удивилась – безропотно записала Долинину на прием к начальнице.

…Маша решительно проследовала по мраморному холлу. С равнодушным, как и у всех вокруг, лицом вошла в лифт. Поднялась на пятый этаж… Ох, неплохо устроилось агентство «Идеальная няня»! Одна приемная – метров сорок, с видом на сосновый бор, с дубовым паркетом и кожаными креслами.

– Это вы к Евгении Юрьевне лично? – скептически оглядела ее секретарша.

Как ни старалась Маша себя состарить (волосы собрала в пучок, тонального крема наложила погуще), а, видно, все равно молодо выглядит. Мамашей, конечно, можно хоть в двадцать лет стать, но вот на богатую родительницу она явно не тянет. Хотя одеться попыталась солидно, в строгий брючный костюм. Сидел он неплохо, стоил, на взгляд самой девушки, недешево – но далеко не «Гуччи», конечно. И колец на пальцах не сверкало – бриллиантов у Маши попросту не было, а украшать себя для подобного визита бижутерией она сочла неуместным.

– Евгения Юрьевна пока занята. Примет вас минут через десять, – процедила секретутка. И протянула Маше несколько скрепленных степлером листков. – А вы пока что анкетку заполните.

Мария сердито плюхнулась в кожаное кресло. Какие еще анкеты? Ох, ничего себе! Почти сто вопросов! Возраст ребенка, его кулинарные предпочтения, склонности, любимые игры, состояние здоровья… И о жилье расспрашивают, будто покупать собираются: площадь квартиры/дома? Удаленность от ближайшей станции метро? Наличие/отсутствие у няни отдельной ванной комнаты? Ну, и про няню тоже куча вопросов. Предпочитаемое гражданство? Возраст? Семейное положение? Обязательно ли наличие загранпаспорта, прав? Требуется ли знание иностранных языков и каких? А про уровень зарплаты – вообще смех. Самый минимальный – 1500 долларов в месяц (при условии неполной занятости). А верхний предел – 10 000 и выше. Что ж она, Мария, раньше даже в расчет не брала подобную работу? Не диссертацию надо писать – а в няни податься для богатеньких детишек. А что – образование у нее подходящее, языки знает, права имеются, и гражданство, естественно, российское…

– Вам ручку дать? – прервала Машины размышления докучливая секретарша.

– Нет, спасибо, – покачала головой Долинина.

И швырнула листочки обратно на секретарскую стойку. Со значением произнесла:

– Я вам уже говорила: все свои требования я выскажу непосредственно Евгении Юрьевне.

– Что ж… – нахальная девица неожиданно растерялась. – Тогда проходите.

Не занята начальница, значит. А маринование в приемной – обычный прессинг.

Маша очень не любила, когда ее прессуют. Если на тренировке по каратэ кто-то пробовал – сразу наносила ответный удар.

Что ж. С ходу, с порога, и начнем.

Долинина уверенно приблизилась к начальственному столу. Хмуро взглянула на хозяйку кабинета. Без приглашения плюхнулась в кресло.

И тихо произнесла:

– Евгения Юрьевна, я по поводу вашего сына.

Признаться, она очень боялась, что Позднякова мгновенно вскипит. Выкрикнет: «А кто ты такая?.. И что тебе до него?!»

Однако она сразу побледнела:

– А что? Что с ним случилось?..

– Да случилось-то с ним уже давно, – со значением произнесла Мария. И выдала следующую, заранее заготовленную фразу: – Неужели он уже забыл ту девчонку? Не снится она ему, не преследует его в кошмарах?..

Хозяйка агентства закаменела лицом. Процедила:

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Да все вы прекрасно понимаете, – пожала плечами Маша. – Те деньги, что вы заплатили, конечно, оказались ее семье немалым подспорьем. Но дочку-то все равно не вернешь.

…Про Кирилла Позднякова, восемнадцатилетнего сына Евгении Юрьевны, Маше рассказал частный детектив Олег.

