Корона тьмы. Проклятый наследник E-Book

Лаура Кнайдль

• Herausgeber: Freedom
• Kategorie: Für Kinder und Jugendliche
• Serie: Young Adult. Корона Тьмы
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 741

Beschreibung

Многовековая война разделила мир на две части. Тобрия принадлежит людям, навсегда отрекшимся от колдовства. В Мелидриане живут фэйри, жизнь которых тесно связана с магией. И лишь стена на Свободной земле между ними разделяет враждующие стороны. Принцесса Тобрии Фрейя нарушила запрет и овладела магией. С ее помощью она намерена отыскать своего брата, которого похитили много лет назад. Девушке придется миновать крепость, разделяющую мир фэйри и мир людей, и отправиться в Мелидриан, где человеку не выжить. Зейлан мечтала стать бессмертной хранительницей Свободной земли и защищать людей от кровожадных магических существ. Однако служба в крепости оказалась сложнее, чем она могла себе представить. За совершенный проступок Зейлан вынуждена отправиться в одну из столиц Мелидриана, где ее будут окружать лишь враги. Пока Фрейя и Зейлан борются за свои мечты, людям и фэйри угрожает смертельная опасность. Темная сила, пробудившаяся на магической земле, способная уничтожить этот мир. И никто не сможет ей противостоять.

Leseprobe

Лаура Кнайдль Корона тьмыПроклятый наследник

Die Krone der Dunkelheit © 2018 by Piper Verlag GmbH, München/Berlin

Серия «Young Adult. Корона тьмы»

© Косарим М., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

* * *

Продолжение следует…

Верене

Пролог – Вэйлин

– Даария —

Восемнадцать лет назад

Воздух в Даарии, главном городе Благого Двора, насквозь пропах пеплом, и запах дыма разносился ветром повсюду, проникая даже в самые укромные уголки. Вэйлин бесшумно ступил во внутренний двор замка, в котором резвилось множество фейри. Королева Валеска затеяла пир. Закутанные в дорогие одежды, группы гостей беседовали между собой. Они обменивались замечаниями о последнем веянии моды – золотых кольцах, которые украшали всю длину их заостренных ушей, – и обсуждали недавние нападения эльв – зверских существ, бесчинствующих за пределами города, – как будто сами они принимали участие в прошедших битвах. Между тем придворные слуги сновали на площади среди гостей, подливая им сладкое вино и предлагая изысканные закуски из сырой рыбы и искусно приготовленного мяса. Двое циркачей танцевали на площади. Используя горящие факелы и собственную магию, они создавали сложные волшебные фигуры из огня, от которых исходил такой жар, что даже Вэйлин, находясь на расстоянии нескольких метров от артистов, способен был его ощущать.

Вряд ли кто-нибудь из присутствовавших заметил его, и даже осторожные фейри, которые все же могли его увидеть, тут же поспешно отворачивались. Он слишком сильно отличался от них. Вэйлин был полукровкой. Тенью. Никем. Для них он стал пустым местом, не заслуживающим внимания. Темноволосый мужчина был с ног до головы одет во все черное, и только благодаря белоснежной коже не сливался с каменной кладкой стены замка. Это величественное сооружение в центре Даарии было построено из зловещей вулканической горной породы и, несомненно, считалось одним из самых впечатляющих зданий в стране. Даже запрокинув голову, Вэйлин едва ли мог различить верхушки шестнадцати замковых башен, на которых горел Вечный Огонь – негаснущее пламя, являющее собой знак власти королевской семьи, конца которой не будет.

Вэйлин, однако, не нуждался в напоминаниях о власти королевы. Он каждый день ощущал ее на своем теле и видел в зеркале, глядя на свою спину. Хотя следы кровавой клятвы давно зажили, Вэйлин и сегодня мог заметить выпуклый шрам, выступающий в виде треугольника под его затылком. Его заклеймили рабом, но хуже того – его прокляли. У него не было выбора, он служил Валеске.

Этим вечером она призвала Вэйлина в свои покои, и это могло означать только две вещи: сегодня ночью он или должен разделить с ней постель, или убить кого-то для нее. Оба варианта были ему противны. Если бы Вэйлин мог выбирать, он лучше бы предпочел голыми руками расправиться с целой армией, чем еще раз оказаться в постели с этой женщиной. Но даже в спальне Валеска любила командовать, и никто не мог быть более послушным, чем раб крови, вынужденный повиноваться каждому ее слову.

Вэйлин вздрогнул и, превозмогая себя, поплелся через замок, до створчатой двери, украшенной золотым орнаментом. Две фейри из лейб-гвардии стояли в дверях спальни королевы. В отличие от Вэйлина они обладали типично рыжими волосами Благих. Кодекс гвардии требовал от фейри стричь локоны коротко, хотя остальные представительницы этого народа были длинноволосыми.

Взгляды стражников были устремлены точно вперед, и они не отреагировали на появление Вэйлина так же, как и все остальные фейри. Чего он ожидал? Дружественного приветствия? Улыбки? Нет, полуэльф не стоил ничего этого, ибо он был не более чем игрушкой в руках королевы. Но охранники, казалось, все же были проинформированы о его визите, потому что позволили Вэйлину миновать их. Он толкнул двери в королевские покои. Комната, открывшаяся перед ним, поражала мужчину всякий раз, когда он переступал ее порог. Она была намного больше, чем тот закуток в «Стрекозе», таверне недалеко от замка, где Вэйлин сейчас обитал. Стены покоев были искусно драпированы дорогими тканями всевозможных оттенков красного и так высоки, что любой звук тут же терялся в отголосках эха. Черные шкуры диких эльв, с короткой щетиной на ногах и длинными ворсинками на спине, заменяли ковры на полу. К спальне примыкали туалетная комната и гардеробная, содержимого которой было бы достаточно для того, чтобы прокормить весь окрестный люд.

Словно сам по себе, взгляд Вэйлина метнулся на большую кровать с балдахином, на которой он бывал слишком часто. Валеска не лежала на ложе, раскинувшись, как это нередко случалось, и он счел это хорошим знаком. Вэйлин заметил королеву у открытого окна. Она взирала на сад, который представлял собой настоящее произведение искусства. Извивающиеся гравийные дорожки, темные деревья и множество цветов, чьи лепестки напоминали жидкую лаву, делали его еще более привлекательным. Цветущие растения источали такой сильный горьковатый аромат, что он заглушал даже стойкий запах пепла от бурлящих вулканов на вершине горы, навсегда, казалось, нависший над городом.

Королева не шевельнулась и не сказала вошедшему ни слова. Вэйлину не позволялось говорить первым. Валеска знала это, но каждый раз затевала эту игру. И даже если бы Вэйлин мог говорить, ему нечего было сказать ей.

Мужчина молча подошел к окну и встал рядом с Валеской. Из-за темноты уже ничего нельзя было разглядеть, но звуки были слышны хорошо. Какой-то музыкант заиграл на лютне, и Вэйлин отметил про себя, что у того не очень-то хорошо получается. Интересно, как этот «умелец» вообще оказался при дворе? Кажется, ему невдомек, что инструмент нуждается в настройке.

Явное отсутствие таланта у невидимого музыканта заставило Вэйлина усмехнуться. И тут же он услышал мягкий звук голоса Валески, которая наконец решила обратить на него внимание.

– Ты опоздал, – проговорила она. – Мне не нравится, что ты заставляешь меня ждать.

Вэйлин взглянул на королеву, и его губы растянулись в улыбке, хотя это было последнее, чего он хотел. Улыбка ему не принадлежала. Эта вынужденная гримаса появлялась на его лице всякий раз, когда он смотрел на королеву.

– Прошу прощения.

Ложь.

Валеска кивнула и полностью развернулась к нему. Несомненно, душа королевы была черна и уродлива, но надо признать, что внешне правительница Благого Двора была восхитительна. Ни одной морщинки не выделялось на идеально гладком лице, полные губы и ярко-зеленые глаза создавали очарование юности. Локоны королевы фейри золотой россыпью ниспадали на плечи и притягивали взгляд к ее высокой груди.

– Что я могу сделать для вас, Ваше Высочество?

Валеска рассмеялась. Ее пронзительный смех заставил Вэйлина почувствовать отвращение. Тошнота усилилась, когда королева подошла к кровати с приподнятым балдахином.

– Что за формальности, Вэйлин? Мы же одни.

Нет, неправда, подумал он. Как только полукровка вошел в комнату, он почувствовал, что в помещении есть кто-то еще. Улыбка, которую Вэйлин изображал, глядя на королеву, сползла с его губ, когда мужчина начал осматривать комнату. В темном углу, самом дальнем от него, едва можно было различить мерцание в воздухе, какое часто бывает в жаркие дни. Но то, что заметил сейчас Вэйлин, не было природной иллюзией. Это была волшебная дымка, сотканная из Магии Воздуха. И только тот, кто знал, что ищет, мог видеть сквозь заклинание.

