Лунные хроники. Золушка E-Book

Marissa Meyer

• Herausgeber: АСТ
• Kategorie: Fantasy und Science-Fiction
• Serie: Лунные хроники
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2023

Seitenzahl: 401

Beschreibung

Целые дни шестнадцатилетняя Зола чинит на рынке чужие портскрины и андроиды. Она лучший механик Нового Пекина, и ее слава достигла королевского дворца. Но немногие знают, что они киборг. Давным-давно, после несчастного случая, маленькую Золу спасли, вмонтировав в ее тело металлические части тела и электронную нервную систему. Теперь, едва узнав об этом, люди сторонятся ее, а мачеха с двумя дочками без конца осыпает упреками. Но однажды на рынок приходит прекрасный принц Кай, которому нужно починить старенького андроида, и у Золы начинается новая жизнь.

Leseprobe

Марисса Майер Лунные хроники. Золушка

Marissa Meyer

Cinder

Впервые опубликовано Feiwel and Friends, подразделением Macmillan Children's Publishing.

Права на перевод переданы Jill Grinberg Literary Management, LLC и Andrew Nurberg Associates International.

© 2012 by Marissa Meyer

© А. Чертова, перевод на русский язык, 2012

© ООО «Издательство АСТ», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Моей бабушке, Самали Джонс, с любовью – большей, чем сможет поместиться на этих страницах

Книга первая

Отобрали они у нее красивые платья, надели на нее старую посконную рубаху и дали ей деревянные башмаки.

Глава 1

Винт в лодыжке Золы заржавел, ржавчиной покрылись крестообразные отметки, выгравированные по кругу. Ее суставы болели от напряжения, когда она с силой вдавливала отвертку в шляпку винта и вращала со скрипом, поворот за поворотом ослабляя крепление. К тому времени, когда винт начал вращаться в отверстии достаточно свободно, чтобы она могла вынуть его без помощи инструментов, стальной рукой-протезом, резьба на винте была сточена напрочь.

Швырнув отвертку на стол, Зола схватилась за пятку и рывком выдернула стопу из гнезда. С кончиков пальцев посыпались искры – и вот уже стопа свободно болталась на красных и желтых проводах, пучком свисающих из лодыжки.

Зола откинулась назад со стоном облегчения. Ощущение освобождения пронизывало ее до кончиков проводов. Четвертый год она носила эту стопу, слишком маленькую для ее тела, и в который раз клялась себе, что больше ни за что не наденет этот кусок металла. Оставалось только надеяться, что Ико со сменой скоро будет.

Зола была единственным механиком на еженедельной ярмарке в Новом Пекине. Над ее палаткой не было вывески, и о роде товаров сообщали только стоящие вдоль стен стеллажи, на которых сгрудились запасные части для андроидов. Палатка была втиснута между павильоном торговца подержанными нетскринами и ларьком торговца шелком. Они часто жаловались на запах металла и смазки, якобы исходящий от Золы, хотя его обычно перебивал аромат медовых булочек из пекарни на той стороне площади. Зола знала: на самом деле им просто неприятно находиться рядом с ней.

От базарной толчеи Зола была отгорожена цветной занавеской. По ту сторону была площадь, заполненная покупателями и разносчиками, детьми и шумом. Слышались крики мужчин, которые пытались торговаться с продавцами-роботами и уболтать компьютерную программу сбавить цену. Доносился гул ID-сканеров и монотонные механические голоса, сообщавшие о перемещениях денег с одного счета на другой. Не смолкала болтовня с экранов, которые сплошь покрывали стены и транслировали рекламу, новости и сплетни.

Слуховой анализатор Золы привычно воспринимал эти звуки как один сплошной поток, но сегодня над общим шумом плыл какой-то мотив.

– Пепел, прах, мы все умрем!

Перед входом в павильон Золы собрались дети – они встали в круг и распевали эту песенку, пока не рухнули прямо на мостовую в припадке истерического смеха.

Губы Золы тронула улыбка. Дело было не в детской неумелой рифме и уж точно не в теме смерти, снова завоевавшей популярность в прошлом десятилетии. Сама песня вызывала чувство брезгливости. Ей нравилось ловить возмущенные взгляды прохожих. Необходимость лавировать, чтобы не наступить на детей, которые все еще корчились от смеха прямо на земле, приводила всех в бешенство – и за это Зола просто обожала детей.

– Сунто! Сунто!

Радость Золы угасла. Она заметила Чан Сачу, булочницу, которая продиралась сквозь толпу в покрытом мукой фартуке.

– Сунто, вернись немедленно! Я тебе что сказала, не играть рядом с этой…

Сача поймала взгляд Золы, сжала губы, схватила своего сына за руку и пошла прочь, таща его за собой. Мальчик возмущенно извивался и дрыгал ногами – мать запретила ему далеко отходить от их ларька. Остальные дети исчезли в толпе – вместе с ними исчез и их чудесный смех.

– Провода – это не заразно, – пробормотала Зола, одна в пустом павильоне.

Она выгнула спину до хруста в позвоночнике и запустила грязные пальцы в волосы, собрав их в не слишком аккуратный хвост. Потом взяла почерневшие рабочие перчатки. Сначала она надела перчатку на свою стальную руку – и, хотя правая ладонь немедленно начала потеть в плотной ткани, Зола чувствовала себя куда уверенней в перчатках, когда никто не видел стальной обшивки ее левой руки. Она широко развела пальцы, разгоняя судорогу – большой палец свело, так сильно она сжимала отвертку – и снова выглянула на городскую площадь. Зола заметила множество коренастых белых андроидов – но Ико среди них не было.

Со вздохом Зола склонилась над рабочим столом. Порывшись в куче винтов и отверток, она нашла то, что искала, – щипцы, которые невесть сколько пролежали под грудой инструментов. Один за другим она отсоединяла провода, которые все еще соединяли со стопой ее лодыжку; когда она их отключала, с каждого проводка срывались крошечные искры. Сквозь перчатки Зола их не чувствовала, но на датчиках, встроенных в сетчатку, мигал красный текст, предупреждая, что прерывается связь с конечностью.

Когда она выдернула последний проводок, стопа со стуком упала на бетонный пол.

Разницу она почувствовала сразу же. Впервые в жизни Зола ощущала себя невесомой.

Она расчистила место на столе и положила стопу туда, как на алтарь, среди ключей и гаек, села на корточки, дотянулась до лодыжки, до оголившегося сустава – и принялась счищать старой тряпкой въевшуюся грязь.

БУМ.

Зола дернулась и ударилась головой о нижнюю поверхность столешницы. Она вылезла из-под стола, и ее мрачный взгляд остановился сначала на безжизненном андроиде, который сидел на ее рабочем столе, и только потом она заметила стоявшего за ним человека. Ее встретил оторопелый взгляд карих глаз – а еще она увидела, что у посетителя черные волосы, заправленные за уши, и губы, мечтам о которых тысячу раз предавалась каждая девчонка в стране.