Юный оболтус полгода назад на машине матери сбил школьницу. Насмерть. И с места происшествия скрылся. А с автомобиля (чтобы уж наверняка не нашли!) снял номера. Естественно, искали его недолго – свидетели имелись: кто-то запомнил марку машины, другой человек – несколько цифр номера. И на следующий же день парню предъявили обвинение в убийстве по неосторожности плюс отягчающие обстоятельства – оставление места ДТП и неоказание помощи потерпевшей. Улик против него оказалось достаточно: девочка, утверждали очевидцы, шла по пешеходному переходу и на зеленый свет. Парню грозило не только лишение прав, но и приличный срок. Однако вскоре уголовное дело начало рассыпаться буквально на глазах. Вдруг выяснилось, что машина – сбившая человека насмерть! – двигалась со скоростью всего-то двадцать два километра в час, о чем неумолимо свидетельствовали данные экспертизы. Да и новые свидетели появились – эти утверждали, что девчонка вовсе и не по переходу шла и вдобавок была нетрезвой (это четырнадцатилетняя-то отличница!). А двое маститых психиатров подписали заключение, что Кирилл уехал с места аварии, потому что имели место шок, состояние аффекта и парень просто не мог отдавать отчета в своих действиях. Да еще и родители жертвы выступили с просьбой о снисхождении к человеку, убившему их дочь…

В итоге Кирилл отделался всего-то штрафом.

И то, что его мать приложила все свои силы и связи, чтоб вытащить сына, дело естественное. Маша ее даже не осуждала. Натвори такое ее собственный ребенок – все равно б кинулась спасать. И очень чисто по-человечески неприятно – снова бередить раны несчастной женщины. Но… У нее свои цели.

…Хозяйка агентства тяжело откинулась на спинку кресла, отчаянно выдохнула:

– Ее родители, они что… Хотят подать новый иск?..

«Даже не спросила, кто я такая! И с какой стати к ней явилась!!» – возликовала про себя Мария.

И твердо произнесла:

– Да. Хотят. И у вас есть единственный шанс этого не допустить.

– Какой? – с готовностью откликнулась Позднякова.

– Выполнить то, о чем я вас попрошу.

Евгения Юрьевна ошалело посмотрела на нее – а потом вдруг истерически рассмеялась. И, захлебываясь в неестественном смехе, забормотала:

– Милая девушка! Вы что… меня шантажируете?.. Но с какой стати… с какой стати я должна вам верить?..

– Можете не верить, – пожала плечами Маша. – В таком случае я просто уйду. Но уже завтра уголовное дело против вашего сына будет возобновлено. Поверьте: у меня есть такие возможности.

– Да кто вы такая?..

– Считайте меня просто… человеком, которому небезразлична гибель ни в чем не повинной школьницы.

– Вам нужны деньги? – с легким презрением спросила Позднякова.

Маша усмехнулась:

– Нет. Мне нужна помощь совершенно иного рода. Можно сказать, по вашему профилю. Это ведь ваше агентство ищет сейчас для Кривцовых новую няню?

И может быть, Мария ошиблась, но по лицу женщины снова промелькнула тень страха.

– Я не понимаю… при чем здесь это… – забормотала она.

– Я хочу, чтобы Кривцовы выбрали на эту работу меня, – твердо произнесла Маша. – И мне не интересно, каким образом вы это сделаете. Ясно?

– Но…

– Никаких «но», – отрезала Долинина. – Или я устраиваюсь по официальному контракту к ним на работу – или уголовное дело в отношении вашего сына вновь откроют. Выбирайте.

Она почти праздновала победу.

Однако Евгения Юрьевна ответила ей презрительным взглядом. И ледяным тоном произнесла:

– Прочь.

У Маши все внутри оборвалось, однако она попыталась сохранить лицо. Процедила:

– Вы хорошо подумали?

– Мне с вами не о чем говорить, – отрезала Позднякова и вдавила кнопку интеркома. Приказала мгновенно откликнувшейся секретарше: – Проводите посетительницу.

План не сработал.

Но сдаваться Мария не собиралась.

Она вышла из офиса и немедленно позвонила Олегу Пытову.

* * *

На этот раз пришлось раскошелиться, и в офис детектива Долинина принесла несколько бутылок хорошего красного вина (ничего крепче сыщик не пил, полагая, что водка и прочие коньяки туманят мозг), а также ассорти из французских сыров.