– Выходи, Самия! – имя вырвалось у Вэйлина, подобно рычанию. – Я знаю, что ты здесь.

– Тебе понадобилось много времени, – раздался туманный голос из ниоткуда, и в следующее мгновение сгустившийся дрожащий воздух образовал фигуру в белой мантии, усеянной серыми и черными перьями. Самия служила еще отцу Валески и с тех пор оставалась одним из самых близких доверенных лиц королевской семьи. По всей стране невозможно было бы найти существа, похожего на Самию. Эта фейри была совершенно бесцветной. Обычно фейри начинали стареть лет в пятьсот, но рыжие волосы Самии посерели еще в бытность прежнего короля. Ее кожа была пепельного оттенка, а прежде зеленые глаза стали чернее смоли. Вэйлин мог бы сравнить их с кратерами вулкана.

– Ты становишься ненадежным.

– А вы не опасны, – лениво бросил Вэйлин.

Он ненавидел игры фейри и их постоянное стремление доказать свою силу и магические способности. Мужчина оглянулся. Королева наблюдала за словесной перепалкой с улыбкой. Вэйлин бы предпочел ударить ее в лицо.

– Чего вы хотите от меня, Ваше Высочество?

Королева прошлась по комнате. Шаги ее были абсолютно беззвучны, казалось, что она парит над землей. Возможно, так и было. Так же как и Самия, Валеска могла управлять Стихией Воздуха. Только ее магия была намного сильнее. Валеска обладала могуществом, о котором Вэйлин мог только мечтать. Отсутствие элементарных магических навыков он восполнял умением воевать. В конце концов, без причины стать Тенью королевы не так-то просто.

– У меня для тебя поручение, – сказала королева.

– Оно имеет первостепенное значение, – добавила Самия.

– Позвольте догадаться, вам опять приснился сон? – поинтересовался Вэйлин.

Самия неодобрительно прищелкнула языком:

– Не сон, а видение. Это случится.

Конечно.

Вэйлин, в этот раз намеренно, направил свой взгляд на королеву, и заклятие вновь породило улыбку, которая позволила ему скрыть свои истинные мысли от провидицы. Некоторые фейри были одарены богами Иного мира не только Магией Стихий. Ими были получены и другие Дары: они могли колдовать над самыми вкусными блюдами, рассказывать самые грандиозные истории и рисовать самые яркие и живые картины. Вэйлин тоже был одарен. Музыкальным талантом. Ноты были его вторым языком, и даже если он не умел играть на каком-то инструменте, то имел благословенный Дар научиться этому умению меньше чем за час. Но лишь одна только Самия всегда была единственной фейри, утверждавшей, что обладает талантом провидицы. Ходили слухи, что для этого во время Полнолуния она принесла в жертву чей-то окровавленный труп. Впрочем, Вэйлин считал ее просто-напросто самозванкой.

– И что вы видели?

– Два дня назад королева Неблагого Двора родила мальчика, – пояснила Валеска вместо Самии. – Самия увидела его будущее.

Вэйлин знал о беременности королевы Зарины, но весть о рождении мальчика пока не дошла до него, хотя постояльцы «Стрекозы» обожали всевозможные сплетни, особенно о других фейри.

– И я должен передать принцу подарок?

– О нет, мы не будем одаривать принца.

Самия со злобной улыбкой смотрела прямо на Вэйлина, пока выражение ее темных глаз не сказало ему, что они задумали.

– Мы хотим, чтобы ты убил его ради нас, – подтвердила Самия его догадку.

– Я должен его убить? – недоверчиво переспросил Вэйлин.

Самия кивнула.

– После коронации принц принесет великое несчастье стране.

– Какое несчастье?

– Я не знаю.

Провидица направила взгляд на потолок, украшенный лепниной. Она изучала узор, словно должна была увидеть в нем что-то большее, чем изящество работы мастера.

– Я видела только Тьму. Сначала она накроет Мелидриан, потом Тобрию и, наконец, весь мир. Она задушит все вокруг своей чернотой.

Вэйлин приложил все усилия, чтобы не встретиться с фейри взглядом.

– И поэтому принц должен умереть?

За годы службы Валеске этот приказ не был первым сомнительным поручением королевы. По ее велению Вэйлин отрубал головы и конечности, пытал женщин и делал так, чтобы дети попросту исчезали. Но приказать убить наследника престола Неблагого Двора было самым отвратительным из всего, что она до сих пор сделала.

– Я доверяю Самии, – сказала Валеска.

Королева остановилась рядом с Вэйлином и протянула к нему руку. Ее теплые бархатные пальцы мягко коснулись его кожи.

– Наша страна слишком долго существует в мире. Это был лишь вопрос времени, пока не родится кто-то вроде принца.

– Неужели его смерть действительно необходима? Король Неван молод. Пройдут века, прежде чем его новорожденный сын взойдет на трон.

Вэйлин почувствовал, как вспыхнул шрам, оставшийся чуть ниже затылка от прикосновения раскаленного кинжала Валески. Королева не терпела возражений. Какой смысл противиться, если он все равно не мог отказаться?

Однако сейчас разговор шел не о повстанце, которого заклятый раб должен был утопить в реке, а о будущем правителе Неблагого Двора. Что бы ни увидела Самия, вряд ли это могло быть хуже войны, которая неминуемо начнется, если кто-то выяснит, что убийство принца совершил Вэйлин, Тень Валески.

– Эпоха короля Невана подходит к концу, – заявила Самия. Она просунула руки в длинные рукава своей украшенной перьями мантии. – Я видела это. Принц станет самым молодым королем всех времен, и его приход к власти не заставит себя долго ждать.

– Вэйлин.

Его имя прозвучало как угроза. Королева Валеска улыбнулась мужчине, но ни добродушия, ни милосердия не было в ее глазах. Он увидел в ее взгляде решимость и понял, что королева давно вынесла свой вердикт.

– Я призвала тебя сюда не для того, чтобы услышать твое мнение. Сейчас есть только одна вещь, которую я хочу получить от тебя. Убери принца с дороги. Тебе понятно?

– Конечно, моя королева.

Неспособный сопротивляться, Вэйлин умолк. Судьба новорожденного принца, как, впрочем, и судьба заклейменного раба, была решена.

Часть I

Глава 1 – Фрейя

– Амарун —

Сегодня

Фрейя крепче сжала кинжал, спрятанный в рукаве плаща, и ускорила шаг. На самом деле Амарун, главный город Земли Смертных, был одним из самых безопасных мест во всей Тобрии. Вряд ли где-то еще можно было найти столько университетов для ученых и академий для королевской гвардии, чем здесь: город процветал.

Но стражники патрулировали только внутренние кольца города, устроенного по принципу мишени. Центром ее был замок семьи Драэдон. Он давал особую защиту знатным жителям и зажиточным горожанам. Но по мере удаления от центра города люди становились все более ничтожными, дома – более ветхими и убогими, а условия жизни – все более скверными. И королевской гвардии не было дела до внешних районов: охранять отбросы не считали нужным.

Последнего гвардейца Фрейя миновала на пятом перекрестке, когда переходила с третьего на четвертое кольцо. Этот район нельзя было назвать приятным даже днем, и теперь ночная мгла скрывала самые гнусные пороки. Они таились в темных углах, куда не попадал ни один отблеск лунного света. Из рук в руки переходили кровавые деньги. Украденные товары продавались и покупались. Кто-то во мраке ночи сообщал убийце подробности преступления, которое будет совершено уже сегодня. Натянутые между домами, колыхались ткани. За ними женщины и мужчины расплачивались собственными телами за свои долги.

Нет, принцессе вовсе не стоило гулять в этой части города ночью. Но Фрейя давно привыкла и к развратности общества, и к полуразвалившимся зданиям с покосившимися крышами. Только едкая вонь заставляла ее каждый раз зажимать нос, потому что в этих районах не было тех новых канализационных труб, которыми уже были оснащены внутренние кольца города. Грязь и нечистоты выливались и скапливались прямо на улице.

Через лабиринт переулков Фрейя дошла до пятого кольца. Дороги здесь были еще более неровными, и в темноте принцессе все труднее было обходить зловонные лужи и кучи отбросов. Вообще-то сегодня Фрейя не собиралась посещать свою наставницу. Но вечером во время банкета ее отец, король Андроис, не переставая говорил о Талоне. Эти речи разбередили еще не зажившие душевные раны Фрейи. Сердце принцессы обливалось кровью от тоски по брату-близнецу.

Возможно, эту боль девушке было бы легче переносить, не будь у нее ни крупицы надежды; но она была. Ибо независимо от того, во что верили ее родители и народ, Талон был еще жив.

