Божественная Комедия E-Book

Данте Алигьери

• Herausgeber: ЭКСМО
• Kategorie: Religion und Spiritualität
• Sprache: Russisch
• Veröffentlichungsjahr: 2024

Seitenzahl: 796

Beschreibung

«Божественная комедия» – грандиозный памятник поэтической культуры и настоящая энциклопедия средневекового мировоззрения. В ней поэт совершает путешествие через три царства загробного мира и с удивительной наглядностью и ясностью изображения дает живую, запоминающуюся картину происходящего там. Простой народ воспринимал поэму Данте буквально. Боккаччо рассказывал о двух жительницах Вероны, которые, заметив проходившего мимо Данте, обменялись многозначительными репликами. «Посмотри, – сказала одна, – вот тот, кто спускается в Ад и, возвращаясь оттуда, когда пожелает, приносит весть о пребывающих там грешниках. Другая ответила: «Должно быть, ты права: посмотри, как борода его курчава, и лицо его черно от дыма и копоти адского огня». В наши же дни историки и критики до сих пор не прекращают споры о том, чем является это великое произведение: «путеводителем» по загробному миру или попыткой познать непознаваемое, найти рациональное в иррациональном, показать людям путь от мрака и скорби к свету и радости.

Leseprobe

Данте Алигьери Божественная комедия

Dante Alighieri

LA DIVINA COMMEDIA

Перевод с итальянского и комментарии Дмитрия Минаева

Сопроводительная статья подготовлена SMART-библиотекой имени Анны Ахматовой

Оформление серии «Большие буквы» Натальи Ярусовой

В коллаже на обложке использованы репродукции работ художника Джозефа Антона Коха

© SMART-библиотека имени Анны Ахматовой, сопроводительная статья, 2020

© Издание на русском языке, ООО «Издательство «Эксмо», 2020

⁂

Ад

Песня первая

Поэт рассказывает, что, заблудившись в темном, дремучем лесу и встречая разные препятствия для достижения вершины горы, он настигнут был Вергилием. Последний обещался показать ему муки грешников в Аду и Чистилище и сказал, что потом Беатриче покажет поэту Райскую обитель. Поэт последовал за Вергилием.

1 Когда-то я в годину зрелых летВ дремучий лес зашел и заблудился.Потерян был прямой и верный след…4 Нет слов таких, чтоб ими я решилсяЛес мрачный и угрюмый описать,Где стыл мой мозг и ужас тайный длился:7 Так даже смерть не может устрашать…Но в том лесу, зловещей тьмой одетом,Средь ужасов обрел я благодать.10 Попал я в чащу дикую; нигде тамЯ не нашел, объят каким-то сном,Знакомого пути по всем приметам.13 Пустыня предо мной была кругом,Где ужасом невольным сердце сжалось.Я увидал перед собой потом16 Подножие горы. Она являласьВ лучах светила радостного дняИ светом солнца сверху позлащалась,19 Прогнавшим страх невольный от меня.В душе моей изгладилось смущенье,Как гибнет тьма от яркого огня.22 Как выброшенный на берег в крушеньеВ борьбе с волной измученный пловецГлядит назад, где море в исступленье25 Ему сулит мучительный конец;Так точно озирался я пугливо,Как робкий, утомившийся беглец,28 Чтоб еще раз на страшный путь тоскливо,Переводя дыхание, взглянуть:Доныне умирало все, что живо,31 Свершая тот непроходимый путь.Лишившись сил, как труп, в изнеможеньеЯ опустился тихо отдохнуть,34 Но снова, переселив утомленье,Направил шаг вперед по крутизне,Все выше, выше каждое мгновенье.37 Я шел вперед, и вдруг навстречу мнеЯвился барс, покрытый пестрой кожейИ с пятнами на выгнутой спине.40 Я, как врасплох застигнутый прохожий,Смотрю: с меня он не спускает глазС решимостью, на вызов мне похожей,43 И заграждает путь, на нем ложась,Так что я думать стал об отступленье.На небе утро было в этот час.46 Земля очнулась после пробужденья,И плыло солнце в небе голубом,То солнце, что во дни миротворенья49 Зажглось впервые, встречено кругомСияньем звезд, с их ясным, кротким светом…Ободренный веселым, светлым днем,52 Румяным и торжественным рассветом,Я выносил без страха барса гнев,Но новый ужас ждал меня при этом:55 Передо мной вдруг очутился лев.Назад закинув голову, он гордоШел на меня: стоял я, присмирев.58 Смотрел в глаза так алчно он и твердо,Что я как лист затрепетал тогда;Гляжу: за ним видна волчицы морда.61 Она была до ужаса худа:Ненасытимой жадностью, казалось,Волчица подавляема всегда.64 Уже не раз перед людьми являласьОна, как гибель их… В меня онаЧудовищными взглядами впивалась,67 И стала вновь отчаянья полнаМоя душа. Исчезла та отвага,Которая вести была должна70 Меня на верх горы. Как жадный скрягаРыдает, потерявши капитал,В котором видел счастье, жизни благо,73 Так перед диким зверем я рыдал,Путь пройденный теряя шаг за шагом,И снова вниз по крутизне сбегал76 К тем безднам и зияющим оврагам,Где блеска солнца видеть уж нельзяИ ночь темна под вечным, черным флагом.79 С стремнины на стремнину вниз скользя,Я человека встретил той порою.Безмолвие собой изобразя,82 Он словно так был приучен судьбоюК молчанию, что голос потерял,Увидя незнакомца пред собою.85 В пустыне мертвой громко я воззвал:«Кто б ни был ты – живой иль привиденье,Спаси меня!» И призрак отвечал:88 «Когда-то был живое я творенье;Теперь перед тобой стоит мертвец.Я в Мантуе рожден в одном селенье;91 В Ломбардии жил прежде мой отец.Жизнь начал я при Юлии и в РимеВ век Августа жил долго, наконец,94 Когда богами ложными своимиСчитали люди идолов. ТогдаЯ был поэт, писал стихи, и ими97 Энея воспевал и те года,Когда распались стены Илиона…А ты зачем стремишься вниз сюда,100 В обитель скорби, скрежета и стона?Зачем с пути к жилищу вечных благПод благодатным блеском небосклона103 Стремишься к тьме неудержимо так?Иди вперед и не щади усилий!»И, покраснев, ему я сделал знак106 И вопросил: «Ужели ты Вергилий,Поэтов всех величие и свет?Пусть о моем восторге и о силе109 Моей любви к тебе, святой поэт,Расскажет слабый труд мой и твореньяИ то, что изучал я много лет112 Великие твои произведенья[1].Смотри: я перед зверем трепещу,Все жилы напряглись. Ищу спасенья,115 Певец, твоей я помощи ищу».«Ты должен поискать пути иного,И этот путь я указать хочу».118 Услышал я из уст поэта слово:«Знай, страшный зверь-чудовище давноПуть этот заграждает всем сурово121 И губит, и терзает всех равно.Чудовище так жадно и жестоко,Что вечно не насытится оно124 И жертвы рвет в одно мгновенье ока.К нему на смерть несчетное числоТворений жалких сходит издалёка, –127 И долго будет жить такое зло,Пока Пес Ловчий[2] с зверем не сразится,Чтобы вредить уж больше не могло130 Чудовище. Пес Ловчий возгордитсяНе жалким властолюбием, но в немИ мудрость, и величье отразится,133 И родиной его мы назовемСтрану от Фельтро и до Фельтро[3]. СилыИталии он посвятит; мы ждем,136 Что с ним опять воспрянет из могилыИталия, где прежде кровь лилась,Кровь девственной, воинственной Камиллы,139 Где Турн и Низ нашли свой смертный час[4].Преследовать от града и до градаВолчицу эту будет он не раз,142 Пока ее не свергнет в кратер Ада,Была откуда изгнана онаЛишь завистью… Спасти тебя мне надо145 От этих мест, где гибель так верна;Иди за мной, – тебе не будет худо,Я выведу – на то мне власть дана –148 Тебя чрез область вечности отсюда,Чрез область, где услышишь ты во мглеСтенания и вопли, где, как чуда,151 Видения умерших на землеВторичной смерти ждут и не дождутся[5]И от мольбы бросаются к хуле.154 Потом перед тобою пронесутсяЛикующие призраки в огне,В надежде, что пред ними распахнутся,157 Быть может, двери в райской сторонеИ их грехи искупятся страданьем.Но если обратишься ты ко мне160 С желанием в Раю быть – тем желаньемДавно уже полна душа моя –То есть душа другая: по деяньям163 Она меня достойнее, и яЕй передам тебя у райской двериИ удалюсь, печаль свою тая.166 Я был рожден в иной и темной вере,К прозрению не приведен никем,И места нет теперь мне в райской сфере,169 И я пути не укажу в эдем.Кому подвластны солнце, звезды эти,Кто царствует в веках над миром всем,172 Того обитель – Рай… На этом светеБлаженны все, им взысканные!» СталТогда искать опоры я в поэте:175 «Спаси меня, поэт! – я умолял. –Спаси меня от бедствий ты ужасныхИ в область смерти выведи, чтоб знал178 Я скорбь теней томящихся, несчастных,И приведи к священным тем вратам,Где Петр Святой обитель душ прекрасных181 Век стережет. Я быть желаю там».Мой проводник вперед шаги направил,И следовал я по его пятам.