Олег встретил ее весело:

– Ну, что, шантажистка? Обломали тебя?

– Ага, – вздохнула Мария. – Сначала-то Позднякова испугалась, просто позеленела вся… А потом, видно, отдышалась. Подумала, просчитала. Поняла: откуда у девчонки такие возможности – уголовные дела возобновлять?..

– Я б тоже тебя послал. Еще с порога, – кивнул Олег.

– А что мне делать? – растерянно произнесла Маша.

– Диссертацию свою писать, – хохотнул сыщик. – И не лезть туда, в чем не разбираешься.

– Но мне нужно!.. Мне действительно это нужно! – в отчаянии выкрикнула Маша.

– Что тебе нужно? – он пытливо взглянул на нее.

И Маша отчетливо поняла (впрочем, она и раньше об этом догадывалась): Олег не выносит, когда его используют втемную. И, если просить сыщика о помощи, надо раскрывать свои планы. Хотя бы частично…

И Маша пробормотала:

– Ты, конечно, слышал про Лизу Кривцову?

Сыщик кивнул.

– Так вот. Мне очень, просто до зарезу, надо устроиться к ней няней. И помочь мне может только эта вобла Позднякова.

– Интересный поворот карьеры… – усмехнулся сыщик.

Маша продолжила:

– Я сейчас все тебе объясню. Помнишь, нам тренер рассказывал, в чем наивысшее искусство бойца?

– Избежать драки?

– Не только. А еще сразу до боя понять: победишь ты соперника или проиграешь. – Она улыбнулась и доверительно добавила: – Я почему, например, с тобой никогда в спарринг не становлюсь? Потому что знаю: ты – сильней. Не по технике – у тебя внутренняя сила какая-то…

Олег покровительственно улыбнулся:

– Что ж, тут ты права. Но при чем здесь Лиза Кривцова?

– При том. Я чувствую, что она хотя и девчонка, но сила у нее – исключительная. Поле. Магнетизм. Как угодно это назови. Ведь ей еще двух лет не было, когда она авиакатастрофу предсказала! Никто из пассажиров ничего не почувствовал. И все погибли. А она выжила и мать свою спасла и няню… Вот я и хочу, только не смейся, поучиться этому у нее.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Ты сумасшедшая…

– Пусть так. – Маша вздохнула. – Да и все равно ничего не вышло. Позднякова меня теперь и близко к Лизе не подпустит…

– Не умеешь шантажировать – не берись.

– Ну помоги мне! Пожалуйста!

– Да как я могу тебе помочь? – развел руками Олег.

– Ну… допустим, мента найди… что когда-то вел дело сына Поздняковой… Вот пусть он ей и позвонит… Тоже припугнет…

– Это нереально, – отрезал сыщик.

– А если просто узнать его фамилию и сыграть? Сыграть этого мента? У тебя бы получилось, сто процентов! – не отставала Мария.

Олег с сомнением взглянул на нее:

– На мой взгляд, затея бессмысленная. И довольно опасная.

– Но как еще мне познакомиться с этой Лизой? – выкрикнула Мария.

Сыщик метнул взгляд на бутылки с вином, уставившие его стол. Потом – на свою собеседницу. Пробормотал:

– Ох, Машка… Если б я тебя не знал столько лет… и не уважал бы – как спортсменку, как человека… Ладно. Не обещаю, но попробую. Сиди пока тихо, не высовывайся. Если что, Позднякова сама тебя найдет.

* * *

Шансы на успех Маша расценивала как один к ста.

Однако Олег оказался действительно серьезным человеком.

Уже на следующий день Марии позвонили из агентства «Идеальная няня». И велели явиться на собеседование.

Евгения Юрьевна встретила ее в своем кабинете. Предложила присесть. С минуту внимательно разглядывала. А затем с усмешкой спросила:

– Итак, вы хотите работать у Кривцовых. Заявляю вам сразу: к няням подобного ранга предъявляются весьма суровые требования. И если вы им не соответствуете – все ваши старания окажутся тщетными.

– Я соответствую, – самонадеянно откликнулась Мария.