Фрейя ощущала это с каждым вдохом, с каждым ударом сердца. Может, родители принцессы и отказались от сына, но она от брата – нет. Девушка готова была рискнуть всем, только бы найти Талона. И если отец Фрейи когда-нибудь узнает, что она обратилась к помощи магии в своих поисках, пусть сожжет ее на костре. Принцесса знала, что может потерять и любовь отца, и свой королевский статус. Ей это было безразлично. Прежде девушка была слишком труслива, чтобы решиться на спасение брата. Она думала только о своей судьбе, но больше эту ошибку Фрейя не повторит.

Добравшись до домика Мойры, принцесса увидела, что свет в хижине алхимика все еще горел. Старуха работала, пока другие спали. Фрейя постучала по полусгнившей древесине двери условным стуком, чтобы Мойра поняла: это она. Девушка замерла, прислушиваясь к шагам за дверью. Спустя некоторое время дверь немного приоткрылась.

– Что тебе здесь нужно, девочка? – спросила Мойра, выглядывая наружу. Звук ее хриплого голоса напоминал Фрейе крики ворон, которые тучами летали вокруг королевского замка.

– Добрый вечер, Мойра, – сказала она, оставив без внимания резкость приветствия. Ибо жизнь в пятом кольце заставляла всякую добрую душу стать жесткой и подозрительной. – Мне нужна твоя помощь.

Неудовольствие отразилось в глазах Мойры. Ее кожа была темной и морщинистой. Волосы, иссиня-черные еще тогда, когда Фрейя впервые встретилась со своей наставницей, сейчас были сплошь пронизаны седыми прядями.

– У меня нет времени на занятия.

– А у меня сегодня нет времени на уроки.

Конечно, Фрейя предполагала, что Мойра попытается отказать ей, и была к этому готова. Она откинула капюшон с лица, улыбнулась пожилой женщине и полезла в карман плаща.

– Мне необходимо Заклинание Поиска, – сказала она, вынимая монету, которая, несмотря на тусклое освещение, сверкнула золотистой искрой.

– Сколько еще ты будешь искать брата? – спросила Мойра и распахнула дверь. На ней было простое коричневое льняное одеяние с длинными рукавами, скрывающими многочисленные рубцы на коже рук.

– До тех пор, пока не найду его, – ответила Фрейя и вошла, благодарная жилищу и его хозяйке за тепло. В это время года дни стали короче, и холод ночи давал о себе знать.

Фрейя позволила своему взгляду скользнуть по комнате. Жилище казалось совершенно обычным. Раскладушка, обеденный стол, импровизированная кухня, горящий в камине огонь. Но в полу было отверстие, замаскированное старым ковром, которое превращало этот дом в нечто особенное. Лестница вела вниз, в тайный подвал Мойры.

Фрейя сложила свой плащ, оставив в нем кинжал. На ней было простое темно-зеленое платье без жемчуга, бисера и вышивки. Девушка не носила никаких украшений, за исключением золотой цепочки с круглой стеклянной подвеской. Комнату озарило оранжевым мерцанием. Принцесса намеренно старалась выглядеть как можно проще, чтобы походить на обычную горожанку, и тем не менее ее наряд выглядел чересчур по-королевски в покосившемся домике со скрипучими половицами.

– Тебе надо отпустить его, – ответила Мойра и положила ей руку на плечо. Выражение лица колдуньи стало нежнее. Она улыбнулась, отчего морщинки вокруг ее рта показались еще глубже.

Фрейя тяжело сглотнула и покачала головой:

– Я не могу его отпустить, потому что Талон жив. Я чувствую это.

– Кто говорит, что мальчик мертв? – проговорила Мойра. – Но тебе когда-нибудь приходила в голову мысль, что твоему брату может быть лучше там, где он сейчас?

– Ни в коем случае! – запротестовала Фрейя. Мысли о Талоне терзали девушку ежедневно, и, если чувства брата были хоть немного похожи на ее, он хотел быть найденным.

– Если Талон в этом другом месте счастливее, я буду рада за него, но я должна убедиться в этом своими глазами.

Фрейя шагнула к Мойре, ощутив аромат сгоревших трав, пропитавших ее одежду.

– Позвольте мне попробовать. Пожалуйста!

Принцесса взяла мозолистую руку старой женщины в свои, положила в нее золотые дукаты и накрыла монеты ее морщинистыми пальцами.

– Мне необходимо это, а вам нужны деньги.

Мойра взвесила монеты в руке, прежде чем засунуть их карман фартука.

– Согласна, но колдовать тебе придется самой.

– Конечно, – ответила Фрейя с легкой улыбкой.

Она знала, что сможет убедить Мойру. Наставница никогда не подводила ее. Старуха подошла к отверстию в полу хижины и спустилась по лестнице. Ее движения были плавными и осторожными, и едва уловимый стон срывался с губ старой женщины каждый раз, когда она ставила ногу на следующую ступеньку.

Фрейя последовала за Мойрой вниз по лестнице и оказалась в комнате таких же размеров, как и та, что осталась над их головами. Потолок, однако, был ниже, и вместо кровати и подобия кухни наверху здесь стояли только большой стол и ряд шкафов, полных флаконов, склянок и тиглей. Зато был еще один камин с пылающим огнем, шахта которого скрывалась за верхней. Над ним висел котел, в котором булькал отвар из трав. Полки на стенах подвала были уставлены множеством книг о магии и фейри, хранить которые строго запрещалось под страхом сурового наказания.

– И ты абсолютно уверена, что хочешь это сделать? – спросила Мойра.

Фрейя кивнула. Ей уже нечего было терять, кроме пары монет и надежды, еще и еще раз надежды. Уже не первый раз принцесса прибегала к помощи этого заклинания. Однако ее собственная магия была не такой мощной, как у Мойры. В конце концов, та с десяти лет обучалась владению магией, оставшейся в Тобрии. Но не только сила колдовства имела значение; желание выполнить задуманное, воля и вера в себя могли помочь осуществиться магии. И удача тоже играла свою роль. Иногда заклинания работали, а иногда нет, потому что магия бродила тут и там, как стайка перелетных птиц. Она простиралась над Тобрией, но не как ровное гладкое покрывало, а как изодранная ветхая тряпка с бесчисленными дырами.

С растущим нетерпением Фрейя наблюдала за своей наставницей. Та аккуратно освобождала стол, за которым только что работала. Женщина нюхала пробки и закупоривала ими помеченные флаконы, ведь ошибка с одним ингредиентом могла иметь фатальные последствия. Мойра тщательно протерла тряпкой деревянную столешницу, покрытую пятнами, прежде чем положить на нее карту Лаваруса и нож.

– Карта новая, – удивленно заметила Фрейя, проводя пальцами по четким линиям. Лаварус был огромным островом, разделенным на Землю Смертных Тобрию на севере и магическую страну Мелидриан на юге. Между ними лежала Свободая земля, территория бессмертных Хранителей, в центре которой была Стена, отделяющая Тобрию и Мелидриан друг от друга. Столицей Тобрии был указан город Амарун, в то время как в южном Мелидриане существовали две столицы – Нихалос, главный город Неблагого Двора, носящий знак Луны, и Даария, главный город Благих, помеченный Солнцем.

Мойра зачерпнула мисочкой горячего травяного отвара из котла над пламенем и поставила ее рядом с картой.

– Она стоила мне небольшого состояния.

– Она прекрасна.

– Мортимер нарисовал ее.

Фрейя уже слышала о Мортимере. Он был известен тем, что создавал подробные и такие творческие карты, что иногда в них было больше искусства, чем науки. Поговаривали, что он сумасшедший, но кто такая была Фрейя, чтобы судить о нем? То, что она делала сейчас, тоже было безумием. И находилось под запретом. Под строжайшим запретом, даже для принцессы. И все же пока большая часть населения Тобрии ненавидела магию, потому что она напоминала о войне, бывшей тысячу лет назад, и фейри, Фрейя была ею очарована. Но так было не всегда. Именно исчезновение Талона привело девушку к колдовству. И тогда магия стала ей ближе, а теперь принцесса жаждала получить любые знания подобного рода. Одна только мысль о возможности исцелять раны за несколько секунд, выращивать целые урожаи мановением руки и управлять стихиями погружала Фрейю в очарование, которому она не могла и не хотела противостоять.

– Давай начнем. – Мойра зажгла одну из самодельных свечей. Приятный аромат поплыл по маленькой комнате. – Что ты принесла с собой?

– Старые записи Талона: его домашние задания по естествознанию. – Фрейя наклонилась и вытащила сложенный вчетверо лист бумаги из своего сапога. Почерк Талона был крупным и четким и свидетельствовал о самоуверенности своего обладателя, которую принц часто демонстрировал на занятиях.

– Ты знаешь, что делать?

Фрейя кивнула, и ее руки задрожали. Так бывало каждый раз, когда у нее появлялся шанс найти своего брата.

После того как король объявил сына мертвым, Фрейя однажды спросила мать, есть ли у нее надежда. Сама девушка постоянно представляла себе, каково было бы, если бы Талон вернулся к ним. В своих мечтах принцесса видела, как ее брат шагает к замку с поднятой головой, как будто не было этих дней без него. Они падали друг другу в объятия, а отец созывал пир в честь принца.