Злость из ее взгляда улетучилась.

И вид у посетителя был уже не удивленный, а извиняющийся.

– Простите, – сказал он, – я не понял, что тут кто-то есть.

В голове у Золы не осталось мыслей, а сердце забилось чаще, пока зрительные анализаторы обрабатывали информацию о госте, чьи черты давно были ей знакомы – годами она видела его на всех экранах страны. В жизни он казался выше, а его серая рубашка с капюшоном не имела ничего общего с теми нарядами, в которых он обычно появлялся на экране, но встроенному сканеру Золы хватило двух целых шести десятых секунды, чтобы произвести замеры и сличить его образ с изображением, хранившемся в сети. В следующую секунду дисплей сообщил ей то, что она и так уже знала, – теперь эта же информация возникла зеленой бегущей строкой в нижней части поля зрения:

ПРИНЦ КАЙТО, НАСЛЕДНЫЙ ПРИНЦ ВОСТОЧНОГО СОДРУЖЕСТВА

ID 0082719057

РОДИЛСЯ 7 АПРЕЛЯ 108 Г. Т.Э.

FF 88, 987 МЕДИА ХИТЫ, ОБРАТНАЯ ХРОНОЛОГИЯ

ИЗДАНО 14 АВГУСТА 126 Г. Т.Э.: 15 АВГУСТА СОСТОИТСЯ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ, В КОТОРОЙ ПРИМЕТ УЧАСТИЕ ПРИНЦ КАЙ И В ХОДЕ КОТОРОЙ БУДУТ ОБСУЖДАТЬСЯ ТЕКУЩИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ЛЕТУМОЗИСА И ВОЗМОЖНЫЕ ВЫХОДЫ ИЗ…

Зола вскочила с места, забыв об отсутствующей конечности, – и чуть не упала. Она вернула себе равновесие, упершись обеими руками в край стола, и неловко поклонилась. Зеленый текст пропал из поля зрения.

– Ваше высочество, – невнятно пробормотала она с опущенной головой, радуясь, что за скатертью не видно ее отсутствующей ступни.

Принц вздрогнул и бросил быстрый взгляд через плечо, прежде чем наклониться к ней.

– Может быть, – он приложил палец к губам, – тсс насчет высочеств?

Зола глядела на него во все глаза. Она заставила себя кивнуть – кивок получился какой-то нервный:

– Да. Конечно. Как мне… как я могу вам…

Она сглотнула. Слова прилипали к языку, как бобовая паста.

– Мне нужен Линь Зола. Он здесь?

Зола решилась оторвать одну руку от стола и натянуть повыше край перчатки. Она уставилась принцу куда-то на подбородок и промямлила:

– Я… я – Линь Зола.

Она проследила взглядом за его рукой – он положил ладонь на голову андроиду.

– Вы Линь Зола?

– Да, ваше высо… – Она прикусила губу.

– Механик?

Она кивнула:

– Чем могу быть полезна?

Вместо ответа принц наклонился, вытянув шею, так что у нее не было иного выхода, кроме как посмотреть ему в глаза. Он улыбнулся ей. Ее сердце подпрыгнуло в груди.

Принц выпрямился, теперь Зола смотрела прямо на него.

– Я представлял вас несколько иначе.

– Да и я вас… в смысле… ммм. – Не в силах выдержать его взгляд, она переключила внимание на андроида и перетянула его на свою сторону стола. – Что с ним, ваше высочество?

Андроид выглядел так, как будто только что сошел с конвейера, но по слишком женственным очертаниям тела Зола могла сразу определить, что это устаревшая модель. Элегантный дизайн – круглая голова на грушевидном обтекаемом теле, глянцевая белая отделка.

– Не могу ее включить, – сказал принц Кай, наблюдая за Золой, изучавшей робота. – Вчера все было нормально, а сегодня не включается.

Зола перевернула андроида, так что теперь его датчик был обращен к принцу. Она радовалась, что может занять руки привычным делом и рот – привычными вопросами. Так, по крайней мере, ей было на чем сконцентрироваться, а значит, от волнения связь мозга с сетью не выйдет из-под контроля.

– С ней раньше были проблемы?

– Нет. Ее каждый месяц проверяют придворные механики, и раньше никаких проблем не возникало. Это впервые.

Наклонившись вперед, принц взял со стола маленькую металлическую стопу Золы и принялся заинтересованно разглядывать ее, поворачивая так и сяк в ладонях. Зола напряглась, увидев, как он заглядывает в суставы пальцев, внутри которых виднелись провода. Длинным рукавом он стер со стопы копоть.

– Вам не жарко? – спросила Зола и тут же пожалела об этом – теперь внимание принца переключилось на нее.

На долю секунды он, казалось, смутился:

– Погибаю от жары. Но я стараюсь сохранить инкогнито.

Зола уже собиралась сказать ему, что это не работает, но передумала. Отсутствие толпы визжащих девчонок вокруг ее павильона говорило о том, что это работает куда лучше, чем ей кажется. Вместо того чтобы выглядеть, как сердцеед голубых кровей, он просто выглядел, как сумасшедший.

Зола прочистила горло и снова сконцентрировалась на андроиде. Отыскала практически невидимый зазор и открыла спинную панель.

– Почему вы обратились ко мне, а не к придворным механикам?

– Я обращался, но они не смогли понять, в чем дело. И кто-то предложил отнести ее к вам. – Он положил стопу на стол и обернулся к стеллажам, заполненным старыми поломанными деталями – деталями андроидов, хуверов и нетскринов. Деталями для киборгов. – Говорят, вы лучший механик в Новом Пекине. Я ожидал увидеть пожилого человека.

– Так говорят? – тихо переспросила она.

Он был не первым, кто удивлялся. Большинство посетителей не могли взять в толк, как это девчонка-подросток может быть лучшим механиком во всем городе, а она никогда не говорила об источнике своего таланта. Чем меньше народу знает, что она киборг, тем лучше. Она была уверена, что просто свихнется, если у всех продавцов она будет вызывать такое же презрение и отвращение, как у Чан Сачи.

Мизинцем она раздвинула провода в спине андроида.

– Иногда они просто выходят из строя от старости. Может быть, пора перейти на новую модель?

– Боюсь, я не могу этого сделать. Она содержит сверхсекретную информацию. Это вопрос национальной безопасности – я должен восстановить ее и изъять… прежде, чем это сделает кто-то еще.

Пальцы Золы замерли. Она подняла глаза на принца.

– Шучу, шучу. Просто Наинси – мой первый андроид. Все дело в сентиментальности.

Сбоку в области обзора вспыхнул маленький оранжевый огонек. Это значило, что она что-то заметила, хотя и не знала, что именно: лишнее движение кадыка, слишком частое моргание, выдвинутый подбородок.

Она привыкла к маленькому оранжевому огоньку.

Он означал, что кто-то лжет.

– Национальная безопасность, – повторила она. – Забавно.