Песня вторая

Во второй песне поэт, после обычного вступления, начинает сомневаться в своих силах для предстоящего пути и думает, что не в состоянии будет сойти в Ад вместе с Вергилием. Ободренный Вергилием, он решается наконец следовать за ним как за своим наставником и путеводителем.

1 День потухал. На землю сумрак лег,Людей труда к покою призывая.Лишь я один покойным быть не мог,4 Путь трудный, утомительный свершая.Все то, что предстояло мне вперед –Страдания и обаянье Рая, –7 То в памяти навеки не умрет…О, музы, о святое вдохновенье!Теперь вы мой единственный оплот!10 Запомни, память, каждое явленье,Которое заметил только взгляд!«Скажи, поэт! – воскликнул я в волненье. –13 Мой путь тяжел, в пути препятствий ряд…По силам ли мне подвиг предстоящий?Ты описал, как раз спускался в Ад16 Герой Эней[6], тогда еще носящийЛюдскую плоть, и вышел невредим:Сам вечный Бог, на свете зло разящий,19 Всегда стоял защитником над нимИ чтил родоначальника в нем Рима;И знаем мы – на этот славный Рим22 Сошло благословение незримо…Святынею, источником добраДа будет град, где власть неутомима25 Наместников святителя Петра!..Спустился в Ад Эней, тобой воспетый,В нем не нашедший смертного одра,28 Но знаньем и прозрением согретый,Величье пап из Ада вынес он.Позднее же с земли печальной этой31 Сам Павел был на Небо вознесен,Где стал опорой нашего спасенья.Но я – тяжелым подвигом смущен,34 Я трепещу за дерзкие стремленья.Я не апостол Павел, не Эней, –Избрать их путь кто дал мне позволенье?37 Вот почему являться в мир тенейБоюсь с тобой. Уж не безумен я ли?Но ты меня мудрее и сильней:40 Покорствую тебе в моей печали».Как человек, лишенный воли вдруг,В котором мысли новые сменяли43 Ряд прошлых дум и помыслов и мук,Так точно я в пути стал колебатьсяИ озирался с трепетом вокруг,46 И быстро стала робостью сменятьсяМоя решимость. Призрак мне сказал:«Ты начал низкой трусостью слушаться.49 Подобный страх нередко отвращалОт славных дел. Так тени зверь боится.Но я рассею страх твой. Я блуждал52 Средь призраков, и ждал, когда решитсяНад участью моею приговор,Вдруг слышу, – я не мог не удивиться, –55 Святая Дева в тихий разговорСо мной вступила. Счастья не скрывая,Я Деве покорился с этих пор.58 Как звезды неба нежили, сверкая,Ее глаза и голос так звучал,Как пенье херувимов в царстве Рая:61 «О, ты поэт, чей гений засиялИ будет жить до разрушенья света,Иди! На крутизне пустынных скал64 Мой друг ждет и опоры, и совета,Препятствиями страшными смущен.Иль для него погибло все? Ответа67 Я буду ждать: он будет ли спасен?Иди к нему и силой строгой речиДа будет от беды избавлен он.70 Мне имя – Беатриче; издалечеЯвилась я. Меня любовь вела,Моя любовь с тобой искала встречи:73 Я помощи твоей с мольбой ждала.В обитель Бога скоро я предстануИ там, где гибнет всякая хула,76 Тебя я славословить громко стану…»И Беатриче смолкла. Я сказал:«Клянусь, тебе служить я не устану!79 Ты святости высокой идеал,Ты образ добродетели чудесной!Все радости земли, что Бог нам дал,82 Доводишь ты до радости Небесной!Тебе легко повиноваться мне…И если бы, о призрак бестелесный,85 Твою я волю выполнил вполне,То все бы постоянно мне казалось,Что действовал я вяло, как во сне,88 Что дело слишком медленно свершалось.Твои желанья мог я оценить,Но отвечай: как ты не побоялась91 В жилище преисподнее сходитьИз той святой обители надзвездной,Которую не можешь ты забыть?..»94 «Без страха я скольжу над этой бездной, –Сказала Беатриче, – и, поэт,Могу тебе совет я дать полезный:97 Поверь – когда злых помыслов в нас нет,Нам ничего не следует бояться.Зло ближнему – вот где источник бед,100 И только зла нам нужно всем пугаться.Благое Небо крепость мне дает,Чтоб не могла страданьем я терзаться103 И даже пламя ног моих не жжет.Там в Небесах есть Дева Всеблагая[7],И ей-то, Всеблагой, стал жалок тот,106 Кого спасти ты должен, сберегая.И к Лючии[8] пришла с мольбой она:«Спеши помочь тому ты, дорогая,109 Которому рука твоя нужна».И Лючия то место посетила,Любви и сострадания полна,112 Где я с Рахилью старой говорила,И молвила: «Настал ужасный миг!Что, Беатриче, ты не поспешила115 Спасти того, кто в мире стал велик,Любив тебя? Иль ты не слышишь, что ли,Знакомый вопль и о спасенье крик?118 Не видишь, как жилец земной юдолиВ борьбе со смертью грозной изнемог,Которая страшна в безумной воле,121 Как океана бешеный поток…»Никто быстрей не мчался для добычи,Никто от бед бежать скорей не мог,124 Как бросилась сюда я, Беатриче,Покинувши приют святых теней,И одного тебя на помощь клича.127 Ты даром слова в мире всех сильней,И я в твоих словах ищу опоры…»Тогда на мне безмолвно, без речей,130 Она в слезах остановила взоры,И я к тебе на помощь поспешилНе медля, – мне страшны ее укоры;133 Волчицу я к тебе не допустилИ на гору открыл тебе дорогу…Что ж медлишь ты? Иль в сердце не смирил136 Ты робости напрасную тревогу?Когда три девы в вечных НебесахЗа жизнь твою мольбы возносят к Богу,139 Когда во мне, во всех моих словахНаходишь ты привет и поощренье,Ужель в тебе не утихает страх?»142 Как от холодных ветров дуновенья,От стужи наклоняются цветыИ утром вновь встают в одно мгновенье145 Под блеском солнца, полны красоты,Так точно я от страха вдруг очнулся,Воскликнув: «Будь благословенна ты,148 В чьем состраданье я не обманулся,Ты, бодрость заронившая мне в грудь,Когда мой стан от ужаса согнулся…151 И ты, поэт, благословенным будь,Исполнив повеленье Девы Рая.С тобой готов начать я смело путь,154 Желаньем трудных подвигов сгорая.С тобой мне не страшна пучина зол…Веди ж меня, путей не разбирая…»157 Так я сказал и за певцом пошел.

Песня третья

Данте, следуя за Вергилием, достигает дверей Ада, куда оба входят, прочитавши у входа страшные слова. Вергилий, указывая поэту на мучения, которые заслужили трусы, ведет его далее. Они приходят к реке, называемой Ахерон, у которой находят Харона, перевозящего души на другой берег. Когда Данте переехал чрез Ахерон, то он заснул на берегу этой реки.