Но королева Эриина отрицала такую возможность и объясняла дочери, что понимание смерти, принятие ее придут с возрастом. Фрейя ждала до сегодняшнего дня, что ее детские надежды рассеются, но они никуда не исчезли, более того, они превратились в нечто другое – уверенность.

Возможно, это было связано с тем, что они с Талоном вместе находились в утробе их матери. Или с тем, что их дружба и глубокая связь, которую они всегда чувствовали друг к другу, выходили за рамки простой любви родного брата и сестры. Как бы то ни было, Фрейя чувствовала глубоко внутри себя, что Талон был еще жив.

В мыслях она вызвала из памяти образ своего брата-близнеца и попыталась представить, как бы он выглядел сегодня с его узкими чертами лица, светлыми волосами и голубыми глазами, так похожими на ее собственные.

С этой картинкой в голове она схватилась за нож и прижала клинок, не задумываясь, к среднему пальцу левой руки, подушечка которого уже была вся в шрамах от многочисленных поисковых заклинаний. Порез был совсем крошечным, но кровь проступила сразу же, и Фрейя начертила на записях Талона скриптер – магический знак алхимии. Затем девушка поднесла листок к свече, наблюдая, как разгорается пламя. Оно колыхалось, края бумаги почернели и свернулись, и по комнате разнесся дым. Фрейя поводила листком над чашей с травяным настоем. Пепел осыпался, окрашивая отвар в мутный серый цвет.

Девушка дождалась, пока огонь в ее руках разгорелся так, что коснулся кончиков пальцев. Только тогда принцесса опустила остатки бумаги в чашу с жидкостью. С шипением пламя потухло. В настое плавали лишь мелкие кусочки записки, на которой осталось так много воспоминаний. Когда-нибудь мысли о Талоне покинут ее, но до тех пор Фрейя готова была жертвовать всем, если существовала хоть малейшая возможность найти брата.

– Теперь маятник, – сказала Мойра, протягивая принцессе кристалл на кожаном шнурке.

Фрейя положила маятник в отвар, объединивший в себе стихии земли и огня. Травы дали ему силу земли, а сгоревшая бумага – мощь огненной стихии.

Пожалуйста, пусть сработает!

Принцесса положила руки на чашу и снова сосредоточила все свои мысли на брате, еще один, последний раз, прежде чем вынуть влажный шнур из жидкости, привлекая к кристаллу еще одну стихию – Стихию Воздуха. Она провела маятником, роняющим капли, над картой и немного качнула его. Вращающиеся движения кристалла стали размеренными. Мысли Фрейи все еще были погружены в воспоминания о Талоне: она вновь переживала в памяти момент его похищения.

Ничего не произошло. Диаметр кругов маятника становился все меньше и меньше. Видимо, кристалл не получил магического заряда, который мог помочь принцессе в поисках. Фрейя со смешанными чувствами злости и обиды не отрываясь смотрела на кристалл. Она хотела, чтобы маятник отреагировал.

Все равно как.

Девушка не требовала многого, ей нужен был хотя бы намек на направление или подсказка, что с братом все хорошо и он в безопасности. Но маятник не дал ни единого намека. Пальцы Фрейи судорожно сжимали кожаный шнурок, и слезы разочарования наполнили ее глаза. Она не готова была принять, что снова рисковала жизнью впустую и зря потратила время. Фрейя изо всех сил старалась скрыть свои чувства. Она знала, что отсутствие магии не было ее виной. Стена, построенная сотни лет назад, не только разделила континент на две страны, но и изгнала из Тобрии магию, вместе с фейри и эльвами. Ибо магия всегда искала другую магию, а поскольку все сверхъестественные существа теперь обитали только в Мелидриане, там же сосредоточилось и волшебство. В смертной Тобрии остались лишь застарелые отголоски прежних заклинаний.

– Прости, что не получилось, – сказала Мойра, которая видела истинные чувства Фрейи даже сквозь маску безразличия. Она подарила принцессе добрую улыбку, и в глазах женщины было больше утешения, чем могла бы получить Фрейя от своей семьи за всю жизнь. – Может быть, в следующий раз…

– Может быть, – ответила Фрейя. Вздохнув, она уже хотела убрать маятник, но он внезапно вздрогнул и снова пришел в движение.

Глава 2 – Неизвестный

– Во тьме —

Прежде тьма была его союзницей, теперь она стала его врагом. Он не видел солнца целую вечность. Единственный доступный ему свет был отблеском пламени случайного факела.

В течение нескольких часов он наблюдал за мышью, устраивающей себе гнездо. Она выдергивала сухие травинки из тюка сена, который служил его постелью, и убегала прочь. Зверек легко проскальзывал сквозь решетки, державшие его в плену долгие годы, а потом возвращался, снова и снова. Он считал, что эта мышь, должно быть, сошла с ума, добровольно посещая такое место, как это, но очень старался не спугнуть ее. Ему нравились ее визиты. На самом деле он даже начал вытягивать из кучи сена, своего единственного источника тепла, небольшие пучки и разрывать их на более мелкие кусочки, чтобы животному было легче.

Сначала мышь действовала неуверенно и с большой осторожностью, но потом осмелела и в конце концов приняла его помощь. С тех пор несколько дней подряд он думал только о том, как ее назвать. Неправильно было бы обращаться к своей единственной подруге просто Мышь, но у него не получалось придумать другого имени. Потому что теперь он редко вспоминал даже свое собственное.

Глава 3 – Фрейя

– Амарун —

Что это было? Может, она случайно снова качнула кристалл? Или это был порыв ветра? Фрейя заставила себя держать руку спокойно, чтобы скрыть внезапно появившуюся дрожь в пальцах. Она задержала дыхание, и кровь зашумела в ее ушах. Без внешнего вмешательства круги, которые описывал маятник, становились все больше и больше, пока не достигли окружности, равной величине карты.

– Работает, – пробормотала Фрейя.

С открытым ртом она пристально смотрела на кристалл и снова вызывала в мыслях образ брата, каким он запомнился ей в день похищения.

Маятник вращался все быстрее и быстрее, пока движение не остановилось так же резко, как и началось. Кристалл, однако, не указал на центр карты, а завис в воздухе.

Фрейя почувствовала, что от волнения не может дышать. Она наклонилась через стол, потому что не могла поверить своим глазам. Нет. Этого не могло быть. Талон не мог…

– Нихалос, – прошептала Мойра.

Главный город Неблагого Двора.

– Это невозможно.

Голос Фрейи внезапно прозвучал бездыханно. У нее вдруг резко закружилась голова. Девушка присела на край стола, не в силах дольше держаться на ногах. Талон не мог находиться в таком месте, как это.

– Маятник, должно быть, испорчен.

– Нет, не думаю.

Мойра переместила карту. Кристалл последовал за ней, продолжая указывать на Нихалос. Из груди Фрейи вырвался хриплый вскрик, и волшебница положила руку ей на плечи.

– Ваш отец искал твоего брата в Мелидриане? – спросила она, успокаивающе поглаживая спину девушки, но это прикосновение не утешило Фрейю.

Она покачала головой:

– Нет, гвардейцы прочесали каждый уголок Тобрии, но они никогда не проникали в Мелидриан. У нас не было причин подозревать фейри и разрывать Соглашение.

– Понимаю, – пробормотала Мойра, теряясь в догадках, и погладила ее плечо еще раз.

– Пойдем наверх. Я думаю, нам обеим не помешает выпить чаю.

Семь лет назад

«Моя жизнь в твоих руках. Мое будущее в твоих делах.

Избавь меня от скверны и защити меня от фейри…»

«…Научи меня и придай мне форму…» Фрейя произносила слова вместе с другими верующими, молившимися на коленях перед стенами дворца.

Она не знала их лиц, но узнавала их голоса, которые каждое утро сливались в нестройный хор, выражая свое поклонение королевской семье.

«…защити меня и уследи за мной…»

– Прекрати это, – сказал Талон. – Отец – не бог.

– Зачем ты так говоришь? – спросила Фрейя. Ее брат уже много раз ей объяснял, но она не понимала. Ее отец был самым могущественным человеком в стране, и все знали, что именно Драэдоны изгнали из Тобрии фейри, а вместе с ними и эльв, зверских чудовищ, единственным инстинктом которых было стремление убивать. Ее семья спасла жизни тысячам людей и способствовала сохранению мира между странами в течение вот уже тридцать лет. Разве это не делает их богами?