Принц тряхнул головой, словно бросая ей вызов: давай, возрази! Прядь темных волос упала ему на глаза. Зола смотрела в сторону.

– Модель Наставник восемь-шесть. – В тусклом свете она трудом разбирала мелкий шрифт внутри пластмассового черепа. Андроиду было почти двадцать лет. Изрядный возраст. – Сохранилась в первозданном виде. – И Зола с силой ударила андроида в висок, едва успев поймать прежде, чем он свалится и ударится головой об стол. Принц подскочил.

Зола снова усадила андроида на стол и нажала кнопку «Питание». Ничего не произошло.

– Вы удивитесь, если узнаете, как часто это срабатывает.

Принц только сдавленно хихикнул в ответ.

– А вы точно уверены, что вы действительно Зола Линь?.. Механик?

– Зола! Зола, получилось, я ее достала! – Ико вынырнула из толпы и направилась прямо к рабочему столу; ее голубой датчик мигал. Она подняла механическую руку и со стуком швырнула на стол совершенно новую, покрытую сталью стопу. Стопа осталась лежать в тени андроида. – Это невероятное усовершенствование! Никакого сравнения со старой моделью! Была в употреблении совсем недолго, и провода, похоже, совместимы. К тому же мне удалось выторговать ее всего за шестьсот юнивов.

Золу молнией прошила паника. Все еще балансируя на человеческой ноге, она схватила стопу со стола, спрятала за спину и уронила.

– Хорошая работа, Ико. Нгуен-сифу будет рад заполучить такую запчасть для своего эскорт-дроида.

Датчик Ико потускнел:

– Нгуен-сифу? Не понимаю.

Улыбаясь сквозь стиснутые зубы, Зола жестом указала на принца:

– Ико, вырази свое почтение нашему гостю. – Она понизила голос: – Его императорское высочество.

Ико вытянула шею, направляя свой круглый голубой датчик на принца, который возвышался над ней на три фута с лишним. Датчик вспыхнул ярко-голубым, распознав его.

– Принц Кай! – запищала Ико металлическим голосом. – В жизни вы еще красивее!

Принц засмеялся, но у Золы все равно скрутило живот от смущения.

– Довольно, Ико, спасибо. Зайди внутрь.

Ико повиновалась, отвела в сторону штору, вкатилась в павильон и скрылась под столом.

Принц облокотился о дверной косяк у входа.

– Не каждый день встретишь такую личность! – произнес он так, как будто каждый день приносил андроидов на рынок. – Вы сами ее запрограммировали?

– Хотите верьте, хотите нет, но она такая и была. Подозреваю, там какая-то ошибка программы, потому она и досталась моей мачехе по дешевке.

– Нет ошибки программы! – пропищала Ико у нее за спиной.

Зола снова поймала взгляд принца; еще один смешок – и она вновь спряталась за андроидом от его обладателя.

– Так что вы скажете?

– Придется провести диагностику. Это займет несколько дней, возможно, неделю. Заправляя за ухо прядь волос, Зола села, благодарная за возможность дать отдых своей ноге, и принялась изучать на ощупь механические внутренности андроида. Она понимала, что, вероятно, нарушает какое-нибудь правило этикета, но было не похоже, чтобы принц возражал – он склонился над ней, наблюдая за движениями ее рук.

– Вам потребуется оплата вперед?

Принц протянул ей левое запястье со своим ID-чипом, но Зола отрицательно махнула рукой в перчатке:

– Нет, благодарю. Работать с вами будет честью для меня.

Принц, казалось, собирался возразить, но передумал и уронил руку.

– Похоже, нет никаких шансов, что она будет готова до фестиваля?

Зола закрыла сенсорную панель андроида.

– Я не думаю, что возникнут какие-то проблемы. Но пока я не провела диагностику и не знаю, что именно с ней не так…

– Понимаю, понимаю. Просто мысли вслух.

– Как мне связаться с вами, когда она будет готова?

– Пошлите сообщение во дворец. Или, возможно, вы будете здесь в следующие выходные? Я мог бы зайти.

– О да! – сказала Ико откуда-то из глубины павильона. – Мы здесь, не пропускаем ни одного ярмарочного дня! Приходите снова. Это будет так мило.

Зола поежилась от неловкости:

– Вам вовсе не обязательно…

– С удовольствием. – Он склонил голову в знак прощания, одновременно накидывая капюшон и опуская его пониже на лицо. Зола кивнула в ответ, зная, что должна встать и поклониться, но не рискуя вновь подвергать проверке свою способность удерживать равновесие. Она дождалась, пока тень принца исчезнет с рабочего стола, и лишь тогда решилась бросить взгляд на площадь. Присутствие принца в пестрой толпе, казалось, осталось незамеченным. Зола наконец позволила своим мышцам расслабиться. Ико катилась к ней, колотя себя в металлическую грудь:

– Принц Кай! Кто-нибудь, проверьте мой вентилятор, а то я, кажется, сейчас перегреюсь!

Зола наклонилась, подобрала свою новую стопу и обтерла ее о рабочие штаны. Проверила покрытие, радуясь, что не повредила его, когда роняла.

– Представляешь, какое лицо будет у Пионы, когда она об этом услышит? – сказала Ико.

– Представляю, сколько будет визга и на каких высоких нотах, – сказала Зола. Она успела бросить еще один взгляд на толпу, прежде чем на нее накатил первый приступ головокружения. Она не могла дождаться того момента, когда скажет Пионе. Принц собственной персоной! Она коротко рассмеялась. Это было невероятно. Это было…

– О, нет!

Улыбка Золы потухла.

– Что такое?

Ико указывала на лоб Золы механическим пальцем:

– У тебя тут машинное масло!

– Шутишь! – Зола отступила на шаг и отерла лоб.

– Уверена, он ничего не заметил.

– Какая разница? – Зола уронила руку. – Лучше помоги мне надеть это, пока сюда не заглянуло еще какое-нибудь высочество. – И она закинула ногу на ногу, так что механическая лодыжка оказалась на колене, и принялась соединять проводки, ориентируясь по цвету и гадая, заподозрил принц что-нибудь или нет.

– Идеально сидит, да? – спросила Ико, которая держала пригоршню шурупов, пока Зола брала их по одному и вкручивала в отверстия.

– Неплохо, – отозвалась Зола, – только надеюсь, Адри ничего не заметит, а то она убьет меня, если узнает, что я потратила шестьсот юнивов на какую-то стопу.

Зола вкрутила последний винт и вытянула ногу, вращая стопой, двигая ею вверх и вниз, шевеля пальцами ноги. Суставы были еще не разработаны, и нервным окончаниям требовалось несколько дней, чтобы синхронизировать работу с новой частью механизма, но, по крайней мере, она больше не будет ковылять, как чучело.