– Что ж, давайте проверим, – сухо произнесла Позднякова. – Будьте добры – ваш паспорт.

Маша нахмурилась.

– Без этого не обойтись, – пожала плечами хозяйка кабинета. – Мы всегда предъявляем работодателю ксерокопию документа. А также заключение из милиции, что паспорт подлинный.

Ох, совсем получается глупо… Но что остается делать?

После секундного замешательства Маша протянула своей, возможно, будущей начальнице документ. Евгения Юрьевна быстро пролистала паспорт. Процедила:

– Та-ак… Гражданство, прописка – все это хорошо, конечно. Возраст маловат для няни, но не критично. А что у нас с мужем? И детей, получается, тоже нет?!

– Вы о чем? – опешила Мария.

А хозяйка агентства назидательно произнесла:

– Если у няни нет собственных отпрысков, к ней относятся настороженно. По крайней мере, в приличных семьях…

Напряжение в груди спало, Маша слегка расслабилась. Пошутила:

– Все у вас не как у людей. Обычно начальники бездетным только рады.

Евгения Юрьевна не улыбнулась. И совсем уже ледяным тоном произнесла:

– Держите свой юмор при себе.

Встретила возмущенный взгляд Долининой и спокойно добавила:

– Одна подобная шутка на собеседовании с Кривцовыми – и места вам не видать. Хотите у них работать – играйте по их правилам.

У Марии мелькнуло: «Зачем я во все это ввязалась?..»

А хозяйка агентства продолжила:

– Так, поехали дальше. Что у нас с образованием?

– Московский педагогический институт, факультет дошкольного воспитания, диплом с отличием. Сейчас учусь там же, в аспирантуре.

Обычно людей ее «педик» не впечатлял – однако Евгения Юрьевна взглянула с уважением. Пробормотала:

– Годится. Только обязательно принесете мне копию диплома. И справку из аспирантуры. Теперь языки. Знаете?

– Да. Английский, немецкий.

– Дальше. С методиками Монтессори, Зайцева знакомы?

– Ну-у, в общих чертах, – вздохнула Маша. – У нас в институте к ним относятся снисходительно…

И снова встретила неодобрительный взгляд Евгении Юрьевны.

– Мария Николаевна, повторяю еще раз. Няня может отвечать только: «нет» и «да». Ну, или в крайнем случае: «Изучаю в настоящее время». Никакого неформального, а пуще – снисходительного тона. Вы должны принять и запомнить одно: главные в доме – хозяева. Они желают, чтобы их детей развивали по методике Монтессори. А тех, кто не согласен, они даже не трудятся ставить на место – просто выгоняют. Руководствуются при этом пословицей… догадаетесь какой?

– Если ты такой умный – почему такой бедный?

– Совершенно верно, – кивнула женщина. – Вы неглупы. Но, кстати, об уме. Я категорически рекомендую забыть пока про все ваше аналитическое мышление. Потому что хорошая няня слишком умной быть не может, иначе контакта с воспитанником у нее не возникнет. Она должна думать как ребенок. Чувствовать – как ребенок. И никаких полутонов. Золушка – хорошая. Ее мачеха – злая. Кстати. Почему Золушке дали именно такое прозвище?..

– Ну… – Маша всерьез задумалась над ответом. – Может быть, потому, что она после работы у очага грелась? Отчего и платье было золой испачкано?

– Молодец, угадала, – впервые улыбнулась Евгения Юрьевна. – А про Гензеля и Гретель рассказать сможете?

– Там… кажется, какой-то домик сладкий был… из пряников…

– Негусто, – вздохнула собеседница. – «Гензель и Гретель», между прочим, любимая Лизина сказка.

«Хорошо, я ознакомлюсь с литературой», – едва не вырвалось у Маши. Но, вспомнив уже преподанные уроки, она покорно произнесла:

– Я обязательно перечитаю ее. И все остальные сказки, которые любит Лиза.

Евгения Юрьевна одобрительно кивнула. Вновь склонилась над листками анкеты:

– Так… машину, конечно, вы водите, это плюс. А что у нас с кулинарией?