– Отец никогда не видел ни фейри, ни тем более эльв своими глазами, не говоря уже о том, чтобы сражаться с ними. Мы должны поклоняться Хранителям у Стены: они каждый день рискуют жизнью, чтобы защитить нас, – твердым голосом заявил Талон. С тех пор как несколько недель назад они вместе с отцом посетили Стену, брат был одержим мужчинами в черном и их магическим оружием. – Как только я взойду на трон, я наложу запрет на королевскую религию, потому что это все равно что украшать себя чужими перьями…

– Ты действительно запретишь ее? – спросила Фрейя, глядя на Талона сверху вниз, так как за последние месяцы она выросла значительно больше, чем принц. Девушка восхищалась его решительностью и зрелостью и хотела быть для него больше, чем просто близнецом. Талон всегда находил нужные слова, знал, казалось, абсолютно все и не боялся произносить свои мысли вслух.

«Собственное мнение и воля к осуществлению задуманного отличают сильного короля, но по-настоящему хороший король никогда не ставит себя выше своего народа». Так всегда говорил их отец, и, если он был прав, Талон станет самым сильным королем всех времен.

В саду, поросшем травами, за замком, их уже ждал учитель Окарин. Фрейя находила, что Окарин был презабавным человечком, с толстым животом и поджарыми ногами, которые казались слишком тонкими, чтобы выдержать его вес. Он носил очки, которые были слишком малы для его круглого лица, и костюм, пуговицы которого грозили в любой момент оторваться.

– Мой принц, моя принцесса, я ждал вас, – сказал Окарин и поднялся со скамьи, стоявшей перед клумбой, густо усаженной травами и цветами. Он жестом указал Фрейе и ее брату, чтобы они приблизились, прежде чем сесть снова. Талон всегда сидел справа от учителя. Иногда Фрейю беспокоило, что ее отец, люди при дворе и народ считали ее менее значимой Талона, поскольку принцесса не была наследницей престола. Но сегодня она не думала об этом. Девушка с усердием раскрыла свой блокнот, переплетенный в коричневую кожу.

– Кто из вас может сказать мне, что это такое? – спросил Окарин, указывая на траву с зубчатыми листьями и желтыми цветками, которые расходились в разные стороны, подобно веткам дерева.

– Любисток, – ответил Талон.

– Превосходно, – удовлетворенно кивнул учитель. – Фрейя, теперь ваша очередь. Что это? – На этот раз он указал на одно из растений с овальными листьями и фиолетовыми цветами. Фрейя сощурилась от яркого солнца.

Принцесса знала ответ. Он готов был сорваться с ее языка, потому что только вчера они повторяли все эти названия вместе с Талоном в библиотеке.

– Шалфей! – воскликнула она.

Талон одарил свою сестру широкой, гордой улыбкой, от которой глаза Фрейи радостно засияли. Они повторяли эту игру еще несколько раз, прогуливаясь вместе с учителем по травяному садику. Окарин снова и снова указывал на растения, спрашивая у близнецов их названия. Потом он начал рассказывать ученикам о свойствах трав и кустарников. Совместные уроки с братом Фрейя обожала, но они становились все более редкими. Потому что Талон медленно, но неотвратимо готовился к новому поприщу будущего короля, и ему все больше приходилось путешествовать с отцом, посещать важные встречи и участвовать в разработке стратегий, о которых принцесса не должна была ничего знать.

Окарин был погружен в объяснение полезных свойств можжевельника, когда Фрейя заметила их. Четверо мужчин появились будто из ниоткуда. Они двигались в тени деревьев и возвышались среди них подобно великанам. Их стройные и в то же время мускулистые фигуры были закутаны в темную одежду, черные ткани закрывали их лица, но холодные глаза сверкали, и их взгляд был направлен на Фрейю и Талона.

– Окарин.

Фрейя произнесла имя учителя почти беззвучно. Он повернул голову и сразу признал воинов. Да, это были воины. Фрейя пока встречала лишь немногих из них; но узнала их инстинктивно.

Талон схватил ее за руку и затащил себе за спину. В то же мгновение Окарин очутился перед близнецами, закрывая их собой. Он вытянул руки вперед в попытке защитить брата и сестру. Воины остановились всего в нескольких шагах от учителя. Лидер группы вышел вперед:

– Убирайся с нашего пути!

– Нет. – Окарин покачал головой. Его голос дрожал. – Ни за что!

Фрейя обхватила себя руками и прижалась ближе к Талону. Он положил руку ей на плечо, и девушке казалось, что она слышит, как брат что-то ей шепчет, но никак не могла понять, что именно. Все внимание принцессы было сосредоточено на мужчинах в черном, стоящих перед ними.

Еще двое воинов выхватили оружие и тоже вышли вперед. Фрейя, Талон и Окарин были окружены.

– Убирайся с нашего пути! – повторил главный, и Фрейя вздрогнула, услышав, как в его голосе прозвучал металл. В нем было что-то неправильное, ужасно неправильное.

– Нет, – снова сказал Окарин.

– Я больше не буду повторять. – Предводитель наклонил голову, но никто не двигался. Окарин остался на своем месте. Вдруг его тело ощутило внезапный толчок.

Фрейя не сразу поняла, что произошло, пока не заметила рукоятку меча, торчащую из спины учителя. Меч покинул рану, кровь брызнула на землю, а учитель обмяк, задыхаясь, на травяном ковре. Фрейя хотела закричать, но страх охватил все ее существо, и голос не смог преодолеть этот барьер.

– Оставь мою сестру в покое! – словно откуда-то издалека услышала она голос Талона. Принц бесстрашно встал перед сестрой, вытянув руки точно так же, как до этого учитель. Воины рассмеялись.

– Не волнуйтесь, – сказал главный воин. – Нам не нужна принцесса. Мы пришли за вами, юный принц.

Нежный лимонный аромат мелиссы смешался с запахом диких трав, булькавших в подвале. Фрейя сидела за столом у камина, в то время как Мойра готовила чай. Пальцы принцессы дрожали, несмотря на жар, пылающий в очаге. Девушка пыталась понять, что только что произошло. Она не могла поверить, нет, она не хотела верить, что Талон на самом деле был в Нихалосе. Вокруг этого города Неблагого Двора ходило множество историй и слухов. Здесь жили существа, которых считали наиболее жестокими из двух народов фейри, движимые инстинктами и отравленные верой в своих богов. Из сказаний, что шептались в ночи, и из запрещенных книг Мойры Фрейя знала, что они управляли Стихиями Воды и Земли.

Если верить этим рассказам, некоторые из Неблагих имели совершенно особый Дар. Они могли использовать Магию Воды, чтобы влиять на жидкость, находящуюся в живых существах, иссушая тела и останавливая кровь, пока сердце не перестанет биться. Этот Дар использовался редко: такая быстрая смерть противника была слишком милостивой и нехарактерной для Неблагих. Кроме них, были и Благие, предположительно более добрые фейри, которые господствовали над Стихиями Огня и Воздуха. Они жили в Южном городе Даария и уже более века подчинялись одной королеве.

И еще были эльвы. Они жили в лесах, окружающих города Мелидриана. Эти существа были более дикими и звероподобными, чем фейри, и убивали ради удовольствия. Они могли уничтожать не только тела, но и души – по частям. Поговаривали, что эльвы любили сводить своих жертв с ума и наблюдать за этим. Они показывали несчастным худшие воспоминания из прошлого и самые жестокие видения будущего. С помощью магии они проникали в мысли людей и выворачивали наружу все самое сокровенное до тех пор, пока от сознания оставались только обрывки и смерть становилась спасением.

Фрейя не хотела представлять, каково это могло бы быть для Талона – находиться в заточении в таком месте. Она спрашивала себя, осталось ли в нем хоть что-то от мальчика, которого она знала, или фейри уже украли у принца всю волю к жизни до последней капли.

– Выпей это, – сказала Мойра, поставив перед ней на стол глиняную кружку. У напитка был восхитительный аромат, но Фрейя сомневалась, что он мог сделать ситуацию более терпимой.

– У вас случайно не найдется вина? – полушутя спросила она.

Принцесса часто представляла, что маятник не сработает или укажет на отсутствие возможности возвращения Талона, и так же часто видела в мечтах их воссоединение. Но ни разу мысль, что кристалл покажет на такое ужасное место, как Нихалос, не возникала у нее в голове.

– Нет, вина у меня, к сожалению, нет, – ответила Мойра с кривой улыбкой.

– Жаль! – Фрейя обхватила ладонями теплую кружку.

Талон на самом деле был жив, ее внутреннее убеждение в этом было верным. И на самом деле не должно было иметь значения, сидел ли он в таверне в Амаруне, работал ли в шахте Горы Сокровищ или был окружен эльвами.

Талон принадлежал ей, был ее частью, а она устала чувствовать себя человеком лишь наполовину. Фрейя должна была вернуть брата, и ей придется поторопиться. Принц слишком долго находился на территории волшебной земли, и каждый следующий день мог оказаться для него последним.

Но как же спасти его?

В соглашении между странами говорилось, что люди не допускаются в Мелидриан, а фейри не должны проникать в Тобрию. Это прежде всего касалось людей его отца. Если отправить на поиски Талона королевских гвардейцев, неминуемо начнется война. Кроме того, Фрейя совсем не хотела объяснять, откуда у нее сведения о местонахождении Талона. Это могло навлечь беду не только на нее, но и на Мойру. Ей некого было отправить на поиски брата, потому что никому при дворе она не доверяла настолько, чтобы взять с собой для выполнения такой важной задачи. У нее был только один вариант: она должна сама вернуть принца.