– Она безупречна, – сказала Зола, надевая ботинок. Она увидела, что Ико щипцами держит ее прежнюю стопу. – Можешь выбросить этот кусок металлолома, он…

Уши Золы наполнил крик. Она передернулась. Звук электроразрядом прошел по ее аудиоинтерфейсу и заставил Золу обернуться к его источнику. Рынок безмолвствовал. Дети, которые как раз играли в прятки среди прилепившихся друг к другу павильонов и ларьков, выглянули из своих убежищ.

Вопль несся из палатки Чан Сачи, булочницы. Озадаченная, Зола взобралась на стул и глянула поверх толпы через площадь. За стеклянной витриной со сладкими булочками и пирожками со свининой Чан Сача таращилась на свои вытянутые руки и отчаянно, не переставая, кричала.

Зола закрыла нос ладонью в тот самый момент, когда понимание волной прокатилось по толпе.

– Чума! – взвизгнул кто-то. – У нее чума!

Улицу наполнила паника. Матери хватали своих детей и зажимали им ладонями носы, отчаянно продираясь сквозь толпу прочь от булочной. Продавцы с грохотом опускали жалюзи дверей.

Сунто завопил и бросился к матери, но она выставила руки ему навстречу – нет, нет, назад! Сосед-продавец подхватил мальчика под мышку и побежал прочь – Сача крикнула что-то им вслед, но слова потонули в реве толпы.

У Золы скрутило живот. Они не могут бежать – или Ико просто растопчут в этой неразберихе. Стараясь дышать ровно, она дотянулась до шнура в углу павильона и потянула – металлическая дверь поехала вниз. Они оказались в темноте, не считая полоски света, пробивавшейся из-под двери. От бетонного пола поднимался жар. В тесном павильоне становилось труднее дышать.

– Зола? – позвала Ико, в ее искусственном голосе слышалась тревога. Она сделала свой датчик ярче, залив павильон голубоватым светом.

– Не беспокойся, – откликнулась Зола, спрыгивая со стула и стаскивая со стола тряпку, заляпанную маслом. Крики теперь доносились издалека – казалось, павильон превратился в отдельный замкнутый мирок. – Она повсюду на площади.

А здесь мы в безопасности. – Но сама Зола все равно скользнула к дальней стене, сплошь увешанной стеллажами, сжалась в комочек и закрыла тряпкой рот и нос.

Так они и ждали – Зола старалась дышать настолько неглубоко, насколько могла, до тех пор пока они не услышали сирены хувера чрезвычайного реагирования, который явился за Сачей и увез ее прочь.

Глава 2

Сирены еще не успели смолкнуть в отдалении, когда рыночную площадь вновь наполнили гул и рев двигателя. Тишину раскололи звуки шагов по мостовой, затем резкие выкрики – кто-то отдавал команды. И кто-то гортанным голосом отвечал.

Зола перекинула сумку – с такими еще ходят почтальоны – через плечо и поползла по пыльному бетонному полу павильона, под скатертью, свисающей с ее рабочего стола. Просунула пальцы в просвет между полом и дверными жалюзи и медленно приоткрыла. Прижавшись щекой к теплому, засыпанному песком полу, она смогла разглядеть три пары желтых ботинок на площади. Бригада чрезвычайного реагирования. Она приоткрыла дверь еще чуть-чуть и стала наблюдать, как мужчины – все они были в противогазах – заходят в булочную и поливают стены и пол какой-то жидкостью из желтой канистры. Хотя они были на другом краю площади, Зола сморщила нос от вони.

– Что происходит? – спросила Ико сзади.

– Они собираются сжечь палатку Чан-цзе. – Зола быстро оглядела площадь. За углом припарковался новый белый фургон. Кроме троих мужчин, на площади никого не было. Перекатившись на спину, Зола уставилась в голубой датчик Ико, все еще мерцающий в темноте. – Мы сбежим, когда они подожгут булочную, тогда им будет не до нас.

– Мы в беде?

– Нет. Просто мне сегодня не до поездок в карантин.

Один из мужчин отдал приказ, ноги в желтых ботинках пришли в движение. Зола повернула голову и снова бросила взгляд наискосок через площадь. Палатку подожгли. Запах бензина смешался с запахом горелого теста. Мужчины стояли перед горящим ларьком, их одетые в форму силуэты четко вырисовывались на фоне быстро растущих языков пламени.

Зола вскочила, обхватила андроида принца за шею и положила рядом с собой. Взяв его под мышку, она приоткрыла дверь настолько, чтобы под ней можно было проползти, не спуская глаз с мужчин у горящей палатки. Ико не отставала – она уже была у дверей соседнего магазина, когда Зола опускала жалюзи. Они помчались мимо ларьков и палаток – двери большинства из них так и остались широко открытыми во время массового бегства – и свернули в первый же узкий проход между магазинами. Небо над ними затянул черный дым. Через несколько секунд где-то высоко прожужжала стайка хуверов – репортеры спешили на рыночную площадь.

Зола замедлила бег, когда они оказались на изрядном расстоянии от рынка и уже выбирались из лабиринта улочек. Солнце совершило полный круг и сейчас опускалось за небоскребы на западе. Воздух сочился августовским зноем, лишь иногда случайный теплый ветерок закручивал вихрем мусор у сточных канав. В четырех кварталах от рынка улицы снова стали подавать признаки жизни – по тротуарам шли пешеходы и шептались о вспышке чумы в центре города. Экраны, встроенные в стены зданий, в прямом эфире показывали языки пламени и дым в центре Нового Пекина, а заголовки сеяли панику – в списках зараженных одно имя следовало за другим, хотя, насколько Золе было известно, чуму обнаружили только у одного человека.

– Все те липкие булочки, – сказала Ико, когда они проходили мимо крупного снимка обгоревшей булочной.

Зола прикусила внутреннюю сторону щеки. Ни она, ни Ико ни разу так и не попробовали знаменитых булочек рыночной пекарни. У Ико не было вкусовых рецепторов. И Чан Сача не обслуживала киборгов.

Огромные здания офисов и торговых центров постепенно разбавляли жилые дома, построенные так близко друг к другу, что они казались бесконечной стеной из стекла и бетона. Когда-то квартиры в этой части города привлекали горожан своей огромной площадью, но с тех пор их не раз делили и перепланировывали, и теперь здания внутри превратились в лабиринт коридоров и лестниц.

Но теснота и уродство мигом забылись, когда Зола свернула на свою родную улицу. Заветные полшага на углу, откуда можно было бросить взгляд на Дворец Нового Пекина – он безмятежно раскинулся на вершине утеса, который возвышался над городом. Покатые золоченые крыши дворца сверкали оранжевым в лучах закатного солнца, а окна отражали свет в сторону города. Изукрашенные коньки крыш, ярусы павильонов, казалось, повисшие в опасной близости от обрыва, округлые святилища, устремившие крыши к небесам… Зола постояла на углу чуть дольше, чем обычно, глядя на все это и думая о том, кто жил за этими стенами, кто, возможно, был там в эту самую секунду.