– Но разве… в таких домах не повар готовит? – удивилась Маша.

– Его обязанности завтрак, обед и ужин, – усмехнулась Позднякова. – А Лиза в любой момент может попросить гоголь-моголь. Или сырников. Или оладий. И их уже должна приготовить няня.

– С этим я справлюсь, – заверила Долинина.

Она проникалась все большим уважением к этой женщине. Интересно, Позднякова держит в голове любимые сказки и блюда всех своих юных клиентов? Или только особо влиятельных – к коим, безусловно, принадлежит Лиза Кривцова?

– И еще. – Евгения Юрьевна обратила на нее пристальный взор. – Хочу вас сразу предупредить. Лиза очень ранимый, тонко чувствующий ребенок. Чрезвычайно замкнута. Упряма. И если вы ей не понравитесь – не родителям, лично ей, – я вам ничем помочь не смогу.

– Я поняла… – кивнула Маша.

– Что ж. Тогда ждите. Если Кривцовы согласятся вас посмотреть – вам позвонят.

А Мария малодушно подумала: «Ох, что-то страшно! Лучше бы они меня и не взяли!..»

Однако через пару дней она уже ехала на новую работу.

* * *

Маша явилась в дом Кривцовых к семи утра.

Дверь ей открыла сонная горничная – пожилая, лет шестидесяти. Сердито спросила: «Чего трезвонишь?»

Долинина улыбнулась. Представилась:

– Я новая няня.

Служанка посторонилась. Буркнула:

– Проходи.

И исчезла. Досыпать, видно, убежала.

Маша осталась одна в огромном холле и, конечно, растерялась. Надо ли разуваться прямо здесь? И куда девать мокрый плащ? Она хоть и приехала на машине, а все равно промокла. Ее предупредили, что парковаться у крыльца позволено лишь хозяину с хозяйкой. Вот и пришлось оставить машину на специальной площадке у ограды, а потом ковылять метров триста пешком. В первый раз интересно, конечно: по пути и дом как следует рассмотрела, и на грустные мраморные статуи в саду полюбовалась. Но каждый раз мокнуть, только чтобы не осквернять своей скромной «Шкодой» фасад господского дома?!

«Ничего. Переживу», – успокоила себя Маша. В конце концов, в их институте парковочные места тоже по ранжиру. Декан ставит машину у входа, преподаватели – под окнами. А для студентов всего десять мест у забора, и то за них постоянная драка.

Маша уже знала, что ее подопечная Лиза просыпается около восьми. И, пока ехала, целый план составила, что нужно узнать за оставшийся до пробуждения девочки час. Выяснить, где кухня, где хранится одежда ребенка, его игрушки. И у кого-нибудь обязательно спросить, как малышка проводит первые минуты после пробуждения. Собственный опыт тут не подсказчик. Сама Маша, будучи ребенком, первым делом по утрам в комнату родителей бежала. И, невзирая на их шутливые протесты, прыгала в постель, забиралась между папой и мамой, грела босые ноги под их общим теплым одеялом… Но вряд ли в семье Кривцовых существует подобная традиция. Супруги, кажется, вообще в отдельных спальнях спят. И, как поведала наставница из «Идеальной няни», по утрам всегда торопятся на работу, а задача няни – сделать так, чтобы ребенок их не отвлекал.

Но только у кого же здесь что выяснять? Горничная сбежала, хозяева ее не встретили. А отправляться самой в Лизину спальню тоже стремно. Сон у детей чуткий. Вдруг проснется, увидит Машу, чужого человека, испугается, начнет плакать. А первый контакт – он самый важный…

«Странно вообще-то, – начала злиться Долинина. – В дом новый человек пришел, а всем плевать…»

Что ж. Придется разбираться самой.

Маша сняла плащ, переобулась в спортивные тапочки, пристроила свои вещи в шкаф, решительно проследовала через холл и отворила первую же дверь.

Картина ей открылась удивительная. Комната, не очень большая, площадью метров двадцать, оказалась абсолютно белой. Мраморный пол, обои цвета первого снега, нежная кожа кресел… А у стены напротив двери ярко полыхает камин. Красное и белое. Красивый, хотя и немного тревожный, контраст.