Это было очень опасно, но Фрейя не боялась фейри, эльв и смерти: она боялась снова потерять брата. Девушке нужно было скрыться на некоторое время и исчезнуть самой, чтобы отправиться на поиски Талона. И если Фрейя выследит его и вернется домой с законным наследником престола, она станет героиней, а если потерпит неудачу – просто извинится и выйдет замуж за Мелвина де Феличе, как того желали ее родители. А если они погибнут в волшебной стране… Нет, она не хотела даже думать об этом.

Фрейя подняла взгляд от своей кружки, когда Мойра поставила перед ней тарелку с двумя ломтиками хлеба. Они были скудно смазаны тонким слоем масла.

– Почему это должен быть Нихалос?

– Это – обратная сторона магии, – сказала Мойра и подсела к ней. В ее глазах читалось беспокойство и понимание. – Она непредсказуема, и ты никогда не знаешь, что она принесет.

Фрейя уже не в первый раз слышала эту фразу от наставницы. Волшебство не поддавалось научным объяснениям. Магия была жизнью. Магия была верой. Ее нельзя было проверить ни одной математической формулой и нельзя было разложить по полочкам. Магия была свободой.

– Вы когда-нибудь были в магической стране? – задала вопрос Фрейя.

Она никогда не спрашивала Мойру об этом. Нелепо было даже думать о том, что какой-то человек захочет добровольно перелезть через Стену и столкнуться с фейри и эльвами.

– Нет, но один мой друг бывал. – Мойра глотнула чая из своей кружки. – Его звали Гален. Он был талантливым алхимиком и мог делать с помощью магии такие вещи, о которых я могу только мечтать. Гален обладал исключительным талантом, но этого ему было недостаточно. Он хотел поехать в волшебную страну и узнать о магии еще больше. Мы отговаривали друга, но он все же ушел.

– Он вернулся?

Мойра взяла ломтик хлеба и начала жевать его. Ее зубы не были гнилыми, как у многих других жителей пятого кольца, но имели желтоватый оттенок.

– Я больше не видела его с тех пор, но это ничего не значит. Гален – крепкий парень.

Этот ответ никоим образом не успокоил Фрейю, зато укрепил ее в желании не отдавать Талона фейри. Принцесса оставила чай, который уже почти остыл, и потянулась за своим плащом. Порывшись в карманах, она вытащила мешочек, заполненный золотыми дукатами и серебряными ноблями. Девушка положила монеты на стол перед Мойрой. Та скосила глаза в сторону денег и выжидательно взглянула на Фрейю.

– Предположим, что человек планирует путешествие в Мелидриан, что бы вы посоветовали ему сделать?

– Я бы посоветовала ему пойти к целителю, потому что он, вероятно, не в своем уме.

Фрейя подтолкнула деньги в сторону Мойры.

– А потом?

Мойра поджала морщинистые губы и заколебалась. Ее нерешительность нельзя было не заметить, и Фрейя знала, что переживала пожилая женщина. Она не хотела отказывать принцессе в представлении настолько хорошо оплачиваемой информации, и в то же время ее долг был защищать ее как ученицу.

– Я пойду в Мелидриан, – решительно произнесла Фрейя. – Вы можете помочь мне выжить и хорошо заработать. Или я погибну за Стеной с этими монетами.

– Это было бы пустой тратой денег.

Фрейя улыбнулась.

– Так помогите мне!

– Я не могу.

– Понятно, – пробормотала Фрейя, протягивая руку к кошельку.

Едва пальцы девушки прикоснулись к бархатистой ткани, как Мойра схватила ее за запястье. Фрейя взглянула на наставницу.

– Я не могу тебе помочь, – повторила Мойра. Она склонила голову, и прядь волос выбилась из ее косы. – Но Бессмертный Хранитель, который сидит в темнице твоего отца, может.

Глава 4 – Зейлан

– Свободная земля —

Зейлан плотнее запахнула плащ, который несколько недель назад ей подарил переводчик из Лимелла. Дождь начался ночью и с тех пор еще не прекращался. Сопровождаемая монотонным стуком капель, она еще до восхода солнца отправилась на Свободную землю. В долгом пути ее одежда промокла насквозь и сейчас влажными лохмотьями липла к ее коже необычного золотисто-коричневого оттенка.

На самом деле Зейлан хотела добраться до Стены и расположения Хранителей еще несколько дней назад, чтобы одной из первых записаться на вербовку. К своему сожалению, эти несколько дней ей пришлось провести в тюрьме Ориллона. Ее поймали, когда она пыталась украсть буханку хлеба. Счастье еще, что ей не приказали отрубить пальцы.

Как она могла так ошибиться и угодить под арест? Девушка торопилась и не заметила, что сын булочницы в тот день не ушел на рынок. Но теперь это было не важно. Она снова свободна, и лес впереди редел под тенью Стены.

Звук голосов смешался со стуком дождевых капель, и Зейлан почувствовала нервную тянущую боль в желудке, которая в этот раз возникла не от голода. Еще один путник, который шагал впереди нее от последней деревни, остановился посреди дороги. Должно быть, парнишке едва исполнилось семнадцать лет – это был минимальный возраст, с которого можно было рассчитывать на вербовку. У него были узкие бедра и, очевидно, ни одной мышцы во всем теле. Руки мальчика были не толще, чем ветви тернового куста. Казалось, малейший порыв ветра может сломать его пополам. Вероятно, к Стене его подтолкнула возможность питаться горячей едой, но теперь он поставил свое решение под сомнение.

У бессмертных стражей, охранявших страну, была лишь одна миссия: они должны были удерживать мир между странами, защищать Соглашение и убивать эльв, фейри и людей, противостоящих существующему порядку. Они каждый день рисковали своими жизнями и давно растеряли человечность. Хранителей называли бессмертными, но на самом деле они не были такими. Но зато они обрели навыки, которые сделали их сильнее, выносливее, устойчивее против превосходящих врагов, совладать с которыми у обычных людей не было ни единого шанса.

Как именно Хранителям были дарованы эти навыки, знали только сами стражники и, вероятно, королевская семья. Это была, пожалуй, самая охраняемая тайна страны, ибо страх, что кто-то еще обретет бессмертие, сможет его использовать и злоупотреблять в личных целях, был вездесущ.

Прежде Зейлан много раз представляла себе, как мог выглядеть ритуал Бессмертия, но вскоре ей уже не нужно будет это воображать. Через несколько дней она будет знать. Девушка ускорила свои шаги и поравнялась с мальчишкой. Лес расступился, и она шагнула на огромную свободную площадь земли, травы и плоских холмов, раскинувшихся перед Стеной. Свободная земля. Эта узкая полоса территории острова Лаварус не принадлежала никому. Благие и Неблагие здесь не имели влияния. И эльвы. И король Андроис тоже. Здесь не было человеческих законов. И кодексы фейри здесь не имели своей силы. Единственное, что имело значение, – Соглашение о разделении острова Лаварус.

Десятки мужчин рассредоточились по площади и принялись за свои обязанности. Одни тренировались, другие чистили оружие, рубили дрова, выделывали шкуры животных, готовили ужин или просто сидели у палаток и играли в карты, держа свои мечи в пределах досягаемости на случай тревоги.

Бессмертных Хранителей узнавали не только по оружию; они отличались и облачением. Стражники носили темные одежды с многочисленными поясами, которые они обертывали вокруг своих тел. Эти пояса предназначались для крепления оружия. К плечам они пристегивали накидки, а некоторые из них носили плащи, расшитые легким мехом, призванные защищать в холодную влажную погоду.

Охранники не занимали все внимание Зейлан. Центром его была Стена, сердце Свободной земли. Она уже видела Стену раньше. Нет, не просто видела. Зейлан приходила сюда, чтобы познакомиться с ней, зная, что однажды вернется сюда и будет ей служить. Сегодня этот день настал, и Стена по-прежнему действовала на нее так же устрашающе, как и тогда, когда девушка впервые посетила ее семь лет назад.

Стена высотой, вероятно, более ста пятидесяти метров возвышалась над всеми зданиями в стране, и даже королевский замок Амаруна не простирался так далеко в небо. Зейлан попыталась отогнать от себя мысли о впечатляющих размерах Стены: в конце концов, ее построили фейри, и девушка отказывалась испытывать к этим существам что-то большее, чем ненависть и презрение. Сегодня уже никто не мог бы с уверенностью сказать, как тысячу лет назад был сооружен этот каменный монстр, но легенды рассказывали, что Благие построили Стену из горного базальта с Вулканической высоты, горы вблизи Даарии. Камень за камнем они возводили Стену, чтобы отделить народы друг от друга и изгнать магию из Тобрии. Ибо она была чудовищем, рыскающим повсюду, и потому почти полностью исчезла из Смертной земли, что, в общем-то, не имело особого значения, но только не для горстки оставшихся алхимиков.