1 «За мной – мир слез, страданий и мучений,За мною – скорбь без грани, без конца,За мной – мир падших душ и привидений.4 Я – правосудье высшего Творца,Могущества и мудрости созданье,Творение Небесного Отца,7 Воздвигнутое раньше мирозданья.Передо мной – прошел столетий след,Удел мой – вечность, вечность наказанья,10 За мной ни для кого надежды нет!»Над входом в Тартар надпись та чернела.Я страшные слова прочел. «Поэт,13 Смысл этих слов, – воскликнул я несмело, –Наводит страх!» Вергилий угадал,Что сердце у меня оледенело.16 «Здесь места страху нет, – он отвечал. –Мы подошли к обители печалиТех падших душ, – Вергилий продолжал, –19 Что на земле безумцами блуждали»[9].И мне с улыбкой руку сжал певец;Я стал бодрей, и вот мы увидали22 Обитель вечной тайны, наконец,Где в безрассветном мраке раздавалисьВопль и стенанья из конца в конец;25 Повсюду стоны, где мы ни являлись,И я заплакал, выдержать не мог…Мы ближе, – вопли грешников сливались28 В смесь разных языков, в один поток.Хулы, проклятья, бешенства визжанье,Ужасные движенья рук и ног, –31 Все в гул сливалось в общем завыванье.Так ураган крутит степей пески.Ревет и губит все, без состраданья.34 В неведенье, исполненный тоски,Воскликнул я невольно: «О, учитель!Уже ль грехи теней так велики,37 Теней, попавших в страшную обитель?И кто они?» «Ничтожество – ониВ толпе людей, – сказал путеводитель. –40 При жизни на земле в иные дниЖалчайшими их тварями считали.Им на земле, – кругом себя взгляни, –43 Хулы иль похвалы не воздавали;Теперь – они вступили в сонм духов,Которые Творцу не изменяли,46 Но грех давил их тяжестью оковИ не было в них веры в Провиденье.Великий Бог их свергнул с облаков,49 Чтоб Небеса не знали оскверненья,И даже Ад впустить их не хотел:В Аду гнушалось даже преступленье52 Ничтожеством и мерзостью их дел».«Какие же назначены им муки?Какой у них, наставник мой, удел?55 Пронзительны их страшных воплей звуки…»И отвечал Вергилий: «ЛишеныОни надежды; скованы их руки.58 В их настоящем скорби так сильны,Что худшей доле, большему мученьюОни всегда завидовать должны.61 Мир их забыл – и нет конца забвенью:Их не щадят, но также не казнят,Приговоривши к вечному презренью.64 Но прочь от них и брось вперед свой взгляд,Иди теперь за мной неутомимо».Я сделал шаг, но отступил назад:67 Передо мной промчалось знамя мимо,Так быстро, словно вихорь уносилЕго вперед, вперед неудержимо.70 За ним летели призраки могилНесчетной вереницей: страшно было,Что столько жизней в мире, столько сил73 Смерть в призраки немые обратила.Один из них мне словно был знаком:Известный образ память сохранила.76 Смотрю: да, это точно он, о комНарод с презреньем часто отзывался,Кто, покривя душой и языком,79 Высоким отреченьем запятнался[10].Тут понял я, что этот сонм тенейСобраньем душ отверженных являлся,82 Презренных для врагов и для друзей.Их жизнь была не жизнь, а прозябанье,И здесь теперь, при наготе своей,85 Достались эти жалкие созданьяНа жертву насекомых – мух и ос –И терпят беспрерывные терзанья.88 По лицам их, мешаясь с током слез,Струилась кровь и к их ногам стекала,Где множество червей в крови вилось,91 И эту кровь мгновенно пожирало.От них я отвернулся. ВдалекеНемало новых призраков стояло94 На голом берегу, столпясь к реке.«Учитель, – я спросил, – чьи тени эти,Что переправы словно ждут в тоске?97 Их вижу я едва при тусклом свете».«Об этом ты узнаешь, – молвил он, –Когда, – я побледнел при том ответе, –100 Откроется пред нами Ахерон».Мы дальше шли, и я хранил молчанье,Пока не увидал со всех сторон103 Большой реки, бежавшей без журчанья.Вот подплыл к нам седой старик в челне.«О, горе вам, преступные созданья! –106 Он закричал Вергилию и мне. –Надежды все вам нужно здесь оставить,Вам Неба не увидеть в вышине.109 Я здесь, чтобы туда вас переправить,Где холод вечный царствует и ночь,Где пламя в состоянье все расплавить.112 А ты, – он мне сказал, – отсюда прочь!Среди умерших места нет живому».Не в силах любопытства превозмочь,115 Не двигался я с места. «По иномуПути ты поплывешь, – прибавил он, –И переправит к берегу другому118 Тебя челн легкий…» «Знай же ты, Харон, –Ему сказал мой спутник хладнокровный, –Что ты напрасным гневом возмущен:121 Тот, воля чья, закон есть безусловный,Так повелел, и должен ты молчать».И смолкнул разом лодочник огромный,124 И перестали бешенством сверкатьЕго глаза в их огненных орбитах,Но призраки, успев слова поймать,127 Проклятьем разразились; в ртах открытыхИх зубы стали громко скрежетать;В их мертвых лицах, язвами изрытых,130 Явилась бледность. Нагло изрыгатьОни хулы на целый мир пустились,Творца и предков стали проклинать133 И самый час, когда они родились.Потом, с рыданьем к берегу скользя,К ужасной переправе устремились:136 Избегнуть общей кары им нельзя.Их гнал Харон, глазами вкруг сверкая,Веслом отставших призраков разя.139 Как в осень листья падают, мелькая,Пока ветвей совсем не обнажат,В наряд поблекший землю облекая,142 Так тени на пути в глубокий АдНа зов гребца в ладью его бросались,Теснилися и помещались в ряд.145 Едва они через поток помчались,Как к перевозу страшному опятьУже другие призраки сбегались.148 «Мой сын, – сказал поэт, – ты должен знать,Что души осужденных прилетаютОтвсюду к Ахерону. Разгадать151 Они свое грядущее желают,Спеша переплывать через поток,И вечно их желанья пожирают154 Узнать ту казнь, что ждет их за порок.Еще никто с душой неразвращеннойЗдесь чрез реку переплывать не мог;157 Вот почему отверг Харон бессонныйТебя, мой сын, и гневом запылал,Твоим явленьем сильно раздраженный».160 Поэт умолк, и вдруг я услыхалУжасный грохот, – почва задрожала…Холодный пот на теле выступал.163 Над головою буря застонала,И полосой кровавой в НебесахИзвилистая молния сверкала…166 Меня сковал какой-то новый страх,И я в одну минуту чувств лишился,Не в силах удержаться на ногах,169 И, как во сне, на землю опустился.

Песня четвертая

Поэт вслед за Вергилием спускается в первый круг Ада, где в особой светлой обители находит призраки знаменитых людей древности, которые приветствуют их и продолжают с ними путь. Ряд других знаменитых мужей. Вергилий ведет поэта дальше в Царство мрака.