Подле огня, весело лижущего поленья, на ослепительном диване восседала Кривцова – в халате. Разумеется, тоже белом. Ноги – босые. На коленях – стопка бумаг. Подле столик, сервированный к завтраку: все очень правильное и полезное – мюсли, резаные фрукты, мягкий сыр.

И Маша еле удержалась от счастливой ухмылки: она все же сделала это! Проникла в дом миллионеров!

Однако Кривцова на нее даже не взглянула. Махнула на кресло рядом с собой:

– Садитесь пока. Я сейчас…

И снова погрузилась в свои бумаги. Правой рукой сердито что-то черкала в тексте, левой – бросала в рот орешки, запивала их кофе.

Абсолютная отстраненность. Собственная, давно отлаженная жизнь. И какая-то няня в ней всего лишь досадная помеха, на которую приходится тратить собственное драгоценное время. Нет, не так, совсем не так Маша представляла их встречу…

«Будто для фотографа позирует, – пронеслось у нее в голове. – Фотосессия для глянцевого журнала… Тема: утро бизнес-леди. Идея – Кривцова прекрасна всегда. Даже без макияжа и в халате…»

Марии стало грустно. На прием с цветами и шампанским, конечно, она не рассчитывала, но хоть бы на секунду от своих бумаг эта дама оторвалась. Посмотрела, поздоровалась. Нет – вся в работе…

И Маша осторожно произнесла:

– Простите, Елена Анатольевна… Но мне, наверно, уже пора идти к вашей дочке?..

Кривцова вскинула на нее озабоченный взгляд:

– Что? А, ты про Лизу…

Мельком взглянула на часы, нахмурилась, пробормотала: «Черт, ничего не успеваю…» Снова метнула взгляд в свою писанину, быстро спросила:

– Инструктора, стажированные за рубежом… Так можно сказать?

«Как, интересно, лучше ответить? «Вам виднее»?»

– Ну, лучше сказать «прошедшие стажировку». Или – «стажировавшиеся», – все-таки поправила Маша.

– Точно! – улыбнулась Елена Анатольевна. И пожаловалась: – Вроде русский язык знаю, но с утра совсем не соображаю…

Внесла в текст очередное исправление и с видимой неохотой отложила документ. Сделала глоток кофе, внимательно уставилась на Марию.

Сердце у той заколотилась.

Кривцова вдруг велела – абсолютно не смущаясь:

– Рукавчик закатайте.

– Зачем? – опешила Маша.

– Да кажется мне, вы из наших… – загадочно произнесла хозяйка. И поторопила: – Ну? Только высоко, до плеча!..

Маша пожала плечами и повиновалась. Однако Елену Анатольевну, оказалось, интересуют вовсе не ее вены. Кривцова легонько коснулась пальцами предплечья няни и удовлетворенно произнесла:

– Так я и думала. Форма идеальная. Тренируетесь?

Ах, ну да! У Кривцовой ведь самое главное в жизни – это фитнес.

Маша кивнула:

– Да.

– Чем занимаетесь? Где? – продолжала допрос Елена.

– В спортивной школе. Каратэ-до.

Зачем скрывать очевидное?

– Странный выбор вида спорта для няни, – мгновенно сказала Кривцова.

– А по-моему, очень естественный, – осмелилась возразить Долинина. И объяснила: – Я хочу лицензию получить. Чтоб не просто няней, но еще и охранником работать. Сейчас на это большой спрос.

– Что ж. Вы умны и честолюбивы. Это хорошо, – задумчиво произнесла Елена Анатольевна. И прибавила: – Но вообще я не понимаю. Зачем молодой, симпатичной, успешной москвичке гробить жизнь в няньках? Перспективы никакой. Зарплата несерьезная…

«Разве я могу сказать тебе правду?..»

И Маша осторожно ответила:

– Мне просто очень нравится работать с детьми. Я поэтому и в педагогический поступала…

– Нравится подтирать попу? – недоверчиво произнесла Кривцова. – Бесконечно читать одни и те же книжки? Сносить постоянные капризы?