Не то чтобы раньше, глядя на дворец, она не знала, что там живет принц – но сегодня она ощущала какую-то связь, которую никогда не чувствовала прежде, и оттого испытывала непонятный восторг с капелькой самодовольства. Она встретила принца. Он пришел в ее павильон. Он знал, как ее зовут.

Зола сделала вдох, набрав в легкие побольше влажного воздуха, и заставила себя отвернуться, ощущая себя ребенком. Она уже готова была начать вести себя, как Пиона.

Она перехватила андроида другой рукой, когда они с Ико оказались в тени Башни Феникса – ярусы верхних этажей нависали над улицей. Зола приложила освободившееся запястье с чипом к сканеру удостоверения личности и услышала глухой звук открывающегося замка.

Ико с грохотом спускалась вниз по лестнице, используя для этого свои раздвижные руки. Они шли в подвал – там был целый лабиринт хранилищ, огороженных проволочной сеткой. Им навстречу поднялась волна заплесневелого воздуха, и Ико включила голубой датчик, разгоняя тени от редких галогеновых ламп. Они шли хорошо знакомым путем от лестничной клетки к хранилищу 18–20 – тесной, всегда холодной клетке, которую Адри позволила Золе использовать для работы.

Зола расчистила для андроида место среди беспорядка на рабочем столе и поставила свою почтальонскую сумку на пол. Прежде чем запереть чулан, сменила тяжелые рабочие перчатки на менее безобразные хлопковые.

– Если Адри спросит, – сказала она по дороге к лифтам, – наш павильон очень, очень далеко от булочной.

Ико мигнула синим:

– Принято к сведению.

В лифте они были одни. Только когда они вышли на восемнадцатом этаже, здание превратилось в кишащий улей – дети носились друг за другом по коридорам, бездомные и домашние кошки куда-то пробирались вдоль стен, из-за дверей доносился неумолчный гул голосов, звучащих с экранов. Уворачиваясь от детей, по пути к своей квартире Зола настроила интерфейс мозга на восприятие белого шума.

Дверь была широко открыта – Зола помедлила, глянув на номер на двери, прежде чем войти.

Она услышала жесткий голос Адри, несущийся из гостиной:

– Пионе сделайте вырез поглубже. Она похожа на старуху.

Зола заглянула за угол. Адри стояла, опираясь одной рукой о голографическую доску, изображавшую камин, в банном халате с вышитыми хризантемами – он как раз гармонировал с репродукциями за ее спиной, которые там висели, чтобы придать комнате вид под старину. С лицом, напудренным так, что оно, казалось, светится в темноте, и чудовищно ярко накрашенными губами Адри и сама походила на репродукцию. На ней было столько косметики, как будто она собиралась куда-то пойти – но Зола знала, что Адри практически не выходит из дома.

Если она и заметила Золу, то проигнорировала ее появление.

Экран над холодными языками пламени транслировал репортаж с рыночной площади – от булочной остался только каркас духовой печи в куче щебня.

В центре комнаты стояли Перл и Пиона, обмотанные шелком и тюлем. Пиона приподняла свои темные кудри, пока женщина, которую Зола не узнала, возилась с линией выреза ее платья. Пиона увидела Золу через плечо женщины – глаза у нее засверкали, лицо вспыхнуло, она жестом указала на платье – было видно, что она с трудом удерживается, чтобы не взвизгнуть от возбуждения.

Зола отступила назад и улыбнулась. В этом платье – серебряном, с лавандовым отливом, лучше всего заметном в свете пламени, – ее младшая сводная сестра напоминала ангела.

– Перл. – Адри покрутила пальцем, и старшая дочь повернулась на месте, демонстрируя ряд жемчужных пуговиц, сбегающих вдоль спины. Ее платье было под стать платью Пионы – узкий лиф, юбка в оборках – только оно было цвета золотой космической пыли. – Давайте еще немного ушьем в талии.

Незнакомка, колдовавшая с иголкой и ниткой над вырезом Пионы, уставилась на Золу в дверном проеме, но тут же отвернулась. Отступив назад, женщина вытащила изо рта пригоршню острых булавок и склонила голову набок:

– Лиф уже и так очень узкий, – сказала она. – Мы же хотим, чтобы девочка смогла танцевать, не правда ли?

– Мы хотим, чтобы девочка нашла жениха, – сказала Адри.

– Нет, нет. – Швея захихикала, закалывая ткань вокруг талии Перл. Зола могла поклясться, что та изо всех сил втягивает живот; она так старалась, что под тканью платья стал виден край ребер. – Она слишком молода для брака.

– Мне семнадцать, – сказала Перл, окидывая взглядом женщину.

– Семнадцать! Вот видите! Совсем дитя. Самое время пожить в свое удовольствие, так ведь, девочка?

– Она мне слишком дорого обходится для удовольствий, – отозвалась Адри. – И я возлагаю надежды на этот наряд.

– О, не беспокойтесь, не беспокойтесь, Линь-цзе, в этом платье она будет прекрасна, как утренняя роса. – И, снова зажав булавки во рту, женщина вернулась к вырезу Пионы.

Адри вздернула подбородок и в конце концов признала присутствие Золы в комнате, опустив глаза на ее грязные ботинки и рабочие штаны.

– Ты почему не на рынке?

– Сегодня он рано закрылся, – сказала Зола, бросив на экран исполненный значения взгляд, которого Адри не заметила. Изображая беззаботность, она указала большим пальцем куда-то в сторону зала: – Так что я приведу себя в порядок и буду готова к примерке.

– Еще одно платье, Линь-цзе? Я не взяла с собой ткань для… – Швея запнулась.

– Ты уже сменила магбелт хувера?

Улыбка Золы угасла:

– Нет. Еще нет.

– Что ж, ни одна из нас не отправится на бал раньше, чем хувер будет исправен, не так ли?

Зола подавила раздражение. Они уже дважды говорили об этом на прошлой неделе.

– На магбелт нужны деньги. Восемьсот юнивов как минимум. Если бы доходы от рынка не поступали прямиком на ваш счет, я могла бы уже купить новый.

– И я должна верить, что ты не истратишь их на свои бестолковые игрушки?

Говоря «игрушки», Адри посмотрела на Ико – у нее даже губы искривились, хотя формально Ико принадлежала ей.

– Кроме того, я не могу себе позволить сразу и магбелт и платье, которое ты наденешь всего один раз. Тебе придется самой найти новый магбелт – ну, или платье, в котором ты пойдешь на бал.

Раздражение усилилось. Она могла бы указать Адри, что можно было купить для Пионы и Перл готовые платья вместо того, чтобы шить на заказ, и сэкономить, чтобы остались деньги и на платье для Золы. Она могла бы добавить, что они тоже наденут эти платья лишь однажды. В конце концов, она могла бы сказать, что это она зарабатывает деньги и ей решать, как их лучше потратить. Но во всех этих аргументах не было никакого смысла. По закону Зола принадлежала Адри, как какой-нибудь андроид-домработница, а значит, принадлежали Адри и ее деньги, и ничтожная горстка личного имущества, и даже эта новая стопа, которую она только что купила – и Адри любила ей об этом напоминать.

Так что Зола подавила раздражение прежде, чем Адри заметила признаки крамольных мыслей.

– Может быть, мне удастся на что-нибудь выменять магбелт. Я разузнаю в магазинах.

Адри фыркнула:

– Почему бы нам не продать этого бесполезного андроида?

Ико спряталась за лодыжками Золы.

– За нее никто много не предложит, – сказала Зола. – Никому не нужна такая старая модель.

– Естественно. Естественно, кому она нужна? Может быть, мне придется вас обеих продать… на запчасти. – Адри вернулась к незаконченной кромке рукава Перл. – Мне абсолютно безразлично, как именно ты починишь хувер, просто сделай это до того, как начнется бал, – и подешевле. Мне не нужна груда металлолома, которая занимает драгоценное место на парковке.

Зола засунула руки в карманы.

– Значит, вы говорите, что если я починю хувер и найду платье, я действительно могу поехать на бал в этом году?

От уголков рта Адри пролегли едва заметные складки.

– Будет настоящим чудом, если тебе удастся найти что-то, что скрыло бы твои… ммм… особенности. Но если ты починишь хувер, что ж, думаю, можешь ехать на бал.

Пиона одарила Золу потрясенной, ошарашенной полуулыбкой, а ее старшая сестра обернулась к матери, вытаращив глаза:

– Ты серьезно? Чтобы она? Поехала с нами?

Зола уже уходила, стараясь скрыть свое разочарование от Пионы. Перл не из-за чего было приходить в такую ярость. Зола заметила оранжевый огонек – Адри вовсе не собиралась сдерживать свое обещание.

– Что ж, – сказала она, стараясь выглядеть обрадованной, – тогда мне лучше пойти поискать замену для магбелта.

Адри махнула в сторону Золы рукой – иди, иди! – все ее внимание было снова поглощено платьем Перл. Никто с Золой даже не попрощался.

Зола бросила еще один взгляд на потрясающие платья своих сводных сестер, прежде чем, пятясь, окончательно покинуть комнату. Она едва успела развернуться лицом к коридору, когда Пиона воскликнула:

– Принц Кай!

Замерев на месте, Зола обернулась и посмотрела на экран. Сообщения о чуме сменились прямой трансляцией из зала пресс-конференций во дворце. Принц Кай обращался к толпе журналистов – среди них были и люди, и андроиды.

– Прибавьте звук, – сказала Перл, отталкивая швею.

– …исследования по-прежнему остаются для нас одной из приоритетных задач, – говорил принц Кай, сжав края кафедры. – Команда исследователей полна решимости найти вакцину от болезни, которая уже унесла жизнь одного из моих родителей и грозит унести жизнь второго, точно так же как и жизни десятков тысяч наших граждан. Ситуация стала еще более угрожающей после того, как сегодня произошла вспышка заболевания в черте города. Мы более не можем утверждать, что это болезнь бедняков, удел жителей сельской местности нашей страны. Летумозис угрожает всем нам, и мы отыщем способ остановить ее. Только тогда мы сможем начать перестраивать экономику с тем, чтобы вернуть Восточному Содружеству положение процветающего государства.

Толпа встретила речь принца вялыми хлопками. Исследования чумы велись еще с тех пор, как случилась первая вспышка в маленьком городке Африканского Союза десять с лишним лет тому назад. Похоже, с тех пор ученые не добились особого успеха. Тем временем болезнь одно за другим поражала сотни, казалось бы, никак не связанных друг с другом сообществ по всему миру. Сотни тысяч людей заболевали, мучились, умирали. Даже муж Адри столкнулся с этой болезнью во время путешествия по Европе – того самого путешествия, в котором он согласился стать опекуном одиннадцатилетней девочки-киборга, оставшейся сиротой. Одно из немногих воспоминаний, сохранившихся о нем у Золы, – как его увозят в карантин, а Адри кричит, что он не смеет оставлять ее с «этой штукой».

Адри никогда не говорила о своем муже, и мало что в доме напоминало о нем. Единственным свидетельством того, что он когда-то существовал на этом свете, были голографические почетные значки и резные медальоны – они выстроились в ряд на каминной полке. Это были награды за научные достижения и почетные призы с международной технологической выставки – их ему присуждали три года подряд. Зола понятия не имела, что он изобрел. Но что бы это ни было, очевидно, это не продавалось или продавалось плохо – после его смерти семья осталась практически без денег.

На экране выступление принца прервалось – на возвышение, на котором стояла кафедра, поднялся незнакомец и протянул записку принцу Каю. Глаза принца затуманились. Экран потемнел.

Зал для пресс-конференций сменился столом перед голубым экраном. За столом сидела женщина; ее лицо ничего не выражало, и только побелевшие костяшки пальцев на столе выдавали ее эмоции.

– Мы прерываем трансляцию пресс-конференции Его Императорского Высочества, чтобы сообщить последние новости о состоянии здоровья Его Императорского Величества Рикана. Врачи императора только что сообщили нам, что летумозис Его Величества вошел в третью стадию.

Охнув, швея вынула булавки изо рта.

Зола прижалась к дверному косяку. Ей-то и в голову не пришло выразить принцу свои соболезнования или пожелать императору выздоровления. Наверняка он теперь считает ее бесчувственной. Невоспитанной.

– Нам также сообщили, что делается все возможное, чтобы облегчить страдания Его Императорского Величества. Кроме того, во дворце нас официально заверили, что исследователи ни на минуту не прекращают работу по созданию вакцины. Для тестирования антидота срочно требуются добровольцы, несмотря на то, что продолжается набор киборгов. Из-за болезни императора было много споров по поводу Сто Двадцать Шестого Ежегодного Дворцового Фестиваля, но принц Кайто сообщил прессе, что Фестиваль состоится, как было запланировано ранее, и выразил надежду, что это принесет нам немного радости в это трудное время. – Дикторша запнулась и сделала паузу, несмотря на то, что перед ней был суфлер. Ее лицо смягчилось, а голос дрожал, когда она закончила свою речь: – Многая лета императору!

Швея пробормотала «Многая лета», словно отвечая дикторше. Экран снова потемнел перед тем, как на нем снова возник зал для пресс-конференций, но принц уже покинул сцену, а в толпе журналистов царила неразбериха – каждый надиктовывал последние новости на свою камеру.

– Я знаю киборга, который как раз годится в волонтеры для теста, – сказала Перл, – к чему ждать какого-то там набора?

Зола опустила взгляд на Перл, которая была почти на шесть дюймов ниже ее, даром что на год старше.

– Хорошая идея, – сказала она. – А ты тогда сможешь найти работу, чтобы расплатиться за свое чудесное платье.

Перл зарычала:

– Семьям волонтеров платят пособие, ты, клубок проводов вместо мозга!