1 Раскатом грома был я пробужденИ от его ударов содрогнулся.Развеялся тяжелый, смутный сон;4 Раскрыв глаза, кругом я оглянулся,Желая знать, где я, куда попал,И над зиявшей бездною нагнулся:7 Из бездны гул стенаний долеталДо нашего внимательного слуха, –Внизу под нами вечный стон стоял,10 То грозен был, то замирал он глухо,Была темна той бездны глубина,И если вопль мог долетать до уха,13 То глаз не мог увидеть бездны дна,Хоть напрягал усиленно я зренье.«Пусть эта пропасть вечная мрачна, –16 Сказал поэт и побледнел в мгновенье, –Мы в этот мрачный мир теперь сойдем;За мною смело следуй без смущенья».19 В лице переменился он. О томЗаметил я: «Уж если ты бледнеешь,В моих сомненьях ставши мне щитом,22 Могу ль быть смел, когда ты сам робеешь?»Он отвечал: «В лице, в моих глазахВсех чувств моих читать ты не умеешь.25 Я чувствую теперь не жалкий страх,Но ощущаю только состраданьеК судьбе теней, томящихся впотьмах,28 Под безысходной карой наказанья.Иди за мной. Наш путь еще далек,Нам медленность не принесет познанья…»31 И за собой поэт меня увлекК ограде первой бездны непроглядной.Хоть вопль теней к нам долетать не мог,34 Но самый воздух пропасти той смрадной,Казалось, словно вздохами стонал:То было Царство скорби безотрадной,37 Отчаянья без боли, где блуждалСонм призраков – мужчины, жены, дети.Тогда путеводитель мне сказал:40 «Что же меня не спросишь ты, кто этиНесчастные? Ты должен все узнать,Чем были эти призраки на свете,43 Пока вперед мы не пошли опять.Так знай: им неизвестно преступленье,Но недоступна Неба благодать46 Лишь потому, что таинством крещеньяСвоих грехов омыть им не пришлось, –Они бродили в вечном заблужденье49 В те дни, когда в мир не сходил Христос.Их вера до Небес не воспарила.Я сам в незнанье их когда-то рос:52 Неведенье одно нас погубило,И за него мы все осужденыНа вечное желанье за могилой,55 Надежды, милый сын мой, лишены…»От этих слов тоска мне сердце сжала:Страдать все эти призраки должны,58 Хоть их чело величием блистало.Кто скажет им, что в будущем их ждет?И я хотел, во что бы то ни стало,61 Проникнуть в тайну Неба и впередУзнать предел их горького страданья;И так сказал: «Меня желанье жжет,64 Поэт. Скажи мне: в Царстве наказаньяУжель никто доныне не умелСпасенье заслужить и оправданье67 За подвиги и славу прежних дел?Ужель никто спасти их не решался?»И отвечал учитель: «Мой удел70 Еще мне нов был здесь, когда спускалсяСюда во мрак Спаситель мира самИ лаврами победы увенчался.73 Спасен был им наш праотец Адам,И Ной, и Моисей – законодатель,И царь Давид, и старый Авраам,76 Рахиль, – и многих спас тогда Создатель,И в горние селенья перенес,Прощая их, Божественный Каратель.79 До той поры до мира вечных слезНи разу не коснулось искупленье…»Мы дальше шли. И скоро нам пришлось82 Переходить пространство. Привиденья,Как лес густой, являлись впереди,Неуловимы, точно сновиденья.85 Оставивши вход в бездну назади,Мерцавший свет во тьме я вдруг заметил,И сердце шевельнулося в груди.88 Я угадал, что в сумраке был светелДуш избранных особый уголок.«Учитель мой! Я жду, чтоб ты ответил91 И назвал тех, кому всесильный рокДал светлую, особую обительИ в бездну тьмы с другими не увлек!»94 «Их слава, – отвечал путеводитель, –Их пережив, живет до поздних дней,И им за то Небесный Вседержитель97 Отличье дал в обители теней».И в тот же миг услышали мы слово:«Привет певцу! Привет его друзей!100 В мир призраков он возвратился снова…»Тут голос стих. Четыре тени шлиНавстречу к нам. Страдания немого,103 Иль светлой, чистой радости земли,Иль затаенной на сердце печали –В их лицах прочитать мы не могли.106 Тогда слова поэта прозвучали:«Смотри, с мечом[11] вот выступил впередПевец Омир: царем его считали109 Поэзии. Гораций с ним идет,А вот Лукан с Овидием. Привета,Такого же привета, как и тот,112 Что я сейчас услышал от поэта,Они достойны все…» И я вошелВ собрание певцов великих света,115 В ту школу, где над всеми, как орел,Вознесся царь высоких песнопений…Кружок теней со мною речь завел,118 Приветствуя мой восходящий гений;Вергилий тут не мог улыбки скрыть.Затем, вслед за приветствием видений,121 Певцами был я приглашен вступитьВ их тесный круг, и был шестым меж ими.Мы стали меж собою говорить124 В согласии, как братья. Вместе с нимиЯ шел туда, где бледный свет мерцал;И с спутниками, сердцу дорогими,127 Величественный замок увидал,Кругом семью стенами обнесенный;Поток реки тот замок обвивал.130 И чрез поток, певцами окруженный,Я перешел, как через сушу, вдруг;Чрез семь ворот вступил я, пораженный,133 На длинный двор, где цвел зеленый луг.На том лугу иные тени были:На лицах их – спокойствие без мук136 И словно думы строгие застыли.Величием запечатлен их вид;Они почти совсем не говорили,139 Но мне казалось – голос их звучит,Как музыка. С холма смотреть мы сталиКругом себя, – с холма был нам открыт142 Весь светлый луг, где призраки блуждали.На множество прославленных тенейМне спутники в то время указали145 Среди поляны. Видел я на нейЭлектру[12] вместе с многими тенями:Вот Гектор, всем известный, вот Эней,148 Вот Цезарь с ястребиными очами,С Камиллою[13] Пентесилея[14] вот,Вот царь Латин[15] с Лавинией пред нами;151 Вот Брут, а вот Лукреция идет,Вот призрак одинокий Саладина[16],Тень Марции[17] и Юлии[18] встает154 С Корнелией[19]; вот новая картина:Вкруг мудреца[20] философы сидят,Ему дивясь и славя воедино;157 Сидел Платон, с ним рядом и Сократ.Вот тени Диогена, Демокрита[21];Вот призраки знакомые стоят160 Фалеса, Эмпедокла, Гераклита.Вот и Зенон, и он, Диоскорид[22],В котором знанья много было скрыто;163 Анаксагор и геометр Евклид,Вот призрак Цицерона и Орфея,Тит-Ливия, Сенеки; вот скользит166 Тень Иппократа с тенью Птолемея;Вот Галиен, мудрец Аверроэс[23]…Не в силах передать теперь вполне я169 Всех предо мной являвшихся чудесИ слов не нахожу для выраженья.Перед мной круг спутников исчез.172 Из светлого приюта в то мгновеньеМой проводник со мной спускаться сталВ зловещий, мрачный мир грехопаденья,175 Где даже воздух самый трепетал,Куда сквозь мрак, который там гнездился,Луч света никогда не западал.178 И в этот мир с поэтом я спустился.

Песня пятая

Вергилий вводит Данте во второй, меньший круг Ада. Они видят свирепого Миноса, творящего суд и расправу с кающимися душами грешников и распределяющего их по разным отделам Ада. Казнь за преступную любовь. Франческа де Полента. Ее рассказ. Поэт лишается чувств и падает.

1 Круг первый Ада нами был пройден,И во второй – в круг меньший – мы спускались,Где жалобней звучали плач и стон4 И муки бесконечнее казались.Там злобный Минос с скрежетом зубовВнимал, как тени, плача, признавались7 В своих грехах, и, их казнить готов,Произносил свой суд неотразимый.Признания их слушая, без слов,10 Своим хвостом, судья неумолимый,Всегда спешил обвиться столько кратВокруг себя, лишь бешенством томимый,13 На сколько ступеней пониже в АдИм осужденный призрак повергался,И тем хвостом, свернувшимся в обхват,16 Род казни их всегда определялся.Пред Миносом, покаявшись в грехах,Ряд призраков один другим сменялся19 И падал в бездну с воплем и в слезах.Меня увидя, Минос суд ужасныйОстановил с проклятьем на губах:22 «Зачем ты здесь, скажи, пришлец несчастный?Здесь мир скорбей и ужаса приют.Сюда тебе ворота отопрут,25 Но выйти вон отсюда очень трудно».«К чему грозишь? – сказал мой проводник. –Мы не поймем друг друга обоюдно:28 Тот, кто своим могуществом велик,Сойти сюда ему дал позволенье.Впусти ж его и удержи язык».31 И вопли я услышал в отдаленье,Когда вступил в тот мрачный, адский круг,Где раздавались стоны исступленья,34 Где омертвел, казалось, свет вокруг,Где, словно вечный ропот океана,Носился гул неутихавших мук;37 Где адские порывы урагана,Бичуя и терзая и кружа,За тенью тень несли среди тумана,40 И души падших грешников, дрожа,Стеня, хулы на Бога изрыгали.За чувственность казнь эту заслужа,43 Как я узнал, те души в Ад попали…Как стаи птиц в холодный день зимыВ бессилии мятутся, так летали,46 Вперед и взад метались в Царстве тьмыСтрадальческие тени. В их страданьеНадежды нет; должны смутиться мы –49 Лишенные в грядущем упованья,Им отдыха в мучениях не знать.Как в небе журавли в ночном молчанье52 Начнут, порою, жалобно кричать,Так тени, в общем плаче надрываясь,Неслись в Аду, не в силах устоять55 В круженье вихря знойного. Теряясь,Про сонм тех душ поэта я спросил,Их адскому круженью ужасаясь.58 «Вот первая, – Вергилий говорил, –Народов многих гордая царица.Пороком лишь – он ей законом был –61 Жила сластолюбивая блудница,Открыто поощрявшая разврат.Звалась Семирамидой та срамница.64 Она была, как хроники гласят,Женою и преемницею Нина,Владея краем, – край тот был богат,67 Где властвует Судан теперь. КручинаДругую тень смущает: то жена –Самоубийца[24]. Горькая судьбина70 Ее любви печальна и страшна.Вот призрак Клеопатры сладострастной…»Затем Елену видел я: она73 Являлась на земле звездой несчастной;За нею шли – великий муж Ахилл,Погибший от любви своей напрасной,76 Парис, Тристан[25]… Вергилий повторилИмен людей прославленных немало,Которых пыл их страсти погубил.79 От состраданья к ним изнемогалаМоя душа, и был я поражен,Когда близ нас собрание предстало82 Известнейших мужей и славных жен.И я сказал: «Мне хочется, Вергилий,Речь повести с четой теней, как сон,85 Скользящей и несущейся без крылий».«Пусть ближе налетят они, тогда, –Сказал поэт, – мы можем без усилий88 Для той беседы вызвать их сюда,Любовью, их связавшей, заклиная».Вот дунул ветр. Как облаков гряда91 Несется, воли собственной не зная,Приблизились к нам тени. Оживясь,Воскликнул я, к себе их призывая:94 «О, страждущие тени! Если насБеседой подарить вы в состоянье,Поговорите с нами!» Как подчас,97 При радостном, веселом воркованьеК родимым гнездам голуби летят,Так при моем невольном восклицанье100 Чета теней, сквозь общий вихрь и смрад,Толпу тех душ покинув, где стоялаНесчастная Дидона, – тихо, в ряд,103 Порхнула к нам. Одна из них сказала:«Ты, ради нас сошедший в эту тьму,Ты, чья душа к нам жалость испытала,106 Хотя преступны все мы, – твоемуВеличию не можем не дивиться,И если бы, в грехах своих, Ему,109 Творцу миров, мы смели помолиться,Просили б мы, чтоб мир и благодатьНа голову твою могли спуститься112 За то, что нам ты можешь сострадать.О, говори – тебя мы слушать станем,Расспрашивай – мы станем отвечать,115 Пока в пучину бездны вновь не канем…Мой край родной – на берегу морском,Где волны По бегут, подобно ланям,118 Теряясь в океане голубом.Любовь, души прекрасная подруга,В груди Паоло вспыхнула огнем.121 Он был пленен той красотою юга,Которая была во мне и вдругИсчезла от жестокости супруга.124 Любовь – призыв души, как сладкий звук,Откликнулась в душе моей любовью,Которая не убоялась мук,127 Не умерла, хоть истекала кровью.Любовь нас к ранней смерти привела, –Но казнь – братоубийце! К изголовью130 Его, так много сделавшего зла,Должны спуститься адские страданья…»[26]Умолкла тень. Не поднимал чела133 Я, слушая ее повествованье,И долго пересилить не умелНевольного, глубокого молчанья.136 «Куда с своей ты думой залетел?» –Спросил поэт. «О, сколько наслаждений?И чудных грез им посулил удел,139 Но вместо них дал вечный гнет мучений!» –Воскликнул я и тени молвил вновь:«Франческа, ты несчастней всех видений!142 Волнует сострадание мне кровь…Поведай же: когда ты угадалаВ себе свою неясную любовь145 И чувство непонятное узнала?»Франческа мне дала такой ответ:«Воспоминания язвят меня, как жало!..148 Ужасней и сильнее скорби нет –О днях блаженства вспомнить в дни печали;О том тебе расскажет твой поэт,151 С тобой идущий. Если о началеМоей любви ты хочешь правду знать,Так слушай же, как мы любовь узнали:154 Рассказ мой слезы будут дополнять…Однажды Ланчелота[27] приключеньяМы с любопытством начали читать,157 Где он любви испытывал волненья.Чувств собственных не ведая тогда,Одни мы оставались в те мгновенья.160 От книги отрываясь иногда,Бледнели мы, и чтенье забывалось;Мы трепетали вместе, но когда163 Одна страница в книге нам попалась,Решилась вдруг судьба обоих нас:Читали мы, как сладко улыбалась166 Влюбленная красавица в тот час,Когда любовник пламенный и страстныйПоцеловал в уста ее. Зардясь,169 Тогда и он, Паоло мой прекрасный,Трепещущий, прильнул к моим устам.И книга та, как Галеот[28] опасный,172 Служила искушеньем сладким нам.В тот день мы уже больше не читали».Умолкла тень. Внимая тем словам,175 Другая тень, не в силах скрыть печали,Заплакала так горько, что терялСознанье я… мне силы изменяли,178 И я, как труп безжизненный, упал.