– Ну а как без этого! – улыбнулась Маша. – Зато очень интересно детей новому учить. И самой каждый день узнавать от них что-то новое.

– Никогда этого не понимала, – пожала плечами хозяйка дома. – Ну, часик повозиться – конечно, да. Но все эти бессмысленные вопросы… «А почему дождь? Почему снег? Зачем после вечера ночь?» Я просто с ума схожу.

– Мне тоже иногда хочется ответить – «по кочану», – призналась Маша. – Но я научилась сдерживаться.

«А ты детей, похоже, просто не любишь. Жаль…»

– Что ж. Завидую, – вздохнула Кривцова.

Решительно отодвинула кофейную чашку, поднялась. Мария успела отметить: тело у нее – идеальное, тренированное, какие там сорок три – от силы лет тридцать дашь. Как всегда и бывает, коли живешь для себя, а не гробишь жизнь на детей…

– Ладно, пошли, – скомандовала хозяйка. – Познакомлю тебя с Лизой и все покажу… – И слегка виновато добавила: – Если что не успею – горничных потом спросишь. А то у меня важная встреча, уже в девять…

И, пока поднимались по лестнице, продолжала вещать – торопливо, будто оправдываясь. Что она сейчас открывает очередной спортивный клуб, уже восьмой по счету, и дело это страшно хлопотное. Налоговая зверствует, в договоре аренды миллион подвохов, да еще и новые правила появились, что все инструкторы обязательно должны специальные сертификаты иметь. А заместителя толкового нет, все вопросы приходится самой решать.

– Кручусь, короче, сутками, ни мужа, ни Лизу совсем не вижу…

«И совсем от этого не страдаешь, – отметила про себя Маша. – Тебе явно работать куда интересней, чем детей нянчить».

Уж на что хозяйка гармонично смотрелась у камина, с договором в руках, а в Лизиной комнате сразу как-то потерялась, поникла. Метнула взгляд на постель (девочка крепко спала), вздохнула, кажется, с облегчением. Подвела Марию к платяному шкафу:

– Вот тут, в верхнем ящике, колготки… Свитера – кажется, ниже. А, нет, здесь брючки, где юбки – не знаю. Обувь в нижней секции. Ну а во всех остальных шкафах игрушки, естественно. Какие где – понятия не имею. Лиза покажет.

«Интересно, ты свою дочку хотя бы одеть сумеешь – если понадобится?» – иронически подумала Маша.

Кривцова вновь сверилась с золотыми часами на запястье. Пробормотала: «Мой бог, начало девятого… Так я опоздаю».

И решительно двинулась к Лизиной кровати.

Неужели разбудит?

К счастью, Лиза проснулась сама. Села в кроватке, сонно прищурилась, потерла ладошкой глаза. «Совсем худенькая, беззащитная, – отметила Маша. – И пижамка самая обычная – у меня в детстве почти такая же была…»

И еще она почувствовала: воздух в комнате будто сразу наэлектризовался. Вот оно. Поле. Магнетизм… Похоже, не ошиблась она по поводу Лизы.

Долинина, хотя и окончила факультет дошкольного воспитания, с детьми общалась только в детском саду, когда практику проходили. Но интуиция подсказывала: сейчас мама малышку должна приласкать, прижать к себе… Однако Кривцова лишь сухо, деловито произнесла:

– Просыпайся, пожалуйста, быстрей. Я спешу.

И девочка сразу сникла. Спустила ножки с кровати, покорно произнесла:

– Я уже встаю, мама.

– Давай. Надевай тапки, халат, – продолжала командовать хозяйка. – И подходи познакомиться. Это Мария Николаевна, твоя новая няня.

– Что, опять?! – сморщилась малышка.

Скептически оглядела Долинину. И твердо произнесла:

– Она мне не нравится. Пусть уходит.

– Лиза! – голос хозяйки заледенел.

– Между прочим, папа сказал, – продолжала капризничать девочка, – что разрешит мне самой няню выбирать. И обещал на этот, как его… кастинг сводить. В агентство.

«И вовсе она не вредничает. Просто борется, как может, за мамино внимание, за ее любовь…» – пронеслось в голове у Маши.

Однако Кривцова презрительно бросила: