Севка, Ромка и Виттор E-Book

Алексей Шеремет

• Herausgeber: Freedom Letters
• Kategorie: Für Kinder und Jugendliche
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2023

Seitenzahl: 49

Beschreibung

Каждое лето Витька приезжает погостить к деду Драбдану, и каждое лето одно и то же: море с крабами и медузами, разные вкусные штуки, что растут здесь на деревьях совершенно бесплатно, да смешная девчонка Мелишка, что делает вид, будто боится выходить со двора, но при этом знает все окрестные закоулки. Вот только в этот год с самого начала всё идёт наперекосяк… Для младшего школьного возраста.

Leseprobe

№ 4

Алексей Шеремет и ты

Freedom LettersВарна2023

Kогда капитан увидал это, он вдруг закричал, как будто его что-то душило, и убежал к себе в каюту, чтоб никто не видал, как он плачет.

Лев Толстой. Прыжок (быль)

Вышло так, что иллюстрации для этой небольшой детской книжки не успели нарисовать. Как же быть? Ведь, по мнению автора, подобная книга может бытовать исключительно в виде книжки-с-картинками! Похоже, остаётся только одно: нарисовать всё необходимое в собственном воображении. У вас получится. Точно.

* Примерные темы картинок к каждой главке в приложении (в конце текста), но не спешите туда заглядывать; воображаемые картинки выходят лучше, когда у них вовсе нет никаких рамок.

Открывающая:

Клинопись цикад в палевом небе. Округлость пейзажа, нарушаемая рыбьей костью башни-на-холме. На башне трое: белый, чёрный, зелёный. Белый и чёрный носят свои цвета от рождения, а вот зелёный зеленеет на глазах, являя страх высоты.

Зелёный — это я, давайте знакомиться. Меня зовут Витька. И, вообще-то, я не мыслю округлостями: ну, горы. То ли дело море. Хотя, если смотреть пристально, то море тоже кругло и при этом плоско, как бегущий через край молочный суп в нашей столовой; приходится отпивать, прежде чем нести. Так-то он ничего, порой даже вкусно кажется… Ой, вот зря это я сейчас про суп. Давайте лучше о чём-то другом. Допустим, корабли. Клёцки кораблей… нет-нет-нет, железяки кораблей! Я отшвыриваю мячик: несъедобное! Корабли спешат к краю, плывут-плывут-плывут, исчезают. Я вижу корабли. Землю внизу. Земля внизу кружит так быстро, что… снова ой, давайте лучше сейчас не глядеть на землю. Лучше глядеть на что-то надёжное; на то, что не подводит. На железный лист прямо у меня перед глазами. На листе — такие специальные волночки, как на песчаном дне. Чтобы прочней стоять. Чтобы не скользить. А я и не собираюсь скользить, вот ещё, и на ноги вставать я не собираюсь тоже: я прочно лежу на железном листе, на макушке башни, слушаю, как препираются надо мной Севка с Ромкой…

Час назад:

— Вот, теперь точно та гора, — говорит Севка. — Видите: башня. Пограничная. Там наверху пулемёт.

— Прожектор там, — поправляет Ромка, щурится, смотрит: — При чём тут пулемёт?

— Пулемёт у них, с ума сойти! А ничего, что я тут умираю? — вставляю я. — Что, прямой дорогой идти не интересно? Обязательно сперва на каждую гору в округе влезть надо, да?

Но они меня не слушают.

— При том! — это Севка. — Тут же гильзы повсюду!

— Гильзы? Заливай! — Ромка. — Ну-ка, где тут хоть одна?

— Гильзу хочешь, значит? Да запросто! А ты мне, знаешь что — лампочку стреляную покежь!

И они вместе уходят к подножию башни, кланяются кустам полыни, приседают, роются в траве, и, наконец, торжествующий Севка вскидывает руку:

— Вот, видишь, видишь, а?

— Что там что там? — кидается к нему Ромка.

«Что там что там», — думаю я, и бегу скорее к ним, хотя, кажется, я теперь и шагу ступить не могу, ноги отваливаются. Но это только кажется, что отваливаются, и вдруг — р-р-раз! — приваливаются обратно, а обида на Севку и Ромку, наоборот, отваливается.

— Понимаешь, Витёк, — поясняет Севка, — гора так устроена: когда ты внизу, ты не видишь, что у неё на макушке, это можно только с соседней горы разглядеть.

И я сначала не понимаю, какая тут связь с латунным цилиндриком с чёрным остриём, что лежит у него на ладони, а потом только оно укладывается у меня в голове: выходит, они всё же слышат, когда я спрашиваю, и даже отвечают, просто не сразу.

— И поэтому нам надо лезть на сто не тех гор? — голос у меня дрожит, как будто я всё ещё обижаюсь на них. Но это само собой так получается, случайно.

— На две, — говорит Севка.

— Это не гильза, — говорит Ромка.

— А что же это по-твоему, лампочка? — взвивается Севка.

— Почти, — кивает Ромка. — Это электрод.

— Чего? — не понимает Севка.

— Чего? — не понимаю я.

— Смотрите, — говорит Ромка и забирает с ладони у Севки эту штуку: — тут снаружи медь, это как гильза.

— Ну, а я что говорю! — кивает Севка и трёт ладонь о штаны.

— Только это не гильза, — продолжает Ромка: — Вот это чёрное, это графит. Как в карандаше, — и для понятности он чиркает чёрным по бетонной опоре. — Это для дугового прожектора.

Я даже не представляю, что такое «дуговой прожектор», но на гильзу оно и правда не похоже, уж гильзы-то я знаю. У меня их полно дома. И, кажется, Севка тоже знает, что на гильзу оно не похоже, но ему тяжело так сразу признаться. Мы молчим. Ромка пишет чёрным по серому: «Роах».

— Да тут же лестница есть! — неожиданно для них и для себя говорю я.

И зачём я это говорю? Нет, вот скажите: зачём я это говорю?

Полчаса спустя:

— Ой, — говорю я, — я падаю на небо! Держите меня! — я раскидываю руки, цепляюсь за колючую траву — её что, и здесь кто-то стрижёт? — а Севка с Ромкой наваливаются каждый со своей стороны, держат. Постепенно всё вокруг перестаёт кружить, и теперь я — от нечего делать — пытаюсь угадать, с какой стороны на мне сидит Севка, а с какой — Ромка.

— Ромка, это ты у меня на левой руке сидишь? — спрашиваю я.

Молчанье. Шушуканье.

— А которая рука у тебя какая? — уточняет почему-то не Ромка, а Севка.

Я пытаюсь вспомнить. Всё теперь так непросто! Да нет же, это просто: мы пишем слева направо, значит…

— Вот эта левая! — дёргаю я левой рукой.

Молчанье. Шушуканье.

— Да, я на левой! — подтверждает Ромка.

— Меняйтесь давайте, — говорю я им. — Ты, Ромка, должен быть справа, а ты, Севка, слева!

Они пересаживаются, но не перестают шушукаться. Иногда громче, иногда потише, но я никак не могу разобрать, о чём это. Чем они там вообще занимаются? И тут:

— Ну нет, не может он улететь, — ни с того ни сего громко заявляет Ромка.

— А ты почём знаешь? А вдруг он тоже… — это Севка. Чего это «тоже», интересно?

— Не, ну я же такое чувствую… — Ромка елозит у меня по руке. Чем это он «чувствует», интересно?

— Чего это ты чувствуешь, интересно? — подаю я голос.

— Покажи ему, — Севка.