Королевская исследовательская группа начала набор киборгов примерно год назад. Каждый день в лотерее персональных номеров всех киборгов, которых в Восточном Содружестве жили тысячи и тысячи, выпадал новый ID. Их привозили из самых отдаленных уголков страны, вплоть до Мумбаи и Сингапура, и использовали как морских свинок, чтобы тестировать антидот. Это преподносилось как дело чести – пожертвовать своей жизнью ради блага человечества, но на самом деле это было всего лишь напоминанием: киборги не такие, как все. Многим из них щедрая рука ученых подарила второй шанс на жизнь – а после само их право на существование стало принадлежать тем, кто их создал. Киборги должны быть счастливы, что уже прожили столько, сколько прожили – многие считали именно так. Так что справедливо, что они первыми должны отдать жизнь в поисках исцеления для всех.

– Мы не можем отдать нашу Золу. – Пиона вцепилась пальцами в юбку. – Она еще должна починить мой портскрин.

Перл фыркнула и отвернулась от них. Пиона сморщила нос за спиной у сестры.

– Прекратите препираться, – сказала Адри. – Пиона, ты мнешь юбку.

Швея вернулась к работе, а Зола отступила назад, в коридор. Ико уже опережала ее на два шага – ей не терпелось убраться подальше от Адри.

Зола оценила попытку Пионы ее защитить, но в конечном итоге Зола знала, это не имеет никакого значения. Адри никогда не отдаст ее в волонтеры – это будет автоматически означать потерю единственного источника дохода, а Зола была уверена, что ее мачеха сама и дня в жизни не проработала.

Но если выбор падет на нее, никто ничего не сможет с этим поделать. А в последнее время начинало казаться, что среди тех, чьи номера якобы случайно выпадают в лотерее, подозрительно много жителей Нового Пекина и окрестностей.

Каждый раз, когда жертвой лотереи становились девочки-подростки, Золе казалось, что у нее самой в голове тикают часы.

Глава 3

– Ты едешь на бал. – Ико хлопнула металлическими ручками-захватами, изображая аплодисменты. – Нам нужно найти тебе платье и туфли. Я тебя не отпущу в этих кошмарных ботинках. И еще нужны новые перчатки и…

– Можешь посветить сюда? – сказала Зола, выдвигая верхний ящик шкафа с инструментами. Она рылась в ящике – было слышно, как лязгают сваленные там болты и гайки – когда Ико подкатилась ближе. Полумрак кладовки залил голубоватый свет.

– Подумай только, какая там будет еда! – не унималась Ико. – А платья! А музыка!

Зола не обращала на нее внимания, выбирая из огромного множества инструментов нужные и прикрепляя их к намагниченному торсу Ико.

– Ох, звезды небесные! Подумай о принце! Ты сможешь танцевать с принцем Каем!

Это заставило Золу прерваться и заглянуть в голубой свет датчика Ико.

– С какой стати принцу Каю танцевать со мной?

Вентилятор Ико жужжал, пока она обдумывала ответ.

– С такой, что в следующий раз у тебя не будет машинного масла на лбу.

Зола подавила смешок. Иногда для андроидов все так просто.

– Мне очень жаль тебя разочаровывать, Ико, – сказала Зола, с грохотом задвигая один ящик и выдвигая другой, – но я не еду на бал.

Вентилятор Ико замер на мгновение – и тут же заработал снова.

– Не понимаю.

– Для начала, я только что истратила все свои сбережения на новую стопу. И даже будь у меня деньги, стала бы я тратить их на платья и ботинки? Глупости!

– А на что еще тебе их тратить?

– На новый комплект шурупов? На шкаф с нормальными выдвижными ящиками? – Для убедительности она толкнула второй ящик плечом. – На первый взнос за свою собственную квартиру, где я не буду больше ходить в служанках у Адри?..

– Адри никогда не подпишет вольную.

Зола выдвинула третий ящик.

– Знаю. Да, это выйдет куда дороже, чем какое-то дурацкое платье, но, – она схватила отвертку и целую горсть шурупов, – может быть, мне удастся сделать пересадку кожи.

– У тебя чудесная кожа.

Зола искоса глянула на Ико.

– Ох. Ты имеешь в виду, для тех частей, где ты киборг.

Задвинув третий ящик, Зола стащила свою сумку с рабочего стола и смела в нее инструменты.

– Как ты думаешь, что еще нам может… ох, точно, домкрат. Куда же мне его положить?

– Ты неблагоразумна, – сказала Ико. – Может быть, удастся обменять что-нибудь на платье. Или купить подержанное. Да я сама до смерти хочу в тот магазин винтажной одежды на улице Сакура, знаешь его?..

Зола прошлась вокруг кучи случайных инструментов, скопившихся под столом:

– Неважно. Я не еду.

– Нет, важно! Это же бал! И принц!

– Ико, я просто чиню его андроида! И это совсем не значит, что мы теперь друзья! – Упоминание об андроиде заставило ее о чем-то вспомнить, и мгновение спустя она уже вытянула из-под него домкрат. – И это тем более неважно, потому что Адри в жизни не позволит мне пойти.

– Но она сказала, если ты починишь хувер…

– Верно. И что будет, когда я починю хувер? Как насчет портскрина Пионы, который вечно барахлит? Или, – она оглядела комнату и заметила ржавого андроида в углу, – старого Садовника семь-три?

– Да что Адри делать с этой древней штукой?

У нее больше нет сада. У нее даже балкона нет.

– Я просто хочу сказать, что на самом деле она вовсе не собирается пускать меня на бал. Пока в этом доме есть что чинить, я никогда не покончу со своими «обязанностями».

Зола кинула в сумку двойную опору для домкрата, говоря себе, что это неважно. Не так уж важно. Да и в любом случае, она не годится для официального бала. Даже отыщи она платье, перчатки и туфли, которые скроют все ее уродства, на ее мышиных волосах не будет держаться завивка, и она ничего не смыслит в макияже. Все, что из этого могло бы выйти, – она будет сидеть, пока все танцуют, и потешаться над девчонками, которые из кожи вон лезут, чтобы привлечь внимание принца Кая. И делать вид, что она им не завидует. Делать вид, что ей вообще все равно.

Но еда, конечно, вызывала любопытство.

А принц Кай – они ведь теперь знакомы. В каком-то смысле. Он был так добр с ней на рынке. Может, он пригласит ее на танец. Просто из вежливости. Из благородства, когда увидит, как она стоит одна.

Хрупкая фантазия исчезла так же быстро, как и появилась. Это невозможно. Не стоит даже думать об этом.

Она киборг, и она никогда не попадет на бал.

– Думаю, это все. – Она постаралась скрыть разочарование, притворившись, что поглощена тем, как бы поудобнее перекинуть сумку через плечо. – Готова?

– Не понимаю, – сказала Ико. – Если Адри не собирается тебя пускать на бал, даже если ты починишь хувер, зачем тогда мы идем на свалку? Если ей так нужен этот магбелт, почему бы ей самой не покопаться в мусоре и не поискать?