Зейлан уже встречала на своем жизненном пути этих волшебников-недоучек, которые обладали способностями ровно настолько, чтобы показывать карманные фокусы. Тем не менее они были сожжены на костре – и поделом. Потому что независимо от того, насколько слаба была магия в Тобрии, ее использование запрещено и каралось смертью. Она была особенностью фейри и эльв, а их существование относило к тому времени, когда свирепствовала война, о которой все хотели бы забыть. Уже тогда из-за огромных различий между людьми, фейри и эльвами затевались раздоры. Существа, обладающие магическими способностями, считали себя превосходящими людей. Эта вера была разрушена войной, потому что в ней не было победителя.

Внезапно Зейлан услышала шаги позади себя. Она повернулась и узнала мальчика, которого видела на дороге раньше. Он поплелся к кустам на опушке леса и наклонился, исторгая все, что было у него внутри, с характерными звуками.

Сморщив нос, Зейлан отвернулась. Она могла понять его нервозность, ведь этот момент был переломным и в ее жизни. Однако девушка никогда не стала бы опорожнять свой желудок на глазах Бессмертных Хранителей. Эти люди были воинами со стальными нервами. Они уже выбрали свое будущее, и последнее, что стражники хотели бы видеть на Стене, – это неудачники, которые не могут контролировать даже свое собственное тело.

Зейлан проигнорировала рвотные звуки за спиной и оглядела местность. В нескольких метрах от нее горел крытый огонь. Другие претенденты, такие же как она, собрались вокруг тепла, как мотыльки вокруг керосиновой лампы. Глядя на некоторых из них, создавалось впечатление, будто они уже несколько дней провели на Свободной земле, дожидаясь вербовки. Затаив дыхание, они наблюдали за тренировочным поединком на мечах между двумя Хранителями, мастерству которых не мешала даже скверная погода. С мокрыми волосами, в тяжелых плащах, мешая слякотную грязь армированными сталью сапогами, они снова и снова наступали друг на друга.

За последние годы Зейлан видела несколько сражений. Когда ей позволяло время, она с удовольствием посещала публичные тренировочные бои гвардейцев. Но потенциальные воины, которые обучались в Королевской Академии, были ничем по сравнению с этими двумя мужчинами, занимающимися своим ремеслом уже, наверное, десятки лет.

Два стражника схватились друг с другом быстро и беспощадно. Ни один шаг не был небрежным, и они, казалось, инстинктивно знали, какой маневр противник выберет дальше. Движения мужчин были проворными и даже элегантными, чего Зейлан никак не ожидала. И каждый раз, когда тяжелые мечи Хранителей со звоном сталкивались друг с другом, оглушающий звук напоминал удары грома.

Зейлан с удовольствием понаблюдала бы за боем еще, чтобы увидеть, кто из стражей выйдет победителем, но ей хотелось как можно скорее пройти регистрацию. Опоздаешь и упустишь время, и тебе придется ждать еще три года, пока не представится новый шанс. Девушка отвернулась от сражающихся мужчин и пересекла площадь. Ее грудь невольно затрепетала, когда несколько претендентов-мужчин и Хранителей проводили ее взглядами.

Зейлан не знала, любопытство это или что-то другое, но на всякий случай спрятала лицо, натянув капюшон плаща сильнее и подавив желание поднять голову и посмотреть на Стену.

Она поспешила к опорному пункту Хранителей, плоскому зданию прямо у Стены, со смотровой башней, такой же высокой, как и сама Стена. Сооружение было выстроено из того же темного камня, а рядом с ним располагались ворота, которые были снабжены сложным механизмом, позволявшим в нужный момент открыть проход в Мелидриан. Вдоль стены находилось еще несколько таких опорных пунктов, охраняющих Свободную землю, но только эта база Хранителей была снабжена воротами.

Перед зданием Зейлан увидела очередь из молодых мужчин, скопившихся перед крытым деревянным домиком. На крыше дома висела табличка, на которой было написано что-то, относящееся к зачислению. Но в этом Зейлан не была уверена. Ее мать только начала учить дочь писать и читать, когда стая эльв вторглась в их родную деревню. Они хладнокровно убили всех людей, которых Зейлан когда-либо знала и любила. Этот день изменил жизнь девушки, и с тех пор у нее уже не было времени продолжать образование, потому что у нее появились другие заботы. Она училась, например, как не замерзнуть зимой до смерти и как не голодать летом, когда случался неурожайный год. Но считать девушка научилась – в конце концов, должна же она была знать, сколько монет лежит в ее кармане.

Зейлан присоединилась к очереди и опустила глаза, рассматривая свою изношенную и промокшую под дождем обувь. От холода она едва могла чувствовать пальцы. Дадут ли ей Хранители новые ботинки?

Очередь быстро продвигалась, и скоро пришел ее черед. Когда девушка прошла вперед, покалывание внутри нее усилилось, а руки покрылись мурашками.

– Имя? – пролаял страж в избе.

Зейлан подняла глаза, и ее чуть не стошнило от ужаса. Она не смогла подавить вскрик. Лицо мужчины было настолько изуродовано, что его уже нельзя было назвать таковым. Кожа будто расплавилась и, как воск горящей свечи, стекала с лица вниз. Подбородок и шея соединялись между собой дополнительными лоскутами кожи. Из-за обезображенной внешности Хранитель не мог поднять голову, отчего его безучастные глаза, лишенные ресниц, искоса глядели на Зейлан.

– Сегодня что-нибудь будет или ты передумал? – спросил страж. Его голос звучал резче, чем Зейлан могла ожидать от человека, на чьем лице не было губ.

Она прочистила горло и скинула капюшон с лица.

– Меня зовут Зейлан Аларион, и я не передумала.

Хранитель уставился на нее. Моргнул. И начал хохотать. Он трясся от смеха, словно девушка только что рассказала ему лучшую шутку, которую он слышал в своей жизни. При этом расплавленная кожа воина покрылась неестественными морщинами, которые сделали его лицо еще более отвратительным. Забавляясь, он хлопнул рукой по столешнице, чуть не перевернув чернильницу.

Смех затих так же внезапно, как и начался, и в глазах Хранителя появилось болезненное выражение, будто он старался сдержать слезы.

– Черт возьми, девочка, – выругался он, проводя рукой – невредимой рукой – по обезображенному лицу. – Не смеши меня. Боль не приносит мне удовольствия.

– Как это случилось? – невозмутимо спросила Зейлан. – Я полагала, что Хранители обладают мощными целительскими способностями.

Писарь перестал поглаживать свою покрасневшую кожу. Он внимательно разглядывал девушку, проводя языком по несуществующей верхней губе.

– Так или иначе, я исцелился довольно быстро, в противном случае имел бы счастье быть мертвым. С этим проклятым бессмертием легкой смерти не жди. – Веселая искорка смеха над жуткой шуткой мелькнула в глазах мужчины, но в словах его, вероятно, было больше правды, чем он хотел признать. – Могу дать совет: окажешься рядом с магическим огнем – беги!

Зейлан кивнула и посмотрела на листок, лежащий на столе перед Хранителем. Возможно, девушка и не умела писать, но она точно знала, как выглядит ее имя. Его не было на этом клочке бумаги, а до тех пор она не могла уйти.

– Ты не хочешь записать мое имя?

– Нет, – ответил страж, отложив свое перо в сторону.

– Нет? – она приподняла бровь.

– Стена – не благоденствие, детка. Если тебе нужны деньги для себя и твоего отпрыска, ступай в один из женских домов. Или ты одна из тех больных идиоток, которые желают забеременеть от фейри?

Зейлан стиснула зубы и криво улыбнулась.

– У меня нет ребенка, и мне он не нужен, особенно ни от одного из этих отвратительных существ. А свое золото ты можешь засунуть так глубоко себе в задницу, как тебе понравится. Я хочу, чтобы меня приняли на работу, поэтому впиши мое имя в список!

Голос Зейлан звучал спокойно, но когда она взглянула через плечо, то поняла, что к ее разговору с Хранителем прислушивались, и теперь все взгляды были направлены на нее.

– Женщинам не место на Стене.

– Может быть, они нежелательны, но это и не запрещено, – ответила Зейлан.

Она осведомлялась. Ни в одном Законе, изданном королевской семьей за последние века, не было запрета женщинам становиться Бессмертными Хранителями и защищать Стену. По крайней мере, если библиотекарь в Амаруне говорил правду.

Писарь снова промокнул свою несуществующую верхнюю губу языком, потом вздохнул и взялся за перо.

– Уверена ли ты, что хочешь этого, девочка? Стена не место для женщин.

– Почему нет? – спросила Зейлан, вызывающе вздернув подбородок. – Потому что это опасно? Потому что я должна буду сражаться? Потому что я могу умереть?