Песня шестая

Поэт вслед за своим путеводителем спускается в третий круг Ада, где Вергилий усмиряет адского Цербера. Сластолюбцы и обжоры. Признание призрака Чиакко и его речь о будущей судьбе Флоренции. Грешники, ожидающие дня Страшного суда, и их слабая и смутная надежда на прощение.

1 Когда опять от тяжкого забвеньяОчнулся я, о муках душ скорбя,Лишившись чувств своих из сожаленья,4 Я снова увидал вокруг себяРяд призраков и новых мук картины.То был круг третий Ада, где, губя7 Все встречное, струился дождь на льдины;Проклятый, страшный дождь, и крупный град,И грязный снег слетали на вершины10 Угрюмых скал. Зловоние и смрад…Там Цербер отвратительно ужасный,С тройною пастью, лаял, дикий взгляд13 Бросая вкруг, и с жалобой напраснойТонули тени, вспугнутые им.Цвет грозных глаз его – кроваво-красный.16 Он отличался бешенством своим,Когтями лап и безобразным чревом.Неутомимой злобой одержим,19 Он грешников царапал с адским гневомИ на клочки их кожу разрывал…О, грешники! Достались муки все вам!22 Пронзительный их дождик бичевал;Они, как псы, уныло завывали…То грудь, то спину призрак укрывал,25 Где гнойных язв следы не заживали,То беспрерывно двигался, кружась,Чтоб хоть движенья муку облегчали.28 Едва заметил только Цербер нас,Как у него раскрылась пасть тройная,Сверкнул огонь его кровавых глаз,31 И задрожал от злобы он, не зная,Кто нас привел, как мы сюда зашли.Тогда рукой горсть праха поднимая,34 В пасть гадины мой спутник ком землиШвырнул без слов. Как по добыче вывшийСмолкает жадный пес, когда в пыли37 Теребит тихо жертву, так, открывшийТройную пасть, умолкнул Цербер вдруг,Чудовищные челюсти смеживший.40 Рев, в трепет повергавший все вокруг,В минуту стих. Мы дальше подвигались,Стонали всюду призраки от мук43 И нашими ногами попирались,Склонясь к земле от адского дождя.Все тени распростертыми казались,46 Когда я шел близ мудрого вождя;Лишь только тень одна с земли привстала,За нами очень пристально следя.49 «О, ты, сошедший в Ад, – она сказала, –Узнай меня, коль это можешь ты.Ты был рожден, когда еще не знала52 Я этих адских мук». «Твои черты, –Я отвечал, – быть может, изменилисьСреди страданий вечной темноты55 И так под адским ливнем исказились,Что мне тебя припомнить средства нет.Кто ты? Иль Небеса так возмутились58 Твоим грехом, что ты покинул светДля этих отвратительных страданий?»«В том городе, – мне тень дала ответ, –61 Где много так завистливых созданий,Я был, как ты, на этот свет рожден.И жил, не зная тяжких испытаний,64 Мой грязный грех – обжорство, бог мамон.Известен я под именем Чиакко[29]И за порок обжорства осужден67 Томиться под дождем в жилище мрака.На эту казнь, за тот же самый грехНе я один здесь осужден, однако:70 Приговорили к казни этой всехОтверженных, что вкруг меня теснятся».И после слов и после жалоб тех73 Умолкла тень. «Чиакко, удержатьсяНельзя от слез, – я вновь проговорил, –Твои страданья видя… Может статься,76 Ты будущность Флоренции открыл:Скажи, что с этим городом случится?Иль нет людей там праведных? Иль пыл,79 Пыл мятежей в нем ввек не прекратится?»И призрак отвечал мне: «Вновь и вновьМятеж за мятежом там разразится,82 И долго будет литься граждан кровь.Сперва Лесные[30] сделают восстанье,С насилием изгнав своих врагов;85 Продолжится три года ликованье, –Потом падут Лесные, наконец,И гордость Черных, после испытанья,88 Поднимет, ими вызванный, пришлец[31].И долго над врагом своим кичитьсяТам станет победитель, как боец,91 Который угнетенья не стыдится.Два праведника только там живут[32],Но их народ не знает, не боится.94 Три страшных искры сердце граждан жгут:Гордыня, зависть и любостяжанье».Он замолчал, но я заметил тут:97 «Тень бедная, прерви свое молчаньеИ отвечай, хоть речь тебе тяжка:Где Фарината? Местопребыванье100 Где Рустикуччи, Арриго, Моска,Тегьяйо[33]? В мире добрыми деламиОни известны были. Иль горька103 В Аду их участь, или НебесамиДарована теперь им благодатьИ мир овладевает их сердцами?106 Так где ж они? И как мне их узнать?»Чиакко мне сказал: «Искать их надоНе в Небесах, – там их не отыскать, –109 Но ниже, в глубине подземной Ада, –Ты встретишь их, когда сойдешь туда,В числе теней: прощенье и пощада112 Им неизвестны будут никогда.Прошу тебя: из этих мест унылых,Когда вернешься к людям ты, тогда115 Им обо мне напомни… Я не в силахВновь говорить. Дождь жжет сильней огня…»Его глаза, – темно в них, как в могилах, –118 Перекосились вдруг; он на меняВзглянул и снова низко опустилсяВ среду слепцов[34], чело свое склоня.121 «Пока, трубя, архангел не явился,Пока Судья Небесный не сойдет», –Сказал поэт, – и сильно я смутился:124 «Казня теней, дождь адский не пройдет.А в Судный день все тени возвратятсяВ свои могилы; быстро в свой черед127 В свой прежний образ, в плоть преобразятсяИ будут ждать последнего Суда».Вперед мы стали тихо подвигаться130 По мрачному пространству, и тогдаСмесь грязи и Теней мы увидали;Про Страшный суд в грядущие года133 Мы по дороге тихо толковали.«Учитель! – между прочим я спросил, –Усилятся ль их муки и печали,136 Иль ослабеют кары адских сил,Когда суда последний день настанет?»«Знай, смертный, – спутник мой проговорил, –139 Чем ближе к совершенству каждый станет,Тем ближе для него добро и зло.Хоть эту сволочь адскую не тянет142 Достичь до совершенства, – не моглоРодиться в них подобное стремленье, –Но осеняет грешников чело145 Надежда, и пощады и прощеньяВсе ждут они в день Страшного суда».Мы шли. Не передам я в песнопенье148 Всего, что говорили мы тогда.Но вот у спуска Плутуса[35] нашли мы,Который был врагом людей всегда:151 Для Плутуса все люди нестерпимы.