– Затем, – ответила Зола, – что бал или не бал, а вот во что я верю, так это в то, что она продаст тебя на запчасти за гроши, дай ей только повод. И потом, когда они уедут на бал, мы останемся дома одни. Ну как, звучит?

– По мне, звучит просто великолепно!

Зола обернулась и увидела, как в дверь врывается Пиона – все еще в своем серебристом платье, но сейчас швы по краям рукавов и выреза были уже закончены. Швея добавила ленточку кружев в ложбинку между грудей – привлекая внимание к тому факту, что в свои четырнадцать Пиона уже вполне развитая девочка и обладает определенными выпуклостями, о чем Зола уже даже не мечтала. Если когда-то тело Золы и было предназначено для женственности, любые ее зачатки были уничтожены тем, что сделали с ней хирурги. Теперь ее тело было плоским как доска. Слишком угловатым. Слишком мальчишеским.

И слишком неуклюжим с этой искусственной стопой.

– Я готова придушить маму! Я с ней просто свихнусь. «Перл нужно выдать замуж», «Дочери – такие огромные расходы», «Никто не ценит моих усилий», бла-бла-бла. – Она покрутила пальцами в воздухе, изображая мать.

– А ты-то что здесь делаешь?

– Прячусь! Да, кстати, можешь посмотреть, что там с моим портскрином? – Она вынула экран из-за спины и протянула его Золе.

Зола взяла его, но смотрела вовсе не на экран, а на серебристый подол, который мёл краем грязный пол, собирая пыль.

– Ты испортишь платье. Тогда Адри тебя точно растерзает.

Пиона высунула язык, но потом подобрала платье обеими руками, так что оно задралось, обнажив ее ноги до самых коленок.

– Так что ты думаешь? – спросила она, встав на цыпочки – она была босиком – и удерживая равновесие в таком положении.

– Забавно смотришься.

Довольная собой, Пиона принялась кокетливо вертеться перед Золой, еще сильнее сминая подол платья. Но потом ее воодушевление улетучилось.

– Она должна была заказать платье и для тебя. Так не честно.

– На самом деле, я все равно не хочу идти. – Зола пожала плечами. В голосе Пионы слышалось такое искреннее сочувствие, что у нее не было сил возражать. Обычно ей удавалось не обращать внимания на собственную зависть к сводным сестрам – тому, как Адри на самом деле любила их до безумия, какой нежной была кожа их рук, особенно если учесть, что Пиона была ее единственным другом среди людей. Но когда она видела Пиону в этом платье, ее просто передергивало от зависти, и ничего поделать с этим она не могла.

Зола переменила тему:

– Что там не так с портом?

– Опять та же ерунда, – сказала Пиона. Она спихнула какие-то инструменты с пустых банок из-под краски и выбрала самое чистое место, прежде чем сесть. Ее пышные юбки волнами улеглись вокруг нее. Она принялась болтать ногами, так что голые пятки били о пластмассовую стенку ведра.

– Ты опять скачивала эти дурацкие приложения со звездами?

– Нет.

Зола подняла бровь.

– Только одну языковую программу. И все.

И она мне нужна для школы. Ох, пока не забыла, Ико, это тебе.

Ико подкатилась к Пионе. Та достала из-за корсажа бархатную ленточку – обрезок, который оставила швея. Стоило Ико увидеть его – и в комнате прибавилось света.

– Спасибо тебе, – сказал андроид, когда Пиона повязала ленточку на тонкий сустав запястья Ико. – Она такая красивая.

Зола положила экран на рабочий стол рядом с андроидом принца.

– Я посмотрю его завтра. А сейчас мы идем искать магбелт для Ее Величества.

– Да? И куда же вы идете?

– На свалку.

– Будет весело, – сказала Ико, снова и снова сканируя датчиком свой бархатный браслет.

– Правда? – спросила Пиона. – А мне с вами можно?

Зола засмеялась:

– Она пошутила. Ико упражняется в сарказме.

– Все равно. Что угодно лучше, чем возвращаться в эту тухлую квартиру.

Пиона обмахивалась от жары. Она рассеянно облокотилась о металлический стеллаж.

Зола кинулась к ней и отдернула прочь от стены.

– Осторожно! Твое платье.

Пиона оглядела юбку, потом покрытые въевшейся грязью полки и отмахнулась от Золы:

– Так что? Я могу пойти с вами? Свалка! Звучит здорово.

– Звучит так, как будто там грязно и воняет, – сказала Ико.

– Ты-то откуда знаешь, – возразила Зола, – у тебя же нет обонятельных рецепторов.

– Зато у меня живое воображение.

Усмехаясь, Зола уже наполовину вытолкала сестру за дверь:

– Иди переодевайся. Только быстро. Мне есть что тебе рассказать.

Глава 4

Пиона хлопнула Золу по плечу с такой силой, что та чуть не налетела на груду старых сточенных гусениц – на таких раньше передвигались андроиды.

– И ты до сих пор молчала? Как ты могла! Ты же была дома… стоп… четыре… нет, четыре часа!

– Я знаю, знаю, извини, – сказала Зола, потирая плечо. – Не было подходящего момента, и я не хотела, чтобы узнала Адри. Не хочу, чтобы она извлекала из этого выгоду.

– Да кому какое дело, что там подумает мама?

Я хочу извлечь из этого выгоду! Звезды небесные, принц! В твоем павильоне. Поверить не могу, что я все пропустила. Ну почему меня там не было?

– Ты как раз была занята примеркой шелков и парчи!

– Ух. – Пиона пнула сломанный налобный фонарь прочь с дороги. – Ты должна была послать мне сообщение. Я бы там была через две секунды, прямо в незаконченном платье и всем таком. Ух. Ненавижу тебя. Это официальное заявление: ненавижу тебя. И ты собираешься снова с ним встретиться? Я имею в виду, тебе же так и так придется, да? И знаешь что, может быть, я могла бы перестать тебя ненавидеть, если ты пообещаешь в следующий раз взять меня с собой, ну что, идет, по рукам?

– Нашла! Один есть! – крикнула Ико. Она шла на десять ярдов впереди. Луч ее прожектора выхватил из окружавшего их хаоса корпус старого хувера. В голубом свете позади него виднелись неясные груды металла.

– Ну и? Какой он? – спросила Пиона, ни на шаг не отставая от Золы, когда та заторопилась к хуверу, запорошенному землей, как будто теперь находиться рядом с ней было то же самое, что находиться непосредственно рядом с Его Императорским Высочеством.

– Не знаю, – отозвалась Зола, открывая верхний люк хувера и закрепляя его в этом положении. – Нам повезло, его еще не распотрошили.

Ико откатилась подальше от Золы.

– Он был достаточно вежлив, чтобы не сказать, что у нее на лбу огромное масляное пятно.

Пиона ахнула:

– Не-ет! Не может быть!