– Нет, потому что наши мужчины – животные, – ответил Хранитель и внес ее имя в список.

Наступили сумерки, и Зейлан отступила к тенистому лесу, чтобы не привлекать к себе еще больше взглядов. Она, конечно, понимала, что будет выделяться среди стражей-мужчин, но ей все же не хотелось быть в центре внимания. Она привыкла оставаться невидимкой. Ибо только тот, кто не был замечен, мог избегать жадных рук пьянчуг, зорких глаз торговцев и безжалостного кнута гвардейцев.

Одно время Зейлан собиралась остричь волосы и выдать себя за мужчину, но потом отказалась от этой идеи. Несколько дней она бы, может, и могла водить стражников за нос. Но рано или поздно они бы заметили ее обман.

Поэтому девушка предпочла быть честной со стражниками и попытаться убедить их взять ее в свои ряды при помощи своего мастерства. В течение многих лет она ежедневно упражнялась с ножами и стала слишком хорошим бойцом, чтобы теперь скрывать свой пол от Хранителей.

Зейлан задумчиво пережевывала хлебную корку, которую захватила с собой из Ориллона, и напряженно вглядывалась в Свободную землю – в ожидании и в то же время в страхе, что уже сегодня впервые за многие годы увидит фейри или эльву.

Она вздрогнула, как вдруг один за другим раздались звуки ударов колокола, повергшие всех в смятение. Одетые во все темное Хранители устремились к Стене, в то время как группы молодых мужчин подтянулись к центру площади. Дождь прекратился, и теперь все собрались вокруг костра, который стремительно разгорался и уже достиг нескольких метров в высоту. Зейлан могла чувствовать жар пламени даже из своего укромного места на дереве.

Девушка сунула остатки хлебной корки в карман плаща и резко спрыгнула с ветки дерева, на котором сидела, за секунду преодолев расстояние почти в два метра. Влажная почва смягчила ее прыжок, и Зейлан поспешила к другим кандидатам, которым только что было приказано выстроиться в ряд: предстояла проверка. Зейлан не хотела быть ни первой, ни последней в строю, поэтому она быстро протиснулась между двумя мужчинами, которые ответили ей сердитыми взглядами. Справа от девушки оказался высокий парень примерно лет двадцати. Его волосы были коротко подстрижены, а брови гладко выбриты, и Зейлан надеялась, что это очередное веяние моды, а не результат заражения вшами. На всякий случай девушка сделала шаг влево. У ее второго соседа были светлые волосы и такой острый нос, что он мог бы насквозь проколоть лист бумаги. В отличие от нее и их «блохастого» соседа, остроносый носил одежду, которая прямо-таки кричала на весь мир о богатстве.

Зейлан некоторое время стояла неподвижно перед костром вместе с остальными кандидатами. Она была благодарна за тепло костра, который все еще не погас. Ее мокрая одежда уже высохла, и все же постепенно девушка становилась более беспокойной. Ей было нелегко так долго стоять на одном месте. Может быть, это была проверка их терпения и способности к послушанию? Зейлан была уверена, что у нее все получится.

Она осторожно переступила с одной ноги на другую, перераспределяя вес тела, когда снова прозвенел колокол. Воздух завибрировал, и Зейлан повела плечами, почувствовав движение слева от себя. Несколько Хранителей вошли и стали позади ряда претендентов, и девушка сразу узнала одного из них: это был фельдмаршал Кори Томбелл.

Томбелл был представительным мужчиной, выше Зейлан почти на двадцать сантиметров, хотя девушка гордилась своим нетипично высоким для женщины ростом почти под два метра. Впечатление усиливалось тем, как фельдмаршал двигался, и его одеждой; на плечи Хранителя был наброшен широкий плащ, отороченный светлым мехом. Ступая широкими шагами, он вышел вперед и остановился перед огнем, отбрасывая тени на претендентов. Его спутники, группа из четырех охранников, встали вокруг него, сложив руки за спинами и глядя прямо перед собой. Их лица были молоды и не выдавали истинный возраст этих мужчин, но усталые глаза были отмечены опытом многих десятилетий.

– Меня зовут Кори Томбелл, – объявил фельдмаршал таким глубоким и сильным голосом, что даже земля под ногами задрожала. – Я фельдмаршал и командующий Свободной земли и Стены. – Он указал на громадное сооружение у себя за спиной, как будто можно было забыть о каменном колоссе. – Вы оказались сегодня здесь, потому что желаете служить Стене и своему королевству. Однако не каждый из вас достоин нести эту почетную службу. Мы ищем мужчин, готовых посвятить этому всю свою жизнь. Служба на Стене трудна, беспощадна и смертельно опасна. Говорят, что мы бессмертны, но это только слова. Интересная сказка для любопытных ушей. На самом деле никто не знает, сколько лет мы можем прожить, потому что до сих пор ни один Хранитель не умер естественной смертью. Мы все погибаем в битвах, и вопрос не в том, погибнешь ли ты на Стене, а в том, когда ты погибнешь. Служба Хранителя отмечена одиночеством, даже когда ты окружен своими братьями по оружию.

Томбелл выдержал паузу, прежде чем продолжить свою речь, уверенный, что его слова подействовали на стоящих перед ним кандидатов.

– Если кто-то из вас уверен, что Бессмертие и Война не идут рука об руку, сейчас у вас еще остался последний шанс выйти из строя и покинуть Стену.

От слов Томбелла по телу Зейлан пробежала дрожь. Он пытался нагнать на собравшихся страху и сразу исключить праздных бездельников, но девушка не позволила этим угрозам себя впечатлить. Она хотела отомстить всем фейри и эльвам за своих родителей. Страх смерти или одиночества не терзал ее.

Сердце Зейлан гулко ухнуло несколько раз, прежде чем из строя вышел худой паренек. Девушка узнала мальчишку, которого стошнило в лесу. Томбелл одобрительно кивнул ему. Казалось, он уважал его мужество уйти, так же как и мужество тех, кто решил остаться. На дрожащих ногах мальчик поспешил в сторону леса. За ним последовали и другие претенденты, и скоро строй новобранцев существенно поредел.

Томбелл терпеливо ждал, и, когда никто больше не двигался, фельдмаршал и сопровождающие его Хранители встали перед одним из оставшихся новобранцев.

– Как твое имя?

– Этен. – Мужчина ответил так тихо, что Зейлан не была уверена, правильно ли она расслышала его имя. – Этен Санвинс.

Томбелл оценивающе оглядел Этена. Он был ровесником Зейлан, примерно девятнадцати или двадцати лет, носил неопрятные каштановые волосы и изодранную одежду, из которой давно вырос. Но плечи его были шире, чем у большинства других кандидатов, а тело крепкое и мускулистое, что, скорее всего, было следствием работы в поле или на рудниках Горы Сокровищ.

– Почему ты хочешь стать Хранителем?

– Я… Моей семье нужны деньги. Моя младшая сестра больна, и… мой отец умер в прошлом году.

Этен заикался от волнения. Зейлан не могла винить его за это, ведь он, по крайней мере, выдержал железный взгляд фельдмаршала.

– Ты знаешь, что вся твоя семья умрет? – спросил Томбелл. В его голосе не было ни капли сочувствия. – Ты все еще будешь здесь, когда никого из них уже не станет.

– Я готов на все ради своей семьи.

Томбелл одобрительно кивнул и подошел к следующему кандидату, у которого были похожие мотивы. Многие мужчины решились на службу у Стены, чтобы заработать денег своим семьям. Отец Зейлан мог бы стать одним из этих мужчин, если бы эльвы не убили его раньше.

Наконец Томбелл остановился перед парнем слева от Зейлан.

– Деррин Армвон, – произнес тот, не дожидаясь вопроса фельдмаршала. – Я сын лорда Бартли Армвона и наследник Армвонских рудников.

– Так-так, и что же привело наследника рудников Армвона к моей Стене? – спросил Томбелл. Он скривил губы в презрительной улыбке. Вблизи фельдмаршал показался Зейлан значительно старше, чем на расстоянии. Конечно, ничто не говорило о его истинном возрасте, и мужчине не могло быть больше двадцати пяти лет, когда он присоединился к Хранителям. У маршала были вьющиеся каштановые волосы и несколько морщинок у рта, которые появлялись, когда он улыбался.

– Я хочу стать Хранителем, чтобы служить своему Королю, – выпятив подбородок, громко и высокопарно объявил Деррин голосом дворянина, привыкшего отдавать приказания.

– Ты почитаешь королевскую религию? – спросил Томбелл.

Деррин кивнул, а Зейлан едва сдержала смех. Ей никогда не понять, почему одни люди поклонялись другим только потому, что на головах у тех были короны. Конечно, королевская семья когда-то давно заключила Соглашение, положив конец войне, но нынешний король никогда в жизни не сражался ни с фейри, ни с эльвами и не подвергался воздействию их магии.