Песня седьмая

Путники спускаются в четвертый круг Ада, где у входа встречают Плутуса. Вергилий его усмиряет, и он падает ниц. Круг, где страдают скупцы и расточители, раскрывается перед путниками. Рассуждение Вергилия о фортуне. Он ведет Данте в другой круг Ада, где тени караются за зверство.

1 «Papé Satán, papé Satán, aleppe!»[36] –Так грозно адский Плутус зарычал,Встречая криком нас в своем вертепе.4 Но мне певец всеведущий сказал:«Не бойся неожиданной преграды…Вредить он нам не может… Прочь, шакал!»7 Он говорил, остановивши взглядыНа демоне: «Молчи и пожирайТы сам себя от бешеной досады:10 Спуститься должен смертный в адский край,Куда идет по воле Провиденья…Молчи и злобой внутренней сгорай…»13 Как мачта корабельная в крушенье,В морскую бездну с парусом летит,Повергнута, изломана в мгновенье,16 Пал Плутус ниц, приняв покорный вид,А мы все глубже в тартар углублялись,В вертеп, который грешникам открыт,19 Которым все пороки поглощались.О, Боже мой! Могу ль я передатьРяд новых мук, что предо мной являлись?22 Ужель за грех так можно пострадать?Как меж собой сшибаются в смятеньеХарибды волны с ревом, чтоб опять25 Бежать назад, так в вечном исступленьеДолжны сшибаться тени меж собой.Их много здесь, кричащих в озлобленье.28 Двойной толпой они вступают в бойИ, тяжести огромные бросаяДруг в друга, поднимают дикий вой,31 С упреками такими отступая:«Что бросил ты?» «А ты что не бросал?»И, двигаясь и вновь в борьбу вступая,34 Ревут, бегут, как моря грозный шквал,И снова отступают и мятутся,И снова бой… Скорбеть о них я стал,37 Успела жалость в сердце шевельнуться.«О, кто они? Поведай мне, поэт!Вон там, левей, – иль мог я обмануться?..40 Толпа духовных лиц… Сомненья нет:На них я вижу знаки постриженья».«Знай, все они, – мудрец мне дал ответ, –43 Свой разум довели до ослепленья,И грех их – расточительность. ВзгляниНа их толпу, на шумное движенье:46 Здесь гранью полукруга все ониОтделены от области другогоГреха. Ты угадал – в иные дни49 Тех призраков, чьи головы суровоОбнажены, – монахами мир звал.Здесь можешь встретить папу ты иного,52 Здесь не один погибший кардинал».«Но как же между ними, мой учитель,Знакомых лиц пока я не узнал,55 Которых грех смутил, как искуситель?»«Напрасно разглядеть их хочешь ты, –Мне отвечал тогда путеводитель, –58 Грехи так исказили их черты,Что лиц их распознать нам невозможно;И вечно в этом Царстве темноты61 Сшибаться будут призраки тревожно,Пока день воскресенья не придет.Тогда они восстанут осторожно64 Из тьмы могил, иные сжавши ротИ с сжатою рукою, а другиеЛишенные волос своих. Как мот,67 Так и скупец, все блага дорогие,Все радости земного существаТеряют навсегда. Грехи такие,70 Как скупость и безумье мотовства,Приводят к мукам вечного бореньяБез отдыха, без криков торжества.73 Так гибельны фортуны искушенья,Хотя за них людской безумный род,Не ведая в раздорах пресыщенья,76 Терзается и много крови льет.Все золото, и все богатство светаЛюдей не избавляют от забот79 И не внесут покой в жилище это,Где мук неотразим жестокий гнет».«Но объясни, – я спрашивал поэта, –82 О, кто она, смущавшая народ,Богиня, что Фортуною зовется?Всех благ земных и всех земных щедрот85 Из рук ее источник вечный льется».«Безумцы! Ваш рассудок омрачен,Вам в заблужденье правда не дается», –88 Сказал мудрец и продолжал так он:«Так слушай же ты истинное слово:Мир видимый едва был сотворен,91 Как власть уж для него была готова,Чтоб в мире свет равно распределять,И эта власть, как сам закон, сурова.94 Над благами земными наблюдатьДругая власть поставлена; власть этуФортуною привыкли люди звать;97 Богатства и сокровища по светуДарит и отнимает вкруг она,Переходя от холода к привету,100 Любя то те, то эти племенаИль возвышать, иль в грязь топтать бесстрастно.Фортуны той над миром власть сильна,103 Сопротивляться стали б ей напрасно.Вот почему, порой, иной народВ падении страдает ежечасно,106 Другой же процветает и живетВ довольстве, не смущаемый бедами:Фортуна всех незримо стережет,109 Как лютый змей, сокрытый под цветами.Ей ум людской – пути не преградит,И, властвуя над нашими умами,112 Она провидит все, она царитВ пределах власти, данной ей. ПреградыНи в чем ей нет. Вперед она спешит,115 Как будто ждет там, впереди – награды.Вот вечная фортуна какова.Ее хулить нередко люди рады,118 Ей вслед бросая гневные слова,Хоть к ней питать должны благоговенье.Она же под лучами Божества,121 Не замечая общего хуленья,Живет среди созданий неземных,Рожденных в первый день миротворенья,124 Блаженствует средь радостей иных,И катит шар свой… Далее иди жеК другим теням, чтоб видеть муки их,127 Которые ужаснее, чем ближе.Все звезды, освещавшие восток,Склоняются на западе все ниже.130 Иди скорей! Нам дан недолгий срок».И мы границу круга миновали;Пред нами встал кипящийся поток.133 Бесцветные и мутные бежалиПотока волны; далее ручьемОни в болоте гнусном пропадали;135 Болото это Стиксом мы зовем.И по пути неровному к нему-тоМы подошли. Бросая взгляд кругом,139 Увидел я, – ужасная минута! –Толпы нагих и бешеных теней,В зловонии болота вывших люто.142 Они кусались с яростью зверей,В клочки одна другую разрывалиЗубами и при помощи когтей.145 «Они за зверский нрав свой пострадали, –Сказал певец. – В воде и над водой,Куда бы взгляды мы ни обращали,148 Они томятся вечною чредой».И в тине голоса их раздавались:«На свете, в блеске жизни молодой,151 Мы преступленьем только упивались;От копоти душа у нас черна,И за порок в болота мы попались».154 Их жалоба была едва слышна,Немел язык в их огненной гортани…Дорогой, что была едва видна,157 По берегу скользили мы в тумане,Большую часть болота обошлиИ, наконец, в виду зловещей грани,160 К подножью страшной башни подошли…

Песня восьмая

Пятый круг Ада. Флегиас перевозит чрез болото Стикса Вергилия и Данте. Отвратительные мучения Филиппа Ардженти. Путники приближаются к адскому укреплению Дитэ, где адская стража демонов преграждает им вход в проклятый город.

1 Когда к стенам мы башни приближались,То видели еще издалека,Что на ее вершине загорались,4 Как звездочки средь тьмы, два огонька,И, по условью точно, засверкалиТакие же два яркие значка7 На дальней башне. Путь мы продолжали.И я сказал: «В всеведенье глубок,Как море, ты. Зачем же запылали10 Те огоньки? Скажи, кто их зажег?Что означают огненные знаки?»Поэт ответил: «Если бы ты мог13 Поверхность вод распознавать во мраке,То знал бы сам, что впереди нас ждет…»Неуловимы молнии зигзаги,16 Неуловим и быстр стрелы полет,Но тот челнок, что нам навстречу мчался,Скользя под испареньями болот,19 Быстрей стрелы и молнии казался.Один гребец сидел в нем и кричал:«Преступный дух! Ты наконец попался!22 Ты уже здесь!» Мой спутник отвечал:«О, Флегиас[37]! Ты сердишься напрасно!Язык твоих угроз бессилен стал:25 Пока ты можешь только безопасноПеревезти через болото нас».Как человек, которому ужасно28 Скрывать бессильный гнев, так ФлегиасУмолкнут вдруг. Учитель в челн спустился,Я вслед за ним, и челн на этот раз31 Гораздо глубже в волны погрузился.Когда по темной, мертвой глубинеЛетели мы, вдруг грешник появился,34 Весь тиною покрыт, и молвил мне:«Скажи, кто ты? Зачем ты раньше срокаБлуждаешь в этой адской тишине?»37 Я отвечал: «То время недалёко,Когда могу отсюда я уйти.Но кто ты сам, скажи мне, так жестоко40 Истерзанный? Кто ты?» «В своем путиНа вечный, вечный плач осуждена я», –Сказала тень. «Лети же ты, лети,43 Проклятый дух, спокойствия не зная!Рыдания и скорби – твой удел.Твое лицо в грязи распознавая,46 Тебя теперь припомнить я успел», –Ответил я… Тут грешник обе рукиПростер к челну, как будто бы хотел49 В нем отдохнуть от нестерпимой муки,Но спутник мой столкнул его назад:«Иди ты прочь, туда, где слышны звуки52 Проклятий псов, как ты, попавших в Ад».Затем поэт, меня обняв, как брата,Поцеловал и молвил: «О, стократ55 Блаженна мать, носившая когда-тоТебя во чреве! Чистая душа,Себя ты уберег среди разврата.58 Знай: эта тень[38], всю жизнь свою греша,Всех презирала в собственной гордыне,Лишь злобой постоянною дыша.61 Беснуется и здесь она доныне.И много гордых некогда владыкВ зловонье этой мерзостной пустыни,64 Здесь пресмыкаться будут каждый миг,Как свиньи, в мире общее презреньеОставив за собою. Их постиг67 Стыд и позор». «Могу ль без затрудненья,Учитель, – я сказал, – теперь взглянуть,Как будет это жалкое творенье70 В грязи и тине медленно тонуть?..»И мне ответил мудрый мой учитель:«Еще в ладье мы не окончим путь,73 Увидишь ты, как флорентийский жительКазним в Аду…» И видел я вблизи,Как грешника карает Вечный Мститель.76 Его давили призраки в грязи;«Филипп Ардженти! – все они кричали. –Вот он! Сюда! Дави его, рази!»79 И призрак флорентинца окружали,А он с себя зубами тело рвал…За эту казнь, не чувствуя печали,82 Я Небеса тогда благословлял.Тут мы его оставили… СтенаньяВдруг поразили слух мой, и сказал85 Вергилий мне: «Ты обрати вниманьеНа этот город: Дис[39] его зовут.Преступники в нем терпят наказанья,88 В Аду их духи мрака стерегут».«Учитель, – я воскликнул, – на поляне,Мне кажется, я вижу, как встают91 В багровом, в ярко-огненном туманеВершины башен». «Да, – сказал поэт, –Горит огонь в них вечный, – знай заране,94 Что он стенам дает багровый цвет.Печальный град был рвами опоясан,Где челн наш оставлял чуть видный след;97 Ряд стен был из железа, и для нас онКазался неприступным. НаконецМы к берегу пристали. В этот час он100 Пустыней был. Тут закричал гребец:«Здесь вход. Идите!» И над воротáмиУвидел я, бледнея, как мертвец,103 Сонм демонов в тьму бездны НебесамиНизвергнутый. Их крик достиг до нас:«Кто в Царстве мертвых бродит между нами?106 Для вас еще не пробил смертный час!..»Мой спутник подал знак им, что желаетИм молвить слово втайне, и, смутясь,109 Они смирили гнев свой. ВосклицаетОдин из них: «Лишь ты к нам подойди,А смертный, что с тобой в наш Ад вступает,112 Пускай уйдет и путь свой назадиПереследит без страха, если может,Тебя оставив здесь!..» В моей груди115 Проснулся ужас: кто теперь поможетМне выбраться когда-нибудь назад?Кто мне в пути преграды уничтожит?118 «Наставник мой! Семь раз, спускаясь в Ад,Избавил от опасности меня тыИ бодро вел сквозь этот адский смрад.121 Не оставляй меня ты в тьме проклятой! –В отчаянии так я восклицал. –И если впереди нас ждут утраты124 И путь в Аду нам недоступным стал,То поскорей вернемся мы обратно».Но мой путеводитель отвечал:127 «Не бойся, говорю неоднократно,Никто дороги нам не заградит:Над нами Тот, чья сила необъятна.130 Здесь жди меня; пусть страх не шевелитТвоей души; тебя я не покинуВ кромешной тьме. Прими спокойный вид».133 Так нежно говорил он, словно сыну,И удалился. В страхе и смущенОстался я и ужаса причину136 Напрасно позабыть хотел. Но он,Учитель мой, недолго был с бесами.Что говорил он с ними – посвящен139 Я в это не был, только перед намиМетаться стали демоны, закрывВорота башни. Тихими шагами142 Поэт вернулся, голову склонив.В его лице заметил я смущенье;Вздохнул он, тихо слово проронив:145 «Кто вход мне преграждает?» В заключеньеОн мне сказал одно: «Да не смутитТебя мое невольное волненье.148 Пусть нам сонм этих демонов грозит,Но все ж они должны мне покориться.Высокомерье их – не ново. Стыд151 Их пораженья должен совершиться,Как некогда, у первых адских врат,Где думали преградою явиться154 Те демоны; но вход в подземный АдОстался без затворов[40]. Там, у входа,Заметил надпись страшную твой взгляд.157 Но знай, мой сын: в глубь этого проходаСпускается один сюда с высотЗащитник человеческого рода,160 Сюда грядет могучий ангел тот,Перед которым бесы содрогнутсяИ двери недоступных нам ворот163 Покорно перед нами распахнутся».

Песня девятая

Три адские фурии грозят, что они обратят в камни обоих странников. Сошествие ангела, который прикосновением своего жезла отворяет врата неприступного города. Демоны разбегаются. Шестой круг Ада, где находятся язычники.

1 Мое лицо в минуту бледно стало,Когда певец приблизился ко мне,Но вдруг его смущение пропало, –4 Он скрыл его в сердечной глубине;Прислушиваясь, он остановился:Мрак был так густ в той адской стороне,7 Что зоркий взгляд, куда б ни обратился,Не мог проникнуть тьмы. «Мы победим!Мы победим, лишь он бы к нам явился. –10 Сказал мудрец. – Приди же, херувим!»Я понимал, что странными словамиМеня он успокаивал; томим,13 Однако, страхом, этими речамиОт робости я не избавлен былИ вопросил, чуть шевеля губами:16 «В глубь этой бездны кто-нибудь сходилОт самой первой той ограды Ада,Где нет надежды?» Так я говорил,19 И отвечал учитель: «Правду надоТебе сказать: еще никто почтиНе достигал до пламенного града,22 Не шел сюда по нашему пути.Но некогда в ту бездну я спускался,Куда меня заставила сойти25 Жестокая Эрикта[41]. ПокорялсяЕй дух людей умерших и поройВ земное тело снова облекался.28 Лежал недолго сам я под землей,Лишась души, когда мне повелелаСама Эрикта, жезл поднявши свой,31 Спуститься в адский круг той бездны смело,Чтобы одну из падших душ спасти.Круг этот глубже всех; отяготела34 Ночь вечная над ним, но ты идтиСо мной без страха должен. Вот болотоЗловонное пред нами на пути,37 Весь город охватившее: в него-тоБез боя невозможно нам шагнуть».Еще он говорить мне начал что-то,40 Но головы не мог отвернутьОт башни, мрачным светом озаренной.Трех фурий я увидел: фурий грудь43 Сочилась кровью; стан их обнаженныйБыл гидрами зелеными обвит;До плеч с их головы окровавленной46 Спадали змеи. Фурий этих видНапоминал вид женщин. Были это«Царицы плача»[42] спутницы. «Горит49 Их взгляд огнем (так слушал мудреца я);Эриннами их гнусными зовут.Вон та, что среди их стоит, рыдая, –52 Алекто; с ней Мегера рядом тут,А третья по прозванью Тизифона…»Поэт умолк. Ужасных тех минут55 Мне не забыть. Они слились в три стонаИ грудь свою ногтями стали рвать.Я трепетал. «Сюда, сюда, Горгона[43]! –58 Так начали те Фурии кричать. –Мы в камень превратим его! Не мы ли,Когда Тезей нас вздумал испугать,61 Ему за нападенье отомстили[44]?»«Закрой лицо свое и отвернись,Иначе здесь погиб ты, как в могиле;64 Лицо Горгоны видеть берегись,Когда из Ада хочешь возвратиться…»Так, голову мне наклонивши вниз,67 Сказал поэт. Боялся положитьсяОн на меня, и собственной рукойЗакрыл мои глаза… Кто умудрится70 Постичь умом – ужасный смысл какойТаится в этих строчках?.. Гул жестокийСтоял над мутной, мертвою рекой73 И повергал невольно в страх глубокий.Два берега дрожать он заставлял.Так ураган среди пустынь Востока76 Под знойным небом часто налеталНа темный лес, все на пути ломая,И мял цветы и с корнем вырывал79 Могучий дуб, столб пыли поднимая,И гнал зверей и мирных пастухов…Затем поэт, глядеть мне разрешая,82 Сказал: «Смотри на пену тех валов,Где гуще водяные испаренья,Принявшие вид мутных облаков».85 Как бегают у берега в смятеньеЛягушки, увидавшие ужа,И, роясь в тине, ищут в ней спасенья,88 Так легионы призраков, дрожаОт ужаса, вдруг бросились толпамиБежать, худые члены обнажа,91 От призрака. Он тихими стопамиЧрез Стикс, как через сушу, проходил;Он воздух отвевал перед глазами94 Своей рукой: так зноен воздух был,И тем движеньем словно утомлялся.Когда на нем я взгляд остановил,97 Не знаю почему, я догадался,Что это ангел Божий шел вперед.Учителя я тотчас попытался100 О том спросить таинственно, но тотМне подал знак, чтоб молча я склонился.И ангел шел чрез пену мутных вод;103 Чело его сияло; он стремилсяКо входу в град. Коснулся он воротСвоим жезлом, и тихо отворился106 Пред нами недоступный прежде вход;И на пороге ставши в это время,Воскликнул он: «Погибший, жалкий род!109 Проклятое, низвергнутое племя!Вы Небесам противитесь опять!Иль высшей власти тягостное бремя112 Крамолами вы думаете смять?К чему вели все ваши возмущенья?Они могли лишь только умножать,115 Усиливать в Аду для вас мученья.Припомните: ваш Цербер – адский зверьСлед роковой неравного боренья118 На шее носит даже и теперь!..»И, не сказавши более ни слова,Покинул он открытую им дверь121 И по волнам назад пустился снова.Казалось, озабочен сильно былОн думами значения иного124 И о судьбе двух странников забыл.А мы, им успокоены, вступилиВ обитель ту, куда он путь открыл,127 Где духи тьмы уже нам не грозили.Желая знать про участь тех теней,Которых в эту крепость заключили,130 Окрестность осмотрел я, и на нейПечальные поля глазам открылись,Поля жестокой муки и скорбей.133 Как ряд холмов близ Арля[45], где катилисьСпокойней волны Роны, или в томМестечке возле Полы[46], где явились136 Струи Кварнаро резким рубежомИталии, так точно здесь холмамиМогилы поднимаются кругом;139 Но вид их был ужаснее. Пред намиМежду гробниц везде огонь пылал,И каждый гроб, охваченный огнями,142 С приподнятою крышкою стоял,Откуда вылетали вопли мукиИ голос осужденных вылетал.145 Тех голосов мучительные звукиЯ слушал и учителя спросил:«Чьи тени, поднимающие руки,148 Томятся здесь средь огненных могил?»«Еретики оттенков всевозможных,Отступники, – мой спутник говорил, –151 Лежат в гробницах этих придорожных,Где пламя беспрестанно может жечьБезумцев, лжеучителей безбожных.154 Всем им пришлось под эти склепы лечь,Где вечно хлещет огненная лава».Путеводитель мой окончил речь157 И меж могил повел меня направо.

Песня десятая

Перед Данте и Вергилием встает ряд могил, в которых находятся последователи Эпикура. Путники говорят с призраками Фарината дельи Уберти и Кавальканте де Кавальканти. Первый предсказывает Данте изгнание из Флоренции.

1 Мы шли тропой, которая виласьСреди могил близ каменной ограды,И спутника спросил я в этот час:4 «О, ты, мудрец, ведущий сквозь преградыМеня из круга в круг, дай мне ответ:Могу ли я, учитель, бросить взгляды7 Внутрь тех гробниц, где крышек вовсе нет?Могу ль узнать, что в них теперь таится?»«Гробницы те, – ответствовал поэт, –10 Должны своими крышками закрыться,Когда сюда их души прилетят,Чтоб в образе земном опять явиться:13 Тела погибших душ теперь лежатВ Иосафатовой долине… Вправо –Эпикурейцев кладбище. Их взгляд16 На жизнь тебе известен. ВеличавоУченье их провозглашалось вслух,Что для людей бессмертие – забава,19 Что с телом умирает вместе дух.Здесь все твои вопросы разрешатсяИ даже те, мой благородный друг,22 Которые невольно, может статься,Ты высказать мне прямо не желал».«Наставник мой, – ответил я, – скрываться25 Я потому порой предпочитал,Что сам меня учил ты воздержанью».«Тосканский гражданин! Ты в град попал,28 Где пламя предается пожиранью,Остановись! Я по твоим речамПризнал, их подчиняясь обаянью,31 Что ты вполне принадлежишь к сынамОтчизны благородной и прекрасной,Но для которой вреден был я сам!..34 Для родины я был звездой несчастной!»Тот голос из гробницы раздалсяВнезапно вдруг. Страх чувствуя ужасный,37 К учителю назад я подался.«Не бойся, что с тобою? – начал речь он. –Из гроба Фарината[47] поднялся,40 И виден нам от пояса до плеч он».И повстречал я Фаринаты взгляд.Хоть жар огня в гробу был бесконечен,43 Но, словно презирая целый Ад,Он гордо из гробницы поднимался.Других гробов минуя целый ряд,46 С Вергилием к нему я приближался:«В речах будь краток», – спутник мне шепнул.Когда я с Фаринатом поравнялся,49 С надменностью он на меня взглянулИ, помолчав, спросил меня: «Кто былиТвои отцы?» И я не обманул52 И ничего не скрыл, как предки жили.Тогда, подняв глаза, он молвил мне:«Они меня и род мой не любили55 И враждовали с нами на войне,За что ссылал их дважды я в изгнанье».«Да, дважды по чужой они стране58 Скитались, – отвечал на эту брань я, –Но дважды возвращались и назадНа родину, чего при всем желанье61 Не мог исполнить род твой, говорят,И не сумел на родину вернуться».В лицо мое пахнул вдруг новый смрад;64 Другая тень, – не мог не содрогнутьсяПри этом я, – подняв свое чело,Явилась сзади гроба, разогнуться67 Не в состоянье; видным быть моглоОдно лицо той новой, бледной тени:Казалось мне, что муками свело70 Поверженного призрака колени.Глазами вкруг себя он поводил,И я услышал жалобное пенье.73 С рыданием тот грешник возопил:«О, если в Ад путь длинный и ужасныйТебе твой гений светлый озарил,76 Зачем же не с тобой мой сын прекрасный?»«Я собственною властию не могПроникнуть в Ад, но этот путь опасный79 Указывал мне тот, к кому был строгТвой Гвидо[48], так его ценивший мало…»Так я сказал: в короткий этот срок82 Я уже знал, чья это тень стонала,И имя несчастливца угадал[49].Вдруг тень передо мною быстро встала:85 «Ценивший мало? – с воплем он сказал. –Ответь скорее: разве он скончался?И светлый день из глаз его пропал?»88 Он ждал, когда ж ответа не дождался,То в гроб свой опрокинулся назадИ больше из него не поднимался.91 Меж тем другой безумец, падший в Ад,Перед которым я остановился,Стоял все так же смело; даже взгляд94 Такою же надменностью светился.Он прерванную речь возобновил:«На родину мой род не возвратился,97 И мысль о том страшней всех адских силМеня казнит и мучает доныне…Но знаешь ли, что рок тебе сулил100 На родине?.. Лик царственной богини,Богини Ада[50] здесь не заблеститПолсотни раз, как снова на чужбине103 Изгнания ты испытаешь стыд…Но прежде чем в мир светлый возвратиться,